Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (слеш) » "Вывих" SS/LM, NC-17, BDSM, humiliation and consensual torture » Ответить
"Вывих" SS/LM, NC-17, BDSM, humiliation and consensual torture
Parabellum: ВЫВИХ СС/ЛМ. РЕЙТИНГ: NC-17 ЖАНР: комедия-ангст САММАРИ: Один раз в течение раута. Но раут очень долгий, а случай очень трудный. ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ: 1980 год. ДИСКЛЕЙМЕР: Персонажи принадлежат Роулинг. К счастью, остальное принадлежит всем. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: BDSM, humiliation and consensual torture.
Ответов - 70, стр:
1 2 All
Parabellum: ВЫВИХ «Жизнь коротка, и провести ее надо с блондином»(с) * * * «...И, кроме того, нам надо поговорить, - прочитал Северус Снейп на дорогой бумаге с тиснением. – В пятницу я абсолютно свободен». - А я – нет, - подумал Северус Снейп, подняв глаза от письма. Его усмешка, обращенная к вытяжному шкафу, стала неприятной, словно он собрался разрезать ей угол конверта. Однако конверт, который он машинально поднес к губам, источал знакомый, обычный для автора аромат. Капля цитруса, капля миндаля, капля корицы и душноватое, величественное послевкусие лилии. Когда-то этот запах сводил его с ума. Читая заключительные слова, полные самолюбования и всех правил этикета, Северус Снейп мысленно пробежал все письмо назад, словно вывернул наизнанку. Им надо поговорить кроме того. «Кроме того» - это беременность Нарциссы Малфой, новая мебель в детсткой, новая мебель в гостиной, смерть баронета Абраксаса, огромное наследство, утомление новоиспеченного баронета похоронной церемонией и нотариусами, отъезд беременной жены к побережью и полное незнание счастливого мужа, куда себя деть. Конечно, могло иметь место и то, что Северусу Снейпу пока неизвестно – какие-то тонкости клубных собраний, пару из которых он недавно пропустил. Или Кое-Кто разоткровенничался на некую страшную, тревожную тему. Снейп встал и сунул письмо между книг. На самом деле, оно не сулило ничего приятного или значимого, кроме желания Люциуса Малфоя распустить хвост перед бывшим однокурсником. Год назад Северус Снейп дал себе зарок: ни одно письмо Люциуса Малфоя он не прочитает дважды, и уж тем более не даст на него ответа. Если там будет нечто, заслуживающее немедленной реакции, пусть явится сам. * * * День пятницы Северус Снейп провел в лондонском книгохранилище. Все это время ему казалось, что он занимается не тем, чем должен. На улице дул влажный мартовский ветер, покрывая рябью поверхности луж и голой кожи. Раритетный том, на который до того ссылались четыре заслуженных мракоборца и три чернокнижника, не содержал обещанного. Только общие слова и мутные прогнозы. После бездарного дня Северус Снейп аппарировал в переулок за театром "Strand", где его поджидала гладко зачесанная Минерва МакГонагалл, старая дева и профессорша Преобразований. Две недели назад никто не согласился пойти с Минервой на спектакль ее юности – постановку пьесы Бернарда Шоу "Профессия миссис Уоррен". Это было объяснимо. Директор любил кукольный театр, хотя бывал там раз в четверть века, школьные дамы предпочитали классическую музыку, а медичка – кино. Древние старцы из педсостава ходили только в мюзик-холл. Необъяснимым было, отчего никто из них не пошел на жертву! Казалось бы, не так она и велика. …В отношении нелюбимой и немолодой преподавательницы, которая дважды валила его на экзаменах и к тому же была деканом враждебного факультета, Северус Снейп чувствовал некий остаточный мужской долг. Это ощущение проявилось в нем сразу же после получения Черной Метки, словно она гипертрофировала все его мужские достоинства и поставила очень высоко над женщинами и детьми. Теперь с каждым годом детей и женщин вокруг становилось все больше. Закономерно, что сопровождать старую леди в театр приходится именно ему. Постановка была спорной и сомнительной. Минерва громко чихала во время действия и резко самозабвенно смеялась, когда все прочие сентиментально вытирали глаза. Тяжело и душно благоухали заготовленные для актеров цветы. В десять вечера все было кончено, и Снейп, еще более мрачный чем прежде, убил полтора часа на блуждание по лужам и ночной бар, где спустил всю карманную наличность. Потом чары иллюзии, наложенные на его одежду, прекратили действовать – ровно тогда же, когда начал действовать абсент. В двенадцатом часу он просочился в свою убогую прихожую, распространяя запах талого снега, абсента и дождя, мокрая мантия оставила на косяке двери влажную полосу, подцепила ложку для обуви и протащила ее до порога не менее убогой гостиной. В гостиной его ждал сюприз. - О, Северус!... – томно произнес Люциус Малфой, и закрыл портсигар. – Какая у тебя убогая, заплесневелая конура... А что, на улице мокро?.. * * * …Это было ни с чем несообразно, потому что принимать новоявленного баронета на дому – если это не дворец, разумеется - мог только самоубийца. Кроме того, ни одна живая душа не имела права знать, как и где живет Северус Снейп. - Что тебе надо? – привалился к двери Снейп, развязывая мантию. Та медленно сползла на пол под весом впитавшейся воды. - Я ждал тебя в своем имении, - повертел портсигар Люциус и ослепительно улыбнулся. – Ты разве не получил мое письмо? - Получил, - не мигая уставился на него Снейп. – Но отчего ты думаешь, что какое-то письмо является поводом... - А разве нет? – встал Люциус. Северус Снейп выглядел ужасно. Он был аккуратно одет, черен, как смоль, застегнут на все пуговицы, булавка его шейного платка блестела в полумраке. Впитавшие влагу волосы разделились на змеистые пряди, отчего голова приобрела неожиданно ухоженный вид. Чужой полынный запах – составная абсента – только дополнял ужасную картину. Северусу Снейпу полагалось быть скомканным и блеклым, как сухой дубовый лист, растрепанным, нервозным, и – в наилучшем его состоянии – харкать кровью на полу. – Какого иного приглашения ты ждешь, - уронил Люциус, - чтобы скрасить мои почти холостяцкие дни?.. Или я недостаточно расшаркался перед тобой?.. От Люциуса шел тот самый запах – с дождя и сырости он казался куда более сильным, чем обычно. Но возможно, виноват был алкоголь, обостривший чувства. - Мне нечего делать в твоем доме, Люциус, - сказал Снейп и прошел к столу. Там он медленно расстегнул сюртук, вынул запонки и развязал шейный платок. Аккуратно повесил последний на спинку стула. Запонка не приминула выскользнуть из пальцев и зазвенела по полу. Другую Снейп тут же начал вставлять обратно. – А человеку твоего толка нечего делать в моем. Люциус внимательно взирал. Обкусывал кончик светлой пряди. Привкус дождя, одиночества и абсента, идущий от мокрой, тяжелой мантии, болезненно отзывался внизу позвоночника. Он как стена стоял между ним и жильцом убогого жилища, делая последнего недоступным. Год назад Люциус Малфой дал себе зарок: никогда и не при каких обстоятельствах не играть по правилам, которые ему навязывает Северус Снейп. Потому что если им следовать, придется лечь в могилу. Сначала туда ляжет он, Люциус, как менее внимательный, а потом Снейп – как человек, вполне подверженный отчаянию. Правила игр Северуса Снейпа были саморазрушительны. Однако в них было некое допущение, некая пограничность, элемент абсурда, благодаря которому размеренная жизнь обретала новизну. Так или иначе, это заставляло состоявшегося и состоятельного члена Собщества баронета Малфоя возвращаться к школьному товарищу, чтобы мучить последнего либо мучиться самому. Очень скучна, с некоторой точки зрения, обыденная жизнь состоятельного человека. - Послушай, - сказал он наконец, подойдя. – Чем я провинился? Возможно, на тебя не произвело впечатление мое приглашение, но это потому, что у тебя дурной вкус! - Совершенно верно. Я не в состоянии оценить итальянский гарнитур из черного дерева, кроме того, мне это не интересно. Бумага, впрочем, была хороша. - Кроме того, - еще шире улыбнулся Люциус, - сову могло убить градом. Поэтому я решил пригласить тебя лично. Нам есть что обсудить, и ты не станешь отрицать, что проводить время с удовольствием, ни в чем себе не отказывая, гораздо приятнее у меня. Тут и развернуться негде!... И к тому же... чем это пахнет? - Не твое дело, - переплел руки Снейп. Люциус Малфой выглядел отлично. Он был прекрасно одет, с намеком на некий художественный беспорядок, его светлые волосы блестели, несколько прядей драматично выбились из-под ленты, а бледное лицо источало застарелый, мучительный голод, даже тени под глазами залегли, как от бессонницы. Двигался он хищными, пружинными шагами. «Так просто он отсюда не уйдет», - понял Снейп. Нельзя сказать, что эта мысль его расстроила. - Чем провинился? – поднял бровь Снейп. – Не смеши меня. Ты женат. Люди в твоем положении думают о том, как не провиниться перед супругой. Я достаточно цинично выразил свою мысль? Люциус порозовел. - Вполне, - сказал он. – Ты совершенно точно выразился, Снейпи. Жена из дома – ты в дом. А теперь собирайся. - С чего ты взял, что я должен обслуживать тебя, пока Нарцисса прохлаждается на водах? - Я так хочу! - покачнулся на каблуках Люциус. – Нарси прекрасная женщина, хотя немного деспотична. К несчастью, она ничего не понимает в коньяках и конных прогулках. Я больше не могу пить один. - А где твоя фаворитка Розье? – наклонил голову Снейп. - В госпитале, ей повредило голову. - Да неужели? - Да, она плохо приземлилась. - На конной прогулке? - Вроде того. - Люциус, назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен следовать твоим капризам? - Всего одну? – обогнул стол Люциус. Запах его духов или зелий был мучителен. – Ладно, изволь. У нас была в прошлом пара грязных историй, которые обязывают к обоюдному молчанию, и, я не перестаю надеяться, будет что-то еще. Достаточно? - Нет, - поднял глаза Снейп. ...В следующий миг пол ушел у него из-под ног - одним рывком прижав его к себе и прошептав «Порто!», мерзавец Люциус аппарировал.
Parabellum: * * * Когда в глазах прояснилось, Северус Снейп обнаружил две вещи: он лежит на лестнице, упираясь виском в ножку перил, и ему очень больно шевелиться. На роскошной центральной лестнице Малфой-менора, более приличествующей Гранд-опера, чем дому для жилья, под портретами предков сидел Люциус Малфой и тер колено. В другой его руке сияла изумрудная брошь – портал. Сказать, что Снейп разгневался – значит, ничего не сказать. Он прекрасно знал, что дом защищен, и так просто отсюда не выйти. И не войти – если только хозяин не ведет вас за руку через входные ворота. За время трансгрессии он понял, что Люциус пьян не меньше его самого – потому и воспользовался порталом, самым точным и безыскусным способом передвижения. И, наконец, он понял, что его ребра сломаны от неудачного приземления. Мартовская дымка рассеялась: Люциус не то чтобы не удержал его в пьяных объятиях, он просто и без затей швырнул его в парадной. Вместе с гневом Снейп моментально ощутил укус старых, ненавидимых им зверей: страха и поражения. Он оказался беспечен, нерешителен, непроницателен, рассеян, недостаточно груб, недостаточно техничен, он был и останется жалким нюней. А поскольку он уже смирился с этим, его ожидает медленная и мучительная гибель длиной в целую жизнь. …Малфой-менор пах талым снегом, табаком и лавандой. Дальше случились три вещи: Снейп одним рефлекторным движением выхватил из брючного шва волшебную палочку. Люциус Малфой направил ему в живот свою. «Экспеллиармус!» - раздался сверху тонкий, уверенный в себе голос. Палочка Снейпа взлетела вверх. Отброшенная отдачей рука врезалась в подбородок. - Спасибо, дорогая! – крикнул Люциус, и встал на ноги. Его глаза, сияя, смотрели на жену. - Ты долго отсутствовал, любимый! – ответила Нарцисса, склонившись в лестничный пролет. Красиво причесанную голову ее украшала корона торчащих шпилек. – Были проблемы? - Разумеется, нет. Какие могут быть проблемы с Северусом, не так ли?.. - Ну… тогда мне следует сказать тебе только одно: утка остыла. - Я прощен? - За то, что ты сделал, – да. За утку – нет. Люциус деликатно засмеялся. - Поднимайтесь, - сказал Нарцисса. – Вас ждут. - Вставай, Северус, - наклонился Люциус Малфой, протягивая руку. – Только без глупостей. Северус Снейп не шевелился. * * * …Если бы Снейп просто был без сознания – это было бы даже удобно. Но Северус Снейп не выглядел живым – и это было грубым нарушением правил. Его запрокинутое лицо приняло синюшный оттенок, и никакой пульс не прощупывался. - Риктусемпра! – приказал Люциус Малфой, так как по слухам именно так действуют отчаявшиеся колдомедики. Сорочка Снейпа задымилась. Никаких признаков жизни. Люциус Малфой выволок Снейпа поперек ступеней. Покатилась по мрамору злосчастная запонка. Часть запонки. Блестящая ножка все еще серебрилась у перил. Одним броском Люциус настиг безделушку. Поднес к глазам, понюхал, потом долгим и тяжелый взглядом посмотрел на бледный, неподвижный, лживый рот. - Ублюдок! – сказал он. * * * Люциус Малфой быстро соображал. Ему был свойственен мгновенный хитрый расчет, благодаря которому его жизнь неколебимо шла в гору. Наверху хозяина ждали приятели-аристократы, коротавшие время за фуршетом, а в два часа ночи ожидался Сам. Три дня назад, в соответствии с планами Темного Лорда, Люциус и Гойл взяли в плен аврора, который теперь находился в подвале Малфой-мэнора. Это был очень крепкий, неразговорчивый аврор. Из него было жизненно необходимо выбить сведения, но упрямец не хотел. Теперь, обработанный Малфоем, Гойлом и Треверсом, он еле дышал, и было ясно, что утром образуется труп. Еще один Круциатус – и труп образуется раньше. Задание было выполнено – но оно не было выполнено, Гойл перестарался, Треверс потерял контроль, а Люциус будет платить за это перед Лордом как ответственный за операцию. А Лорд прощать не умел. Северус Снейп был нужен Люциусу по банальной причине: зельевар владел лигилименцией, искусством чтения мыслей. Если бы Снейп пришел, они могли бы договориться. Снейп выудил бы из аврора сведения, и лицо Малфоя было бы спасено. И вот теперь, когда пришлось идти на сложную комбинацию, чтобы вручную выволочь Снейпа из его норы, все было нелепейшим образом кончено. Вопросы Нарциссы было даже страшно представить. О вопросах прочих лучше и не думать. Что же до Самого… …Люциус Малфой поднял палочку, с помощью заклятия мобиликорпуса спустил тело в холл и отправил его в полированную гардеробную. Опустил среди уличных мантий, ботинок, плащей и зонтов. В окончательную смерть Северуса Снейпа Люциус не верил. В любом случае, времени решать эту проблему у него не было. Он не знал, что принял Снейп. Он знал только, что ненавидит его всеми фибрами души. Лучше б он остался в своей берлоге! Упрямый Снейп подвел его. Погубил его. Выставил его на посмешище. В Малфое клокотала холодная, бешеная злость. У Северуса Снейпа были красивые руки. Очень красивые руки самых благородных пропорций. Сильные, выразительные, сухие, с хорошо видимыми венами и тонкими костями. Их гибкие суставы, фаланги и запястья сочетали в себе изысканную протяженность и философичную узловатость, отчего всякое их движение, даже бессистемное, было исполнено если не тайного смысла, то некой притягательности. Люциус вспомнил, как заворожено смотрел на игру лучевых костей, когда умелые пальцы вынимали, роняли, поднимали, вставляли на место отравленную запонку, расстегивали пуговицы и сжимались в кулак. Все остальное в Северусе Снейпе было безобразно. Голая птичья шея, белая неновая рубашка, грязный низ брюк. Неподвижная кисть безвольно покоилась вдоль тела. Она была совершенна. Люциус ощутил укол сожаления. Заныло под желудком. Он любил красивые вещи. Но свою гордость он любил куда больше. И… ему же очень давно хотелось это сделать?.. Нога с размаха врезалась в мрамор. Тихо и характерно хрустнуло под каблуком. Снейп не подал признаков жизни, впрочем, на это Люциус и не рассчитывал. Он был в отчаянии. * * *
Parabellum: * * * - А где Северус, дорогой? – спросила Нарцисса. В салоне было шумно. Рудольф Лестранж листал монографию и комментировал самые неудачные места, Рабастан Лестранж курил и комментировал комментатора, сестра Нарциссы вертела в руках бокал, остальные склонились над картами и болтали вздор. - В кладовке, - сказал Люциус. – Я его запер. Он был… невыносим. - О! – подняла глаза Белла и покачала ногой. – Это что-то новое. Мне казалось, он всегда абсолютно невыносим… - К утру придет в себя, - Малфой делано пожал плечами, подплыл к Нарциссе и плеснул себе шампанского. Играл он хорошо, однако рука слегка дрожала. - Но мы тут так ждем Северуса… - Белла развернулась к Рудольфу. – Разве не прекрасно было бы нам всем… немного уменьшить его невыносимость?.. - Не твое дело, Беллатрикс, - отсалютовал Люциус. – Моя карта сыграна. Нарси может подтвердить. - Да, - произнесла Нарцисса, - Вот его палочка. Отнята десять минут назад в честном бою… - Она вынула из волос упомянутый предмет. Рудольф прикрыл глаза. «Что ж, жаль!» - изрек он. - Насколько я помню, - нервозно сказала Нарцисса, - там было сказано «Привести в дом». Там ничего не говорилось о «Посадить в кресло на втором этаже» или «Отдать нам на растерзание». Он тут, и довольно. - Вот именно, - потянулся к сигаре Рабастан. – Что с того, любезный брат, милая сестричка… что с того, что Люциусу угодно запирать Снейпа в кладовке или надевать на него кандалы, или даже тайно пользовать его в одиночку при свете призрачной луны, в сырых подвалах, впитывая его жалобные стоны, обращенные к нему одному? Нам-то что до этого? - Прекрати, - скривилась Белла. – Ты омерзителен. - А мне нравится… - протянул младший Блэк, тасуя колоду. – Чувствуется отчаяние знатока. - Спасибо, джентльмены, - сказал Люциус, и залпом выпил. – Я хозяин в своем доме, и каждая полукровка будет тут находиться лишь на том месте, которое я ей уготовил. - Браво, - захлопнул монографию Рудольф. – Нам все еще не хватает одного игрока в карты. Ты помнишь, зачем нам нужен был еще один партнер?.. - Да, я помню это, - снова налил себе Люциус. – Однако обстоятельства сложились так, что я передумал. Этот вопрос обсуждению не подлежит. Снейп не поднимется. …Люциус был очень бледен, и пил, чтобы вызвать прилив крови к лицу. Собственные слова щекотали ему нервы своей двусмысленностью. Снейп не поднимется. Он ощутил тонкое наслаждение от того, что лишь ему одному понятен полный, предельный смысл этого выражения. * * * Через полчаса домовики подали пунш. Люциус страдал. Как хозяин дома он обязан был поддерживать тонус гостей. Болтать, играть на деньги и даже проигрывать, чтобы азарт не угасал. Его мысли тем временем крутились вокруг тела внизу. Пару раз он выходил «по делу», и каждый раз за ним увязывался Треверс. Приходилось действительно идти в туалет! На деле он чувствовал себя все хуже. Тягостная скука разъедала легкие подобно чахотке. Чего-то не хватало, словно из тела вынули кость. Это было иррациональное, чувственное знание – присущая лишенность - отлитая в привычке полагаться на другого, привычке быть лучше другого, привычкае властвовать над другим, привычке быть неуязвимым. Одноклубники Малфоя были самоуверенными снобами или громилами, в то время как Снейп обладал некой парадоксальностью, которую Люциус так и не решался назвать ее подлинным именем – «интеллигентность». Через полчаса в гардеробной Северус Снейп открыл глаза. Он ожидал увидеть вокруг гогочущий гостевой сброд, с их глумливыми шутками и полным отсутствием деликатности к чему бы то ни было. Выплывающие из темноты зонты и мантии были приятным сюрпризом. Голова гудела, подступала тошнота. Волшебной палочки не было. И очень сильно, вязко болела правая рука. * * * За окном выл ветер и бил холодным дождем в стекло. Младший Блэк с Розье вышли, и теперь из парка неслись их торжественные крики – по фанту они убивали там ворон. - Эти сволочи угробят моих павлинов, - констатировал Люциус. – Может быть пойти, проверить?.. Или лучше взять деньгами, как думаете? - А вот меня волнует, осмелится ли сюда заявиться наш грызун? – спросил Треверс. – Без него скучно… Он ползает… - После него всегда такой запах! – подвинула кубок Нарцисса. – Может быть, тебе следовало его убить, дорогой?.. Еще в том году?... - Надеюсь, никто никому не выдаст подобного фанта… Я имею в виду пока… * * * Через час пунш был выпит, посуда убрана, гости посматривали на каминные часы. Потрескивало пламя, скрипели дверцами старые призраки, шептала за окном вода. Розье поносил повадки парковых павлинов. МакНейру выпало сходить в подвал и поухаживать там за пленным. Напоить, почистить, смазать цепи, отогнать насекомых. МакНейр с выражением вселенской скуки пошел. По его возвращении планировали перебираться вниз, в столовую. Домовики как раз передвигали там мебель. * * * МакНейр целенаправленно спустился в подвал, на скорую руку помахал волшебной палочкой, убил мокрицу, навел нестойкие косметические чары на пленника, окатил его водой и пошел обратно. Пленник был без сознания. МакНейр прикрыл дверь ногой. Выйдя с цокольного этажа в холл, он неожиданно ощутил здоровый интерес к другому пленнику, потому что что-то тут – на взгляд МакНейра – было не так. Слишком тихо. Это могло значить только одно: Северус Снейп лежит в кладовке в состоянии глубокого оглушения, и если заклятие снять – о друге Люциусе можно узнать много любопытного. На войне как на войне. * * * - Ну что, – спросил Гойл. – Готово?.. - Готово… - протянул МакНейр, облокотился на дверной косяк и загородил собой выход. – Один пленник на месте и чувствует себя нормально… А вот второй… Люциус… Как бы покорректней выразиться?.. - В чем собственно дело? – величественно повернул Люциус голову через плечо. Сильно и подло дрогнуло что-то внутри. Словно задели старый вывих, который и не думал проходить. - Где Снейпи, Люциус?.. - МакНейр отковырнул с резного косяка не то мошку, не то каплю лака. – Говорят, ты запер его в кладовке… Которая раскрыта настежь… И весь первый этаж пуст… - О! – недобро ухмыльнулась Беллатрикс и в три приема поднялась. – Настежь!.. Это значит, дорогой Уолден, что Снейпи просто-напросто сбежал!.. И теперь поджидает где-нибудь под лестницей… в углу… своего рокового часа! И я лично очень хотела бы его немножко поискать… - Сядь! – скомандовал Рудольф. - Ты пьяна. - И что? – скосила Белла свои безумные, влажные глаза. – Я так гораздо более опасна!.. Люц… Мой муж… постоянно командует, он набоб, поэтому… - Вы не пойдете искать Снейпи, Белла, - сказал Рудольф ледяным тоном. – Это дело хозяина дома! Впрочем, ты в любом случае останешься! Люциус сейчас найдет его сам. Люциус встал. Проигнорировать такой вызов было невозможно. Белла покачнулась и села. - Идите вниз, господа, пора, - сказал Малфой, кивнув на каминные часы под неожиданно пенным, игристым полотком. – Я загляну в пару углов и узнаю, что там со Снейпи. После этого я к вам присоединюсь. Нарцисса вас проводит… Прошу вас… Неприятно свело челюсть, отчего слова выходили наружу голыми, чужими. Пахло прокисшим шампанским. Зашуршали юбки и мантии. МакНейр пропустил хозяина в двери и пошел следом. «Правда, я еще не смотрел в гардеробной», - сказал он. Люциус двигался медленно, словно на каждой ноге у него было по гире. Макнейр шел прямиком в гардероб. В гардеробе лежало тело. Живое оно или уже окоченело – было не так важно. Очень не хотелось ненужных вопросов о причинах собственного вранья. Под каким предлогом избавиться от МакНейра? Любое действие – кроме оглушения или последующего обливейта - казалось неубедительным и неэффективным. Следом спускались одноклубники, и надо было срочно придумать правдивую, легкую, естественную ложь. В лице у Люциуса не было ни кровинки. - Акцио, Снейп! – взмахнул МакНейр палочкой, спустившись в холл. Люциус взвыл. В голос. - Что такое?.. – оглянулся МакНейр. - Это Лорд! – воскликнул Люциус. Он был смертельно бледен и часто дышал. – Ты что, не чувствуешь?!.. - О черт! – сунул палочку за пояс МакНейр. – Уже?.. В зал?.. - Тебе – в зал! – указал Люциус, пресекая возражения. – А мне - наружу!.. …МакНейр с сожалением посмотрел на гардероб и побрел в обеденную залу, Люциус бросился к двери. …Снаружи он прислонился к кованым створкам и подставил лицо дождю. Пять минут он просто дышал. Стремительно наступала безрадостная, стылая трезвость. Дело было совсем не в снейповом неподвижном теле. Не в грядущем неудовольствии Лорда. Что-то непоправимо сломалось, вывихнулось и починке не подлежало. Словно бы все происходящее происходило зря. Надо было срочно вернуться в гардеробную, оценить перемены, и если таковых нет, выволочь тело наружу. И вышвырнуть его за барьер. Срочно. Он подтвердит, что Снейп ушел, сбежал, скрылся. Все двери открыты. А как и где с ним случилось непоправимое – хотя бы и при попытке пересечь защитные загражденья – снейпово дело. Люциус проскользнул назад, в холл, и бросился в гардеробную. Конечно, она была пуста. …И в этот миг у него сработала Метка.
narroh: Это же еще не конец, да? Жесткааааач, ууу, что-то там будет...
Parabellum: narroh Нет, конечно это не конец. Конец вообще неизвестен:-)
ДЖЕКизТЕНИ: В принципе задумка интересная, сюжет забавный, Малфой для разнообразия не лорд, а баронет, что тоже не может не радовать :) Но меня смущают нагромождения эпитетов, метафор и прочих словестных "завитушек", не всегда, по моему мнению, к месту )) Parabellum пишет: День пятницы Северус Снейп провел выглядит как день Нептуна или день Рыбака :) Parabellum пишет: Чужой полынный запах – составная абсента в настоящем абсенте пахнет сама полынь, а не отдушка Parabellum пишет: От Люциуса шел тот самый запах – с дождя и сырости он казался куда более сильным, чем обычно тяжело... =) Какой запах? Тот который от письма? с какого дождя? Parabellum пишет: виском в ножку перил, у перил нет ножек)) Я просто не знаю, какие там у вас перила, например резные столбики называются "балясины"-) Parabellum пишет: Читая заключительные слова, полные самолюбования и всех правил этикета, тоже тяжело)) Слова полные правил этикета? и там еще по тексту есть, все вылавливать не буду, потому как может это индивидуальный стиль автора ...
пис_aka: не так мил ДЖЕКизТЕНИ, как его малюют...
ДЖЕКизТЕНИ: пис_aka а вы, принцесса, по сабжу выступите я не прав? я опять нагрубил? я пойду убьюсь апстену... только не надо меня малевать
Parabellum: ДЖЕКизТЕНИ Тяжеловесность я могу изрезать, резать - не писать:-)) День пятницы выглядит странно, да. Вот вечер пятницы - другое дело, для работяющих людей. Про составную абсента - имелась в виду конечно не отдушка, потому что легкомысленно писать про потенциального зельевара, и не знать, как делают абсент. Имеется в виду, что полынь - не единственное, чем пахнет абсент. Там целый букет, в том числе спирт. Вписаться виском в балясину - это архитектурно грамотно, но очень по-русски из-за самого слова. К несчастью, импортный материал ограничивает словарный запас. Но я поработаю над его расширением:-) Запах Люциуса - и от письма, и от него самого - "тот самый". Дождь идет на улице. Там весна. В первых абзацах Снейп "блуждает" по лужам, дома он снимает мокрую мантию. Мне показалось, этого достаточно, чтобы понять, что там с погодой.:-) Заключительные слова полны правил этикета. Это те самые виньетки и необязывающие заверения, которые предписывает слог аристократического письма. Это не по-русски сказано. Не знаю, как по-русски и в то же время не скучно. Очень затирается речь:-
Parabellum: ДЖЕКизТЕНИ Дворянские вопросы Лорд - как и мессир - всего-навсего обозначает "господин", "хозяин", это принадлежность к касте. Внутри касты такой человек может иметь титул. Любой - от баронета до герцога. Или не иметь никакого, как Том Риддл. Конечно, у Роулинг гриффиндорцы в 6 томе утверждают, что в Англии давно нет принцев и прочих титулованных людей, но они же есть на самом деле. Было бы интересно понять, кто из Пожирателей Смерти имеет потомственные титулы, и какие. Кто там граф (какой-нибудь Розье), а кто маркиз:-) Я конечно сразу представляю себе пародию на раут: - Милорд Малфой, баронет, потомственный пэр Англии, служащий... - Милорд МакНейр, граф Шотландский, потомственный пэр Англии, палач... - Милорд Лестренж, виконт Бретонский и граф Норфолкский, потомственный пэр Англии, картежник коллекционер...
ДЖЕКизТЕНИ: Parabellum та я ж не в претензии, я ж факт констаНтирую, делюсь так сказать упячетлением, автор вправе выражаться так, как считает нужным И про баронета мне понравилось, наконец то определен подвид Лорда Малфоя Другое дело, что поскупились вы Люциусу - всего лишь баронета "отсыпали", а некоторые источники его не относят к титулованным (nobility) дворянам, к коим относятся разновидности лордов. Но, поскольку у Ро он вообще никто и звать никак (с) пусть будет довольным тем, что дают
пис_aka: ДЖЕКизТЕНИ Не убивайтесь так, вы ж так не убьетесь (с) Если уважаемый автор не против, некоторые замечания по пунктуации есть, да и по грамматике вы, Джек, не все выловили.
ДЖЕКизТЕНИ: пис_aka незабвенная, вы же знаете, что я и грамматика вещи несовместные (с)
Parabellum: ДЖЕКизТЕНИ Мне тоже очень нравится Люциус Малфой как человек глубоко противоречивый. В каноне он немного кичлив и как бы подчеркивает свою исключительную знатность (или богатство), что свойственно людям не самых знатных кровей. Знать обычно равнодушна в силу вековой привычки, ее манеры более отточены, а неспособность гнуть шею почти патологична. Поэтому мне показалось очень верным сделать из Люциуса мелкопоместного дворянина. С последней стороны, У Роулинг вообще нет привычной по романтичечской литературе аристократии. Например, Дамблдор в этом разрезе мне кажется единственным человеком голубых кровей (в хорошем смысле слова)
Parabellum: …Посреди облицованной темным дубом залы стоял Лорд Волдеморт, упираясь своей палочкой в предплечье Питера Петтигрю. Питера он держал за шиворот. Из высокого камина по полу шел шлейф из пепла. - Повелитель! – бросился Люциус под ноги Лорду, держа палочку перед собой для перелома. – Я хотел снять для Вас защитные барьеры… Чтобы Вам было удобно войти парадными вратами… как вы того заслуживаете… Это такая честь!... - Не трудись, - отрезал Темный Лорд. – Не стоит раскрывать то, что запечатано… Но твой порыв похвален… Люциус, порозовев, с поклоном отступил. Он отметил, что его давно не трогает унизительность собственных поз, потому что жизнь и безопасность гораздо ценнее. Пока все прошло как по маслу. - Ну-с, - сказал Темный Лорд, отпустив Петтигрю и делая жест окружающим распрямиться. - Вы почти в сборе, мои избранные соратники… Я пока не вижу среди вас некоторых, кто должен подойти… Однако они не столь важны, чтобы ждать… Рудольфус. Помнится, ты постоянно клянчишь новые поручения… Поведай нам, что ты с ними делаешь?.. …По залу скользнула пара глумливых смешков, один точно принадлежал МакНейру. - Скажи нам, Рудольфус, как ты убивал мое время в последнюю неделю, - пригнул голову Темный Лорд. Рудольфус вышел и начал тихий отчет. - Я кое-кого видел, - прошептал Блэк в ухо Люциусу. – МакНейр полный кретин. - Кого ты видел? – шевельнул губами Люциус. – Призрак моего батюшки?.. - Снейпи сидит у тебя в библиотеке. …Люциус покачнулся и оперся на мореную панель. - Живой? – переспросил он. - Похож на труп, - сказал Блэк. - Интересно, кто мог его туда посадить?... – съязвил Люциус. – Может, ты?.. - Мне разве делать нечего? – резонно удивился Блэк. - А что ты делал в моей библиотеке, Блэки? – стрельнул глазами Люциус. - Я думал, там твой батюшка… У меня к нему вопрос. Личный. - Потом, - нагнул голову Люциус. Лихорадочно работали в голове молотки. Рудольфус встал. Люциус перебрался вправо и поравнялся с Нарциссой. - Нарси, где снейпова палочка? – еле слышно спросил он. - В салоне на столе, - отозвалась она. – А что? - Мы пропали, - пробормотал Люциус и притих. - Люциуссс, - зашипел Темный Лорд, подавшись вперед. – Я слышу, тебе не терпится поделиться с нами своими успехами… Об операции в аврорате. - Да, мой Лорд, - вышел Люциус и склонился в двух ярдах перед повелителем. – Все прошло, как мы планировали. Глупые авроры не ожидали, что среди них есть наш человек. С нашей стороны нет ни одной потери, в отличие от них. Мы убили нескольких и захватили заложника… Как вы и хотели, это тот самый растяпа… - Что он сказал? – прервал Лорд поток, подняв руку. - Что он сказал?.. Он… Довольно много говорил, мой Лорд, но ничего существенного сказать не смог. Он молод и очень глуп, мой Лорд, и мало знает. - Вот как? – наклонился Лорд вперед, и Люциус рефлекторно отстранился. – Ты полагаешь, что если вам не удалось заставить человека говорить по делу, это свидетельствует о его глупости? А вовсе не о вашей?.. - Как скажете, мой Лорд, - покорно пробормотал Люциус. – Однако позвольте сказать, что мы приложили все усилия… Треверс даже снял с него немного кожи… Если бы у него была семья, нам было бы легче нащупать его слабое место… - То есть, - ухмыльнулся Темный Лорд, - вы ничего не добились. Не смогли разговорить этого болвана. Вас поимела жалкая грязнокровка, очень глупая, по вашим свидетельствам, и не старше вас. И по вашей милости мы не знаем, на что будет похож наш завтрашний день… То есть, на что будет похож ваш день, я знаю. - Мой Лорд, - севший голос Люциуса еле слышался под сводами, - самым страшным для каждого из нас было бы разочаровать вас… не оправдать доверия… - Не надо блеять, - развернулся Темный Лорд, скользнув взглядам по своим рядам. - Тебе следовало бы вымаливать прощение за свой промах иначе. А именно, пойти к нашему пленнику и достать из него все, что ты не смог до этого момента! Иначе к утру ты окажешься на его месте. Хлопнула дверь. Сквозняк разнесся по полу, обжигая колени. Лорд повернул голову. На пороге залы показался человек в маске, которую он сорвал на ходу, устремляясь к Лорду. - Простите за опоздание, мой Лорд… - Это будет зависеть от твоих новостей, Руквуд! – процедил Темный Лорд, настроение которого явно раскручивалось, как пружина, от показного равнодушия к ожидаемому гневу. - Они замораживают нам кредиты! - сказал Руквуд. Вопль возмущения пронесся по рядам. - Это мне донесли еще вчера. - Они бормочут всякую ересь, - довольно изрек Руквуд. - Вроде того, что так заведено. - Ступай… - вздохнул Лорд, словно говорил с помешанным. – Не стоило приходить позже срока, если руки пусты… - Тут он снова перевел взгляд на Люциуса, который стоял смиренный и жалобный, как подлинная жертва обстоятельств. - Люциуссс, - зашипел Темный Лорд. - Я поручил тебе эту операцию, потому что ты дал мне основания полагать… что никто из присутствующих здесь господ не достоин стоять с тобой рядом. И что я вижу?.. Оргию сельских мясников. Может быть, ты вообще не способен к оперативной работе? - Мой Лорд, это последний раз… - тихо пробормотал Люциус. – Я понял, мы учтем все наши ошибки… - Ваша ошибка, Люциус, состоит в том, что наравне с беспородной чернью вы убиваете чистокровных волшебников, сокращая размеры моей империи. Предатели крови, Люциус – это моральная, а не расовая категория. С ней нужно работать. Лучше бы я поручил это Беллатрикс. Я думаю, она более твоего одарена в работе с трудным материалом. - О да, мой Лорд! – с придыханием выкрикнула Беллатрикс. – Поручите мне это прямо сейчас! Я не только сниму кожу с этого урода-аврора, но и принесу вам его язык!.. - Люциуссс, - проигнорировал Беллу Лорд. – Посмотри мне в глаза. Я покажу тебе твое будущее. Люциус вздрогнул. Он очень не хотел, чтобы в зале сейчас присутствовала беременная Нарцисса. - Милорд, - сказал он, глядя в пол, - позвольте моей жене… - Посмотри мне в глаза! – страшным голосом сказал темный Лорд. …В этот момент дверь тихо открылась, и порог переступил последний гость. Его появление прошло бы незаметным, если б не нелепый вид. Он был без мантии, в белой застиранной рубашке с раскрытыми обшлагами, и нес палочку в левой руке. Половина присутствующих перевела глаза на светлое пятно. - Мой Лорд! – поклонился он у порога. Волдеморт прервал расправу и повернулся на звук. Воздух загустел: Лорд очень не любил, когда его прерывали, даже по случайности. Люциус стоял ни жив ни мертв. Неприятно заныло под ложечкой. - А, - сказал Темный Лорд со смешанным видом удовольствия и злости. – Явился последним, как обычно… Что же заставило тебя медлить? - Новости, - ответил Снейп, опускаясь рядом с Люциусом на колени. – Надеюсь, они как-либо искупят мое опоздание… - Интересно! - отчеканил Темный Лорд. – Какие могут быть новости у балласта вроде твоего. Судя по виду, ты только что из борделя. Присутствующие поддержали тираду согласным смехом: избыточно «домашний» вид Снейпа, словно он раздевался ко сну и вышел за дверь прикрикнуть на собаку, его свисающая поверх глаз растрепанная шевелюра, даже эта крадущаяся медленная походка – как в спящем доме – были комичны и даже неприличны. Всхлипы Гойла слышались громче остальных. - Очень точно сказано, мой Лорд, - бесстрастно согласился Снейп, наклонив голову. – Ваш несомненно магический дар видеть корень всех явлений поражает бескомпромиссностью (возможно, сказано было не совсем так, но судя по тому, что Лорд промолчал – Снейп хитро и трудно ему польстил). В подвале этого дома до недавнего времени содержался пленник. Он только что скончался. Люциус почувствовал головокружение. Он жалел, что не посмотрел в глаза Лорду: сейчас бы его это уже не волновало. А теперь самое страшное все еще впереди. - Он умер при тебе? – изогнул губы Лорд. - Я его убил, - сказал Снейп. В зале стало очень тихо. Сам вид Темного Лорда пресек малейшее шевеление: его лицо потемнело, и там словно бы заклубилась тень. Она медленно поползла по его одежде, накрывая головы стоящих на полу людей. - Объяснись! - зашипел Темный Лорд. - Он пребывал в плачевном состоянии и не принес бы пользы, - продолжал Снейп с неприятной уверенностью. – У него была сломана челюсть и поврежден мозг, и стоило усилий просто привести его в сознание. Ваши слуги, мой Лорд, перегнули палку. Так что мне пришлось применить лигилименцию, чтобы узнать, чем этот человек так ценен нашему делу. - И после этого ты убил его из жалости? – ухмыльнулся Лорд. - Нет, я убил его, чтобы никто другой не имел возможности принести вам ту же пользу, что и я. - Как интересно, - глаза Темный Лорд налились багровым. – Рискованное тщеславие… И что же ценного ты узнал?.. Из поврежденного мозга?.. - Аврорат совершил закуп партии мантий-невидимок, - методично начал Снейп, словно перемены во внешности Лорда его не касались, - которые выдаются под расписку проверенным работникам отдела. Имена мне не известны, но внешность могу досконально описать. Кроме того, там есть особое оружие, заклятое против темных сил, однако оно не прошло тестирование и пока не применялось. Я могу составить вам опись, мой Лорд, если это необходимо. Еще я узнал, как именно ваши сторонники пытали моего собеседника, и что рассказывала ему в детстве на ночь мать. - Достаточно! – остановил Темный Лорд. – Очень познавательно. Я ни секунды не верю, что смерть этой грязнокровки была необходима именно теперь. Снейп молчал, глядя в каминную решетку, левая рука с зажатой в ней палочкой побелела от напряжения. Люциус не знал, что и думать – ему было обидно и мерзко слушать, как Снейп разливается перед господином, но вместе с тем его собственная проблема с каждым словом уменьшалась в размере. Что бы там ни было, а Снейпа сюда приволок он. Сработал его план, и он не преминет напомнить об этом при первом же случае. - Скажи мне, Северуссс… - продолжил допрос Лорд с вкрадчивыми интонациями, говорящими о скором взрыве. - Ты убил нашего пленника, чтобы никто не мог проверить твои так называемые сведения?.. Не так ли?.. - Почему вы мне не верите, мой Лорд? – наивно спросил Снейп. - Потому что ты не можешь доказать свою правоту! - Я могу открыть вам свое сознание, - поднял голову Снейп. – Вряд ли вы полагаете, что моя защита может преодолеть ваше вторжение. - Резонно, - поднял палочку Лорд. – Лигилименс! Люциус поймал старое чувство собственной неуместности, смешанное с неприятной оторопью, когда при вас совершается акт магии, противный человеческой природе. Северус Снейп больше не выглядел нелепым или жалким. Он выглядел пугающим. Его неподвижные черные зрачки преданно смотрели в глаза Темного Лорда, словно прикипели к ним, и между двумя взглядами отчетливо проступала синеватая, пульсирующая нить. Наблюдать это даже со стороны было очень неприятно. Снейп покачнулся. - Довольно, - кивнул Темный Лорд. – Я знаю этот кинжал. Не думал, что доведется вновь его увидеть… Кто такой этот Прюэтт?.. Снейп глубоко и неровно дышал. Казалось, он не слышит, а оценивает размер причиненного себе ущерба. - Это предатель крови, мой Лорд, - подал голос Люциус. – Многодетная семья нищих идеалистов. Предпочитает работать на аврорат. - Очень хорошо… - Лорд закрыл глаза, обдумывая что-то, недоступное прочим. – Северусс… Я удовлетворен. Пожалуй сегодня, в виде исключения, ты можешь обратиться ко мне с просьбой. Северус Снейп перевел тяжелый взгляд на Люциуса Малфоя. Люциус изобразил презрение. Идея волочь сюда Снейпа казалась ему теперь очень плохой. Снейп поднял бровь. Люциус поднял обе. - Мой Лорд, - глухо сказал Снейп. – Не могли бы вы к рассвету подлечить мне руку?.. Она сломалась. - Сломалась?.. - сказал Темный Лорд с некоторым удивлением. – Печально. Но лечить людей – не мое призвание. - Может быть, - интонация Снейпа стала мягкой и глумливой, - с этим справится кто-то из ваших слуг, мой Лорд? Который вам больше не нужен?.. Если вы ему, разумеется, прикажете это. Темный Лорд неожиданно запрокинул голову. Беззвучно, жутко. Это служило знаком некого ему одному ведомого довольства. - Люциуссс, - произнес он после минутной паузы, смотря под ноги. – Ты мне надоел. На сегодня вы оба мне надоели... Займитесь друг другом. Если же, Малфой, ты и тут потерпишь фиаско – пеняй на себя. Убирайтесь. …И Лорд прошел в центр залы, его мантия проехала Малфою по плечу. - Итак, Беллатркс… - раздался его свистящий голос. …Дверь в зал за двумя спинами прикрылась. * * * Продолжение следует
пис_aka: Ничего, если я поправлю прям в цитатке? Спасибо. «...И, кроме того, нам надо поговорить, - прочитал Северус Снейп на дорогой бумаге с тиснением. – В пятницу я абсолютно свободен». машинально поднес к губам я не против, но, т.к. далее идет описание запахов, то может к носу? «Кроме того» - это беременность Нарциссы Малфой, новая мебель в детсткой, новая мебель в гостиной, смерть баронета Абраксаса, огромное наследство, утомление новоиспеченного баронета похоронной церемонией и нотариусами, отъезд беременной жены к побережью_и полное незнание счастливого мужа, куда себя деть. Parabellum пишет: На самом деле,оно не сулило ничего приятного или значимого, кроме желания Люциуса Малфоя распустить хвост перед бывшим однокурсником. На улице дул влажный мартовский ветер, покрывая (покрывавший?)рябью поверхности луж и голой кожи. Необъяснимым было_отчего никто из них не пошел на жертву! В отношении нелюбимой_немолодой преподавательницы, которая дважды валила его на экзаменах и к тому же была деканом ненавистного_враждебного факультета, Северус Снейп чувствовал некий остаточный мужской долг. Минерва громко чихала во время действия и резко_самозабвенно смеялась, когда все прочие сентиментально вытирали глаза. Так или иначе,это заставляло состоявшегося и состоятельного члена Собщества баронета Малфоя возвращаться к школьному товарищу, чтобы мучить последнего либо мучиться самому. Очень скучна, с некоторой точки зрения, обыденная жизнь состоятельного человека. В следующий миг пол ушел у него из-под ног - одним рывком прижав его к себе и прошептав «Порто!», мерзавец Люциус аппарировал. Он прекрасно знал, что дом защищен_и так просто отсюда не выйти. Ну… тогда мне следует сказать тебе только одно: утка остыла. За то, что ты сделал, – да. Три дня назад, в соответствии с планами Темного Лорда, Люциус и Гойл взяли в плен аврора, который теперь находился в подвале Малфой-мэнора. Люциус был очень бледен_и пил, чтобы вызвать прилив крови к лицу. скосила Белла свои безумные_влажные глаза Надо было срочно вернуться в гардеробную, оценить перемены, и если таковых нет, выволочь тело наружу. Фууууух. Поправьте, с чем согласны. Мне искренне понравилось. Мило и забавно. Я давненько не читала чего-то свежего. Автор хорошо справился. Некоторые фразы особенно улыбнули. Чего только стоит "О, Северус..."
Parabellum: В большинстве случаев мне все равно по части знаков препинания, кроме тех мест, которые я могу объяснить: Люциус был очень бледен_и пил, чтобы вызвать прилив крови к лицу. Это сложносочиненное предложение с разными типами сказуемого: Люциус был очень бледен (каков?) и пил (что делал?), чтобы бла-бла. Надо разделительный знак:-) Он прекрасно знал, что дом защищен_и так просто отсюда не выйти. Сложноподчиненное предложение, вторая подчиненная часть зависит от первой подчиненной части (пропущено следствование). Он знал, что дом защищен, следовательно так просто не выйти. В случае "Он знал, что дом защищен и свет погашен" запятая не нужна: параллельные зависимые предложения со сказуемым одного типа. машинально поднес к губам. я не против, но, т.к. далее идет описание запахов, то может к носу? Когда что-то подносится к губам - это имеет определенное значение. Хотят не понюхать, а скорее поцеловать. Разница напряжений:-)) При размере конверта обыденный нос непременно учует, чем пахнет бумага.:-) На улице дул влажный мартовский ветер, покрывая (покрывавший?)рябью Это имеет значение, так как описывает совершаемое в настоящем действие (для этого нужны деепричастия), а не описывает описание действия (причастие). Даже если исправить вид причастия на не несовершенный (покрывающий ветер), будет столь же странно при неком угле зрения, как то, что ест. Дул покрывающий ветер... Мне снова скажут, что это не наш язык:-))))) Необъяснимым было_отчего никто из них не пошел на жертву! Это сложноподчиненное предложение, первое предложение безличное, второе обычное, два сказуемых (было, не пошел), необходима запятая в соответствии с учебником для 6, по-моему, класса. Спасибо за запятые и прочее:-) Я поправлю. Отдельное спасибо за удобную навигацию.
пис_aka: Все интереснее и интереснее... Увы, у меня уже нет этого замечательного учебника... а жаль, жаль..) Что до "покрывая"... В предложении использован гл. прош. вр. (дул), а потому я не понимаю, какие проблемы. В любом случае, мне показалось, что так звучит удачнее. И снова я с запятыми...) А именно,пойти к нашему пленнику, и достать из него все, что ты не смог до этого момента! настроение которого явно раскручивалось, как пружина, от показного равнодушия к ожидаемому гневу. Он был без мантии, в белой застиранной рубашке с раскрытыми обшлагами_и нес палочку в левой руке. А ни жив ни мертв как фразеолгизм пишется без запятой Он пребывал в плачевном состоянии_и не принес бы пользы все же оставлю "разные виды сказуемых" под вашу ответственность=) Кроме того, там есть особое оружие, заклятое против темных сил, однако оно не прошло тестирование_ и пока не применялось. Снейп молчал, глядя в каминную решетку, левая рука с зажатой в ней палочкой побелела от напряжения.
adeleda: Ой такая приятная неожиданность под новый год, Север как всегда в своем репертуаре сволочь милая... с нетерпением жду еще....
пис_aka: Он был прекрасно одет, с намеком на некий художественный беспорядок, его светлые волосы блестели, несколько прядей драматично выбились из-под ленты, а бледное лицо источало застарелый, мучительный голод, даже тени под глазами залегли, как от бессонницы. Двигался он хищными, пружинными шагами. Портрет Лестата... *мечтательно* Эх, где ты, молодость?... А по поводу якобы старой девы МакГонагалл хорошо сказано в Марлезонском балете.
Parabellum: Хребет Снейпа с размаха впечатался в косяк. - Что это на тебя нашло, Снейпи? – просвистел шепот Люциуса. – Какого черта ты командуешь в моем доме и ползаешь по нему как уж?.. - Отпусти, - дернул ртом Снейп. – Это неразумно. Я буду орать. - Думаешь, хоть кто-то выйдет сюда тебя спасать?.. - Смотря что я буду орать, - Снейп вывернул шею к створке. – Не «Помогите!» же, в самом деле… Люциус выпустил чужой воротник и тут же за грудки переволок Снейпа к перилам. Далеко оттащить его он не смог, всего на несколько ступеней вверх: Снейп сопротивлялся. - Не терпится проявить раж, на который тебя не хватает при Лорде?.. – выдохнул Снейп, вжатый в дубовый лакированный брус. - О чем это ты? - Люциус убрал руки, но стоял вплотную, от его тела шел гнев. - Гордишься своими способностями? - О том, Люциус, что я тебя спас. – Одернул воротник Снейп. - Честно сказать, мне очень не хотелось… - Однако его хладнокровие дало трещину: веко дергалось. И Люциуса это радовало. Радовало! Образцом владения собой тут должен быть не кто иной, как хозяин дома! - Я вполне в состоянии заботиться о себе сам! Убить моего пленника – запомни! – это значит, нанести урон моему имуществу! Ты мне должен! - Да ну? А мне кажется – наоборот. - Твое мнение меня не интересует! - Если бы оно не было верным, - засмеялся Снейп, - Лорд вытер бы ноги об меня, а не об тебя. Глаза Люциуса потемнели. Серая радужка совершенно скрылась за расширенным зрачком. - И запомни, - продолжал Снейп, - это только начало! Каждый раз, когда ты станешь пытаться меня использовать, в дерьме будешь оказываться ты, а не я. Лицо Люциуса окаменело. Снейпу это понравилось: значит, он бьет в правильное место. Значит, он снова в форме, вполне внимателен, проницателен и собран. В конечном итоге перед внешней силой у него было единственное преимущество: цепкий ум и умение называть вещи своими именами. С вечной интеллигентской трусостью, которая не решается раскрыть рот и сказать правильное слово, должно быть покончено. Лучше быть неудобным и отвергнутым, чем удобным, но малодушным. - Видишь ли… - рот Снейпа искривился, неприятно змеясь. – Будь ты и твои приятели сто раз аристократы с чистой кровью и тугими кошельками, тут есть только два человека, которые по-настоящему похожи. Которые избавлены от сибаритства, привычки жить на готовом и прятаться в трудный час за спину черни. Это Темный Лорд и я. Ты можешь бесконечно постигать нашего хозяина умом – если бы он у тебя был, это могло бы принести определенные результаты – или бесконечно следовать его инструкциям, как собачонка, однако ты никогда не удовлетворишь его подлинных запросов, потому что ты не имеешь о них представления. Ты его не понимаешь. Он тебе чужд, Люциус, смирись с этим, и со своей ролью дворецкого. Мир, о котором он мечтает, будет выстроен на ваши деньги. А работать в этом мире и пользоваться его благами будут такие, как я. А ты, друг мой, будешь только открывать нам двери. Люциус слушал очень напряженно. Словно боролся со смыслом слов, пытаясь их переварить и слепить из полученной массы нечто иное. Однако к концу спича лицо его совершенно разгладилось. - Возможно, - неожиданно легко согласился Люциус и привычным движеньем коснулся правой снейповой кисти, будто собирался прогуляться с ним за руки по школьному коридору. – Но сначала я тебя подлечу. …После этого он рывком прижал Снейпа к себе, как партнера по танцам, и сдавил его кисть. Медленно, с чувством. Рука была горячей и отечной. Тускло освещенная лестница поплыла у Люциуса перед глазами, и на периферии зрения зажглась красные, синие, зеленые огни. Словно он принял опиум. Снейп застонал, и постарался использовать палочку - но это было невозможно: Люциус стоял слишком близко, сплетаясь с ним, так что не понятно было, где кончалось одно тело и начиналось другое. Снейп на весу перехватил палочку как кинжал и сильно ударил Люциуса между лопаток. - Ты не хочешь, - сказал Люциус, наклоняя Снейпа в лестничный пролет, – проклинать меня. Если б хотел, уже бы проклял. Он разжал хватку. Палочка Снейпа дрожала, его лицо снова приняло синюшный оттенок. - Неужели так больно? – изумился Люциус, снова сжимая кисть. Снейп стиснул зубы. Дрожал он теперь весь. Люциус покрылся испариной и неожиданно понял, что возбужден. Горячая волна окатила его с головы до ног. Раздробленные кости ладони прощупывались через припухлость, их можно было даже пошевелить. Люциус нежно погладил их пальцами, ослабив захват. - Тебе настолько больно?.. – повторил он на выдохе. - Механические травмы… - выдавил Снейп, - удаются тебе куда лучше колдовских. Ты… не профессионален. Люциус оторвал Снейпа от перил, все еще держа его спину на правой руке, и сделал несколько трудных шагов вверх по лестнице. Потолок искрил и качался, вздыхали древние портреты. Люциусу казалось, что его силы удесятерились – ведь нельзя же было в самом деле предполагать, что Снейп помогает ему подниматься?.. На разделительной лестничной площадке он плавно сдавил снейпову кисть и развернулся направо. Снейп скрипнул зубами. Сквозь ткань своих брюк Люциус ощущал твердые, словно железные мышцы снейповых бедер. Приторный, наркотический запах невысказанного желания окутывал стены, плыл в воздухе как мартовский туман. Три шага – и запрокинутая черная голова коснулась портретной рамы прадедушки с материнской стороны. Люциус наклонился к Снейпу и резко стиснул его руку до предела. Снейп закричал и обмяк. Его хребет и ребра казались столь же подвижными, как и сломанные кости запястья. Они переливались под пальцами. Черные волосы лизали позолоту. - Танец боли, - сказал Люциус, пожирая глазами бледную шею. – Подлинный танец страстей… Это лучшее, Северус, что случалось со мной в жизни. – Он поднес к губам безвольное, налитое сизым запястье, и мягко поцеловал. Грубо встряхнув руку, чтобы расстегнутый рукав сполз до локтя, он извлек тягучий стон, и начал покрывать поцелуями ладонь, внутреннюю сторону запястья, синюю вену, уходящую в локтевой сгиб. Его пальцы переплелись со снейповыми, и каждый поворот руки, изменение угла или сила нажима извлекали из тела напротив звуки и волны напряженной пульсации, что дарило иллюзию: причиной дрожи и стонов являются его поцелуи, а не что-то еще. - То, что ты сказал, Северус, - сказал Люциус, скользя по его спине рукой, пока ладонь не вошла под основание шеи, держа голову как неведомый плод, - то, что ты сказал мне… было очень, очень жестоко. - Ты болен, Люциус, - отозвался Снейп сквозь зубы, обращаясь к потолку. - Ошибаешься … - Люциус зарылся пальцами в черные волосы, приподнял снейпову голову и с последним шагом вжался вместе с ним в портрет. - Я наконец-то вполне здоров! Портрет крякнул и забормотал по-французски. Сонная одурь шла от этого мягкого, чужого языка, созданного, чтобы заговаривать зыбучие пески и сердечные раны. Левая рука Снейпа, все еще держащая палочку кинжальным хватом, легла Малфою на пояс, и тот ощутил, как ее пальцы двигаются – видимо, Снейп перехватывал палочку более удобным образом. От этих мелких движений ледяная волна окатила Люциуса в противоположном направлении – с ног до головы. Губы потянулись к чужой шее. Пальцы на сломанной руке дернулись и рефлекторно сжались. Снейп зашипел. Цитрус, миндаль, корица и душноватое послевкусие лилии били по его обонянию. Он отлично чувствовал, насколько Люциус возбужден, и это вызывало тошноту, смешанную с головокружением. - Давай, - отклонил он голову, - поцелуй меня… Господин дворецкий. …Заносов Люциуса Малфоя в своем присутствии Снейп не страшился. Это было аналитическое, глубоко прочувствованное знание – присущая завершенность - свойственная только их парному существованию, ибо каждый по отдельности был ее начисто лишен. В результате ни одно их качество не дополняло другого – как это свойственно полноте, – а мгновенно и точно его нейтрализовывало. Такой союз ничего не мог породить, кроме блеска и смерти – а к ней так или иначе катится любая жизнь. Сожалеть было не о чем, разве что о том, что смерть не наступила раньше. Потому что разворачивающийся парадокс слепил, обнадеживал и мешал видеть безрадостную действительность во всей ее наготе. Никогда ни один из них не будет собой в присутствии другого. Как карточные игроки без козырей, они не могут быть искренними из страха признать полную свою несостоятельность. Но блеф, безусловно, придавал игре блеска. …Церемонно подставленная шея с нервно тикающей веной манила несказанно. Люциус послушно приник к ней, манипулируя многострадальной кистью, и едва Снейп исторг болезненный стон – накрыл его рот. Пить этот стон, поглощать все его оттенки, упиваться им, как ядом – было острым и изысканным наслаждением, чертов Рабастан был сто раз прав. Снейп отвечал глубоко и агрессивно. Его левая рука ребром волшебной палочки откровенно гладила выпуклость малфойских брюк. От палочки шли незримые искры электричества. Теперь застонал Люциус. - Танец боли, - прошептал Снейп и оттолкнул голову Люциуса подбородком. – Это вы сами придумали или очередной плагиат?.. Насмотрелись на работу товарищей в подвале?.. Стены вращались и мерцали, смазывая лица на портретах. Искажая их будничное мельтешенье и шепотки - «Je ne crois pas à la bonne aventure…» Расширенные малфойские зрачки, казалось, ничего не видели, они смотрели, как шевелятся губы Снейпа. Чужая речь заполняла лестничный пролет, и Снейп понимал: что-то вывихнуто у него внутри без права на починку, без притворства и без сострадания. - У тебя есть хоть один английский предок, Люциус?.. – сощурился он, – Или их всех повесили… в другом месте? - Не понимаешь, что они говорят, не так ли?.. – Люциус облизал угол рта и снова приблизил лицо. – Перевести, мистер всезнайка?.. - Спасибо, про дуэль и женщину я слышу без тебя. Нарси… будет шокирована. - Они думают, у нас поединок чести… во французском смысле этого слова… - Французы иначе понимают честь?.. - Женщина… не подразумевается. Снейп постарался вынуть свою руку из захвата. Незаметно, одним длинным, точным движением. Люциус, почти пропустивший уловку, в последний миг перехватил ускользающее предплечье и со всей силы стукнул им о раму. Лицо Снейпа исказилось, в горле возник не то хрип, не то клекот. Волна жара обдала Люциуса, расточаясь в лестничные пролеты, пока чужая рука в его захвате рука не похолодела. - Давай, кричи, - прошептал он, перебивая черные волосы. - Кричи, Северус… Я никогда прежде этого не слышал… Снейп молчал, сцепив зубы. Его брови сошлись, образуя вертикальную складку. - Кричи, пожалуйста… - уговаривал Люциус шепотом, целуя этот немой лоб, пока печальная складка между бровей не разгладилась. - Если б тут был хоть один англичанин, - тихо отвернулся Снейп, кривя рот,- он сказал бы тебе, что содомия – это очень плохо. - Продолжим? – предложил Люциус, отрывая Снейпа от портретной рамы и направляясь по лестнице вверх. Этот пролет дался ему труднее. С одной стороны, Снейп поднимался спиной вперед без сопротивления, вцепившись левой рукой в пояс Малфоя. Иногда она соскальзывала на спину, доходила до лопатки, и спускалась по ребрам к ремню. Люциус дрожал, как на ветру, от этих бессистемных касаний, в такт которым импульсивно сжимал другую руку. Снейп хрипел, изредка хватая ртом воздух. Ослепнув, оглохнув от собственной безнаказанности, качаясь словно под наркозом, Люциус с размаха вписался замком отставленных рук в массивный багет. Громко хлопнуло, багет накренился, Снейп коротко закричал. Косо висящий портрет норовил рухнуть, посыпая ходоков иностранной бранью, но Люциус, казалось, тоже не понимает ни слова: прислонив Снейпа к багету, он долго и изучающее целовал его глаза. Выступы бровей оказались очень удобны для захвата ртом, брови были шелковыми, длинными, мягкими как замша. Чужая волшебная палочка упоительно бродила по лопаткам, пока не поднялась к затылку, где запуталась в волосах и ленте, и где Снейп ее оставил. На пятой минуте, едва Люциус отстранился, Снейп больно и умело укусил его в шейный хрящ. Болевой рычаг не сработал: чем сильнее Люциус сдавливал сломанную руку, тем сильнее Снейп стискивал челюсти. Борьба под поносящим их портретом продолжалась, пока у Люциуса не потемнело в глазах. Он выпустил Снейпа и постарался его оттолкнуть. Левая и отныне совершенно свободная рука Снейпа уверенно притянула его назад за ягодицы. Люциус потерялся, шея онемела. Пальцы Снейпа были лишены всяческого стеснения. Тогда Люциус поднял сломанную снейпову кисть и насколько мог вежливо поцеловал пальцы. Снейп тут же разжал зубы и задел губами мочку уха. Искры в глазах стали фиолетовыми. Люциус преодолел дрожь и миновал последние ступени до очередной площадки. Тут перед ним впервые обозначился выбор. Направо шел ряд гостевых спален, а под углом - карточный салон и музыкальная комната. Налево – курительный салон, кабинет, хозяйские спальни и будущая детская. Широкая лестница наверх уходила в оранжерею. Прижав Снейпа к изгибу перил, он долго смотрел в его черные, блестящие глаза – словно в них гулял влажный мартовский ветер - поминутно гладя, сжимая, лаская его раздробленную ладонь, ощупывая костные обломки – или то, что он принимал за таковые, стискивая пальцы и наблюдая, как каждое из его прикосновений отражается в этих обычно невыразительных зрачках. Во рту пересохло. Чужая рука собственнически и бесстыдно гладила все, до чего могла дотянуться. - Вы готовы еще на один подъем, мистер Снейп? – спросил Люциус глухо. - Я не хочу разбить себе голову о ваши кадки, - четко сказал Снейп, хотя это далось ему непросто. - Не любите цветы? - Не люблю теплицы. …Внизу хлопнула дверь. Люциус замер. В относительной тишине, нарушаемой лишь шепотом портретов, хорошо различались чужие приближающиеся шаги. - Ты видишь, кто там? – спросил Снейп, выворачиваясь в лестничный пролет. - Какая разница. - Да уж действительно… Не у меня засос на шее. - Стремишься меня покинуть под любым предлогом?.. - Конечно. А ты что себе вообразил?.. - Что я буду мучить тебя до утра, - Люциус наклонил Снейпа над перилами, высвободил одну руку и толкнул его в лестничный пролет. Снейп судорожно зацепился за его бедро ногами, как за шест. Шест был горячим и надежным: Люциус очень уверенно стоял на ногах. - Эй! – раздался снизу голос Рудольфа. – Попытка суицида, наконец?.. Снейпи?.. - Мистер Малфой решился меня трахнуть, - выкрикнул Снейп с ненавистью, - но никак не может выбрать, где!.. - Люц! – Голос Рудольфа слышался все ближе. – Кончай его уже, только не в салоне, мы туда сейчас вернемся…. И мне нужен твой портал. - Ничего не знаю, - Люциус высвободил другую руку и взялся за перила, от возбуждения его повело, словно пол расплавился и оба они над ним воспарили. Снейп висел на честном слове, хватаясь пальцами за дубовый брус. - Я занят. …Хорошая попытка, Северус. В этот момент ладони Люциуса легли ему на бедра, не то притягивая их, не то фиксируя, не то лаская. Снейп застыл. Сердце ухнуло в районе кадыка, и остановилось. Люциус гладил застежку его брюк. Голень Снейпа упиралась Малфою в набрякший пах, и никаких сомнений в смысле происходящего быть не могло. - Люц! – голова Рудольфа показалась над плечом Малфоя. – Мне надо в Лондон. Дай мне свой портал и делай что хочешь. Как ни противно, право… - Выйди наружу и аппарируй, - безразлично отозвался Люциус. – Не так там и мокро. - А ты до сих пор его не возбудил, - хмыкнул Рудольф. – Разве что еле-еле. - Пошел вон, - оскалился Люциус. - Иди в библиотеку, - перевел Снейп. В лестничном колодце его глухая реплика прозвучала неожиданно громко. - Не понял, - нагнул голову Рудольф. – Так я могу взять твой портал? - Поищи в библиотеке, - Люциус придвинул к себе Снейпа за ремень. – Тебе же сказали?.. Кстати, захвати оттуда мою трость, если она там. - А мне, пожалуйста, шампанского! – отчаянно выкрикнул Снейп. Он снова схватился за перила, и побледнел. - Страшно?.. – прошептал Люциус, наклоняясь над Снейпом в пустоту. Его глаза были безумны и сияли, как стеклянные. - Ты сломаешь мне спину, урод, - выдавил Снейп, - и я буду паралитиком. - Я все вам вылечу, мистер Снейп… Я уже начал… - Может быть, ограничимся тростью?.. – Снейп отклонился от нависшего над ним Люциуса, неудачно дернулся и едва не сорвался. - Попроси меня об этом… Северус… - Снейп впервые испугался, так как понял, что переоценил трезвость Люциуса Малфоя. Смерть возможно уже вот. Он висел в лестничном пролете на неверной и капризной опоре, которой сейчас ничего не стоило столкнуть его вниз. Рудольф не уходил, и это невероятно бесило. - Я не разговариваю с больными! - обмяк Снейп и жалостливо провел больной рукой по плечу Люциуса. Глаза его были неподвижны, словно он уже простился с жизнью. – И просить буду о том, что интересно мне, а не вам! - Гордость!.. – протянул Люциус Малфой, прижавшись к перилам и лениво придерживая Снейпа за колени. – Нищая, упоительная гордость… - руки Снейпа разжались и он, как в дурном сне, повис в пролете вниз головой. – Как много жертв приносится во имя ее?.. - Пожалуйста… - наконец донеся тусклый голос Снейпа. – Я хочу эту фразу на свою могилу… Обещайте мне, Люциус, что похороните меня за свой счет… - Люц! – подал голос Рудольф. – Я не понимаю, чего ты с ним миндальничаешь. Заткни ему рот и сними с него штаны. - Тебе не мешают свидетели, Северус?.. – Люциус медленно отсупил назад, увлекая Снейпа за собой. Когда перила оказались у последнего на уровне лопаток, Снейп пнул Люциуса в пах и соскользнул на пол. Люциус выругался и зло обернулся к Рудольфу. - Я сказал тебе убираться отсюда, - сказал он, прерывисто дыша. – Оставь нас. - И еще, Руди, - подал голос Снейп, переводя дыхание, - он велел тебе принести ему трость, вина и, курительную рубку... И обезболивающего зелья, пожалуй. Иначе Лорд оторвет ему то, что я пощадил. Снейп смотрел исподлобья, голос его был резок, влажные волосы падали на глаза. Люциус пожирал его взглядом. - Идите к черту, - наконец изрек Рудольф и зашагал вниз. – Я думал, Рабастан трепло, а тут черт знает что. - Ты не должен командовать гостями в моем доме! – нетерпеливо подал руку Люциус. – Иди сюда. – Ты должен был всего лишь исправить то, что сломал! – встал Снейп, моментально перейдя от предыдущей текучести к угловатой неприязни. Люциус был не просто на взводе – он был совсем не в себе, и контролировать его становилось почти невозможно. - А я тебе вообще ничего не должен! - Если я вылечу твою руку, ты перестанешь страстно стонать и отвечать на мои ласки. – Сладким голосом сказал Люциус, коснувшись снейпова горла. - Так что это обычная сделка. - А, - протянул Снейп. – Но, знаешь ли, мне больно. И ты мне надоел. Я хочу выпить. - То есть, - Люциус обхватил его горло рукой, - мои бутылки тебе действительно милей, чем я? - Ты не сексуален, - жестко констатировал Снейп. - Это не правда, - улыбнулся Люциус. - Это правда. Ты можешь заставить меня страдать, но не можешь заставить себя любить. Это… - Это – что?.. - Ничего. - А мне показалось, тебе очень и очень понравился наш лестничный подъем... - Когда человека вешают, - перехватил его руку Снейп, - есть такой магглский обычай… по отношению к сельским колдунам… так вот, у повешенного возникает эрекция и даже мочеиспускание. Так сказать самопроизвольно. И что?.. Нужно делать вывод, что повешенный возлюбил петлю?.. Глаза Люциуса снова потемнели. - Мерзкий Руди все испортил, - констатировал он. – Я ему этого не прощу. - Испортил, да, - кивнул Снейп. – Я был лучшего мнения о словарном запасе ваших друзей. - Мы снова на вы, мистер Снейп? - Мы всегда на вы, когда я хочу остаться без вас. Будьте любезны вернуть мою палочку. - Снейп аккуратно вынул ее из его волос Люциуса и машинально поправил выбившуюся прядь. - Хорошо, - медленно и глухо произнес Люциус, точно оценивая двойную подачу и оставшийся процент возможностей для творческого маневра. – У нас всегда остается добрый старый империус, не так ли?.. - Секс под империо – это вчерашний день, - Снейп отступил и нагнул голову. - Значит, придется тебе еще что-нибудь сломать, - сделал шаг навстречу Люциус. - А секс под пытками, мистер Малфой – позавчерашний. - Я консерватор, - схватил его за больную руку Люциус. - Будь ты проклят, - пробормотал Снейп. – Империо! Его палочка резко и точно вошла рукояткой вперед в солнечное сплетение Малфоя. На лице последнего отразилось большое недоумение. Потом недоумение растаяло и уступило место бездумному, словно бы рассеянному покою. Ресницы Люциуса дважды хлопнули, как опахала. - Точно и правдиво отвечай на мои вопросы, - приказал Снейп. – И точно исполняй то, что я говорю. Отожмись от пола два раза. Люциус секунду подумал, потом опустился на пол и сделал два крепких отжимания. - Подействовало, - кивнул Спейп. - Вставай. Пойдем в твой кабинет. - А зачем надо было отжиматься? – спросил Люциус наивно. - Мне так захотелось. - У меня красивые бицепсы, - сказал Люциус и порозовел. - Я видел, - кивнул Снейп. - Я могу тридцать раз, - продолжал Люциус. - Не болтай, - сказал Снейп. Продолжение следует
пис_aka: Parabellum пишет: Секс под империо – это вчерашний день Блеск, уважаемый автор. Читала не дыша. Вот только боюсь, что шапка требует предупреждения о БДСМ-е или хотя бы насилии.
Parabellum: Вот только боюсь, что шапка требует предупреждения о БДСМ-е или хотя бы насилии. Да какое же это насилие... Это цветочки... Ладно, я посмотрю, как оформить шапку, когда все закончится. Вдруг и правда там насилие окажется...
пис_aka: Parabellum Вы уж постарайтесь...
Parabellum: пис_aka Теперь там есть страшная надпись.
Блох@STIK: Ваааааа... Перелсть какая) Надеюсь, продолжение не заставит себя ждать.
Parabellum: …В кабинете Снейп велел выдать себе обезболивающее зелье и ингредиенты для целебной мази. Ингредиенты частью хранились на другом этаже, в кладовой. Люциус пошел за ними. «Прихвати выпить и еще что-нибудь для моего удовольствия!» - нагло напутствовал Снейп. Пока Люциуса не было, Северус Снейп выпил обезболивающее, и в свете двух свечей тщательно рассмотрел свою палочку. Эффект империуса был, как бы сказать помягче, странноват. Может, он слишком сильно его припечатал?.. Может, не стоило так тыкать в старого друга?.. Который к тому же слегка перевозбудился?.. …Но волна бешеного адреналина уже разлилась широким половодьем. Снейп чувствовал себя незаслуженно и обреченно взрослым. В теории способным на все. Потому что с такими, как он, можно иметь отношения только по расчету – даже если это насквозь чувственный расчет. Значил ли тот факт, что острые эмоции на лестнице были со стороны Снейпа совершенно добровольными, а поведение – намеренно провокационным – значило ли это, что данная нездоровая ситуация Снейпа устраивала? Что именно она ему и интересна?.. Что ему нравится контролировать чужих чудовищ без применения магии и силы, просто одной половиной своей неволшебной крови? Словно таким образом она получала оправдание… Или это значило, что он просто хватается за то, что ему доступно? Подавляя голос собственного достоинства?.. Через двадцать минут появился Люциус. Он нес нужные склянки и пучок травы. Перед ним в воздухе плыла бутыль марочного коньяка, трубка, пачка табака и знаменитая трость. Снейп присвистнул. - Тебя кто-нибудь видел? – спросил он, лениво берясь за трубку. - Да, - лаконично ответил Люциус, садясь на диван. Его глаза были непривычного синего цвета. Он этого все лицо казалось незнакомым. - Кто? – Забивать одной рукой трубку было трудно, однако боль притупилась, и он кое-как справился. - Гойл и Розье. - Что ты им сказал? - Что хочу доставить тебе удовольствие, - улыбался Люциус. - А они что сказали?.. - Засмеялись. - Из-за трости?.. - Не знаю, - тут вид у Люциуса стал расстроенным, и Снейпа кольнуло непонятное раскаяние. Горьковатый дым пах вишней, шоколадом и старыми книгами, и все залеченные сердечные раны от него начинали приторно ныть. - Что-нибудь еще?.. – спросил он, выпуская кольцо дыма. - Еще я видел призрак папаши. Тот сказал, что я дурак. Люциус опустил голову. - Ну, – философски изрек Снейп. – Это обычное мнение мертвых о живых. - Обычное? - Совершенно обычное. Люциус просветлел лицом. - Открой коньяк, - указал на бутыль Снейп. – И разведи огонь под котлом. Пока Снейп курил, Люциус благосклонно исполнял его инструкции. В котле теперь кипела основа для мази, доля коньяка, принятая внутрь, приятно грела и гнала сон. Однако Снейп делался все мрачнее и мрачнее. Пока Люциус под его контролем сращивал кости, он сидел, откинувшись на спинку дивана, и следил за манипуляциями из-под прикрытых век. Потом он взмахом палочки погасил огонь под котлом. Синие и желтоватые струи дыма вились в воздухе, тая на уровне верхнего яруса книг. Люциус рассматривал его руку, водя по ней палочкой туда-сюда, прочерчивая линии на ладони, рисуя на фалангах какие-то значки и, судя по всему, чувствовал себя более чем комфортно. - Если мазь остыла, - сказал Снейп, - иди и нанеси мне ее на запястье. Люциус отложил палочку, встал, потрогал котел, пошевелил черпак, потом зачерпнул рукой белую стеклянистую массу, вернулся, сел рядом, положил снейпову руку себе на колено и стал методично, почти нежно втирать мазь в сизый отек. Снейп понял, что у него болит сердце – и ни коньяк, ни табак, ни анестезия тут не помогут. Рука на глазах посветлела и стала характерно зудеть. Это значило, что процесс исцеления идет нормально. Лицо Снейпа не просто помрачнело – оно почернело. Люциус закончил работу, погладил многострадальную руку и наконец посмотрел Снейпу в глаза. В его собственных стоял синий туман. - Что-то не так? – спросил он беспокойно. - Никто и никогда не делал для меня ничего подобного, - ответил Снейп резко. - По доброй воле. Вот что не так! - А мне нравится, - сказал Люциус. – Я же делаю. И могу еще. - С тебя-то вообще никакого спроса, – пробормотал Снейп. - Почему? – вытер руку о мантию Люциус. - Скажи мне… - положил ногу на ногу Снейп. – Что ты сейчас чувствуешь?.. - Сейчас?.. Мне в общих чертах нравится происходящее, и я в кои-то веки не желаю тебя избить, - усмехнулся Люциус. - Но безупречности момента мешает то, Север, что я на тебя обижен. Ты хотел от меня сбежать, отключиться или скрыться, это подло. На тебя совершенно нельзя положиться, и этот привкус ускользания портит мой досуг. - А зачем, мистер Малфой, вы мне постоянно лжете?.. Как с этим дурацким письмом про воды?.. - Потому что когда я говорю правду – ты меня оскорбляешь или намеренно не идешь навстречу. Просто из жажды противоречия. Если б я тебе не лгал –мы вообще бы не сблизились. «Справедливо, - подумал Снейп. – Но тогда оскорбления и чужая подлость доставались бы мне». - То есть вы намерены и дальше следовать этой политике? - Неужели, Север, ты захотел бы по собственной воле навестить меня здесь и разделить мои вечера в приятной, не обязывающей беседе?.. И навестил бы?.. И не испортил бы свои отношения с Нарси?.. - Не знаю. - Ну, а я знаю. Без веского, насильственного повода ты этого не сделаешь никогда. - А ты этого ждешь? - Раньше ждал. Теперь не знаю… Ты все испортил. - Любопытно, как это мне удалось! - Ты слишком… инструментален. Однобок. Ты так себя ставишь, словно чувства других людей, даже если они традиционны – только слабости, а сам ты собираешься таковых не иметь. Ты ненавидишь чужое благополучие, и в ответ хочется ненавидеть тебя. - Разумеется, я ощущаю себя лишним. - Но отчего? - Раскрой глаза. Впрочем, можешь считать, что это мой тип зависти. Не могу быть благополучным, оцененным по достоинству и иметь друзей. Зеленею и самоустраняюсь. Потому что не всем дано. Все равно потом ты ничего этого не вспомнишь. - Думаешь, я настолько пьян?.. - Ну… какая, в сущности, разница. Кстати, да – твои откровения меня измотали. Надо выпить. …Люциус без возражений подозвал бутылку, разлил коньяк по рюмкам и протянул одну Снейпу. Снейп безрадостно проглотил. По застарелой привычке за чужую неприятную искренность полагалась месть. - Ты насажал мне синяков, - сказал он. – Изволь намазать их так же, как и руку! - он потрогал свою кисть и встал. Люциус отставил свою рюмку, с готовностью зачерпнул мази, вернулся и без выражения заглянул Снейпу в глаза. «Где синяки?» - спросил он. - Поищи, - процедил Снейп. Люциус взял в правую руку волшебную палочку и стал равнодушно избавлять Снейпа от одежды. Нашлись четыре ссадины и кровоподтек на спине. Все это было вымазано и залечено. Снейп стоял мрачнее тучи. От Люциуса шло благодатное, почти родное тепло. Замазывая Снейпу царапины на лопатках, он пристроил его подбородок на своей ключице и долго втирал мазь, перегнувшись через плечо. Они почти слились, почти сплелись, бездумно и закономерно, если закрыть глаза и усыпить память – можно обмануться... Снейп знал, что Люциус Малфой красив или считается таковым – но ему всегда это было на удивление не важно. Он не мог как следует оценить внешность другого мужчины – разве что по самым грубым, математическим меркам. Важным и притягательным всегда являлось нечто совершенно иное. Дыхание Люциуса было поверхностным и прерывистым, как у смертельно раненого. Сердце Снейпа громко колотилось и, казалось – застревало в чужих ребрах, простреливая их и выдавая виновника с головой. В ярости Снейп сжал кулаки. Он не имеет права быть смешным, слабым и разоблаченным, потому что Люциус Малфой – это боль. Ничего кроме боли, никогда. Старый, незаживающий вывих, не трогай – и сможешь думать о чем-то еще. Запомнить это, вытравить на внутренней стороне век. При любой возможности убеждаться в этом. Чтобы отбить у дурного тела тягу к поползновению. Люциус Малфой чувствовал, что с ним не просто неладно – с ним происходит нечто пугающее. Его речь, движения и разум пребывали в тотальном противоречии, словно он спит и видит чужой сон. Он чувствовал себя виноватым перед человеком, которого держал в объятьях – но не мог понять или вспомнить причины вины. Он знал, что Снейп почитается девиантным, уродливым заморышем плохих кровей, с которым не покажешься ни на скачках, ни в министерстве, ни в породистом обществе. Люциус сполна мог оценить внешность другого мужчины и все его социально-привлекательные данные – Снейп нигде не блистал. Но уже много лет, каждый раз, когда они оказывались лицом к лицу в дюйме друг от друга – это не имело никакого значения. Он и сейчас желал вобрать его в себя, растворить его в себе, завершить слияние – и одновременно ощущал непререкаемый запрет. От этого раскалывалась голова и подступала тошнота, от этого затруднялось дыхание, оставляя возможность только слепо подчиниться. Просто подчиняйся – и сможешь не думать ни о чем ином. Подумать можно потом, когда разожмет виски.
Parabellum: * * * Снейп не выдержал первым – и отстранился. Люциус все еще держал его за руку. …Помедлив, он нанес остатки снадобья на Темную Метку. Оба долго, лениво смотрели за незначительными изменениями цвета. Приятно кололо и грело внутри. Потом Люциус снял свою богатую мантию и надел ее на Снейпа. - Все? – спросил Снейп. - Да, - сел Люциус и вытер руку о штанину. - Я знал, что это вчерашний день, - скорбно сказал Снейп и тоже плюхнулся на диван. – Надо выпить. - Что ты имеешь в виду под вчерашним днем? – спросил Люциус, стискивая бутылку коньяка. - Узнаешь, когда я тебя расколдую. - Когда ты успел меня заколдовать?.. – сощурился Люциус. - А ты не помнишь?.. – Снейп отнял бутылку. - Э-э… в школе?.. Снейп подавился. - Позволь спросить? – подвинулся Люциус, воспользовавшись паузой. - Теперь можешь болтать сколько угодно! – позволил Снейп. - Я тебе нравлюсь?.. – Люциус уверено снял шейный платок и пристально, почти напряженно смотрел в снейпово лицо. Потому что голова раскалывалась, даже дно глаз ломило. - Не скажу. - Я могу раздеться. У меня красивые бицепсы, и я хочу быть с тобой. - Ты и так со мной. - Я хочу… другого. Снейп подавился вторично и поставил бутылку на пол. За окном кабинета небо наливалось синевой. Влажные черные ветки застыли за стеклом как часовые. И двух лет не прошло, как на этом самом месте он слышал в такой же смутный час нечто прямо противоположное. - Давно? – спросил он. - Года три, - порозовел Люциус. – Мне скучно. Нарси нравится только мой кошелек. - Три года?! – не поверил Снейп. - Ну… еще два года до того я сомневался. - Ты меня ни с кем не путаешь? – на всякий случай спросил Снейп. - Да нет же, Северус, - внятно сказал Люциус, от рези в висках прикрыв глаза. – Ты очень красивый, когда стонешь. И такой отзывчивый… Ты ни на кого не похож. Ты весь черный и приятный на ощупь. С тобой можно делать много интересного. Ты разговариваешь во время секса на разные темы. Ты пахнешь абсентом и какими-то горькими растениями, и дымом, даже сейчас. Ты гордый. Ты думаешь, что смелый, а на самом деле ты просто гордый. Ты сильный. Мне этого, как бы так сказать… не хватает. …Снейп ощутил, что сидит растерянный и красный, хотя этого с ним не случалось уже лет пятнадцать. Еще он ощутил, что ненавидит эту минуту. - Так ты хочешь заняться со мной сексом? – спросил он жестко. - Не совсем. Для секса у меня есть Нарцисса. - Спасибо, это то, что я хотел услышать, - взял палочку Снейп. Люциус напрягся. – А сейчас я тебя расколдую. Будь оно все проклято. …В этот миг дверь распахнулась. На пороге возникла немного растрепанная Нарцисса с бокалом шампанского в руках. Держась за дверную ручку, она по инерции влетела в комнату, захохотала и осеклась. - Здравствуй, дорогой! – сказала она. – А отчего ты не в спальне? - Потому что я тут, - ответил Люциус. - А почему ты тут? – отпила Нарцисса. - Потому что тут Снейп, - сказал Люциус. Снейп понял, что пора вмешаться. - Люциус, - сказал он. – Скажи своей жене, как ты исполнял приказ Темного Лорда и занимался врачеванием. - Вот именно, - повторил Люциус. Резь в висках разом прошла, ее тень таяла на краю нестойкой памяти. – Я занимался врачеванием, как мне велел наш Лорд, и еще не закончил. - Что не закончил, я вижу, - кивнула Нарцисса и поджала рот. – А почему на Снейпи твоя мантия? И кругом его одежда?.. - Потому что я его лечил, - зациклился Люциус, заметно повеселев. – Северус, что мне ей еще рассказать?.. - Ну, расскажи ей все, что она хочет, - откинулся Снейп на спинку дивана. Параметры своего империуса он намеревался выяснить до конца. Чего бы это не стоило. Терять все равно было нечего. В пространстве вчерашнего дня. - Я разве что-то хочу?.. – покачнулась Нарцисса и откинула со лба прядь волос. – Особенно под утро?.. Что вы пара поганых извращенцев, я вижу без всяких объяснений. Я просто думала, Руди пошутил. - Ничего не знаю про извращенцев, - пристально посмотрел на жену Люциус. – Я сломал Северусу руку и почти час наслаждался его воплями на лестнице, и по-моему чуть не кончил прямо там. А потом пришел Руди и все испортил своей вульгарной манерой, ну, ты знаешь эти его прямолинейные выражения… Одним словом, он отбил у меня всякую охоту сворачивать Северусу шею, а у Северуса - настроение дорого продавать свою жизнь, у меня случилась нервная импотенция, и мы пошли сюда лечиться. А поскольку импотенция так и не прошла, то, Нарси, спать тебе сегодня предстоит одной или там возьми Беллу посплетничать. - А вы, соответственно, будете сидеть здесь полуголые, пить и заниматься медициной. - Именно, дорогая. - Белозубо улыбнулся Люциус. - Потому что мы в Британии! Британцы постоянно так делают, если они джентльмены. Только всякий сброд из мугродья ложится с женами по расписанию или квасит виски при полном параде. А пара джентльменов может позаниматься и медициной. - О, Снейп стал джентльменом, - не поверила Нарцисса. – Может быть, мы его еще и в рыцари посвятим?.. - В Рыцари, дорогая, его уже посвятил Темный Лорд безо всякого моего на то согласия. А ты отказалась. Теперь пеняй на себя. - Прелестно! – трезвым голосом сказала Нарцисса, но ее твердый рот принял неожиданно плаксивое выражение. – Клянусь тебе, что ни единой минуты этого вечера я не забуду. Она рефлекторным жестом погладила себя по плоскому животу, допила шампанское и вышла. На пороге она споткнулась. * * * Снейп чувствовал себя, наконец, полностью в своей тарелке – то есть очень плохо, использовано и зло. Как обычно. Он слишком далеко зашел, иллюзия стала опасной, так как грозила страшным отрезвлением. Он мстительно сузил черные глаза и перевел их на Малфоя. Люциус выглядел беспечно, но ошалело. Словно узнал о себе что-то нелепое. О главной нелепости своего положения он, конечно, и не подозревал. …Все это – и контролируемое, безопасное поведение Люциуса, и его столь приятные слуху речи – совершенно потеряли для Снейпа ценность. Они не были натуральными, их вызывало к жизни проклятие подчинение, в свою очередь опирающееся лишь на фантазию самого Снейпа. От человека с пораженной волей можно услышать и не такое. Например, следующее: - Ты же останешься до утра, Север? Моя холостяцкая спальня запирается на пароль. И никаких Лестренжей… - Хорошие слова, мистер Малфой, - негромко сказал Снейп, поднимая с диванного сиденья палочку. – Они выглядят как настоящие. Интересно, как вы заговорите в своем обычном состоянии. Либертатум! …Люциус Малфой тряхнул головой. Потом поднял тяжелый взгляд на Снейпа. Глаза его были светло-серыми, с точкой суженного зрачка. - Ты не подсыпал мне дряни в коньяк? – сказал он подозрительно. - Нет. - Который час? – спросил Люциус через минуту. – Ты следишь за временем?.. - А что? – снова прищурился Снейп. - Мне, черт подери, надо навестить Нарси! – вскочил Люциус и бросился вон из кабинета. Снейп уронил палочку на диван, встал, взял бутыль коньяка и допил ее из горла. * * * Северусу Снейпу было двадцать лет. Этот год в его судьбе характеризовался нестабильностью, словно мальчик и мужчина не могли договориться. Юношеский максимализм, подогретый неопытностью, постоянно отодвигался в сторону рукой взрослого цинизма со всеми его признаками: уравновешенностью, техничностью, холодом, отсутствием глупых надежд. Взрослый человек прочно стоит на якоре, так как всему знает меру. Юноша ни в чем не знает меры, и потому платит втридорога – и когда отказывается от желаемого, и когда берет его. Три года назад он очень дорого заплатил по этим же счетам. Теперь кредит Северуса Снейпа истек, и если он не желал все свою жизнь провести под оркестровку одной и той же проблемы – он должен был решить ее сегодня, не переплачивая, с холодным сердцем взрослого человека. Северус Снейп подошел к окну. Глядя на заливаемый синим туманом сад, он пунктуально взвесил все свои данные. Ему было двадцать лет, он владел лигилименцией и умел защитить свой разум от вторжений, и то и другое через десять лет он сделает блестящим. Он прекрасно разбирался в зельях и боевых чарах, и был весьма одарен в изобретении способов вредить людям. Даже Империус у него вышел убойным. Он был талантлив. Он имел обычную внешность без физиологических изъянов. Не горбатый, не хромой, не одноглазый. Он делал все то же, что и прочие нормальные люди – успешно махал волшебной палочкой, пил, кое-как танцевал и кое-как терзал рояль, и мог поддержать беседу о политике или женской красоте. Он бывал остроумен. Когда кого-то убивали, пытали или развенчивали – он всегда оказывался рядом, он имел черную удачу. Даже с Темным Лордом его связывали какие-то особые, не такие, как у прочих, отношения. Темный Лорд отметил его по своему капризу, он нуждался в Снейпе – может, чувствовал черную удачу. Если так пойдет дальше, лет через десять он займет при Лорде особое, уникальное положение, а там станет при нем главной фигурой, доверенным лицом. Эпоха Лестренжей не вечна. К тому же с ним в жизни все страшное уже произошло. Он убивал и стоял под прицелом. Он пережил Темную Метку. Он почти ничего не боялся. Почему же – имея такие преимущества и ценные свойства – он все еще не принимает, не ценит сам себя? В чем он постоянно сомневается?.. Разумеется, существовала противоположная чаша весов. Он был некрасив, нелеп, и имел отрицательную харизму. Если в целом квартале необходимо было кого-то избить – этим кем-то всегда оказывался он. Его били с удовольствием и довольно часто. Бить его хотели, а любить и уважать - нет. Как можно нравиться себе в таких обстоятельствах? Черная удача – черная и есть. Его отвергали девушки, у него не было друзей. У него не было недвижимости. Он небрежно, кое-как одевался, и не мог улучшить впечатление о своей персоне. Он был плохим компаньоном из гордости, и не умел достоверно пресмыкаться, поэтому ни о какой карьере не могло идти и речи. Даже Темный Лорд приблизил его по неясным причинам, как некий каприз, так как явной ценности Снейп не представлял. Ему не давали настоящих заданий, держали в тылах и называли «балластом». Он имел плохую репутацию. Жизнь научила его многому, кроме одного – умению получать он нее наслаждение. Он знал, что недостоин его. Оценив результаты ревизии, Снейп поразился, насколько крупны на самом деле его приобретения и сколь ничтожны убытки. Правда, имелось одно существенное обстоятельство: его не любили. По сравнению с этим все его сильные стороны совершенно меркли, а с ними и никчемная жизнь. Однако сегодняшним вечером он услышал нечто, что стоило принять в расчет. Продолжение следует
пис_aka: Этот год в его судьбе характеризовался нестабильностью, словно мальчик и мужчина не могли договориться. не знаю почему, но мне понравилась эта фраза. По-моему, Империус снимается Фините Инкататемом, нэ?
Parabellum: пис_aka Я думаю, он не снимается:-) Падает сам, когда оказывается исполнен (если были заданы условия, например - поди и убей NN). Иначе в каноне ни у кого не было бы проблем. Всех в колдо-поликлинику на профилактику... Может быть, он снимается только тем, кто наложил. Фините Инкантатем представляется слишком унивесальным и простым "освободителем" для непростительного заклятья. Хотя, я не помню, как Снейп снял с Поттера чужой Круциатус в 6 томе, когда бежал из Хогвартса. Там была Финита? Или не указано?
пис_aka: Parabellum Ну, в фаноне-то точно Круцио снимается Фините Инкататемом. И Империус. Сложность в том, чтобы догадаться, что заклинание подчинения есть. К тому же, да, возможно, снять его под силам только тому, кто и накладывал.
Parabellum: * * * Люциус Малфой остановился перед своей спальней, так как услышал голоса. Его жена была не одна! - Ты не спишь, милая? – вошел он в полутьму. - Какая неожиданность! – захохотала Белла, развалившаяся в чем мать родила на их с Нарси супружеском ложе. – Легок на помине! - Нарси, что это за фокус? – строго спросил Малфой. - Я последовала твоему совету, - холодно сказала Нарцисса, играя шелковым пологом, однако в ее голосе слышалась недобитая ярость. – Мы с Беллой обсуждаем наших мужей. Тебе не стоит это слышать! - То есть, ты гонишь меня из собственной кровати?! – не поверил Малфой. - Да, ступай к черту. - Нарси, я сумел тебя чем-то прогневить, или это первые радости беременности?.. - И он еще спрашивает! – отозвалась Белла. – Люц, ты неподражаем! Скажи, а вы правда весь раут целовались со Снейпи, и тебе даже не интересно узнать, чем у нас дело кончилось? - Не знаю, что ты имеешь в виду! – высокомерно заявил Люциус. – Повторяешь больные фантазии своего мужа, как пристало настоящей леди?.. - Вот-вот, - вклинилась Нарцисса. – Тема Британии сегодня звучит с удивительной назойливостью. Твой черномазый рыцарь тебя уже отпользовал и отпустил?.. Как это благородно с его стороны, еще и солнце не взошло! - Не распаляй его, Нарси, - захохотала Белла. – А то он пустится в подробности, и у тебя будет выкидыш. - А ты здесь вместо гинеколога? – прищурился Люциус. - Да уж не вместо пациента! …Люциус ощутил дурноту, смешанную с облегчением. Кто бы мог подумать, что в женщинах столько настоявшегося, прелого яда? - Последний раз предупреждаю – поиграл он палочкой. – Или мы заканчиваем дело миром, дорогая Нарцисса успокаивается и оправляет сестру в гостевую спальню, или я отправляюсь к черту, как того хочет моя жена. - Что, Люц, - слабым голосом спросила Нарцисса. – Тебе так хочется секса?.. Тебе разве не обломилось только что?.. Ты все еще голоден?.. - Я… - начал было Люциус. - Да, ты идешь к черту! – закончила Беллатрикс. - Да, дорогой, - нежно повторила Нарцисса. - Ты им пахнешь. Ступай прочь. Люциус покрутил палочку, оглядел комнату, посмотрел на носки своих ботинок. Пожал плечами вышел за дверь. * * * Коридор был тускло освещен, ряды закрытых дверей блестели изысканными ручками и окладами замочных скважин. Все спальни этого крыла пустовали. Он мог открыть любую – но зачем?.. Чтобы валяться без сна поверх покрывала и строить планы мести? Все женщины – гадюки, в этом нет ничего нового. Может, Нарцисса просто много выпила?.. У Беллы же всегда характер был не подарок… Это неизменно уже четвертый год. Не понятно было, в чем его, Люциуса Малфоя, специфическая вина. Он никого не убил без разрешения. Он выкрутился изо всех передряг, связанных с Лордом, выполнил его волю, провел время со старым товарищем, потому что заслужил приятный вечер. Конечно, они пошалили на лестнице – но без ощутимого ущерба. Потом они пили, и хотя эта часть была покрыта маревом неясной неги, он помнил, что по выходе из кабинете там все было прилично. Трезвый Снейп щурился на свечи и был ядовит, как обычно. И кстати, где собирается ночевать Снейп?.. Уйдет не прощаясь, как всегда?.. Какая разница. До Снейпа ли, когда семейная жизнь накренилась?.. Непонятно, отчего Нарси так дался Снейп. Что она себе вообразила. Они не приятели, и вообще после Школы видятся только на вызовах Лорда. И на этих вызовах сидят в разных углах зала, стоят у противоположных могил кладбища, у них даже общих дел не бывает. Потому что Люциус – лучший, ему поручают ответственные задания, а Снейп так. «Сколько раз в год мы видимся?» – спросил себя Люциус, остановившись в устье коридора. «За три последних года, не считая этих суток, вы разговаривали пять раз, - подсказала память. – Четыре раза на раутах. Один – на вокзале. Все это было просто обменом колкостями. На самом деле Снейп тебя никогда не занимал». …Но это было неправдой, потому что Снейп очень и очень сильно занимал Люциуса Малфоя. Он присутствовал в ежедневной жизни Люциуса как приятная или тревожная, возбуждающая мысль. Малфой постоянно о нем слышал от других людей - насмешки, сплетни, имя в разговоре. Он следил за его жизнью. Писал ему деловые письма. Он даже мысленно с ним болтал! Но выходило, что все это происходит только в голове Люциуса, а на деле вспомнить абсолютно нечего – полная стерильность. Я его избегаю? – прикрыл глаза Люциус. Память живо выкинула сегодняшнюю историю правой руки (очень снейпово выражение!), и Люциус понял, в чем дело. Конечно, он его избегает. Потому что в его присутствии он совершенно не владеет собой! И это позор, публичная потеря лица, слабое место. Стоит зацепиться языком за слово, рукой за рукав, коленом за колено, локтем за плечо – и начинается неостановимый процесс смешения, переливания, соединения… …Ты никогда не думал о том, чем это кончается у нормальных людей?.. Конечно, думал. Но сто лет назад этого не произошло, и никто не сожалел. А теперь ты женат, и вы видитесь дважды в год на официальных приемах. Ты так устроил свою жизнь, что это просто стало невозможным. И вот сейчас ты послан к черту женой, Снейп меж тем, привычный к распорядку, давно спит в своей норе на диване. А низ живота все также ноет, словно ты отравился. * * * Дверь кабинета впереди резко распахнулась. Люциус вздрогнул. На площадку вышел Северус Снейп с очень злым лицом, и быстро направился в сторону спален, словно коридор был пуст! Люциус Малфой ощутил, как потолок расцвел болезненными всполохами, заискрил и поплыл влево. Он сделал четыре больших шага вперед, и с разлета влился в подоспевшего к нему человека. - Слава Мерину! – сказал он, запустив руку в черную макушку. – Как ты мог, Снейпи, развалить мой брак?? - Сейчас я спущу тебя с лестницы, - с гортанным ликованием ответил Снейп. – Думается, вы дозрели! …Его ладони собственнически легли Люциусу на бедренные кости, и что-то там чувствительно продавили. Это было болезненно, и Люциус отступил. Какие-то позиции были потеряны из-за внезапности. Такое ощущение, что у Снейпа был заранее выверенный план, пока Люциус страдал по коридорам и бесконечно собирался с мыслями. Теперь Снейп толкнул его к стене, пользуясь найденным нервным узлом и сбивая с себя его руки разворотом плеча. Плоть под пальцами была тонкой, погибельной и словно проницаемой. Люциус прижался лопатками к шпалере. Высоко над ним потрескивал восковой светильник, заливая пол желтизной. В каждом глазе Снейпа плясало по язычку пламени. - Ничего личного, - приблизил лицо Снейп, его дыхание обожгло мочку уха. - И без сантиментов, не так ли?.. - Перебрал, Снейпи?.. – привычно ушел в оборону Люциус, протестно отстраняя голову – впрочем, недостаточно, чтобы этот маневр имел успех. - Недобрал! – засмеялся Снейп коротко и резко. От его губ на своей шее у Люциуса дрогнули колени. И жажда сопротивления моментально испарилась. Руки непроизвольно легли на чужие плечи. Ему казалось – он разливается по стене как слякоть. Слепил желтый свет. Он хотел этого несколько лет, давно, и так привык запрещать себе даже думать об этом, что перестроиться на принятие обстоятельств было очень трудно. Слишком внезапно. Почти поздно. Почти… - Открой глаза! – сказал Снейп. – Или я настолько безобразен?.. Люциус разлепил веки: коридор пульсировал, орнамент на ковре змеился, словно состоял из клубка изумрудных гадюк. Но позволить Снейпу видеть свое состояние и потешаться над ним - значит пасть ниже некуда, это недопустимо. От этого мерз затылок, и странный холод разливался по внутренностям. Снейп отстранился и медленным жестом подвел свою волшебную палочку ко лбу Малфоя. Она прижалась горизонтально, лакированным боком – Люциус чувствовал острые выступы костяшек, державших ее, и свое наркотическое безволие перед происходящим. Он не успеет защититься, если счет пойдет на секунды. Он уже опоздал. Снейпу достаточно шепнуть одно слово – и непростительное заклятие вступит в силу. Но Снейп ничего не шептал и, видимо, пока не собирался. Он очень внимательно смотрел неподвижным, страшным взглядом в глубину чужих глаз, ловил малейший оттенок мысли. Люциус Малфой не владел окклюменцией, и из него бесконтрольно потекли, полились образы, за которые в иной момент было бы очень и очень стыдно. Но он в любом случае проиграл – на одном из двух фронтов, и будет либо подчинен, либо прочитан, неизвестно, что хуже. Или лучше. Рывком достав свою палочку из рукава, он коснулся ей Снейпа, повторив непростительный жест. Напряжение возросло. Невербальная магия – это ежедневно практикуемая реальность, достаточно лишь пожелать… Потрескивал светильник. Не разрывая зрительного контакта, Снейп скользнул выступом палочки по лицу Люциуса и вдавил навершье в его солнечное сплетенье. Люциус почти не дышал, медленно опуская свою палочку, пока она не замерла в повторяющем жесте подчинения. Их руки касались друг друга, льнули она к другой, и это выглядело непристойно. Ничего не происходило. Более всего это было похоже на блеф по огромным ставкам, где тот, чьи нервы сдадут, потеряет все. Глаза Снейпа потеплели. Перехватив палочку наработанными пальцами, он повел ее вверх по телу Люциуса, по груди, по излому шеи, по лицу – почти не касаясь кожи – и Люциус автоматически повторил этот жест, пьянея от скрытой в нем угрозы. Их руки уперлись в лоб друг другу одновременно. Аппликатура непростительных заклятий обострила нервы, в какой-то миг от этого повеяло жутью. Один неверный вздох… Или выдох… Или мысль… Но это всего лишь игра… Опасная, беззаконная, запрещенная… Возможная только между «своими». Снейп смотрел в зрачки Люциусу, и его темные глаза смеялись. Каста. Они – особая каста, и ничьи законы никогда не будут для них более существенны, чем то, что они посчитают законным сами. Чья это мысль?.. Палочка Снейпа прошла по белокурой голове и соскользнула на плечо. Люциус знал, что повторяет следующее движение за миг до его возникновения. Есть что-то завораживающее в этих одновременных, зеркальных ласках без соприкосновения. Локти, грудная клетка, подбородок… Волны силы от волшебного оружия были так интенсивны, что щемило в груди. Люциус понял, что задыхается. - Есть вещи, - тягучим голосом произнес Снейп, - которые между мужчиной и женщиной невозможны. Люциус ухмыльнулся – и разжал пальцы. Палочка бесшумно упала на ковер. Продолжение следует
Mavka\: Parabellum пишет: Продолжение следует Скорей бы! Воистину, завораживающий фик.
Parabellum: …Первую остановку они совершили у перил, потому что Снейп отстранился и сказал: - Нокс!.. - Зачем? – пробормотал Малфой, дрожа. – Все спят. Но его руки были слишком заняты, чтобы принимать какие-то решения, и тем более препятствовать чужим. Свет погас. С характерным стуком палочка Снейпа покатилась по лестнице вниз. Следующая остановка произошла под покосившейся рамой. В темноте Люциус почти ничего не видел, зато Снейп различал светловатый контур его головы и белую рубашку. Снейп под распахнутой мантией был совершенно гладкий и выскальзывал из рук, схватить его оказывалось неожиданно трудно. Элемент борьбы распалял. В какой-то момент Люциус нашел способ управления ситуацией: он вцепился в раскрытую мантию Снейпа, забирая в руки как можно больше материи, пока Снейп не оказался прижат к нему, лишаясь маневренности. Снейп скользнул руками под рубашку Люциуса, которая давно выбилась из брюк, и теперь неспешно поднимал ее, целуя открывающуюся кожу, продвигаясь вместе с тканью выше, до шейной впадины. Люциус дрожал и цепенел, и когда ткань коснулась его лица – вынырнул через горловину, обжигая черную макушку дыханием. Одежду Снейпа он выпустил, чтобы избавиться от своей. Однако Снейп не останавливался в манипуляциях с рубашкой – он еще немного протащил ее, на сей раз вниз, обнажая плечи, после чего резко отступил. Люциус пошатнулся: его руки потеряли свободу движений, узкие манжеты так и остались не расстегнутыми, и каждое следующее движение, призванное вести к освобождению, запутывало его все больше. Снейп, не обращая внимание на проклятья и треск материи, обхватил Люциуса за талию и направил его прочь от шатающихся портретных рам к перилам. Равнобедренная схватка – впрочем, не настолько агрессивная, чтобы кончиться увечьем – действительно никогда не была бы возможна в лобовом контакте с женщиной. «В любовном», - поправил Снейп с характерной, не самой приятной интонацией. Она сводила Люциуса с ума. Горделивая, все обесценивающая, принижающая, гадкая… он упивался ей. Со сбитых рам понесся сонный прононс: «Cet homme, cet homme, c’est l’homme de la nuit…» - Non! Je ne regrette rien, - через плечо Снейпа выдавил Люциус. - Всем спать! – в тон ему отозвался Снейп. - Оставь моих предков! – возразил Люциус неубедительно. …Скованные рубашкой руки лишали его возможности противостоять, как и лишали некого орудия воздействия, превращая тело в орган, способный лишь воспринимать и впитывать. Это было унизительно, почти комично, и вызывало волну подкашивающего возбуждения, словно чувствительность его кожи возросла в десять раз, каждая клетка, каждый беззащитный клочок кожи в своей вынужденной пассивности кричал о прикосновении. Снейп не скупился на раздражители. Тело зажило своей животной, инстинктивной жизнью, выгибаясь, как ствол под ветром, из горла шли незнакомые звуки. - Car ma vie, car mes joies aujourd'hui, ca commence avec toi… - Боже, как приятно… Надеюсь, твои прабабки это вынесут… В шепоте Снейпа слышалось самодовольство. Годы неравной борьбы с Мародерами наделили его навыками успешного использования подручных средств – они оказались столь же полезны сейчас, сколь были не ценимы прежде... Он тоже откровенно наслаждался ситуацией, и это не просто распаляло, это провоцировало зайти как можно дальше, грубее, фатальнее. Старый вывих превращался в полноценный перелом, и сломанного было не просто не жаль – оно давно того заслуживало! Снейп оказался сильным и властным. Материя на Люциусе порвалась – никто еще так не обращался с баронетом Малфоем, словно он был зачумлен в броне своего происхождения. Никто не брал его силой, даря при этом наслаждение. Видимо, Снейп думал о том же. Вдавив Люциуса в изгиб перил, он внезапно ухватил его длинные волосы в кулак – и спросил, касаясь губами незащищенного кадыка: - Мистер Риддл уже исполнил ваши мечты, мистер Малфой?.. Вы отдались ему по сердечной склонности, или ради престижа?.. - Не твое дело, Снейпи… - выгнул шею Люциус, чувствуя страшное, неконтролируемое желание. – Ты ему не соперник! - С чего вы взяли, - намотал его волосы на руку Снейп, - что я собираюсь его превзойти?.. У меня бытовой интерес… - Он… не очень изобретателен… - обвился ногой Люциус вокруг снейпова колена. Жар, идущий от чужого тела, вгонял в дрожь. – Вы оба… - Мы оба что?.. Полукровки? – отклонил голову Люциуса Снейп еще сильнее, движения его губ теперь ощущались на подбородке. – Или оба не постигли твоей натуры?.. Люциус застонал по двум причинам. Он не знал ответа, и ему хотелось стонать. - Расскажите мне, как это сделал Риддл, - прошептал Снейп. – Я не хочу повторяться… - Он делает это как человек! – вывернул голову Люциус. – А не как лошадь, стоя! Снейп расхохотался, и вдруг обнял Люциуса. Крепко, рывком. Над переплетенными нагими торсами встала античная тоска. Время застыло, и если бы не растущее мучительное сердцебиение, простоять так можно было долго. Потом тело Снейпа начало двигаться. Нагая набухшая плоть сквозь тонкие брюки ощущалась опаснее, чем взведенный курок. Люциус схватился обеими, свободными от клочьев ткани руками за перила и поглощал прикосновения всей поверхностью тела. Бесстыдно, откровенно, опьяненно. Он не знал, как это получилось. Не знал, отчего не настоял на любой из своих гостевых спален. В действиях Снейпа не было торопливых, запрещенных приемов, и контакт постоянно балансировал на границе взаимного притяжения – невозможно было понять окончательно, Люциус тянется к Снейпу, словно притягиваемый магнитом, или Снейп загоняет Люциуса в угол. Пока, наконец, Снейп не накрыл Люциуса собой от пальцев до лодыжек, совершенно идентичным иероглифом, колено между колен, плечо к плечу, запястье к запястью, скула к скуле. Его юная, сухая кожа источала запах железа, мартовский дождей и той особой сырости, которой пропитаны старые дома с фамильными тайнами. Густой фиолетовый мрак окутывал лестницу, оглушительно пахли тяжелые восковые лилии и вытяжки полыни. Кровь под кожей тоже имела запах и вкус, и в какой-то момент разлилась под веками красным всполохом. Пульсировало в висках. Снейп шевельнул бедром, его подвижный рот ощущался на мочке уха. Лживые губы обхватили ее осторожно, как ядовитый плод, Люциус схватил ртом воздух, судорога поднялась снизу, как игла, на которую насажена стрекоза, взорвала гортань – и он закричал. Высокая лепнина потолков провибрировала, сияющий воздух наполнился шепотом и возмущенными репликами со стен. Было что-то особенно привлекательное в том, чтобы без всякого стыда, в извращенной близости, наслаждаться безродным, компрометирующим чужаком на виду у всей фамильной галереи. Когда Люциус получил Темную Метку – они только поджали губы! Сдержано одобрили сделанный выбор. А тут вопли чести… так им и надо. Сладкий ужас пробирал до костей вместе с подступившей истомой. Это была самая сильная, эмоциональная – и одновременно разочаровывающая разрядка в жизни баронета Малфоя. Чего-то важного не хватало, как будто за авансом не последовало полной оплаты. …Снейп нетвердыми шагами спускался по лестнице, бросив Люциуса у перил. Его штормило. Богатая мантия Малфоя теперь выглядела на Снейпе дико. Словно это тело самого Люциуса равнодушно удаляется прочь. Люциус провел рукой по лицу и, придерживаясь за перила, бросился следом. На срединной площадке, выгнутой как подкова, Снейп развернулся. Люциус остановился в шаге, щурясь в темноту. Его ноги подкашивались. Снейп очень вовремя взял его за плечи и уронил на колени. Следующие минуты прошли в бреду. Портреты поносили их обоих на чем свет стоит – но Люциус этого не слышал: Снейп опустился рядом и впился в его губы горьким, словно прощальным поцелуем. В нем не было изощренной опытности, но была глубокая, неподдельная страсть – и ясно чувствовалось, что страсть эта обращена не к баронету Люциусу Малфою. Наконец Снейп сбавил обороты – и тут Люциус, в ужасе перед возможной покинутостью, обхватил снейпову голову, не давая ему оторваться, кусая его губы и выпивая нутро, словно утопающий. Снейпа била дрожь. С удивлением Люциус обнаружил, что его собственные ресницы влажны, и глаза слепит синяя, лучистая мгла. Снейп резко встал. - Прощай, - сказал он. - Что?.. – оперся рукой на плиты пола Люциус. – Куда? - Я хочу домой. В пригород с трубой. - Почему?.. Снейп запахнулся и обхватил себя руками. Голос его был тусклым: - Люциус… Происходящее между нами приятно и довольно забавно… но я не люблю тебя. Не могу сказать, что ты мне противен. Однако комедия затянулась, спасибо за коньяк. …Люциус не верил своим ушам. Как такое может быть?.. Остро и внезапно защемило в межреберье, словно кончился воздух или умер кто-то значительный. - При чем тут любовь?.. – выдавил он, стараясь изобразить насмешку. Не удачно. - Я думал… - сказал Снейп и отвернулся, глядя в пол. - Что? – вскочил Люциус. – Что ты думал?.. - Видишь ли… Я думал, что перестану ненавидеть тебя, если овладею тобой… Это внесло бы некоторую ясность в мою жизнь… - В твою жизнь?! – сузил глаза Люциус, хотя сердце все ныло и ныло, и слова выходили наружу ломкими из-за перекрытого дыхания. – А как же моя? Мои интересы?.. Мои… чувства? - Брось этот вздор, - процедил Снейп. – Свои интересы вы тут прекрасно блюдете сами… - Он поднял свою палочку, на которую смотрел уже минуту, и сунул ее в карман. - Ты ненавидишь меня? – наконец спросил Люциус, схватив Снейпа за рукав. - Не знаю. Но я совершенно точно не хочу ни тебя, ни твоего дома. Пусти меня. Это… было ошибкой. Снейп поднял голову. На его губах застыла некрасивая, извинительная улыбка. …Люциус ощутил, что проваливается в черный, безнадежный, стылый ад. Если бы он мог, он упал бы на пол и разрыдался. Наверное, вскрыть себе грудную клетку было бы менее мучительно. Кто бы мог подумать, что его горе когда-либо превысит его обычную ненависть к Северусу Снейпу? Снейп не мог его ненавидеть, тело не может лгать, лгать может только рот, за что Снейп так поступает с ним?.. - За что? – спросил Люциус. Снейп расслабил лицевые мышцы, и оскал стек с него, как вода. В глазах у Люциуса стояли настоящие слезы. - Что тебя так удивило? – спросил Снейп, склонив голову к плечу, словно Люциус Малфой был стрекозой неизвестной породы, и его стоило рассмотреть без суеты. – Мы договорились развлечься без сантиментов. Теперь мне надоело, и я хочу уйти. Ты женатый человек, который никогда не сделает ради меня исключения из своих привычек. Я не хочу покупать забавы с тобой, пользуясь твоими размолвками с женой или общей скукой. Я… не могу иметь отношения с человеком, которого можно подчинить. Я думал, что для меня имеет значение твоя добровольность. Теперь я полностью удовлетворен. Ты готов отдаться прямо здесь, и так будет в любой момент, когда я этого пожелаю. Не знаю, конечно, пожелаю ли я этого… Ты мой, хочешь ты того или нет. И я ухожу. Люциус быстро соображал. Что-то было неверным, скрытым, нелогичным. Нужно было сделать над собой усилие. Рывок. - Конечно, Снейпи, - сказал он наконец покорно, поскольку Снейп не уходил, а принявшие решение люди так не поступают. – Я почту за счастье отдаться тебе, возможно, публично. Ты не этого случаем ждешь?.. Или мне стоит посетить твою нору, чтобы тебя отпустило. Неужели ты настолько обиделся за сломанную руку, что все еще ищешь сатисфакции?.. - Конечно, - сказал Снейп. – Ты отплатил мне только за одну треть подъема. И хотя ты уже успел мне надоесть, в находчивости тебе не откажешь. …Потолок мигнул в полусвете болезненными пятнами. - Я не ослышался? – хрипло переспросил Люциус, рефлекторно касаясь груди. - Нет, мистер Малфой, - развернулся Снейп и побрел по лестнице вниз. – Вы сделали мне больно, это не может оставаться безнаказанным. Последние слова он сказал через плечо, и все пружины внутри Люциуса снова разжались. - Подонок! – скрипнул он зубами, налетая на Снейпа со спины. Продолжение следует
пис_aka: А Вы еще не хотели ставить предупреждение... Да тут сплошь BDSM - они же издеваются над собой и друг над другом....
Parabellum: пис_aka Мне казалось всегда, что BDSM - это физическая боль по обоюджному желанию (по меньшей мере - по желанию одного) с обилием фетишей. Кожаные вещи/плети/атрибутика застенка. Или хотя бы соответствующие чары.
Parabellum: пис_aka ...Вот так и не знаешь, что напишется в итоге. Состоялось повышение рейтинга. Пришлось поменять маркировку
пис_aka: Не важно как, главное они оба страдают и кайфуют от этого одновременно! (От извращенцы...)
Parabellum: пис_aka Хотелось вы выпустить в последнем акте Темного Лорда, чтобы он это пресек.
Parabellum: Они сцепились, падая на ступени, и несколько футов пролетели вниз, сплетясь невразумительным, яростным клубком. На нижних ступенях Снейп схватился за распорки перил, тормозя падение – и Люциус съехал на две ступени ниже. Снейп тут же оттолкнулся и прижал его к полу. Гневное дыхание смешивалось, ломило локти и все выступы, которыми была пересчитана парадная лестница Мелфой-менора. - Мы много понимаем в боли, не так ли?.. – горячий шепот Снейпа входил прямо в мозг, наводя там одному ему ведомый порядок. – Особенно в телесной. Другие ее виды очень смешны. Несущественны… - Господи боже! – застонал Люциус, пытаясь сбросить Снейпа и превратить все в шутку. – Ты же просто больной, надо было свернуть тебе шею… - Скажи: «Пожалуйста», - прошептал Снейп. – Хотя я все равно тебе не поверю. - Пожалуйста - что? Пожалуйста, не сходи с ума?.. - Люциус нервно засмеялся и согнул колено, но это только ухудшило его положение. Теперь Снейп был везде. Ему даже удалось переместиться вдоль лестничного марша, а не поперек него, в чем Люциус ему, как видится, помог. Бессознательно. От этого перемещения ступени врезались в спину менее болезненно, а маневренность сильно возросла. - Я так устроен, - снисходительно объяснил Снейп, лаская его всей поверхностью тела, при этом руки его обрели подозрительную техничность. – Ты уже слышал, что не возбуждаешь меня? Это значит, что мне глубоко наплевать, заниматься тобой на лестнице или нет… - Снейп провел губами по ребрам, подмышечным впадинам, правому соску, а бедром – по налившемуся паху, и Люциуса затрясло. - Ты очень отзывчив, Люциус, если в чем-то себя убедишь… Нарцисса отлично сделала свою часть работы… - голос Снейпа был низким, бархатным и словно издевался над происходящим. - Я могу довести тебя до оргазма без помощи рук. Или только с помощью рук… Иногда мне кажется, что одной только речью… мой неверный, податливый, холодный друг… - Люциус закрыл глаза и сжал зубы. Он точно знал, что борется, но не понимал, с чем. Тело предавало его, но необходимо было бороться. – Однако ты не в состоянии мне гарантировать того же … Это работа, мистер Малфой, а не удовольствие… Я смогу получить его, если ты одобришь мои действия… - Снейп приподнялся на локтях, отодвинул ногой колено Люциуса и лег внутрь чужого тела, как в раковину. Его сильные сильные пальцы неожиданно коснулись глаз, прошлись по спинке носа, задержались на губах. Люциус понял, что обнимает Снейпа, словно свою собственность, руками, коленями и даже выступами ключиц, хотя это невозможно. Даже чужой вес, даже ступени под спиной были приятны, необычны и желанны, что тоже казалось невозможным. – Например, Люциус… если ты откроешь мне свою душу… Не под лигилименцией, а по сердечному порыву… Свою черную, распутную душу, которую вдохновляет только насилие… - Я не понимаю, что тебе нужно! – не узнал свой голос Люциус. – Чего ты добиваешься?! – он сжал руки Снейпа железной хваткой, вынудив того отстраниться. - Попроси меня, - поднял уголки губ Снейп. – Я сделаю все, что ты хочешь, Люциус. Все. Я знаю тебя как облупленного… но джентльменам должно договариваться… - он нагнул голову, и концы волос проехались по сгибу малфоева локтя. – Чтобы потом никто не мог обвинить другого… - О чем ты хочешь, чтобы я просил? – подался вперед Люциус в отчаянном жесте независимости, Снейп, словно устав, опустил голову. Их губы на миг соприкоснулись. Люциус замер и вдруг разжал руки. Снейп закрыл глаза и глубоко, поступательно исследовал чужие губы, снаружи и внутри. Потом он увлекся. Его руки подломились. В ушах били колокола. Потом, не разрывая поцелуй, он облокотился на левый локоть, вырвал из захвата колен полу мантии и достал волшебную палочку. Люциус тут же отстранился. - Флагрейт! – осипшим голосом приказал Снейп, направив палочку на стену. На стене возник горящий крест, захватив часть портретной рамы. Дама на портрете вскрикнула, подобрала юбки и с ужасом взирала на пламя. Краска на холсте начала потрескивать. Дама метнулась на соседний портрет. Люциус тоже вывернул голову, но глаза его были пусты. Левой рукой Снейп гладил его плечо. - Отметка для кладов и способ маркировки… - просветил он, словно не лежал полуголым на чужом теле, а давал дружеский совет. – Знаешь, какая там температура?.. Люциус понял, что у него подводит живот. Чувство было новым. По венам растеклось безволие. - Нет, ты же не станешь этого делать… - Всего 70 градусов, но ее можно повысить до 120. Это очень странные ощущения, Люциус… К тому же колдомедицина каждый год совершенствуется… - Нет, Север, это… неприемлемо! – вывернулся Люциус. Но вид его был растерянным, и борьба с собой, наконец, достигла апогея. - Флагрейт! – с ненавистью направил палочку на свою грудину Снейп. Люциус понял, что погиб. Огненный крест был наложен неровно, со сдвигом влево, более чем символично. Снейп наклонился - жар опалил Люциуса, и подведенный живот свело характерной судорогой. Люциус выбросил руку и накрыл горящий крест ладонью. Огонь проступил и сквозь нее. Это было терпимо. Завораживающе. Рука Снейпа легла поверх. - Страсть к отметкам разного рода…- сказал он, скосив глаза в сторону гостиной двери, откуда пять часов назад их выпроводил Лорд, - очевидно, имеет немагическую природу… это наследие магглов… Однако мы можем проверить… Или страшно? Люциус откинулся назад и развел руками полы несуществующей рубахи. - Хотите сами? – протянул палочку Снейп. Интенсивность его отметины стала спадать. - Нет, сделай ты… - Уверен? - Да, Северус, совершенно точно, - казалось, голос Люциуса прояснился, а сам он протрезвел. - Я солгал, - дернул бровью Снейп. – Это больно. – Пожалуйста, я хочу, чтобы ты сделал это, - Лицо Люциуса порозовело. – Я… этого желаю. Рука Снейпа дернулась, словно в этих простых словах он расслышал нечто большее. - Флагрейт! – указал он палочкой в левую руку Люциуса. Глаза Люциуса излучили яркий, болезненный блеск. Оба прекрасно поняли, что происходит. В любом случае, переиграть ситуацию было нельзя. Огненный крест флагрейта перекрывал метку Хозяина, и таким образом было очевидно, кто и на кого здесь заявляет права. Голова у Люциуса пошла кругом. Никогда прежде он не мог вообразить себе столь бесцеремонной наглости в посягательстве на чужую собственность Великого Волшебника, особенно если этим волшебником был Темный Лорд, а предметом раздора – он, Люциус Малфой. Обычно за него бились более простыми и грубыми способами. Например, его покупали. Руку жгло сильно. Правильно. Словно бы… очистительно. Огонь перекрывал холод Темной Метки, отрицал его, в полном соответствии с алхимическими учебниками для продвинутого курса. - Вы принадлежите мне, Люциус Малфой, - опустил палочку Снейп. – Запомните это! - Тебя ждет ужасное утро, - ухмыльнулся белым ртом Малфой, тоже скашивая глаза на дверь гостиной. Выпуклость на его брюках затвердела, а голос стал прерывистым. - Не такое ужасное, как было позавчера, - прошептал Снейп. – Сегодня мне есть, что терять, и будьте уверены, я это не потеряю. - Он не оставит на тебе живого места, - пожирал Снейпа глазами Люциус Малфой, и изумлялся, отчего эта мысль вызвала новый прилив возбуждения. Неужели он втайне всегда желал, чтобы кто-то страдал из-за него?.. - Я тоже, - не сбавляя обороты сказал Снейп. – Но я буду первым. Одним движением палочки он распорол на Люциусе брюки. Люциус выгнул спину. Все было понятно, все было по закону. Никогда в здравом рассудке он на такое бы не пошел. Но поскольку душа его замирала, возможно он просто не до конца знал себя?.. Соприкосновение с чужой нагой плотью было умопомрачительным. Руки на ягодицах заставляли трепетать. Обрывки материи улетели за перила. Потом что-то сместилось, и другую руку Люциуса тоже обожгло – теперь обе его руки горели, словно в сияющих кандалах. Он понял, что шевелить ими не будет. И не нужно. - Пожалуйста, еще, - пробормотал он. …Горячий поток пролился в центр грудины. Сквозь дрожащий, подсвеченный языками пламени воздух, на него смотрело сосредоточенное, невероятное лицо. - Еще, - запрокинул голову Люциус. - Ты прекрасен, - сказал Снейп, отмечая низ живота. – Благодарю Мерлина, что со мной это происходит… - Пожалуйста, еще! – закрыл глаза Люциус. - Посмотри на меня в последний раз. - Рука Снейпа прошлась по его телу. Люциус раскрыл глаза, в них мелькнула тревога. Лицо Снейпа выглядело горьким. - Конъюнктивитус! – прошла перед глазами палочка. После этого для Люциуса Мафоя настала тьма. Жжение прекратилось. Наступила паника. - Что это?! Какого черта, Снейпи! – воскликнул он, но было поздно. Что-то огромное, горячее и жестокое входило в него, разводя бедра, заставляя концентрироваться только на чувстве проникновения, без малейшего отвлекающего фактора. - Если дернешься, - процедил голос Снейп властно, - я тебя изуродую. Запомни. - Я хочу видеть, что ты делаешь! – ударил кулаком по ступеням Люциус и постарался вырваться в последний раз. – Это несправедливо!.. Мне… больно! Удар в грудину заставил его подавиться и не жаждать повторения. - Инкарцеро! – пронеслось по краю сознания, и руки прилипли к ступеням, ограничивая подвижность. Темный ужас ударил ниже пояса, и жажда немедленной разрядки стала невыносимой. Приоткрыв рот, он подался вперед, обхватывая ногами чужую напряженную спину, ведь где-то потом, впереди, должно быть лучше?.. Так говорили все справочники и практикующие знатоки. - Вы красивы, мистер Малфой, - сказал через минуту бархатный голос, к которому добавились руки, несколько улучшая положение и обещая возможное блаженство. – А я нет. Это тоже несправедливо. Поэтому можете представить на моем месте кого хотите. - Я ничего подобного не говорил! И… не считаю… - Силенцио! – сказал Снейп, и Люциус онемел. Теперь он был не просто в панике – он точно осознал, что никакой его дискомфорт не в состоянии пересилить одного пламенного чувства: жажду убийства Северуса Снейпа. Он, Люциус, все переживет. Все выстрадает по полной программе. Он перебьет практикующих знатоков и спалит издательство вместе с их лживыми справочниками. А потом убьет Снейпа: медленно, страшно, с наслаждением. «Где он держит палочку? - возникла странная мысль, - Неужели во рту?!» Перед глазами возникла непристойная, совершенно ненужная сейчас картина. - Я покажу тебе твою красоту, - между тем шептал голос, в то время как чужие руки расслабляли, раздражали, утешали и в общем и целом облегчали проникновение. Медленное, влажное, неумолимое, и с некоторой точки зрения неизбежное. – Я покажу тебе ее в своем сознании, своими глазами. Ты не знаешь, как выглядит красивый человек, когда он отдается только ощущениям, когда он забывает о пристойности и прежних привычках… когда ему остается единственное: доверять. Доверься мне, Люциус… Впрочем, я не знаю, кто пьет твою душу в твоей темноте… Но за тебя можно умереть. Просто знай это. …В этот момент вторжение закончилось, и в голове Люциуса раздался гул. Был ли это гул крови, вызванный стыдом, или это был признак огромного напряжения, которое должно было разрешиться – неизвестно. Легкий укус во внутреннюю поверхность бедра переключил его внимание. Потом он ощутил острый поцелуй в самой напряженной зоне своего тела. И еще один, длительный… или это не поцелуй?.. Потом наклон его тела изменился. Люциус, ничего не видя и даже не представляя, что происходит с его телом, раскрытым ртом хватал воздух. Потом он ощутил первый толчок. Мир взорвался. Он взрывался этапами, ступенями, жидким огнем, разбитыми зеркалами, красной жаждой, и от каждого толчка сводило беззвучно кричащий рот, а сердце расширялось болезненно, заполняя ударами все окрестное пространство, оно зашкаливало, и это было похоже на обещанную кем-то сладкую смерть. Смерть, которой он будет принадлежать вечно. Где-то раздался хлопок – Люциус его не слышал, как и чужого хриплого дыхания, он отметил только сбившийся ритм, что отозвалось черным горем огромной обиды. Потом все замерло, и это было невыносимым, несправедливым и преступным, над головой пронеслось сбивчивое «Фените Инкантатем!» - и тут он услышал свой голос. Впрочем, важнее было то, что его руки теперь оказались свободны, а угол тела снова изменился. Открывшиеся возможности казались невероятными. Его рука сразу же устремилась к ноющему паху. Тут же на нее сверху легла другая. Контролировать ситуацию ему не позволяли. Однако, он не помнил, чтобы когда-либо прежде так стонал, кричал и бился, и это несло бы такое облегчение! Он все еще ничего не видел. Но уже знал, что пропал, полностью расправленный, раздавленный, почти уничтоженный открывшей истиной: никогда бледная тень Нарциссы или иной женщины не сможет и близко подойти к подобному. Ни с одной из них… Обладать и принадлежать - это не фраза из дурного справочника, это девиз. Через миг контролирующая рука исчезла, толчки усилились, раздался низкий, резкий крик, и мгновением позже наступила сладкая смерть. Продолжение следует
полная версия страницы