Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (слеш) » Время волка. Интерактивный фик по заявкам читателей. в процессе, от 20.4 » Ответить
Время волка. Интерактивный фик по заявкам читателей. в процессе, от 20.4
http: начало: http://brunhilda.fastbb.ru/?1-3-0-00000087-000-0-1-1175803520 Ответ приходит быстро. Малфой в своем репертуаре – на вполне внятную записку, сообщающую, что появились некоторые новости, которые следовало бы обсудить, одно слово – «Приходи». Рассудив, что приглашение в Мэнор, скорее всего, имело бы более официальный вид, Снейп наудачу аппарирует в Лондон. Люц обнимает его, но как-то… не по-прежнему. Почти дружески. - Рад тебя видеть, - сообщает он, - что у тебя за срочность? Ты ведь не ради моих прекрасных глаз меня вызвал? - Я получил поручение от директора, - вот так, никаких обиняков, - он желает, чтобы я передал тебе от него кое-что. - Дай, угадаю, - Люц смотрит на него со странным выражением, - предложение перейти на его сторону, в обмен на сомнительные гарантии под его еще более сомнительное честное слово? - Именно. Укрытие для семьи и показания о твоей полной невиновности, что бы ты ни натворил в процессе. Люц, кажется, был готов к такому повороту. - Давай подумаем, - произносит он медленно, - Дамблдор считает тебя своим человеком, о том, что ты остался верен Лорду, он не знает – осторожно, Север, подумай, что ты мне можешь сказать на это. - Полагаю, так, - Люц ведет себя так, как будто их могут слышать люди Лорда. Что ж, ему виднее, и Снейп принимает подачу. - И он знает, что я никакой легилемент. О моей любви к тебе он тоже знает, я дал ему достаточно яркие доказательства. Значит, с того момента, как ты раскрываешь мне свою легенду, и начинаешь меня уговаривать, ты становишься заложником моего выбора. Я не могу показаться на глаза Лорду, не выдав тебя. И у меня нет иных вариантов, как только идти к директору на поклон. Верно? Северус молчит. Он сыграл роль наживки. Мерлин. Просто потому, что заставил себя думать, что Люц отбросил его в сторону, как выжатый лимон. Потому, что смирился с этой мыслью – с ходу, как с должным. - Что же я должен ответить директору? – задумчиво спрашивает Люц. Как ты считаешь? - Отказаться, - ответ очевиден, - с повелителем я объяснюсь. Я не мог совсем не выполнить поручения Дамблдора в такой момент. - И ты его выполнил. Интересно, что ты сам думаешь об этом, Северус. К сожалению, до конца войны мы вряд ли об этом узнаем. Что будем делать с этим? - Почему ты пропал, Люциус? - спрашивает тот, не отвечая. Что здесь ответишь? - Не самый подходящий момент задавать мне вопросы, - цедит Люц сквозь зубы, - И я не думаю, что ты заслужил ответ. Директору Дамблдору, - он подходит вплотную, и тихо выговаривает ему прямо в лицо, бешено сверкая прищуренными глазами, - директору передай, что его наживка оказалась гнилой. Когда он снова захочет меня шантажировать, пусть выберет что-нибудь получше, чем шкура потрепанного жизнью шпиона, который и сам уже не знает, на чьей он стороне. Ты ведь посредник? Вот и передай, слово в слово, не забудь. Люц резко, одним движением заворачивает ему руку за спину, и прижимает лицом к стене. - Ты понял меня? – шипит он в бешенстве, - подумай над тем, что сейчас произошло. Очень хорошо подумай, - Люц притискивает его к стене всем телом, и прижимается щекой к его щеке сзади, - Не разочаровывай меня. Тебе ведь нравится, когда тебя используют. Я тебе говорил. И сейчас ты увидишь, как именно это тебе нравится, шлюха. Это все так невыносимо, и так непохоже на все, что было раньше, сквозит такой невозможной пошлостью, и, что хуже всего, еще и обморочно-сладкий прилив слабости подступает так близко, какой-то совсем уж постыдной гранью ощущений, сквозь стыд, боль и возмущение, что Северус не выдерживает, и из последних сил резко выворачивается из захвата. У него большой дуэльный опыт, некоторый перевес в физической силе ничего не решает. Взрыв беспалочковой магии, и Малфой летит через всю комнату, прикладывается спиной к попавшемуся под ноги дивану, оказывается на полу. Снейп выхватывает свою палочку, но не спешит нападать. Люц даже не пытается достать свою. Он ухмыляется, вытирая кровь с лица, откидывает назад растрепавшиеся волосы, и кривит разбитые губы. - Шлюха, - бросает он презрительно, - Мы оба знаем, кто тут кого имел. Убирайся к своему директору, доложись о проведенной операции. А вот потом. Потом. Подумай. Хорошенько. И если что-нибудь надумаешь, то ровно через неделю приходи, - он снова оскорбительно усмехается. Снейп вихрем вылетает за дверь, и не видит, как Малфой роняет голову, утыкается лицом в ладони, и долго сидит так, безуспешно пытаясь выровнять дыхание. * Драко, в сопровождении Пэнс и Забини, лениво дефилирует по Хогсмиду. Вид он в этом сезоне носит байронически-разочарованный и пресыщенный, брезгливо оглядывает привычные окрестности, без всякого восторга наблюдает весеннее пробуждение природы, фи, какая пошлость. Пэнси трещит о чем-то своем, Забини опять смотрит на него щенячьим взглядом, Драко обдумывает очередное письмо Мари, и изо всех сил отгоняет мысли о кое-чьих черных глазах, оказавшихся, в полном соответствии с региональным фольклором, столь коварными. Трусящая у обочины лохматая туша немедленно ломает всю его картинную грусть. - Ух ты, смотрите, кто у нас тут, - восклицает Драко совсем по-детски, - А ну, иди сюда, пропащий! Лохматый черный пес подбегает и тычется носом в коленки. - Узнал. Ах ты умный, хороший, вернулся, вы посмотрите. А я думал, тебя оборотень загрыз. Исхудал-то как. Люди, у кого-нибудь пожрать есть? - Нет Гойла с Крэббом, нет и пожрать, - ехидничает Забини. - Ну, ты хороший, лохматый, - Драко играет с псом, который виляет хвостом и норовит броситься ему на плечи, - Собак такой собачий. Ты куда пропал, дружище, а? – Пес поскуливает и лезет лизаться, - Ага, соскучился, бродяга. Пропащее создание. Морда мохнатая. - Мистер Малфой, - троицу догоняет высокая мужеподобная блондинка в сопровождении оператора колдокамеры, - О, Пэнси, милочка, и вы тут. - Рита, - Драко несколько смущен, что пресса застукала его играющим с неухоженным дворовым псом, - какая приятная встреча, - он копирует отцовскую манеру общения с журналистами почти один в один. Насобачился за этот год, - Знакомьтесь, а это мой одноклассник Блез Забини. - Чудесненько. У меня есть несколько вопросов к вам ко всем, юноши и леди, - Рита моментально извлекает перо, - кстати, Драко, это ваша такая прелестная собачка? Рита, на вид изящного блондина, выглядит необычайно странно. Крупные мужские руки и ноги, тяжелый подбородок, умные глаза с острым взглядом, высокий лоб - и поверх всего этого как будто надет облик легкомысленной идиотки, все эти мелкие крашенные кудряшки, писклявый голос, ядовитых цветов шелковые мантии, дурацкие огромные очки. Так, наверно, выглядел бы Грег, наряженный девчонкой ради какой-нибудь дурацкой шутки. - Не совсем, - улыбается Драко, - он бродячий, я его просто немного приручил и подкармливаю. В школу такого волкодава не заберешь, ученикам никого крупнее книзла или филина держать не разрешают. - Зато преподаватели разводят то флаффи, то мантикрабов, то вообще драконов, - вставляет Пэнси. Ответив на десяток вопросов – о Поттере, о Грейнджер, о Поттере, о порядках в школе, и снова о Поттере, Драко уже намеревается распрощаться, но Рита отводит его в сторону, где никто не сможет их увидеть, даже оператор, увлеченно делающий портреты хорошенькой Пэнси. - Мистер Малфой, - говорит она тихо, серьезным и рассудительным голосом. Все идиотские хихикания с нее как с рукой снимает. Принципарное перо отправляется в сумку, - Я говорила с вашим отцом. Он утверждает, что на вас можно положиться. У меня к вам просьба. И мне придется открыть вам свою тайну. Очень личного характера. Вы способны молчать? - Если отец одобрил то, о чем вы собираетесь просить, то считайте, что я уже согласен, - без колебаний отвечает Драко. Он связывается с отцом каждую неделю, избегая школьных сов. Он вообще теперь во многое посвящен, и чувствует себя взрослым и искушенным. Относительно Скитер инструкции отца были простые: ни слова о себе, любая информация о происходящем в школе. - Тогда смотрите, - в первый момент кажется, что Рита исчезает. Потом Драко замечает зеленого жука. - Вот так, - очень довольная собой журналистка появляется снова, - Вы знаете, что мне закрыт доступ в школу? - Я возмущен, - четко произносит Драко, - перекрыть доступ ведущему репортеру главной газеты страны на Тримагический турнир – безобразный произвол. Мой друг Виктор Каркаров говорит, что даже в Восточной Европе подобное отношение к прессе выходит из моды. Можете меня цитировать. Рита улыбается. Вот, это не Гарри Поттер, который мямлит и бурчит, и из слов которого можно выжать что угодно. Малфой есть Малфой. - Похоже, что пресса будет обожать вас так же, как она обожает вашего отца, - сладко сообщает она, - я лично в него влюблена всей душой. Так вот, Драко. В той форме, которую вы сейчас увидели, я, конечно, могу проникнуть куда угодно. Но страшно неудобно потом лететь в Хогсмид, чтобы отловить кого-то, кому можно задать вопросы. Могу я к вам обращаться, пожалуйста? Вы меня не выдадите? - Сколько угодно, - улыбается довольный Драко, - хотите, я еще Крэббу с Гойлом об этом расскажу? Они будут молчать, если я их попрошу, гарантирую. - Вот и чудненько, - к Рите снова возвращается ее легкомысленный тон, - и спасибо за интервью. Надеюсь, мой оператор еще не всю пленку истратил на вашу прелестную подружку. Она миленькая, правда? - Без комментариев, - фирменным ледяным «малфоевским» тоном сообщает Драко, и Рита смешливо прыскает, как будто они только что сыграли в какую-то забавную и милую игру. - Ну, разумеется, - кокетливо щурит глазки репортерша, - не стоило и пытаться. Так я на вас рассчитываю, Драко. * Вспоминать невыносимо, не вспоминать невозможно. Проклятая сцена крутится перед глазами целые дни. И еще сочувственные глаза Альбуса, и его растерянное: «Мальчик мой, мне так жаль…. Я не ожидал». И чем ближе к концу недели, тем настойчивее в ушах стучит многократно повторенное «Подумай. Подумай. Сначала к директору, потом подумай». Не может быть. Он мучительно прокручивает в голове каждую секунду разговора. «Очень хорошо подумай. Не разочаровывай меня». Явная издевка, или… просьба? Призыв? Указание на что-то? Все началось как явный спектакль, рассчитанный на легилеменцию у Лорда; в какой момент кошмар стал таким реальным и столь насыщенным эмоциями? Директору, кажется, действительно стало стыдно, что он подверг ученика подобному испытанию. «Мне казалось, что Люциус на такие вещи уже не способен», - сказал Альбус, и нахмурился. Даже не устроил ему положенного выговора за очередной срыв на мистера Поттера, хотя Северус, в общем-то, и сам догадывается, что не пропустить к директору ученика, утверждавшего, что видел, как на территории школы стало плохо главе министерского департамента, было не самым мудрым поступком в его карьере. Вопросов все больше, вернее, не вопросов даже. Что-то там было не так, не естественно, просто не в стиле Люца. Люц способен причинять боль, но он терпеть не может пошлого насилия, тем более, такого дешевого театра. И Люц… эта мысль больнее прочих, но Люц не отступается от задуманного, получив всего один удар. И все, буквально все, что он говорил там – какая-то ерунда, по больному, но мимо логики. «И сейчас ты увидишь, как именно тебе это нравится» - и вспышка стихийной магии в ответ. Люц, выходит, совсем его не знал. Но ни секунды не выглядел удивленным, как будто именно этой реакции и добивался. И добившись – сразу выставил вон. Мерлин. Невозможно обдумывать то, что так ранит. В любой другой ситуации с этим бы к Альбусу. Думосбор. Он так и не смог себя заставить пересмотреть эпизод с Поттером и Блэком, но на этот раз… Вопросы вопросами, но рисковать нарваться еще на одну такую ухмылку? Что ж. У него есть, чем стереть ухмылку с лица любого противника. И ему не привыкать. Не привыкать ему. И разговор еще не закончен. Он накручивает себя, разрываясь между желанием отомстить и дурацкой надеждой, что все произошедшее все-таки окажется театром, мороком, непонятно зачем созданной картинкой – дальше логика говорит ему, что делать это таким варварским образом не было никаких причин. Он появляется на час раньше назначенного времени, чтобы оставить за собой преимущество, и, в абсолютно темной прихожей – в студио задернуты все шторы, не горит ни одна лампа – шепчет «люмос». Но Люц уже здесь. Из-за спины доносится «нокс», и в темноте знакомые до дрожи руки обнимают его сзади. - Мелкий, - шепчет Люц, вороша губами его волосы, - мелкий мой, ты догадался все-таки. Я у тебя потом попрошу прощения, мелкий, как следует попрошу, а сейчас послушай меня, только свет не зажигай. - Нет, не догадался, - Северус не пытается высвободиться, стоит прямо, все еще сжимая палочку в сведенных пальцах, - я понял, что ты сделал, но так и не понял, зачем тебе это было нужно. Рассказывай. - Затем, что я сейчас до смерти нужен твоему директору, а ты у него там, в Хоге. Мне нужно было, чтобы он раз и навсегда забыл меня тобой шантажировать. Я не умею фальшивки делать, Север, я не окклюмент, и, к тому же, я не уверен, что ты верно оцениваешь его силу. Мне нужно было, чтобы ты это чувствовал, когда будешь стоять перед ним. Чувствовал по-настоящему, так, чтобы в дальнейшем вопросов не возникло. - Ты так ему нужен? – спрашивает Снейп, - На мой взгляд, это была обычная вербовка; сорвалось – поищет другого. Дамблдор никого еще никогда не тащил на свою сторону силой. Он предпочитает добровольцев. - Я не все могу тебе объяснить сейчас, Север, но кое-что расскажу. Нужен. Я ждал предложения, я только не думал, что это будешь ты, и не подготовился заранее. Мы с ним сейчас бежим наперегонки, и я уже почти обогнал. Ну, подумай сам, стал бы он тебя так подставлять, если бы ему не было до зарезу нужно срочно перетянуть меня к себе? - Хрен его знает, - безнадежно роняет Северус. Он почему-то с ходу всему верит. Может быть, потому, что пальцы Люца, прикасающиеся к его щеке, чуть-чуть, почти неощутимо, подрагивают от волнения. - На этот раз твой директор имел все основания пойти на крайние меры. Я его прижал. У вас там совсем плохо, в Хоге. Я не знаю, насколько ты в курсе, расскажу то, что я понял, а ты ничего мне не говори. У вас натаскивают смертников для будущей войны с Лордом. Сопоставляя то, о чем пробалтывался оборотень, с тем, что я узнал, пока готовил отчет, от учителей и старших студентов, картина просто фантастическая. Не школа, а высшие аврорские курсы для малолетних. Даже Лорд такого себе не позволял. Половина учителей в игре. Толпы уродов, не способных ничему научить по предмету, зато участвующие в натаскивании избранных. Я говорил с дамой, заменявшей этого Хагрида недавно, так она мне такого порассказала. Дети год ухаживают за гибридами огнекраба с мантикорой, зато девчонки в четвертом классе не знают, как подойти к единорогу. Не школа, а полоса препятствий. Причем будущих штурмовиков ведут по ней осмысленно, а остальные просто шатаются, как придется. В лучшем случае попадают под раздачу, а в худшем – оказываются в роли спарринг-партнеров для тренировок хреновых сопливых камикадзе. Понадобилось посадить Поттера на гиппогрифа – всех учеников подвели к необъезженной твари. Понадобилось показать кому-то непростительные – весь класс наблюдает аваду в исполнении учителя. Север, я верю, что ты прикрываешь слизеринцев, но ты не справляешься. У Драко ни года не проходит без травмы. Я намерен это остановить. Почти уже остановил. Северус задумывается. В некотором роде, Люц прав. Но не объяснять же ему про Поттера и компанию. Он, видимо, решил, что это массовое мероприятие. С другой стороны, представить себе, что работу всей школы перестроили под натаскивание нескольких спиногрызов… да сам бы не поверил. - Почему, в таком случае, ты боишься за меня, а не за Драко? – спрашивает он наугад. - Драко направо и налево раздает интервью о школьных безобразиях. Если именно сейчас с его головы хоть волос упадет на территории школы, такой шум поднимется…. И потом, ты знаешь, я полагаю, что у директора Дамблдора есть определенные принципы. Он не станет вредить ребенку в отместку отцу. А использовать тебя в качестве рычага, чтобы подтолкнуть меня к правильному решению – это сколько угодно. Как только я понял, с чем имею дело, я прекратил с тобой контакты. Я держался от тебя подальше, как мог, но, как видишь, это не сработало. - Я думал, ты на меня сердит за ту размолвку в декабре, - роняет Северус. - Какую размолвку? - даже в темноте по голосу слышно, как Малфой поднимает брови. - Я тебя к черту послал. - Это когда мы выпили чуть больше обычного с Игорем? Точно, помню, послал. Я тебе какую-то гадость сказал, кажется? - Вроде того. - Позволь, - с большим интересом спрашивает Малфой, он даже успокоился от удивления, - но если ты считал, что я злюсь на тебя битых три месяца за два слова, брошенных во время дружеской попойки, то почему ты не послал мне, например, сову с вопросом, не прошло ли у меня давешнее помутнение рассудка? Я, признаться, полагал, что ты, в свете проявляющейся метки, тоже счел полезным подержать дистанцию. Порадовался, что ты меня понимаешь, и не ищешь контакта. Снейп фыркает. - Понятно, - констатирует Люц, - Север…, - он легко прикасается губами к шее любовника, прокладывает дорожки поцелуев, - я никогда в жизни не откажусь от тебя из-за какой-то дурацкой ссоры. И еще, я просто не знаю, как сказать тебе «спасибо» за то, что ты пришел. Доверился мне все-таки. Северус закрывает глаза и наконец-то откидывает голову к нему на плечо. В голове ни одной мысли. - Я думал. Ты просил подумать. В конце концов, если бы ты встретил меня так… как обещал, можно было тебя заавадить к мантикорам. И себя заодно. - С тебя бы сталось, - грустно усмехается Люциус, - Я вообще удивлен, что ты не начал со ступефая. Мерлин мой… Послушай, я совершенно не умею говорить такие вещи. Я понятия не имею, чем мне загладить то, что я сделал, мелкий, вот что. Если ты знаешь, скажи мне. Хуже всего то, что теперь нам только так и остается встречаться. В темноте, или под обороткой, специально для любителей у нас в мозгах покопаться. А лучше бы вообще прекратить, пока что-нибудь подобное не случилось снова. - Нет, - решительно возражает Снейп. - Нет? – Люц целует его ухо, висок, трется щекой об щеку, - Ты простишь меня? Простишь? - За что? – Снейп пожимает плечами, - я не хрустальный, Люци. Я сглупил, ты исправил мою ошибку. Пара неприятных минут – не самая высокая цена за то, что нам не надо выбирать между моей жизнью и твоей свободой. Уже потом, в постели, Северус все думает, что мог бы увидеть в его воспоминаниях легилемент. Полная темнота, два слившихся тела, объятия, губы, пальцы. Легилемент видит картинку, звуков не слышно, но есть ощущения. Значит, темнота, и нет шепота, а есть только скольжение губ по губам, и нет имен, но есть тепло, и теснота, и предельная близость. Нужно быть не магом, а богом, чтобы сопоставить, склеить такие воспоминания, приписать им дату, угадать партнера. Выходя под вечернее звездное небо, и сознавая, что больше не бывать ночам в лондонской берлоге, каникулам в Мэноре, а возможны будут только такие вот короткие встречи втайне не от людей уже, а фактически от самих себя, он вдруг понимает, что счастлив. И что весна. Он еще не знает, при каких обстоятельствах увидит Люца снова. * Снейп аппарирует по зову почти погасшей метки с двухчасовым опозданием. Присутствие Темного Лорда, кажется, разлито в воздухе, трясущемся от невероятной концентрации магии. И высокая прямая фигура в развевающемся черном плаще в темноте кажется похожей на того Повелителя, которого он знал когда-то. Лорд тихо отдает распоряжения группе магов в плащах и масках; как раз когда Северус появляется на поле, один из них с поклоном аппарирует прочь. Лорд оборачивается, и Северус с ужасом видит бледное лицо гомункула. Привыкать времени нет. - Мой Лорд, - он опускается на колени, чтобы приветствовать Повелителя. - Северусс, я не ждал тебя, - Лорд склоняется, чтобы вглядеться в его лицо. Снейп заставляет себя смотреть прямо в глаза и чувствует, как чужая воля, более могущественная, чем его собственная, вторгается в мысли, перебирает воспоминания. - Боюсь, что я виноват больше, чем вы подозреваете, мой Лорд, - Северус лишь на секунду опускает голову, и снова смотрит Лорду в лицо, - я не смог спасти Крауча. Я был рядом с Дамблдором, когда позвала метка, и не мог исчезнуть, не вызывая подозрений. Затем Крауч в эйфории от вашего возвращения раскрыл себя. В присутствии Поттера. Я был при его допросе, и остался, чтобы ждать случая вмешаться. К сожалению, произошел непредвиденный ни одной из сторон несчастный случай – на него набросился дементор из охраны министра. Это такая же потеря для Дамблдора, как и для вас, мой Лорд. Теперь у него нет свидетелей вашего возвращения, кроме полубезумного ребенка. - Зато это большая радость для самого министра, если Люциус не лжет мне о положении дел в стране, - протяжно произносит Лорд, - Бедный Барти, мой самый верный слуга. Покажи мне, Северус. Северус старается с максимальной точностью воспроизвести в памяти события с момента возвращения Поттера. - Зачем ты показал министру метку, Северус? - спрашивает Лорд спокойно. - Потому, что Дамблдор знал о ее существовании, и рассчитывал на мою поддержку в споре с ним. Как вы можете увидеть, мой Лорд, это не изменило мнения Фаджа. Он полагает, что чем позже публика узнает о вашем возвращении, тем лучше. Он будет все отрицать. На самом же деле, время работает на вас. Вас ждут в Британии, мой Лорд. Чем дольше бездействует министерство, тем больше времени у вас, чтобы собрать новых сторонников. - Как интересно. Люциус сказал мне то же самое, - Лорд продолжает листать его воспоминания, и Северус послушно подсовывает ему спор с Ноттом на веранде Мэнора, - И Дамблдор, как я вижу, считает так же. Тогда почему вы не последовали совету Теодора, вы, оба? - Я не знал ваших планов, мой Лорд, и боялся принять решение, которое бы им бы противоречило. Насторожить раньше времени министерство. Раскрыть собственную легенду. - Я не был к тому же уверен, что Нотту можно доверять, мой Лорд, - Люц отделяется от кучки оставшихся на кладбище сторонников Лорда, и делает несколько шагов вперед. Не его преданности, разумеется, но его разуму. Он слишком много говорит с непосвященными. Я был среди манифестантов, но предпочел не ставить Теодора в известность об этом факте. - Совсем недолго, Люциус. Потом у тебя нашлись дела поважнее, - Лорд отсылает его взмахом руки, и тот молча отходит к остальным. - Ты, конечно, понимаешь, что я не могу просто поверить тебе на слово, Северус? Ты знаешь, что я не люблю наказывать своих слуг без причины, но, боюсь, что я слишком хорошо тебя учил, чтобы обойтись без проверки. Я предпочел бы веритасерум, Северус, но у меня пока нет зельевара, которому я мог бы доверять, - Лорд направляет палочку ему прямо в грудь, и Северус собирает все силы, чтобы не закрыть глаза, - Круцио. Лорд верит в то, что боль ослабляет сопротивление легилеменции. Собственно, так и есть – если сопротивляться. Но выход, как непритязательно шутит Альбус, как обычно, там же, где и вход. Нужно не думать о том, как избавиться от боли. Думать о ней самой. Позволить ей вышибить тебе мозги. Легилемент почувствует то же самое – слепящую черноту, огненные точки перед глазами, и боль. Боль. Лорд, разумеется, куда более устойчив к подобным ощущениям, чем обычные люди, но удовольствия они ему тоже не доставляют. - Все так же боишься круциатуса, Северус, - усмехается Лорд. Верно. Так это и выглядит. Так и должно, - Хорошо, попробуем иначе, - он ломится в мысли жестким тараном. Ищет что-то определенное. - Задайте вопрос, мой Лорд, - шепчет он сквозь зубы, - скажите мне, что вы хотите знать. Так будет проще. - Не раньше, чем я удостоверюсь в твоей искренности, друг мой, - Мерлин, да он же наслаждается происходящим. Прежний Лорд приносил страдания без колебаний, хладнокровно, по необходимости. В новом обличье, после тринадцати лет небытия – растягивает удовольствие. Похоже, что другие ощущения просто не пробудились еще в этом новом теле, или… Северус давит следующую, логичную, мысль, и просто пропускает того. Куда угодно – так, по крайней мере, можно сохранить рассудок. Все равно, это всего лишь картинки. Нуждающиеся в истолковании картинки. Все дело в истолковании. Ему придется задать вопрос. Северус не осознает, когда именно он остался один. В грязи, в полуобмороке, с четким пониманием, что от Хогсмида до школы сейчас не дойти. И он четко помнит только одни координаты. И аппарирует туда в надежде просто отлежаться. Над ним склоняется совершенно незнакомое – и в то же время, что-то смутно напоминающее – лицо. Темные волосы, синие глаза, тонкий нос с легкой горбинкой, светлая кожа, и почему-то до крови искусанные губы, как будто этот парень всю ночь занимался любовью, или наблюдал что-то невыносимо страшное. Молодой человек, почти юноша. Прикасается ладонью к его лбу, спрашивает: - Проснулся? – и подносит стакан с прохладной водой, ровно то, что нужно сейчас. - Где я? – обморочно спрашивает Северус, думая, что надо как можно скорее – в Хог, что его там ждут, и, возможно, уже считают мертвым. - Оглядись, - тот отстраняется, и Северус узнает их с Люцем убежище. - Что вы здесь делаете? – спрашивает он, постепенно приходя в себя. - С тобой сижу. Север, это просто оборотка, ну же? - Люц…, - он закрывает глаза, чтобы слышать, не голос, нет, голос тоже чужой, только интонации, - кто это у тебя? - Тебе не все равно? – Люциус усмехается знакомо, незнакомым голосом, - Двоюродный прадедушка Нарси. Реджинальд Сигнус Блэк, погиб двадцати четырех лет от роду на метле, столкнувшись с одним из первых в Британии самолетов. В семье остался медальон с прядью волос. - Люци… Что было? - Ничего хорошего. Лорд пытал тебя, пока ты не отключился, потом приказал нам всем убираться. Я аппарировал сюда, принял зелье. Пока я думал, можно ли уже за тобой вернуться, ты появился здесь. Не в лучшем виде. - Это понятно, - Сев трясет головой, мозг пронизывает боль, - мне надо в Хог. - Никуда тебе в таком состоянии не надо. Полежи. Потом придумай, кто я такой, и почему ты отлеживаешься у меня. - Люци, это так не работает, - устало отвечает Северус, - прямая ложь невозможна. Я найду, что сказать. Слушай, ляг рядом. Побудь со мной рядом. Люц молча скользит под одеяло, прямо в одежде. Непривычно – этот самый Блэк чуть ниже Северуса ростом, и уже в плечах. Хрупкий дворянский мальчик. Обнимает бессильными руками, чуть прикасается губами к бровям, векам, скулам, рту. Люцевским жестом запускает ладони под одежду, чтобы погладить спину, притиснуть к себе. - Что было на кладбище? – спрашивает Снейп чуть погодя, - Я знаю то, что видел Поттер, а дальше? - Ну… Дальше Лорд гневался, разумеется. Критиковал, скажем так, нашу боевую подготовку. Долго и подробно, с большим вкусом. Особенно досталось бывшим штурмовикам. Потом успокоился и стал раздавать поручения. Ты же не думаешь, что я тебе расскажу? - Не думаю, - Северус поджимает губы. - Дальше ты видел. - Люц, он тебя… - Нет, - отрезает Люциус, - Я в полном порядке. Он вообще никого, кроме тебя так… не допрашивал. Двоим досталось по круциатусу за прежние проступки, для остальных все обошлось кратким сеансом легилеменции. - Он совсем другой, - замечает Северус. - Да. Не понимаю, зачем он назвал вслух все имена. Мы что, вступаем в открытую войну? Конспирации больше нет? - Я не понимаю, зачем он вообще нас позвал сразу после воплощения. Совершенно очевидно, что новое тело далеко не сразу позволит ему действовать в полную силу. Ему нужно было тихо уничтожить Поттера, и по крайней мере месяц скрываться, приходя в себя, если он хотел эффектного возвращения. И еще, Люц, ты знаешь, ему теперь нравится чужая боль. Это совсем плохо, как ты понимаешь. - Понимаю…, - задумчиво тянет Люц, - Или дело, или удовольствие. Мешать нельзя. - Будь осторожен. - За меня в ближайшее время можешь не беспокоиться, - Малфой самодовольно улыбается, - то, чем занят я, ни один из дуболомов сделать не сможет. - Политик, - Снейп слабо улыбается. Движение отдается болью в мышцах лица; кажется, он слишком много кричал этим вечером, - Люци, я так многое хотел бы тебе рассказать сейчас, - Про Блэка. Про то, что пришлось пожать ту самую руку, которая когда-то... Люц видел. Про то, что предстоит. Про сеансы легилеменции у Альбуса, совершенно, не в пример Лорду, безболезненные, но куда страшнее – потому, что так на втором часу перестаешь чувствовать, какие именно воспоминания в твоей голове деликатно перебирает призрачная рука. Про страх, змеей ползущий по коридорам Хога, и про побледневшие лица старшекурсников Слизерина, вот уж кто поверил в возвращение Лорда мгновенно и бесповоротно. И про восторженный румянец на скулах нескольких из них, а ведь остались всего дни до выпускного, и ничего, ничего уже для этих мальчишек не изменить, - Так много, - повторяет он. - Считай, что рассказал, - шепчет Люц. Он понимает, - Мой ответ всегда будет один и тот же: ты мой, и я люблю тебя. Ни одна тварь ни на одной стороне этого не изменит. - Мне нужно идти, - потому, что если он останется еще недолго в этом убежище, в этих объятиях, то просто не сможет заставить себя вернуться, - Будь очень осторожен, Люци. * Первый же завтрак в Малфой-мэноре полон неожиданностей. - У меня для тебя подарок, Драко, - Люциус протягивает Драко свиток пергамента. Какая-то деловая бумага, - с сегодняшнего дня ты младший партнер «Гринготтс-Дрездена». Будь любезен сегодня же начать вхо ...
Ответов - 8
http: ... дить в курс тамошних дел. Грегори будет здесь через неделю, специально чтобы поговорить с тобой. - Что я должен делать, отец? – Драко несколько растерян. Отец много говорил с ним о бизнесе в этом году, но к такой ответственности он, кажется, не готов. Брови Люциуса скользят вверх. - Ты не подставное лицо, сын. Мистер Гойл будет давать тебе советы на первых порах, но эту часть семейного бизнеса отныне будешь вести ты. Документы в твоей комнате. Советую начать с чтения устава банка. Когда разберешься с этим, посмотрим, какие еще дела я успею передать тебе за лето. - Что случилось? – Драко чувствует, как по спине бежит холодок. - Ничего, - равнодушно пожимает плечами отец, - ты растешь. В прошлом году поместье, теперь бизнес. Следующим летом будешь помогать мне в лондонском офисе. После совершеннолетия станешь полноправным партнером во всех семейных бизнесах. Все как положено. Отец говорит почти безразличным тоном, но Драко очень хорошо его знает. Не так все просто. Слишком рано. Сам отец начал заниматься семейным бизнесом только после школы, и деду, по слухам, пришлось приложить немало сил, чтобы заставить его отнестись к делам серьезно. - Отец, раз уж ты считаешь меня достаточно взрослым для этого, - Драко кивает на свиток, - то… Скажи мне, это связано с Его возвращением? Ты опасаешься? Нарцисса вздрагивает, но молчит. - Как ты понимаешь, возвращение Темного Лорда это война, Драко. Я допускаю любое развитие событий, - хладнокровно и раздельно говорит Люциус, - я могу оказаться под подозрением, могу попасть под арест, могу быть убит, в конце концов. Вам с матерью может понадобиться покинуть страну на время. В любом случае, ты должен быть хоть в какой-то мере способен обеспечить себя и мать. - На чьей ты стороне? – прямо спрашивает Драко. - У тебя есть сомнения? Я на стороне Малфоев, - Люциус щурится, - надеюсь, ты уже перерос свой юношеский романтизм? Из двух претендентов на власть я выбираю того, кто действует в наших интересах. Дамблдор погубит страну к чертям, если дать ему волю. Идеалист у власти – ничего нет хуже для здравомыслящих людей. Никакой честолюбец, никакой жестокий тиран не сравнится с идеалистом. При таком правителе не бывает надежного способа обеспечить себе безопасность; он разносит вдребезги любую стабильность, и делает любую активную деятельность опасной для того, кто высунулся. Ты никогда не знаешь, чем именно окажешься на пути у его планов, именно потому, что они не движимы никаким внятным интересом, - Люц даже сам не ожидал в себе такого жара. Месяцы, проведенные за распутыванием деятельности директора, дали свои плоды – теперь это уже действительно его война. - Значит, Темный Лорд? – спрашивает Драко. - Я предпочел бы, чтобы войны не было вообще. Но на стороне Дамблдора нас не ждет ничего, кроме унижений, - подтверждает Люциус, - Мне хотелось бы, тем не менее, как можно меньше и как можно позже проявить себя в окружении Лорда, если мне вообще придется это сделать. Надеюсь, ты понимаешь, что-то, о чем мы сейчас говорим, должно остаться только между нами. Не вздумай корчить из себя юного подпольщика в школе, это ни к чему. Лояльность следует демонстрировать только законным властям, запомни это. Всем остальным претендентам на власть можно помогать втайне, но кричать об этом на всех углах неразумно. - Поттер говорит, что ты там был, - роняет Драко, - при возрождении Лорда - Поттер – безумный ребенок, чья психика необратимо сломана Дамблдором, - Люциус улыбается, как бы показывая, что ничего страшного в том, что они обсуждают, нет, - и, между прочим, Драко, я был бы тебе признателен, если бы ты прекратил глупую вражду с ним. Он просто болен, а дурные учителя поощряют в нем неконтролируемую агрессию. Тебе совершенно необязательно участвовать в этом издевательстве над несчастным сиротой. - Он сам… - Разумеется, он сам, - обрывает старший Малфой, - ты тоже бросался бы на людей, если бы тебя сначала отдали на воспитание грязным магглам, потом объявили бы спасителем и единственной надеждой мира. Девять месяцев в году он любимец публики и ручная собачка самого директора, а три месяца – жалкий сиротка во власти пары ничтожных нищих магглов. У кого угодно помутится рассудок от такой жизни. Держись от него подальше, Драко, он не стоит вражды Малфоя. Вместе с тем, он опасен. - Это точно, - подтверждает Драко, - ненормальный бешеный придурок. И учиться нормально не может, за него все делает Грейнджер. Ты бы видел, что у него на зельях выходит. - Могу себе представить, - усмехается Люциус, - кстати, о зельях. Если ты хочешь продолжать свои занятия летом, мне придется пригласить тебе наставника. Профессор Снейп нас этим летом посетить не сможет. - Неужели вы поссорились с Северусом? – вмешивается Нарцисса, - Мне казалось, вас уже ничто не разлучит. - В некотором роде мы решили в данных обстоятельствах не афишировать нашу дружбу, - поясняет Люциус, и по выражению лица жены вдруг четко понимает, что сказал много. Слишком много. - Очень жаль, - тихо говорит Нарси, - я привыкла считать его членом семьи. - Что ж, - Люц поднимается, - я жду тебя в своем кабинете для разговора о делах поместья за час до обеда, Драко. Нарси, дорогая, могу я попросить тебя уделить мне немного времени? Идем к тебе. Нарцисса доходит до своего будуара, и останавливается у окна, прижавшись лбом к стеклу. - Боитесь шантажа, - так же тихо произносит она, - значит, есть чем шантажировать. С друзьями так не рвут, - она ведет прозрачным пальцем по оконному стеклу, и молчит. Потом говорит все так же бесстрастно, как бы про себя, - Как же все страшно вдруг стало, Люци. Что теперь будет с нами? - Война будет, Нарси, - Люц останавливается рядом, не решаясь обнять жену, но она сама утыкается ему в грудь и, кажется, с трудом сдерживает слезы. - Ты должен был сказать мне намного раньше, - замечает она, - от кого вы прячетесь теперь – от Лорда или от директора? - Директор сделал попытку меня шантажировать, - прямо отвечает Малфой, - у меня не осталось вариантов. Идти на ту сторону сейчас было бы безумием. - Он знает? – спрашивает Нарцисса, - или ты, как обычно, все за всех решил сам? - Знает. Я допустил слабость. Не смог не объясниться. - Вот, значит, как, - Нарси как будто складывает в голове какой-то сложный пасьянс, - Ты, вероятно, удивишься, - говорит она после паузы, - но я за тебя рада. - Самое время, - хмыкает Люц. Этот странный разговор с женой заставляет его чувствовать себя… необычно. Как в первые дни после женитьбы, пожалуй, когда вдруг осознаешь, что уже никогда не будешь сам по себе. Когда выстраиваются негласные соглашения, на которых потом будет держаться твой дом. - Война, Люци. Семья и ответственность, это все хорошо, но без любви на войне не выжить. Хоть кто-то должен быть всегда на твоей стороне. - Ты всегда на моей стороне, - Люц обнимает жену, и думает, что совсем ее не знал, черт побери. Нарцисса задумчиво качает головой. - Нет, - медленно говорит она, - Я всегда на стороне Драко.
Bruinen: Еще раз примите мое восхищение. Очень хочется посмотреть, как будут открываться "очи черные" профессора Снейпа на личность и деятельность Дамблдора. Уверена, в вашем исполнении это будет Нечто. Ну и, разумеется, ЛМ/CC, побольче и повыше (рейтингом).
http: Bruinen Благодарю от души.
http: Лохматый черный пес скребется в дверь неприметного дома на окраине захолустного городишки в Уилтшире. Лает глухо и басовито. Наконец, утомившись ждать, поднимает лапу и, оглянувшись по сторонам, совсем по-человечески стучит в дверь. Дверь открывается, и собака радостно бросается на плечи худому и усталому человеку, гавкает прямо в лицо, почти валит с ног. Тот, наконец, догадывается отступить вглубь помещения и закрыть дверь. Сириус тут же перекидывается. - Сири! – Ремус обнимает старого друга, - наконец-то, Сири! - Привет, старый бродяга, - Сириус Блэк хлопает его по плечу и радостно смеется, - ну, как у тебя дела, что делал, рассказывай. - Ничего особенного, - невесело улыбается вервольф, - Пытался удержаться хоть на одной работе. Читал. Исследовал кое-то по мере возможности. Ты будешь смеяться – консультировал члена попечительского совета Хогвартса. Он мне даже аналитическую записку заказал. Пытаемся улучшить работу школы. - Во как, - Сириус хмыкает недоверчиво, - и кто же это решил вмешаться в дела профессора Дамблдора? Какой-нибудь чистокровный озабоченный папаша? - Очень чистокровный и очень озабоченный. Но, Сири, общественный контроль за работой школы, это разумно. И там действительно есть проблемы, поверь мне, и их можно исправить. - Так, Луни. А ну-ка давай расскажи мне все подробно, - Блэк сразу переходит к делу, - это не просто так, я думаю. А ты у нас идеалист известный, мог и сдурить. - Ты зато самое рассудительное существо в мире, - Рем толкает друга в плечо, - я тебе все расскажу в деталях, но, может, ты мне сначала сообщишь цель своего визита? Или соскучился просто? Сириус вмиг серьезнеет. - Началось, Луни, - веско сообщает он, - Он вернулся. Гарри видел своими глазами. - Волдеморт? – Сириус вздрагивает, но Люпин не обращает на это ни малейшего внимания, - Что с Гарри? - Нормально все с Гарри, - ухмыляется анимаг, - выдержал схватку и вернулся живым-здоровым. Но, правда, кровь свою все же отдал мерзавцу. У того теперь не только Слизерин, но и Гриффиндор в крови. - Так, Сири, - Ремус взволнован, - это ты сейчас мне расскажешь все по порядку. Ты есть хочешь? - Не откажусь, но в первую очередь не отказался бы выпить, - заявляет тот. - Да у меня…, - Ремус взмахивает палочкой, - наколдованное будешь? - Вкус у тебя…, - Сириус пьет все, что горит, но разбирается в напитках, вместе с тем, как прирожденный Блэк, - ладно, давай свою маггловскую отраву. Ремус разливает виски. - Извини, другое у меня еще хуже получается. - Ну, твой коньяк я никогда не забуду, - Сири улыбается во весь рот. Луни чуть всю спальню не отравил своей заразой, пытаясь наколдовать какой-то аналог выдержанного «Мартеля». Напиток, когда-то украденный из бара в столовой Поттеров, ему не понравился, и убедиться в этом удалось всем дегустаторам, кому удалось сдержать рвоту. Сириус опрокидывает стакан, наполненный на добрых три пальца. - Слушай…, - он пересказывает обстоятельства возвращения Лорда. - И кто в курсе? – деловито спрашивает Рем. - Старые наши, из Ордена. Я их оповестил, ты последний. - Последний? - Рем, не дергайся ты. Ты последний, потому что директор велел мне у тебя остаться. Так что жить у тебя буду. Изволь пополнить запасы спиртного. Девок тут нет? - Сири, ну какие у меня девки, с моей… - А что такого? У них у всех до одной месячные, а тебе нельзя, что ли? Я бы на твоем месте не тушевался, - заявляет последний наследник древнейшего и благороднейшего рода. Оборотень-полукровка смотрит укоризненно. - Мягколап… Ты не хотел бы поговорить о чем-нибудь другом? Так кто еще знает? - МакГоннагалл. Все ученики школы, кто расслышал, и кому пришло в голову поверить – потому, что Гарри орал очень громко, но очень невнятно. О, ублюдок Сопливус, он там тоже был. Кажется, он допрашивал Крауча. - Северус в курсе, - задумчиво говорит Ремус, - а что ему поручил директор? - А я знаю? Он меня отослал, а Сопливус остался. Заставил нас руки пожать, представляешь? Ублюдок так скривился, как будто это я воняю, а не он. «Могу себе представить, как скривился ты сам, - думает Ремус, - вот ведь вендетта еще на мою голову». - Так, хорошо, Сири, давай теперь по порядку, - говорит он вслух. Дослушав повествование о событиях знаменательного дня, Ремус интересуется: - И где у нас теперь Гарри? - Где, у магглов этих своих, мать их за ногу. И наверняка ни черта не знает, как обычно, - Сириус пожимает плечами, - какого хрена директору надо держать его в темноте, я не понимаю. С нами он так не поступал. - Плохо, - констатирует Ремус. - А то, - Блэк разваливается на диване с очередным стаканом виски, - А то, что нам с тобой сидеть тут в глухомани и ждать свистка, пока там война разгорается – это тебе нравится? - Не нравится. Слушай, Сири. Мне так сильно это не нравится, что я, пожалуй, погостил бы у тебя в Лондоне. Все-таки поближе к месту событий. Приглашаешь? - Куда? В эту жуткую блэковскую халупу? Реми, ты там был, вообще? Темный, мрачный домина, забитый черной магией до предела. Жить там невозможно нормальному человеку. - Ненаносимый, отлично замаскированный, недоступный врагу. Должна же хоть какая-то выгода быть от чистоты твоей голубой крови, Мягколап, а? Правда, давай переберемся в Лондон. Осмотримся, пока труба не позвала, гостей позовем; поговорим со своими. Хорошо? - Уговорил, - хмыкает Сириус, - наших повидать, конечно, не помешало бы. Но – пеняй на себя. Гадюшник там страшный. И боггарты, и пикси, и головы эльфов по стенкам. - Приберем, - спокойно замечает Ремус. * Повелитель никогда не прикасается к спиртному, и, в подражание ему, большинство посетителей ставки, запивают поздний ужин водой со льдом. Люциус Малфой не считает нужным подражать в подобных мелочах сюзерену. Он с удовольствием вдыхает аромат белого вина и делает глоток, сосредоточенно прикрывая глаза. Капли вина блестят у него на губах, и Северус с трудом заставляет себя отвести взгляд. Лорд стучит паучьими пальцами по столу. - Итак. Что у нас по Каркарову, Теодор? Нотт листает свои записи. - Все больше похоже на то, что он не покидал Англии, мой Лорд, - сообщает он, - перемещений не зафиксировано. - Если он не за границей, то почему мы не можем его найти столько времени? К этому причастен Дамблдор? Северус? - Я сам предлагал Дамблдору предоставить Каркарову убежище, и он отказал мне. Уверен, что директор здесь ни при чем, - отвечает Снейп. - Хотел защитить предателя, - констатирует Лорд, - И зачем же тебе это понадобилось, Северус? - Подумал, что лишний человек в окружении Дамблдора вам не повредит, мой Лорд, - Снейп бесстрашно встречает взгляд повелителя, - Кроме того, его исследования могут представлять интерес для вас. Каркаров нашел новый способ путешествовать на Изнанку. Стоит ли мне… - Нет, не стоит, Северус. Доложишь позднее, наедине. Что ж, если ты считаешь, что он достиг интересных результатов… Теодор, планы меняются. Найти, но не трогать. Я сам с ним поговорю. Пусть расскажет перед смертью, чего он смог добиться. Северус опускает глаза, и думает, что только что обрек Игоря на очень мучительную смерть. Люциус безразлично крутит в пальцах бокал, и кажется, весь поглощен игрой света в золотистом вине. - Люциус, - Волдеморт переключается на него, кажется, именно потому, что тот так безмятежен здесь, где все дрожит от напряжения в присутствии Темного Лорда, - что твои щелкоперы? - Кампания в прессе в дополнительной подпитке больше не нуждается, мой Лорд, - Люц отставляет бокал, - журналисты вошли в раж. Скитер, к сожалению, кто-то смог заткнуть рот, но сейчас это уже не столь важно. Газеты наперегонки копаются и в прошлом Поттера и в хогвартских беспорядках. Нам там делать нечего. - А кто от этого выигрывает? – интересуется Лорд. - Пока что Фадж, безусловно. Но он потеряет кресло, как только ваше возвращение станет очевидным для публики. Слишком много поставил на тактику отрицания. Важно, чтобы Дамблдор подставился как можно сильнее до того, как это произойдет. Чтобы он не смог продвинуть своего ставленника на место Фаджа. Международная конфедерация уже готова проголосовать за отставку председателя. - Кто будет следующим? – интересуется Волдеморт. - Азиат, - коротко сообщает Люц, - есть несколько кандидатур, но, по традиции, европейца должен сменить маг из этой части света. - Значит, нам все равно. Им всем в одинаковой степени не до британских междоусобиц. - Да, мой Лорд. Нам стоило бы лучше волноваться о посте Верховного чародея Уизенгамота. - Хотелось бы вменяемого чиновника, близкого к бизнесу, - замечает Гойл, приземистый, молчаливый и замкнутый, - или вменяемого бизнесмена с хорошими связями в министерстве. Чистокровного, разумеется, и с широкими интересами, не завязанного на одну отрасль экономики. - Прямо твой портрет, Люциус, - Волдеморт нехорошо щурит красные глаза. Люц улыбается. - О, боюсь, мне пришлось бы постареть лет этак на сто, мой Лорд. Самому молодому Верховному чародею в истории было сто шесть лет, когда его избрали. - Оставим это, - Лорд не любит и не понимает юмора, - Ваше мнение, кто наш новый министр? Предположим, что мы никак не влияем на события – каких кандидатур следует ожидать? - Если мы ничего не предпринимаем, то кто-то из аврората, - уверенно отвечает Люциус, - придет на волне паники спасать отечество путем мобилизации ресурсов и раздачи полномочий силовикам. Какой-нибудь Скримжер или, того хуже, Паркер. Вроде покойного Бартемиуса Крауча – вот была бы идеальная фигура на этот случай. - Спад деловой активности гарантирован, - Гойл хмурится, - возможно, в данный момент нам это и на руку, но разруха не прекратится в одночасье, когда Милорд возьмет власть. Начинать новое правление на фоне системного спада… Я бы сказал, рискованно. - Война всегда приводит к разрухе, - бросает Нотт, - нечего осторожничать. - Вы не понимаете разницы, Теодор. Одно дело послевоенные разрушения, которые можно восстановить. Совсем другое – системный спад, который необратимо меняет структуру экономики страны. - Я не не понимаю, а попросту не вижу разницы. Какой смысл раздумывать о том, что будет после победы? Сначала надо победить. Любой ценой, - Нотт раздраженно швыряет салфетку, - Не превращайте военный совет в биржу, соплохвоста вам в задницу, Гойл. - Не кипятитесь, мистер Нотт, - примирительно замечает Люциус. Северус обеспокоено поглядывает на повелителя: одергивать разошедшихся сторонников – прерогатива Лорда, - Не кипятитесь. На то и совет. Каждый видит свою часть картины. Грегори думает о будущем, я о текущей политике, вы о военных проблемах. Только наш господин думает обо всем. Лорд внимательно наблюдает. Слишком внимательно. Петтигрю, гордо восседающий по правую руку от него, кажется, попросту не понимает сути разногласий. Зато Крэбб, известный в узких кругах юрист, кивает каждому слову Люциуса, и лучше бы он этого не делал. Эйвери скорее согласен с Ноттом, кажется. Макнейр тупо молчит. - В окружении Дамблдора практически нет настоящих политиков, - замечает Северус, - он окружает себя исполнителями. Сильными, но исполнителями. Это значит, что, кто бы ни пришел на смену Фаджу, убедить нового министра не прислушиваться к Дамблдору будет несложно. Директор - слишком крупная фигура, чтобы не опасаться его соперничества, но у него недостаточно агентов влияния, чтобы заставить самостоятельного политика плясать под свою дудку. У него даже нет по-настоящему своей кандидатуры на этот пост – ни одной фигуры нужного уровня вокруг него нет. Придется поддерживать кого-то из посторонних. - С каких пор ты разбираешься в политике, Северус? – вдруг спрашивает Лорд. Действительно, с каких? С прошлого лета. С тех бесконечных бесед обо всем на свете. Снейп опускает голову. - Мой Лорд, но Северус прав, - вмешивается Люциус, - у Дамблдора действительно нет своей кандидатуры. Будет или силовик, более или менее к нему расположенный, или, при должном старании, тот, кого захотим мы. - Тот, кого захотим мы, - повторяет Лорд, снова барабаня пальцами по столу, - есть проходные фигуры? - Из тех, кто был близок к организации раньше – сколько угодно. Я бы подумал о старшем Траверсе. О главе клана Розье. Возможно, даже о Паркинсоне. Вам ведь не нужен на этом этапе министр с меткой на руке, мой Лорд? Мы говорим о переходной фигуре, которой в любом случае придется пожертвовать, когда вы открыто заявите свои права. - Я подумаю, Люциус. Пока что нам нужны деньги. И люди. Теодор, я рассчитываю на тебя и на твоего сына. Мне нужно много молодых чистокровных сторонников, и как можно скорее. - Да, мой Лорд, - кивает Нотт. - Северус, на многих ли слизеринцев я могу рассчитывать? - спрашивает Лорд неожиданно. - Да, мой Лорд, на многих, - подтверждает Снейп, - я полагаю, многие выпускники горят энтузиазмом. Привлечение несовершеннолетних, в то же время, может оттолкнуть от вас лучшие семьи Британии. - Лучшие семьи, - возражает Нотт, - будут гордиться тем, что их детей призвали раньше других. Макнейр согласно кивает. У него вообще детей нет. - Недоучки, умеющие только воевать? Вроде тех, что натаскивают сейчас в Гриффиндоре? – возражает Гойл, - Что вы будете делать с такой элитой после войны, мой Лорд? - Мы будем принимать несовершеннолетних добровольцев, но не будем заниматься вербовкой в классах ниже шестого, - принимает решение Лорд, - с прицелом на то, чтобы они примкнули к нам в конце школы, и отправились в дело уже после выпуска. Как ты сам, Северус. Снейп молчит. - За исключением особых случаев, - добавляет Лорд, - В частности, твоего сына, Люциус, я хотел бы видеть не позднее рождественских каникул. Разумеется, никаких меток пока что, не будем осложнять мальчику жизнь в школе. Я просто хочу взглянуть на наследника твоего славного рода. - Это честь для меня, мой Лорд, - Люциус предельно спокоен. Северус и сам не заметил бы никаких признаков страха, если бы не сузившиеся зрачки ледяных серых глаз. Но Лорд легилемент, и не стесняется заглядывать глубже зрачков. Выходя из столовой Ставки, они слегка сталкиваются плечами на выходе. Люц неторопливо надевает маску, чтобы пройти через вестибюль, где можно наткнуться на непосвященных. Северус задерживается рядом. - Повелитель, кажется, впечатлен вашими амбициями, мистер Малфой, - насмешливо замечает он. - Не пугай, мелкий, - тихо произносит Люц, глядя куда-то в сторону, - я знаю, что я делаю. Все будет хорошо, не бойся за меня. Люциус, так и не взглянув в его сторону, величественно удаляется. Северус направляется в кабинет Лорда, старательно выгоняя из головы все лишнее. Особенно страх. * На самом деле, у Люциуса все получается. Еще как получается. Возвращение Лорда, казавшееся почти катастрофой, на первых порах приносит ему сплошные удачи. Все вменяемое, что есть в министерстве, наперегонки рвется с ним дружить – одни из страха, что слухи о возвращении Темного Лорда могут оказаться правдивы, другие в надежде на это. Пресса ловит каждое его слово – запущена образовательная реформа, и Люц, как самый влиятельный член попечительского совета главной школы страны, не слезает с газетных полос. Бизнес уже понемногу начинает осторожничать, но человеку, осведомленному гораздо лучше других, это только на руку. Люциус спокойно, без лишнего азарта, играет на понижение, ожидая еще большего падения рынка по мере распространения слухов о возвращении Лорда. С другой стороны, в организации Лорда, где все, от боевки до системы осведомителей, приходится отстраивать с нуля, он оказывается единственным, кто с первых дней выдает заметные и ощутимые результаты. Сам Люциус, разумеется, понимает, что это дает свои плоды кампания против Дамблдора, развязанная им почти год назад, но со стороны создается впечатление быстрого и феерически легкого успеха. В Конфедерации практически ничего не пришлось делать – да в общем-то, чего уж там, всемирные организации это совсем пока еще не уровень Люца. Но все оказалось довольно просто. Достаточно оказалось задействовать старого партнера-ковродела Али Башира и распространить на одном из заседаний аналитическую записку, подготовленную по инициативе Багдадского института магической геополитики – заведения, безусловно, ангажированного, но пользующегося уважением среди ближневосточных магов. О политическом положении в магической Британии. В результате страны - потенциальные кандидаты на кресло председателя, неожиданно обнаружившие, что Дамблдор не пользуется поддержкой у себя дома, устроили тому такую обструкцию, что полностью парализовали работу Конфедерации. Директор Хогвартса практически был вынужден уйти сам. В Уизенгамоте ситуация совершенно другая. Год назад Дамблдор контролировал примерно половину состава Совета, а вторая половина голосовала как Мерлин на душу положит. Сейчас всякому, кто осмеливается поддержать хоть одно предложение Верховного Чародея на любую тему – будь то процедурный вопрос, или новая программа адаптации для больных ликантропией – приходится неделями отчитываться прессе о своем отношении к бредням Поттера, к мифу о возвращении Того-кого-всем-уже-надоело-называть-обиняками, к полугигантам в роли учителей и другим причудам «нашего почтенного, старейшего и экстравагантнейшего». В результате «болото» начинает автоматически голосовать против – с директором остаются только идейные сторонники. Малфой улыбается журналистам и разбрасывает остроты, которые перепечатывают все газеты. «Тот-кого-нельзя-называть не дает покоя Тому-с-кем-не-соскучишься с момента своей гибели в 1981 году. Эти сказки о возвращении мы слышим четырнадцать лет. Тот-кто-выжил-в-процессе-исчезновения-Того-кого-нельзя-называть пользуется особым покровительством Того-с-кем-не-соскучишься с первого года в школе, и я ни секунды не удивлюсь, если этот излишне экстравагантный господин искренне верит словам несчастного травмированного ребенка. Господа, вам самим не смешно наблюдать эти детские игры в путешествия между мирами? В конце концов, если на секунду допустить, что Темный Лорд действительно вернулся, то почему директор допускает, чтобы мальчик, который, предположительно, является его мишенью, жил в какой-то неохраняемой маггловской лачуге? Может быть, директор, раз уж он сам верит в свои бредни, обратится к видным магическим семьям с просьбой усыновить ребенка и предложить ему настоящую родовую защиту? Уверен, добрые души найдутся; мальчик действительно производит жалкое впечатление». К концу лета, под улюлюканье прессы, Уизенгамот, разъяренный созданным газетчиками образом безответственного толковища под председательством эксцентричного политического клоуна, практически выносит директора Хогвартса. Лорд может торжествовать. Остается школа. В школе все должно начаться с началом учебного года. Люций встречается с Амбридж, и остается недоволен – даме решительно не хватает ни такта, ни вкуса. Прекрасный администратор, четкая бюрократическая хватка, хорошее понимание ситуации. Но эти кошмарные розовые кофты, этот писклявый голосок, полное незнание академического мира… Фадж только пожимает плечами. - Что вы хотите, мой дорогой Люциус? – замечает он, - в школе осталось два более или менее нормальных преподавателя – Минерва МакГоннагалл и Флитвик. Кто-то из них возьмется за подобную задачу? Сами понимаете. И остается – кто? Привидение? Сумасшедшая алкоголичка Трелони? Этот растрепанный чернявый парень, который закатил истерику в моем присутствии в лазарете год назад, а потом, можете себе представить, еще и оказался бывшим Упивающимся? - Верните Слагхорна, министр, - советует Малфой, - как только он поймет, что ответственность за безопасность учеников лежит на нем лично, хорошие отношения с ним Дамблдора не спасут. Гораций Слагхорн скорее сто раз перестрахуется, чем допустит малейший риск в своем присутствии. Вообще, если вас интересует мое мнение, я полагаю, что лучшего директора для школы на переходный период не найти. Искусный политик, прекрасные связи в министерстве, абсолютно договороспособен, известный ученый, любит предмет, ученики его обожали. И выносить со скандалом из кресла его потом не придется – профессор Слагхорн немолод, любит легкую жизнь, и через несколько лет с удовольствием сложит полномочия. - Но он же узкий специалист, Слагхорн? – пожимает плечами Фадж, - В Хогвартсе, кажется, есть зельевар? - А вот как раз профессор Снейп не узкий специалист; он давно мечтает преподавать Защиту, и он более, чем подготовлен для этой роли, - Люц от души надеется, что Северус не заавадит его, если когда-нибудь узнает об этом разговоре. Вообще-то, про себя он полагает, что Сев, к сожалению, напрочь испортивший отношения с нынешним министром, при следующем стал бы отличным преемником Слизню. Молодой директор, который засядет в кресле на десятилетия, был бы тут совсем некстати. - Хм. Я подумаю. Спасибо за совет, Люций. Проблема в том, что Слагхорн как сквозь землю провалился. Найти его к началу учебного года попросту не удается. Что ж, Амбридж, так Амбридж. Заработавшись, Люц не отдает себе отчета, что все чаще остается ночевать в лондонской берлоге, что плохо спит ночами, что ищет самые дурацкие предлоги лишний раз заглянуть в Ставку. Он привычно подменяет мысли – свою, о том, что отчаянно, по-молодому, скучает, на правильную, малфоевскую – что не привык так долго встречать препятствия своим желаниям. Свою – что готов уже горы снести ради встречи с любовником, на картонную, деловую – что ситуация с Дамблдором должна как можно скорее стать необратимой. Двигателем кампании против директора уже давно является не Люциус, а сам министр. С момента официального назначения представителя министерства в школу, Люциус и сам уже ничего не сможет изменить. Вербовать его будет поздно, шантажировать, соответственно, тоже. Люц машет рукой на свои сомнения по поводу Амбридж и переключается на другие дела. Но вся их продуманная конспирация летит к мантикорам раньше, чем предполагалось. Северус возникает в Мэноре неожиданно, сжимая в кулаке дракона и тяжело дыша. Такое впечатление, что он только что имел с кем-то крупный разговор. - Люций, - Люц смотрит на него, как на привидение, но Снейп не тратит ни секунды на приветствия, - ты уже обсуждал с Лордом историю с дневником? - Нет, - не до воспоминаний было ни ему, ни Лорду. - У тебя есть час, - почти спокойно говорит Северус, - Любой предлог. Через час у Лорда с докладом Роквуд, которому на днях слили эту историю. В соответствующей интерпретации, разумеется. Специально, чтобы достать тебя. Учти, этот дневник намного ценнее для Лорда, чем ты думал. Большего сказать не могу, а всего и сам не знаю, но он будет в ярости, когда узнает, что эта вещь уничтожена. - Север, - Люц кладет руки ему на плечи, - Лорд узнает, что ты меня предупреждал. - Ну, значит, я получу по шее за то, что помог выкрутиться старому другу, - пожимает плечами Северус, - Но если ты сейчас не пойдешь, то он тебя просто заавадит с порога. Давай, Люци. Думай. Люц машинально заходит в кабинет и берет первую попавшуюся папку со стола. Предлогов для встреч с Повелителем у него сейчас всегда сколько угодно. Вот. Школа. Перспективы вербовки Амбридж. Соответственно, предыстория испорченных отношений с директором. Хорошо. Он шагает в камин, не давая себе времени на раздумья. В такой спешке страх отступает. - Я тебя жду здесь, - слышит он вслед, и, сжимая в руках запорошенную пеплом папку, вываливается из камина в Ставке. Нарцисса натыкается на Северуса, неподвижно сидящего перед камином, внезапно. - Северус? – растерянно произносит она, - Что вы здесь… То есть, Мерлин великий, простите, Северус, я хотела сказать – какой приятный сюрприз! Вы у нас сто лет не бывали. - Цисса, - Северус поднимает голову, - У вас лаборатория на ходу? - Разумеется, - отвечает та. - Драко? - С прошлой недели гостит во Франции. - Плохо. А может быть, и хорошо. Откройте для меня лабораторию, будьте любезны. - Мерлин… Что случилось? – в голосе Нарциссы проскальзывают истерические нотки, - Люциус? - Может быть, еще ничего не случилось, - отрезает Снейп, - проводите меня в лабораторию, и будьте у камина. Вполне возможно, что его понадобится встретить. Люц появляется на своих ногах, через два часа. Он бледен как стена. Нарси бросается к нему. - Люций! Что? Малфой отказывается от поддержки, доходит до дивана и буквально падает лицом вниз. - Легилеменция, - сквозь зубы бросает он, - очень грубая. Больше ничего, не дергайся. Отлежусь. Скажи Северусу спасибо, и отправь его домой. Через другой камин. Но Снейп уже входит в залу с кубком в руке. Опускается на пол возле изголовья. - Пей, - коротко говорит он, и помогает ему поднять голову. Прикасается ладонью ко лбу, и закрывает глаза, прислушиваясь к чему-то, - Люций, зачем ты сопротивлялся? – спрашивает он, - Это могло стоить тебе рассудка. - Автоматически, - Люц все еще шипит сквозь зубы; голова у него раскалывается на тысячи мельчайших частиц, - Непроизвольно. Он ломился в… личное. - И ты инстинктивно пытался закрыться, понятно, - окклюментов специально учат этого не делать. Люц прикрывает глаза, и тихо говорит: - Разногласия улажены. Он меня понял в конце концов. Хотя все равно зол, кажется. Думаю, последствий не будет, я ему сейчас нужен. Спасибо, Север. Что же там было в этом дневнике такое, о чем я не знал? - Неважно, - Северус поднимает голову и смотрит на Нарси, которая молча стоит поодаль и наблюдает за ними с непонятным выражением, - Нарцисса, ему нужен покой по крайней мере в течение суток. Не давайте ему вставать. Совсем. Зелье. Каждые два часа. Заснет – не будите, дадите позже. - Север, подожди, - Люц так и не может открыть глаза, но голос его уже тверд. Легче. Зелье помогает, - как ты вернешься с этим в Хог? - Так и вернусь, - спокойно отвечает Снейп, - зайду в Ставку, повинюсь Лорду, попрошу у него его фирменный обливиэйт для директора. Скажу, что разоблачил провокацию, и хотел дать Повелителю возможность услышать правду из первых рук раньше, чем до него донесут фальшивку. Пусть вмажет мне за самоуправство, а Роквуду – за доверчивость. В крайнем случае, будет знать, что я к тебе неровно дышу, так это он и так знает; он меня сам окклюменции учил, и все мои тогдашние секреты для него как на ладони. - Север…, - тихо говорит Люц. - Стоп, Люци, - Северус поднимает руки, - вот то, что ты сейчас собираешься сказать, мне точно слышать не надо. Я пошел. Нарцисса, - он коротко кивает и подходит к камину. Нарцисса его останавливает. - Северус, - она протягивает руку, - Спасибо. Снейп неопределенно кивает и шагает в камин. - Северус, - директор смотрит укоризненно, - что произошло? - Понятия не имею, директор, - устало говорит Снейп, проводя рукой по лбу, - позволю себе предположить, что Лорд дал мне какое-то поручение, а потом наложил обливиэйт. Не понимаю, впрочем, какой смысл наказывать меня, если в дальнейшем я забыл о своем проступке. Возможно, это просто стало ему нравиться после воплощения. Раньше я за ним подобных склонностей не замечал. - Том погружается во тьму все глубже, - замечает директор, - Прочие эмоции становятся ему все менее доступны, вот он и тянется к чужому страданию. Позволь мне? - Разумеется, директор, - Снейп послушно открывается, - но, кажется, мы уже выяснили, что его обливиэйт снять невозможно. - Кое-что все же…, - директор вглядывается в его глаза, - Ты был в Малфой-мэноре. Странно. - Ничего странного, - Северус пожимает плечами, - Лорд опасается растущего влияния Люциуса. Вероятно, какая-то проверка, поэтому и обливиэйт. - Может быть, пора повторить мое предложение твоему другу? – мягко спрашивает Дамблдор. - Должен признаться, директор, что я не жажду повторения, - мрачно отвечает Северус. Он не будет сейчас думать о том, как выйти из этой ситуации. Время подумать будет позже, - Решать, разумеется, вам, Альбус. Директор смотрит на него пристально и грустно. - Нет, мальчик мой, это тебе решать. Ты хочешь дать Люциусу Малфою еще один шанс? Решение за тобой. - Он не примет это предложение, а моя легенда будет раскрыта. - Ты уверен в этом? - Директор, - Снейп поднимает голову и смотрит тому прямо в глаза, - я выполню ваш приказ. Любой приказ. В той степени, в какой это зависит от меня самого, я не сделаю Люциусу Малфою предложения, сам факт которого поставит его и его семью в крайнюю опасность, вне зависимости от того, примет он его или нет. - Так я и ожидал, - Альбус опять смотрит с сожалением, - просто хотел убедиться. Ты по-прежнему умеешь любить, мой мальчик. Несмотря ни на что. - Вы не перепутали меня с Поттером, Альбус? - Снейп кривит губы почти оскорблено. - Это относится ко всем членам Ордена, Северус. И ко всем, кого люблю и уважаю я. Снейп поднимается и идет к двери, пряча лицо за завесой волос, а Дамблдор говорит ему вслед: - Возможно, Люциус помнит о вашей встрече больше, чем ты, Северус. И ему на секунду отчаянно хочется закрыть уши руками. * Начало учебного года проходит для Драко великолепно. Он стал старостой факультета, лучше того, второй стала Пэнси. С Пэнс они понимают друг друга с полуслова, действуют как два старых напарника-борца или как спортивный дуэт. Драко начинает прикидывать, что такой дружеский тандем с будущей женой стоит, возможно, не меньше виноградников белокурой Мари, на которых он все же провел блаженные три недели в отрыве от напряженной работы, обрушившейся на него этим летом. Отец не торопит его с ответом – у него появились какие- то свои соображения. За лето он вошел в курс отцовских дел, и теперь его переписка лишь наполовину состоит из посылок от матери и бабушки, конфет, пирожных и красивых побрякушек. Вторая половина ...
http: ... – деловая почта. Час, а то и два в день, в ущерб учебе, уходят на настоящие взрослые дела. Переписка с банком и лондонским офисом, осторожные первые шаги в мире инвестиций, отчеты отцу, которых тот не требует, но, кажется, ждет. Во всяком случае, реагирует, Люциус никогда не был так щедр на советы сыну, как сейчас. Просчеты генеалогических линий коней, борзых, гиппогрифов, флаффи и даже уникальных семарглов, легендарных крылатых псов – юношеское увлечение отца тоже давно уже превратилось в стабильный бизнес. Грег, молчаливый и неуклюжий, зато давно помогающий в офисе своему отцу, вдруг становится более интересным собеседником, чем романтичные Тео и Блез, все еще увлеченные каждый своим, особенным, детством. Нормальный преподаватель ухода за магическими существами в этой ситуации – счастье. Драко обожает животных, и давешний афронт с гиппогрифом ударил его по больному. Он с упоением внимает профессору Грабли-Планк и часами возится с магическими тварями. И с грустью вспоминает мохнатого пса, снова исчезнувшего с горизонта. А новая профессор Амбридж – не лучшая учительница в мире. Честно. Поскучнее даже историка Биннза. Но на пятом году обучения у Драко в руках оказывается нормальный, систематизированный учебник по теории Защиты – а, это всего лишь эвфемизм – на самом деле, по теории боевой магии. И обрывочные сведения, подхваченные в классе от бесноватых профессоров, уловленные из разговоров взрослых в Мэноре, почерпнутые в длительных дискуссиях с деканом и редких доверительных разговорах с отцом, вдруг укладываются хоть в какую-то систему, будоражат воображение, заставляют думать. Драко вспоминает уроки лже-профессора Моуди, и приходит к выводу, что авада ему пока что не по зубам. Зато он часами тренирует на наколдованных пауках круциатус. В комнате Необходимости, чтобы не попадаться. У него получается. Он сын своего отца и потомок древнего рода Малфоев-норманнов. У него должны, обязаны получаться такие вещи. Найти бы, на ком попрактиковать империо. Он отрабатывает заклятия, тем более, что сопливые гриффиндорские боевики нахватались за прошлый год откуда-то самых неожиданных приемов и, кажется, продолжают совершенствоваться. Слизерин, традиционно державший первенство по боевой магии, неожиданно начинает уступать грязнокровкам. Это неприятно. - Не гонись за ними, - говорит отец, - их сейчас натаскивают на войну. Просто держись подальше. Тебе и твоим друзьям следует готовиться совсем к другой жизни. Взгляни, кем стали те из последователей Лорда, кто остался на свободе после прошлой войны, и что, с другой стороны, произошло в мирной жизни с победителями, со всеми этими Уизли, Люпином, Моуди. Из твоих врагов сейчас целенаправленно растят неудачников, пушечное мясо, которое сгниет после войны. Худшее, что ты можешь сейчас сделать – это втянуть себя и своих друзей в соревнование с ними. Драко кивает, но про себя продолжает считать, что столкновения неизбежны. Грифферы, все, кроме Грейнджер, кажется, совсем перестали учиться, зато с каждым днем набираются наглости. Нехорошей такой наглости, уверенной, за которой очевидным образом стоит перевес в силе. Это очень его беспокоит. Отец, по-видимому, прав, но сегодня и сейчас это означает – поражение за поражением. Неожиданно той же проблемой оказывается озабочен Нотт. Отношения у них в последнее время более, чем напряженные, но тут Тео первый тащит его в парк, подальше от ушей. - Слушай, Малфой, - начинает он без обиняков, - ты не думаешь, что грифферов кто-то учит? Что-то они боевые стали непомерно в последнее время. Даже Лонгботтом страх потерял. - Так, Тео, - Драко мгновенно вспоминает слова декана, - пошли отюда. Молча, - он тащит Нотта на седьмой этаж, и открывает Комнату. - Вот здесь поговорим, - Драко плюхается в глубокое кресло у камина. Нотт смотрит с интересом. Про комнату он знает. К пятому классу о ней знает весь Слизерин. - Ты что-то заметил? – спрашивает Тео, - нас подслушивали? - Директор Хогвартса знает все, что происходит на территории замка. Единственное исключение – комната Необходимости, - сообщает Драко. - Ты откуда знаешь? - Декан сказал. - Я бы на твоем месте не слишком верил сейчас декану. Мой отец ему не доверяет. И знаешь, он говорит, что твой в последнее время тоже стал держаться от него подальше. Ты же в курсе, что его в свое время Дамби от Азкабана отмазал, правда? Драко отмахивается. - Ладно, декану перемыть косточки мы всегда успеем. Что там про грифферов? - А то, - чеканит Нотт, - что обнаглели до неприличия. И, Драко, они действительно становятся сильнее. И ты знаешь, что я заметил? Они все одно и то же применяют. Учит их кто-то. - Нда… Думаю, что ты прав. Мой отец считает, что здесь вообще подпольная штурмовая школа для людей Дамби. Говорит, к этому склоняются и в министерстве. Амбридж прислали это исправить. - Надо что-то делать. Может, попросим дополнительных занятий по боевой магии? У того же декана, или, скажем, у моего отца? - Я не собираюсь корчить из себя юного подпольщика, - Драко опять повторяет за Люциусом, - Я явлюсь к Темному Лорду, когда он призовет меня, а собирать в Хогвартсе партизанские отряды – только подводить факультет и семью. Это незаконно, в конце концов. Если хочешь поговорить с профессором Снейпом, могу составить тебе компанию. Я не отказался бы возобновить дуэльный клуб. - Ага, так ему Амбридж и позволит. Она вон на ЗОТИ палочку вынимать не разрешает. Малахольная идиотка. - Идиотка-то идиотка, - соглашается Драко, - но знаешь, читаю я этот ее учебник, и обалдеваю, сколько нам практики напихали за четыре года без всякого понимания, что и как мы делаем. Ты вот знал, что применение боевых проклятий нарушает цельность души? Даже если простым мобиликорпусом злоупотреблять направо и налево, постепенно начнешь расползаться. А я покопался в библиотеке в Мэноре – оказывается, есть практики, чтобы с этим справляться. Профессиональный боевик, или, там, рыцарь из благородной семьи с традициями, разит без жалости, и ничего ему не делается, только крепче становится. А штатский грязнокровка, мобилизованный на войну, приходит с нее духовной развалиной. Почему в аврорате все такие уроды, знаешь? Потому, что применяют насилие, не будучи воинами. - Я даже не знал, что кто-то может этого не знать, - заявляет Нотт. - Ну, так вы потомственные воины. А Малфои, не считая войны с Гриневальдом, уже четыре поколения толком не воюют, если не пять. Но даже охотнику нужно примирение с жертвой, ты же знаешь. - Вот как раз не знаю. Я охотился один раз в жизни, у вас в Мэноре. - Ну, помнишь, отец заклинал лесных духов? - Я думал, это у вас просто обряд такой фамильный. - Обряд, ага. Чтобы лес не злился, что мы у него жизни отбираем для развлечения. Обещаем вернуть больше, чем взяли. Ладно, это все интересно, конечно… Что с грифферами будем делать? - Бить гадов, - Нотт сжимает кулаки, - любыми средствами. - Ты как Крэбб прямо. Сразу бить. Предлагаю, во-первых, поговорить с деканом. Даже если ты ему не доверяешь – ему будет трудно делать вид, что он не в курсе, раз мы доложили. Во-вторых, поговорить с Амбридж. Она не идиотка. Она хитрая дура, это совсем другое дело. Пусть ищет доказательства, она рада будет их прищучить. Ну, а в-третьих…, - Драко ухмыляется, - провоцировать будем. Пусть проявят себя, голубчики. Выслушав молодых людей, Снейп хмурится. - Мистер Малфой, мистер Нотт, - строго заявляет он, - я настаиваю, чтобы вы сдерживали любое проявление агрессии. Вы никогда не должны оказываться нападающей стороной, вы понимаете меня? Никаких драк, никаких дуэлей. В школе, в условиях двоевластия, достаточно беспорядка и без вас. И, разумеется, я не собираюсь учить вас никакой боевой магии сверх программы. Школе вполне достаточно одной группы распоясавшихся агрессивных идиотов, двух она просто не вынесет. Драко прячет улыбку. На самом деле, прошлым летом декан показал ему много интересного. Жаль, что этим летом вообще не выбрался в Мэнор. - Мы должны быть готовы к отражению агрессии, сэр, - упрямо чеканит Нотт. - Нет, мистер Нотт, вы ошибаетесь, - обманчиво шелковым голосом возражает декан, - это мы, ваши учителя, должны быть готовы защитить вас от любой агрессии на территории школы. И если мы не справляемся с этой задачей, вы вправе жаловаться. Вы поняли меня, мистер Нотт? Впрочем, не думаю. Хотя бы вы меня поняли, мистер Малфой? - Да, сэр, - Драко смотрит на декана во все глаза. Кажется, понял. - В таком случае, вы можете идти. А вам, мистер Нотт, я хотел бы сказать пару слов наедине. Драко выходит. Декан выпрямляется, и смотрит на Тео пристально и проницательно. - Покажите мне левую руку, мистер Нотт, - требует он. Тео без колебаний засучивает рукав, - Так я и думал. Вы получили задание, но не Метку. Испытательный срок, как я понимаю. Теодор молчит. Снейп неторопливо расстегивает манжету, и демонстрирует собственную метку. - На случай, если у вас были сомнения, - едко замечает он, - Так вот, как член организации – претенденту, а так же и как ваш декан – студенту Слизерина, я категорически запрещаю вам вербовку несовершеннолетних. Особенно на моем факультете. Это решение самого Лорда, и я слышал это лично от него собственными ушами. Организации не нужны недоучки. Повелитель не желает лишать будущего детей благородных семей. Вы меня поняли? Можете говорить с семиклассниками. С шестиклассниками – о будущих возможностях. Своих однокурсников оставьте в покое. - Я понял, - Нотт бледнеет от ярости, но не решается спорить. Старшие к нему не слишком прислушиваются. - Ваш отец, мистер Нотт, - Снейп говорит ровно, но очень ядовито, - несомненно, привил вам понятие о дисциплине и субординации. По крайней мере, именно на эти качества в вас я очень рассчитываю. И еще. Если ваши усилия отразятся на успеваемости, вашей, или тех, с кем вы будете вести свои беседы, я лично доложу Повелителю, что вы непригодны. Можете идти. Нотт выходит в ярости. Северус думает, что было бы очень хорошо, чтобы мальчик наделал ошибок. Желательно, как можно скорее, пока у Лорда каждый человек на счету, пока он не начал за ошибки убивать с такой же легкостью, как раньше.
http: Рождество в Малфой-мэноре проходит на редкость тихо, а вот с самого начала января начинается что-то невообразимое. Побег десятка старых соратников из Азкабана всколыхнул страну. Опять у всех, куда ни глянь, причастных и непричастных, пошли обыски, допросы в аврорате, «неформальные беседы» со спецслужбистами. Газеты списывают организацию побега на Блэка, но надежды на то, что в эту сказку верят в аврорате, нет никакой: аврорат все больше оказывается инфильтрован людьми Дамблдора, а Сириус, как выясняется, скрывается в его же окружении. Обнаружилось это совершенно случайно, когда на платформе 9 3/4 Драко невежливо, свершено по-мальчишески дернул отца за руку и возбужденно зашептал: - Смотри, смотри, мой хогвартский пес с Поттером лижется. Откуда только он взялся в Лондоне? - Какой хогвартский пес? - поднял брови Люциус, но Нарцисса, в отличие от него не пропускавшая рассказы сына о всяческих детских глупостях мимо ушей, напомнила: - Ну как же, конечно, ты помнишь. Драко подкармливал дикого пса возле школы. Собака к нему привязалась, а потом исчезла. Люциус раздраженно обернулся, намеренный отпустить колкость по поводу позднего детства наследника, но замер. Собачка была исключительно похожа на ту, на которую разослана была установка по всем низовым организациям – на то описание анимагической формы Блэка, что дал Питер Петтигрю. Но хуже того, она показалась еще и знакомой лично. - Нарси, - медленно произнес Люциус, - помнишь, как мы с тобой целовались в беседке летом перед помолвкой, когда ты гостила у Вальбурги в загородном доме? На тебе еще было такое длинное платье с темно-зелеными кружевами. - Люци, - Нарси закрыла лицо руками, изображая смущение, - Я и не думала, что ты помнишь мои тогдашние наряды. Ты меня еще спасал тогда. - Тебя, но не платье, - подтвердил Люц, - Платье пришлось выбросить. Посмотри налево, только осторожно. Тебе этот пес ничего не напоминает? - Очень похож на ту злобную тварь, которая вцепилась мне в подол, - кивает Нарси, - Драко, можешь себе представить, вылетает из кустов жуткое лохматое чудовище, и начинает стягивать с меня юбку. Зубами! При моем женихе! Но твой отец, как настоящий мужчина… - Нарси, - не по-джентльменски прервал ее Люциус, - это не собака. Собаки столько не живут. И у них не бывает столь извращенного чувства юмора. Драко, кажется, был удивлен. - Я ничего не могу тебе объяснить стоя посреди этой платформы, сын, - произнес Люциус, - Поэтому просто запомни мои инструкции. Ты больше не подойдешь к этому псу. Если ты его увидишь около школы снова, то дашь мне знать. Не совой. Если ты за пределами школы – сразу перемещайся портключом в Мэнор, со школьным начальством я потом разберусь. Если в школе – попросишь у профессора Снейпа разрешения воспользоваться его камином. Скажешь, что экстренное семейное дело. Постараешься говорить так, чтобы тот, кто может тебя слышать – да, включая и профессора тоже – не понял о чем идет речь. - Я понял, - Драко кивнул сдержанно и по взрослому, и отец поморщился. Еще одна тайна! И мальчика придется в нее посвятить. Он, конечно, и рад, но Люциуса беспокоит, сколь ко многим опасным секретам оказывается причастен его сын. Узнав, что Сириус Блэк был замечен среди группы, сопровождавшей Поттера в Лондоне, Лорд распорядился прекратить поиски. - Мистер Блэк прячется от аврората и от нас под крылом мистера Дамблдора, - спокойно сказал он на очередном совещании, - и это нам на руку. Опрометчивых недоумков в стане противника следует лелеять и культивировать. Особенно таких, которым доверяет Гарри Поттер. Месть подождет. Пусть у мальчика будет хороший советчик, раз уж Северус не смог заслужить его дружбы. О том, что готовится побег из Азкабана, Люциус не знал. Никто, собственно, не знал. Переговоры с дементорами Лорд вел лично, защиту снимал тоже сам. Просто однажды зимней ночью по тревоге была поднята группа Макнейра, в течение последнего месяца неизвестно зачем отрабатывавшая высадку десанта на маленьком островке в Нормандии, и получила простейшее задание: аппарировать, высадиться, перебить малочисленную людскую охрану, империо дежурному, выпустить всех узников, своих в лодки, чужих пусть новоприбывшие авроры сами выковыривают как знают. Довезти до берега, раздать портключи. Если кто-то слишком слаб для аппарации – передать запасной группе для транспортировки по земле. Малфоя разбудил Джаксон часа в три ночи. - Мистер Малфой, - Плечистый спортсмен, бывший вратарь «Ревущих метел», с трудом засовывает голову в портативный переговорный камин, вроде небольшой жаровни, – у нас на руках одиннадцать человек только что из Азкабана. Лорд велел всех к вам. Принять сможете? - Примем, - спросонья Люциус с трудом воспринимает новости, - когда вас ждать и в каком они состоянии? - Тощие, страшные, но на ногах все кроме одного. Две бабы. Целителя бы. У нас практикант, но он мышей не ловит. - Когда? – Люц спешно приходит в себя. - Через час где-то. Мантикора раздери вашу идиотскую конспирацию. Нельзя было заранее поставить в известность? - Хорошо, будет целитель. Не слишком опытный, но с потенциалом. Еще что-то? - Ребят бы накормить, нас тут двадцать человек, сдернули среди ночи. Драка, вода, ветер, погреться не мешает. - Будет. - Спасибо вам, мистер Малфой, - Джаксон отключается. Люц раздумывает минуту, а потом бросает горсть порошка в камин. Легилеменция через камин, к счастью, невозможна. Директор Дамблдор, в каком-то идиотском цветастом халате, подходит к камину почти мгновенно. - Директор, - Люциус почтительно наклоняет голову, - я прошу прощения за вторжение в такое время, но у меня исключительная ситуация. Мой сын нужен дома. Его бабушка тяжело больна, и боюсь, что ему следует прибыть незамедлительно, если он хочет проститься. Если вы могли бы разрешить ему отлучиться из школы. Скажем, в сопровождении декана его факультета. Я был бы несказанно признателен. - Конечно, Люциус, - директор как будто нисколько не удивлен, - Я немедленно разбужу Северуса. Надеюсь, что с госпожой Блэк-Розье все обойдется. - Благодарю, - Малфой коротко кивает, - Я ваш должник. - Сейчас не время об этом говорить, Люциус, - мягко говорит директор, - я подниму Северуса, а вы, вероятно, нужны сейчас жене. Люциус отдает распоряжения эльфам – комнаты для гостей, еда и спиртное для бойцов – и лишь в последний момент соображает, что нужно разбудить и ввести в курс дела Нарциссу. - Неужели Белла? – ахает та. - Нарси, я ничего не знаю. Ты все увидишь через двадцать минут, - отмахивается он. И тут из камина шагают Северус и Драко. - Где ваша мать, Нарцисса? - деловито спрашивает Снейп. - Наверху, - растерянно роняет Нарси, и тот мгновенно направляется к лестнице. Люц его перехватывает. - Северус. Постой. Это была легенда. Драко, с бабушкой все в порядке, она спит наверху. Прости меня, - заплаканный Драко смотрит расширенными глазами; Люц продолжает, - здесь сейчас будут люди, которых забрали из Азкабана. Срочно нужен целитель; я решил, что вы двое вполне сможете заменить одного специалиста. Драко смотрит не на отца, а на декана. Тот кивает. - Я уверен, что мы с Драко справимся. Серые тени. И, Мерлин, действительно Белла Лестранж, осунувшаяся, с черными кругами под глазами, но все с той же несгибаемо прямой осанкой, и счастливая Нарси бросается ей на шею, и ведет, скорее-скорее, к себе. Люциус обнимается с Лестранжами, Мальсибером, Долоховым, жмет руку Роквуду и остальным. Мальсибер истощен, Долохов страшно постарел, да он ведь и старше всех тут, Руди весело блестит синими глазами, он худ, но энергичен, и, кажется сохранился лучше других; Басти не стоит на ногах. Брат и сестра Тевенот, Алекто и Амикус, не могут оторваться друг от друга. Еще трое незнакомых. Северус и Драко на пару осматривают прибывших – Северус шепчет диагностические заклятия, Драко без споров делает то, что советует декан. Под его руками заживают ссадины и рассасываются синяки от магических кандалов, исчезает экзема, отпускают астматические спазмы и начинают ровнее биться сердца. Люциус следит за сыном, пораженный. Он не думал, что мальчик продвинулся так далеко за этот год. - Все, - Северус подходит, - Что могли с ходу, то сделали. Дальше зелья. Драко надо поспать и к утру вернуться в школу, а мне открой лабораторию. - Я горжусь тобой, сын, - в кои-то веки Люциус может сказать это. Мальчик заливается краской. Эльфы постарались. Узников ждут постели, легкая еда, ванные. - В ванны без эльфов не лезьте, - предупреждает Снейп, - сердце может не выдержать. Или зовите эльфа, или душ. - А вы, господа, пожалуйте в столовую, - Малфой обводит взглядом боевиков в масках, расположившихся по периметру залы, прислонившихся к стенам. Половина юнцов, половина старших – с животиками, с лысинами, напрочь отвыкших от роли бойцов. Но сейчас во всех глазах под масками… Счастье, иначе не назовешь. Вытащили. Вывели своих. Победили. Спасли. На секунду Малфой жалеет, что сам не может чувствовать ничего подобного. Ничего, кроме нехорошего ощущения, что добром это не кончится. Люц возглавляет застолье – единственный без маски среди двух десятков мужчин, чьи лица скрыты. Прятаться не имеет смысла – все знают, чей это дом. Малфой-мэнор национальная гордость, его изображения есть во всех учебниках. Он пьет за их успех, и только потом – за Лорда. И за двоих, погибших сегодня в деле. И за Уолли, который вел их. И за то, чтобы у спасенных все было хорошо. И за победу, в которую не верит. И только потом, когда бойцы уходят, чтобы раствориться в ночи, вернуться домой и притвориться обычными обывателями, Люциус спускается в лабораторию. - Не оборачивайся, - предупреждает он. Садится, и смотрит, как Северус смешивает, отмеривает, измельчает и растирает ингредиенты. Как наклеивает этикетки с именами и инструкциями по употреблению. - Люци, - глухо произносит тот, не отрываясь от работы, - давай пошлем все к мантикорам. Осталось совсем немного времени до развязки. Я смертник, Люци, за меня поздно бояться, ни одна из сторон не предполагает, что я переживу эту войну. - Я не готов играть на твою жизнь, Север, - отвечает Люциус. - Тебя не спросят, - Северус оборачивается, стремительно подходит и опускается на колени, чтобы заглянуть Малфою в лицо, - хватит, Люци. - Хватит, говоришь? – Люциус задумчиво проводит рукой по щеке любовника, - Может и хватит. Твоему любимому директору со мной договариваться поздно. Со всех точек зрения. * - Что это было, Северус? – Снейп только успел ранним утром довести Драко до слизеринской спальни, как директор позвал его к себе. - Думаю, завтра будет во всех газетах, - мрачно отвечает тот, - массовый побег из Азкабана. Насколько я могу судить, все, кто там были из причастных. Теперь у Лорда есть действительно верные слуги, остальным тоже придется подтянуться. - Дементоры перешли к Тому…, - задумчиво произносит директор, - и у него теперь есть братья Лестранжи в разведке, и Беллатрикс Лестранж с Долоховым в боевой организации. И Фернир Грейбек. Похоже, что он сразу стал сильнее втрое. - И перестал нуждаться во мне, как в единственном, кто хоть что-то понимает в разведке. Полагаю, теперь меня будут держать в стороне от принятия решений, и через меня пойдет массовый слив дезинформации, директор. - Это ничего, Северус, - спокойно отвечает Дамблдор, - этого следовало ожидать. Снейп кивает. - Следовало. Вы не хотите использовать меня более продуктивно, Альбус? Уверены, что переносить заведомую дезу из лагеря в лагерь – лучшее, на что я сейчас способен? - Пока что я хотел бы, чтобы ты возобновил свою дружбу с Малфоями, - Альбус смотрит испытующе, - это возможно? За новоприбывшими желательно приглядывать. Ты ведь понимаешь, что это важно, мальчик мой? - Возможно, - мрачно отрезает Северус, - я в любом случае сейчас вылезать оттуда не буду. Узникам требуется лечение. - И Драко, со своими способностями… - Думаю, что Драко туда больше не вызовут, - перебивает Снейп, - Были срочные обстоятельства, Малфоя предупредили лишь за час до прибытия заключенных. Сейчас там наверняка появится настоящий целитель, но зелья, несомненно, будут на мне. - Вот как. Том, оказывается, не так уж доверяет Люциусу, - директор некоторое время раздумывает, и потом добавляет, - А станет доверять еще меньше, когда у него, несомненно, начнется конфликт с бывшими заключенными. Северус молчит. - Но важнее другое. Все они видели Драко Малфоя, действующего на их стороне, а Драко видел их. Они знают, кто он такой? - К сожалению, - роняет Северус, - трудно не узнать. Дамблдор неожиданно удовлетворенно кивает. - Я хочу, чтобы некоторое время ты просто наблюдал, мой мальчик. Никакой активной деятельности; выполняй задания Тома, и смотри, что происходит вокруг него. Драко так и распирает от гордости. Он участвовал в сверхсекретном деле. Оправдал надежды отца. И тетка Белла такая классная, настоящая воительница! Веселый дядюшка Лестранж, сразу потребовавший звать себя «Руди». Несчастный и бледный Рабастан. Старый, но такой привлекательный в своей воинственной стойкости Долохов. Изящный даже в тюремной робе Мальсибер. Грейбек, правда, жутковатый какой-то, с маленькими злобными желтыми глазками и неровными зубами. Зато остальные… И бойцы-победители, прямо из огня, счастливые, азартные, еще не избывшие адреналиновую горячку короткой схватки. Жутко хочется в Мэнор, пока бывшие пленники еще там. Декан исчезает каждый день – видимо туда же. Но его самого больше не зовут, а на его совы отец отвечает коротко и раздраженно: «потерпи», «ты сам понимаешь, что здесь сейчас не до тебя». Уговаривать невозможно, сов могут перехватить. И все-таки, он летает на крыльях. Смотрит свысока на недоделанного боевика Нотта. Он в центре событий, узнает новости раньше газет, знаком с ключевыми фигурантами. Он из собственных рук кормил бутербродами с ветчиной Сириуса Блэка – и тот факт, что Блэк оказался не героем, а негодяем, почти не уменьшает его триумфа. Он принимает как должное просьбу Амбридж помочь в наведении порядка в школе – кому и обращаться, как не к сознательной части учеников. Тем более, что порядок школе нужен отчаянно – паршивый старик Дамблдор самоустранился, распоясавшиеся и поднатаскавшиеся в боевой магии грифферы беспредельничают вовсю, на уроках бордель, в коридорах школы сплошные драки и каверзы. На этом фоне Слизерин, сплотившийся и оставивший позади внутренние разногласия, представляется цитаделью порядка. Декан все так же поддерживает железную дисциплину внутри факультета, ученики по-прежнему готовят уроки, невзирая на немыслимый кавардак в классах, слизеринский патруль старост единственный из всех продолжает хоть как-то ограничивать разгул безобразия в школе. Остальные старосты играют на стороне беспредела. Неудивительно, что Амбридж создает инспекцию для приведения школы в чувство из одних слизеринцев. К удивлению семиклассника и капитана квиддичной команды Монтегю, предложение возглавить патруль получает Малфой. Драко понимает, что это скорее дань популярности и влиянию отца, но важнее другое – у него получается поддерживать сплоченность команды куда лучше, чем мог бы старший. Драко помнит уроки отца – он подчеркнуто соблюдает субординацию на тренировках, подчиняется каждому слову Монтегю, и тот смиряется с раскладом, и на рейдах по школе столь же корректно воспринимает первенство Малфоя. Даже Нотт проникся, и стоит за командира горой. Драко на седьмом небе. На Валентинов день, ритуально прогулявшись за ручку с Пэнси до Хогсмида и слопав на пару килограмм мороженого с клубникой и взбитыми сливками (сам Малфой предпочитает лимонное и фисташковое, но валентинки есть валентинки), Драко меланхолично прогуливается в одиночестве по окрестностям Хогсмида, мечтая хоть на день попасть домой. И в своем любимом секретном месте – на заветной полянке сразу за территорией школы, которую когда-то показал ему декан – напарывается на парня, который сначала кажется ему чуть ли не отражением его самого. Светлые волосы, чуть пожелтее его собственных, правильные черты лица, аристократически прямая спина, задранный подбородок. И глаза бледно-голубые против малфоевских серебристо-серых. - Ты что здесь делаешь? – если бы Драко Малфой был уличным мальчишкой, то он, несомненно, засунул бы руки в карманы, и приблизился бы к нарушителю границы вихляющей походкой. А так он подходит непринужденно, смотрит вызывающе и свысока. Вернее, хотел бы свысока, но не выходит, потому, что незнакомец так же строен и держит голову так же высоко, как и он сам. - Это ты что здесь делаешь? – сдержанное недоумение, как будто увидел червяка в тарелке, - Это мое место. - Нет, это мое место, - преувеличенно спокойно сообщает Драко. – А ты кто такой? - Захария Смит к вашим услугам, - коротко кивает незнакомец. - Драко Малфой. - Знаю такого, - сообщает тот нейтральным тоном, - отец у тебя известный. Для ловца Слизерина и лидера патруля звучит обидно, но он принимает решение не катить сходу бочку на незнакомого человека. - А ты из тех самых Смитов, - спрашивает он почти елейным голосом, - или просто какой-то там Смит? - Я внук Хепзибы и Ланцелота, если ты это имел в виду, - отвечает тот. - О, - признает достойное происхождение Драко (на самом деле это значит, что голубоглазый блондин несколько беднее, но намного знатнее его самого), и разглядывает прищуренными глазами хаффплаффский значок на форменной мантии Захарии, - И что же потомок такой семьи делает в Хаффлпаффе? Оправдывает родство с Хельгой? - Страдаю от общества грязнокровной швали, - резко отвечает Смит, - еще вопросы, мистер Малфой? - Мороженого хочешь? - вдруг ляпает Драко, хотя самому ему еще мороженое в глотку не полезет. - Только что отделался от сладкой идиотки, которую пришлось кормить мороженым с клубникой, - едко улыбается Захария, - как насчет копченой селедки и пива? Я приглашаю. * - Милый мой, - Люциус удобно развалился в кресле с бокалом коньяка, и смотрит на Северуса насмешливо, - что ты от нее хочешь? Я видел эту вашу Долорес неоднократно. Неглупая дама, прекрасный администратор. Всю жизнь бумажки перекладывала в министерстве, сделала карьеру, что для леди с ее внешними данными... Вменяемая, договороспособная, весьма широко для чиновницы образованная – она вас инспектирует уже несколько месяцев, и при всем напряжении конфликта на недостаток знаний по своему предмету еще никто не жаловался. Вполне можно иметь дело, вполне. Да, у нее отвратительные манеры, она вышла откуда-то из самой грязи; к тому же это ее первая самостоятельная работа, и я могу себе представить, что она слегка куражится. Но, помимо того факта, что она на редкость неприятная особа с писклявым жеманным голоском и кошмарными нарядами – что, собственно, ты делал бы по-другому на ее месте? - Ее прислали реформировать школу, превращенную в полигон для будущих штурмовиков Дамблдора. Коллектив, тебя не исключая, встретил ее в штыки. Открыто признать, что вы сделали со школой, она не может – это надо не только главе департамента образования, но и самому Фаджу идти в отставку, проморгали. Она делает то, что может: перетягивает полномочия, инспектирует преподавателей, гонит неспособных. Ты на ее месте оставил бы эту ненормальную Трелони, которая погоду на завтра предсказать не может? Хагрида с мантикрабами? Она пришла к тебе на урок – у тебя есть претензии к результатам инспекции? Не к тому, что она позволила себе без твоего разрешения поднять голос в твоем классе, и вела себя непотребно, а к сути отзыва, который она дала в итоге? Это притом, что министр о тебе, уж прости, не самого высокого мнения, и завали она тебя – он был бы только рад. - Да, я могу себе представить, что она очень плохой учитель. Вообще не учитель. Никогда этим не занималась. Но, Север, Долорес Амбридж полжизни посвятила безопасности пограничных видов магии. Она с дементорами работала, чтобы ты знал. И если ей надо убедиться, что гриффиндорские раздолбаи хотя бы понимают, что они делают со своей магией, когда проклинают кого-нибудь, то, да, она со всей бюрократической тупостью и верой в принуждение заставит их читать учебник прямо на своих глазах. И им будет скучно, противно, но она, мать твою, добьется того, что даже этот ваш Поттер усвоит хоть немного базовой теории и перестанет играть во всесильного волшебника из маггловского… ммм… фотографа. - Кинематографа, - бросает Северус. - Вот-вот. И да, я понимаю, что тот факт, что она использует слизеринцев в качестве полицейской силы, сущее безобразие – дети не должны заниматься поддержанием порядка в школе. Но мне даже возразить ей сложно, когда она в приватной обстановке говорит, что в противном случае сопливые штурмовики тех же самых слизеринских детей просто изничтожат по одиночке. Север, ты не можешь защитить каждого, а мы, по понятным, надеюсь, тебе причинам, не можем массово забрать детей из школы – хорошо, пусть хотя бы защищаются сами. В качестве легальной силы, а не в роли участников подпольных дуэлей, которых будут наказывать наравне с маленькими гриффиндорскими безумцами. - Это я понимаю, - мрачно роняет Северус, - но эти конфликты окончательно развалили школу. Никто, кроме моих, даже не пытается учиться. Экзамены на носу. - Подожди, - спокойно говорит Люциус, - осталось недолго. И еще раз – да, я понимаю, что все это лучше бы делать куда с большим тактом. И да, это регресс по сравнению с тем, что представляла собой школа, когда в ней учились мы. Дикие методы преподавания, допотопные наказания, эта чертова Долорес еще и садисткой слегка оказалась, как, впрочем, и большинство государственных людей. Ведь согласись, это же нужен особый склад личности, чтобы выбрать себе такую карьеру – не делать свое, а ограничивать других. Но. Что – не по методам, не по стилю, а по сути – ты бы сделал иначе, если бы перед тобой встала задача превратить вашу гриффиндорскую учебку назад в нормальное учебное заведение? Ну, вот, эти три гриффиндорских психа бросаются на Драко с кулаками, по-маггловски, без палочки, на квиддичном матче. Ты что-нибудь другое бы сделал? Не дисквалифицировал бы их к мантикорам? Этого сумасшедшего, который пару лет назад от чистого сердца запустил патронусом в ряженых болельщиков? И вот, кстати, Северус, если на то пошло. Куда делся Слагхорн? То донимал меня приглашениями и просьбами, а то – исчез, как не было. Министр уже был готов пригласить его вместо этой розовой тумбочки на ножках, но я примитивно не смог его разыскать. Он публикуется хоть? Вы ведь коллеги? - Гораций не публикуется уже очень давно, - сообщает Снейп, - но, действительно, в последнее время он совсем пропал из видимости. Ни газетных интервью «о сути алхимии», ни появлений на конгрессах. - Возможно, умер? – предполагает Люц. - Я бы знал, - Северус хмурится, - были бы некрологи во всех профессиональных журналах. - Весьма странно, - замечает Люциус, - единственный человек, который бы мог стать идеальной альтернативой Дамблдору, исчез как раз вовремя. Зная директора, рискну предположить, что Слизень жив и невредим. Но я бы очень хотел понять, как удалось загнать его в подполье. Северус пожимает плечами. - Люци, ты веришь в возможности директора сильнее, чем его самые верные последователи. Альбус все же не Мерлин. - Лучше недооценивать вождя, чем противника, - смеется Люциус. - Драко рвется домой, - меняет тему Северус, - он обеспокоен, что вы совсем перестали его забирать. - Чем меньше он будет показываться на глаза Белле с компанией, тем лучше, - Люциус мгновенно мрачнеет, - у меня тут и так… Мерлин великий… гибрид борделя с учебкой. Долохов с Беллой отрабатывают боевые заклятия в фехтовальном зале по десять часов в сутки, целителей шлют к мантикорам. Лестранжи и Эйвери читают газеты за пятнадцать лет, ты можешь себе представить – вот просто сидят втроем, и читают полные пошивки «Придиры», «Пророка» и «Ведьмополитена». Это у них называется «входить в курс дела». У Роквуда филиал Сент-Мунго, у Фернира трансформация, кстати, сварил бы ты ему зелье, а? - Сделаю, - кивает Снейп. - Пожалуйста, а то он сорвался с цепи три дня назад, и мне один из винных подвалов разнес, а у меня там, сам понимаешь. - Бесценные сокровища, - хмыкает Снейп. - Ну, бесценные в другом, - тянет Люц, - но все же... Далее; мадам Блэк-Розье от нас, естественно, не вылезает, как же, любимая старшая дочь вернулась. Семейство Розье толпами ходит приветствовать. Нарси не отходит от Долохова. - В смысле? – Северус удивлен. - Ну, Антонин дружил с мистером Блэком, почти жил в доме, когда девушки были подростками. У него и с Нарси, и с Беллой большой такой платонический роман. А может, с Нарси и не платонический, я не интересовался. - Ты говоришь об этом, как будто тебе все равно, - замечает Снейп. - Мерлин, Сев, не будь таким магглом, - Люциус морщится, - конечно, мне не все равно. Я желаю Нарси счастья. Я только недоволен, что этот нетрезвый охламон разносит мой фехтовальный зал. У него, понимаешь, контроль над магией почти утрачен, глаза ни к черту, а силы... Вмазал по щиту Салазара сослепу – на щите вмятина. - Ничего себе, - Снейп поднимает брови. - А Белла наоборот, - Малфой вошел во вкус и жалуется на всех подряд, - почти ничего не забыла, повторяла в камере, но растеряла практически всю магию. Истерит, ты бы видел. - Я видел. Пройдет. Это корректируется зельями. Еще пару недель, и будет как новенькая, - заверяет зельевар. - Ну вот, и еще несколько штук таких же беспокойных постояльцев. При этом Лестранжам, разумеется, требуется в подробностях допросить меня о политической жизни страны за последние четырнадцать лет, из-за тренировок боевиков наших приходится держать над Мэнором купол не хуже азкабанского, иначе на их проклятия весь аврорат сбежится… В доме проходной двор, всем нужно наших героев срочно видеть и водить в курс дел. - Люци, - Северус насмешливо кривит губы, - ты меня прослезиться заставишь. В жизни не слышал, чтобы ты столько жаловался. Люц раздраженно хлопает ладонью по столу. - А Повелитель при этом требует от меня самой разной информации, и совершенно перестал что-либо объяснять. Я вообще не понимаю, что мы дальше делать будем. Ты вот понимаешь? - Отстраивать сеть, по всей вероятности, - замечает Снейп, - специалистов теперь хватает. Не удивлюсь, если наступит некоторое затишье. Он поднимается, заходит Люциусу за спину и кладет тому ладони на виски. - У Драко вышло бы лучше, - тихо говорит он, - но я попробую. Закрой глаза. Люциус устало откидывает голову, позволяя чутким пальцам зельевара осторожно массировать лоб и виски. Северус смотрит в закинутое лицо друга, и думает, что тому нелегко дался последний год. Люциус действительно вымотан до предела, и будет просто чудом, Мерлин мой, если он не начнет делать ошибки. О том, что будет, если ошибки начнет делать он сам, Северус старается не думать. * А со Смитом этим оказывается клево. Совсем не так, как со своими. Потомок основательницы, отчаянно кичащийся своим происхождением, ничего не принимающий на веру и отчаянно любознательный, он видит мир как-то совсем не по-слизерински. Для него не существует ни истории, ни политики, ни интриг, ни борьбы воль и самолюбий. Одни потоки событий, какие-то глубинные, лишь интуитивно понятные, закономерности, люди и травы. Смит одинаково хорош в зельеварении и арифмантике, но совершенно неспособен зазубрить даты по истории магии, и отчаянно отстает в трансфигурации. - Я не могу представить себе пепельницу ежом, это абсурд, - расстроено, но все же с некоторой претензией объясняет он, когда Драко в четвертый раз демонстрирует ему преобразование – слизеринцу перевести в уме одну вещь в другую раз плюнуть. - Подумаешь, абсурд, - пожимает плечами Драко, - представь себе картинку: была пепельница, контуры заколебались, изменились, стал еж. - Да при чем здесь контуры, - отмахивается Захария, - он же теплый, еж, и живой и пыхтит. - Кто пыхтит? – не то, чтобы Драко случалось прислушиваться к ежам. Гиппогрифы и кони ему как-то ближе. - Еж. Пыхтит и топочет, не замечал? - Не замечал. Это не твоя забота, - теряет терпение Драко, - Пыхтеть и топотать он будет сам. Ты картинку создай, и маши палочкой. Зак пожимает плечами и честно сосредотачивается. Круглая глиняная пепельница преобразуется в пепельницу же. Овальную, чугунную. В виде ежа. Драко в отчаянии машет рукой. - Слушай, ну я не знаю, как тебе объяснить. Знаешь, давай так, если не боишься. Смотри мне в глаза. Легилеменс. Декан совсем немного успел поучить Драко легилеменции, но это искусство дается ему легко. И когда тебе в глаза смотрят такие прозрачные голубые глаза…. У него получается транслировать и одновременно выполнять заклинание. - Аааа… - тянет Смит, - Так бы сразу и сказал. Ты ей своей жизни добавляешь. И, кстати, ты приятный там, изнутри, Малфой. Теплый и умный. - Что? – недоуменно поднимает брови Драко. - Надо рожать ежа из пепельницы и себя, - непонятно поясняет тот. Драко от смеха валится на диван – они занимаются в комнате Необходимости. Непонятно зачем, ничего секретного, вроде, не делают, просто так повелось. - Ты только на уроке так не скажи, - хохочет Драко, - ой, не могу, Захария Смит рожает ежа… от пепельницы... мама… - А что ты ржешь? – теперь уже Зак поднимает брови почти зеркальным жестом, - Думаешь, я не понял? Я все понял. Он взмахивает палочкой, и безупречно живой еж возникает на месте пепельницы. У ежа потерты иголки на одном боку, кривоватый хвостик мелко подрагивает, на лбу маленькое желтое пятнышко, к колючей спине прицепился крохотный вялый листик, паутинка, в иголках лесная пыль. И весь этот еж не то, чтобы живее, а как-то самообычнее, нестандартнее тех чистеньких идеальных экземп ...
http: ... ляров, что получаются у Драко или у занудной грязнокровки Грейнджер. Прикольно. Зато говорить с Заком о чем-либо, что включает в себя логику и человеческие отношения – конец всему. Драко, размахивая руками, горячо рассуждает о политике. Смит внимательно слушает, в каждой паузе методично вставляя: «почему?» - Что почему? Бизнес замирает, потому, что будущее неопределенно. Инвестировать никто не хочет, капиталы выводятся. Падает фондовый рынок. - Почему? - Ну, как ты не понимаешь, - беседы с Грегом и мистером Гойлом поселили в Драко страсть к экономике, - фондовый рынок падает, потому, что люди боятся, что вернулся Темный Лорд. - Почему? - Что почему? Почему думают, что вернулся? Ну…, - не говорить же тебе, что отец и еще куча народу видели его воочию, - слухи ходят, люди из Азкабана сбежали… - Нет, это как раз понятно, - уверенно заявляет Смит, - раз Фадж врет, что полукровка Риддл мертв, значит, он вернулся. Иначе бы врал, что жив. Только взглянуть на рожу министра, и видно, что правды он говорить не станет. А боятся, собственно, почему? - Как ты назвал Темного Лорда? – Драко поражен. - Риддл, - Зак снова надменно поднимает брови, - а ты что, не знал? Томас Риддл. Когда он был молодым смазливым клерком, он зачастил в дом моей бабки Хепзибы, которая уже тогда была кокетливой богатой сумасшедшей старухой. Семья забеспокоилась, что нищий красавчик подбирается к наследству, и целое расследование провела. Оказалось, он по матери Гонт, действительно наследник Слизерина, не придерешься. А по отцу маггл. Мой папа был еще совсем юным, а старшие дядюшки пошли в лавку, где он работал – натуральным образом в лавку, он был агентом по скупке редких артефактов – и устроили хозяину скандал. Дальше Риддл исчез, а бабка умерла. По официальной версии, старый семейный эльф случайно вместо сахара положил в кофе яд. После нескольких столетий безупречной службы, ну, ты себе представляешь. До сих пор неизвестно – только вот эта часть истории пусть будет между нами – отравил Томми бабку и спер что-нибудь, или она сама с горя отравилась, когда ее жиголо исчез. Семья недосчиталась нескольких побрякушек, но у нее была такая паранойя, что вполне возможно, что она их сама запрятала. Тем более, что доверенный эльф был арестован за убийство, и аврорат сразу наложил на него лапу в надежде разузнать наши тайны. Так что расспросить не представлялось возможным – зато лицо удалось сохранить без труда. Такая маленькая семейная история. Я, на самом деле, думаю, что зря дядюшки взъелись. Маггл это, конечно, плохо, но получить в семью совместного потомка Салазара и Хельги… Представляешь, у меня бы еще один дядька был? И змееуст, и супер-целитель. Дли Драко, привыкшего считать свою семью, происходящую от норманнских чародеев, образцом древности, рассуждения потомка основательницы звучат несколько экзотично. Даже непонятно, о чем первом спрашивать. Нет, пожалуй, про Лорда нужно сначала подумать самому. - А вы что, целители? – этот вопрос его интересует живо, он сам считает себя уже практически профессионалом, - И как это у вас? - Врожденные, - кивает Зак, - некоторые мертвых исцеляли. Ну, как мертвых, первые минут десять после смерти, пока прана из мозгов не ушла. - До кислородной смерти мозга, - переводит Драко, которого декан заставил выучить основы маггловской терминологии. - М? – снова поднимает брови Смит. - Пока старого дыхания хватит, - находит компромиссную формулировку Малфой. - О. Точно, - удовлетворенно констатирует Зак, - с тобой, Малфой, легко общаться. Ты разными словами объяснять умеешь. За то и люблю. - За то и что? – Драко краснеет. - Люблю, - меланхолично сообщает Смит, глядя в потолок, - А ты не знал, что потомки древних семейств в основном бисексуальны? - Это я знал, - голос Драко сочится ядом, выучка декана, - отец просветил. Я не знал, что ты, Смит, меня… - Я тебя люблю, Малфой, - все так же ровно произносит тот, - вопрос в том, что ты собираешься с этим делать. Бегать за тобой я не собираюсь, ты же знаешь. От тебя, впрочем, тоже. - Знаешь, Смит, - честно говорит Драко, и сам не знает, чего в этом больше, желания не профукать важное, или детского куража помучить нового поклонника, - я собираюсь над этим подумать. Крепко так подумать. Спокойной ночи. Он выходит из той самой комнаты, и думает, что у него в запасе куча времени. До фига времени. За окном тает зимний вечер, последний вечер февраля
Север: Замечательный фик. Именно после него я полюбила этот пейринг и считаю Ваш фик лучшим СевоЛюцем, который я когда-либо читала. Жаль, что нет продолжения.
полная версия страницы