Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (слеш) » "Защищая друг друга", слеш, NC-17 » Ответить
"Защищая друг друга", слеш, NC-17
Брунгильда: Автор:Прекрасная Брунгильда Название: Защищая друг друга. Бета: Asmodey, Lullaby-пролог, последние главы: Toriya Рейтинг: NC-17 (сцены жестокости) Пейринг: Люциус Малфой, Северус Снейп. Жанр: Ангст, роман. Диклаймер: Все герои принадлежат Роулинг. Самарии: Попытка, заглянув в прошлое, объяснить настоящее. Примечание: Огромное спасибо Asmodey за то, что взялась когда-то за этот фик.
Ответов - 39
Брунгильда: Пролог. Фейерверки вспышек выхватывали из темноты две высокие фигуры, стоящие спиной к спине. Палочка светловолосого мага выпускает один зеленый луч за другим, но волшебник с черными волосами до плеч швыряет лишь оглушающие заклинания. - Ты на что-то надеешься, Северус? - спросил его насмешливый, похожий на журчание ледяного ручья голос. - Нет, просто я не вижу смысла наполнять эту комнату трупами, - отозвался Северус. Авроры ворвались в когда-то роскошное, но теперь заброшенное поместье Темного мага. Магглы сочли бы этот архитектурный ансамбль развалинами. Унылый пейзаж, раскинувшийся на много миль вокруг, не привлекал в эти места новых поселенцев, ни у кого не возникло и мысли попробовать обжиться в этих пустынныех местах. - Северус, пожалуйста… Вновь всплыло в голове воспоминание, – директор Дамблдор понял, что сейчас Снейп произнесет два роковых слова и мысленно просил его помочь Поттеру избавить мир от Темного Лорда. Они оба запутались, два Пожирателя смерти, один из которых почти поверил, что для него есть надежда на прощение. Они оба потеряли точку отсчета, когда угодили в ловушку, подстроенную их собственной судьбой. Снова восставший Темный Лорд стал еще более жесток со своими слугами. Когда-то он считался с отцом Люциуса, Абрахасом Малфоем, на деньги которого приобретались нелегальные зелья, магические артефакты, редкие древние книги. Абрахас жаждал его возвращения. Ему казалось, что победа близко, но неудача следовала за неудачей, и повелитель все чаще срывал раздражение на своих верных сторонниках, невзирая на древность рода и положение в обществе. Проклятый полукровка… Люциус скривил губы, вновь отбив летящее в них с Северусом заклинание. - Северус, пожалуйста… Как тяжело было произнести те два страшных слова. Это никому не объяснишь, этого никто не поймет. Даже Люциус, прикрывающий его спину. Их, скорее всего, убьют сегодня. Может, это и к лучшему. Никому и никогда он не сможет доказать, что он убил директора не из-за страха за собственную жизнь, которой никогда особо не дорожил. Он просто знал, что ему нельзя умирать. Что Темный Лорд сделал бы с Драко, если бы он погиб? Как он мог бросить его, сына единственного дорогого ему человека? Да, директор совершил ошибку. Северус пошел бы за ним в самое пекло. Без колебаний и сомнений. Но Дамблдор не учел, что его зельевару интересы Дома Слизерин окажутся важнее интересов Поттера. К началу прошлого года Снейп предал всех. Предал Люциуса, приведя в Министерство людей Дамблдора, и Люциус попал в Азкабан, и в наказание за этот провал Темный Лорд дал Драко задание, с которым тот не мог справиться. Он предал Дамблдора, дав Нарциссе Нерушимую Клятву. Директор до последнего момента верил, что ее не было. - Авада Кедавра! – зеленый луч вонзается в сердце директора. Есть ли смысл в том, что сейчас они вдвоем отбиваются от авроров? Есть ли смысл в том, что он помог Люциусу бежать из Азкабана? Есть ли смысл в том, что Снейп весь этот год посылал Поттеру письма с Фоуксом, в которых сообщал координаты нахождения Хоркруксов? Феникс влетел к нему в комнату в заброшенном домике, где Снейп скрывался весь этот страшный год. Скрывался от всех. Значит, Дамблдор простил его? Значит, он должен был выполнить его последнюю просьбу, полностью совпадающую с его собственным желанием – помочь Поттеру избавиться от Темного Лорда. Если бы Люциус знал, почему они сейчас отбиваются от авроров… Как просто было бы умереть тогда, на башне! Как сладко было бы забыться вечным сном, оставляя этот безнадежно сошедший с ума мир. Да, Поттер напоил директора смертельной отравой… Да, без помощи Снейпа этот мальчишка с зелеными, как у той, в которую он был влюблен когда-то, глазами не справился бы и не ворвался бы сюда сейчас с толпой авроров, как будущий победитель. Да, Драко был бы убит… - Люциус, прости! – кричит Снейп. Люциус смеется сквозь оглушительный шум сражения. Только они вдвоем сражаются друг за друга. Не за этот проклятый Магический мир. Какое искушение просто опустить палочку… - Авада Кедавра! – громкий юношеский голос разрезает воздух. Вольдеморт падает, стихает его предсмертный вой... В них больше не летят заклятия. Мир затих, как будто умер. Они плотнее прижимаются друг к другу, опуская палочки, как по команде…
Брунгильда: Хогвартс. Около тридцати лет назад. В большом, отделанном мраморной плиткой камине в комнате слизеринского старосты потрескивали дрова. Язычки огня отбрасывали на темный паркетный пол танцующие блики. Комнату наполняла музыка - порой мелодично-грустная, порой нетерпеливая и пронзительная, как будто прорезавшая отчаянной жалобой спокойный мирный вечер. Сам староста, лениво откинув голову на спинку удобного кресла, смотрел в потолок, погрузившись в свои мысли. У его ног, с обожанием созерцая своего кумира, пристроился Эйвери. У каминной полки стояли Крэбб и Гойл, явно скучая по причине погруженности в себя своего предводителя. Эта парочка совершенно не представляла, куда себя деть, когда им не давалось какого-нибудь поручения – желательно разрушительного толка. Огастус и Руквуд играли в магические шахматы, МакНейр листал какой-то журнал с движущимися картинками и издавал время от времени хмыкающие звуки, которые должны были, видимо, означать смех. Еще два старшекурсника склонились над МакНейром и, обмениваясь сальными улыбочками, внимательно изучали увлекательные сценки на страницах, неторопливо листаемых грубыми пальцами товарища. Вдруг дверь в комнату приоткрылась с тихим скрипом, почти слившимся с очередной жалобой мелодии, и к ним заглянуло узкое личико совершенно перепуганного первокурсника. В огромных черных глазах отобразился ужас. Малыш хотел тут же выскочить, но, лениво взмахнув палочкой, Люциус заклинанием втащил его в комнату и поставил мальчика перед собой. - Ты кто такой и почему суешь свой нос в комнату старшекурсников? - Я… Северус Снейп. Я… ошибся дверью. - Хмм… Это как посмотреть, - насмешливо протянул Малфой. Остальные слизеринцы неприятно рассмеялись. Мальчик расширил и без того огромные глаза. Его щеки вспыхнули под пронзительными взглядами старшекурсников. Он был очень хрупкий, тоненький и походил одновременно на эльфа, своей бесплотностью и легкостью, и на птенца сказочной птицы - своим крючковатым носом. - Подойди ко мне, мальчик,- медленно произнес Малфой. Тот сделал по направлению к Люциусу несколько неуверенных шагов. - Ближе, малыш. Снейп подошел ближе и оказался прямо перед старостой. Люциус задумчиво провел по его голове рукой. Блестевшие в свете камина и свечей волосы оказались на ощупь шелковыми, и Люциус зажмурился, став похожим на огромного кота. - Какой хороший малыш,- сказал Люциус, улыбаясь уголками красивых губ. Крэбб и Гойл радостно заржали, а Эйвери, ревниво наблюдавший за действиями своего любовника, хмуро произнес: - Люций, он же совсем маленький. Недавно из пеленок выбрался. Люциус отдернул руку, задумчиво созерцая Снейпа. - Тебя никто не обижает, мальчик? - Нет. Меня зовут Северус, - очень внушительно произнес ребенок. - Се-ве-рус, - улыбаясь, на распев протянул Люциус, вызвав взрыв хохота уже почти всех старших слизеринцев. – Я запомню, мой мальчик. Снейп нервно дернулся, испуганно оглядывая лица старшекурсников. - Ступай к себе, Северус. Да, и если кто-нибудь будет тебя обижать, сразу скажи мне. Я прослежу за тем, чтобы тебя не трогали. Северус отступил назад, резко развернулся и быстро вышел из комнаты. В коридоре послышался звук быстро бегущих ног, что вызвало новый прилив веселья у еще недавно скучавших старшекурсников. Только Люциус, слегка хмурясь, задумчиво пробормотал: - Северус Снейп. Полукровка.
Брунгильда: *** Взглянув на висящие на стене часы в виде ползущей по кругу за собственным хвостом змеи и заметив, что ее красный глаз замер напротив цифры двенадцать, Люциус велел своим приятелям убираться восвояси. Эйвери замер у выхода, но Люциус хмуро пожелал ему спокойной ночи. Юноша поджал губы и вышел явно раздраженный. Люциус отстраненно отметил, что это обстоятельство не позабавило его, как обычно бывало в подобных случаях. Ему нравилось дразнить Эйвери. Этот слизеринец иногда так серьезно воспринимал их отношения, словно рассчитывал, что Люциус женится на нем после школы. Эта мысль заставила губы Люциуса растянуться в неприятной усмешке. Вообще-то близкие отношения с лицами своего пола были очень распространены среди молодых волшебников. Девушки находились под магической защитой до своего совершеннолетия и были недоступны. Поэтому юноши решали проблему буйствовавших гормонов таким не лишенным, как считал Люциус, своих приятных сторон способом. Люциус зашел в свою маленькую персональную душевую и встал под прохладные, приятно освежающие стройное тело струи воды. Из головы почему-то не шел этот маленький мальчик. Особенно его глаза. Черные бездонные, как у заколдованного принца из сказок, которые в детстве читала ему мать – тогда она еще была жива. Люциус хмыкнул. «Какие сказки, какой принц? Ты совсем спятил, друг мой Люций, - сказал он самому себе. - Это просто какой-то жалкий полукровка, судя по фамилии. И он очень некрасив. К тому же совсем маленький». От последней мысли Люциуса охватило беспокойство, которое он тщетно пытался себе объяснить. В голове крутилась смутная, совершенно нелепая мысль, вроде того, что этот мальчик так же одинок, как и он, Люциус. А Люциус, несмотря на окружавшую его пеструю толпу поклонников, заискивающих, готовых прислуживать ему приятелей, был очень одинок. Его мать умерла, когда ему было десять лет. Он очень любил ее, ее теплые руки и ласковые слова, которые она шептала ему, укладывая спать. Люциуса могла бы воспитывать няня, и так обычно и было в богатых семьях чистокровных волшебников, но мать занималась его воспитанием сама. Ее выдали замуж за отца Люциуса очень юной, и она сохранила в своем характере что-то очень легкое, беззаботное. Эта черта передалась и ему, ее сыну. Отец Люциуса, напротив, был очень жесток и мрачен. В минувшей войне Абрахас Малфой был на стороне Гринденвальда и даже, по слухам, состоял с тем в каком-то родстве, но Министерство магии не смогло найти никаких доказательств по его делу. Счет Малфоев в банке «Гринготтс» заметно уменьшился, но отца оставили в покое. Однако Абрахас Малфой все время, сколько помнил себя Люциус, встречался с какими-то странными магами мрачного вида. Они о чем-то беседовали в кабинете отца за тяжелыми дубовыми дверями. С сыном Абрахас был очень холоден и смотрел на него, как на кусок глины, словно прикидывая, что из него слепить. И с тех пор как умерла мать Люциуса, он приступил к осуществлению своего замысла. Он беседовал с сыном о том, как древен и славен их род, как важно не запятнать его любым, даже мимолетным общением с грязнокровками и магами, симпатизирующими магглам. Как важно, чтобы Люциус поступил именно в Слизерин, и что если Люциус туда не попадет, отец просто вышвырнет его из дома. В реальности исполнения последней угрозы одиннадцатилетний Люциус нисколько не сомневался. Поэтому, к тому моменту, когда на распределении подошла его очередь, мальчик был близок к обмороку и, шагая, с трудом передвигая ноги, по направлению к стулу, твердо решил, что если он не попадет в Слизерин, то найдет и выпьет какое-нибудь ядовитое зелье. Но шляпа, не колеблясь ни секунды, отправила его на «нужный» факультет. Потом началась учеба в Хогвардсе. Люциус настолько хорошо усвоил, какой он особенный, что принял как должное подобострастное отношение к нему большинства однокурсников. Люциус обнаружил, что может любым тоном разговаривать со своими одноклассниками и даже оскорблять их. Никто не смел ему возражать. Его фамилия и положение в обществе заставляли детей, в основном из чистокровных семей, трепетать перед ним и подчиняться почти любой его прихоти. Если же находился какой-нибудь безумец, который смел ему перечить, свита, сама собой образовавшаяся вокруг Люциуса, с удовольствием и жестоко его наказывала. Когда Люциус приезжал в отчий дом на каникулы, отец подробно расспрашивал обо всех заметных событиях, успевших произойти в жизни сына за время их разлуки. Люциус не смел лгать отцу. Во-первых, Абрахас всегда знал, когда сын говорит неправду или что-то утаивает. А во-вторых, Люциус хорошо запомнил, как, когда ему было лет девять, он попробовал скрыть от отца один ужасный проступок. Ему в руки как-то попала детская маггловская книжка, тайно переданная ему одной из дочерей Блэков. Люциус с удовольствием читал сказку, когда услышал приближающиеся тяжелые шаги отца. Мальчик быстро сунул книжку под одну из подушек, во множестве разбросанных на диванчике. На вопрос отца, чем он занят, Люциус уверенно ответил, что просто сидит. Абрахас впился своим тяжелым взглядом в глаза сына и с усмешкой, от которой у мальчика застыла в жилах кровь, уверенно протянул руку под ту самую подушку, под которой находилась злосчастная книга. Бросив на нее только один брезгливый взгляд, отец велел рассказать, откуда она у Люциуса. Мальчик упорно молчал, не желая выдавать Андромеду, которая очень просила никому не показывать книгу. Тогда Абрахас схватил сына за плечо, швырнул на пол и, достав палочку, произнес заклинание, боль от которого заставила трясущегося всем телом ребенка рассказать все. Отец выслушивал отчеты сына, о каждом его слове и действии в школе, и Люциусу иногда казалось, что это не он ходит по Хогвартским коридорам, а его отец смотрит на окружающих его глазами. Заискивающая преданность его одноклассников постепенно стала раздражать Люциуса. Он в конце концов понял, что трепещут они не перед ним, а перед его именем. И если сначала это было приятно - а вкус почти безграничной власти над своими сверстниками не мог не опьянять, - то со временем Люциусу чего-то стало не хватать. Может, чтобы кто-то воспринимал его как просто Люциуса, а не как Малфоя. Слов, сказанных искренне, без заглядывания в глаза в поисках одобрения; привязанности мыслящего живого существа посерьезней совы. Во взгляде маленького слизеринца было что-то бесконечно беззащитное, как в глазах бездомного щенка. Люциус решил, что ему хотелось бы приручить мальчика, как приручают дикого зверька. То, что он полукровка, было на руку Малфою. Положение мальчика среди собственных одноклассников будет плачевным, а Люциус станет ему покровителем, получив взамен искреннюю безграничную преданность. Люциус улыбнулся своим мыслям и слизнул с губ капельки воды. "Пожалуй, я зря выгнал Эйвери", - подумалось ему, когда он заворачивался в полотенце. В слизеринских спальнях всегда было немного прохладно, но одеяла школьникам выдавались достаточно теплые, поэтому обычно никто не мерз по ночам. Салазар Слизерин полагал, что жизнь в подобных условиях закаляет дух. Выжить должен сильнейший. Видимо, Северус не был сильнейшим, потому что он никак не мог согреться. Он свернулся под одеялом калачиком, как кошка, прижав коленки к подбородку, но зубы продолжали клацать. Прошла уже неделя его пребывания в школе. Не нужно было обладать особенной сообразительностью для того, чтобы понять, что ему предстоит смириться с одиночеством среди своих одноклассников. Его фамилия сразу вызвала недоуменные вопросы и комментарии, самые необидные из которых выражали недоумение по поводу отсутствия такой фамилии в генеалогических древах семейств сокурсников. Кроме того, как ни старался Северус скрывать свою бедность, соседи по парте замечали и его старые, потрепанные учебники, явно приобретенные в секонд хэнде, и жалкий вид его школьных принадлежностей и перьев. Единственной его новой вещью была мантия, но по ткани и покрою было понятно, что она была очень дешевой, и это наводило на мысль о том, что ее купили на последние деньги. Северус не стремился в Слизерин. Его мать училась в Райвенкло, и Снейп был бы не против оказаться там, но по какой-то иронии судьбы шляпа настаивала только на двух возможных для него факультетах: Гриффиндор и Слизерин. Это обстоятельство само по себе тоже было примечательно – обычно шляпа не давала выбора, но видимо было в нем что-то, что заставило ее колебаться. Снейп помнил, с каким пренебрежением мать отзывалась о Гриффиндоре, поэтому выбрал Слизерин и теперь почти жалел об этом. Ему казалось, что среди гриффиндорцев никто не одинок так, как он. Даже самый неуверенный и несуразный мальчик, некий Петтигрю, почти сразу обрел друзей среди самых интересных и талантливых, на взгляд Северуса, студентов. Не то чтобы он страдал от одиночества – он привык к нему, так как дома тоже проводил дни, запершись в своей комнате и перелистывая страницы древних книг, которых у матери было во множестве. Соседские магглские дети его не любили и боялись. Они чувствовали, что он другой, не такой, как они. Это началось еще в школе. Снейп не сделал ничего, что позволило бы заподозрить, что он обладает какими-либо аномальными способностями, но тем не менее у него за спиной постоянно шептали: «Колдун». Мать на его жалобы печально улыбалась и задумчиво говорила: «В тебе действительно очень много магии, Северус. Ты будешь сильным волшебником. Даже среди себе подобных ты будешь казаться особенным». И он действительно выделялся, только это оказалось совсем не так лестно, как он полагал. Большинство предметов давались ему легко, но это вызвало только завистливые взгляды. Его полукровное происхождение и бедность, как проклятье, следовали за ним, не давая покоя, не давая свободно дышать… Кроме того, его беспокоил странный интерес к нему слизеринского старосты. Снейп никак не мог понять, что в нем могло заинтересовать надменного Люциуса, но серые глаза последнего неотступно следили за ним, вызывая беспокойство. Окружавшие Люциуса телохранители и поклонники, следовавшие за ним по пятам, обменивались насмешливыми взглядами, но ничего оскорбительного Снейпу не говорили. Видя реакцию на Снейпа старших, однокурсники Северуса тоже оставили его в покое и реже стали высказываться по поводу его происхождения и бедности. Таким образом, Снейп сделал тревожный вывод, что Малфой уже оказывал ему покровительство, о котором Снейп его не просил, и он не имел представления, что тот может потребовать взамен. Мальчик сильнее сжался в комочек, обняв себя за коленки. Мерное дыхание его одноклассников и слепая темнота, в которую погрузилась их комнатка, помогли наконец сну одолеть его. Но и в его сновидении Северуса преследовал пронзительный холод, излучаемый серыми глазами-льдинами, смотревшими на него безжалостно и уверенно.
Брунгильда: *** - Эван, смотри какая у Нотта шикарная ночная рубашка! - Ух ты! Теплая… Боишься застудить свою задницу? - в голосе Розье, несмотря на издевку, явственно слышались завистливые нотки. - Отстань, Розье. Я не собираюсь мерзнуть тут ради Мерлин знает чего. Тебе просто обидно, что у тебя нет такой же. - Очень нужно, - насупился Эван. Ребята начали одеваться. Воспользовавшись тем, что это занятие на какое-то время полностью поглотило их, Снейп осторожно вылез из-под одеяла. Ему хотелось незаметно дотянуться до своей одежды и выскользнуть из спальни, но тут на него бросил взгляд Розье. - Ой! Тысяча дементоров! Снейп, чьего домашнего эльфа ты ограбил, чтобы напялить на свое тощее тело подобное убожество?! Раздались смешки. Снейп нервно поежился, однако встал и, не глядя ни на кого из своих соседей по комнате, начал переодеваться. Его руки слегка дрожали, но, так как все его движения были четкими и продуманными, а выражение лица оставалось безразличным, к нему быстро потеряли интерес. Они спустились к завтраку. В зале сладко пахло ванилью, за накрытыми длинными столами разместились немного сонные, но уже беззаботно переговаривающиеся студенты. Снейп шел последним за своими одноклассниками, поэтому сел в самый конец стола. Он начал ковырять вилкой в омлете, когда почувствовал ставший привычным пристальный взгляд. Подняв глаза на сидевшего во главе стола Малфоя, Снейп с удивлением отметил, что тот вовсе не смотрит на него. Решив, что ему показалось, Снейп вновь приступил к завтраку, однако неприятное ощущение, что за ним наблюдают, не покидало его. Он снова бросил осторожный взгляд из-за длинных опущенных ресниц в сторону старосты и встретился с ним глазами. В этот раз Малфой не отвел взгляда, а растянул губы в белозубой усмешке. Снейп почувствовал смесь странной паники и раздражения. Собрав всю свою смелость, он постарался так уверенно и гордо посмотрел в ответ, что это можно было бы расценить, как вызов, не будь Северус так тщедушен и бледен. Поведение Снейпа, похоже, очень развеселило Малфоя. Он, блестя глазами, наклонился к Гойлу и что-то прошептал тому на ухо. Гойл слегка нахмурился, но встал и послушно пошел в сторону Снейпа. Некоторые студенты с интересом наблюдали, как огромный слизеринец направляется в самый конец длинного стола. Краем глаза Северус заметил оживление среди гриффиндорцев. Поттер и Блэк, поглядывая в сторону Снейпа, начали негромко обмениваться какими-то репликами. Судя по ехидным улыбкам на физиономиях их соседей, это было что-то весьма нелестное для него. Вчера Северус успел поссориться с ними на зельях – он довольно громко прокомментировал оплошность Блэка, когда тот взорвал котел. Оказавшись перед Снейпом, Гойл окинул его снисходительным взглядом и заявил: - Староста делает тебе честь и приглашает тебя пересесть на нашу сторону стола. Вставай и пошли, Снейп. Северус замер с вилкой, поднесенной ко рту. Его глаза, изумленно расширившись, воззрились на круглую физиономию Люциева посланника, а потом обратились к самому Малфою, который сидел с невозмутимым выражением лица и выжидательно смотрел на Северуса. - Мне и здесь хорошо. Снейп сам удивился, насколько ровно прозвучал его голос. Гойл пошел красными пятнами и в возмущении выпятился на мальчика. - Напрашиваешься на неприятности, жалкий полукровка? Ты отдаешь себе отчет, кто меня к тебе послал? Чувствуя, как у него внутри все похолодело, Северус, тем не менее, отчетливо прошипел сквозь зубы: - Вполне. Только я поступил сюда, чтобы учиться, а не для того, чтобы ублажать местных… - Снейп запнулся на миг, подбирая слово, и выплюнул: - Корольков. Если вы меня тронете, я пожалуюсь директору. - Ты много на себя берешь, заморыш! - прорычал старшекурсник, буравя Снейпа маленькими глазками. На мгновение в зале стало очень тихо. Даже гриффиндорцы перестали шушукаться. Гойл же, играя желваками на жирных скулах, медленно развернулся и отправился восвояси. Соседи по столу посмотрели на Снейпа со смесью ужаса и уважения, причем первого было явно больше. Снейп судорожно вздохнул и вернулся к завтраку. Он смирился со своим одиночеством, превращаться же в раба избалованного аристократа он не собирался. Тем не менее, его рука, держащая вилку, заметно дрожала – он понимал, что последствия его неповиновения могут оказаться тяжелыми. Малфой в крайнем раздражении оттолкнул Эйвери, пытавшегося его обнять, когда они остались в комнате старосты одни. - Ну что ты, Люциус? Неужели из-за капризов этого ребенка? Я же говорил тебе, что его надо хорошенько проучить, чтобы жалкий полукровка знал свое место. Люциус презрительно скривил губы. «Проучить» Снейпа он уже велел Крэббу и МакНейру, что они и должны были осуществить сегодня вечером. Сейчас его беспокоило, как бы они не перестарались. То, что Северус окажется смелым настолько, чтобы так явно отвергнуть покровительство старосты, шокировало его не меньше остальных. Он решил бы, что мальчик просто глуп, если бы Снейп не успел поразить всех без исключения преподавателей своими способностями. Неприязнь к нему сверстников объяснялась еще и тем, что маленький слизеринец не получал отметок ниже «Превосходно». Если все пойдет так, как задумывал Люциус, то в его полном распоряжении окажется очень талантливый маг. Неважно, что ему еще нет и двенадцати. За семь лет обучения в школе Люциус научился разбираться в студентах, и если этот мальчик не является самым одаренным волшебником из всех, которые на его памяти поступали в Хогвартс, значит, он ничего не понимает в магии. Эйвери неуверенно коснулся колена Люциуса. Малфой очнулся от своих размышлений и, окинув зардевшегося друга собственническим взглядом, стал расстегивать на его рубашке пуговицы, с тем же выражением лица, с которым ловкая хозяйка начинает разделывать курицу. *** Прислушиваясь к мерному дыханию одноклассников, Северус пытался определить, уснули ли они. Уилкс смешно засопел во сне, и Снейп решил, что они, скорее всего, уже спят. Тогда он осторожно выбрался из-под одеяла и, накинув мантию, направился в душевую. Он не любил принимать душ с остальными детьми. Лишний раз демонстрировать застиранное серое белье не хотелось, тем более это никогда не обходилось без комментариев, так же, как вид его тощего тела, на котором после посещений родительского дома часто оставались синяки. Он осторожно вошел в ванную комнату. Сейчас, свободная и просторная, она казалась ему почти уютной. Снейп разделся, сложив вещи аккуратной стопочкой на скамеечку и, ступая узкими ступнями по холодному кафельному полу, направился к душевой кабинке. Он включил воду, комната начала наполняться теплым белым паром. Северус стал тщательно намыливать мочалку, хмурясь при воспоминании о последней стычке с Поттером. Он пытался сообразить, вышел бы он победителем из их маленькой дуэли, если бы на помощь очкарику не выскочил Блэк, возникнув ниоткуда, словно чертик из табакерки. Снейп настолько углубился в свои мысли, что не заметил, как дверь приоткрылась, и в душевую вошли двое старшекурсников. - Ты смотри! Кто это у нас здесь? – раздался притворно удивленный голос. Снейп вздрогнул, как от разряда электрического тока, и расширившимися глазами уставился на вошедших. Перед ним стояли МакНейр и Гойл. Видимо, на его физиономии изобразился такой сильный ужас, что оба старших слизеринца, довольные произведенным эффектом, расплылись в улыбках. Северус сделал нервное движение рукой, словно хотел выхватить палочку, но вспомнил, что на нем нет ни клочка одежды, а палочка лежит вне его досягаемости рядом с ворохом вещей. Его бессмысленный жест не ускользнул от старшекурсников, развеселив их еще больше. - Страшно, Снейп, не так ли? А я ведь говорил тебе, что ты много на себя берешь. - Что … вам … надо? Эти три слова дались ему с трудом, и он сам понял, как жалко звучит его голос. МакНейр начал приближаться к нему, мерзко ухмыляясь. - Что нам надо, спрашиваешь? Сейчас я тебе скажу. Точнее покажу. С этими словами, произнесенными непривычно низким даже для него голосом, юноша начал стягивать с себя мантию. - Постой, ты уверен, что просто хорошей порки здесь будет не достаточно? - с некоторым беспокойством поинтересовался Гойл, облизывая губы. - А с чего ты взял, что порки не будет? - хмыкнул МакНейр. Гойл гадко усмехнулся, в маленьких глазках появился нездоровый блеск. - Если ты на коленях начнешь просить пощады, Снейп, МакНейр, может, и сжалится над тобой, - предложил он, тщетно пытаясь придать своей физиономии сочувственный вид. - Н-нет, - выдохнул Северус. - Грэгори, ты не понимаешь, просто я понравился мальчику. Правда, Севви? – гнусно подмигнул МакНейр и, метко швырнув мантию на скамью, начал расстегивать рубашку. - Нет! – пронзительно выкрикнул Снейп, отпрянув и вжимаясь лопатками в скользкую стену. Старшекурсник, уже успевший освободиться от рубашки, неотвратимо надвигался на него. Северус не понимал смысла слов, только что произнесенных, словно пьяным голосом, но чувствовал, что если тянущаяся к нему рука коснется его, то произойдет что-то чудовищное. В ушах Снейпа молоточками стучала кровь, перед глазами плыли круги. Ему казалось, что он куда-то проваливается, теряя ощущение реальности. - Вот сейчас мне нравится выражение твоего лица, мальчик. Именно такими глазами нужно смотреть на тех, кто выше тебя по происхождению. Сейчас я постараюсь объяснить тебе разницу между нами. В этот момент, словно издалека, Северус услышал звук открываемой двери. - Кто это у нас тут не спит в такое время? МакНейр? Гойл? – лениво протянул прохладный голос, по которому Северус с трепетом узнал Малфоя. Ничего хорошего от него он не ждал, тем не менее, в глазах начало проясняться. Он увидел, что оба его мучителя в смущении замерли перед Люциусом, причем на МакНейра староста почему-то уставился с настоящей яростью. - Итак, кто объяснит мне, что здесь происходит? – поинтересовался Малфой. Он был очень бледен, а серые глаза казались колючими. - Люциус, мы… Ничего такого. - Он же полукровка… Наши узнавали – его отец маггл. - МакНейр, это был последний раз, когда я давал тебе поручение. Я еще поговорю с тобой завтра, - ледяным тоном отчеканил Малфой. - Но, Люциус, ты же сам… - начал МакНейр. - Завтра, - рявкнул блондин. Оба слизеринца, обменявшись хмурыми взглядами, быстро вышли. Люциус медленно развернулся к Снейпу. Он как-то странно скользнул глазами по его маленькой фигурке, потом снял с вешалки огромное полотенце и накинул его мальчику на плечи. В этот миг Люциус, с золотистыми волосами, струящимися по плечам, показался Северусу очень красивым, как ангел на маггловских картинах, которые очень любил отец. Ему захотелось поблагодарить Малфоя за спасение и за теплое полотенце, но он словно забыл, как пользоваться своим языком и только стоял и смотрел на блондина огромными влажными глазами. И несчастное выражение его лица, и мокрые растрепанные пряди, с которых капала навеки опротивевшая ему вода, делали его похожим на бездомного щенка. Люциус приблизился к нему, и ванная комната качнулась перед глазами Снейпа – староста взял мальчика на руки. - Какой ты легкий, Северус, - прошептал Малфой. Уголки его губ дрогнули, и Снейпу показалось, что эта едва заметная улыбка сделала прекрасное лицо печальным.
Брунгильда: *** Развалившись в удобном кресле и прикрыв глаза, Люциус слушал доносившийся из душа шум воды. Он сомневался, что кому-нибудь из слизеринцев придет в голову напасть на Снейпа, но все же всегда теперь сопровождал мальчика в ванную комнату. Отчасти это объяснялось еще и тем, что Северус стал бояться туда ходить. «Видимо он вообще перестанет мыться, когда я покину школу», - подумал Малфой и насмешливо поморщился. Однако тут же его мысли приняли другое направление. Возможно, первый год Снейпа никто не тронет – некоторые слизеринцы на год младше Малфоя входили в его компанию. Но потом… Северус обречен стать игрушкой в руках богатых аристократов. Ни смелость, ни гордость, ни ум не смогут защитить его, скорее наоборот – будут провоцировать недоброжелателей. Дом Слизерина живет по древним законам чистокровных семейств, а они беспощадны. Главный закон гласит: прав тот, кто сильнее. Именно сильнее – не талантливее. Тот, кто только одарен - лишь инструмент в чужих руках. Для темного колдуна сила заключается в магической энергии, способности подавлять тех, кто слабее, подчинять себе. Будь Снейп по природе более изворотлив и - да - более жесток, умей он подстраиваться под других, когда это необходимо… Северус же не по-слизерински открыт и честен. Нет, Снейп может быть и хитер, и осторожен - эти качества развиты в нем прекрасно, однако, чтобы начать применять их, ему необходимо - о боги!- верить в то, что это во имя какой-то великой идеи. Люциус вздохнул, кутаясь в чистый пушистый халат и устраиваясь поудобнее. Обычно сначала он принимал душ, и только после него шел Северус. Это было даже удобно. Пока Люциус ожидал Снейпа, он о многом успевал подумать. К примеру, о том, что по окончании школы ему суждено вступить в ряды Пожирателей смерти… Отец сообщил ему об этом на зимних каникулах. Не то чтобы Люциус был против - он прекрасно осознавал, что ему никто не собирается предлагать выбор - однако он плохо представлял, в чем заключается деятельность новой организации и с чем ему предстоит столкнуться. По словам отца, вступив в ряды сторонников Темного Лорда, он получит власть даже над смертью… Из душа вышел Северус. Вокруг бедер мальчика было обернуто полотенце, чистая золотистая кожа мерцала в желтоватом свете, заливавшем комнату, влажные волосы были отброшены назад, отчего лицо казалось взрослее. Мальчик направился к Малфою, глядя на него спокойными черными глазами. Люциус с удовлетворением отметил, что Снейп не смущается под его пристальным взглядом, откровенно ощупывающим тоненькое гибкое тельце - складное с длинными стройными ногами и, пожалуй, слишком узкими для мальчика плечиками. Снейп уже начал сутулиться, но когда Малфой смотрит на него, он неосознанно вытягивается, словно стремится понравиться своему покровителю. Люциус вспомнил, как он на руках принес завернутого в полотенце Снейпа в свою комнату. Снейп был очень скован и напуган. Люциус призвал его одежду и сам стал натягивать на мальчика ночную рубашку. От его прикосновений ребенок сначала задрожал, а затем впал в оцепенение, и странное совершенно незнакомое Люциусу чувство шевельнулось в нем. В груди сладко-болезненно заныло, но Малфой без труда подавил чуждую ему эмоцию и продолжил свое занятие. Одевая Снейпа, Люциус удивлялся нежной бархатистости кожи мальчика и его хрупкости, почти бесплотности. Северус весь был в его руках, и что бы Люциус ни пожелал с ним сделать тогда, пожалуй, мальчик даже не попытался бы сопротивляться. Давая поручение МакНейру и Гойлу, Люциус не уточнял, как именно им следует наказывать полукровку. То, что ребенок помимо желания его приручить, вызывает в нем сексуальный интерес, казалось ему одной из его личных особенностей. Это обстоятельство нисколько не смущало Люциуса, он только находил это несколько странным – уж слишком необычен был объект желания. Он был почти уверен, что ничего серьезнее порки Снейпу не грозит. Обнаружив же полуголого МакНейра, готового кинуться на мальчика, помимо злости он испытал недоумение. С другой стороны, успокоившись, Люциус воспринял это, как хороший знак. Сексуальная энергия - всего лишь часть энергии мага вообще. Как же ее должно быть много в малыше, если при его довольно своеобразной внешности он уже вызывает сильное желание прикоснуться к нему, овладеть им. Осознавать, что все это достанется именно ему, было очень приятно. Вот он, Снейп, весь его – смотрит покорно, в глазах смирение и почти мольба. «Ну-ка, что он там думает», - промелькнуло у него в голове. Люциус вгляделся в неотрывно смотревшие на него глаза и без труда услышал чужие отчаянные мысли: «Что же ему нужно от меня? Все равно… Пусть делает, что хочет. Ну же, чего ты медлишь. Я устал…» Люциус склонился над Снейпом и неожиданно для себя поцеловал его в лоб, но совсем не страстно, а нежно. Потом он осторожно укрыл ребенка одеялом, тщетно пытаясь понять, что с ним, с Люциусом, происходит. На щеках Снейпа появился слабый румянец, а в глазах вспыхнул странный огонек. Решив, что на сегодня с него достаточно впечатлений, Люциус начал подниматься с кровати, трансформированной им для Снейпа из кресла, но тут почувствовал, что в его руку вцепились тонкие пальчики. Люциус удивленно приподнял брови, а Снейп пробормотал «не уходи» почти требовательно. Во всяком случае, голос полукровки прозвучал вполне твердо. Люциусу следовало бы возмутиться, но вместо этого он вновь присел на край постели, позволив Снейпу удержать себя. «Решил сделать из меня няньку, Снейп? Нет, малыш у меня насчет тебя совсем другие планы», - некоторое время спустя с раздражением думал Люциус, но руку не убирал. Северус судорожно вздохнул и закрыл глаза, явно собираясь засыпать. Длинные ресницы начали подрагивать. «Может, правда трахнуть тебя хорошенько, Снейп? Нет, это, пожалуй, скучно. От тебя же просто ничего не останется». Люциус вновь посмотрел в худенькое личико, с недоумением отмечая, что ничего, кроме очень сильно смахивающего на нежность чувства, это создание с горестно нахмуренными во сне бровками у него не вызывает. «Ладно, малыш, мы сделаем интереснее. Я выращу из тебя сильного и опасного мага, и вот тогда…» Люциус усмехнулся, очень довольный собой. Отец несколько странно воспринял новость о том, что Люциус хотел бы взять под крыло маленького мальчика. Сначала в письмах от него вовсе не было упоминаний о Снейпе, и младший Малфой уже решил, что будет присматривать за Северусом в тайне от родителя. А на зимних каникулах Абрахас вдруг сам заговорил о полукровке, велев пораженному Люциусу не спускать со Снейпа глаз и докладывать о нем все новости. - Я все, - раздался у него над ухом звонкий голосок Снейпа. Он уже надел чистую мантию, высушил заклинанием волосы и стоял теперь перед старостой вопросительно глядя тому в лицо, словно ожидая указаний, которые исполнил бы с радостью. - Тогда пошли, мой мальчик, - лениво протянул Малфой, поднимаясь и взмахом палочки растворяя кресло. Он взял Северуса за руку и повел по узкому прохладному коридору слизеринского подземелья к себе в комнату. Ему в голову пришла одна очень хитроумная идея, как защитить полукровку.
Брунгильда: Хогвартс, 5 лет спустя. Записи на полях учебника, сделанные чернилами, видимыми только самому пишущему. Она похожа на луч света. Нет, это слишком просто... Она похожа на рассвет весеннего дня, когда утренние лучи еще чисты и прозрачны, когда под их ласковыми прикосновениями оживает природа. Что-то есть в ее улыбке – неуловимое, настоящее. От нее идет такая сила, такая светлая волна, что становится легче дышать. Самое прекрасное в ней - глаза. Зеленые, как свежая листва, если смотреть сквозь нее на солнце. Она всегда смотрит смело – впрочем, чему я удивляюсь. Она гриффиндорка. Это у них фирменное – уверенный взгляд прямо вам в душу. Ненавижу эту их привычку, у ее сокурсников это раздражает меня, но только не у нее. Я знаю, что она одна имеет право так смотреть. Она естественна и безупречна. В ней нет ни капли высокомерия, ничего наносного, неискреннего. Опять я пишу всю эту сентиментальную чушь, и только потому, что она сидит рядом со мной на зельях и старательно нарезает те ингредиенты, которые я велел ей подготовить. Да, еще она так очаровательно подчиняется. Она никогда не ведет со мной пустых споров на занятиях и не тратит наше время. Как только она поняла, что я сильнее ее в этом предмете, беспрекословно отдала всю инициативу в мои руки. В ее признании моей ведущей роли нет ни смирения, ни обиды, ни какой-либо другой пустой, суетной эмоции. Она такая во всем. Выслушав ваше предложение, она или спокойно примет его, или выдвинет свое. И вам не придет в голову возражать. Вы сделаете так, как она скажет, потому что, если вы не идиот (или гриффиндорец), вы сразу поймете, что это правильно. Проклятье! Почему все это достанется Поттеру?! Он не в состоянии оценить всей ее мудрости и внутренней силы. Он видит в ней только красивую девчонку, в то время как ее красота – это самое малое, что у нее есть… - Северус, у меня все в порядке с лицом? – услышал я спокойный голос и понял, что опять, как последний придурок, пялился на нее. Я почувствовал, что мои щеки начали гореть, и отвернулся, делая вид, что это была случайность. Я знаю, что ее глаза улыбались, но только глаза. Она не будет откровенно усмехаться, как я того заслуживаю. Мерлин знает, как я ненавижу свою застенчивость. В Слизерине я, по-моему, единственный кто еще не разучился краснеть, и это особенно забавляет Поттера и Блэка. Мои сокурсники давно избавились от подобных нелепых недостатков. То, что происходит между большинством из них, мне известно, но ко мне ничего из того, что о нас говорят, не имеет никакого отношения. Это все благодаря Амулету, который повесил мне на шею Люциус, когда закончился мой первый учебный год. На нем две буквы - «Л» и «М». Конечно, в свое время находилось желающих сделать меня любовником без моего согласия, но стоило смельчакам увидеть на моей шее горящие золотом инициалы Малфоя, как весь их пыл мгновенно испарялся. В результате я, похоже, единственный слизеринец, которого однополая любовь пугает не меньше, чем примитивных магглов с их глупыми ярлыками, которые они навешивают друг на друга, загоняя самих себя в какие-то несуществующие рамки. Я помню, какой шок этот Амулет вызвал у отца. Это произошло прошлым летом на каникулах, когда одним жарким днем я имел глупость последовать его совету и расстегнуть рубашку. Тут он и увидел золотую цепочку у меня на шее. - Эйлин! – возопил отец. - Что это?! Иди сюда, быстро! Мать прибежала с кухни - ее руки были белыми от муки. Она как раз готовила пирог. Отец схватил меня за плечо и резко развернул к ней. Мать испуганно уставилась на меня, но Амулет заметила почти сразу. - Да, Тобиас? Я не понимаю, зачем ты меня звал? – ее голос прозвучал достаточно ровно, учитывая, что в черных глазах явно промелькнуло беспокойство. - Ты не видишь этого? - Это, видимо, Амулет. Маги носят иногда такие. - Что ты несешь? У вас маги носят женские украшения? Это так же нормально, как и его длинные локоны? – отец в ярости так сильно сжал мое плечо, что я начал бледнеть от боли. - Тобиас, я уже объясняла тебе, что маги обычно носят длинные волосы. Это традиция. Кроме того, это необходимо для некоторых ритуалов… - Что ты морочишь мне голову?! Лично я вижу, что наш сын – просто… Просто… Ты сама знаешь, что я хочу сказать! Не надо делать из меня идиота! - Тобиас, перестань. У нас… У нас нет таких понятий. Главное энергия, которую может дать один волшебник другому, а не его пол. Мне сложно объяснить тебе это. Отец молчал, продолжая терзать мое плечо и с отвращением взирать на бледную мать. Потом пробормотал почти с отчаянием: - Вы уроды… Какие же вы уроды, - оттолкнул меня с силой, так что я едва не врезался в забор, и вышел за калитку. Тем вечером он явился пьяным до такой степени, что даже не мучил нас с матерью своими обвинениями, что «это вы, дьяволы, искалечили мне жизнь»… …Сегодня после занятий Лили, воспользовавшись тем, что Поттер буквально рванул на квиддичную тренировку, спросила меня: - Северус, что ты делаешь этим вечером? Стараясь не выглядеть шокированным вопросом и мыслями, которые за ним потянулись, я осторожно ответил: - Ничего особенного. Возможно, буду готовить одно зелье. - Ты не мог бы составить мне компанию в Хогсмиде. Я хочу посмотреть одну книгу по Защите… Понимаешь, мне кажется, нас недостаточно хорошо готовят по этому предмету, и я хотела… Лили явно смутилась. Я смотрел на нее, как громом пораженный. Гриффиндорка заинтересовалась Защитой настолько, что хочет почитать дополнительную литературу. Определенно что-то неправильное происходит в этом мире. Я усмехнулся и кивнул головой. Похоже, наши рабочие отношения плавно перетекают в нечто большее… …Приходил Люциус. Снова заказывал запрещенное зелье. Хорошо, что у меня есть кладовая, выделенная Филчем, где я могу все это для него готовить. У зелья специфический запах… …Я узнал из книг, добытых в запретной секции, что означает Амулет, подаренный мне Люциусом. Такое украшение еще в детском возрасте вешалось на шею будущим наложницам и наложникам могущественными магами древности. Оно означает, что только хозяин Амулета имеет право на близкие отношения с тем, кто его носит. Снять Амулет, кроме самого хозяина, никто не может, и обычно сие украшение снимается в первую брачную ночь… Тысяча дементоров! О чем думал Люций, когда вешал на меня эту гадость?! Я пытался его снять, но у меня ничего не вышло – я только получил серьезные ожоги рук. Когда он придет в следующий раз, я потребую, чтобы он избавил меня от подобного украшения. Я уже вполне в состоянии защитить себя сам. Теперь я понимаю, почему Эйвери смеялся до слез, когда я сказал Люцу, что его другу тоже надо повесить такой же Амулет, иначе ему будет обидно. С нетерпением ожидаю нашей встречи. Мне многое хочется сказать этому белокурому ублюдку.
Брунгильда: *** Снейп отложил в сторону учебник. Действие лекарства, которым он вечером смазал руки, закончилось, и теперь кисти обжигала дикая боль. Следующую порцию можно было нанести только через пять часов. Получалось, что для этого надо будет специально вставать ночью. Хотя вряд ли ему удастся заснуть. В тишине слышалось только мерное дыхание слизеринца, спавшего на соседней кровати. В эти выходные остальные соседи по спальне отпросились домой. Снейп прикрыл глаза, положив руки поверх тонкого одеяла. Надо было придумать, что сказать Люциусу, с которым он должен был встретиться завтра, чтобы передать зелье. Несмотря на усиливавшуюся боль, гнев странным образом утихал, словно вытесняемый пожаром, охватившим его пальцы. Если разобраться, в чем он собственно мог обвинить Малфоя? В том, что тот отметил его знаком рабства, да еще и такого специфического рабства? Что может быть унизительнее, чем, пусть и формально, считаться чьей-то собственностью? Выходит, что Люциус в любой момент может предъявить на него свои права, и Снейпу останется только подчиниться с подобающей его положению покорностью. Северус снова начал закипать. Получается, Мародеры не сильно преувеличивали, когда среди прочих нелестных кличек обзывали его «Малфоевской шлюхой». Слизеринцы не позволяли себе подобных высказываний, но Снейп неоднократно ловил на себе довольно странные неприятные взгляды. Тем не менее второй приступ гнева оказался слабее первого. К своему удивлению Снейп почувствовал, что вследствие некоторых мелькавших в голове мыслей кровь начала отливать от щек и горячей волной устремилась вниз живота. С ужасом Снейп осознал, что сильно возбужден. Это было очень странно, так как то, о чем он думал, меньше всего, по его мнению, способствовало столь постыдным проявлениям. Снейп попытался поймать ускользающую нить размышлений. Прежде всего, с чего он взял, что Люциус имел в виду что-то еще, помимо желания его защитить? Да, избранный старостой способ несколько... странен, но возможно ли требовать от Малфоя чего-нибудь более благородного? Таким образом, можно было заключить, что Малфой действительно просто хотел оградить его от неминуемой беды. Тогда завтра ему останется всего лишь попросить Люциуса снять Амулет, пояснив, что теперь он сам в состоянии позаботиться о себе. Люциусу это будет даже приятно – он провел очень много времени, обучая Снейпа магической дуэли и не только магической. Несколько раз Люциус приглашал его к себе в поместье и научил мастерски владеть шпагой. Старший Малфой отнесся к Снейпу с удивительной благосклонностью и даже велел Люциусу дать Северусу несколько уроков танцев. Был момент, когда Абрахас заметил на шее Снейпа Амулет. Старший Малфой отвернулся с несвойственной ему поспешностью, но Северус успел заметить и как вспыхнул Люциус и как тонкие губы Абрахаса на миг тронула улыбка. Итак, завтра он просто попросит Люциуса снять Амулет. Люциус… Перед внутренним взором Северуса предстал двадцатидвухлетний Малфой во всей его ослепительной красоте. В Малфое все было достойно восхищения: и дивные волосы вейлы, и царственная осанка, и неподражаемая манера держаться. Рядом с ним Снейп всегда чувствовал себя вороненком. Конечно, блистательный Люциус вряд ли испытывает к нему что-то помимо дружеских чувств. Скорее всего, ему просто нравится оказывать Снейпу покровительство. В какой-то момент это случайно вошло у него в привычку. Эдакую причуду избалованного аристократа. Не более того. Придя к такому умозаключению, Снейп к своему удивлению, помимо явного облегчения, почувствовал что-то похожее на разочарование. Поймав себя на этом, Северус насмешливо скривил губы. Прекрасно. Теперь осталось только начать расстраиваться, что Малфой вовсе не жаждет воспользоваться своим правом. Эта мысль показалась ему настолько забавной, что он негромко рассмеялся, уткнувшись в подушку. Северус представил себя, стоящим перед Люциусом на коленях и произносящим что-то вроде: «Я весь твой, Люций». А Люциус ответит ему… Интересно, что ответит ему Малфой? «Посмотри на себя в зеркало, Снейп», - невесело ответил себе за Люциуса Северус. Теперь он совершенно успокоился. Конечно, Люциус ничего от него не потребует и это… Это здорово! Снейп усмехнулся всем своим кажущимся теперь нелепыми страхам, как вдруг в памяти всплыло одно воспоминание. Как-то в прошлом году Люциус пытался растормошить приунывшего Снейпа и выяснить, в чем причина плохого настроения его маленького приятеля. - Ты все равно не поймешь этого, Люций, - беспрестанно отмахивался от него Северус. - И все же, позволь мне хотя бы попытаться, - настаивал Малфой. - Я… Я некрасивый. Люциус ничего не ответил ему на это, и Снейп в тот же миг пожалел, что сделал подобное признание, как вдруг почувствовал, как Малфой схватил его за плечики и куда-то потащил. Снейп подчинился сильным рукам старосты и вскоре уже стоял перед большим зеркалом в мраморной гостиной Малфой Мэнор. - Ну, теперь смотри сюда, - пропел у него над ухом хрустальный голос. Снейп, хмурясь, заглянул в серебряную глубину и увидел там себя и Люциуса, стоящего позади него. Мальчик, смотревший на него из украшенной тончайшей резьбой рамы, не был некрасив. Его крючковатый нос и худые бледные щеки никуда не делись. Но все недостатки больше не воспринимались таковыми. Рядом с Люциусом он не просто не казался непривлекательным. Он без преувеличения был прекрасен. Снейп замер как громом пораженный, пытаясь понять, что могло спровоцировать такой фантастический эффект. - Ты видишь Северус. Ты очень, очень красив… Когда ты рядом со мной. Тогда Снейп понял - все дело в том, что рядом с ним стоял Малфой. Они подходили друг другу, словно были выполнены одним художником, одинаково очарованным ими обоими. Каждая черта Снейпа словно дополняла черты Малфоя и наоборот. Они казались отражением друг друга. Тенью и светом, неразрывно связанными и обреченными друг без друга потерять смысл. И Люциус смотрел на него так… Нет, не нежно, как это случалось с ним иногда (очень редко), когда он смотрел на Снейпа. В его глазах горел необычный опасный огонек. И Снейп отвернулся тогда именно потому, что ему неожиданно стало очень жарко и тревожно находиться так близко от Люциуса, чьи глаза сделались вдруг очень темными и глубокими. Снейп услышал томный стон и с удивление понял, что этот звук издал он сам. Просто вспомнив, как Малфой смотрел на него тогда. Он резко сел, с возмущением наблюдая вполне заметный холмик под одеялом. Его возбудили мысли о Люциусе. Это было странно, если не сказать пугающе. Как он будет разговаривать с ним завтра? Да он просто сгорит от стыда. С другой стороны… А что если с ним происходит именно то, что Люциус сам от него ждет? Снейп вновь лег, старательно припоминая все разговоры и встречи с Малфоем. Его взгляды, его стремление прикасаться к нему, то, как Малфой обучал его танцам… О, Мерлин! Надевая на него Амулет, Люциус имел в виду именно сделать его со временем своим. Полагать же, что Малфой преследовал исключительно альтруистические цели, было наивным даже для него. Эта мысль поразила Снейпа, но теперь он больше не сомневался в том, что она верна. Все сходилось, и все объяснялось. Почему же – о боги! - вместо гнева, он чувствовал теперь такое возбуждение, что едва не стонал в голос? У него возникали желания, когда он думал о Лили, но то, что происходило с ним сейчас, было похоже на безумие. Будто бы его мозг до этого момента спал, а теперь взорвался, проснувшись. Может это у Амулета такое действие? Снейп сел, пытаясь сообразить, что ему теперь делать. Руки сильно болели, а внизу живота творилось что-то совершенно невыносимое. И он никак не мог себе помочь. Интересно спит ли Треверс? Можно было бы перевернуться на живот. Но в его теперешнем состоянии он не сможет сделать все это беззвучно. - Снейп, у тебя какие-то проблемы? – раздался вкрадчивый голос Треверса. Снейп вздрогнул и повернул голову, вглядываясь в темноту. Треверс сидел у себя на кровати и смотрел в сторону Снейпа. - У меня все в порядке, - слабым голосом сообщил Снейп. - Мне показалось, что кто-то стонет. Треверс зажег свет и подошел к Снейпу. Северус почувствовал, что у него горят щеки. - Я же сказал, что со мной все в порядке, - огрызнулся он. - Да, я вижу, - усмехнулся Треверс, наблюдая холмик в очень специфическом месте. Снейп попытался сесть так, чтобы его позорное состояние не было так заметно. Губы Треверса продолжала растягивать понимающая ухмылка. - Как твои руки, Северус? - неожиданно мягко прозвучал его обычно грубоватый голос. - Нормально, - Снейп с удивление воззрился на Треверса. Тот осторожно взял руку Снейпа за запястье. Пальцы Северуса были сильно воспалены. - А ты говоришь, нормально, - хмыкнул слизеринец. - Пусти, - прошипел Северус. - Я могу помочь тебе, Снейп. - Да, ну? - Представь себе. Я давно за тобой наблюдаю. Северус скептически изогнул бровь. - Ты мне не веришь? Не стоит считать себя самым умным Снейп. Знаешь, ты будешь удивлен, но я не меньше тебя знаю о том украшении, которое Малфой повесил тебе на шею. - Я тронут, что тебя так волнует моя горькая участь. Тогда ты должен знать, что не сможешь помочь. - Ошибаешься Снейп. Смотри. С этими словами Треверс наклонился к Снейпу и поцеловал его в шею. Ничего не произошло. Обычно, когда тех частей тела Снейпа, которые как правило скрыты под одеждой, касались руками его одноклассники, им приходилось тут же их отдергивать. По признаниям некоторых слизеринцев ощущение было такое, будто их слегка било током. Снейп удивленно воззрился на Треверса. - Ну и что? Ты хочешь сказать, что меня можно целовать? Очень мило. Я счастлив, - насмешливо заметил Северус. - Тебя можно целовать везде. У Снейпа пересохло во рту. - Как это? – прошептал он. - Ляг. Только сначала скинь с себя одеяло, - хрипло скомандовал Треверс. Снейп немного помедлил. Вообще то, если бы он не был уверен, что Треверс ничего серьезного сделать ему не сможет, он бы уже давно схватился за палочку. Так как речь идет не о том, чтобы он … ну в общем… Снейп хмыкнул и лег, откинув одеяло. Треверс запыхтел над ним. Его глаза жадно горели, а губы оказались очень мокрыми и скользкими. Снейп брезгливо передернулся. - Я… Треверс, не надо. Он хотел оттолкнуть Треверса рукой, наплевав на боль, но Треверс переместился ниже и прикусил сосок, показавшийся в прорези сбившейся рубашки. Снейп вскрикнул, но на этот раз не от отвращения, а от необыкновенно острого удовольствия. Он никогда не думал, что это может быть так приятно – то, что Треверс делал с его соском, было настолько хорошо, что он начал постанывать. Стыд еще не прошел, но возбуждение полностью захватило его и стало напоминать безумие. - Северус, мне надо, чтобы ты снял рубашку. Я знаю, что твоим рукам будет больно, но потом.. Я обещаю тебе, что ты забудешь обо всем. Снейп приподнялся и, стараясь не смотреть на пожиравшего его глазами Треверса, снял одежду. - Хорошо, - с трудом пробормотал Треверс. – Теперь ляг. Вот так, Се-ве-рус. Снейп лежал перед Треверсом обнаженный, и тот целовал его, постепенно спускаясь ниже и ниже, пока в одно одуряющее мгновение Снейп не почувствовал, как влажные губы слизеринца сомкнулись на его члене. Северус застонал громко, хрипловато, не слыша ответный стон Треверса, который поощряемый звуками, издаваемыми Северусом, стал искусно посасывать и ласкать его член. Снейпу показалось, что в голове зажглись, а потом стали плавиться звезды. Сердце оборвалось в груди и начало падение в пропасть. А потом в последний головокружительный миг все кончилось. Его охватила такая пустота и холод, будто он только что пообщался с дементором. - Ты так стонешь Северус. Я едва не кончил от одних твоих стонов. Ты… Я схожу от тебя с ума. Малфой, сволочь, отхватил себе такое… сокровище. Снейп скривил губы. - Избавь меня от этой чепухи. Чем обязан? Мне отсосать у тебя? - У тебя, Снейп, от оргазма в голове помутилось? Твой сладкий ротик тоже принадлежит ему. Я же сказал, что целовать можно только тебя. - Странно. Почему это не предусмотрено? - лениво удивился Снейп. - Ты только представь, как рабы стали бы умолять, чтобы у них отсосали. - Заткнись,- брезгливо поморщился Снейп. – Что ты хочешь от меня? - Видишь ли, оказывая тебе эту маленькую услугу, я беру на себя слишком много. Поэтому у меня будет два желания. - Валяй. Какое первое? - Ляг на живот. Снейп скривился, но решил исполнить просьбу. Треверс буквально пожирал глазами его тоненькую фигурку, пока с кошачьей грацией Северус, потягиваясь, переворачивался на живот. - Ты такой… Классный Снейп. О боги! Какая у тебя задница! - Ну и что дальше? Я сейчас усну, Треверс. Не тяни… - Приподнимись. Ну… так как это обычно бывает. - Я подозревал, что ты извращенец Треверс,- насмешливо заметил Снейп, но просьбу выполнил. - Теперь пошевелись,- Треверс говорил, задыхаясь, и Снейп, бросив взгляд через плечо, обнаружил, что его одноклассник весь дрожит. - Это уже третья просьба, Треверс. - Это только первая, Снейп,- прошептал Треверс, бросив на Снейпа одновременно злобный и голодный взгляд. – Что если Малфой узнает о том, что произошло? Я рискую жизнью, чтобы полюбоваться на твой зад, а ты кривляешься. Снейп усмехнулся, но стал двигаться так, как ему казалось должно понравиться Треверсу. И, судя по животным звукам, издаваемым последним, тому понравилось, брезгливо отметил Северус. - Какое второе желание? – некоторое время спустя спросил Снейп упавшего рядом с ним в изнеможении слизеринца. - Ты мне дашь трахнуть себя, как только Малфой снимет с тебя Амулет. - Пошел ты… - Снейп, что если мне захочется с кем-нибудь поделиться тем, что сейчас произошло? - Ничего не произошло, Треверс. Иди к себе, пока я тебе не врезал. Что если мне захочется пожаловаться Люциусу, что ты приставал ко мне? Кому он скорее поверит, Треверс? Слизеринец, злобно сверкнув глазами, ушел восвояси. Солнечным утром Снейп шагал в направлении трактира «Три метлы» на встречу с Люциусом. В кармане среди прочих склянок болталась бутылочка с заказанным Малфоем зельем. Едва войдя в заведение, он сразу увидел Люциуса. Малфой сидел, откинувшись на спинку стула, и потягивал фруктовый коктейль. Почти белые волосы, как обычно, были стянуты в тугой хвост. Блондин обратил к Северусу красивое лицо. Снейп бросил беспокойный взгляд на другие столики и шагнул к Малфою. - Привет, Северус, - поздоровался бывший староста, как всегда очень внимательно разглядывая своего младшего друга. – Как дела? - Нормально, - откликнулся Северус, присаживаясь. - Ты приготовил мне то, что я просил? - Да. Вот. Снейп протянул Люциусу пузырек. - Ты выглядишь очень встревоженным Северус, - неожиданно заявил Малфой. Снейп вспыхнул и отвел взгляд. - Ты что-то хочешь мне сказать? – Снейпу показалось, что в голосе Люциуса прозвучало беспокойство. - Я… Ты знаешь… Это по поводу одной вещи, - к собственной досаде Снейп снова покраснел. Малфой вперил в него изучающий взор. Северус заметил, что уголок красивого рта приподнялся. - Мы можем взять комнату, чтобы поговорить, Северус, - очень мягко предложил Малфой. Снейп кивнул, чувствуя, что краснеет еще больше. То, что произошло вчера, терзало его память. Весь сегодняшний разговор представлялся тяжелым и без постыдных воспоминаний. Теперь же ситуация грозила стать невыносимой. Люциус подошел к хозяйке и стал договариваться с ней о комнате. Снейп пытался взять себя в руки. В конце концов ничего не произошло. Зачем он так изводит себя? Это просто глупо. - Северус, пошли поговорим спокойно, - прожурчал мелодичный голос его бывшего старосты. Они поднялись наверх. Люциус, бросая на Снейпа проницательные взгляды, пропустил его вперед. - Что ты хотел сказать мне, Северус? - спросил Малфой, когда они наконец разместились за круглым столом друг напротив друга. - Это по поводу Амулета,- выпалил Снейп, заставляя себя не отводить взгляда от холеного лица Малфоя. Люциус усмехнулся, блеснув глазами. - Да, мой мальчик. Я слушаю. - Я бы хотел… чтобы ты его снял, - выдохнул Снейп, но в этот раз смущенно отвернулся, с отчаянием чувствуя, что вновь краснеет. - Что ж. Судя по твоему поведению, ты уже понимаешь, как именно я бы хотел его снять, - протянул Люциус, но в его голосе не было насмешки, как ожидал Снейп. Эмоция, которую уловил Северус, скорее напоминала волнение. Его сердце болезненно сжалось - Ты готов к этому? – услышал Снейп встревоженный голос и понял, что слегка дрожит. - Да, - тихо ответил он, не глядя на Люциуса. - Северус, посмотри на меня. Поверь, это не страшно, - властно позвал его бывший староста. Снейп с трудом поднял глаза на Люциуса. Тот смотрел на Снейпа очень внимательно. Без намека на усмешку или животную похоть, которую Снейп заметил во взгляде Треверса. Люциус явно был взволнован, судя по раздувавшимся крылышкам носа, а миндалевидные серые глаза потемнели и казались еще больше и глубже, чем обычно. - Иди ко мне, - с придыханием произнес Люциус. Снейп отметил, что таким, почти доверчивым, он еще никогда не видел Малфоя. Он встал и, не чувствуя под собой ног, приблизился к Люциусу. Сильные руки почти тут же подхватили его, и Северус оказался на коленях у Малфоя. Люциус провел рукой по черным волосам, отбрасывая их назад и явно любуясь юношей. Снейп затрепетал. - Ты действительно хочешь этого, мой маленький Северус? - Да, - был тихий ответ. Люциус улыбнулся. В его глазах появился знакомый Снейпу жадный огонек, но у Люциуса это было красиво, почти волшебно. Он почувствовал, что Малфой целует его очень легко и нежно в лоб, щеки, подбородок. Комната стала таять у Снейпа перед глазами. Он откинул голову, ощущая мягкие теплые губы Люциуса, исследующие его шею. Тонкие умелые пальцы без труда расстегнули ворот мантии. От поцелуев Малфоя, похожих на ласковые прикосновения крыльев бабочки, Снейп впал в подобие сладостного транса. Он вдруг почувствовал, что Люциус поднимает его, и удивленно распахнул глаза. - Какой ты легкий, Северус,- произнес Малфой с нежностью, от которой у Снейпа вновь сжалось сердце. Люциус бережно положил его на кровать. Перед глазами юноши все плыло. Весь мир исчез, остались только руки Малфоя, аккуратно раздевающие его. Это было очень хорошо и приятно, но его почему-то все больше трясло, как в лихорадке. То, что делал с ним Малфой, казалось реальнее произошедшего вчера. Это было слишком прекрасно и от этого почему-то было страшно, словно Люциус был божеством, собравшимся взять его с собой на Олимп. - Тихо, мой сладкий. Не бойся… Какой ты красивый, мой Северус… Как же ты стонешь, малыш, уммм… Я даже не предполагал, что ты настолько приятный... Мой Северус. Голос Люциуса походил на музыку. Малфой наслаждался каждым мгновением, раздевая Снейпа. - Люциус, а-а-аххх. Я больше не могу. Люций … - Тише, тише… Я ждал этого шесть лет. Дай мне насладиться тобой как следует. Малфой вновь издал какой-то нечленораздельный восторженный возглас и начал ласкать острые коричневые соски, поглаживая подушечками пальцев полностью лишенную волос грудь, словно желал запечатлеть в памяти каждый миллиметр тоненького тела. Спустя томительную и сладкую вечность Снейп лежал перед Люциусом обнаженный и чувствовал, что начал согреваться от его ласк и дыхания. - Мой сладкий, - шептал Люциус, только начавший раздеваться сам. - Не бойся… Я постараюсь, чтобы ты почти не почувствовал боли. Люциус вновь стал покрывать его тело сладостными поцелуями, но вдруг Снейп почувствовал, как Малфой резко замер. Снейп открыл глаза и встретился взглядом с Люциусом, гневно смотревшим на него. Юноша тут же сел, удивленно уставившись в серые глаза. - Что это, Северус? - спросил Малфой, указывая на заметную отметину в области паха, сильно смахивающую на засос. - Я… не знаю, - пролепетал Северус. - Ты хочешь сказать, что целуешь себя там иногда и случайно увлекся? - Нет, Люциус. Это… Я.. Малфой нахмурился, взял палочку и что-то пробормотал себе под нос. К ужасу Снейпа все его тело покрылось темными пятнами.
Брунгильда: *** Снейпу стало очень холодно. Словно очнувшись от странного сна, он осознал, что сидит перед Люциусом совсем беззащитный, не только без одежды, но и без палочки и даже не может предположить, где находится последняя. Люциус смотрел на него молча, сузившимися глазами, изучая темные отметины на коже – именно там, где к нему прикасались губы Треверса. Снейп отстраненно подумал, что если останется сегодня жив, что вряд ли , то будет пятнистым, как далматинец, но тут отметины стали светлеть и очень быстро исчезли, исполнив свою предательскую роль. - Имя, - услышал он показавшийся незнакомым голос Малфоя. Снейп поднял на Люциуса глаза, инстинктивно пытаясь прикрыться руками. - Я… я сам ему позволил. Так получилось… - Имя, - ледяным тоном повторил Люциус. Снейп дернулся, крепче обхватив себя за плечи. - Ты убьешь его? – спросил он, вглядываясь в красивое каменное лицо. - Мне кажется, тут есть еще один юный маг, чья жизнь может оказаться очень короткой даже по маггловским меркам. Еще раз: имя. Снейп нервно сглотнул и отвернулся. - Я не скажу тебе, Люциус. Он тут ни при чем… Я сам. - Как великодушно. Мне поаплодировать? Снейп молча разглядывал незамысловатый мелкий рисунок на матрасе. - Я чувствовал, что здесь что-то не так, - пробормотал Малфой. Снейп беспокойным взглядом окинул кровать, пытаясь найти хотя бы какой-нибудь клочок ткани, чтобы завернуться в него, но безрезультатно. Его одежда беспорядочной кучей темнела за спиной Малфоя. Люциус продолжал монотонно рассуждать вслух: - Когда ты с такой готовностью согласился стать сегодня моим, я очень удивился. По моим расчетам сначала ты должен был попытаться устроить мне скандал, обвинить меня в том, что я, пользуясь твоей наивностью, присвоил тебя себе. Потом тебе следовало поломаться какое-то время, и я уже прикидывал, как долго мне придется с тобой возиться. И тут вдруг выясняется, что тебя все устраивает. Как бы мне ни было лестно, что я настолько тебе приятен, все это казалось мне очень странным. Что ж, я рад, что все объяснилось. Теперь осталось решить, что мне с тобой делать, Северус. У тебя есть какие-нибудь предложения? Снейп напряженно посмотрел на Люциуса. - Я не знаю, - тихо ответил он. - Зачем ты это сделал? - Я … Пытался снять твой Амулет и повредил руки. Снейп замолчал, сообразив, что дальше он не сможет рассказать Малфою, даже если тот начнет его пытать. Но Малфой вдруг рассмеялся каким-то жутковатым смехом. Снейп растерянно воззрился на него, понимая, что вряд ли этот смех указывает на хорошее расположение духа. - Интересно, кто же этот слизеринец, который сообразил воспользоваться твоим отчаянным положением? Снейп сжал губы и молчал, глядя в серые глаза. - Что ж, Северус. Если ты так настаиваешь на том, чтобы отвечать за все самому… С этими словами Люциус взмахнул палочкой, прошипев сквозь зубы заклинание. Из ее кончика поползли змеи, которые падали на матрас, тут же увеличиваясь. Они со зловещим шипением расползались по кровати, оплетая деревянные столбики с четырех сторон. Еще раз взмахнув рукой, Люциус сотворил ременную плеть. Расширившимися глазами Снейп разглядел, что ее рукоять была черной и блестящей, украшенной древними письменами. Он даже попытался распознать язык, но одернул себя, сообразив, что более нелепое занятие в этот момент он вряд ли смог бы себе придумать. Между тем Люциус рассек плетью воздух. Видимо, получившийся пронзительный звук ему понравился, так как он удовлетворенно усмехнулся. На все эти приготовления Северус смотрел с тихим ужасом. На его лбу выступил пот, так как он вполне понимал, что все это может означать. Снейп медленно повернул голову и уставился в безжалостные глаза мага, которого привык считать своим покровителем и защитником. Чувствуя, как его сердце леденеет, Северус понял, что никогда еще не видел у Люциуса такого лица: лишенное эмоций и безупречно красивое, оно напоминало белую маску. Сейчас как никогда раньше он понимал, что ничего не знает о Малфое. С чем тому приходится постоянно сталкиваться, являясь сторонником загадочного Темного мага? Насколько верны распространяемые о нем слухи? В комнату проник золотистый, почти уже вечерний лучик. Он осветил тоненькую фигурку Снейпа и запутался в черных волосах, совершенно проигнорировав Люциуса, который остался в тени. Зашипели, извиваясь, змеи, словно им не терпелось обхватить тонкие запястья жертвы. Люциус погладил рукоятку плети длинными пальцами. - Не будим медлить, Северус. Возможно, тебе даже понравится. Еще раз бросив отчаянный взгляд на чужое лицо, которое казалось ему демоническим, Северус закрыл глаза. Он понял, что умолять о пощаде бесполезно. Тот, в чьей власти он оказался, не знает, что такое жалость. Но он не будет помогать этому ублюдку пытать себя. Он не будет в этом участвовать. Снейпу почему-то вспомнилось, как Люциус переживал, случайно ранив его шпагой. В глазах защипало и с отвращением к себе Снейп понял, что плачет. «Если я сниму с него Амулет, то это будет, пожалуй, опасно для него, - раздумывал тем временем Малфой, - Кто же это мог быть? Кто-то из соседей по спальне. Уилкс, Треверс и Розье. Что ж, я нашел хорошее пушечное мясо для Лорда. Я не буду их пока трогать. В конце концов, это им я обязан тому, что Северус так быстро смирился со своей участью. Теперь он начнет носить мой подарок с гордостью. Так, что там с ним? Похоже, уже приготовился умирать мученической смертью и сейчас затопит слезами комнату. Его действительно следовало бы хорошенько наказать, но стоит ли портить себе удовольствие, когда все так хорошо складывается?» Люциус приблизился к Снейпу, который сильнее вцепился пальцами в матрас, и провел языком по щеке, слизывая слезы. Северус открыл глаза, воззрившись на Люциуса почти безумным взглядом. - Люциус… Я… - Тссс. Кажется, где-то здесь должна быть подушка, - озабоченно протянул Малфой.
Брунгильда: *** Сегодня я сдал последний экзамен, а это значит, что вскоре я покину стены школы. Я бы не сказал, что очень страдаю по этому поводу. Мне никогда не было хорошо здесь. Впрочем, дома в последнее время тоже стало невыносимо. Отец тяжело болен, но, несмотря на свою слабость, умудряется продолжать мучить и меня, и мать. У него какое-то ужасное маггловское заболевание, которое почти всегда заканчивается смертью. Отец злится на мать, что та, будучи ведьмой, не помогает ему, не пытается остановить распространение в его организме тяжелого недуга, высасывающего из него жизнь. Объяснить, что не все болезни можно излечить магическими средствами, невозможно. Так же, как и то, что маги не подвержены многим маггловским заболеваниям. Но такие вещи ему нельзя говорить. Я сижу на подоконнике высокого окна на верхнем этаже замка и разглядываю безмятежно прогуливающихся внизу студентов. Стайка очень юных магов выскользнула за ворота, но их никто не останавливает. На мой взгляд, они вряд ли уже перешли на третий курс. Малыши шарахнулись от огромной фигуры Хагрида, но наш лесничий, похоже, находится в слишком благодушном настроении, чтобы заметить серьезное нарушение правил. Мы почти подружились с ним за последнее время. Мне как-то нужно было найти неподалеку от Запретного леса одну редкую траву. Только раз в году сок ее листьев обладает уникальными волшебными свойствами. Когда я уже отчаялся отыскать ее и повернул назад, я наткнулся на Хагрида. Он начал было отчитывать меня за то, что я так близко подобрался к лесу, но, не добившись от меня в ответ ни слова в свое оправдание, неожиданно смягчился и стал расспрашивать, что я искал. Я сказал ему, скорее, чтобы развлечься – наблюдать тяжелую работу мысли на его грубоватом лице может быть довольно забавным. Но к моему величайшему изумлению лесничий заинтересованно кивнул и предложил пойти с ним. Тогда он показал мне небольшую полянку, где и росло нужное мне растение, прячась в корнях колючего кустарника. С тех пор мы иногда обмениваемся замечаниями, касающимися ингредиентов для зелий. Некоторые экземпляры я добыл благодаря его неоценимой помощи. Бедняга не знает, что изготавливаемые мной эликсиры в основном противозаконны. Я протягиваю руку и зачем-то провожу пальцем по прохладному серому камню. Яркое солнце высветило на нем каждую жилку. Я смотрю на сложный исполненный природой рисунок, и меня охватывает странное чувство. Мне вдруг очень не хочется никуда отсюда уходить. Я и раньше часто сиживал на этом подоконнике в очень комфортном для меня одиночестве. Иногда меня находила здесь Лили. Например, когда ей надо было поделиться со мной чем-нибудь таинственным и, по ее мнению, не очень правильным. Она внимательно слушала мои доводы, почему ее идея вовсе не так ужасна, как ей казалось поначалу. Как правило, потом она улыбалась и смотрела на меня так, словно я некое загадочное явление, а не скользкий слизеринец. Теперь она редко приходит сюда. Она как-то застала меня здесь с Малфоем. Люциусу пришла в голову очередная блажь. Ему вздумалось целовать меня прямо здесь, а все мои протесты только больше его распаляли. Я прикрываю глаза, ощущая, как к моим щекам приливает горячая волна. Это было похоже на вихрь … или сумасшествие. Скорее на последнее. *** - Люциус, мне… это не нравится. А-а-ах… Прекрати! – я пытаюсь вырваться, но когда за спиной пропасть - это не просто. Слыша мой срывающийся голос, Люциус только горячее целует меня. Мне бы следовало спокойнее реагировать на все это - ничто так не возбуждает Малфоя, как страх и беспомощность. Но мне действительно не по себе – Люциус уже расстегивает ворот моей мантии, а я слишком хорошо знаю его, чтобы надеяться, что на этом он остановится. Я уже почти сдался ему, и тут появляется Лили. К счастью, Люциус не видит ее, а мне становится по-настоящему страшно. Я не хочу думать, что он может сделать с ней впоследствии, обнаружив, что она застала нас… за этим. Он искренне ненавидит магглов и магглорожденных вместе с их мировоззрением. Лили также, хотя и очень талантливая ведьма, пришла из чуждого нам мира, со своими понятиями и представлениями. Гриффиндорцы стремятся придерживаться так называемых «общечеловеческих ценностей». Проще говоря, они исповедуют мораль магглов и во многом стремятся им подражать. По поводу того, что сейчас видят ее ставшие почти круглыми зеленые глаза, у них есть свое бескомпромиссное мнение. Лили смотрит на меня со странным выражением. Я не в том положении, чтобы разбираться в смеси эмоций, сменяющихся на ее лице - руки Люциуса лезут ко мне под мантию. Больше всего мне хочется прыгнуть вниз или хотя бы закрыть глаза, но я заставляю себя смотреть на нее, умоляя, а точнее, приказывая ей уйти. Наконец она приходит в себя и, к счастью, совершенно беззвучно удаляется… С тех пор она не приходит сюда. А на зельях молчит и избегает моего взгляда. А Люциус… Конечно, мне так и не удалось его тогда остановить. - Нас могут заметить, Люций. Пожалуйста… А-а-ах. Пусти! - Пусть заметят. Я бы с удовольствием трахнул тебя в центре Большого Зала, чтобы все увидели, что ты мой, и поняли, до какой степени ты мой. Ну же, тебе же приятно, мой сладкий. Ну-ка, что тут у нас. Его смешок и слова злят и возбуждают меня. Мне хочется придушить его, но вместо этого я приподнимаюсь, чтобы дать ему возможность стянуть с меня им же подаренные подштанники. Он быстро высвобождается сам и резко входит в меня. Я кусаю губы, чтобы не закричать, это удается с трудом, из ранок теплыми солеными струйками начинает течь кровь. Через пелену перед глазами я смутно вижу довольную ухмылку на его даже в эти мгновения красивом лице. Он приближается ко мне и целует мои кровоточащие губы, слизывает, почти пьет кровь. Мерлин, как же я ненавижу его! Он все яростнее двигается во мне, и я не выдерживаю, запрокидываю голову и кричу от того удовольствия, которое он почти насильно дарит мне. Мерлин, как же я люблю его! Почему, почему это должно кончится! Я замираю, немного отклоняясь назад. Он делает еще несколько грубых толчков и, с низким стоном, изливается в меня. - Я убью тебя когда-нибудь, Люциус, - слабым голосом сообщаю ему я, прислоняясь к прохладному камню. Он насмешливо скалит зубы и тут же ласково целует меня в шею. - Ты только что кричал, что любишь меня. Мне понравилось, только, знаешь, даже на мой вкус это было слишком громко… Иногда мне кажется, что я ненавижу его за все это, но он каким-то образом угадывает момент, когда мне хочется бежать от него без оглядки, и становится очень нежным. Если бы мне пришло в голову рассказать кому-нибудь, каким внимательным и предупредительным бывает надменный Люциус, мои слушатели решили бы что я брежу, выдавая желаемое за действительное. Я многое прощаю ему, осознаю - то, что он делает со мной, находится на грани допустимого, - но прощаю его снова. Вот и сейчас я предвкушаю выходные. Люциус обещал посвятить их мне. Я вспоминаю, как Люциус был осторожен со мной в первый раз. Он действительно старался, чтобы мне было не очень больно. Он пытался подготовить меня, но все было напрасно. Я кусал свою руку, чтобы не кричать, а он, все больше раздражаясь, отводил ее от моего рта. - Ты уже искусал себя до синяков, Северус. Тогда мне показалось, что в его голосе прозвучало почти отчаяние. Он перевернул меня на спину и странно посмотрел мне в лицо. - Если и после этого ты не перестанешь изображать из себя жертвенного агнца, то я… не знаю, что я с тобой сделаю… Это будет мой первый раз, - добавил он насмешливо с ноткой фальшивой патетики в голосе. Я не успел понять, о чем он говорит, когда он грациозно склонился надо мной и... обхватил мой член губами. Я не знаю, говорил ли он правду, насчет первого раза, но это было… божественно! Я так стонал, что сам поразился, что могу издавать такие звуки. Люциус оторвался на миг от своего занятия и приблизил свое лицо к моему. У него на лбу выступила испарина, а глаза лихорадочно блестели. - Северус, дьяволенок. Ты думаешь, я железный? – спросил он задыхаясь. Я находился в таком состоянии, что не заметил, как он вновь перевернул меня на живот и подложил мне под бедра подушку, так, что мой зад бесстыдным образом уставился в потолок. Теперь Люциус стал медленно, неотвратимо входить в меня. Мое возбуждение быстро прошло, я извивался под ним, но он не останавливался, игнорируя даже мой крик. А потом, когда он уже полностью был во мне, он стал что-то неразборчиво шептать мне в затылок на непонятном языке. Я успокоился от этого шепота и от его прерывистого дыхания. Он начал двигаться во мне, но я воспринимал это уже не так болезненно. А потом было очень яркое ощущение, словно Люциус нашел во мне какую-то тайную точку, резкое прикосновение к которой заставило мое тело сдаться, полностью растворившись волнах удовольствия, исходивших из нее от каждого его уверенного удара. Почти так же громко, как я кричал до этого от боли, я застонал от охватившего меня мучительного наслаждения, а Люциус задвигался увереннее, безжалостно атакуя эту самую точку во мне. Мне казалось, что мой разум не выдержит силы блаженства поглотившего меня, и, когда все кончилось, мне уже во второй раз за этот день захотелось заплакать. Люциус, прижал меня к себе, начал гладить по голове, как будто я был маленьким ребенком, нуждающимся в его утешении. - Ты мой сладкий. Ты мой, Северус, только мой. Я никому тебя не отдам. Странно, но в его последней фразе прозвучала какая-то неуверенность. Можно было подумать, что желающих трахнуть некрасивого полукровку были толпы, учитывая, что его уже присвоил себе Малфой. - Северус, - услышал я мелодичный голос, вернувший меня к действительности. Повернув голову, я увидел Лили.
Брунгильда: *** Лили приближалась к широкому подоконнику, не сводя настороженных глаз с прищурившегося Снейпа. Его спина болезненно выпрямилась, а ладони прилипли к камню. Последнее время она почти не разговаривала с ним. Сцена, свидетельницей которой она стала, сначала вызвала у нее отвращение, а потом жалость к странному слизеринцу. Она пыталась выкинуть ее из головы, но совсем не по-снейповски уязвимое выражение на бледном узком лице преследовало ее весь последний месяц. Почему-то он показался ей еще более беззащитным перед Люциусом, чем перед Мародерами в их полном составе. При стычках с компанией Джеймса он не выглядел испуганным, даже если проигрывал, не просил пощады, в его глазах не читалось ни намека на страх. Тогда же ей показалось, что он словно потерял себя, перестал себе принадлежать… Она так и не смогла разобраться в чувствах, испытываемых к нему. Ей нравилось наблюдать за ним. Джеймс утверждал, что Снейп похож на отвратительного паука или летучую мышь. Лили же в его движениях видела что-то по-кошачьи грациозное, завораживающее. Она следила за его тонкими пальцами на Зельях – они все делали с хирургической точностью, а порой ей чудилось будто его руки словно исполняли танец над дымящимся котлом. Постепенно жалость к Снейпу сменилась странным чувством, которого она не могла понять. Ей снились сумбурные сны с его участием, причем некоторые из них были настолько смущающими, что она стала избегать его взгляда. Вместе с тем в ней росла тревога за него. Особенно когда она видела его в обществе Малфоя, который часто наведывался в школу. Предполагалось, что он навещает свою невесту Нарциссу, учащуюся курсом младше, но в основном надменного блондина видели в обществе Снейпа, следующего за ним по пятам. При этом у Малфоя был такой самодовольный вид, будто Снейп был его породистой собакой, которой он гордился и стремился всем показать ее достоинства и преданность. Как-то в Хогсмиде Блэк, наблюдая, как покорно Снейп убрал палочку, подчинившись одному только взгляду Люциуса, крикнул вслед слизеринцам что-то о «собачке Малфоя». И даже то, что Люциус резко развернулся и выпустил в Блэка оглушающее заклинание, впечатавшее того в стену ближайшей хижины, нисколько не успокоило ее. Она была уверена: Малфой, словно демон, забрал Снейпа себе, чтобы высосать его душу. Она забралась на подоконник, чувствуя себя несколько скованно под его пристальным взглядом, и прислонилась к гладкому камню. Снейп отвернулся и стал смотреть вниз. - Северус, ты… что ты будешь делать после школы? – спросила наконец Лили, тщетно пытаясь придать голосу уверенность. Снейп повернул к ней голову и изогнул бровь. - Займусь зельями, я так полагаю. А почему это тебя интересует? - прохладно полюбопытствовал он. - Ты все время с Малфоем, а о нем говорят, что он Пожиратель смерти. Ты будешь с ним? - А ты предлагаешь мне поступить в Аврорат? Гриффиндорцы будут мне там очень рады, - лениво усмехнулся Северус. Лили кольнуло, насколько равнодушным был его голос. - Северус… Неужели ты присоединишься к этому… Темному волшебнику, как многие слизеринцы? Ты же другой, ты не такой, как большинство из них! - почти отчаянно вырвалось у нее. - Я ничем не отличаюсь от большинства из НАС, Лили, - холодно заявил Снейп, сверкнув глазами. Лили отвела взгляд и печально уставилась в стену. Как-то резко потемнело, солнце спряталось за тяжелыми тучами, и подул промозглый ветер. Они снова замолчали, и на этот раз надолго, погрузившись каждый в свои мысли. Лили украдкой бросала на Снейпа изучающие взгляды, а он, прислонившись виском к каменной кладке, смотрел вниз. Его губы были сжаты, а глаза казались огромными и неестественно черными. Лили осторожно придвинулась к нему. Он резко вздрогнул, словно ожидал нападения и посмотрел на нее с таким выражением, будто не узнал ее. Лили судорожно вздохнула, приподнялась и быстро поцеловала его в щеку. Снейп отшатнулся, а она стремительно вскочила с подоконника и пошла от него, не оборачиваясь. Северус провел рукой по щеке, глядя ей в след. На его лице появилось странное, растерянное выражение.
Брунгильда: *** Люциус перевернул носком узкого ботинка голову женщины, с отстраненным интересом еще раз вглядевшись в тонкие черты ее лица. Миниатюрная брюнетка, безусловно, была красива чарующей, жаркой красотой. Она так славно исполняла для компании Пожирателей смерти танцы. Ее глаза блестели, несчастная поверила, что представляет собой нечто большее, чем просто жалкую магглу, и единственное, что им нужно от нее - эмоции. Энергия ее страсти, ее страдания, ее восторга. Они заманили ее и еще нескольких женщин на эту поляну, чтобы как-то разнообразить ставшие скучными рейды. Ночью освещаемые ярким костром легкомысленные создания пили из старинных кубков дурманящее зелье, флиртовали с молодыми магами, представившимися демонами и не сильно солгавшими при этом. А потом веселая вечеринка обернулась кошмаром. - Руквуд, Крэбб и Гойл! МакНейр! Нам пора идти. Лорду доложитесь сами. - Да, милорд. - Будет исполнено, Люциус. Властным движением руки Малфой распустил выжидательно уставившихся на него Пожирателей и аппарировал к Темному Лорду. Сразу оказавшись прямо перед покоями повелителя, он почувствовал, как привычно сжался желудок, и коснулся палочкой двери, которая тут же распахнулась, впуская его внутрь. На широком кожаном кресле восседал мужчина с красивым, но словно неживым лицом. Его черты застыли в презрительной гримасе, и только глаза мерцали, как тлеющие угли. Взгляд был то болезненно пронзителен, то тяжел. Небрежно накинутый на плечи темно-бордовый халат открывал покрытую редкими темными волосами грудь. При появлении младшего Малфоя Вольдеморт едва заметно кивнул и поинтересовался неожиданно высоким голосом: - Что на этот раз, Люциус? Подойди ко мне, мой мальчик. Посмотрим, много ли нам пользы от того, что я дал тебе инициативу. Люциус приблизился к Вольдеморту по мягкому, пружинящему ковру и преклонил колени, тут же заглянув своему господину в глаза. И началась пытка, ставшая почти привычной и потерявшая от этого свою остроту, от этого не менее ненавистная для Люциуса. Лорд по-хозяйски шарил в его мозгах, перебирая испытываемые жертвами Пожирателей эмоции, которые запечатлевались в мозгу молодого мага помимо воли. Это было мучительно и унизительно одновременно. Каждая самая мелкая его мысль оказывалась в руках повелителя и тот крутил ее, с интересом садиста наблюдая реакцию волшебника, подвергающегося его легилименции. Люциус терпеливо ждал, когда это кончится. Можно привыкнуть даже к пытке, особенно если она повторяется изо дня в день, регулярно. Главное - не противиться воле хозяина. Это был их с Эйвери третий рейд. Они должны были вытянуть энергию страдания у недавно оставшихся без родителей детей. Они являлись им в виде погибших близких, говорили их голосами, затем внезапно превращаясь в монстров. Эйвери вел себя очень странно. Вся эта миссия давалась ему с трудом. Он явно страдал, как никогда стал покорен Люциусу. Все время взывал к какой-то там его любви. Был момент во время их близости, когда он стал целовать Малфоя страстно и в то же время отчаянно. Люциус был поражен – Эйвери всегда так охотно исполнял свою зависимую роль… После операции Люциусу полагалось применить к своим подчиненным Круциатус, при помощи которого он высасывал ту энергию, которую они получили в рейде. Когда Люциус направил на Эйвери палочку, тот побледнел, дернулся, а упав от боли, уже не поднялся. Люциус подбежал к нему, потряс за плечи… Но Эйвери так и не открыл глаза. Остальные Пожиратели безмолвно созерцали Малфоя, всеми способами пытавшегося привести Эйвери в чувство. Безрезультатно. Потом Люциус докладывался Лорду и этот момент – свой ужас оттого, что всегда покорный «нелюбимый любовник» не открывает глаз, не стал показывать… Лорд приблизился к нему, вздернул за подбородок, а потом… Потом Люциус обнаружил, что одежда Лорда исчезла, а его взору предстало бесподобно красивое, как у античных богов, тело Вольдеморта. Дальше все было настолько страшно, что его ночные кошмары впоследствии всегда были наполнены этими рельефными мускулами, зловонными змеями и прожигающим насквозь стыдом… И он больше не пытался скрывать свои мысли от Лорда.
Брунгильда: *** - Ты можешь идти, Люциус, - завершил аудиенцию Вольдеморт. - Слушаюсь, Мой Лорд, - Малфой покорно кивнул и вышел из комнаты, которая, как ему казалось, пропахла дохлыми змеями. Скорее на воздух. Он почти бежал по коридору. У него в имении гостит Северус, его маленький Северус. Мальчик стал показывать характер, откровенно не подчиняться ему. Люциус не любил детей. Все их капризы казались ему такими утомительными. И потом, как можно любить обузу? Ребенок требует внимания, заботы… К счастью, пока отец не настаивал на его женитьбе. Что же касается Северуса, то, как ни странно, Люциусу нравилось баловать его иногда. Этот полукровка все больше захватывал его сердце и вместо того, чтобы наказывать его за случавшиеся маленькие юношеские бунты, что он, наверное, сделал бы с собственным сыном не колеблясь, Люциус ловил себя на том, что только глупо любуется своим непокорным мальчиком. Темный Лорд расположил свой штаб в лесу, в самой его глубине, и Малфой с наслаждением вдохнул весенний воздух, наполненный ароматами просыпающихся растений. Ласковый ветер растрепал его светлые волосы, освобожденные от плена шелковой ленты. Он вспомнил, как улыбается Северус, когда он утром целует тонкие непокорные губы. Скорее домой! Туда, где его ждет один дорогой ему юный волшебник. Аппарировав перед замком Малфоев, Люциус зашагал к воротам. Уже темнело. Как это он не заметил, что Лорд настолько задержал его сегодня? Услужливый эльф распахнул перед блондином двери. По лестнице к нему сбегал Северус. Такой сердитый и такой… красивый. Иссиня-черные волосы опускаются на узкие плечи, обтянутые темно-зеленым, почти черным, охотничьим костюмом. Кто-то вбил в голову Снейпа, что он безобразен. Люциусу очень хотелось бы встретиться с этим лишенным вкуса волшебником. При большом желании во внешности Северуса можно было бы придраться только к крючковатому носу, но, на взгляд Малфоя, эта черта всего лишь являлась хорошим предупреждением для смевших его обижать – с возрастом этот птенец обратится хищной птицей. - Люциус! Ты почему так долго? Ты обещал, что завтра мы загоним оленя, а сегодня ты посмотришь, насколько хорошо я держусь в седле, - возмутился бархатный баритон, приятно щекоча Люциусу слух. Изображая строгую холодность, Малфой тут же пресек обвинения: - У меня дела, Северус. Видишь ли, взрослый маг не может тратить все свое время только на забавы. Снейп вспыхнул и сузил глаза. «Со временем, это будет производить впечатление», - с удовольствием отметил Люциус. - Я волновался за тебя. Ты опоздал на четыре часа. Мог хотя бы послать сову. - Я не собираюсь отчитываться перед тобой, Северус. И я успею еще посмотреть, каковы твои успехи как наездника… - Люциус, Мне нужно с тобой поговорить, - прервал их беседу тяжелый хрипловатый голос Абрахаса Малфоя. Люциус устало скользил глазами по кабинету отца. Массивный дубовый стол, стоящие на нем искусной старинной работы приборы, стопка пергаментов. Тяжелые, уставленные древними книгами шкафы. Все это привычно давило на него своей холодной официальностью. Он так вымотался сегодня, что даже не чувствовал в себе сил собраться, как делал всегда в присутствии отца. Абрахас не использовал легилименцию, общаясь с ним. Он просто видел его насквозь. - Мне необходимо, чтобы ты подготовил Северуса к встрече с Лордом, - будничным тоном донес до его сведения Абрахас. Люциусу показалось, что на него вылили ушат ледяной воды. Он изумленно уставился в равнодушное лицо наблюдавшего за ним отца. - Но, Северус полукровка. Какую он может представлять ценность для Лорда? – вырвалось у него. - С каких пор, Люциус, ты возомнил, что мои указания нуждаются в твоих комментариях? – лениво одернул его старший Малфой. Люциус сжал губы. У него были причины опасаться за Северуса, если тому предстоит встреча с тем монстром, которому отец отдал его в услужение, преследуя какие-то свои цели. Кроме порой иррациональной и нездоровой жестокости, Вольдеморт имел свои представления о развлечениях, а Люциусу не хотелось, чтобы его Северус послужил Темному магу недолговечной дешевой игрушкой. Если бы он был чистокровен, то опасаться было бы нечего, так же… - Я вижу, ты непозволительно привязался к мальчишке, - усмехнулся Абрахас. Люциус продолжал молчать, понимая, что отец сейчас и не ждет от него ответа. - Ты же знаешь, Люциус, что питает силу мага – энергия и страдания тех, кто его слабее. Древние цивилизации хорошо это знали. Тогда магглы принимали свое место и с должным уважением относились к жрецам, требующим жертв, иногда много жертв, для общего блага своего народа. Все эти новые веяния, заигрывания с магглорожденными… Все это приведет к катастрофе магический мир. Дамблдор очень гордится, что победил Гринденвальда … Но этим он поставил под угрозу наше существование. У магов не могут быть те же ценности, что и у магглов… Увлекшись, Абрахас Малфой продолжил развивать свою любимую идею. Его глаза мерцали в полутьме комнаты, где эльфы еще не успели зажечь новые свечи, и куда задремавшее солнце уже не заглядывало сквозь стрельчатые окна с разноцветными витражными стеклами, чтобы украсить мозаичный пол малиновыми, оранжевыми и зелеными бликами. Случалось, Люциус развлекал себя, разглядывая их, если отец задерживался и ему доводилось находиться здесь одному. Люциус вспомнил, как в детстве отец поделился с ним своими теориями в первый раз. Сломленная жестоким недугом мать в тот вечер совсем ослабла. Она впала в забытье, металась на шелковых простынях в своей спальне, наполненной запахом лекаственных трав. Люциусу было очень страшно за нее, он хотел сидеть рядом и держать ее за руку. Ему казалось, что матери легче, когда он рядом. Но отец послал за ним домашнего эльфа и через него велел возвращаться к себе. Наверное, он смог бы уснуть, просто созерцая волшебных светящихся бабочек, служащих ночником. Они кружились под расписанным фантастическими картинами потолком в беззаботном танце. Но отец именно этой ночью решил почтить его своим присутствием. Абрахас надумал побаловать сына сказкой, только… от этой сказки у мальчика заныло что-то в груди. Голос отца заполнял комнату, а образы, рисуемые его историями, еще очень долго преследовали юного Малфоя. Это была сказка о дивном городе и о крепостной стене вокруг него, которая выходила ненадежной у безруких магглов. Пока один колдун не посоветовал замуровать в стену ребенка, маленькую двенадцатилетнюю девочку. Долгие дни охранявшие постройку средневековые дикари слышали ее плач и мольбы о помощи, пока все не стихло, наконец. Та стена до сих пор стоит вокруг города, неподвластная даже беспощадному времени. Тяжелый вязкий голос стих. Абрахас брезгливо всматривался в осунувшееся лицо сына. - Не понимаю, почему я трачу на тебя свое время? Ты очень сентиментален и глуп, Люциус, как и твоя мечтательница мать. Ты свободен. Если Северус тебе действительно дорог, ты сможешь подготовить его к завтрашней встрече должным образом. Люциус поднялся с кресла с громким шуршанием – единственный протест, который он мог себе позволить. Что, если Лорд просто хочет убить его Северуса, потешившись сначала? - Ничего он ему не сделает. По крайней мере, смертельного. И он не полукровка, если это сможет послужить тебе некоторой гарантией, - ответил на его мысли отец. Люциус замер у двери, но тут же обернулся с растерянным видом. - Не полукровка? Но как так может быть… Его отец маггл, мы узнавали, - неуверенно пробормотал он. - Меньше всего ожидал обнаружить в тебе наивность, Люциус. Муж женщины не всегда является отцом ее детей. Тебе надо было отметить свое двадцатипятилетие, чтобы сделать подобное открытие? - Но… кто тогда? - Это как раз не важно. Тебе есть чем заняться, Люциус. Оставь меня. Чувствуя головокружение, Люциус вышел из кабинета отца.
Брунгильда: *** - Садись, Северус, - предложил Вольдеморт Снейпу, который усилием воли заставил себя не смотреть вслед Люциусу, покидающему покои Лорда. Вечером Малфой напряженным тоном сообщил, что все их планы отменяются. При этом у блондина был такой растерянный вид, что Северус не стал спорить. Спать они легли рано. Северус ткнулся Люциусу в плечо, призывая к ласкам. Малфой развернулся к нему, прижал к себе одновременно и крепко, и нежно. Без улыбки стал целовать его высокий лоб и лицо. - Ты собираешься хоронить меня завтра, Люциус? О чем вы там говорили с твоим отцом? Ты вышел от него сам не свой,– усмехнулся Северус. - Я все расскажу тебе завтра, - глухо пояснил Малфой. Потом зацепил пальцем цепочку и, немного помедлив, прошептал несколько неразборчивых слов. Амулет соскользнул с шеи Северуса, оказавшись в ладони блондина. - Ты снял с меня Амулет? – удивился юноша, добавив тут же шутливым тоном: - Чем же я провинился перед тобой, о, мой повелитель? Но от этой шутки Люциуса передернуло. Он молча швырнул украшение в темноту и лег на спину, уставившись в потолок. Снейп ни о чем его больше не спрашивал. Только теснее прижался к любовнику, быстро погрузившись в сон. А утром Малфой сообщил, что сегодня Северус будет представлен Темному Лорду. Новость была настолько неожиданной, что Снейп даже не сообразил толком расспросить, как может выглядеть эта встреча. Люциус же сухо давал ему инструкции, избегал смотреть в глаза и выбрал в качестве одеяния очень узкую мантию, в которой Северус был похож на стройное молодое деревце. - Не спорь с ним, не противоречь ему, ни в чем ему не сопротивляйся, - горячим шепотом проинструктировал Малфой уже у самого входа в покои своего господина. Снейп услышал звук захлопнувшейся за Люциусом двери и выбрал именно этот момент, чтобы присесть в предложенное кресло. Они оба молчали какое-то время. Лорд, одетый к недоумению и смущению Снейпа в халат, накинутый, похоже, прямо на голое тело, внимательно рассматривал своего гостя, и от столь пристального, словно расчленяющего, взгляда Северуса стало слегка подташнивать. Текли необычайно медленные, томительные минуты, а Вольдеморт не прекращал изучать своего юного посетителя. Иногда Снейпу казалось, что комната плывет у него перед глазами, но он инстинктивно одергивал себя, заставляя мозг оставаться ясным, и тогда наваждение прекращалось. - Удивительное явление. Да у тебя врожденный дар к оклюменции! - оскалив ровные белые зубы в довольной ухмылке, поразился Лорд. Снейп вздрогнул, очнувшись от транса. - Абрахас говорил мне, что ты талантливый зельевар. Это правда? - Да, сэр. - Ко мне надо обращаться «мой Лорд». - Да, мой Лорд. Вольдеморт бросил на него насмешливый взгляд и взмахнул палочкой. В его руке оказался потемневший от древности клочок пергамента, который он левитировал Снейпу на колени. Снейп растерянно взглянул на пергамент, резко опустив голову и занавешивая лицо волосами, чтобы хотя бы несколько секунд отдохнуть от осмотра Лорда. Это был рецепт какого-то зелья. - Ты сейчас сваришь этот эликсир, и мы проверим, не завысил ли Люциус твои способности. Снейп с возмущением посмотрел на Вольдеморта, в глазах которого от его дерзкого взгляда загорелся странный огонек. Молча Лорд несколькими взмахами палочки сотворил в центре залы приспособления для приготовления зелья, включая прозрачные колбочки с редкими ингредиентами и тончайшие лезвия для нарезки. Медные сияющие бока котла уже лизали низкие язычки пламени. - Приступай, мой мальчик, - предложил Лорд, небрежно указав рукой в сторону очага. Снейп поднялся на ноги и уверенной, легкой, словно скользящей, походкой проследовал к рабочему месту. Он не без восхищения оглядел предметы на каменном столе и приступил к приготовлению зелья. Быстро увлекшись, он не заметил, как Вольдеморт смотрел на его тоненькую фигурку в легкой мантии, стянутую на узкой талии широким кушаком. Движения Снейпа становились все увереннее, ловкие руки мелькали над котлом. Он откинул настырные пряди с лица длинными пальцами и вдруг почувствовал, как сильная рука отвела его кисть. - Я позабочусь об этом, Северус, - странным хрипловатым голосом объяснил Лорд. Он перетянул волосы застывшего Снейпа лентой. - Вот так. Теперь тебе будет удобнее, - провибрировал голос Вольдеморта Снейпу в стройную шею. Северус судорожно сглотнул, чувствуя смутное беспокойство. Он уже не первый раз в своей жизни сталкивался с домогательствами определенного рода, и мускулистое тело мужчины за спиной нервировало его. «Я не могу заинтересовать его в этом смысле. Он повелитель, он великий маг, у меня нездоровая мнительность… Но какого дементора он так прижимается ко мне!» - Продолжай работать, мой мальчик, - почти промурлыкал насмешливый голос. Снейп продолжил нарезать корешки, помешивать четкими движениями получающееся варево, удивляясь сам, как ему все это удается, когда желание вырваться из объятий уже едва ли не ощупывающего его повелителя с каждой секундой становится все более отчаянным. Над котлом взвился серебристый пар. Огонь погас сам, и Снейп по опыту понял, что зелье готово. Лорд выпустил его, Северус обернулся, пытаясь выглядеть не слишком затравленным. Волдеморт откровенно похотливо ему ухмылялся, он казался очень молодым, почти ровесником Люциуса. Северус стоял перед ним, вытянувшись в струнку, и усилием воли унимал дрожь в коленках. Но его страх и растерянность, похоже, воспринимались Лордом, как особенно редкое лакомство. Огонек в темных глазах разгорался все ярче, а лицо приняло хищное выражение. - Теперь выпей это, - скомандовал Лорд. В руке Снейпа оказался бокал, уже наполненный тем самым средством, которое он же и приготовил. - Я не люблю повторять дважды, - предупредил колеблющегося юношу твердый голос. Снейп выпил сильно вяжущую язык жидкость. *** Дальше все было, как в кошмарном сне. Лорд, больше ничего не объясняя, палочкой сотворил широкую постель с простынями кровавого цвета и властно указал на ложе Снейпу. Ожидавший от этой встречи чего угодно, кроме этого, Снейп стоял столбом и тупо, как на эшафот, смотрел на кровать. - Да ты у нас неженка. Тебя нужно упрашивать, - усмехнулся Лорд. Он подошел к Северусу вплотную. Снейп обнаружил, что халат мужчины расстегнут, а определенная часть его тела недвусмысленно указывает на намерения хозяина. Северус привык к тому, что происходит между ним и Люциусом. В какой-то момент заниматься с блондином любовью стало казаться ему таким же естественным, как дышать. Но он не испытывал интереса к другим мужчинам. Более того, странным образом это продолжало казаться ему неприемлемым. Ради интереса он мог бы изменить Малфою только с девушкой, но считал такие эксперименты проявлением непорядочности и нечистоплотности. Теперь он испытывал ужас, но был не в силах даже пошевелить пальцем. Вольдеморт, все так же наслаждаясь его реакцией и не тратя больше времени, небрежным взмахом палочки раздел его донага и левитировал трепещущего юношу на простыни. Секунду спустя Лорд навалился на него всей своей массой. Его тело оказалось необычайно тяжелым и словно скользким. Северус даже не пытался сопротивляться. Он ощущал, как его плоть используется в соответствии с жестокими фантазиями повелителя и даже через какое-то время смог убедить себя, что перетерпит это, что это не может длиться вечно, но именно тогда и началось самое страшное. Терзая его, Вольдеморт смотрел ему прямо в глаза, которые потеряли способность закрываться. Северус почувствовал, как сознание Лорда проникло ему в мозг, захватывая его, овладевая им так же, как до этого телом. Вольдеморт теперь насиловал его душу. Отвратительные видения проносились перед мысленным взором юноши. Все его эмоции, особенно самые светлые и личные, попадали в поле зрения монстра и терзались, смаковались им. Только было в Северусе что-то еще, что не давалось его насильнику, ускользая от него. Северус чувствовал, как гнев и жадное стремление поймать этот маленький кусочек его души все больше охватывает Вольдеморта, но даже он сам не смог бы отдать это мучителю, так как не мог понять, что это. В ярости сущность Лорда взорвался в нем, обратившись бесчисленными омерзительными змеями, проникшими ему в кровь. В какой-то безумный момент Снейп открыл глаза и увидел, что его живот набухает, как у беременной женщины. Он открыл рот в беззвучном крике. Теряя последние крохи рассудка, Снейп ощутил в паху жар. Сильнейшее возбуждение смешалось с нестерпимой болью. Вольдеморт пульсировал в нем, разрывая его изнутри, и Северус, теряя сознание, кончил, успев увидеть змей, вместо спермы выползающих из его члена, и опавший, сморщившийся живот.
Брунгильда: *** Обрывочные записи Люциуса, найденные Поттером при обыске имения Малфоев. …Я аппарировал с его бесчувственным телом и сам отнес его в ванную, решив просто вымыть, не используя магию. Он быстро очнулся от зелья из флакончика, сунутого мне в ладонь безмолвно созерцающим нас отцом, но, увидев меня, сузил глаза и оттолкнул намыливавшую его руку. - Превратился в домашнего эльфа, Люций? Тебе больше подходит роль предателя, - прошипел он мне в лицо. Мне было очень больно. Я не помню, когда еще мне было так больно… Из ванной его вытащил отец. Взял на руки, как ребенка, и понес в отведенную специально для него спальню, которой Северус воспользовался только в первый день пребывания в Малфой Мэнор – очень стеснялся моего отца, и на все уговоры спать у меня отвечал категорическим «нет». Видимо от последних событий мой рассудок стал давать сбои - я не мог видеть гримасы страдания на лице главы нашего рода... …К отцу приходила Эйлин Снейп. Когда-то Северус поделился со мной одним зельем. Если намазать им стену, то можно подслушивать. И я слышал их разговор. Вот он дословно: - Не могу сказать, что рад тебя видеть, Эйлин, - четко услышал я тягучий голос отца - Здравствуй, Абрахас, - невозмутимо ответила ему женщина. У нее прекрасная выдержка, подумалось мне. Не каждый может себе позволить так разговаривать с моим отцом. - Ты хотела встретиться со мной. Что случилось такого, что ты вдруг вспомнила о моем существовании? - Я бы хотела, Абрахас, чтобы ты оставил в покое моего сына, - мерным голосом потребовала женщина. - Видишь ли, Эйлин, я не считаю приемлемым для МОЕГО сына жить в маггловском квартале. Тем более… Дальше я не слышал, так как стал медленно сползать по стене. Я сел на корточки и схватился за голову. Итак, Северус - мой брат. Мысли путались, спотыкаясь друг о друга, и я долго пытался отыскать среди них хотя бы одну связную. Не могу сказать, что меня напугало то, что я спал с собственным братом: из того, что мне довелось узнать – это было даже приятным открытием. Но меня поразило другое – какую же сделку с нашим Лордом мог заключить отец, чтобы отдать тому на поругание обоих своих сыновей?.. …Он собрал свои вещи и, не говоря ни слова на прощание, покинул замок. Безумец, он отправляется жить в Хогвартс, к Дамблдору! Можно подумать, старый маразматик когда-либо был в состоянии послужить ему опорой. Северус всегда был беззащитным в школе. Даже передо мной. Как же мне плохо. И надо же, чтобы именно теперь отец решил меня женить… …Лорд постоянно требует только его. Если бы я был в состоянии острить по этому поводу, то я назвал бы его однолюбом. Наш Лорд – однолюб. Не правда ли, смешно?.. …Нарцисса беременна. Надеюсь, это будет не мальчик. Как же я ненавижу белобрысых маленьких мальчиков! Все их существование предрешено и расписано по секундам. Пешки в чужой игре, правила которой им не суждено понять никогда . Отец что-то замышляет. Иногда мне кажется, что он не такой уж и преданный сторонник Вольдеморта. Как-то из-под его манжеты выпала записка. Когда он отвернулся, я поднял ее. Там было что-то о Хоркруксах. Отец ищет какие-то Хоркруксы. Мне достался хороший круциатус, а потом отец презрительно бросил: - Тебя стоило бы угостить еще парочкой. Но ты слишком глуп, чтобы я тратил на тебя свои силы… …Наш Лорд любит заходить в лабораторию Снейпа и смотреть на него. Как он двигается, как смешивает ингредиенты. Я сам это видел. Северус по-прежнему игнорирует меня. Отец, видя мои страдания, явно развлекается. - Дай ему время, Люциус. Вы все равно будете вместе, - заявил он мне на днях. Я окаменел... …Северус, кажется, стал привыкать к своей роли дорогой шлюхи. Он выдвигает Лорду требования, как плату, за пользование своим телом. Кто-то из наших пытался острить по этому поводу. Северус размазал его по стене… Не помню, кто это был… Их становится все больше и больше. Где-то раз в неделю Лорд приказывает Северусу остаться, когда собрание заканчивается. Выражение лица Снейпа остается невозмутимым, но я слишком хорошо изучил его и вижу, как тени под глазами становятся темнее, а бледное лицо цветом начинает напоминать свежий пергамент. Я не вижу его после встреч. Знаю только, что он умудряется работать учителем в школе и каждый раз жду следующего дня, чтобы убедиться, что он жив. Но мне кажется, что он выглядит все более изможденным... …Нарцисса родила мальчика. Это моя копия. Когда я увидел его, меня едва не стошнило. Жена плакала, видя выражение моего лица. Какой реакции она от меня ждала? Я взял ребенка на руки и улыбнулся ему. Малыш изобразил похожую гримасу. Кажется, они не должны еще улыбаться? Я не знаю, но у меня было такое впечатление, будто я смотрю в зеркало. Может, придушить его, чтобы не мучился? Я посмотрел на Нарциссу. Признаться, я не ожидал увидеть на лице аристократки столько счастья. Мы хорошо смотримся вместе, мой малыш. Если бы ты знал, в какой ад тебя послал Мерлин… …Я начал искать мальчиков, которые пришлись бы по вкусу Лорду. Сначала я вербовал в нашу организацию только безупречно красивых. Высоких и тоненьких, как нравится повелителю. Темный Лорд равнодушно скользил по ним взглядом, а потом отправлял на задания, с которых они не возвращались… Я решил, что повелителя привлекает интеллект и, потратив огромные средства, привел в ряды Пожирателей парочку гениев, не обделенных при этом своеобразной красотой. Лорд заинтересовался ими, и на две ночи Северус был избавлен от пыток. А потом моих протеже постигла та же участь, что и предыдущих кандидатов в любовники Вольдеморта. После одного из собраний мы с Северусом остались вдвоем в покоях повелителя, так как я докладывал о сведениях, не предназначенных для посторонних ушей. Когда я закончил свой отчет, Северус поднялся вместе со мной, чтобы выйти, истолковав слова Лорда «на этом все» так, как ему хотелось бы. Вольдеморт, неприятно усмехнувшись, поинтересовался у Северуса, далеко ли тот собрался. Снейп нервно вздрогнул, и я понял, что он измотан настолько, что даже не в состоянии владеть собой, как обычно. - Мой Лорд, я бы мог остаться вместо Северуса, если Вы желаете, - неожиданно для себя ляпнул я нечто несусветное. Лорд удивленно уставился на меня. - Ты желаешь заменить мне Северуса? Он сразу оказался передо мной, изучающий меня с неподдельным интересом и сверкающий глазами. Северус медленно повернул голову в мою сторону и странно взглянул на меня. Еще бы немного смелости и выдержки. Лорд взял меня за подбородок и приподнял голову, заставляя смотреть себе в глаза. Его зрачки расширились, в их глубине вспыхнул знакомый зловещий огонек, и я… моргнул, слегка дернувшись. Вольдеморт презрительно ухмыльнулся. Его глаза погасли, словно выключились. - Северус, проводи Люциуса до ворот и возвращайся ко мне. Снейп кивнул. Мы вместе молча шли по длинному и узкому коридору – его cтены, отделанные блестящими скользкими камешками кровавого оттенка всегда ассоциировались у меня с внутренностями змеи. Мои щеки пылали, и я не мог поднять глаз на Снейпа. У самых дверей, когда я уже потянул за ручку, Северус вдруг обнял меня за плечи. Кажется, у меня перехватило дыхание, как у глупой школьницы, которую впервые взял за руку понравившийся мальчик. Он крепко прижал меня к себе и четко произнес: - Люциус, спасибо. ...Мы снова были с Северусом. Никогда еще мне не было так хорошо с ним. До сих пор не могу поверить в то, что он снова вернулся. Лорд обещал ему не убивать грязнокровку Эванс, ныне Поттер. Я беспокоюсь за Северуса. Не слишком ли дерзкими становятся его требования?
Брунгильда: Пятнадцать лет спустя. Два стройных тела сплетались на льняных простынях, словно в причудливом танце. Вздохи и стоны перемешивались, вторя друг другу, слившись наконец в один вскрик, полный чистого блаженства, жаркие объятия разомкнулись, и два очень похожих друг на друга и в то же время совершенно разных мага устало растянулись на ложе. - Северус, - лениво протянул блондин. – Отец в отъезде. Я могу понять, почему ты ничего не объясняешь мне при нем, но я все же хотел бы знать, что вы задумали. - Люциус, ты сам прекрасно понимаешь, что и у стен есть уши. Особенно у этих стен. - Что вы с ним задумали, и почему ты настаиваешь на том, чтобы я не причинял Поттеру вреда в Министерстве? Вы заодно с Дамблдором, или я схожу с ума? – проигнорировав слова любовника, упрямо повторил свой вопрос Малфой. Снейп рассмеялся почти искренне, что с ним бывало крайне редко. Особенно в последнее время. Люциус сжал губы и, холодно блеснув глазами, приподнялся на локте, вглядываясь в знакомое до последней резкой черты лицо и в глаза, похожие на темные туннели, которым даже Лорд так и не смог найти конца. - Зачем тебе все это, Люциус? Мы позаботимся и о тебе, и о твоей безопасности, - изогнув в легком изумлении бровь и спокойно отвечая на жесткий взгляд, отозвался Снейп. - Я нахожу оскорбительным, что отец делится наиболее важной информацией, касающейся не в последнюю очередь меня же, только с тобой. - Хорошо, - помедлив, сдался Снейп. - Ты в курсе, что наш Лорд - полукровка? - Да. Я догадывался об этом. Я… бывало, я пользовался твоим зельем. - Так вот. С теориями твоего отца ты хорошо знаком. У твоего отца, как и у Гриндевальда, как и у нас с тобой, есть общий предок – Салазар Слизерин. Конечно, то, чему нас учили в школе, имеет отдаленное сходство с настоящим мировоззрением одного из основателей Хогвартса. Вот с ним тебя и стремился ознакомить отец. Люциус кивнул, чуть поморщившись. - Теория была хороша, но для ее воплощения нужен был не просто потомок Салазара, но еще и полукровка, сирота, рожденный при подробно описанных в древних книгах обстоятельствах. Тома Риддла мистер Малфой заприметил еще тогда, когда он был студентом последних курсов Хогвартса. Только он имел доступ к древнейшим книгам и, все проверив, понял – именно этот юноша и есть тот, кто ему нужен. Они заключили сделку, и сначала все шло хорошо… Твой отец рассчитывал, использовав безвестного мальчишку для осуществления определенных ритуалов, уничтожить его потом… Но… тут Риддл начал интересоваться тайной бессмертия. Более того, ему удалось ее разгадать. Твой отец не мог и представить себе такого развития событий. Тот, кто, по его мнению, должен был исчезнуть со сцены, сыграв свою второстепенную роль, начал диктовать ему уже собственные условия, став неуязвимым. Риддлу требовалась магическая энергия. Ты знаешь, как она добывается Темными Волшебниками - через страдания жертвы. Причем, чем сильнее жертва, тем больше она дает энергии. Это не обязательно должно быть сексуальное насилие. Годятся любые пытки… Очень хорош Круциатус, так полюбившийся нашему повелителю после воскрешения. Однако тогда у Темного Лорда были иные запросы. Сначала он потребовал тебя в качестве источника необходимой ему для накопления силы энергии. Абрахас Малфой, полностью зависящий от него в тот момент, не смог отказать. Потом Лорд заинтересовался… мной. Нам надо сделать его снова смертным, Люциус. Для этого не стоит жалеть средств. И Дамблдор, и Поттер, сами не ведая того, могут помочь нам освободиться от рабства. Северус замолчал, глядя перед собой в позолоченную первыми солнечными лучами глубину высокого свода. - А как насчет Поттера? – неожиданно прервал его размышления прохладный голос ставшего очень мрачным Люциуса. - Он тоже полукровка. Не может ли так оказаться, что отец ошибся и настоящий избранник - он? - Как знать, Люциус, - пробормотал Снейп. – Но второго Темного Лорда не будет. Я не допущу этого…
Брунгильда: Эпилог. Гарри подбежал к двум неподвижно застывшим магам с палочкой наготове. С резким хлопком, от которого ни Северус, ни Люциус даже не вздрогнули, рядом с юношей аппарировал Моуди. Прижавшиеся друг к другу Пожиратели пустыми глазами бессмысленно уставились в противоположные ветхие стены. - Я не думаю, что их следует доставлять в Азкабан, не правда ли, ребята? Зачем тратить время занятых людей? – угрожающе поинтересовался Моуди у неумолимо окружающих их авроров. Почему-то Гарри посмотрел на него неприязненно и тут же обратил зеленые воспаленные глаза к Снейпу, который продолжал гипнотизировать истершиеся узоры древних гобеленов. Тогда Поттер позвал странно дрогнувшим голосом: - Снейп… Профессор! Северус не шелохнулся, будто являлся всего лишь удивительно плотным призраком, принадлежавшим этому древнему заброшенному строению. - Не стоит, Гарри, - поморщился Моуди. - Я считаю, что оба ублюдка заслужили для начала несколько хороших Круциатусов. - Профессор, это вы посылали мне феникса с указанием нахождения Хоркруксов? - перебил его юный встревоженный голос. Снейп усмехнулся кому-то невидимому, похоже, маячившему перед глазами обоих слизеринцев. - Профессор, - настойчиво повторил Гарри. - Проклятье, - неожиданно взвыл один из молодых авроров. – Что такое с противоаппарационным барьером?! Надо срочно ставить барьер! Раздосадованные очевидной глупостью своего товарища по оружию Моуди и остальные авроры обернулись. В этот момент Поттер схватил за руку Снейпа, затем, после некоторого колебания, Люциуса, и все трое исчезли с места гибели Темного Лорда. Северус огляделся: они находились на каком-то побережье. В отдалении на склонах пологих холмов белели в утренней дымке дома, а у ног плескались неторопливые волны. Люциус сузил глаза и с недоумением воззрился на Гарри, все внимание которого безраздельно принадлежало бывшему профессору. Тогда Малфой перевел взгляд, ставший вопросительным, на Северуса. Снейп, кривя тонкие губы в неприятной усмешке, созерцал напряженно всматривающегося в его лицо Поттера. - Как вам удается продолжать делать столь фантастические глупости даже после завершения вашей героической миссии, Поттер? - Я спас Вам жизнь, - сквозь сжатые зубы огрызнулся юноша. - А не стоило, - почти с жалостью отозвался Снейп. – Поверьте, Поттер, надо было позволить Моуди делать свое дело. - Что ты несешь, Северус? - удивленно протянул Малфой. – Мальчик вытащил нас оттуда. Я даже думаю, нам стоит оставить его в живых. Смотри, какое милое местечко. Мы неплохо здесь устроимся. - Да, пока твой отец не найдет нас, - устало отозвался Снейп. – Вы можете переместиться обратно, Поттер? - Могу, - хмуро подтвердил Гарри. - Северус, мальчишка расскажет, где мы. Надо отнять у него портключ, пока тот не набрал энергии для обратной дороги, - возмутился Малфой и посмотрел на Снейпа с явным неодобрением. - Какого дементора вы с ним связались? - горячо выкрикнул Гарри, с неприязнью изучая Люциуса. – Что может быть общего между вами? - Зачем ты вытащил нас? Я полагал, что ты первый запустишь в меня смертельным заклинанием, - проигнорировал его вопрос Снейп. - Мне пришло письмо вместе с Фоуксом… И еще, я нашел дневник мамы. Она много пишет о вас. Она… - Понятно, - перебил Снейп. Люциус смотрел на него с насмешливым интересом. - Вам пора, Поттер, - бесстрастно произнес Северус. Гарри протянул ему руку, которую Снейп, помедлив, пожал. - Я желаю вам хорошо устроиться здесь, профессор, - искренне улыбнулся Гарри, когда длинные пальцы выскользнули из его ладони. В лице Снейпа что-то болезненно дрогнуло. - Избегайте незнакомцев, Поттер! – прокричал он почти с отчаянием таявшей в прозрачном воздухе фигурке. Люциус пожал плечами и развернул его к себе. Его лицо сияло так, что мелкие морщинки, появившиеся после пребывания в Азкабане, разгладились. - Ну, какие у тебя планы на сегодня? – прижимая к себе податливое тело, игриво протянул Малфой. Снейп нежно провел ладонью по очень бледной щеке и коснулся губами венки на виске. - Пойдем, снимем номер в местной гостинице, и я расскажу тебе о них. Две длинные фигуры неторопливо направились в сторону уютных невысоких домиков. Ласковый ветер путался в полах их длинных черных мантий и трепал волосы, черными и белыми прядями сплетая их друг с другом. End.
СветЛана: Я пока что прочла только половину (начала читать позавчера), но уже хочу сказать: безумно нравится! Особливо нравится Снейпик)))))
СветЛана: Господи, что ж за пытка: целое утро хотела оставить отзыв, а Интернет вздумал чего-то глючить... Так вот, всера вечером я дочитала-таки фик. Скажу честно: маленький список моих любимых фиков пополнился на одни единицу))) Теперь их там три))) Уже полгода меня ничто вот так не цепляло. Свершилось))) Очень благодарна за эту вещь, такое настроение после прочтения... Очень приятно))) Это тем более ценно, потому как мой любимый пейринг - гарридрака. Оказывается, вешь может потрясти до глубины души, даже если она "не того" пейринга))) Теперь поподробнее. Очень нравится сам стиль написания. Обычно я не люблю рейтинг НЦ-17, поскольку очень многие авторы в своих произведениях этого рейтинга преследуют цель напихать туда как можно больше секса в самых подробных формах его изложения. Здесь же Автор успешно этого избежал, и впечатление от фика не исказилось, как это у меня обычно бывает. Грамматические ошибки были, не стану скрывать... Но не в том количестве, чтобы это как-то глобально отразилось на качестве написанного. По поводу сюжета: в очень гармоничных пропорциях сочетается жестокость и нежность. Хорошо обозначена проблематика всего фика в целом. Было приятно, что наконец-то в конце никто (не считая Волдеморта) не умер. Вот, пожалуй, всё))) Ещё раз преклоняюсь перед Автором, написавшим такую великолепную вещь)) (хорошо бы, чтобы она всё-таки была на КФ...)
Брунгильда: маленький список моих любимых фиков пополнился на одни единицу))) Теперь их там три))) Уже полгода меня ничто вот так не цепляло. Свершилось))) Очень благодарна за эту вещь, такое настроение после прочтения... Очень приятно))) Это тем более ценно, потому как мой любимый пейринг - гарридрака. Оказывается, вешь может потрясти до глубины души, даже если она "не того" пейринга))) СветЛана Спасибо огромное за отзыв. Тем более, что моя цель, как раз привлечь внимание к этому пейрингу. Его игнорируют, а зря . Мне кажется, что ключик к Снейпу у Люца. Не поняв и не вникнув в их отношения - не возможно раскусить профессора. Хммм... Слеш там, естественно, вряд ли присутствует , но это тоже способ заглянуть на другую сторону. (На КФ уже не буду выкладывать. Это будет третий раз, и меня не поймут )
СветЛана: Брунгильда Уже третий?? Хм, что-то я пропустила. Но ОЧЕНЬ жаль...
Брунгильда: Devil's mom Спасибо. Где его только не было
Fresa: Брунгильда , написано просто потрясно, сидела неотрываясь читала, класс!!!Это именно то, что я называю слэш-фиком Люц/Снейп, а то все сейчас пишут полнейшее порно( А жаль, желаю вам побольше классных фиков. В ходе прочтения возникли замечания, если вы здесь появляетесь, то очень хотелось бы. чтобы вы их исправили, тогда фик будет просто на 100 баллов
Брунгильда: Fresa Я рада, если сумела доставить этим фиком кому-то несколько приятных минут :) Замечания... Всегда интересно. Боюсь - исправлять уже ничего не буду. Нечестно будет по отношению к тем сайтам, где он уже размещен в своем первозданном виде :) Но выслушаю с удовольствием.
Fresa: 1. Люциус презрительно скривил губы. «Проучить» Снейпа он уже велел Крэббу и МакНейру, что они и должны были осуществить сегодня вечером. А далее рассказывается как ГОЙЛ и МакНейр пошли в душ разбираться со Снейпом... 2. Назвала Волан - де -Морта тёмным МАГОМ, ну это не ошибка, просто прикольно звучит(мне так показалось), что не Тёмный лорд, а тёмный МАГ=) 3. Хагрид разве был лесничим, когда Снейп учился? По-моему его Дамблдор взял его позже. 4. - Руквуд, Крэбб и Гойл! МакНейр! Нам пора идти. Лорду доложитесь сами. - Да, милорд. - Будет исполнено, Люциус. Как-то странно, что к Люцику обращались Милорд=) Но это лично моё мнение, просто почему-то бросилось в глаза! А в общем ещё раз хочу сказать, что фик просто супер!!!! Побольше бы таких=)
Брунгильда: Fresa 1. Ляп, верно :) Ну, будем считать, что Гойл с Крэббом поменялись 2. Темный маг - часто используемое наименование Волдеморта. Есть маги светлые, есть темные. 3. Насчет Хагрида на 100 процентов не знаю. Для сюжета не принципиально. 4. Милорд - употр. как вежливо-почтительное обращение англичан к аристократу (Толковый словарь Ефремовой). У меня Люц - аристократ. Насколько это AU - не знаю. Мнения расходятся.
Fresa: Брунгильда , всё равно клёвый фик, так что эти ошибки - мелочи, просто почему то в глаза бросились=)
Эми: Я прочитала твой фик, (Этот уже второй вчера закончила В память о детстве). Мне нравится как вы описываете чувстваа героев - это здорово. Скажте, вы выкладываете фики только на этом сайте?
Брунгильда: Эми Спасибо, Эми. Мне очень приятно. *Особенно, что этот фик еще читается* :))
mort: читается и перечитывается с большим удовольствием.. вот мной например сегодня..
Блох@STIK: Обычно долго читаю такие длинные вещи... Этот фик прошла на оном дыхании... Спасибо))
Брунгильда: mort, Блох@STIK Спасибо )) Как теперь воспринимаются Сев и Люц?
mort: нормально.. они больше чем другие достойны счастья... (наверное поэтому после 7 книги еще больше расстраивают грустные фики с плохим концом..)
Даная: Как красиво. Такие нежные и трогательные отношения между главными героями. Мне безумно нравится такой терпеливый Люциус, способный в чем-то себе отказывать. И Северус, такой сильный, своенравный, стойкий и такой ранимый. И очень хочется надеяться что им больше ни кто не помешает.
Mavka\: Хороший фик! И хорошо, что он снова поднялся повыше))) я читала его раньше, с великим удовольствием, когда еще не было регистрации на этом форуме. Люциус весьма в характере, имхо, Малфои - по настоящему любят только "свое". А в этом AU, Северус Люциусу - ну, уж куда ближе)) Респект автору
Брунгильда: Даная, Mavka\ Спасибо )
Мэрибель: Великолепная история! Давно уже не читала фик, который так бы мне понравился! )))
Mavka\: ... эта история стоит того, чтобы перечитать заново. Всякий раз находится что-то новое, что наводит на размышления... Посеешь ветер, пожнешь бурю... Абрахас Малфой в угоду своим целям способствовал созданию Темного лорда, не задумавшись, чем приходится расплачиваться, причем - не только ему. Северус, который, несмотря на все пережитое, способен прощать, и не только "своих", защищать, предупреждать, способен жить дальше и радоваться жизни... хорош, имхо, весьма Менее эгоистичного и эгоцентричного Снейпа, пожалуй, не встречалось.
Queen of destruction: интересный фанф, ток закончилось все как-то внезапно)
ankh976: Спасибо, здорово. А что дальше было? И еще интересно про Абрахаса - он что, не умер под конец под видом Темного Лорда?
полная версия страницы