Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (слеш) » "Что скрывает килт?", ЛМ/СС, NC-17, Adventure/AU/PWP/Romance » Ответить
"Что скрывает килт?", ЛМ/СС, NC-17, Adventure/AU/PWP/Romance
HelenRad: Что скрывает килт? Автор: HelenRad Бета: мухомурчонок Размер: макси Пейринг: Люциус Малфой/Северус Снейп, Нарцисса Малфой, Драко Малфой, Гарри Поттер, Луна Лавгуд, Сириус Блэк, Альбус Дамблдор Жанр: AU/Humor/PWP/Romance Рейтинг: NC-17 Саммари: Все началось с бала-маскарада в поместье Малфоев...
Ответов - 28
HelenRad: 1 Для человека мужественной внешности не придумаешь более мужественной одежды: килт отлично гармонирует с широким ровным шагом, сзади развеваются складки, спереди не шелохнутся, кожаная сумка мехом наружу прикрывает чресла, подол доходит до середины колена, открывает крепкие стройные ноги, обтянутые тугим трико в косую клетку, в туфлях с пряжками Колин Маккалоу «Поющие в терновнике» Бал-маскарад в Малфой-меноре набирал обороты. Провести этот бал придумал Люциус Малфой, чтобы убедить власти в своей полной лояльности. Была острая необходимость доказать общественности, что развоплотившийся в доме Поттеров Темный Лорд держал своих вассалов под Империо, и что уж теперь, когда это заклятье снято, они могут, наконец, радоваться жизни. Бредовая идея МакНейра, подхваченная не совсем трезвыми соратниками по спешно распущенному клубу «Пожирателей Смерти», нашла неожиданно пикантное воплощение. Люциус и представить не мог, как преобразит накрученный на бедра кусок тартана старых знакомых. Полностью изменилась походка, осанка и даже фигура, поэтому шелковые маскарадные полумаски скрывали лица надежнее, чем капюшоны длинных плащей и маски Пожирателей Смерти. Весь вечер Люциус, потягивая из бокала коллекционный бренди, играл в игру «угадай — кто?». Пока он вел со счетом 12/1. Из пятидесяти восьми приглашенных гостей ему удалось опознать двенадцать. Не угаданный гость не давал покоя, как застрявшее между зубами зернышко садовой земляники на званом приеме. Люциус с повышенным вниманием принялся изучать таинственного незнакомца. Можно было, конечно, узнать всех оставшихся и понять, кто скрывается под маской, но этот путь был отвергнут как проигрышный. Люциус Малфой всегда с легкостью распознавал любую маскировку и сдаваться уж точно не собирался. Итак, что на виду? Очевидно, это мужчина, он высок, строен, у него длинные ровные ноги... Люциус задумался. Таких красивых ног не доводилось наблюдать ни у одного из знакомых. Практически идеальные. Желание заглянуть под килт и оценить задницу, венчающую такие ноги, несколько обескураживало, но Малфои всегда славились широтой взглядов и умением потакать своим интересам. Белая льняная сорочка выгодно подчеркивала изгиб спины и элегантный разворот плеч незнакомца. В том, что это именно незнакомец, тайком пробравшийся на вечеринку, Люциус уже ни капли не сомневался. У его бывших соратников просто не могло быть такого породистого носа и изящно кривящихся губ. Уж их-то он знал, как кодовое слово своего сейфа! А эти глаза, загадочно поблескивающие из-под маски? Они просто обязаны быть какого-нибудь необычного цвета: экзотического зеленого или фиалково-синего... Впрочем, к этой усмешке подойдут любые глаза. Люциус отсалютовал бокалом незнакомцу. Тот довольно дерзко ухмыльнулся и ответил тем же. Затем этот паршивец осушил свой бокал, и Люциус забыл обо всем, наблюдая за движениями кадыка на безупречно длинной шее. Да что он себе позволяет? А незнакомец, вильнув килтом, растворился в толпе гостей, высыпавших на террасу, чтобы лицезреть фейерверк. Каков, а?! Да ведь это же вызов! Какой-то проходимец тайком пробрался в поместье Малфоев и смеет бросать вызов хозяину? Желание примерно наказать наглеца росло пропорционально выпитому, но что характерно, во всех вариантах воздаяния присутствовал задранный килт. А раз так, то и быть по сему! Люциус с одержимостью гиппогрифа кружил между изрядно распаленными гостями. Подумать только, все эти люди еще совсем недавно преклоняли колени перед Повелителем и целовали край его плаща, готовые исполнить любой приказ, а сейчас... Сейчас они весело кружили в вальсе своих и чужих дам и, похоже, сильно радовались тому, что внушающий леденящий трепет Повелитель сгинул. Он-то сгинул, а они все живы... живы-живы-живы... Вальс звучал под сенью парка победным маршем. Ну и что, что скоро зима, и ее приближение уже выдает дыханье морозным паром, ну и что, что еще не отошли суды и не отгремели самые душераздирающие процессы... у них бал-маскарад и они счастливы! Куда же он пропал? Неужели улизнул? Люциус просто не мог представить, что какой-то нахал посмеет его заинтриговать, а потом сбежит. От Малфоев не сбегают! Он подозвал домовика и поинтересовался, не покидал ли кто из гостей поместье. С удовлетворением узнав, что все гости на месте и распорядившись не выпускать никого без прощания с хозяином, Люциус немного успокоился и принялся разрабатывать операцию по захвату незнакомца. Если еще один бокал назад у того был шанс сбежать, то сейчас... Но сначала его следует выследить. Все же Малфои не зря славились чутьем и потрясающей воображение интуицией. Сам не зная почему, Люциус направился по боковой дорожке парка. Сине-зеленый килт незнакомца мелькнул у самого загона с павлинами. Это еще что за дела? Свой парк Люциус знал, как содержимое сейфа в кабинете, поэтому, ничем себе не подсвечивая, он пробирался тенистой тропой, предвкушая скорую встречу. Но почти полное отсутствие света не мешало ему разглядеть звериную грацию незнакомца. Как же он двигался! Движения были точны и выверены, легкое опьянение выдавали только картинные развороты. Сам Люциус мог так крутиться перед зеркалом, и он никогда не стал бы размениваться на подобное на безлюдной дорожке парка. А значит, незнакомец пьян, расслаблен и совершенно не готов к нападению. Люциус едва ли не рычал от предвкушения. Ну же... ну... подойди-ка вон к тому дереву... но незнакомец совершенно не собирался считаться с его желаниями. Он каким-то неуловимым движением скользнул к забору загона, и раз!.. уже оказался внутри... стервец! Люциус Малфой с растущим гневом наблюдал, как дерзкий незнакомец принялся выдергивать перья из хвоста лучшего павлина-производителя. Жалобный клекот гордости стаи свидетельствовал, что черное дело сделано. Что ж! Ты сам нарвался! Легкий Петрификус сбил незнакомца с ног и удерживал на месте, пока сиятельный хозяин поместья вошел через калитку ограды и подошел к жертве произвола. Павлин отбежал в сторону и косился на своего спасителя ярким желтым глазом. Обездвиженный незнакомец лежал на животе, неловко подвернув руку с зажатым в ней пером. Люциус присел рядом с ним на корточки так, чтобы оказаться вне поля его зрения, и кончиками пальцев зацепил край килта. Как же он уважал в этот момент шотландские традиции! Медленно... очень медленно он задирал ткань, обнажая совершенные бедра незнакомца, не позволяя себе дотрагиваться до кожи. Позже... о, позже он позволит себе много больше, а пока у него другая задача. Смутить, напугать, если получится — выбить из колеи, заставить потерять выдержку... ткань поднималась и поднималась по бесконечно длинным ногам, пока, наконец, не открыла дерзко очерченную задницу... гораздо более привлекательную, чем грезилось весь вечер. Мерлин, благослови Шотландию и ее традиции! Какая же это была задница! Округлая, подтянутая, с двумя аппетитными ямочками — ее так и хотелось потискать. Что Люциус и сделал под протестующее мычание незнакомца. А какая нежная кожа! И эти складочки снизу... Люциус опустился на колени и, не сдержавшись, укусил свое наваждение, правда, тут же раскаявшись и зализав место укуса. Ответом ему был едва слышный стон незнакомца. Мерлин! Да ему начинает нравиться! А если так? И Люциус принялся вылизывать эти умопомрачительные складочки, все ближе и ближе пробираясь к месту их соединения. Незнакомец не мог пошевелиться, но выражать свое одобрение происходящим звуками ему никто не мешал. Люциус хотел было отменить заклятье, но решил, что сделает это позже, а сначала... Пытка наслаждением — это так по-малфоевски! Он чуть приподнял бедра незнакомца и огладил заинтересованный происходящим член. Довольно крупный, надо сказать... Не давая незнакомцу возможности себя увидеть, Люциус с упоением скользнул пальцами по венке и чуть натянул тонкую кожу, обнажая головку. Да! Стони... именно так! Продолжая играть с чувствительной кожей, он провел языком в ложбинке между ягодицами и принялся кружить вокруг сжавшегося отверстия, мысленно уговаривая пустить внутрь. Какой упоительный стон! На подобное поощрение Люциус и не рассчитывал. Он принялся трахать незнакомца языком, одновременно надрачивая ему член. Бесподобно... Тот хрипло стонал на одной ноте, и наверное, сходил с ума от невозможности пошевелиться. Так его... так! Закричав, незнакомец излился в ладонь Люциуса и затих. Что ж, пришла пора знакомиться. Люциус вытер испачканную руку о сине-зеленый килт и перевернул незнакомца на спину. Глаза того сверкали в прорезях маски, а приоткрытые губы манили, обещая... Люциус нежно огладил щеку, пробираясь пальцами под маску, и вздрогнул от внезапного грохота. Как он забыл?! Фейерверк! Тотчас же небо над ними расцвело сотнями разноцветных огней, в свете которых Люциус потянул за тонкий шнурок, сдирая маску... Ошибиться было невозможно! Оглушенный отгремевшим оргазмом, обездвиженный и с украденным павлиньим пером в руке, перед ним лежал Северус Снейп...
HelenRad: 2 * * * Похмельное утро было тяжелым. И если зелье благополучно справилось с тошнотой и сняло головную боль, то нахлынувшие воспоминания вернули нездоровое состояние на место. От мыслей, что со Снейпом придется встретиться при свете дня, стало совершенно невыносимо, а память вновь и вновь подбрасывала картинки минувшей ночи: как невозмутимо поднялся Снейп, оправляя килт... как презрительно скривил губы... с каким отвращением отбросил в сторону павлинье перо... как ехидно заметил, что языком сиятельный лорд владеет лучше, чем мозгами... как сухо поблагодарил за чудесный вечер... как ушел... Самое противное, что Люциус так и не нашел достойного ответа и продолжал сидеть на гравии загона, среди павлиньего помета. Ниже падать было некуда! Люциус застонал и потребовал у домовика зелье от головной боли. Заметив на этикетке фиала с зельем знакомую фамилию, он с рыком швырнул склянку, разбивая о стену. Осколки разлетелись по комнате, а шелковую обивку стены украсило отвратительное пятно бурого цвета. — Мой лорд не в духе? Нарцисса появилась незаметно, но, как всегда, кстати. — Нарси... я — идиот. — Кто бы мог подумать. — Я серьезно. — Что ты опять натворил? И Люциус рассказал. Ему безумно повезло с супругой, хотя, Мерлин свидетель, он всеми силами противился этому браку. Уже тогда было ясно, что женщины абсолютно не привлекают наследника древнего Рода, но от обязательств по продолжению династии это не освобождало. И когда отец в ультимативной форме потребовал от него немедленной женитьбы, он даже представить себе не мог, что брак окажется для него счастливым. И все благодаря Нарциссе, которая не стала с ним играть в благородную леди и честно поговорила накануне уже объявленной свадьбы. Оказалось, что его будущая супруга любит другого. Причем настолько, что если бы Люциус принялся настаивать на исполнении супружеских обязанностей, то его жизнь была бы недолгой. Кроткая и нежная мисс Блэк проявила стальную волю, договариваясь с будущим супругом о навязанной обоим семейной жизни, и Люциус мысленно ей аплодировал. Зауважал же он ее после того, как она настоятельно потребовала раздельных спален, но при этом поклялась, что ее репутация в обществе останется безупречной. Такое было возможно только в одном случае, и Люциус серьезно заинтересовался избранником будущей супруги. На его взгляд бывший выпускник Равенкло был вызывающе неинтересен, но трепетное отношение к Нарциссе и ее ответная улыбка объясняли многое. Эти двое жили в собственном мире для двоих, и проверять, на что они способны ради его сохранения, не хотелось. Со своей стороны Люциус поклялся сделать все для блага семьи и Нарциссы лично. Иметь такого союзника и крепкий тыл — это была роскошь, позволить себе которую могли единицы. С тех пор прошло пять долгих лет, но Люциус до сих пор мысленно благодарил почившего отца за его выбор. Другую супругу он бы возненавидел и сумел бы превратить семейную жизнь в ад для обоих, а вот Нарциссу смог полюбить. Как друга, которого у него никогда не было, как сестру, как мать своего ребенка. Ей он мог рассказать абсолютно все, рассчитывая на понимание, и получить поддержку, да и сама Нарцисса с удовольствием делилась с ним светскими сплетнями и, ни секунды не сомневаясь, обращалась за помощью. Вот и сейчас она выслушала его без тени улыбки и не стала читать нотации о недопустимости подобного поведения, а лишь ласково взяла за руку: — Люци, не переживай ты так! Мне кажется, что Снейп сам будет от тебя бегать... — А вдруг нет? А если начнет шантажировать? — Шантажировать? Мерлин мой, чем? Да и вообще ты можешь считать, что просто отомстил ему за кражу пера. Ты же не собираешься продолжить? Люц? Люциус нашел в себе силы помотать головой. Конечно же, он не собирался продолжить! Это же Снейп! Наглый полукровка, лишенный элементарных манер, страшный как... Дурацкие воспоминания! Люциус решительно отогнал образ умопомрачительно длинных стройных ног и аппетитной задницы. Как же хорошо, что Снейп кутается в бесформенные хламиды! Нарцисса разглядела в его жесте что-то свое: — Что, так хорош? — Кто? — Снейп. — Нарси, милая, ты о чем? Это ж Снейп! — Тем неожиданней, правда? И ведь не поспоришь... Действительно, неожиданно. Хотя... ну и что? Допустим, Люциус узнал, что у павлинов вкусное мясо, это же не означает, что теперь он их съест? * * * Все-таки сравнение с павлинами было идиотским. Встретив Снейпа в Министерстве, Люциус цепким взглядом оценил его ноги и поразился тому, каким слепцом был. И ведь мантия практически ничего не скрывала! Отогнав непрошенные видения, Люциус холодно кивнул, разозлившись на невозмутимое скупое приветствие Снейпа. Да как он смеет?! Однако тот посмел еще и первым отвернуться и уйти, высоко подняв голову. Глядя вслед развевающейся мантии, Люциус едва сдерживался, чтобы не запустить проклятьем. Прямо между лопаток. Как же его бесил этот наглец! Эта встреча была отнюдь не последней. Велось следствие, и всех, кто имел на руке Темную метку, вызывали на бесконечные допросы. Люциус оценил иронию судьбы, когда выяснилось, что их со Снейпом приглашают почти на одно время. Усталый следователь, которому, похоже, надоели рассказы о бесконечном Империо, решил поменять тактику: — Мистер Малфой, а что вы можете сказать про мистера Снейпа? Против него тоже использовался Империус? Ответ вырвался прежде, чем Люциус успел задуматься: — Да. Помнится еще, что он пытался сопротивляться. Вот спрашивается, кто за язык тянул? Следователь напрягся: — Он пытался сопротивляться воле Сами-знаете-кого? — Не то, чтобы у него получалось, но да — пытался. — А в каких отношениях вы состоите с подследственным? — Мы просто знакомы. Уж не думаете ли вы, что я испытываю к нему нежные чувства? — Про чувства — это вы заговорили, а мне интересно, не связывает ли вас с ним какой-либо Обет или клятва? — Нет, ничего такого. — Странно. — Что странного в том, что люди говорят правду? — Странно то, что он был единственным из подозреваемых, который подтвердил, что видел, как Сам-знаете-кто держал вас под Империо. На душе почему-то стало тепло. Подтвердив еще раз свои показания и расписавшись в протоколе допроса, Люциус с облегчением покинул душный кабинет, чтобы вновь столкнуться со Снейпом. Обменявшись холодными взглядами и сдержанными кивками, они разминулись в узком проходе, и каждый пошел своею дорогой. Не оглядываясь. * * * Личная жизнь Люциуса дала трещину после того, как он попытался переодеть своего любовника в килт. Андрэ заявил, что это перебор и дулся уже вторую неделю. Тогда, изнуренный воздержанием и одолеваемый фантазиями, Люциус посетил заведение мадам Жак, откуда ушел неудовлетворенным. Мальчики у мадам были все как на подбор — кривоногие. И пусть его дружно уверяли, что он неправ, он-то знал, какие у его избранника должны быть ноги. Даже если это избранник на час. Ведомый непонятным томлением, Люциус отправился в шотландский бар, адрес которого однажды выболтал пьяный МакНейр. Здесь за кружкой эля без зазрения совести можно было наблюдать носителей килтов в естественной среде. Чем он и пользовался. Надо сказать, что в этом баре было много красивых мужчин. Хотя, может быть, просто Люциус рассматривал их через призму килтов, заглянуть под которые хотелось все больше. — Аластер. — Что? — Люциус непонимающе смотрел на высокого чернявого парня в килте. — Меня зовут Аластер. Имя неприятно напоминало старшего аврора, недавно потерявшего глаз в борьбе со злом, но в остальном парень был неплох. Люциус внимательно оглядел его с ног до головы, зацепившись долгим взглядом за килт, и решил представиться: — Люк. — Элем угостишь? Парень был совершенно не скован нормами морали и явно хотел просто неплохо развлечься. Почему нет? — Непременно. Люциус заказал кувшин эля и овечий сыр с зеленью, планируя немного поговорить с этим Аластером, прежде чем переходить к решительным действиям. Однако у того были свои планы: — Пойдем? — Куда? — Со мной! Не пожалеешь. Наверное, он знал, о чем говорил, и Люциус, замирая от предвкушения, поспешил за ним. «Не пожалеть» предполагалось в грязной подсобке, вид которой несколько охладил пыл Люциуса. — Резинка есть? — Что? — Ты прям, как в первый раз. Ладно, у меня где-то завалялась... С этими словами Аластер принялся рыться в карманах и, просияв лицом, достал какой-то блестящий квадратик с чем-то круглым внутри. Он что... хочет... кольцо? Люциус слышал о таких приспособлениях для отсрочки оргазма, но все как-то не удосужился испробовать. Андрэ не любил экспериментов, а с остальными отношения были настолько мимолетны, что не предполагали ничего кроме получения разового удовольствия. — Давай, быстрее натягивай, а я пока себя подготовлю... Таких инициативных любовников у Люциуса еще не было. Но ведь все когда-то бывает впервые? Кольцо было новым, и им явно ни разу не пользовались, потому что его отверстие было затянуто тонкой пленкой, протыкать которую членом Люциус не собирался. Невербальное Редукто вышло отменным. Он натянул скользкое кольцо и, наконец, взглянул на Аластера. Тот, опершись рукой о стену, задрал килт и энергично проникал пальцами в задницу. Сильно волосатую задницу... Мерлин! За что? — Обливейт! Люциус снял кольцо, заправил поникший член в брюки и спешно аппарировал.
HelenRad: 3 * * * Проблемы с эрекцией — это уже серьезно. Первым делом Люциус проверился на проклятия и сглазы. Все было чисто. Вопрос был настолько деликатным, что посвящать в него Андрэ было неразумно, и Люциус решился на разговор с Нарциссой. Может быть, она слышала о подобном и знает, к кому обратиться за помощью. Вердикт Нарциссы был прост: — Ты его хочешь! — Кого? — Снейпа. — Нарси, нет! Кого угодно, только не его. — Люци, послушай себя. Ты воспылал любовью к килтам... Она аккуратно загнула тонкий пальчик, но Люциус схватил ее за руку и попытался его выпрямить: — Мужчина в килте выглядит привлекательно. — Допустим, — сбить с толку Нарциссу было невозможно. — Остальные партнеры кажутся тебе недостаточно привлекательными... — Нарси, но кривые ноги... — До этого ты не обращал на ровность ног никакого внимания! — Но это не эстетично... — Неужели? — А что ты скажешь про волосатую... гм-м... тыльную часть? — Скажу, что кому-то такое может нравиться. Кому-то другому... тому, кто не сравнивает всех подряд со Снейпом. А ведь она права! Его умная супруга в очередной раз права... — Нарси, и что теперь? Прозвучало как-то жалобно, и Нарцисса, не скрывая удивления, взглянула на супруга: — Ты не знаешь? — Нет! — Ты просто продолжаешь отрицать очевидное. Что ты делал раньше в таких случаях? — Да не было у меня раньше таких случаев! — Спрошу иначе, — Нарцисса смотрела на него, как любящие родители на ребенка-сквиба: — Что ты делал, когда чего-то хотел? — Шел и брал! — Люциус даже не задумывался. — Что и требовалось доказать! — не скрывая торжества, провозгласила Нарцисса. — А когда кого-то хотел? — Нарси, ты не сравнивай! Когда я кого-то хотел, то мне стоило только намекнуть... — Вот! Получается, что ты не уверен, что Снейп тебе не откажет, и поэтому пытаешься убедить себя, что ты его не хочешь. — Правда? — Люциус был обескуражен. — И что теперь делать? — Переспать со Снейпом. — Но... — И наваждение пройдет! Ты, наверняка, найдешь у него новые недостатки, на фоне которых его светлый образ померкнет. — Но... — Только так! — А если он откажет? Во взгляде Нарциссы мелькнул восторг: — Как ты заговорил! Кто и когда отказывал Малфою? Нарси, конечно, умная женщина, но как она не понимает, что этот нищий полукровка может! Вспомнилась его презрительная ухмылка и холодное прощание... А ведь еще он сказал... — Нарси, он даже не станет со мной разговаривать. — Тем интересней, не так ли? * * * Люциус лежал без сна и представлял свой разговор со Снейпом. Получалось не очень. За лаконичное: «Снейп, я тебя хочу, давай переспим», можно и проклятье схлопотать. А других вариантов Люциус просто не видел. Если попытаться его обольстить, то, скорее всего, Снейп об этом даже не заподозрит, настолько он далек от флирта и любовных игр. Можно, конечно заманить его в библиотеку, на которую предварительно наложить хитрое проклятье, чтобы дверь не открывалась, пока они не переспят. А что? Вариант! Только вот Люциус ничего не знал про такие проклятья. В библиотеке, что ли, поискать? И тут его озарило — домовики! Этим ушастым тварям вполне под силу так запереть дверь, что ни один волшебник не откроет... точно! И пусть откроют, когда все закончится. От мысли, что домовики будут наблюдать за самым сокровенным, стало не по себе. Хотя, с другой стороны, что им мешает подглядывать за хозяевами просто так, из любви к искусству? Поэтому дело за малым — заманить Снейпа в библиотеку. А до этого заманить в поместье... Люциус приуныл. Задача казалась неразрешимой. Он уже почти начал засыпать, когда его посетила великолепная идея, как завлечь Снейпа в поместье. Он едва дотерпел до утра и побежал советоваться с Нарциссой. — Нарси, я все понял! Он влетел в ее спальню и только потом подумал, что надо было постучать. Нарцисса уселась на разворошенной кровати и потянулась с томной грацией: — Чего угодно дражайшему супругу? — Поговорить. Нарси, это срочно! Приходи в библиотеку. Не дожидаясь появления еще одного действующего лица, Люциус покинул спальню супруги. Впредь он будет стучать. Нарцисса спустилась в библиотеку почти через час, вызвав у Люциуса зависть своим довольным видом. Но быстро отогнав причиняющие неудобство мысли, Люциус перешел к делу: — Нарси, нам нужно окрестить Драко. Расслабленная томность немедленно покинула Нарциссу, и она собралась, предчувствуя интересное: — И для чего? — Ну как же... Поттеры ведь... — Люци, не морочь мне голову! Магглорожденная Эванс могла поступать так, как ей вздумается, но в наших семьях еще живы предания о кострах инквизиции. Маги не крестят своих детей! — Нарси, ему это пойдет на пользу... Нарцисса решительно уселась в кресло и неторопливо расправила складки на юбке: — Рассказывай! Люциус сомневался недолго — в конце концов, кто, кроме Нарциссы, может ему помочь? — Крестным отцом нашего Драко будет Снейп! Нарцисса ничего не сказала, только в ее взгляде мелькнула искра веселья. Люциус поспешил оправдаться: — Нарси, он работает в Хогвартсе, и когда Драко пойдет учиться, ему это пойдет на пользу... — Кому из них это пойдет на пользу? — Нарси, не придирайся к словам. Хорошо будет всем! — И в первую очередь тебе. Что ты задумал? — Нарси, я долго думал над твоими словами и понял, что ты права... — Еще бы... — Поэтому мне очень нужно встретиться со Снейпом наедине. Желательно там, где нам никто не помешает. В моем кабинете. И поэтому я бы очень хотел, чтобы ты ему написала и сообщила о большой чести быть крестным нашего сына. — И ты думаешь?.. — Нарси, он, конечно, лишен шарма, но леди он отказать точно не сможет! * * * Отказать леди Снейп не смог, и Люциус заканчивал последние приготовления в кабинете: коньяк и фрукты на журнальном столике, баночка крема в ящике стола и старинный фолиант, черная кожаная обложка которого была изрядно потерта, а замок чуть погнулся и не мог надежно закрываться. Люциус наложил на фолиант легкие оповещающие чары с несколькими внешними эффектами и положил его так, чтобы с места посетителя он предстал в самом выгодном ракурсе. Ловушка была готова. Еще раз проинструктировав эльфов, чтобы они не являлись на зов, пока Добби не откроет дверь, он задернул шторы и зажег свечи, создавая мягкий полумрак. Так Снейпу будет проще расслабиться. Снейп явился за час до назначенной церемонии и выглядел очень торжественно. Он вообще ответственно отнесся к предстоящей процедуре и даже принес в подарок Драко «Сотворение мира» Жана Эффеля. Нарцисса тут же, округлив глаза, взяла с него обещание самому читать такие тексты ребенку, и Люциус который раз восхитился супругой. Все шло просто замечательно. Когда церемония окончилась, Люциусу пришлось немного поволноваться — Снейп чуть было не ушел. Однако проницательная Нарцисса оставила его на обед, рассказывая что-то о вековых традициях. Снейп явно чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, как себя вести, а поэтому был особенно мрачен. От предвкушения у Люциуса неаристократично вспотели ладони, а сердце зачастило — ведь он был в шаге от вожделенной цели. — Мистер Снейп, мне необходимо с вами поговорить. — О чем? — Снейп ощутимо напрягся. — Это конфиденциальный разговор, и лучше, чтобы он состоялся в месте, где нас никто не потревожит, — отметив внезапную бледность Снейпа, которая была ему к лицу, Люциус царственно развернулся и тихо сказал: — Следуйте за мной! В библиотеке Люциус указал Снейпу на место посетителя и впервые задумался о том, что же говорить. Кроме того, Снейпу нужно время, чтобы оглядеться, заинтересоваться книгой и попытаться в нее заглянуть, и Люциус его от всего этого только отвлекает. Вот ведь незадача! С видом, что забыл что-то чрезвычайно важное, Люциус направился в библиотеку, небрежно бросив, что сейчас принесет то, что стоит обсудить. Выдержка у Снейпа была железная. Минута... другая... еще десять... Не может же он быть столь нелюбопытным? Или уже снял чары с книги? От этого предположения стало совсем нехорошо. Неужели блестящий план терпит поражение? И все из-за этого Снейпа! Но нет! С торжествующим воплем Люциус бросился в кабинет, где звенело, стучало, взрывалось и сверкало. — Что ты наделал? — закричал он на побледневшего сверх всякой меры Снейпа.— Это же старинные чары! Их не обойти! Люциус метался по кабинету, картинно заламывая руки, когда его осенило, что он может переиграть, и тогда Снейп ему не поверит. Он скосил глаза и убедился, что тот внимательно следил за ним взглядом, но не вставал. Что ж! Добавим трагизма... — Мы теперь никогда не выйдем из этого кабинета! Никогда... Хладнокровию Снейпа мог позавидовать любой аврор: — Не стоит так волноваться. Если вы расскажите мне, в чем дело... Ах так? Люциус остановился, нависая над креслом с замершим Снейпом, и ледяным голосом начал: — Еще мой отец неоднократно говорил мне: «Запомни, Люциус, никогда не открывай без подготовки фамильных книг, ибо они вольны потребовать такую плату, которая может заставить трепетать и настоящих стоиков...» — убедившись, что Снейп внимает, Люциус вдохновенно продолжил: — Я боюсь даже предположить, какую плату потребует эта книга, которая зовется «Цветок персика, или Трактат о зове плоти» Так его! Над верхней губой у Снейпа выступила испарина, а во взгляде мелькнула паника, но сдаваться он, похоже, не собирался: — Конкретнее, мистер Малфой. Что произошло и за что именно надо платить? Люциус проворно добежал до двери и попытался ее открыть, с ужасом думая о том, что будет, если Добби не успел. Но этот эльф славился своей расторопностью. Дверь была надежно заперта. — Вот видите? Мы не выйдем из кабинета, пока не выполним условие книги. — Минуточку... мне надо проверить... Люциус, изображая недоверие и тщательно скрывая радость, с интересом наблюдал за Снейпом, который пружинящей походкой подошел к двери и уже плел вязь каких-то чар. Наблюдение за его отточенными движениями приносило эстетическое удовольствие, и Люциус трепетал от предвкушения. — Какая-то странная магия, — задумчиво сказал Снейп, потирая переносицу. — Старинная! — тут же отозвался Люциус трагическим голосом: — Ничего нельзя сделать... — Так уж и ничего? А как узнать условие книги? К такому повороту Люциус был готов. Он целую неделю тренировался невербально произносить заклинание Тайных грез, а в своих грезах он не сомневался. Люциус взял с камина серебряный нож и с печальной улыбкой полоснул себя по ладони. Алая кровь заструилась по запястью, и Люциус позволил ей стечь на потрепанную кожу обложки и тщательно смазал серебряную защелку. После чего невозмутимо залечил порез и принялся выписывать над фолиантом загадочные даже для себя пассы. Он вдохновлялся движениями Снейпа у двери. Прошептав какую-то неповторимую абракадабру, Люциус без слов сотворил заклинание. Грезы не подвели. Дымок, возникший над книгой, закручивался в спирали и уплотнялся, пока не изобразил двух мужчин, сплетенных в страстных объятиях. И, надо сказать, образы получились весьма узнаваемыми! — Это значит?.. — Да... именно это! Нам надо переспать!
HelenRad: 4 В тишине кабинета отчетливо слышалось тиканье каминных часов. Люциус, гениально изображая недоумение, уселся в кресло напротив Снейпа и потер виски: — Что делать будем? Снейп молчал, очевидно, соображая, затем решительно поднялся и ринулся к окну. Драккл красноглазый! Про окна они с Добби не договаривались! — Снейп, там второй этаж и высоко... — Я слезу... у вас кладка манерная. Какую кладку он имел в виду, Люциус не понял, но на всякий случай обиделся: — Кто бы говорил... Снейп тихо хмыкнул и продолжил колдовать, к облегчению Люциуса — безуспешно. — Снейп, а может?.. — И как это будет? — Технически? — оживился Люциус, припоминая слово из специального журнала. Снейп тяжело опустился в кресло и обхватил голову руками, опершись острыми локтями в колени и согнувшись почти пополам. Неужели он совсем не хочет? Все-таки, когда это мероприятие затевалось, предполагалось, что Снейп будет поактивнее. Тот вдруг резко выпрямился: — Домовики! — Что «домовики»? — осторожно поинтересовался Люциус. Со Снейпа ведь станется опознать их специфическую магию. — Можно вызвать домовиков, и они помогут. — Ну, это вряд ли... Люциус демонстративно щелкнул пальцами, призывая эльфов и недоумевая, почему Снейп вспомнил про домовиков в последнюю очередь. Эльфы явиться не посмели. Люциус незаметно оглядел себя в зеркало и поправил французский воротник. Безупречен! Андрэ бы уже исходил слюной и томно облизывал губы, а этот... Люциус прищурился и положил ногу на ногу, изображая расслабленность, и медленно оглядел Снейпа. С головы до пят... ничего не упуская. По идее, тот должен был смутиться и подготовиться к капитуляции, но Снейп, наоборот, выпрямил спину и ответил дерзким взглядом. У Люциуса сбилось дыханье. Хорош! Игра начинала доставлять изысканное удовольствие. — По бокалу Courvoisier? — Не откажусь... Куда подевался тот заморыш, которого Люциус помнил по школе? Когда он успел так вырасти? Снейп отсалютовал бокалом, и Люциус, не дыша, смог насладиться, наблюдая за движениями острого кадыка. Как тогда... Рот непроизвольно наполнился слюной, и Люциус поспешил отпить из бокала. Эту длинную шею хотелось вылизывать. Медленно и тщательно, оставляя на белой коже свои метки. А Снейп, казалось, не замечал впечатления, производимого на Люциуса. Он задумчиво разглядывал огонь камина через янтарную жидкость, и в тот момент, когда Люциус был уже готов наброситься на него, тихо сказал: — Тогда зови меня по имени. Что? Это все, о чем он просит? Люциус справился с охватившим его волнением и так же тихо ответил: — Хорошо, Северус. А ты — меня. Снейп решительно поставил бокал на столик и встал, по-прежнему глядя на пламя, затем перевел взгляд на визави: — Что же ты... Люциус? Медлишь? Стесняешься? Такая недоговоренность лишала грядущий секс легкости, но и заводила неимоверно. Словно происходит что-то такое особенное, доступное только им двоим... Люциус встал и подошел к Снейпу... или теперь уже Северусу? Тот не предпринимал никаких попыток к сближению, но и не возражал, когда ладонь Люциуса опустилась ему на предплечье. Такой немного отстраненный... холодный... но интуиция просто вопила о жарком пламени, скрывающемся под ледяным панцирем. Что же есть такое в этом Снейпе, чего не было в Андрэ? Только ли потрясающая задница? Люциус не знал, но это не мешало ему расстегивать старомодный сюртук, а следом и белоснежную рубашку с нелепым жабо, затаив дыхание, чтобы не спугнуть. Когда он заметил, что Снейп наблюдает за его действиями из-под опущенных ресниц, то не сумел сдержать изумленного вздоха. Происходящее слишком сильно отличалось от привычного сценария, когда Люциус лениво позволял себя соблазнить и доставить удовольствие. Может быть, в этом все дело? Да какая разница, когда под губами трепещет нежная шея и от едва слышного стона начинает шуметь в ушах! Люциус наслаждался каждой минутой, а когда Северус впервые его коснулся, совсем потерял голову. Они, как слепые, изучали друг друга руками, распаляя, дразня, подводя к самому краю. Одежда уже давно валялась на полу, перепутавшись, а они все медлили. Когда Люциус закончил вылизывать такую притягательную шею, он бездумно принялся целовать челюсть, подбородок и, наконец, добрался до губ. От первого поцелуя Северус вздрогнул, а потом перехватил инициативу, с едва слышным рычанием прикусывая губу и с силой начиная ласкать ее языком. Идеально! Терпеть дальше было просто невозможно, и Люциус легонько подтолкнул Северуса к столу, рассчитывая, что тот поймет. Северус понял. Быстрым движением он смел со стола все бумаги и уселся на полированную столешницу, опираясь на руки и слегка откидываясь назад. Завлекает? Провоцирует? Не иначе! Люциус не сдержался и укусил острую ключицу, пресекая протестующий стон поцелуем. Он никак не мог вспомнить, куда засунул крем, и поэтому, смочив пальцы слюной, попытался растянуть плотно сжатое отверстие. — К чертям! — зарычал Северус и, обхватив член Люциуса ладонью, направил его в себя. — Но ты же... — К чертям, — повторил он и, откинувшись на локти, рывком подался навстречу. — Да-а-а-а-а-а-а... Люциуса хватило ровно на мгновение, а потом он принялся вбиваться в каком-то совершенно диком и рваном ритме, совершенно забыв про то, как он выглядит, ведомый просто невероятным удовольствием. Такого с ним прежде не случалось. Манеры, любезность, галантность... все слетело с него, оставляя только какой-то дикий первобытный восторг обладания не жертвой — равным! Оргазм накрыл его внезапно, как цунами, заставляя захлебываться воздухом и криком, в котором звучало только имя его обретенного любовника. Люциус готов был упасть на столешницу, когда заметил прижавшийся к животу член Северуса. И такого с ним раньше не бывало! Никогда еще он не позволял себе настолько погружаться в собственное наслаждение. Прося прощения за эгоизм, он лизнул Северуса в живот и накрыл губами жаждущий член. Северус дернулся навстречу и вцепился обеими руками в волосы Люциуса, притягивая к себе, задавая ритм. Кто бы возражал?! Вдруг он дернул его за волосы, пытаясь отстраниться, но Люциус не собирался останавливаться, и мгновением позже горько-соленая сперма оросила его язык. Отвращения почему-то не было, только какая-то непонятная нежность и благодарность... Люциус сглотнул и вдруг понял, как сильно хочет пить. Он принялся вылизывать подрагивающий в последних конвульсиях оргазма член, неожиданно получая от этого удовольствие. Затем просто уткнулся лбом в худой живот распластавшегося на столе Северуса и замер, мечтая продлить эти мгновения, а Северус принялся ласково перебирать его волосы. В наступившей тишине щелчок открывающегося замка двери прозвучал, как гонг. Северус вдруг одернул руку и завозился, пытаясь встать. Люциус выпрямился и почти безучастно смотрел, как тот подбирает свою одежду и неторопливо одевается. Волшебство закончилось, и что дальше? Почему-то мысль о том, что это больше не повторится, приносила мучения и отравляла все удовольствие от потрясающего секса. Северус полностью оделся и оглядел себя в зеркало, проверяя, все ли в порядке. Затем подобрал палочку, сиротливо валяющуюся на полу, и свел с шеи проявления несдержанности Люциуса. От этого почему-то стало особенно грустно. Северус уже взялся за ручку, намереваясь выходить, но вдруг остановился и, не глядя на Люциуса, сказал: — И, кстати, не было никакой нужды резать руку. Кровь могла сделать Тайные грезы нестабильными... Что!? Получается, он знал? Знал и... — Но... — Пока тебя не было, я исследовал ту книгу вдоль и поперек. Кроме кучи оповещающих чар на ней ничего не было. Северус последний раз поправил воротник и вышел из кабинета, вежливо кивнув на прощанье. * * * Люциус не помнил, как оделся и оказался в кресле у камина. Коньяк на столике пришелся очень кстати. Если ему было так хорошо, то почему стало так больно? Ответ напрашивался совершенно неутешительный, невозможный, неправильный. Этот ответ абсолютно не устраивал Люциуса. Получалось, что он чересчур увлекся Северусом, а тот его бросил... предварительно использовав. Какая изысканная месть за тот случай в саду! Но самое страшное было то, что Люциус хотел продолжения. Невзирая ни на что! Он убеждал себя, что Северус просто наглый выскочка, не красавец, с совершенно хамскими манерами, к тому же еще и не умеющий подбирать себе одежду... что он совершенно не в его вкусе... что появись он с таким в обществе, его просто засмеют... что... Но все доводы рассудка меркли перед воспоминаниями о том, как закипала кровь от одного взгляда на беззащитно-острый кадык, подставляемый под поцелуи. Рассудок сбегал, трусливо поджав хвост, стоило только вспомнить, какая нежная кожа на внутренней стороне бедер, и как она розовеет, если потереться о нее щекой. Рассудок отказывал, стоило представить себе дерзкий взгляд, ядовитые речи и сильное жилистое тело, обычно скрываемое под мантией... Никогда прежде Люциусу не доводилось сомневаться в том, какое впечатление он произвел на партнера, а сейчас его просто скручивало от неуверенности в себе. Был ли он слишком груб? Эгоистичен? А может, жалок? Коньяк приятно согревал желудок, но не помогал избавиться от смятений. Никто и никогда не уходил так просто от лорда Малфоя. А Северус ушел... и последнее слово снова осталось за ним. И что теперь придумывать, чтобы подстроить встречу? Забота о крестнике? Но не будет же Люциус навязываться ему в присутствии Драко? Нет! Так низко он еще не пал. А что тогда? Как его уговорить хотя бы еще на одну встречу? — Как все прошло, мой Лорд? Нарцисса! Как всегда, вовремя... — Нарси, я просто не знаю, что теперь делать... — Неужели он оказался настолько хорош? От нахлынувших воспоминаний Люциус покраснел и кивнул, признавая поражение. — Расскажешь? Можно без подробностей... И Люциус рассказал. И о собственном смятении, и о невероятном сексе, и о том, что Северус, оказывается, догадался. Нарцисса понимающе улыбнулась, когда супруг назвал внезапного любовника по имени, и ободряюще сжала его руку: — Так ведь это же просто здорово! — Что «здорово»? — Что он догадался. — Но почему? — Значит, он добровольно согласился на все, что было, о чем и сказал тебе на прощанье. Что? Об этом Люциус не подумал, снедаемый собственными переживаниями. Но ведь тогда... получается... — И что теперь? — Думай, Люци! Он дал тебе возможность выбирать...
HelenRad: 5 Люциус не спал уже третью ночь. В словах Нарциссы был резон — вполне возможно, что Северус предоставил ему выбор. А вдруг нет? И ведь кому сказать — не поверят... чтобы надменный и самоуверенный Люциус Малфой опасался подойти с предложением стать любовниками из-за боязни отказа? А ведь боялся! До внутренней дрожи и неприлично влажных ладоней... На всякий случай Люциус еще раз проверился на воздействие чар и зелий. Ни-че-го! И тем страннее казался ему этот выбор, но отказаться он уже не мог! А если Малфои чего-то хотят, то они это получают! Невольно он проникся уважением к Северусу — это ж надо так суметь! Без флирта, без обмена любезностями, без каких-то ухищрений и уловок... Да так ли он хорош на самом деле? Выходило, что так, и эти выводы ставили в тупик, потому что шли вразрез с логикой и здравым смыслом. Нарцисса томление супруга растолковала правильно и вызвала Северуса немного почитать крестнику, после чего оставила на обед. Зимние дни были коротки, и Люциус украдкой любовался чеканным профилем Северуса в неверном свете свечей. Нарцисса усадила гостя рядом с собой. Тот сидел за столом, невозмутим и любезен, и лишь изредка склонялся к Нарциссе, что-то тихо говоря, от чего она мило улыбалась. Люциус едва сдерживался, чтобы не выйти из-за стола, сославшись на отсутствие аппетита, что, кстати, было абсолютной правдой. Пытка обедом, наконец, закончилась, Северус поднялся из-за стола и, галантно поцеловав руку Нарциссе, попрощался. — Что это было, мой Лорд? — Когда? — Люциус был сердит и не собирался этого скрывать. — Неужели ты ревнуешь? — Конечно же, нет! — И правильно. Чтобы тебе не было скучно, я набросила на него легкие следящие чары. — Зачем? — Чтобы тебе удалось выбрать наиболее благоприятное время для разговора. — Но... — Люци, я же тебя хорошо знаю и поняла, что отступать ты не намерен. Поэтому последи за ним пару дней, и ты поймешь, когда будет уместнее всего поговорить. Нарцисса всегда подавала отличные идеи, и Люциус, повеселев, потребовал у домовика десерт, чувствуя, что аппетит чудесным образом вернулся. * * * Следить за Северусом было хлопотно. Он почему-то беспрестанно куда-то спешил и явно что-то замышлял. Он укреплял свой крошечный домик чарами, писал какие-то письма и даже делал запасы еды. Неужели он собирается пригласить любовника на романтический уик-энд в стиле «вдали от всего мира»? Люциус читал про такие. Правда, журнал настоятельно рекомендовал проводить их на тропическом острове, на лоне, так сказать, девственной природы, но это же Снейп! Что и когда он делал, как все? Когда Северус зашел в магазин игрушек, последние сомнения рассеялись. Ну, затейник! Как бы то ни было, но пускать все на самотек Люциус не собирался. Нет! Он выследит этого наглеца, посмевшего претендовать на то, что ему не принадлежит! Да! Выследит и проклянет... Как раз недавно озаботившись проблемами эрекции, Люциус нашел одно любопытное заклинание... заодно и испытает! А у Северуса будет возможность сравнить ни на что не годного любовника и его, Люциуса... В чью пользу будет сравнение в этом случае, он даже не сомневался. Но для этого надо быть на полшага впереди и не дать голубкам уединиться в гнездышке. Никто еще не выигрывал у Малфоев в любовном поединке! Надежно скрытый дезиллюминационными чарами, Люциус уселся по соседству со столиком Северуса в какой-то маггловской забегаловке. Тот ел быстро, жадно и совершенно не беспокоился о том, какое впечатление производит, а Люциус поймал себя на том, что любуется. Вот ведь! Он, для которого манеры были чем-то сродни пробе на золоте, вдруг начал любоваться полным отсутствием оных... Бред? Но не влюбленность же! А Северус принялся отбивать пальцами по столу ритм какого-то марша. Довольно агрессивного, надо сказать... Он что, планирует БДСМ игру? Тем интереснее стала личность его партнера. Бывшего партнера, поправил себя Люциус, так как не родился еще тот человек, которому в этой игре проиграет Малфой! Ждать пришлось долго. Северус зачем-то отправился гулять в парк, где долго сидел на скрипучих качелях, вызывая желание задать этому скрипу определенный ритм. Тем временем стемнело, и Люциус чуть было не упустил момент, когда Северус аппарировал. Перемещаться по свежему аппарационному следу еще не приходилось, но разве у него могло не получиться? Люциус оказался на заднем дворе какого-то маггловского дома и быстро огляделся, пытаясь сориентироваться. Ага! Вот он. Северус притаился в тени большого дерева и жадно смотрел на свет в окнах. Здесь, что ли, живет его любовник? Он что, маггл? Скоро все станет ясно! Что-что, а ждать Люциус умел. Оглянувшись, он заметил неопрятную женщину с кошкой на руках, неодобрительно смотрящую на Северуса, но тот ее не замечал, полностью сосредоточенный на окнах. Магии в ней не было ни на гран, а вот ненависти к Северусу... он что, пнул ее любимого кота? А распустеха, тем временем, пошла по улице, что-то бормоча себе под нос, и Люциус, недолго думая, применил подслушивающие чары. Фамилия Дамблдор, прозвучавшая из уст явной магглы, настораживала сильно, и если он в чем-то разбирался, то она сейчас попробует с ним связаться. Что за глупости? Дамблдор так следит за моралью собственных сотрудников? В таком случае, не стоит мешать этой дивной женщине... Как только погас свет в окнах, Северус оживился. Входя в дом, он двигался совершенно бесшумно. Так-так-так... Выходит, таинственный любовник женат, а они развлекаются пока... а зачем тогда было готовить романтическое укрытие? Что-то здесь не то... Люциус поднялся на крыльцо и обомлел. Северус выносил из дома ребенка! Он что, развлекается киднеппингом? Облегчение от отсутствия у Северуса любовника странным образом переплелось с тревогой за него. Куда он вляпался? А Северус прижимал к себе ребенка, завернутого в одеяло, и тихо приговаривал: — Т-ш-ш... теперь все будет хорошо... сейчас мы сядем на автобус... Какой, к черту, автобус?! Сейчас здесь будет Дамблдор и его люди, и Северусу будет не отвертеться! Люциус метнулся к нему, обнял вместе с ребенком и, утягивая в групповую аппарацию, тихо прошептал: — Спокойно, это я. Первое, что сделал Северус, очутившись в новом месте, сбросил с себя руки Люциуса и выхватил палочку: — Объяснись! — Спокойно, Северус. Ты по ночам воруешь детей, я ни во что не вмешиваюсь... и я знаю, что детям вредна аппарация, но там с минуты на минуту должен был появиться Дамблдор. — Что за чушь? В глаза не смотрит... чувствуется, что смущен... но палочка в руке не дрогнула. Люциус решился на разговор: — Тебя видели у того дома. Может, отнесешь ребенка назад, пока не поздно? Северус вцепился в одеяло так, что побелели руки: — Нет! Ему там плохо... я узнавал... — Северус, ты только успокойся, — Люциус пытался говорить с ним, как с раненым гиппогрифом: спокойно и уважительно. — Разве ребенку может быть плохо с родителями? Северус как-то странно посмотрел на него: — Ты хочешь сказать, что не понял, что это за ребенок? — Да хоть Далай-лама, не ввязывайся ты в это дело! Снейп явно что-то прикидывал, а потом горячо заговорил: — Люциус, я не могу поступить иначе. Из-за меня он остался сиротой, и оставить его там, где его ненавидят, я не могу... после того, как я увидел, как растет твой сын, сколько всего нужно ребенку... я не могу жить, зная, что ничего не сделал, чтобы искупить... — Да успокойся ты! Я понял. Ребенок — сирота, и ты хочешь о нем позаботиться, — Люциус намеренно обходил вопрос вины, считая, что тот наверняка выполнил какую-то волю Лорда, а теперь страдает. — Это нормально. Но похищать зачем? — Ты еще не понял? Это Гарри Поттер. А вот это уже плохо... какое там плохо? Это отвратительно! За похищение малолетнего символа... стоп! А почему этот символ живет в таких условиях? Да еще и у магглов? Не верить Северусу не получалось, но тогда... Решение пришло быстро. В конце концов, где двое, там и трое... только как это объяснить правильному Снейпу? Но это будет самый хороший выход... и ребенка никто не найдет... и Северус выйдет из-под удара... и приходить каждый день будет... да это же просто рука Судьбы! — Значит так, Северус! Мы сейчас с тобой обменяемся Нерушимыми Обетами о неразглашении, и ребенок будет жить у меня в поместье. Там его искать уж точно никто не станет, а ты сможешь с ним видеться сколько угодно. — Но... — Тебя там видели, и к тебе придут в первую очередь. Окклюменцией владеешь? — Да. — А если Веритасерум? — Приму антидот. Да он просто кладезь скрытых талантов! — Отлично! Пару дней ничего не предпринимай, а потом я пришлю тебе порт-ключ с домовиком. — А где гарантия, что ты не решишь шантажировать Дамблдора ребенком? — А зачем? У нас с ним нейтралитет. А в качестве гарантии я принесу тебе Обет, причем его текст ты выберешь сам. — Хорошо... Северус пристально смотрел прямо в глаза, и Люциус ощутил ментальное вторжение. Ну, наглец! Однако легиллименция была настолько деликатной и бережной, что гнев немного остыл. — Никогда так больше не делай! Побледневший Северус кивнул и, закусив губу, упрямо продолжил: — Теперь Обет! Когда они, тщательно выверяя слова, обменялись Обетами, Северус потребовал дополнительную клятву в том, что Люциус позаботится о ребенке, как о собственном, если вдруг что случится. И Люциус поклялся. Если уж этот мальчишка так для него важен, то почему нет? Детей Люциус любил, да и у Драко появится компаньон одного с ним возраста, только... — Северус, ты тоже должен мне поклясться. — В чем? — Что ты ни словом, ни взглядом, ни действием не оскорбишь мою супругу. — Я и не собирался... она просто святая, если терпит... — Северус осекся. — Извини, это не мое дело. Дождавшись клятвы, принесенной почти скороговоркой смущенным Северусом, Люциус продолжил: — Раз уж ты теперь будешь своим человеком в нашем доме, то я не вижу смысла скрывать это от тебя. К тому же Обет не позволит тебе с кем-либо поделиться этой новостью. Северус сердито посмотрел в ответ: — Я не очень публичный человек и не терплю сплетен. — Тем лучше. И так как ты все равно это увидишь, то лучше я скажу тебе сам... — Не слишком ли много предисловий? Люциус усмехнулся. Нетерпеливый... нахальный... горячий... ну, что ж... — В самый раз. Итак, у Драко есть сестра, и это не повод для расспросов и разговоров. Я все объясню позже, скажем, при следующей встрече. И не делай такое лицо, уверяю тебя — ничего криминального. А сейчас давай мне ребенка и поторопись домой. Тебя там должны навестить. Если будут настаивать на обыске — не сопротивляйся. Жди моего домовика через два дня. Северус, похоже, сильно смутился, потому что безропотно отдал сонного Гарри и уже собрался аппарировать, когда у Люциуса мелькнула замечательная идея. — Стой! — Что еще? — Тебе нужно алиби... хоть какое-то... Пристально глядя в глаза, Люциус подошел к нему вплотную и, забрав ребенка одной рукой, другой с силой притянул к себе ошеломленного Северуса и со вкусом поцеловал. Сначала тот замер, а потом ответил. О, если он всегда так будет отвечать, то Люциус... — Достаточно! Северус отстранился, тяжело дыша. Его щеки раскраснелись, волосы растрепались больше обычного, а во взгляде бушевало пламя. Люциус довольно присвистнул: — Ну вот. Теперь ни у кого не возникнет сомнений относительно того, чем ты только что занимался. Северус только сердито фыркнул и аппарировал. Люциус прижал к себе сонного ребенка и чуть развернул одеяло, разглядывая его. Все правильно. Шрам в виде молнии и упрямый подбородок Поттеров. Ну, здравствуй, Гарри!
HelenRad: 6 Гарри показался Люциусу очень спокойным ребенком по сравнению с уже знакомыми ему детьми. Драко бы никогда не стал безмятежно спать, когда его передают с рук на руки и бесконечно аппарируют, а этот — пожалуйста. Его не разбудил даже изумленный вскрик Нарциссы и причитания домовиков над несвежей одеждой и общей недокормленностью. Он спокойно спал, когда его переодевали и укладывали на кровати в поспешно оборудованной детской. Нарцисса отдавала последние распоряжения и не сводила взгляда с Люциуса, отчего он понял, что сбежать от разговора не удастся. Когда, наконец, переодетый и умытый Гарри сладко спал в своей постели, Нарцисса, сделав страшные глаза, увлекла за собой супруга. — Ну и попробуй теперь все это объяснить... — Знаешь, Нарси, оказалось, что Гарри отдали магглам, которые его сильно невзлюбили... — Допустим, но каким образом спящий ребенок оказался у тебя? Ночью? Люци, ты же прекрасно понимаешь, чем может грозить подобное самоуправство. Ведь ты не оформлял опеку и не договаривался с действующим опекуном, кстати, кто он? — Не имею понятия. — Прелестно! Люци, как тебе все время удается оказываться в гуще событий и быть не при делах? Тебя там видели? — Нет. Там видели Северуса. Нарцисса оборвала гневную речь на полуслове. Она тихо вздохнула, уселась на диван рядом с супругом и ласково погладила его по руке: — Будешь чай? Успокаивающий? — Да... Они молча пили чай в гостиной, куда его подали расторопные эльфы, и от такой молчаливой поддержки супруги казалось, что все теперь будет просто замечательно. Ну, подумаешь, пропал символ... плохо следили! Это ж получается, ребенок жил у магглов, а приглядывала за ним та неприятная сквибка. И что они после этого хотели? Да при таком отношении с ребенком могло произойти все что угодно! И украсть его мог тоже кто угодно. У Северуса алиби... стоп! А если они захотят допросить загадочного любовника? Северус, конечно, будет молчать, как невыразимец, но в его словах усомнятся, а учитывая, что он только что чудом избежал Азкабана... — Нарси, в твоем сейфе в Гринготсе когда-то лежал фамильный медальон, скрывающий магию. — И сейчас лежит. — А не могла бы ты взять его на один день? — Утром закажу у поверенного, к обеду доставят. — Отлично... — Люци, ты опять что-то задумал? — Всего лишь проявляю предусмотрительность, дорогая. Завтра ребенок проснется на новом месте. — Я буду с ним. Познакомлю их с Драко. Мальчикам будет интересно играть вместе. На том и договорились. Перед сном Люциус проверил свой тайник с зельями и убедился, что оборотного для его маленького дельца хватит. * * * Люциус поручил Добби выяснить, где живет Северус. Эльф долго рассказывал о «плохом месте», «глупых магглах» и закончил свой пассаж надеждой, что «те приличные маги из Аврората» все-таки сумеют навести там порядок. Значит, Северуса все-таки взяли под стражу... хотя, скорее всего, у него дома устроили засаду и пытаются вычислить его напарника. То есть надо поспешить! Люциус очень любил маскарады и розыгрыши, поэтому у него были костюмы на все случаи его беспокойной жизни. Сейчас ему предстояло сыграть роль маггла — любовника Северуса, подтвердить алиби и успеть скрыться до того, как доблестным аврорам придет в голову мысль его допросить. А значит, его наряд должен быть максимально ярким и вызывающим. Люциус усмехнулся. Ну что ж, сыграем! Волос для оборотного зелья он снял в шотландском пабе с худенького мальчика, которого можно было бы принять за ребенка, если бы не его манеры. То, что надо! Добби аппарировал его на какую-то невыносимо грязную улицу, между двумя высокими кирпичными заборами и, сердито прядя ушами, показал дом. Люциус поправил медальон — теперь мага в нем не заподозрит никто — и бодрым шагом направился к двери. Стучал он ногами довольно долго, пока дверь не открылась, и на пороге не предстал изумленный Северус. — Что вам угодно? — Севви! Ты как не родной! Люциус бросился на шею ошеломленному Северусу и протолкнул его в квартиру, попутно облапав зад. — Да что... — попытался тот возмутиться. — Подыграй мне, ну же... — Люциус прошептал ему прямо в ухо и, окончательно войдя в образ, тщательно вылизал мочку. — Стив, но не здесь же... — похоже, Северус сообразил, что к чему. Отметив себе на будущее выяснить, кто такой этот Стив, Люциус принялся нахально тереться о бедро Северуса. Никогда он еще не видел такого удивленного Снейпа, что только добавляло куража его игре. Аврор выдал себя изумленным вздохом, и занавеска, за которой он прятался, чуть колыхнулась. Примерно на такой эффект Люциус и рассчитывал: — Давай, как вчера... Люциус проворно выпутался из блестящей рубашки, благо это тело ему позволяло многое, и опустился перед Северусом на колени, пытаясь избавить того от брюк. Северус же старался от него отбиться, попутно оттесняя к двери. — Давай завтра, сейчас отец с фабрики придет... — Ты ничего не говорил про отца, — капризно начал Люциус, надувая губы. — А он придет... — Северус тяжело дышал и, подхватив изворачивающегося Люциуса под мышки, безуспешно пытался выставить его из дома, одновременно отбиваясь от его же попыток сдернуть брюки. — Ну, Севви, мышонок... давай поиграем... Северус зарычал: — Не сегодня! Невероятным усилием ему удалось вывернуться из цепких объятий и вытолкать Люциуса на крыльцо: — Я тебе это припомню, — прошептал он на прощание сквозь зубы. — Уж, надеюсь! — весело отозвался Люциус и уже от самого забора прокричал: — До завтра! Вслед ему полетела ядовито-зеленая блестящая рубашка. А доблестный Аврорат получил доказательство неоспоримого алиби и пищу для сплетен на ближайший месяц. * * * Люциус вернул свой облик почти сразу, как вернулся домой. Он тут же переоделся, распорядившись ни за что не выкидывать эти вещи. Насвистывая бравурный марш, Люциус поднимался по парадной лестнице менора, когда услышал разговор, слов в котором было не разобрать. Недоумевая, кто бы это мог быть, он толкнул дверь и от изумления застыл на пороге. Похоже, дети между собой поладили, но стало ясно, чтоодному домовику с ними не справиться. Тяжелое кресло было приставлено к столу, на поверхности которого разместились компаньоны по игре. Тяжелая портьера была сорвана с окна, и в нее дети сосредоточено заматывали хлопающего глазами домовика. Заметив хозяина, тот заголосил: — Крипси плохой эльф! Крипси не может навредить наследнику и гостю... Крипси не может остановить наследника и гостя... Крипси накажет себя... когда его отпустят. А вот это было несомненное дурное влияние младшего Поттера! До его появления Драко не лазил по столам и слушался старого эльфа. И уж, конечно же, никогда не отрывал портьеры. А сейчас этот найденыш смотрел на Люциуса снизу вверх каким-то особо печальным взглядом, в котором угадывались непролитые слезы, и жалобно попросил: — Дай жик! Оживившийся Драко тоже стал требовать: — Жик! Жик! Люциус строго посмотрел на выпутавшегося домовика: — Дай им жик и позови Добби. Жиком оказалась тяжелая алебарда, которую Гарри тут же уронил, разбив напольную вазу, а моментально оказавшийся тут как тут Драко принялся кидать осколки в камин, приговаривая: — Так... так... так... Криспи, пользуясь отсутствием четкого приказа, немедленно пропал, а Добби бегал вокруг мальчишек, заламывая худые руки, и старательно показывал, как сильно он не справляется. Люциус поймал Гарри и усадил его на диван, затем поспешно, пока тот не слез, схватил в охапку Драко и тоже посадил его на диван, втиснувшись между детьми и обняв их за плечи, исключая возможность побега. Однако Люциус был реалистом и понимал, что долго он их так не удержит, а значит, мелких вредителей требовалось чем-то занять. — Добби! Срочно неси детскую книжку с картинками. Книжка не подвела. Картинки были простые, разнообразные и их было много. Но чем дальше, тем фривольнее они становились, и Люциус поймал себя на том, что тоже их с интересом рассматривает. А потом вдруг заметил, что стало подозрительно тихо: мальчишки, прижавшиеся к нему с двух сторон, спали. Он почувствовал себя героем. Еще бы, даже домовики признали свое поражение, а он справился. Подумаешь, дети! Нет ничего невыполнимого для человека с интеллектом. Тут же вспомнилось недовольное лицо Северуса. А вот будет знать, как мучить! Настроение стремительно улучшалось, а этот день определенно удался. Отдав домовикам спящих мальчишек и распорядившись уложить их по кроватям, Люциус отправился на поиски Нарциссы, чтобы узнать, куда делась домовуха-нянька, которая великолепно умела ладить со всеми детьми. * * * На следующий день Люциус позвал Добби и приказал ему отнести порт-ключ «другу хозяина». Эльф состроил такую понимающую физиономию, за которую захотелось немедленно оторвать ему уши. Нашелся тут умник! Однако стоило Добби вернуться, как Люциус потребовал от него подробный отчет. Получалось, что «друга хозяина» с утра не было дома, а вернулся он совершенно без настроения, но порт-ключ взял. — А еще он ругал хозяина всякими нехорошими словами, — наябедничал Добби, но что это за слова такие, поведать отказался. Северус появился после обеда и никак не ожидал, что дети в это время спят. Люциус, пользуясь случаем, увел его в кабинет «для разговора». Не успела еще тяжелая дверь закрыться, а Северус уже набросился на Люциуса с претензиями: — Что ты за представление вчера устроил? — Обеспечивал тебе алиби, и вместо благодарности... — Ах, ты хочешь благодарности? Хорошо! Спасибо тебе, что в Аврорате даже стажеры выбегали из кабинетов, чтобы на меня посмотреть. Спасибо тебе, что меня уволили из Хогвартса за «аморальное поведение». Спасибо... — Не стоит благодарности! Я, как мог, отводил от тебя подозрения. Теперь тебя можно обвинить только в «аморальном поведении», за которое осуждают, но не судят! — Да что бы ты понимал! Надо было трахнуть тебя перед этими аврорами! — Только не говори, что ты растерялся. — Да я!.. Люциус в два шага преодолел разделяющее их расстояние и, с силой сдавив узкие плечи, заткнул Северуса поцелуем. Они целовались исступленно, что-то друг другу доказывая и в чем-то убеждая. Воздуха уже давно не хватало, но такая мелочь не могла их остановить. Одежда полетела на пол, туда же отправилась сбитая с журнального столика бутылка, затем бокал, который, кажется, разбился... Люциус толкнул Северуса в кресло и уселся на него сверху, обхватив коленями бока: — Говоришь, надо было? — Да-а-а-а-а... Северус укусил его в шею рядом с ухом и, похоже, смутился собственной агрессии: — Надо было... чтобы знал... Северус обхватил оба члена ладонью, слегка сжимая, и привел этим нехитрым движением за грань. Он еще рефлекторно продолжал сжимать руку, но Люциусу это движение кроме боли ничего не приносило. Тогда он отстранился и жадно принялся смотреть, как летает рука над членом, орошенным его спермой. Несколько быстрых движений, и все было кончено. Северус уткнулся горячим влажным лбом в плечо Люциуса и замер, переводя дыханье. Люциус зарылся носом в немытые волосы и поцеловал макушку: — Пусть лучше тебя считают озабоченным идиотом, чем умным и расчетливым похитителем Гарри Поттера. Северус выдохнул куда-то в ключицу: — Я не привык к подобному вниманию. — Это не сложно... Северус откинул голову на спинку кресла: — Ты обещал мне все рассказать. — Обязательно. Но сначала оденемся... чтобы избежать искушений. Северус только неверяще хмыкнул. А вот это зря! Пора бы уже запомнить, что Малфои выбирают лучшее.
HelenRad: 7 Люциус очистил облитую коньяком одежду и долго принюхивался. Вот вроде уверен, что заклинание убирает все, а почему-то кажется... Северус над такими тонкостями не задумывался, поэтому просто молча барабанил пальцами по столику. Чтобы как-то разрядить обстановку, Люциус предложил выпить, на что Северус почему-то покраснел и решительно отказался. Ах, да... они же собирались поговорить. И как рассказать о таком деликатном деле? Северус начал первым: — Ты говорил, что у Драко есть сестра. Она сквиб? — Почему это? Она еще сильно мала для стихийных выбросов, но нет никаких оснований... — Тогда почему вы ее прячете? Хороший вопрос... — Скажи мне, Северус, ты давно определился со своими сексуальными предпочтениями? — Достаточно давно. Да он краснеет, словно викторианская барышня! Неужели он ни с кем не говорил на подобные темы? — А привлекают ли тебя женщины? — Нет! Да... не в этом смысле... — Северус разозлился: — Люциус, поздравляю, тебе удалось меня вывести из равновесия, но мы говорили не об этом... — Вообще-то именно об этом. Видишь ли, меня женщины не привлекают абсолютно. — А как же... — Мой брак? Мне очень повезло с супругой! — Но... — Благодаря Нарциссе я выполнил обязательства перед Родом, и я не мог... — Люциус сбился, но решил раскрыть все карты: — Моей супруге повезло... Она любит и любима в ответ так, что глядя на нее, я мог только завидовать. Ее мужчина ради нее забыл про гордость... он не может публично признаться в своих чувствах... он постоянно живет с оглядкой на мнение света и ничем не выдал себя за эти годы... он поддерживал ее, когда она носила моего сына, и разве мое отсутствие при его зачатии может изменить тот факт, что это не его наследник? Поэтому, когда Нарцисса спросила меня, не буду ли я против... то я... Ты как хочешь, а я выпью! — Люциус достал из бара какую бутылку и, не глядя наполнив бокал, скривился от горечи джина. — Нарцисса родила чудесную девочку, а я, немножко подсуетившись, оформил в Министерстве бумаги о ее рождении, а чуть позже — и о смерти якобы матери. Так вот и получилось, что у Драко есть младшая сестренка, очень милая и нежная. Северус никак не ожидал подобных откровений, поэтому не сумел скрыть потрясения: — Но ведь... — Нарцисса — лучшая из всех известных мне женщин, и я сделаю все, чтобы она была счастлива. Разве не в этом суть брачных обещаний? Северус устало потер переносицу: — У вас и так все непросто, а тут еще и мы с Гарри... Такая постановка вопроса не могла не радовать, и Люциус который раз похвалил себя за удачный выход из такой щекотливой ситуации. Вот только интересно, что предпримет Дамблдор? Ох, неспроста он поселил ребенка к тем магглам. Чего он хотел этим добиться? Знать бы... как и то, на что он пойдет ради исполнения задуманного. — Северус, а Дамблдор с тобой беседовал? — Все мозги вывернул... — И что он увидел? — Ничего, кроме зеленой рубашки... — Какой удачный образ! Надо бы как-нибудь повторить. — Не стоит! Предпочитаю... Северус прикусил язык, но это не помешало Люциусу возликовать от обретенной надежды. Он бы и сам предпочел себя тому вертлявому мальчишке, а если еще сесть так, чтобы освещение выгодно подчеркнуло... Люциус подвигался в кресле, выбирая наиболее выгодный ракурс, и почти расстроился от того, что Северус не оценил его манипуляций. Ни тебе восхищенного вздоха, ни томного взгляда, ни провокационного облизывания губ. Что и говорить, таких любовников у Люциуса еще не было. Сидит себе и сосредоточенно смотрит на пламя в камине... и задумчиво обводит пальцем губы. И совершенно не думает о том, что губы эти чуть припухли от укусов, и что такое напоминание способно заставить потерять голову даже настолько искушенного человека, каким мнил себя Люциус. И ведь явно же делает это неосознанно, но от того более притягательно... а его растрепанные волосы? Он не хочет казаться красивее или соблазнительнее, но почему-то... — Люциус, а ты знаешь, что Дамблдор — опекун Гарри? — Что?! — Да. Я узнал об этом сегодня случайно. Следователь выходил из кабинета, а мне удалось прочитать заявление о розыске. — Вот видишь — тебя перестали воспринимать всерьез! — И ты думаешь — это хорошо? — Это замечательно! — Работы я, кстати, тоже лишился. — Только не говори, что это была твоя любимая работа. — Поговорим об этом, когда мои запасы подойдут к концу... — А как бы ты воспитывал ребенка под носом у Дамблдора? — Я собирался уйти, но не так... скандально. — Подумаешь! Отнесись к этому как к небольшой рекламе. — Небольшой? Северус вспомнил о своих обидах и начал вновь заводиться, а Люциус уже прикидывал способы, помогающие снять напряжение, когда дверь кабинета без стука открылась, и на пороге появились мальчишки, держащиеся за руки. По мнению Люциуса, они переговаривались между собой на каком-то птичьем языке и постоянно чего-то замышляли. Вот и сейчас, заметив бутылку на невысоком журнальном столике, Гарри довольно резво припустил прямо к ней. Но Люциус был проворнее. Бутылка была поднята заклинанием и отлевитирована на труднодоступный камин. Гарри даже не расстроился. Он подбежал к тяжелому стулу и тут же принялся его двигать к камину, зверски царапая натертый до блеска паркет. А Драко тем временем нашел на полу осколок бокала и зачем-то потянул его в рот. — Уймитесь, господа. Да уж... Северус умеет подобрать слова, подходящие случаю. Мальчишки на мгновение замерли, но тотчас же вернулись к прерванным занятиям. — Вы будете наказаны... И вновь никакого эффекта! Люциус незаметно уничтожил осколок в руке Драко, отчего тот скуксился и начал демонстрировать крайнюю степень готовности к плачу. Северус, похоже, растерялся. Он точно не представлял, что надо делать с детьми. Не то чтобы Люциус мог похвастаться педагогическим даром, но уж о воспитании детей он явно знал побольше. — Возьми его на руки. — Кого? — почему-то шепотом отозвался Северус. — Любого, — Люциус чуть не рассмеялся ужасу, промелькнувшему на лице бывшего педагога, — кого меньше боишься. — Я не боюсь! Северус подхватил на руки Драко, который оказался к нему ближе всего. Тот выбрал именно этот момент, чтобы разреветься. Северус держал орущего ребенка на вытянутых руках и, судя по всему, изобретал предлог, чтобы сбежать. Так дело не пойдет! — Прижми его к себе. — Что? — К себе прижми... — Как? Едва сдерживая приступ веселья, Люциус забрал сына из рук Северуса и прижал к себе. Тот затих почти сразу, продолжая жалобно всхлипывать. — Вот поэтому тебя и выгнали из Хогвартса... Пафосную речь Люциуса о роли педагогики в школе оборвал грохот. Оставленный без внимания Гарри все-таки дотащил стул до камина и теперь сбросил на пол все, что находилось на каминной полке. Стоило стихнуть грохоту, как он громко и требовательно разревелся. Северус, оглядываясь на Люциуса, подошел к плачущему ребенку и нерешительно взял его на руки. Затем выдохнул и с каменным выражением лица прижал его к себе. На мгновенье Гарри затих, но потом заплакал с новой силой. * * * Как же все-таки Люциус любил свою супругу. Она появилась в самый критический момент, мгновенно оценила ситуацию, и вот уже довольные умытые дети убежали играть в прятки с домовухой и бегать от нее, радостно визжа. Нарцисса пригласила их в малую столовую на пятичасовое чаепитие, и Люциус мог наблюдать занятную картину — Снейпа, старающегося быть любезным и галантным. Сначала это зрелище забавляло, потом насторожило, а к концу чаепития и вовсе стало пугать. Поэтому, когда тот встал из-за стола и вышел из гостиной, Люциус последовал за ним. Северус прошел в ванную комнату, но дверь за собой не закрыл, и Люциус мог видеть, как тот начал умываться, а потом просто сунул голову под струю воды и замер. Утопиться, что ли, решил? Но Северус остановил воду и медленно поднял голову, глядя на себя в зеркало. С мокрых волос вода текла по лицу и затекала за воротник. Люциус поежился, а тому хоть бы что: просто смотрел на себя каким-то застывшим взглядом, а на лице все больше проступало отвращение. Потом он занес руку для удара по стеклу, но бить не стал, а схватился обеими руками за выступающие из туалетного столика края раковины и уткнулся головой в зеркало. Люциус, боясь выдать свое присутствие, не шелохнулся, а Северус так и стоял скорбным памятником самому себе. Затем он тяжело выпрямился и, вновь посмотрев на себя в зеркало, выдохнул сквозь стиснутые зубы. Пальцы, вцепившиеся до белизны в холодный фарфор, медленно разжались, а напряженные плечи опустились. Теперь можно и поговорить. Люциус шумно шагнул назад, а затем непринужденно зашел в ванную комнату, глядя на Северуса, стоявшего у зеркала с неприступно-невозмутимым видом. Ну уж нет! Недоговоренности копить не стоит. — Душ принимал? Ох, как смутился... — С чего ты взял? — Волосы мокрые... или ты так решил привлечь к себе внимание, которого не любишь? Северус на мгновение прикрыл глаза и выдохнул, словно бросаясь в омут с обрыва: — Во что ты играешь? — В смысле? — Давай начистоту? Я никогда тебя не интересовал, ты просто не замечал моего присутствия, и вдруг в один день все изменилось. Ты проявляешь ко мне определенный интерес, для удовлетворения которого совершаешь подлог. Ты помогаешь мне похитить Гарри и даже прячешь его у себя. Ты обеспечиваешь мне алиби, попутно избавляя от всех обязательств, принятых мною ранее. Ты вводишь меня в дела своей семьи, с откровенностью, степень которой начинает пугать... — Северус тяжело дышал, глядя на Люциуса совершенно больными глазами. — Я теперь обязан тебе свободой, и я не вижу смысла в твоих действиях. Ты хотел развлечься? Так ведь развлекся! Украденным ребенком ты хотел шантажировать Дамблдора? Тогда зачем обеспечивал мое алиби? Пусть оно оскорбительное, но ведь избавило меня от подозрений... Может, тебе нужен личный мастер зелий? Но тут я тебя разочарую — мне не разгадать загадку философского камня, а все остальное не соответствует твоему размаху... Северус был прав и не прав одновременно. Он заметил все, но почему-то в своем анализе абсолютно не учел ни дыхания Люциуса, сбивающегося при его появлении, ни учащенного сердцебиения и бессонных ночей, непременных спутников обжигающе острого желания, ни мучительно сладкого томления... Сказать ему правду? Не поверит. Решение пришло спонтанно: — Я следил за домом, где прятали Гарри Поттера, и планировал его забрать... Взгляд Северуса тотчас же стал цепким, а сам он мгновенно преобразился: — Что ты задумал? — Т-ш-ш... у меня есть план. Обсудим его в другом месте... я подозреваю... одного из эльфов... еще не знаю, какого. Северус был сильно ошарашен, чтобы замечать нелогичности и задавать вопросы. Вместо этого он молча пошел вслед за Люциусом. Наверное, снедаемый тревогой. А сам Люциус быстро выдумывал гениальный план. Первым делом в кабинете он использовал все известные ему чары конфиденциальности, после чего начал, таинственно понизив голос: — Что тебе известно о гибели Лорда? — То же, что и всем... — А разве ты не заметил, что Метка не исчезла полностью, а лишь поблекла? Тебя не наводило это на некоторые размышления? — Допустим... — А раз так... — Люциус перевел дыхание, влекомый вдохновением, — значит, он может возродиться! — И что? — Как что? Поттер оказался гораздо более могущественным волшебником... ну же! — Постой, так ты хочешь... — Конечно! Темный Лорд умер, да здравствует новый Лорд! И заметь, новый повелитель будет нас ценить гораздо больше... — Нас? — Конечно, нас! Ведь ты тоже в деле. Я как увидел тебя у того дома, сразу понял, что ты очень умен... Дурацкая история и немного откровенной лести — и Северус, похоже, повелся. Его уши покраснели, а сам он принял крайне озабоченный вид: — И что ты собираешься делать? — Пока ничего... водить за нос доброго волшебника и ждать, пока мальчишка подрастет. — А потом? — А когда он пойдет в школу, я устрою тебя туда профессором, чтобы ты за ним приглядывал. — А для чего тебе понадобилось моя нынешняя отставка? Действительно... как-то не совсем логично... хотя... — Ты будешь домашним учителем. Зельеварение, гербология, немного Темных искусств — без фанатизма, дети же! — руны и арифмантика. Мне кажется, что ты справишься. За это время ты наладишь отношения... — Люциус, а почему ты так уверен, что Поттер станет... — Северус, пока рано об этом говорить, но время нас рассудит. Побольше пафоса, обычно это производит впечатление. Северус задумчиво принялся водить пальцем по губам. Вот как у него это выходит? Люциус был готов поклясться, что эти жесты совершенно не продуманы и не используются для соблазнения. Вроде наживка захвачена, теперь можно и о насущном подумать. — Северус, я распоряжусь выделить тебе комнаты в Восточном крыле. Стандартные комнаты для гостей: кабинет, спальня и ванная комната. Ты сможешь пользоваться библиотекой, и тебя будет слушаться Добби. Стол — общий, жалованье — два раза в месяц. — Люциус, я не понял, ты предлагаешь мне работу? — Ну да. Сам понимаешь, из-за нашей непростой семейной ситуации я не смогу приглашать случайных людей, а ты... — Я согласен. — Вот и отлично. Я не требую, чтобы ты заселялся прямо сейчас, но комнаты будут готовы завтра к утру. — Но ведь дети еще плохо разговаривают... чему я их научу? — Для начала — хорошо разговаривать. Сигнальные чары оповестили, что в кабинет кто-то настойчиво стучит. Люциус таинственно прижал палец к губам и распахнул дверь. На пороге стояла взволнованная Нарцисса: — Только что со мной связывалась Бель. — Что-то случилось? — Сегодня заседал Визенгамот и пересматривали дело Сириуса. — И что? — Вердикт «невиновен»!
HelenRad: 8 Люциус крутился на своей огромной кровати. Похоже, бессонница стала его верной подругой. Зелье пить не хотелось, потому что именно по ночам приходили самые лучшие идеи. Вот и сейчас, казалось, что вот-вот он поймет что-то важное и ухватит за хвост ускользающую мысль. Что-то с этим Блэком было не так... надо сказать, что это было свойство всех Блэков — выбиваться из общего ряда, но здесь... Его полностью оправдали, значит, были неоспоримые доказательства его невиновности, но почему тогда Дамблдор позволил гнить в тюрьме своему адепту? Если, конечно, доказательства были... Поняв, что спать он уже не сможет, Люциус решил задать пару вопросов МакНейру, который в силу специфики своей службы всегда присутствовал на заседаниях Визенгамота. Глубокая ночь не могла помешать истинному Малфою докопаться до истины, и поэтому он без всяких сомнений опустился на колени перед камином, намереваясь поговорить. Разговор с сонным МакНейром спокойствия не добавил. Оказалось, что Дамблдор настоял на пересмотре дела Блэка и потребовал его допроса под действием Веритасерума. Но тогда возникал логичный вопрос, а почему это не было сделано раньше? Интуиция просто вопила о том, что освобождение Блэка именно сейчас нужно только Дамблдору. Он что, рассчитывает с его помощью найти Гарри? Конечно, если Блэка правильно мотивировать, он землю носом рыть будет. Итак, Блэк — крестный Гарри. Может ли эта связь как-то помочь в его поиске? Надо бы поэкспериментировать... Северус — крестный Драко... и пока Драко спит под защитой менора... Точно! Прямо сейчас и проверим! Камин, конечно же, был закрыт. Люциус, недолго думая, оделся по-маггловски и аппарировал на знакомую улицу. На всякий случай он скрыл себя дезиллюминационными чарами, и был абсолютно прав. На покосившемся от времени крыльце кто-то стоял, и приглядевшись, Люциус понял, что это Сириус Блэк. Оперативно! Он что-то вполголоса доказывал закрытой двери, и Люциус счел за лучшее подойти поближе и послушать. Однако... — ... поэтому я не верю в твое алиби, Снейп! Интересно, почему? — Ты можешь сколько угодно врать всем, но не мне... Это еще почему? — Открой дверь! Ты же знаешь, что я смогу простоять здесь до утра... Даже так? Интересно, откуда такие знания? — Мне плевать на твою работу... Похоже, Северус отошел от двери, потому что Блэк начал по ней барабанить сначала кулаками, а затем и ногой. Но пускать его внутрь никто не собирался. Люциус уже начал придумывать, как можно отогнать назойливого Блэка, как тот вдруг отряхнулся, словно попавший в воду пес, и обернулся в большую собаку, которая упрямо улеглась на крыльце, подперев дверь. Анимаг! Памятуя о том, что в анимагической форме у мага обостряются все чувства, Люциус поспешил отступить, изнывая от любопытства. * * * Наутро Северус пришел, как ни в чем не бывало. И если Люциус сначала ждал, что тот расскажет о ночном визите Блэка, то потом понял, что напрасно. Вот ведь змей! А ведь по нему и не скажешь, что всю ночь продержал красавчика Сириуса на крыльце. А в том, что Северус его не пустил, Люциус даже не сомневался. Утренний чай он распорядился подать в малой гостиной — все же вводить Северуса в круг семьи надо постепенно — поэтому они сидели в креслах друг напротив друга и внимательно изучали содержимое своих чашек. — Северус, очень нужно срочно провести один эксперимент. — Но у меня же с утра уроки... — Уроки можно сдвинуть на послеобеденное время, все равно весь день они заниматься пока не в состоянии. — Да? А я думал... — Понятно. Ты ошибался. Я хорошо помню рассуждения дядюшки Альфарда о домашнем обучении: до пяти лет не дольше часа. А детям еще двух нет. — Но тогда зачем?.. — Северус, воспитанием детей твоя работа не ограничится, нам предстоит многое сделать. — И что же, например? — Нам нужна своя партия, своя политическая платформа, своя пресса, свой бюджет, наконец. — А конкретнее? — Конкретно ты займешься исследованиями. Нам нужны надежные и недорогие косметические зелья. Мы начинаем заигрывать с потенциальными избирателями. А прямо сейчас — эксперимент! Северус отставил чашку и промокнул губы салфеткой: — Я готов. — Отлично. Они аппарировали в маленький охотничий домик, затерянный в горах Шотландии. Северус с интересом принялся разглядывать коллекцию ружей и разнообразные охотничьи трофеи. Постучав ногтем по огромным оленьим рогам, он поинтересовался: — Настоящие? — Еще какие. — Не думал, что твои предки интересовались охотой... — О-о... у моих предков тайн гораздо больше. И не все такие безобидные. — Я почему-то так и думал, — буркнул Северус. — И все-таки, зачем ты меня сюда притащил? — Об этом я тебе скажу после охоты на лис, — не удержавшись, мурлыкнул Люциус. Все-таки в поддразнивании Снейпа было особое, изысканное удовольствие, отказывать себе в котором не было смысла. — Какой охоты? — Сейчас мы с тобой оседлаем лошадей... — Люциус, я не собираюсь охотиться на лис! — Ну, нет, так нет! — легко согласился Люциус, чувствуя себя добрым сеньором. — Тогда приступим! Люциус, коварно улыбаясь, шагнул к Северусу. Тот отступил. Еще шаг... еще... почти как в танго. Молча... глаза в глаза. Так они дошли до стены. Отступать дальше было некуда. Теперь ход Северуса. Ну же! Не подведи! И Северус не подвел. Он шагнул навстречу Люциусу и коварно улыбнулся. А потом склонился к уху и сквозь гулкие удары собственного сердца Люциус с трудом разобрал: — Я не сплю с работодателями! — Северус, едва касаясь, скользнул мимо Люциуса и подошел к окну, невозмутимо вглядываясь вдаль. — Сегодня ветрено. Люциус не мог остаться равнодушным. С восхищением он оглядел темный силуэт — таких любовников у него еще не было — но не оставлять же такое безнаказанным: — А я и не предлагал... — Вот и отлично. В чем суть эксперимента? — Мне интересно, сможешь ли ты сейчас найти Драко? — А зачем его искать? Он совершенно точно в меноре. Люциус тонко улыбнулся: — Видишь ли, Северус, мне интересно, сможешь ли ты его найти с помощью магии, являясь его крестным. Во взгляде Северуса мелькнула искра понимания: — У тебя есть его волос? — Зачем? — Имея на руках частичку искомого, поиск обычно облегчается в разы. Предлагаю усложнить задачу! — Ты хочешь сказать, облегчить? — Не-е-ет, Люциус. Именно усложнить. Найти волос Гарри не составит труда, поэтому нам надо максимально испытать защиту. И укрепить ее. если найдем брешь. Приятно иметь дело с понимающим человеком! Люциус с восторгом наблюдал, как Северус плетет сложные сети, комбинируя различные поисковые чары. Одна попытка... вторая... третья... одиннадцатая... Люциус с трудом сдерживал зевок. Бессонная ночь давала о себе знать, но спать, пока Северус колдует, было как-то неправильно. Тогда Люциус начал думать, где можно спрятать Гарри в случае, если у Северуса все же получится взломать защиту... — Можно еще попробовать поисковое зелье. Но его надо варить индивидуально... — Сваришь? — Конечно... даже использую усовершенствованный рецепт. Аппарируя их обратно в менор, Люциус не удержался и прижал Северуса к себе сильнее, чем того требовали приличия. — А эту провокацию как расценивать? — Северус шипел, как разозленная гремучая змея. — Списать на разыгравшееся воображение, — пререкаться Люциус не собирался, как и оправдываться: — И кстати, у тебя урок! * * * Для урока Северус потребовал книгу и гордо удалился в класс. — Я буду читать им вслух, — торжественно объявил он на прощанье. Люциус решил в этот раз им не мешать. Какое-то время в классе царила академическая тишина, щедро разбавляемая приятным голосом Северуса. Слов было не разобрать, но внимание аудитории, он, похоже, держал. Потом кто-то требовательно вскрикнул, кажется, Гарри... потом этот крик превратился в ор, и орали уже оба ученика. Дверь класса распахнулась, и из класса выбежал растерянный педагог. Заметив Люциуса, он сразу же принял грозный вид и набросился на него с обвинениями: — Что за чертову книгу ты мне подсунул? Он гневно махал в воздухе «Сотворением мира». — А что с ней не так? — Что с ней не так?! А картинки? — Северус угрожающе раздувал ноздри: — Если ты думаешь, что смешно подсовывать эти картинки детям... — Северус, это ведь твой подарок... я его даже не видел. Про «не видел» Люциус слукавил, но в остальном это была чистая правда. Северус распахнул рот, явно намереваясь сказать что-нибудь оскорбительное, но тут же его закрыл, лязгнув зубами. — Черт... но в магазине мне говорили... — Надо же, ты доверился продавцам... А я-то думал... Люциус вдруг опомнился, пораженный неприятным открытием — дети замолчали. Он не стал морально добивать Северуса, а просто поспешил в класс. Ну, конечно же! Стул приставлен к книжному шкафу, по полкам которого, тяжело пыхтя, карабкались вверх двое мальчишек, явно стараясь не уступить первенство в покорении его вершин. Северус зашел в класс вслед за Люциусом и, мгновенно оценив обстановку, объявил: — Урок окончен! Люциус, сдай их эльфам, а я пошел варить зелье поиска.
HelenRad: 9 Идеально сваренное поисковое зелье показало только, что Драко жив, здоров и активен. Даже его примерное местонахождение оказалось скрыто. Люциус остался очень доволен таким результатом, но теперь Северуса необходимо было чем-то занять так, чтобы он все время проводил в меноре. Все-таки недоговорки Блэка рождали чудовищные подозрения, избавиться от которых не получалось. Особенно буйно воображение разыгрывалось по ночам, подкидывая образы большой собаки, роющей подкоп под одно старое крыльцо. Требовалось срочно развеять эти беспочвенные подозрения. Люциус быстро переоделся и решительно аппарировал на знакомую улицу. Черная собака мирно дремала на крыльце, прислушиваясь к звукам на улице. Вот ведь гад! От самых черных подозрений, которые внезапно обрели под собой почву, хотелось кричать. Но еще больше хотелось выяснить, что у них с Блэком. Люциус вернулся домой и нашел в кабинете фиал с оборотным зельем. Волос Северуса у него был припрятан давно, поэтому с превращением проблем не возникло. Теперь одежда... черные брюки, белая рубашка и старая мантия Снейпа сидели на нем идеально, и, приподняв мантию, Люциус еще раз полюбовался длинными стройными ногами. Похож! Но вот что делать с запахом? Ответ пришел моментально — алкоголь! Чувствительное обоняние собаки в первую очередь ощутит именно этот запах, да и возможные нестыковки в поведении можно будет списать на опьянение. Люциус щедро облил одежду коньяком, им же прополоскал рот и немного отпил прямо из бутылки. Идеально! Теперь-то он точно узнает, что связывает этих двоих. С такими мыслями он аппарировал прямо во двор и, немного покачиваясь, подошел к крыльцу. Только бы не переиграть! Чуткий Блэк немедленно проснулся и принял свой обычный вид. — Кого я вижу! Снейп! Все-таки решил появиться дома. Что в таком случае сказал бы Северус? Наверняка что-нибудь грубое. — Отвали, Блэк. Люциус для достоверности икнул и, достав из кармана специально заготовленный бронзовый ключ, принялся тыкать им в замочную скважину. Открывать дверь он не собирался. Ему надо было спровоцировать Блэка на действия. — Помочь? — Отвали! — Все также невежлив, Нюнчик? — Что тебе надо? — Скажу, если объяснишь, почему от тебя пахнет дорогим коньяком. Все-таки нашел себе добренького покровителя? — Какое твое дело? Этот вопрос терзал Люциуса уже вторую неделю. Блэк схватил его сзади за плечи и резко развернул, отчего Люциус пребольно ударился головой о дверь. А Блэк, как безумный, принялся трясти его за плечи, приговаривая: — Ах, какое мне дело? Какой же ты ублюдок! Он уже вплотную прижимался к Люциусу. Настолько плотно, что его возбуждение ощущалось очень... рельефно. Во взгляде сузившихся глаз читалась такая страсть, что становилось не по себе. Люциус понял, что эта ситуация его возбуждает. В голове крутилось множество планов, как посильнее унизить Блэка, навсегда оборвав его отношения с Северусом, когда тот накрыл ладонью его член. — А ты еще и лживый ублюдок... а говорил... Ага... значит, все-таки это только инициатива Блэка. А тот, с силой вжав его в дверь, принялся целовать, довольно агрессивно прикусывая губу. В этот момент Люциус осознал, насколько он заигрался. Он забыл про свою палочку, в то время как палочка Блэка уже царапала его шею. — Ты больше от меня не сбежишь. Как думаешь, что я сейчас с тобой сделаю? Совершенно не желая это узнать, Люциус с силой ударил Блэка коленом между ног и, пока тот корчился от боли, выхватил палочку и немедленно аппарировал. Он определенно узнал гораздо больше того, чем хотелось. * * * Утром Северус был непривычно холоден. Он отказался от традиционного чая и сразу же ушел в лабораторию. Неужели что-то видел? Или слышал? О таком варианте Люциус как-то не задумывался. Не давая себе времени на размышления, он спустился в лабораторию. Лаборатория в меноре была старинной и устраивалась еще в те времена, когда алхимия считалась сакральным знанием, и внешней атрибутике придавалось большое значение. Каменные очаги, огромные котлы, закопчённый сводчатый потолок, бронзовые держатели для факелов на стенах... Северус в этом антураже выглядел очень уместно. Его точеный профиль, подсвеченный живым огнем, завораживал. Оказывается, находясь в лаборатории, Северус забирает волосы в хвост, и Люциус не мог не оценить его хищный и чрезвычайно опасный вид. — Зачем пришел? У него глаза на спине, что ли? — У меня есть идея? — Надеюсь получше, чем использовать мой образ в корыстных целях? И что, понравилось? — Не очень... — А что так? Тон Северуса был участливым, и если бы не ледяной взгляд, можно было подумать, что... Стоп! Да он ревнует! Люциус уже мысленно потирал руки, когда был схвачен за плечи и припечатан к каменной стене: — Значит, ты так развлекаешься? Не думал, что тебя настолько возбуждает Блэк... Люциус спиной чувствовал все неровности холодных камней стены, а его лицо опаляло жаркое дыханье Северуса, страстно выговаривающего обвинения: — Развращенный сноб... нет ничего святого... лишь бы трахаться... провокатор... Люциус кивал, плохо понимая смысл сказанного. Он подумает об этом позже... много позже... а сейчас... бедрами он чуть подался вперед и тут же с восторгом понял, что Северус его хочет. Чуть прогнувшись в спине, Люциус качнулся вперед и чуть вверх... затем вниз... отступил, чтобы опять... Северус, зарычав, смял его губы ошеломительным поцелуем, с силой притягивая к себе. Они целовались так, словно всю жизнь об этом мечтали, но никогда не могли себе позволить. Люциус попытался извернуться, но ему не было позволено. Хрупкий с виду Снейп был очень сильным... и настойчивым, и Люциус неожиданно для себя оказался распластан на широком каменном столе. Отсветы пламени и скудность освещения придавали облику Северуса что-то демоническое, а когда тот, сдергивая с себя мантию, невольно избавился от стягивающего волосы шнурка, сходство с ангелом мести стало потрясающим. — ...ты это запомнишь... запомнишь... — Обязательно запомню! Люциус быстро избавился от домашних брюк и раскинулся на столе. Ну же! Ну! Во взгляде Северуса сверкали молнии, ноздри трепетали, а нижнюю губу он прикусил до крови. Он встряхнул головой, отбрасывая волосы, липнувшие к лицу, и навис над Люциусом, явно пытаясь сдержаться. Ну уж нет! Люциус обхватил его ногами и притянул к себе: — Давай! Короткое невербальное заклятье и в руках у Северуса оказалась бутылка с каким-то маслом. Продолжая пожирать Люциуса жадным взглядом, он плеснул это масло на ладонь и принялся растирать по члену. Да! В последний момент во взгляде Северуса появилось сомнение, и, чтобы его развеять, Люциус рывком подался навстречу, насаживаясь на член. Черт! Резкое проникновение принесло боль, а Северус вдруг замер, не двигаясь... Люциус положил ладонь на напряженную спину и почувствовал легкую дрожь. От ощущения собственной власти над ним хотелось петь. Никто и никогда не обращался так с Люциусом... никто и никогда его не хотел так... безумно, обжигающе, нежно... Когда Люциус требовательно качнулся навстречу, Северус тихо ахнул и оперся лбом о его плечо. — Ну же... давай! Уговаривать не пришлось... Когда под сводами лаборатории стихло эхо их криков, Люциус нашел в себе силы на поцелуй. Северус скатился с него и улегся рядом. — Пить хочешь? — Безумно. Северус дотянулся до полки, на которой стоял кувшин с водой. Они жадно пили по очереди, обливаясь и фыркая, пока Люциус не забрал пустой кувшин и не прижался грудью к теплому боку. Невероятно хотелось спать, но терзал страх, что стоит заснуть, как Северус сбежит... Ищи его потом! Возникла идея получше: — Северус, а ты не хочешь взглянуть на мою спальню? — Мечтаешь о реванше? — Просто о продолжении... и мягкой перине... а то чувствую себя античным стоиком. — Прости, я не хотел... — Не хотел? — Люциус накрыл ладонью его вяло шевельнувшийся член. — Боюсь предположить, что будет, когда ты, наконец, захочешь... — Как у тебя получается? О чем бы мы ни говорили, все сводится к одному... Люциус самодовольно улыбнулся: — Это талант. Так что, в спальню? Северус отстранился: — Нет. В отличие от тебя, я на службе, и у меня в двух котлах уже закипает основа... — А твой работодатель не может тебя... отпустить? — Скорее уж выгнать. — Мне кажется, что ты недооцениваешь свое влияние на него. — А ты всегда был склонен к преувеличениям... — Северус, что у тебя с Блэком? Северус отстранился, потом, не глядя на Люциуса, встал и молча начал одеваться, выбирая свою одежду из неопрятной кучи вещей на полу. В последнюю очередь он отыскал на полу шнурок и собрал волосы в хвост, явно намереваясь продолжить работу. Люциус почувствовал себя скверно. Почему-то представилось, что после его ночного бегства эти двое помирились. — Вы помирились? — Мы и не ссорились, — буркнул Северус. Люциус вдруг ощутил себя неуместным на этом дурацком столе. Почему-то было невообразимо больно. Конечно же, они ни о чем не договаривались, и любые претензии были глупыми, но все же... получается, для Снейпа не было никакой разницы — он ли, Блэк ли... Люциус принялся одеваться. Он подумает обо всем позже... Северус, наверное, ощутил его настроение, потому что тихо добавил: — Мы не ссорились, потому что никогда не мирились... В школе я был его «маленькой грязной тайной», о которой он забыл сразу же после выпускного. — Что? Вы с ним?.. — Люциус, это всего-навсего прошлое, которое давно перегорело. И я совершенно не понимаю, зачем Блэку потребовалось раздувать старые угли, разве что так он пытается найти Гарри, — Северус деловито принялся помешивать в котле какое-то неаппетитное варево. Люциус вспомнил безумное желание во взгляде Блэка, его хриплый шепот и стремление что-то доказать. И тотчас же вспомнилось, как Северус не замечал и его довольно откровенных знаков внимания. Но пусть уж он лучше считает, что все это ради поисков Гарри. Так спокойнее... но за Блэком надо следить — представители этого семейства славились своей бешеной непредсказуемостью. Даже его женская часть... хотя, надо признать, что с Нарциссой Люциусу просто повезло. Та же Беллатрикс, к примеру, строила планы по розыску сгинувшего Темного Лорда и даже планировала проводить следственные допросы с пристрастием, но слава Мерлину, обошлось. Тот осенний шотландский бал был полон сюрпризов, и вот теперь Бель, поглаживая плодоносное чрево, изводила капризами супруга и деверя. Ну, уж лучше так... Противника-Блэка нельзя недооценивать, с ним надо считаться, и его нельзя упускать из вида. А вот Северуса стоит озадачить! Пусть пока варит зелья и ведет у детей уроки. И оставалось лишь надеяться, что тот еще не раз заставит Люциуса запомнить... ну, или согласится еще на какую компенсацию... Грохот прервал размышления немного успокоенного Люциуса. Двери в лабораторию распахнулись, и на пороге возникли мальчишки, явно скатившиеся по лестнице. Краем глаза он заметил, как вздрогнул Северус при их появлении. — Ага! — радостно закричал Гарри. — Ага-ага! — подхватил Драко. Северус грудью встал на защиту лаборатории. Он шагнул вперед и подхватил мальчишек, устраивая их в позе ныряльщиков по одному с каждого бока. — Люциус, у нас уроки! — кивнул он на прощанье и понес учеников вверх по лестнице. Те, довольные таким поворотом событий, принялись размахивать ногами и руками, очевидно, принимая это все за веселую игру.
HelenRad: 10 Всю ночь Люциус не понимал Блэка. То есть он хорошо понимал, чего тот добивается, но вот почему отпустил Северуса? И что у них были за отношения, о которых Северус до сих пор вспоминает с болью? Повторять блэковские ошибки он не собирался. Нет! Значит, Блэк его стыдился? Отлично! Пришло время представить Северуса своей семье. С этими мыслями Люциус и уснул. Утро выдалось беспокойным. Пришедший ни свет ни заря Северус укреплял защитные чары на лаборатории и перемудрил со степенями защиты. Теперь чары не пропускали даже его. Поэтому им пришлось колдовать над ними вместе и изрядно повозиться — все же Северус был магически очень одарен. Когда они, наконец, проникли в лабораторию, Северус бросил косой взгляд на каменный стол и, похоже, смутился. Он тотчас же принялся деловито заглядывать во все котлы и излишне суетливо что-то там помешивать. Потом, наконец, соизволил поглядеть прямо на Люциуса и буркнуть: — Извини за вчерашнее... Люциус чуть было не расхохотался. Интересно, а если он сейчас потребует продолжения, то Северус согласится? Или сбежит? Скорее второе... а жаль. — Неужели похоже, что я нуждаюсь в извинениях? — Но мне вчера показалось... — Показалось! К ланчу можешь не переодеваться — у нас по-простому. — Ты хочешь сказать... — Да. Ланч. В полдень. Должен же я когда-нибудь тебя представить семье? Северус напрягся: — А в качестве кого ты меня представишь? Прислугу за стол не садят... Люциус внутренне поежился Он что, считает себя?.. — А где ты видишь прислугу? Я представлю семье своего друга и союзника, в котором очень нуждаюсь. А то, что он оказывает мне услугу, давая уроки детям... — Эта услуга оплачена твоими галеонами. — Если тебя это сильно смущает, тогда я не буду тебе за это платить. Но так как я косвенным образом лишил тебя работы, то предлагаю альтернативу. Мы заключим договор: я предоставлю тебе лабораторию, ингредиенты и обеспечу сбыт, а ты варишь зелья на продажу и проводишь исследования по моим заказам. Следовательно, мы будем партнерами. Улавливаешь разницу? Северус, закусив губу, напряженно думал, очевидно, выискивая подвох. Ну-ну! Никому не удавалось подловить Малфоя, тем более лежащую на поверхности причину поступков Люциуса Северус отметет сразу как невероятную. Признавая отношения партнерскими, Люциус хотел расширить значение этого понятия, поэтому, подойдя вплотную к своему новообретенному партнеру, он прошептал ему на ухо: — И я больше не твой работодатель... — И что теперь? — вскинулся Северус. — Подумай, а пока... Люциус коснулся кончиком пальца упрямо сомкнутых губ Северуса и заправил ему за ухо прядь выбившихся из хвоста волос. Тот лишь тяжело дышал и вздрогнул, когда Люциус целомудренно поцеловал его в скулу. — Нет, Северус, просто подумай... Люциус отступил на шаг, неотрывно глядя в распахнувшиеся от удивления глаза Северуса. — Во что ты играешь? — Подумай... — Зачем тебе это? — Ответ очевиден. Ланч в полдень. Добби тебя проводит. Люциус выходил из лаборатории, чувствуя себя победителем. * * * Для ланча Люциус намеренно выбрал малую столовую, чтобы подчеркнуть узость круга своих. Камерная обстановка сказала бы любому, что его принимают... любому, но не Северусу. Тот сдержанно кивнул присутствующим и сел, выдерживая дистанцию. Упрямец! В сторону Нарциссы и ее партнера он старался не смотреть. Что ж... Люциус сел рядом с Северусом и с улыбкой попросил Нарциссу передать соус, потом второй, потом вино... Северус беспокойно ерзал, чувствуя себя не на месте. — В следующий раз садись рядом с Нарси, напротив меня. — Какая разница. — О, mon cher ami, — Люциус говорил интимным шепотом, наслаждаясь смущением Северуса, — разница есть... — Люци, немедленно прекрати! Северус не юная леди, а ты не потасканный соблазнитель. — Нарси, я никогда не буду потасканным! — Скажи мне это через семьдесят лет, — Нарцисса обворожительно улыбнулась. — Я так поняла, мальчики, вам нужно поговорить? Не буду мешать. Она на прощанье ласково коснулась каждого и вышла, плотно закрыв за собой дверь. — Итак, — начал Люциус, потирая руки, — с этого дня мы начинаем восхождение на вершину власти, прошу запомнить этот день. — Мы? — партнер Нарциссы удивленно приподнял бровь. — Именно «мы», — Люциус лучезарно улыбался. — Для начала предлагаю ответить всего на один вопрос: чего хотят все? Его визави переглянулись и вежливо промолчали, давая ему возможность высказаться. Люциус любил быть в центре внимания — благодарные слушатели способствовали возникновению спонтанных и практически всегда победоносных идей. Вот и сейчас он чувствовал, что маленький заговор, пока больше похожий на игру, приведет их к успеху. — Фил, как ты смотришь на собственное издательство? — Смотря что издавать... — Самую популярную газету? — «Ежедневный пророк»? — «Пророк» перестанет быть популярным, когда появится наш «Магический шар»! Молчавший до этого Северус не выдержал: — Но почему «шар»? — Не важно! — Люциуса несло. — С еженедельным приложением «Семейная магия». Это будет первый цветной магический журнал с рекламой. Никаких унылых объявлений! Побольше золота и обещаний, и пробники косметических зелий в маленьких квадратных блестящих пакетиках... — Люциус не стал уточнять, при каких обстоятельствах познакомился с этой передовой упаковкой, но сама идея была многообещающей. — Так мы привлечем всех домохозяек. — Люци, это все замечательно, но как ты будешь выпускать цветной журнал, если даже цветные колдографии большая редкость? Меня интересует техническая сторона вопроса... — Вот поэтому, Фил, ты и будешь главой издательства. Кому, как не тебе вникнуть в тонкости производства? Кто, как не ты сумеет приспособить древние печатные станки к нашим целям? Кем, как не тобой будут гордиться наши соотечественники? — Зажигательно, Люци, но так мы будем выпускать только цветные картинки. А кто будет писать текст? Кто будет его править? — У вас на курсе училась Рита... как ее... — Скиттер. — Вот-вот! Очень активная девочка... я помню, какие она писала записки... — Люциус мечтательно прищурился. — Тебе? — тут же насторожился Северус. — Нет... Рудольфусу от Бель. И ведь почерк подделывала, змея! — И что потом? — Северус, абсолютно все знают, что теперь Бель счастливая супруга Руди... — Люци, это мелочи, — Фил был чрезвычайно серьезен, — но ведь тогда мне придется играть на публику... — И что тебя смущает? — Люци, пойми. Ты человек публичный, у тебя есть супруга и все знают, что ты счастлив в браке. — Допустим... — Теперь представь, что я начинаю появляться в свете — а это неизбежно в силу принятых обязательств, — и всем становится известно, что я вдовец, в одиночку воспитывающий дочь. Представил? — Тебе нужно прикрытие... какая-нибудь добрая женщина... — Люци, и как я объясню это Нарси? Уверяю тебя, она не потерпит никаких «добрых женщин». — Тогда... — Люциус лихорадочно соображал, — тогда это должен быть мужчина... партнер... Северус! Это будет Северус! Два гневных взгляда заставили Люциуса вздрогнуть: — А по-моему, отличная идея. Вы оба точно никогда не заинтересуетесь друг другом, и Нарси может быть совершенно спокойна! Северус шипел: — Отлично, Люциус, а нам не надо будет для достоверности переспать? В интересах дела? Или еще... Люциус заткнул его поцелуем. Раскрасневшийся Северус отпрянул, задыхаясь от возмущения, а Люциус совершенно спокойно взял его за руку и объявил: — Фил, если ты только попробуешь переспать с Северусом, я тебя прокляну. Северус, ты тоже не думай, что если когда-нибудь попытаешься соблазнить Фила, это сойдет тебе с рук. Люциус приобнял Северуса за талию и властно притянул к себе. Фил понимающе улыбнулся: — Люци, клянусь никогда не претендовать на то, что принадлежит тебе... Люциус усмехнулся: — В нашей ситуации это звучит несколько двусмысленно, но я тебя понял правильно. — А мое мнение кого-нибудь интересует? — Северус вырвался и теперь тяжело дышал. — Меня! — Люциус был серьезен, как никогда. — Твое мнение, Северус, важно для меня. Сейчас я продемонстрировал свой интерес и надеюсь, что когда-нибудь... — Люци, когда будет первый выпуск? Фил мастерски перевел разговор в более безопасное русло, за что Люциус был ему благодарен. Какой бес дернул его провоцировать Северуса на публичное выяснение отношений? Но, с другой стороны, пусть знает... — Хорошо бы тридцать первого июля, — Люциус прищурился, — хорошая дата. Да и не успеть раньше. Первый выпуск будет единым блоком: газета и журнал. К тому же времени должна быть готоваи новая косметическая линия. Название придумаем позже, но что-нибудь созвучное... — Золотой шар? — Отлично мыслишь. Северус, но почему «золотой»? — Это также не принципиально, как и то, что «шар». — Люци, а почему вдруг шары эти? Зелья? — Знаешь, Фил, для начала мы должны внушить людям доверие, а уж потом предложить свою программу. — А у нас есть программа? — Пока нет, но обязательно будет. И в ней будет слово «стабильность». Людям такое нравится. — И ты собираешься ввязаться в эту авантюру, не имея четкой программы и какого-то четкого плана действий? — Ну почему же авантюру? Люциус собирался рассказать о предначертанном... о высшем пути и руке Провидения, но ему не дали. Массивная дверь из выбеленного дуба дрогнула и упала в столовую. В дверном проеме стояли счастливые мальчишки: — Бух! — восторженно возопил Гарри. — Бух-бух! — не менее восторженно отозвался Драко. В коридоре показалась взволнованная Нарцисса: — Что у вас случилось? — Стихийная магия бушует... — А где эльф? При упоминании эльфа Гарри восторженно закивал и, схватив Нарциссу за руку липкой ладошкой, куда-то ее потащил. Драко поспешил за ними. Любопытство Люциуса не позволило ему оставаться на месте. Эльф обнаружился на лестнице. Он был, как в кокон, замотан в какую-то тряпку, в которой зоркая Нарцисса опознала свое платье. — Это что? — строго спросил Люциус, ни к кому конкретно не обращаясь. — Эль! — радостно отозвался Гарри. Фил фыркнул и спрятал улыбку под строгим взглядом Нарциссы. Она была настроена очень серьезно: — Фил, это не смешно! Шум почти разбудил Луну, и если бы не Нэнси с ее сферой тишины, девочка бы сейчас плакала. Освобожденный Криспи был полностью деморализован. Рыдая и сморкаясь в бывшее платье хозяйки, он поведал, что молодые маги — очень сильны, что «Криспи давно говорил, что одному ему не справиться», что «вот втроем было бы хорошо», что «маленький гость совсем одержим». Люциус только хмыкнул. Слабак! Подошедший Северус решительно взял за руку Драко, затем подошел к Нарциссе и отобрал у нее Гарри. Крепко удерживая мальчишек, он повел их в сторону учебной комнаты. — А за такие шалости я буду назначать вам отработки! — очень строго начал он. — Да! — весело закричал Гарри. — Да-да! — откликнулся Драко. — Вот только подрастите! — пообещал им строгий профессор.
HelenRad: 11 Люциус снова без сна ворочался на огромной и очень пустой кровати. Отпуская Северуса на ночь, он не мог отделаться от мысли, что развязывает руки Блэку, но не удерживать же его теперь силой? Скорее бы уже Фил вышел из тени и официально прибрал Северуса к рукам! Почему-то вспомнилось, как невозмутимо Северус отреагировал на Фила. Люциус ждал более бурной реакции. Он сам, когда только узнал личность таинственного возлюбленного своей невесты, долго не мог поверить: умница Нарцисса и Лавгуд, о странностях которого не слышал только глухой. И потребовалось больше трех лет, чтобы мнение Люциуса полностью изменилось, а чужой Ксенофилиус стал своим Филом. Но ведь Северус не знал историю этих Ромео с Джульеттой, вынужденных скрывать под масками не только лица, но и чувства. Умный Фил придумал для них идеальное прикрытие — никто и никогда не заподозрил бы думающую только о балах и нарядах снобку в незаконной связи с выставляющим себя на посмешище коллекционером странностей. Тем удивительнее была реакция Северуса. Или этим двоим тоже есть что скрывать? Люциус смутно представлял себе, с чего начинается открытие собственного издательства, но точно знал, что для этого необходимы деньги, а раз деньги, значит — гоблины. Уснул он уже под утро, точно зная, под какой процент возьмет кредит. Утро выдалось тихим, но проснулся Люциус от подозрительных шорохов и тихих поскуливаний. Рывком сев на кровати, он огляделся и, вопреки первоначальному желанию возмутиться, улыбнулся. Крошка Луна как-то сумела пробраться в его спальню и теперь приманивала сахаром на подиум его кровати трех толстых щенков. Щенки пищали, но лезли, а она лишь улыбалась. Где она их нашла, оставалось загадкой, как и то, каким образом ей удалось пробраться в магически запертую комнату. Люциус прищелкнул языком, а Луна запрокинула голову и, заметив его, радостно засмеялась и тотчас же вскинула ручки, требуя внимания. Он поднял ее с пола и прижал к себе. Люциус не знал, чем пахнет от маленьких детей, но этот запах ему нравился. Луна, наверное, совсем замерзла на полу, потому что сама забралась к нему на колени и прижалась спиной к его груди. Потом она подняла одеяло и с интересом стала разглядывать волоски на его ноге. Дернув за один, она задрала любопытную мордашку, проверяя реакцию. Видя, что Люциус улыбается, она улыбнулась в ответ и принялась избавлять его от лишней растительности. Тихое мирное утро не могло не закончится катастрофой. Люциус вздрогнул, услышав леденящий душу вой. Быстро надев халат и прижимая к себе Луну, он выбежал из спальни, держа палочку наготове. Вой доносился из его кабинета, к дверям которого с разных сторон спешили Нарцисса с Филом и Северус. Быстро отдав супруге дочку, Люциус наколдовал распознающие чары и содрогнулся от удушающе-плотной волны такой черной магии, о которой раньше доводилось только читать. Северус совершенно по-маггловски вышиб дверь кабинета, и все они замерли на пороге. В центре кабинета на ковре расположились мальчишки, которые, склонив головы, что-то с интересом изучали. В наступившей тишине было слышно только сдерживаемое дыхание. Внезапно Гарри что-то сделал, резко дернувшись, и вой возобновился. А дети словно и не реагировали на этот звук. Люциус подошел поближе и понял, что Гарри варварски рвет какую-то тонкую брошюрку. Приглядевшись, он с ужасом узнал в ней тетрадь, переданную на хранение Темным Лордом со строжайшим запретом к ней прикасаться. Тетрадь лежала в тайном сейфе, и чтобы открыть его, требовалось капнуть на замок кровью Люциуса. Теперь же этот сейф был беспомощно распахнут, а его нутро зияло пустотой. Все находившиеся там бумаги были изорваны в клочья. Такой жуткий фон черной магии могла создавать только та самая тетрадь, над которой сейчас надругались неубиваемый Поттер и его собственный наследник. Люциус обозначил свое присутствие деликатным покашливанием, на которое мальчишки синхронно подняли головы и радостно заговорили: — Ага? — Ага-ага! И что с такими делать? С той же осторожность, с которой он бы подбирался к опасному зверю, Люциус скользнул к детям и подхватил обоих с пола. Ничего не произошло. Вой стих, а Северус вытащил изо рта Гарри изрядно пожеванный листок, бывший когда-то страницей тетради. — Это от Лорда? — одними губами прошептал Северус. Люциус кивнул, пытаясь сообразить, каким артефактом могла оказаться эта тетрадка, и почему дети все еще живы, несмотря на магическое безумие, творившееся в кабинете. Передав недовольных прерванной игрой мальчишек Нарциссе с Филом, Люциус знаком остановил Северуса, который начал проверять детей диагностическими чарами: — Никаких посторонних чар здесь! Оставь мальчишек тем, кто знает, что им необходимо. Фил — неплохой колдомедик. С Нарциссой они сделают все, что требуется, а вот нам нужно разобраться с этой вещью. Люциус накрыл тетрадь защитной сферой и запер дверь, на всякий случай отрезая их от остальных помещений дома. Распознающие чары не работали. От напряжения на лбу выступила испарина. Что же это может быть? Вещь явно не проклята, такое ощущение, что это просто оболочка, наполненная иным содержимым. Северус смотрел угрюмо, но не вмешивался. Поняв, что ничего нового не узнает, Люциус отступил на шаг: — Попробуй ты... Как Северус творчески плетет чары, он видел уже два раза, но даже представить себе не мог, сколько заклинаний тот знает. Причем не просто знает, а активно использует, творчески комбинируя. Поговаривали, что его обучал сам Темный Лорд. Правда это или нет, Люциус не интересовался, а хвастаться Северус не спешил. В какой-то момент Люциус заметил, как Северус побледнел, и уже хотел остановить его, подозревая магическое истощение, но тот остановился сам. — Люциус, я не хочу тебя пугать... — Договаривай! — Ты знаешь, что такое хоркрукс? Теперь настала очередь Люциуса бледнеть: — Да. — Ты понимаешь, что Лорд сделает с нами, если возродится? — Догадываюсь... а значит, в наших интересах этого не допустить. Северус как-то странно на него посмотрел. — А я вот думаю, как Гарри удалось вырвать страницу? Ведь... — Предмет, являющийся хоркруксом, становится практически неуязвимым — заклинания и механические воздействия не оставят на нём и царапины... — Люциус на память процитировал трактат по Темным искусствам. — Но ведь это невозможно! — Что и пугает... — Северус устало прикрыл глаза и продолжил цитату: — Для надёжного уничтожения нужно необратимо повредить хоркрукс таким способом, от которого не существует магической защиты, или защита от которых крайне редка или малодоступна. Существует всего несколько средств, которые могут разрушить хоркруксы (в том числе, яд змея Василиска и Адское пламя). Также хоркрукс может уничтожить его создатель. Для этого он должен раскаяться, однако душевная боль при этом будет столь невыносима, что, скорее всего, убьёт волшебника. — Создатель? — Что твой эльф говорил про одержимость? Подозреваю, что они могут видеть такие вещи. — Не может быть... Северус с отвращением смотрел на черную тетрадь. Он сгорбился на стуле, зажав ладони вытянутых рук коленями. Когда он опустил голову ниже, волосы полностью занавесили его лицо. — Что делать будем? Люциус не верил в безвыходные ситуации. Северус неопределенно махнул головой и не отозвался. Люциус принялся размышлять. Если предположить, что Гарри является живым хоркруксом, то тогда с легкостью объясняется тот факт, что черная тетрадь лишилась целостности, столкнувшись с более энергичным двойником. Но следом возникал закономерный вопрос — зачем Лорду живой хоркрукс, обладающий полноценным разумом? Или он планировал жить вечно в теле врага? А может, это уже не Гарри, а... От этих мыслей становилось жутковато. — Люциус, — хриплый голос Северуса застал врасплох, — Ты же любишь детей? Знаю, что любишь... иначе бы... — Северус встряхнул головой, словно решаясь: — Помоги нам скрыться и отпусти нас. Пожалуйста. Я найду способ избавить его от этой дряни, я знаю, где искать. Пожалуйста, я сделаю все, о чем ты попросишь... Как же заманчиво звучит! Просящий Северус вызывал вполне определенное желание, которое было невозможно скрыть. Люциус вдруг ощутил себя обнаженным в одной тонкой сорочке и накинутом сверху шелковом халате. Обнаженным и жаждущим. Вот же, черт, как не ко времени! Отпускать Северуса он точно не собирался — ни вместе с Гарри, ни одного, как и пользоваться его более чем щедрым предложением. Лучше уж Люциус подождет, когда Северус попросит его, изнывая от желания, и вот тогда... — Люциус, пожалуйста. — Нет! — Северус отшатнулся, и в его взгляде мелькнуло такое глухое отчаяние, что Люциус поспешил объяснить. — Лучшей защиты для Гарри не существует. Где гарантия, что вы не попадетесь Дамблдору сразу же, как только покинете менор? То, что он поселил ребенка с теми ужасными магглами, говорит о ценности Избранного лично для него. Если старик и не догадывается о хоркруксе, то он все равно использует ребенка как приманку... но я подозреваю, что не просто догадывается — знает. Северус молчал. Он лишь сосредоточенно разглядывал свои руки, словно удивляясь отсутствию палочки. — Ты хочешь сказать, что тебя беспокоит благополучие Гарри? Но ведь от его нахождения здесь может пострадать твой наследник. Я понимаю, что Драко не твой сын, но ведь это ребенок... Стоп-стоп-стоп. Что за каша в голове у Северуса? С чего он взял, что Драко не его сын? — Северус, тебе кто-то сказал, что это не мой сын? — вкрадчиво начал Люциус. Видит Мерлин, он найдет этого негодяя и вырвет его поганый язык. — Ты сам. — Когда?! — Люциус, ты сам говорил мне, когда рассказывал про... особенности твоей семьи... Я тогда подумал, что ты поэтому и позвал меня в крестные, чтобы... — Чтобы лишний раз подчеркнуть, что бастард Драко ничего иного не заслужил? Ну, знаешь! — Люциус, но должно же быть какое-то логичное объяснение выбору моей кандидатуры? Этот кобель Блэк хорошо постарался! Такое упорное нежелание признавать очевидное... Люциус разозлился: — Мне нужен был повод! Достойный повод, чтобы пригласить тебя в менор. Ты очень удивишься, но маги, особенно те, что чтут традиции, не крестят своих детей! — Но тогда почему? И этот человек называет других идиотами? Люциус подошел к Северусу и, взяв его за руку, рывком поднял со стула: — Потому! Поцелуй получился жестким. Люциус мстил за свою обиду и за непонимание простых вещей, а Северус не собирался сдаваться. Отстранившись, чтобы глотнуть воздуха, Люциус не сдержался. — Так понятно? — Повтори... От бархатной хрипотцы в голосе Северуса Люциус определенно терял голову, потому что чем еще объяснить ободранные о ковер колени в опасной близости от осколка души бывшего Повелителя? Так или иначе, лежать на этом ковре было неудобно. Шерстяной ворс неприятно колол вспотевшую спину, вызывая желание почесаться. Северус лежал рядом, закинув руки за голову, и, судя по всему, у него таких проблем не было. — Мне надо попасть в библиотеку Блэков. Романтика... Люциус поднялся с ковра и завернулся в халат. Тонкая сорочка не пережила объяснений, и он сентиментально припрятал ее в ящик стола. — К Блэку пойду я!
HelenRad: 12 Поход к Блэку пришлось отложить. Пришел взволнованный Фил и сообщил о результатах диагностики. Обнаружив в голове Гарри чужеродную сущность, тот тоже вспомнил слова эльфа и вызвал Крипси. Домовик подтвердил его догадку и, делая страшные глаза, сообщил, что маленький гость поэтому и ищет опасности. Подвергая собственную жизнь риску, Гарри держал подселенца в узде. Люциус содрогнулся. Гарри срочно требовалось избавить от этого довеска! Северус был с ним совершенно согласен. Он порывался пойти к Блэку и попросить доступ в библиотеку. Северус вспомнил, как однажды Регулус Блек рассказывал, что в их библиотеке должен быть один старинный гриммуар. Когда-то давно кто-то из предков Блэков развлекался изготовлением хоркруксов, один из которых поместил в любимую, но неверную жену, после чего благополучно отбыл в мир иной. Новый супруг этой женщины, бывший по совместительству братом покойного, разгадал тайну усопшего и долго искал пути, как уничтожить хоркрукс и сохранить жизнь любимой. И ему это удалось! Записи сохранились в семейных хрониках, а сам ритуал избавления он подробно описал в гриммуаре, среди других обрядов. Решение Люциуса не отпускать Северуса к Блэку только укрепилось. Совершенно очевидно, чего тот потребует за возможность порыться в фамильной библиотеке. Сам же Люциус знал, как склонить Блэка к сотрудничеству, минуя долгий этап уговоров. Однако найти самого Блэка оказалось непросто. Его лондонский особняк был скрыт Фиделиусом, через который не смогли пройти ни Нарцисса, ни вызванная позже Бель, которые знали этот адрес с детства и по крови были Блэками. Не иначе подсуетился Дамблдор... Люциус помнил о заводном характере Блэка и был уверен, что разгульная натура возьмет свое. Ну не сможет тот сидеть в четырех стенах! Северус сварил простое зелье поиска, и Люциус теперь проводил поисковый ритуал каждый вечер, надеясь выследить Блэка, когда тот пойдет развеиваться. Но то ли Блэк был осторожен, то ли время для поиска было выбрано неудачно, но прошел почти месяц, прежде, чем зелье засветилось синим, указывая на возможный благополучный исход ритуала. * * * Блэк отыскался в какой-то маггловской забегаловке, где мрачно кромсал яичницу. Его опухшее лицо и потухший взгляд указывали на то, что закусывать он начал далеко не сразу. — О-о... старина Люциус... — Блэк вроде и не удивился, — извини, выпить не предлагаю, а есть такое ты не будешь... — Тонкое жизненное наблюдение, — фыркнул Люциус и уселся к Блэку за столик. — Что надо? — Блэк не собирался придерживаться правил этикета. — Говори и проваливай. — Гарри. — Что «Гарри»? Я не собираюсь отгадывать дурацкие ребусы. — Гарри Поттер попал в беду. Блэк, несмотря на глубокое похмелье, соображал быстро. И реакция у него была отменная — Люциус не заметил, как тот оказался рядом, прижимая его к грязной стене, а его палочка больно впилась куда-то меж ребер. — Ты учти, у меня после Азкабана нервы слабые, я ведь могу и не сдержаться. — Валяй! Не сдерживайся... но только тогда ты ничего не узнаешь о своем крестнике. — Что велел передать твой господин? Блэк явно хотел подраться и его не останавливал ни статут секретности, ни люди вокруг. А ведь с него еще предстояло взять Обет о неразглашении, перенести в охотничий домик и показать воспоминания о хоркруксе. Поэтому Люциус не спешил делать резких движений: — Мой господин интересуется, на что готов пойти крестный, защищая своего подопечного. — На все! Блэк почти рычал. Сейчас Люциус не удивлялся, что его анимагическая форма — здоровенный кобель. Очень отражает суть... и скалится похоже. — Тогда пойдем. — Куда? — Какая разница? На такие предложения импульсивный Блэк откликался с охотой. Действительно, какая теперь разница? Люциус подождал, пока хмурый Блэк расплатится за нехитрый ужин, и отвел его в безлюдный тупик между двумя домами, откуда они и аппарировали. Надо сказать, что в этой ситуации Блэк вел себя достойно — никаких истерик и сожалений, только какая-то мрачная решимость идти до конца, каким бы этот конец ни был. В маленьком охотничьем домике все было готово для просмотра воспоминаний: Омут памяти манил серебристыми всполохами, и Блэк изумленно уставился на него: — Что это? — Узнаешь, если пообещаешь, что увиденное не пойдет дальше тебя. — В смысле? — То, что ты узнаешь должно остаться в тайне. Ото всех. — Это касается Гарри? — Напрямую. — Слова хватит? — Обет о неразглашении. — Хорошо, только сначала дай антипохмельного. Голова раскалывается. Люциус вызвал эльфа и через пару мгновений тот принес фиал с зельем. Блэк жадно осушил склянку и с облегчением выдохнул. Его лицо чуть порозовело, а взгляд стал более цепким: — Формула Обета? — Стандартная: ни устно, ни письменно, ни ментально. — Идет! Блэк безропотно дал Обет и начал просматривать воспоминания, подготовленные Северусом: о жизни Гарри у тех магглов, о его обучении, о происшествии с тетрадью и о допросе домовика. Северус мастерски убрал из воспоминаний то, что как-то свидетельствовало о личности свидетеля и не давало опознать хозяев дома, где живет Гарри. Блэк вынырнул из воспоминаний бледным, с перекошенным от бешенства лицом. Он долго и изобретательно поносил Лорда и почему-то Дамблдора, что давало надежду на благополучный исход дела. Выслушав поток брани до конца, Люциус протянул Блэку фиал с успокоительным. — Поговорим? — Что тебе надо? Люциус, я ни за что не поверю, что ты ввязался в это дело без интереса для себя. Теперь главное — не переиграть. Медленно и растягивая слова, Люциус начал: — Видишь ли, та занимательная тетрадка была оставлена мне на хранение. — И что? — Она теперь уничтожена окончательно. Есть один ритуал, который позволяет извлечь чужую сущность из живого человека, не причинив тому вреда, — по поводу вреда Люциус был не уверен, но Блэку об этом знать не обязательно. В конце концов, колдомедицина практически всесильна. — Чужая сущность при этом?.. — Погибает, не причиняя больше никаких хлопот. — Получается, что ты меняешь сторону? — Нет. Я всегда только на своей стороне. — Что требуется от меня? — Дать доступ в твою библиотеку. У вас там должен быть... — Точно! Гриммуар дядюшки Бетельгейзе... как я мог забыть? Люциус едва удержался от ехидного замечания о том, что пить надо меньше, а Блэк принялся сосредоточенно ходить из угла в угол по комнате, о чем-то напряженно размышляя. Это несколько нервировало, но ведь сейчас Блэк принимал судьбоносное решение и, по сути, предавал Дамблдора у которого, по словам злопыхателей, был комнатной собачкой. Но, похоже, все было не так просто. Блэк резко остановился, а затем медленно подбирая слова, начал: — А если я скажу... что тот хоркрукс... не последний? Такого удара Люциус не ожидал. Он опустился в кресло и, готовясь к самому плохому, спросил: — Что ты знаешь? Блэк колебался недолго. Он сел в кресло напротив Люциуса и, мрачно усмехнувшись, сказал: — С тебя я не буду спрашивать никаких Обетов, потому что никуда ты с этой информацией не побежишь... Блэк достал из кармана сигареты и, не спрашивая разрешения, закурил. Люциус терпеть не мог запах табака, но высказывать недовольство не спешил. Что знает Блэк? А тот, словно испытывая терпение, выпускал кольца вонючего дыма и, казалось, полностью ушел в себя. Затем встрепенулся и, потерев глаза, негромко начал: — Когда я вернулся домой, то там не было никого, кроме старого домовика. Кричер мне очень обрадовался, хотя и высказал недовольство, что я обижал «хозяюшку Блэк», а вот потом началось странное. Он просил меня уничтожить одну вещь, из-за которой умер «молодой хозяин Регулус». Вещью этой оказался старинный медальон, с вензелем из переплетенных змей, которые образовывали буквы. Догадываешься, какие? — ЛВ? — Мелко мыслишь! СС... Люциус не успел подумать, что у Северуса никогда не было медальона, как Блэк с горечью закончил: — Салазар Слизерин... — Блэк выругался и сплюнул на пол, сжимая руки в кулаки. — Когда я спросил этого уродца, почему я должен уничтожать реликвию Основателя, то он ехидно посоветовал проверить ее на темную магию, а потом принялся биться головой об пол и сокрушаться, что не может выполнить последнюю волю. Я плохо понял, что к чему, но простая проверка показала, что вещь с сюрпризом. Поэтому я отнес медальон Дамблдору. Люциус замер. Слишком многое было завязано на «великого светлого мага», а таких совпадений просто не бывает. Блэк внезапно вспомнил о тлеющей в пальцах сигарете и докурил ее за пару затяжек, небрежно стряхивая пепел на пол. Не дождавшись реакции, он уничтожил следы беспорядка и заговорил уже спокойнее. — Пресветлый Альбус поблагодарил меня... а потом пожаловался на недостаток времени и выпроводил, оставив медальон у себя. Вернувшись домой, я много думал... — Блэк подергал воротник рубахи, словно он его душил, и продолжил: — Я решил проследить за Дамблдором... тогда это казалось мне хорошей идеей. Первый раз я удивился, когда Слагхорн, после визита Дамблдора, спешно собрал вещи и аппарировал в неизвестном направлении. Поговорить с ним я не успел, как и найти, где он прячется... Затем Дамблдор принялся навещать Азкабан. Я не знал, с кем он там встречается, но после тех посещений он становился все довольнее и довольнее. Блэк замолчал, окинув комнату взглядом человека, отчаянно желающего напиться. «Если он будет продолжать в том же духе, то непременно сопьется», — подумалось Люциусу, но вмешиваться он не собирался. Блэк же вновь закурил и, с тоской глядя куда-то на стену поверх головы Люциуса, продолжил: — Последние дни Дамблдор что-то ищет в старом заброшенном доме, но не в этом дело. Ты знал, что у него есть брат? Вопрос застал врасплох. Еще в школе некоторые сплетники что-то болтали про загадочного брата Дамблдора, но по всему выходило, что они много лет как рассорились и чуть ли не проклинают друг друга при встрече. — Трактирщик! Его брат обыкновенный трактирщик... — Блэк отбросил сигарету, испепеляя ее в воздухе. — У меня была встреча в «Кабаньей голове», мне там предложили один порошок... но не суть. Мой продавец был очень осторожным и сбежал, едва заметив Дамблдора, а меня заинтересовало, что хозяин трактира, холодно ему кивнув, дал ключ. Краем глаза я заметил номер комнаты и решил узнать, с кем же встречается наш Альбус. В комнату я пробрался первым и, обернувшись Бродягой, забрался под кровать. Мне было почти ничего не видно, зато я многое услышал... Блэк встал и несколько раз обежал комнату. Был бы собакой, непременно бы зарычал от переполнявшей его агрессии. От его мельтешения в глазах Люциуса уже рябило, но он готов был потерпеть. Наконец, Блэк остановился и устало плюхнулся в кресло, отбрасывая в сторону пачку сигарет, наверное, чтобы избежать соблазна снова закурить. Он несколько раз вздохнул, а потом заговорил вновь, горячо и торопливо, будто боясь не успеть: — С братом Дамблдор был гораздо откровеннее, нежели со мной. Он рассказал ему, что медальон, за который Рег заплатил жизнью, на самом деле является хоркруксом, и что таких вещиц Волдеморт наплодил несколько. Дамблдор точно знает про три: этот злополучный медальон, чаша Хаффлпафф и кольцо Перевеллов, а также подозревает, что было еще что-то, предположительно из вещей Ровены Равенкло, может быть, знаменитая пропавшая диадема... — А еще одна черная тетрадь и Гарри Поттер... — после продолжительного молчания голос Люциуса охрип. — Ваш Волдеморт был большим затейником. — Что ж... это многое объясняет... Так ты дашь доступ в библиотеку? — Дам, если буду участвовать в ритуале уничтожения хоркрукса. — Будем считать, что договорились. Люциус извлек воспоминания из Омута Памяти и надежно запечатал их в стеклянных флаконах, которые немедленно отдал вызванному эльфу с коротким приказом: «Спрятать!» Затем они с Блэком вышли на улицу и молча пожали друг другу руки, прощаясь. Перед аппарацией, Блэк криво усмехнулся и сказал: — Завтра в полдень. Дом находится по адресу: Площадь Гриммо, двенадцать. Ты его увидишь... — и после секундного замешательства добавил: — И Снейпа с собой возьми.
HelenRad: 13 Люциус вернулся домой полный самых мрачных предчувствий. Множественные хоркруксы Лорда — это все-таки те еще сокровища. Что делать? Позволить уничтожить их Дамблдору? Люциус не сомневался в том, с какой целью тот ищет осколки души, но почему-то казалось, что сам он справится гораздо лучше. Зловещая тетрадь сгорела в Адском пламени, хоркрукс в Гарри сгинет после ритуала, который они скоро проведут, в чем Люциус не сомневался ни мгновения. А вот где искать оставшиеся? Допустим, в заброшенном доме спрятан еще один хоркрукс... допустим... и пусть его обезвредит Дамблдор — должен же великий светлый маг принять участие в борьбе со злом... Идей, где Лорд мог спрятать оставшиеся хоркруксы, не было. И спросить тоже было не у кого... стоп! А если осторожно опросить бывших сподвижников Лорда? Оставил же Лорд эту злополучную тетрадку ему, так почему бы не поручить и остальным? Тотчас же вспомнилась Бель, которую Лорд всегда выделял, заставляя Рудольфуса исходить ядом от ревности, а Нарси — злиться на бестолковую сестру. А еще неплохо было бы побеседовать с Мальсибером, тот одно время был почти адъютантом его темнейшества и сопровождал его на всякие мелкие встречи... Но ведь Мальсибер о таком будет молчать... Решение пришло само, и Люциус удивился, что не подумал об этом сразу. Северус! Он отличный легиллимент и вполне в состоянии покопаться в мозгах у старины Мальси. Вполне! Оставалось придумать повод для визита к Мальсиберу вместе со Снейпом. Северус нашелся в учебном классе. Удобно усевшись на диване, он читал вслух какую-то книгу, а по обеим сторонам от него мирно спали Драко и Гарри. Прислушавшись, Люциус понял, что книга эта — учебник зельеварения за второй курс. — Северус... — тихо позвал он. Тот поднял взгляд от книги и шепотом отозвался: — Что? — Почему за второй курс? — Потому что первый они уже прослушали. — Ты хотел сказать — проспали? Северус только тихо фыркнул и продолжил чтение. Голос у него действительно был замечательный. Люциус поймал себя на том, что с удовольствием слушает его, совсем не вникая в слова. Слушал бы и слушал, но у них было дело. — Северус, нам срочно надо попасть к Мальсиберу. — Зачем? Люциус тихим щелчком пальцев вызвал Добби и Крипси, знаками поручил им позаботиться о спящих мальчишках и увлек Северуса в кабинет для серьезного разговора. — Что случилось? Голос Северуса был по-прежнему тих, но во взгляде Люциус заметил нешуточную тревогу. Тогда он вздохнул и начал: — Лорд сделал несколько хоркруксов. — Что?! — Из известных нам — это медальон Слизерина, кольцо Перевеллов, чаша Хаффлпафф. Еще один — предположительно — диадема Равенкло. — Но ведь тогда Лорд должен был стать сумасшедшим... — А ты разве не замечал странностей в его поведении? И эта его программа — убить побольше магглорожденных и ребенка... явно рассудок не оставался прежним. Мы ведь ждали от него совсем другого, когда получали вот это... — Люциус потер знак Мрака через тонкую ткань рубашки. Северус сжал свое предплечье и склонил голову: — Что будем делать? — Искать и уничтожать. Медальон, кстати, Дамблдор уже уничтожил. — Откуда эти сведения? — Блэк, когда не пристает с поцелуями, очень интересный собеседник. — Да неужели? Как же Люциусу нравилась ревность Северуса, когда он был уверен, что ревнуют его, а не Блэка. Он утвердительно покачал головой: — Определенно. К тому же целуется он без огонька... — Ах, без огонька? Как получилось, что Северус прижал его к подоконнику, Люциус не понял, но вот все, что было дальше... Кто из них что кому доказывал, стало абсолютно неважно, потому что есть вещи, которые в доказательствах не нуждаются. А оторванную портьеру вполне можно списать на детские шалости... Отдышавшись, Люциус продолжил разговор: — Сейчас я приглашу Мальсибера, потому что неизвестно, удастся ли провернуть наше дельце у него дома. — А что за дельце? — Я его отвлеку и обездвижу, а ты покопаешься у него в мозгах. Одно время он много сопровождал Лорда. Может, что и увидел. — Но ведь это незаконно... — Северус, мы все члены одной террористической организации. Какие законы между своими? А ему это только повысит самооценку! — Что его связали и покопались в воспоминаниях? — уточнил Северус. — Что его пригласили, чтобы обсудить новое дело. Он будет ответственным за пропаганду. — Но... — Северус, небольшой Обливейт, и привлечение его к реальному делу. Мне кажется, что он скучает. Как же Северусу шло изумление! Люциус с восторгом изучал тени эмоций, мелькавшие на лице всегда крайне сдержанного Снейпа, и гордился собой. А ведь ему доводилось видеть, как обычная ледяная маска Северуса плавится от накала страстей, на мгновение делая его лицо беспомощно-счастливым. И вот ради этого мгновения абсолютного счастья Люциус был готов на многое. * * * Мальсибер, наверное, все же скучал, потому что появился через полчаса после приглашения и в отличном настроении: — Ну-с, Люциус, чем ты хочешь меня порадовать? Люциус порадовал его Петрификусом и удобно уложил на диван, подзывая Северуса поближе: — Смотри внимательно. Чаша, кольцо... диадема вряд ли, но всякое бывает. Северус устроился на диване рядом с Мальсибером и принялся просто смотреть в его глаза. Время шло... Мальсибер по-прежнему злился, но ничего не мог поделать, а вот Северус стремительно бледнел. Люциус уже хотел вмешаться, как тот, что-то прошептав, разорвал зрительный контакт и чуть не упал, вставая с дивана. — Есть! — Что? — Диадема! Мальсибер сопровождал Лорда, когда тот приходил в Хогвартс просить должность профессора ЗОТИ. — И?.. — Диадему Лорд спрятал в замке. Люциус уселся в кресло, не обращая внимания на гневно сверкающего глазами Мальсибера. — Замок — это Дамблдор. Не знаешь, как его обойти? — На моей памяти только мародерам удавалось проворачивать свои темные делишки у него под носом, чтобы... — Стоп! Мародерам? Так ведь Блэк один из них... Ему и карты в руки. — Люциус, он не пойдет против... — Все-таки ты его плохо знаешь, — Люциус довольно усмехнулся, заметив, как дернулся Северус от его замечания. — Но меня это полностью устраивает. Люциус подошел к стоящему у камина Северусу и как следует его поцеловал, за что был награжден двумя запоминающимися взглядами: смущенно-возмущенным от Северуса и изумленно-ошарашенным от Мальсибера. Ну, хватит играть! — Обливейт! Мальсибер тяжело уселся на диване и потер виски, а Люциус, не давая ему задаться никакими вопросами, заботливо протянул бокал бренди: — Стареешь, дружище! Не думал, что информация о государственном перевороте так на тебя повлияет. — О перевороте? Люциус страдальчески закатил глаза: — Вот только не начинай снова. Что ты помнишь? — Пришел, домовик проводил в кабинет... и все... — Плохо дело... Придется звать Фила. — А кто это? — Ну не в Мунго же тебя вести? А Фил — молодец, он поможет. К тому же, он с нами в деле. Люциус понимал, что второй такой благоприятной ситуации не будет. Мальсибера надо было привлечь на свою сторону. Этот сплетник тонко чувствовал настроения в обществе и умел изумительно дозировать информацию, чтобы, не говоря ни слова неправды, ввести в заблуждение всех. Подошедший Фил обнаружил у Мальсибера общее переутомление и напоил укрепляющим бальзамом. Пациенту стало явно лучше, и он уже с интересом разглядывал странную команду, собравшуюся в поместье Малфоев. Вопросов он не задавал, что само по себе было хорошим признаком — значит, признал в Люциусе лидера и готов ждать объяснений. Оставалось только решить, что соблазнительнее для Мальсибера: борьба со скукой и тайная подготовка переворота, или же пост в Министерстве и стабильная жизнь. Так ничего и не решив, Люциус начал издалека: — В маггловском мире сейчас начинается война за Фолклендские острова. Судя по всему, Мальсибер был поражен: — Нас опять будут бомбить? — Не исключено, — важно ответил Люциус, разливая коньяк, — поэтому Статут секретности актуален, как никогда. Мальсибер заинтересованно молчал. Он не понимал, к чему Люциус это рассказывает, а сам Люциус доверился вдохновению: — Если сейчас рассказать об ужасах войны и возможных бомбежках, возможна паника, а наше Министерство настолько закостенело, что никак не отреагирует на эту информацию. — И что? — А мы пообещаем защиту населению магической Британии. На фоне вялого правительства Миллисенты Багнолд мы произведем выгодное впечатление. Мы пообещаем, что сделаем все возможное, чтобы ни одна маггловская бомба не упала на головы почтенных членов магического сообщества... — идея начинала захватывать Люциуса больше и больше. — А если упадет? Все-таки Мальсибер был скептиком. Люциус победно взглянул на него и торжественно заявил: — Если упадет, то я навсегда забуду о своих планах! — А в чем подвох? — не унимался Мальсибер. Северус, кажется, начинал о чем-то догадываться. Он подошел к большому глобусу, который издавна украшал кабинет хозяина поместья, и начал сосредоточенно его крутить. — Я открою страшную тайну. Только тебе, старина, и только потому, что я к тебе хорошо отношусь. Вне зависимости от того, кто победит в этой войне, бомбы на Британию падать не будут. — Почему? — Потому что Фолклендские острова в другом полушарии, — ответил за Люциуса разобравшийся в теме Северус. — И что? — Во-о-о-от! — торжествовал Люциус, — Маги традиционно не разбираются ни в географии, ни в маггловской политике. Если мы будем давать выдержки из маггловских газет, да еще с их фотографиями... Мы можем пообещать что угодно и, в конце концов, сдержать свои обещания. — Гениально! Мальсибер был в восторге. Идея Люциуса, зародившаяся спонтанно и исключительно благодаря регулярному чтению маггловской прессы, понравилась ему чрезвычайно. Он уже явно прикидывал, как это можно преподнести, когда вдруг растерянно поглядел на Люциуса: — Но ведь мы не сможем дать эту информацию со страниц «Пророка»... — Правильно! Поэтому разреши тебе представить — Ксенофилиус Лавгуд, главный редактор ежедневной газеты «Магический шар». Мальсибер внимательно оглядел серьезного Фила, что-то прошептал себе под нос, смутно похожее на «вполне», и без тени усмешки спросил: — А почему шар? — Ну, понимаешь, — пустился в объяснения Люциус, — магический шар — это такой предмет, в котором, если вглядеться, можно увидеть будущее... — Нет, нет, нет... никаких шаров! — Мальсибер был непреклонен. — Только «Придира»! — Почему «Придира»? — Идеальное название для оппозиционной прессы, которое после прихода к власти будет символизировать контроль над этой властью... Теперь уже несло Мальсибера, но Люциус не возражал. Пускай, все-таки тот превосходно чувствует конъюнктуру. Да и полезно ему будет почувствовать, что его мнение высоко ценят. — Отлично! «Придира» так «Придира»! Люциус уже собирался предложить всем аперитив, за удачное начало дела, как дверь, чуть дрогнув, распахнулась. На пороге, взявшись за руки, стояли Драко и Гарри. Их восторженные взгляды обратились на присутствующих. — Бух! — крикнул Гарри. — Бух-бух! — отозвался Драко. Мальсибер с интересом смотрел на лоб Гарри, украшенный всем известным шрамом в виде молнии: — А это у нас кто? Люциус нашелся с ответом моментально: — Наш козырный туз!
HelenRad: 14 День прошел просто чудесно. Мальсибер, уверенный, что Люциус несколько лет готовил эту интригу, завелся с полувзмаха палочкой. Он поведал об одном «маленьком домике», где можно разместить не только печатный станок, но и редакцию газеты вместе со штабом новой партии. Лежа в постели, Люциус уже мечтал о собственной партии и выбирал для нее название, когда вдруг вспомнил о Блэке и помрачнел. Что означали его последние слова? Только ли то, что Блэк признавал в Северусе эксперта по темной магии? Разумеется, нет! Да и с чего он решил, что они с Северусом как-то связаны? Что-то почувствовать он мог только в анимагической форме. Люциус довольно улыбнулся, представив, что именно мог почувствовать этот пес, и для себя решил, что Блэк ни о чем не знает. А раз ни о чем не знает, то и с Северусом ему лишний раз встречаться не стоит. От греха подальше. Утро началось с появления отвратительно бодрого Мальсибера, который потребовал срочно отыскать ему Фила, почему-то не ночевавшего дома. Клятвенно заверив нового соратника, что к завтраку соберутся все посвященные, Люциус поинтересовался, почему вдруг такая суета с утра. Ответ его очень порадовал: — Люциус, первый номер нашей газеты выходит послезавтра, а у нас еще ничего не готово. Кстати, тебе самому не помешало бы взглянуть на будущий штаб. Воодушевление Мальсибера было заразительным. Уже через четверть часа Люциус договорился с гоблинами о кредитовании нового дела, назначил управляющего и нашел человека, продававшего печатный станок. И все это по каминной связи! За завтраком все предпочитали молчать. Появление за столом Мальсибера нарушило хрупкий баланс, и теперь все боялись сболтнуть лишнее, чтобы себя не выдать. Особенно тяжело приходилось Филу. Его образ трещал по швам — слова, сказанные согласно привычной роли, звучали фальшиво, а позволять увидеть лишнее постороннему не хотелось. Посчитав за лучшее начать операцию прикрытия заранее, Люциус начал: — Фил, Северус, а вы уже решили, у кого будете жить? Фил подавился чаем, а вот Северус, похоже, разозлился. Плавным движением выскользнув из-за стола, он подошел к все еще пытающемуся прокашляться Филу и, похлопав его по спине, обнял за плечи. — Спасибо, Люциус, что поднял этот вопрос, но мы бы предпочли договориться сами. Фил, решив, видимо, подыграть, прижался затылком к груди стоящего позади Северуса и почти интимно прошептал: — Зачем нам свидетели? Нарцисса с веселым изумлением смотрела на то, что вытворяет за столом ее мужчина, но не вмешивалась. Конечно, ей хорошо, она в своем не сомневается... а зря! Северус огладил плечи Фила и, склонившись ниже, что-то горячо зашептал тому на ухо. На что Фил только кивал с загадочной улыбкой сфинкса. Люциус словно на себе чувствовал это жаркое дыхание у уха и по спине у него побежали мурашки. Что эти двое вытворяют?! А единственный зритель, ради которого, собственно, и разыгрывалась эта комедия, со скучающим видом помешивал чай и вежливо улыбался Нарциссе. — Довольно! — не выдержал, наконец, Люциус. — У нас столько дел, а вы ведете себя, как озабоченные подростки. — Люциус, не думал, что ты настолько гомофобен, — лениво отозвался Мальсибер. — Несколько непривычное амплуа старых знакомых, не более. К тому же работать с людьми, которые заинтересованы друг в друге, большое удовольствие. Фил и Северус взглянули на Мальсибера и одновременно рассмеялись. Точно спелись! Чуть резче, чем того хотелось, Люциус начал: — Ввиду того, что у нас мало времени, Мальсибер и Лавгуд занимаются подготовкой типографии и штаба и находят возможность связаться со Скиттер, а у нас со Снейпом есть срочное дело. Только на лице Нарциссы осталась невозмутимая улыбка. Остальные разглядывали Люциуса с вежливым непониманием. Ну и драккл с ними! Настроение было безобразно испорчено, и Люциус отправился в свой кабинет. Там он принялся расхаживать из угла в угол, не зная, чем себя занять. Что за нелепая вспышка? — Наш лидер изволит злиться? — Северус появился бесшумно. — И что у нас за срочное дело? — Что, неужели Фил куда-то ушел? — Люциус, это что... ревность? — Нет! Это сарказм. Детский восторг во взгляде Северуса успокоил Люциуса. Разве он не считает это ущемлением своих прав? Вот и отлично! — В полдень мы отправимся к Блэку. — Зачем? — Искать книгу. Он откроет для нас библиотеку. Люциус пристально следил за реакцией Северуса. Чего он ожидал? Радости? Предвкушения? Нежелания? А может, категоричного отказа? Да хоть чего-то, только не этого ледяного равнодушия. А Северус уже открывал дверь, намереваясь выйти. — И куда ты собрался? — Готовиться к встрече. — Северус... Тот только устало посмотрел в ответ: — Люциус, напрасно ты думаешь, что прошлые отношения могут помешать мне делать свою работу. — А что у тебя за работа? Люциус прижал Северуса к двери, которую поспешил запереть. Тот не выказал ни беспокойства, ни радости — одно вежливое внимание. — Ты пытаешься объяснить, что для карьерного роста мне не помешает тюбик смазки? Тихие слова хлестали Люциуса по лицу, как пощечины. Он склонил голову и прошептал: — Прости... — И за что же? — За то, что хочу тебя так, что не могу больше ни о чем думать... за то, что ревную... за то, что пытаюсь решить за тебя... Равнодушие Северуса растаяло без следа. Как же Люциусу нравилось, когда на этих бледных щеках проступали красные пятна, выдающие сильные эмоции. Северус потянулся навстречу и, вцепившись в плечи Люциуса, требовательно поцеловал. Люциус мельком глянул на циферблат старинных часов и отметил, что до встречи с Блэком осталось двенадцать минут. Это была его последняя связная мысль... Люциус осознал себя лежащим на узком диване. В плечо тяжело дышал Северус, а колени снова пострадали от встречи с ковром. Пора бы уже поискать какие-нибудь смягчающие чары. Горло саднило и ужасно хотелось пить. Но, несмотря на все эти телесные неудобства, душа пела. — Тебе было больно? Голос Северуса, похоже, был сорван. — Нет... мне было хорошо... — А чего ты так кричал? — А ты? Они смотрели друг на друга, глупо улыбаясь, и Люциус просто физически не мог отстраниться. Не говоря уже о том, чтобы встать и идти к Блэку. Северус словно читал его мысли: — Так что там с Блэком? — Он откроет доступ в свою библиотеку... — А при чем здесь я? — Мне спокойнее, когда ты на виду, — признался Люциус и ощутил невероятную легкость от того, что может позволить себе быть откровенным. Так легко ему было только с Нарциссой, когда слова срывались с языка, зачастую опережая мысли, и это не грозило никакими неприятностями. Северус попытался выбраться, но после пары неудачных попыток снова затих: — А чем ты объяснишь Блэку наше опоздание? — Не наше... только мое. Если сегодня на тебя будет пялиться еще и Блэк, то я не выдержу. — Даже так? Верная одалиска будет ждать своего... Люциус не дал договорить: — Мой любовник будет занят в лаборатории, где помимо своих экспериментов, сварит, наконец, галлон успокоительного зелья. * * * Конечно же, Люциус, решивший наскоро ополоснуться, опоздал. Блэк, впуская его в дом, принюхался и окинул наглым взглядом, прицокивая языком: — Кто бы мог подумать... Люциус... ничто человеческое... — Что за глупости? — он был уверен, что запах лаванды — единственное, в чем его можно упрекнуть. — Середина дня, а ты только из душа... и вид, как после хорошего секса. Нарцисса знает? — Твои идиотские подозрения не имеют под собой никакой почвы. — Бла-бла-бла-бла-бла... Хочешь сказать, что это моя кузина тебя так заездила? Люциус был не намерен продолжать разговор в таком тоне с озабоченным Блэком. Он провел пальцем, затянутым белым шелком перчатки, по деревянной панели стен. — Сколько у тебя эльфов? — Один. — Завтра с утра я пришлю еще парочку. Так жить нельзя. — Хочешь научить, как можно? Богатый опыт? Бесстыжий Блэк оттопырил языком щеку и закатил глаза, изображая экстаз. Совсем ополоумел в одиночестве... — Дом надо привести в порядок. Сюда нельзя приводить ребенка. При упоминании Гарри Блэк моментально подобрался и перестал паясничать: — Люциус, а ты уверен? — Без хоркрукса в голове это самый обыкновенный ребенок. Может быть, поживее некоторых сверстников. Поэтому он вполне сможет приходить к тебе в гости. Некоторым в нем интересен только этот осколок... Блэк сердито фыркнул и распахнул тяжелые двери библиотеки. В меноре она была не меньше, и Люциус знал, что непременно должен быть каталог, чтобы хоть как-то разобраться в этом безобразии. — Каталога нет! — зло сказал Блэк, — И я совершенно не представляю, как здесь можно что-то найти. Поэтому я и предлагал позвать Снейпа. Он когда-то любил в книжках рыться, и наверняка умеет искать и без каталога. — Где его сейчас найдешь? — малодушно солгал Люциус. — Поверь мне, найти Снейпа гораздо проще, чем отыскать здесь нужную книгу. Может, и так... но Люциус не собирался сдаваться. Во всяком случае, сразу. Конечно же, в этот день они ничего не нашли. * * * Дни летели за днями. Фил поладил с Мальсибером, и издательство медленно набирало обороты. Пилотный выпуск «Придиры» раздавали бесплатно. Все стандартно: предсказания, гороскоп, рецепты, схемы вязания... и большая статья о маггловских войнах. Во втором номере дали описания маггловских видов оружия и вложили квадратные серебристые пакетики с куском салфетки, пропитанной духами. Как же хорошо, что Люциус успел запатентовать эту упаковку. Первыми к нему обратились гоблины, которые планировали паковать в такие пакетики алмазную пыль, следующими были ассоциация гербологов и совет зельеваров с просьбой разрешить паковать в «чудо-пакетики Малфоя» семена редких растений и некоторые ингредиенты, которые было возможно пересылать почтой. Когда в третьем номере «Придиры» в чудо-пакетиках появился крем с омолаживающим эффектом, Люциус понял, какими недальновидными идиотами были магглы, упаковывая в поистине чудесную упаковку кольца на член. А тем временем слухи о маггловской войне на таинственных Фолклендских островах будоражили магическое сообщество. Люциус угадывал за всеми этими сплетнями неиссякаемую фантазию Мальсибера и холодную расчетливость Фила. Поговаривали о повышении цен на многие продукты и о массированных бомбежках. Все выступления Министерства со страниц «Пророка» о том, что в мире все спокойно, ехидно комментировались на страницах «Придиры», и скоро уже все взрослые маги с интересом наблюдали за развернувшейся газетной баталией. Сам же Люциус каждый день работал в библиотеке Блэков и унывал все больше. По всему выходило, что без помощи Северуса не обойтись. Но как же не хотелось пускать его к Блэку!
HelenRad: 15 Разговор с Бель получился очень непростым. Вроде бы свояченица ему не отказала и уверила, что Лорд ничего ей на хранение не оставлял, но в то же время самому Люциусу казалось, что упущено что-то важное. Паника, сеемая «Придирой», набирала обороты, заставляя правительство Магнолд бесконечно оправдываться. Сам же Люциус со страниц «Придиры» уже дважды выступил с резкой критикой действующей власти и намекнул, что он знает, где выход из этой непростой ситуации. Старый дом на площади Гриммо потихоньку оживал. От прежней заброшенности не осталось и следа. Старый эльф, завернутый в белоснежное полотенце, приветствовал Люциуса низким поклоном и немедленно распахнул перед ним двери в библиотеку. — Привет, партайгеноссе! Блэк был бодр, весел и даже чисто выбрит, что случалось с ним нечасто. Люциус поморщился: — Доброе утро, фольксгеноссе. Блэк обрадовался ответу на подначку, как собака, которой бросили мячик. — Прочитал в «Придире» заметку о маггловском тротиле, и у меня возникла одна идейка. — Сразу нет, Блэк! — Небольшой фейерверк заставит эти старые задницы в Визенгамоте про... — Уймись, Блэк. — Да я только хочу тебе помочь! Я все продумал. Ты только представь: взрыв в Министерстве Магии! В зале заседаний... ночью, конечно, я же не зверь... а все дивиденды тебе! — Блэк, какие дивиденды? — Как какие? Маггловский бомбардировщик летел бомбить Фолкленды и случайно выронил бомбу... Или наоборот! Героические защитники Фолклендских островов обстреляли в ответ самое сердце Лондона... и чуть промахнулись! А еще можно... Люциус схватился за голову: — Все-таки тебя не зря упекли в Азкабан! — Они еще пожалеют... Кстати, я тут нашел Снейпа. — Что? — Люциус от удивления почти вытащил палочку из трости, но быстро взял себя в руки. — Где? — В Лютном, конечно. Он там покупал какую-то вонючую гадость. Мысленно призвав на голову Северуса все кары за то, что тот не доверяет доставке и ходит по всяким злачным местам, Люциус хладнокровно поинтересовался: — И что? Тебе удалось уговорить его разобрать библиотеку? — Естественно! Я вкратце обрисовал ситуацию и пообещал подарить ему за помощь два самых старых фолианта, которые он только сможет найти. — И когда ты его встретил? Люциус замер в ожидании ответа, терзаемый самыми жуткими ревнивыми предположениями. Вечер накануне они провели вместе, и Северус ни словом не обмолвился... — С утра пораньше. Как говорил мой дядюшка: «Мерлин любит ранних пташек». Дышать стало легче. Решив надрать уши Добби за то, что не обеспечил Северуса всем необходимым, Люциус решил пошутить: — Блэк, из тебя пташка, как из гиппогрифа книзл. — И это вместо благодарности за то, что я нашел специалиста по копанию в пыли? Люциус огляделся: — А, кстати, куда делась пыль? — Ты же сам советовал привести дом в порядок. Если Кричера стимулировать, он способен на чудо... — Блэк огляделся и громко закричал: — Кричер! Эльф появился мгновенно и его дребезжащий голос резанул слух: — Хозяин звал старого... — Звал, звал, — перебил его приветственную речь Блэк. — А где печенье? — Кричеру надо еще время. Печенье будет через четверть часа. — Делай что хочешь, но чтобы через пять минут! Блэк выпроводил домовика и задернул шторы, создавая приятный полумрак. Такая подготовка начинала уже злить хладнокровного Люциуса. — И по какому случаю создается интимная обстановка? — Малфой, ну ты сказал! Интимная — это когда лепестки роз, свечи и шампанское, а у нас — рабочая. Противореча сам себе, Блэк зажег свечи, а Люциус до скрипа сжал зубы, напоминая себе, что это с ним Северус вчера охрип от удовольствия. Блэк принялся доставать книги с полок, устраивая художественный беспорядок и тихо напевая какую-то дурацкую мелодию, а Люциус в деталях представлял, что будет делать вечером. И обязательно вместе с Северусом. Он уже дошел в своих мыслях до совместного принятия ванны, когда раздался сухой стук дверного молотка. — Кричер, я сам открою, а ты немедленно тащи печенье! — распорядился Блэк и выскочил из комнаты. Люциус подумал о том, что надо быть совершенным идиотом, чтобы не видеть того, что замечают все окружающие. Он быстро задул свечи и отдернул шторы, а потом занял стратегический пост в углу, откуда вся библиотека была, как на ладони. Принесенное Кричером печенье он приказал поставить рядом с собой... вдруг Северус его любит. А голоса в прихожей становились все громче: — ... не интересует! Злой, как мантикора, Северус распахнул дверь библиотеки и присвистнул, оценив фронт работы. Затем он увидел Люциуса и вежливо поздоровался, разыгрывая удивление перед вошедшим следом Блэком: — Добрый день, лорд Малфой. Вас тоже интересуют библиографические раритеты? — И вам добрый день, мистер Снейп. Я здесь как лицо заинтересованное. — Я так и понял. Северус оглядел бесконечные книжные ряды и снял мантию, оставшись в белой рубашке и тонких черных брюках, которые подчеркивали длину и стройность ног. Проклятье! Люциусу хотелось закрыть глаза Блэка ладонью, а еще лучше — приложить его заклятием Конъюнктивитус. А Северус, ничего не замечая, медленно закатал рукава и подошел к первому стеллажу. Очевидно, что у него была какая-то своя система поиска, потому что он заскользил вдоль стеллажей, не обращая на присутствующих никакого внимания. Люциус, больше изображая кипучую деятельность, нежели надеясь на результат, принялся доставать самые старые тома и делать вид, что читает. Сам же он пристально наблюдал за Блэком, который из-под книги пялился на задницу Северуса. Скоро Блэку надоело молчать, и он принялся задираться: — Скажи мне, Малфой, а почему ты не продвинулся в чтении ни на страницу? Люциус демонстративно закрыл книгу и взял следующую, а Блэк не унимался: — А знаешь, Нюнчик, он ведь глаз не сводит с твоей задницы... я бы на твоем месте уже начал волноваться за ее целостность... Вот гад! А Северус, не обращая на Блэка никакого внимания, легко поднялся на пару ступенек вверх по стремянке. Блэк присвистнул: — Вау! И, Нюнчик, я его понимаю! Он даже подобрал подходящее освещение... Люциус не выдержал: — Блэк, займись делом! — А я чем занимаюсь? Пока ты, Малфой, завис над картинкой с пыточными чарами, я уже отбраковал четыре книги. Люциус уже незаметно собирался наслать на Блэка эти самые пыточные чары, судя по всему легкие, когда Северус светским тоном поинтересовался: — Блэк, а когда последний раз кто-нибудь переставлял книги? — Мы с Люциусом. Вчера. — Вы с Люциусом, конечно, большие затейники, но есть ли хоть один шкаф, к которому вы не прикасались? — Сколько угодно. Вот в шкафах у окна мы точно ничего не искали. Северус легко спрыгнул со стремянки и направился к окну. Полуденное солнце, светившее в незашторенное окно, окутало силуэт Северуса сиянием, подчеркивая отличную фигуру. Блэк разве что слюной не капал: — Нюнчик, а ведь ты бы мог зарабатывать, танцуя в маггловских кабаках. Кто тебя научил так крутить задом? Ты никогда раньше... Блэк замолчал от того, что палочка уткнулась ему прямо в горло. Люциус и не заметил, как Северус оказался рядом с Блэком. — Заткнись. Если ты решил устроить вечер воспоминаний, то я немедленно ухожу. Блэк примирительно поднял вверх ладони: — Молчу... молчу... вспоминаю молча... Северус тяжело дышал: — Лучше забудь! — Мог бы, забыл бы... — А ты постарайся... Последнее слово прозвучало, как пощечина, от которой Блэк отшатнулся. Они явно говорили о чем-то, известном только им двоим, и у Люциуса от жгучей ревности начинала кружиться голова. Блэк молча опустился в кресло и принялся раскачиваться, обхватив голову руками. Северус вернулся к стеллажу, но некоторое время стоял перед ним, потом встряхнул головой и решительно полез на стремянку. Люциус не знал, как реагировать. Безумно хотелось вскочить, вытрясти из Блэка остатки мозгов, как следует проклясть его, схватить Северуса в охапку и аппарировать домой. Но ведь тогда уже не получится сюда вернуться, и один маленький мальчик рискует остаться без помощи. Люциус вспомнил его доверчивый взгляд снизу вверх и задорное «Ага!» в разгромленной гостиной, бьющихся головой об пол домовиков и сонное дыхание на диване... Раз уж Северус держит себя в руках, то и он сумеет. Люциус не заметил, как доел печенье, вкуса которого так и не разобрал. А Блэк, тем временем, притащил к своему креслу содержимое одного стеллажа и с остервенением принялся его разбирать. Решив, что это будет лучшим выходом, Люциус принялся доставать книги с ближайшей к нему полки. Следующие два часа прошли в шуршании страниц, изредка перемножаемом скрипом мебели и тихим звуком шагов. Наконец, Северус прокашлялся и заговорил как ни в чем не бывало: — Блэк, при твоей жизни кто-нибудь переставлял книги? Блэк отозвался немедленно, словно только и ждал вопроса: — Нет, Снейп, одну-другую... не больше. — А ты не замечал, что чем выше лежит книга на полке, тем она новее? Немного странно, не находишь? — Ты думаешь... — На книги наложено заклятие. На старые книги так точно. — И какое же? — Нечто сродни заклятию омоложения. Причем это было сделано лет триста назад. С книгами, изданными позднее начала восемнадцатого века, эта странность не наблюдается. И тогда же все старые книги были подняты наверх. — И что это означает? — А это означает, что нам стоит разбирать только верхние стеллажи, уделяя основное внимание книгам, кажущимся новыми... И еще, если найдете сказки, неважно какие, складывайте их на письменный стол. С ними что-то не так. Но этим мы займемся завтра с утра, а сейчас извините, у меня дела. Северус невозмутимо опустил рукава и почистил их от пыли, затем надел мантию и, кивнув на прощанье, вышел, не дожидаясь ответа. От хлопка входной двери Люциус вздрогнул и обернулся. Блэк безотрывно смотрел на него так, словно прикидывал, что будет, если он убьёт Люциуса и спрячет его труп. — Что-то хочешь сказать, Блэк? Блэк потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения: — Что у тебя с ним? — С кем? — Малфой, не юли. Что у тебя со Снейпом? Я видел, как ты на него смотришь, и могу поклясться, что он хоть и скрывал, но смотрел на тебя в ответ. Я чувствовал это так же ясно, как жар от солнца. Люциус не собирался признаваться, но на него словно что-то нашло. Ему хотелось заявить права на Северуса и объяснить, что Блэку там рассчитывать не на что: — Мне он нравится. — И только? — Этого достаточно! — Для чего? Зачем он тебе, Малфой? У тебя семья, куча интриг, ты рвешься во власть. Как ты думаешь, если сейчас все узнают, что ты бегаешь от красавицы-жены к носатому мужику, много ли голосов ты соберешь на выборах? — Ты не посмеешь! — Я? Не посмею? Да что ты обо мне знаешь? Что ты знаешь о Снейпе? Он любил меня... меня, понимаешь? И это не могло вот так просто исчезнуть. Поэтому, Малфой, убирайся с дороги. Я добьюсь, чтобы он вспомнил... — И для этого ты упорно называешь его Нюнчиком? Забавно, Блэк, но мне не кажется, что он в восторге от этого милого прозвища. А что до твоих угроз... Интересно, твой погибший друг порадовался бы, узнав, что жизнь его сына и твоего, кстати, крестника ты готовь разменять на похоть, как уже разменял на месть? — Люциус перевел дыхание: — Подумай об этом, когда в очередной раз решишь совершить глупость. Люциус вышел из библиотеки и услышал, как в закрывшуюся за ним дверь ударилось что-то тяжелое.
HelenRad: 16 Люциус торопился домой. Во-первых, ему надо было найти Северуса и поговорить, а во-вторых, ему надо было найти Северуса и убедиться... Конечно же, Северус отыскался среди кипящих котлов, воняющих какой-то гадостью. Люциус подошел к нему сзади и крепко обнял, прижимаясь всем телом. Напрягшиеся было плечи расслабились, и Северус слегка отклонился назад, провокационно потеревшись о Люциуса. Как будто не знал, что он вспыхивает и от меньшего. Люциус принялся целовать подставленную шею, а Северус чувственно подавался навстречу. — Ты мой... только мой... В помутневшем взгляде Северуса мелькнуло удивление. Мелькнуло и сменилось тем самым жгучим желанием, которое сводило Люциуса с ума. Он развернул Северуса лицом к себе и принялся со вкусом целовать, облизывать и слегка прикусывать обнажающиеся участки кожи. Количество одежды на обоих стремительно уменьшалось. Из последних сил Люциус запер чарами дверь и отбросил палочку: пришло время совсем другой магии. Усадив Северуса на широкий каменный стол и оказавшись между его разведенных коленей, он прижался к горячему телу и на мгновение замер, боясь растерять ощущение невозможного счастья. Северус обхватил его ногами и требовательно качнулся вперед: — Ну же... — Подожди... Понял ли Северус, чего надо ждать, но он не шевелился, и время словно остановилось, связывая их в одно целое. Наконец, нетерпеливый Северус не выдержал и, решительно взяв в ладонь член Люциуса, направил его в себя. Люциус безотрывно смотрел на искаженное страстью лицо любовника, силясь запомнить прикушенную губу, жаркий взгляд из-под полуопущенных ресниц, капельку пота, сбегающую по виску... Он потянулся и слизнул эту каплю, прижимая Северуса к себе. Тот счастливо улыбнулся и скомандовал: — Давай! Разве мог Люциус отказать? Снова и снова, меняя ритм и стараясь продлить удовольствие... Да-а! Да-да-да-да-да! Невозможно... невероятно... волшебно... Все ревнивые переживания этого дня растворялись в таинстве обладания, оставляя после себя только веру: все будет хорошо. Утомленные, лежали они на старинном каменном столе, и Люциус рисовал узоры в лужице спермы на животе Северуса. Время от времени он облизывал палец или давал облизать его Северусу. Говорить не хотелось. Хотелось лежать, ощущая кожей горячее тело, смотреть на огонь под мерно булькающими котлами и мечтать, что так будет вечно. — Черт! — Северус вдруг резко дернулся и быстро встал. — Зелье! Люциус с интересом смотрел, как тот схватил черпак, обжегся о котел, сквозь зубы прошипел замысловатое ругательство, а потом с удивлением уставился в котел: — Мерлиновы яйца! — Ну, подумаешь, испортил... — попытался подобрать слова утешения Люциус. — Испортил? — бровь Северуса выразительно поднялась. — Вставай, ты должен это увидеть! Люциус поднялся, с удовольствием потягиваясь, и заглянул в котел. Бурлившее там зелье мерцало золотом, а поднимающиеся пузырьки переливались всеми цветами радуги. Как же красиво! — Никогда не думал, что ты в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства...* — Северус, что это? — Еще не знаю, но подозреваю, что получилось отличное косметическое зелье с омолаживающим эффектом... — Мы с тобой озолотимся! — Не уверен, что смогу восстановить рецептуру. Я не делал никаких записей в лабораторном журнале и отвлекся в самый ответственный момент. Я даже не могу сказать, сколько оно кипело... — Ну и драккл с этими галлеонами! Оставим зелье себе... пригодится в старости. Будем с тобой натирать друг друга у камина, а потом шокировать публику вечной молодостью... Люциус впервые заговорил о будущем, к тому же таком далеком, и с замиранием сердца ждал ответной реакции. Однако Северус ни взглядом, ни жестом не выказал своего интереса, а потом и вовсе перевел разговор на другую тему. ___________________ * Прямая цитата из «ГП и ФК» * * * Рита Скиттер оказалась одной из самых больших удач Люциуса. Все-таки он не зря гордился своим умением подбирать людей. Трезвый расчет Мальсибера и безудержная фантазия Скиттер рождали шедевры. Все население магической Британии с неугасающим интересом следило за ходом Фолклендской кампании, а названия авианосцев «Гермес» и «Инвинсибл» дали имена не одному десятку сов и книззлов. Люциус успокаивал обывателей, как мог, и не только со страниц «Придиры». Он дал развернутое интервью «Пророку», а его перепалку с Магнолд в атриуме Министерства цитировали за завтраком. А вот поиски в библиотеке Блэков приносили необычные результаты. По непонятной причине самыми новыми выглядели только собрания сказок и легенд, которых набралось без малого пять сотен. Почему Северус был так уверен, что искать следует среди них, Люциус не спрашивал, но безропотно вчитывался в стилизованные буквы. Блэк тоже вел себя довольно прилично. Он обращался к Северусу исключительно по фамилии, но, на взгляд Люциуса, делал это слишком часто. Они сидели у круглого журнального столика, тщательно выверяя дистанцию, отправной точкой которой была равноудаленность от Северуса, абсолютно не замечающего их манипуляций, и обменивались предупредительными взглядами. Сидели обычно молча, и если бы не неугомонный Блэк, то от чтения старинных сказаний Люциус вполне мог бы получать удовольствие. А тот словно издевался: — Снейп, а ты читал сказку «Мохнатое сердце чародея»? — Снейп, а «Колдун и прыгливый горшок»? — Снейп... — Снейп... — Снейп... Поэтому, когда Блэк, наконец, зачитавшись, затих, Люциус перевел дыхание и мысленно поблагодарил Мерлина, Моргану и Мордреда. Все-таки все беды от Блэка! А тот сидел, теребя кончик носа, и явно что-то замышлял. А потом и вовсе ушел, вспомнив о каком-то срочном деле, и оставил Северуса наедине с Люциусом. Люциус хотел было воспользоваться благоприятной ситуацией и овладеть Северусом прямо в блэковском кресле, но тот не разделил его энтузиазма и, сославшись на то, что нашел кое-что интересное, принялся чертить на пергаменте какие-то руны, беспрестанно сверяясь с текстом книги. Люциус приуныл и задумчиво взялся за отложенную Блэком книгу. «Сказки барда Бидля» открылись на середине сказки о трех братьях, которую Люциус знал с детства. Странно... ничего такого, что могло бы заставить ревнивого Блэка столь поспешно уйти. Или Люциус чего-то не знает? А Северус сидел над пергаментом и задумчиво грыз кончик пера. Потом вдруг вскинул голову, и в его взгляде мелькнуло торжество: — Люциус, я нашел! Он принялся рассказывать о сложных расчетах, об описании ритуала, замаскированного под легенду, о применении какого-то стабилизирующего зелья... а Люциус смотрел на него и был счастлив от его победы. Позже добавилась еще и радость за Гарри, и облегчение от решения проблемы, но первоначально его взволновал только успех Северуса. Блэк появился, как обычно, в самый неподходящий момент, когда Люциус уже хотел воспользоваться эйфорией Северуса и уломать того на небольшую шалость. — Дамблдор велел кланяться и желал долгих лет жизни... — Что тебе понадобилось у Дамблдора? — Северус, казалось, встревожился. — Взял у него одну вещицу, — туманно ответил Блэк и сверкнул всеми зубами в хищной улыбке. — Пока ты там прохлаждался и улучшал свое материальное благополучие, мы нашли ритуал, — не удержался Люциус. — Да ладно?! Снейп, ну ты крут! Конечно, немного задевало такое пренебрежение талантами самого Люциуса, но Блэк был прав: Северус действительно сделал это. А неестественно возбужденный Блэк, сияя взглядом, потребовал подробностей. Оказалось, что для ритуала был нужен Темный алтарь Блэков, на котором когда-то совершались жертвоприношения, глава Рода Блэк, способный обуздать магию алтаря и не позволить забрать две жизни вместо одной, и три свидетеля, помогающие в обряде. Кроме того, избавляемого требовалось намазать специальным зельем, состав которого Северус скрупулезно переписал из книги. — И все? — Блэк от радости только что хвостом не вилял. — И все, — подтвердил Снейп. — Зелье будет готовиться два дня, так что ритуал можно провести уже в эту пятницу. — Отлично! — просиял Блэк.— Пятница седьмого числа определенно мне нравится больше, чем пятница тринадцатое. И все-таки он вернулся каким-то странным... Но думать о Блэке не хотелось совершенно. А тот уже развил бурную деятельность: — Значит, алтарь у нас есть, завтра я быстренько приму Род и к пятнице буду, как огурец. Ты, Малфой, найдешь третьего свидетеля, такого, чтобы умел молчать, и приведешь Гарри. Ну а Снейп сварит зелье. — Блэк, ты сумасшедший! Ты до сих пор не принял Род? — Ну да... как-то все недосуг было. Идиот! Люциус скрипел зубами. — Ты внимательно слушал, Блэк? Нам не нужен абы какой глава Рода. Ты должен будешь обуздать магию алтаря во время темного ритуала. Ты понимаешь вообще, о чем речь? — Так объясни и не ори. Тебе, Малфой, лишь бы поорать... И Люциус объяснил. После его слов энтузиазм Блэка несколько поутих, но он упрямо твердил, что справится. Что ж... Сова с газетой материализовалась словно из воздуха и так же загадочно исчезла. Блэк открыл свежий номер «Придиры» и тихо выругался. Потом, правда, все-таки снизошел до объяснений: — Эти скоты подбили наш «Шеффилд»! — И что? — Как что? Это война! Он еще бормотал что-то о том, что это нельзя так оставлять, и что «они пожалеют», но Люциуса больше беспокоила тревога во взгляде Северуса, обращенном на Блэка. И когда они уходили, он заметил, что Северус оплел Блэка следящими чарами. * * * Конечно же, Люциус сделал все, чтобы оставить Северуса на ночь. Когда он хотел, то мог быть очень убедительным. Поэтому он с наслаждением потягивался на скомканных простынях и перебирал волосы Северуса, заставляя того млеть от удовольствия. Они уже почти уснули, когда Северус вдруг дернулся и замер, к чему-то прислушиваясь. — Что случилось? — лениво поинтересовался Люциус. В ответ Северус достал из-под подушки палочку и призвал карту Лондона из кармана собственной мантии. Красная точка на карте, пульсируя, приближалась к красному квадратику, обозначенному буквами «ММ». Северус, выругавшись, принялся одеваться. — Что случилось? — не на шутку встревожился Люциус. — Блэк отправился в Министерство и, наверняка, сотворит что-нибудь идиотское... — Например, взорвет бомбу... — Люциус оделся в рекордные сроки и поспешил взять палочку. — Нам надо поспешить! От упоминания бомбы лицо Северуса словно окаменело, и Люциус упорно отгонял ревнивые мысли. Ночное Министерство поражало своей тишиной и торжественностью. Получив на входе жетоны со словами «спасательная миссия», они поспешили. Северус то и дело сверялся с картой, пока Люциус не пояснил: — Он в зале заседаний Визенгамота. — Но зачем? — Решил подстегнуть историю... а история — это не та дама, которая любит такое... Северус распахнул тяжелые двери зала заседаний и замер на пороге. Люциус заглянул через его плечо и вздрогнул. К креслу подсудимого, памятными всем цепями, Блэк деловито прикручивал угрожающего вида шар, фитиль которого почти весь истлел и огонек неумолимо приближался к взрывателю. — Блэк, идиот, отходи! — Сейчас, сейчас... Блэк, рисуясь, направился к выходу танцующей походкой. Люциус не успел. Он не понял, как оказался в коридоре на полу, придавленный ругающимся Блэком... он не понял, как получилось, что Северус — единственный, кто хоть что-то предпринял в этой ситуации, — оказался лежащим на полу в луже медленно, как в страшном сне, растекающейся крови... Северус вытащил Блэка. Северус успел поставить щит и закрыть дверь. Но Северус не успел спастись сам... Люциус скинул с себя оглушенного Блэка и на четвереньках подполз к телу Северуса... тот дышал... пока...
HelenRad: 17 Люциус, закусив ладонь, смотрел, как толчками вытекает кровь из раны на шее. Потом, как во сне, достал палочку и попытался наложить диагностические чары. — Идиот! Нужен Стазис! Блэк стоял рядом на коленях и быстро колдовал. Люциус отметил заклинание Стазиса, кровоостанавливающие чары и еще какие-то, которых он не знал. — Малфой, его срочно нужно в Мунго... — Точно! А там и до Азкабана недалеко! Ты, идиот, устроил взрыв, а он — единственный пострадавший... — Яйца Мерлина! Сейчас здесь будут... нам надо срочно убираться! Люциус и сам знал, что чем скорее и дальше они окажутся от этого места, тем лучше, но не мог себя заставить прикоснуться к Северусу, чтобы взять его на руки. Казалось, что малейшее движение причинит боль и оборвет тот волосок, на котором еще держалась жизнь. Но когда Блэк деловито попытался поднять Северуса, Люциус с рычанием отбросил его в сторону и поднял бесчувственное тело. Стазис не подвел. Все жизненные процессы остановились, в том числе и кровь перестала вытекать из ран, вселяя надежду, что все еще, может, обойдется. А по коридору уже неслось гулкое эхо шагов. Блэк тоже услышал приближение авроров из охраны Министерства. Быстрыми движениями палочки он уничтожил следы крови и, выхватив из кармана мантии что-то, что Люциус принял за мерцающий шарф, набросил эту ткань на них с Северусом. — Это мантия-невидимка, та самая, из сказки... вас под ней не заметят, а я их отвлеку. С этими словами Блэк обернулся собакой и помчался навстречу преследователям. Тотчас же послышались крики, и вспышки заклятий озарили темный коридор. Люциус прижал Северуса к себе, поправил мантию-невидимку и, стараясь ступать как можно тише, пошел по опустевшему коридору. Из Министерства Люциус выбрался так никем и не замеченный через вход для посетителей и аппарировал сразу же, как только вышел на улицу. Оказавшись в своей спальне, он бережно опустил Северуса на постель и вызвал Добби. Эльф не стал демонстрировать раболепное подобострастие, а немедленно принес откуда-то аптечку и отправился за Филом. Взволнованный Фил ворвался к нему в спальню вместе с Нарциссой, которая при виде Северуса тихо прислонилась к стене и сползла на пол. — Люци, ты же не мог... — Это бомба... твой безмозглый братец взорвал Министерство... * * * Люциус сидел на кровати в собственной спальне и в первый раз в жизни чувствовал себя потерянным. Кто бы мог подумать, что второй раз в его постели Северус окажется при таких драматических обстоятельствах? Он лежал на мятых простынях, которые еще хранили запах их страсти, совершенно обнаженный, а Люциус не чувствовал ничего, кроме боли. Фил сказал, что Северусу невероятно повезло. Осколки бомбы не задели ни позвоночник, ни другие важные органы, а восстановить порванные сосуды с помощью магии и зелий — проще простого. Когда Фил извлекал из тела Северуса зазубренные куски железа, которые называл осколками, у Люциуса кружилась голова. Как же хорошо, что они маги! Если бы он не верил в волшебство, то ради такого случая его непременно стоило изобрести. Подумать только, Люциус никогда не боялся ни крови, ни боли, ни грязи войны, они его просто никогда не тревожили и не являлись в кошмарах. Но это были чужие кровь, боль и грязь. — Фил... что? — Люци, все хорошо. Молодец, что вспомнил о Стазисе — это его и спасло. Он мог умереть от большой кровопотери. Люциус вспомнил алую кровь на серых камнях и его замутило. Наверное, он побледнел, потому что Фил предложил подышать над солью. Люциус помотал головой и вгляделся в посеревшее мертвенно-бледное лицо с разом заострившимися чертами. Северус... почему он кинулся спасать Блэка? Хотя... какая разница — почему, если он до сих пор без сознания, а побледневший от усилий Фил недовольно хмурится: — Ему надо восполнить кровопотерю, а он без сознания... — Зелья? — Я знаю, что в Мунго в таких случаях зелья вливают прямо в кровь... по-маггловски... но я никогда прежде такого не делал. — Что для этого нужно? — Нужна такая система... Люци, у него развивается травматический шок... надо спешить... Надо — так надо! И знаменитая мантия снова пошла в дело. Люциус немедленно аппарировал к дежурному входу госпиталя святого Мунго и, никем незамеченный, пробрался внутрь. И почему он не уточнил, что за система нужна Северусу? Решение пришло мгновенно. Заметив дремлющую на посту колдоведьму, Люциус порадовался удаче: — Империус! Дежурная ведьма с радостной улыбкой рассказала о маггловских системах, которые используются для внутривенного вливания зелий, о том, сколько магов спасли с их помощью, и даже выдала пароль от комнаты, где они хранятся. — Фините Инкантатем! Обливейт! Колдоведьма с удивлением смотрела на свои руки, которыми только что активно жестикулировала. Она осторожно опустила их на стол, подумала и взялась за перо. Ну и пускай делом займется! Люциус поднялся на пятый этаж и с удивлением понял, что мантия скрывает его гораздо лучше, чем дезиллюменационные чары, при применении которых окружающие все же замечали движение. Он почти бежал по коридору, огибая спешащих по своим делам колдомедиков. Нужная кладовая нашлась сразу, пароль подошел, и Люциус с изумлением уставился на парящие в воздухе прозрачные мешочки с трубками. Выбрав мешочек, заполненный кроветворным зельем, Люциус на всякий случай прихватил системы с обезболивающим, укрепляющим и перечным зельями. Спрятав их под мантией, он поспешил прочь. В коридоре царила суета. Люциус услышал, как колдомедики обсуждают применение непростительного заклятия на территории госпиталя и радуются оперативной работе авроров, которые уже перекрыли все выходы и ищут злоумышленника. Встреча с аврорами совершенно не входила в его планы, поэтому Люциус проскользнул в открывшуюся дверь одной из палат и поспешил к распахнутому окну. Госпиталь, конечно, накрыт антиаппарационным куполом, поэтому бежать надо по-маггловски. Он выглянул в окно и порадовался предусмотрительности архитекторов, которые оплели все здание неширокими карнизами... как раз такими, по которым можно пробраться вон до той пожарной лестницы. Недолго думая, Люциус вылез в окно и, качаясь, пошел к ней. Скользкий после недавнего дождя карниз заставлял сердце сжиматься от приступов ужаса, но лестница приближалась с каждым шагом. А интересно, если он сорвется, как отреагирует стихийная магия? Или это только удел счастливого детства? Спустившись по ржавой железной лестнице, Люциус ощутил необычайный прилив сил и, чрезвычайно гордый, снял с шеи драгоценные системы с зельями, завернул их в мантию-невидимку, а потом, выйдя на соседнюю улицу, аппарировал домой. У постели больного, кроме встревоженного Фила, обнаружился Блэк. Он стоял на коленях у кровати и, уткнувшись лбом в безжизненно лежащую руку, твердил: — Северус... прости... Северус... На какое-то мгновение Люциусу его даже стало жалко, но потом он вспомнил, из-за кого все это произошло, и разозлился: — Ах ты, пес шелудивый! Скотина блохастая... Про палочку он и не вспомнил: кулаками и ногами он бил несопротивляющегося Блэка, выплескивая свою боль, страх, растерянность. — Агуаменти! Мокрый Люциус пришел в чувство. Фил совершенно невозмутимо убрал палочку и требовательно протянул руку: — Давай! О чем он? Точно! Люциус вытащил из безразмерного кармана мантию-невидимку с завернутыми в нее лечебными системами. Он немного отошел от приступа ярости и огляделся. Блэк, свернувшись, лежал на прикроватном коврике и не шевелился. Почему-то стало нестерпимо стыдно, и Люциус, не глядя на Блэка, обошел кровать и сел на нее с другой стороны так, чтобы не мешать работавшему Филу. Фил, хоть и говорил, что никогда раньше такого не делал, довольно лихо тыкал иглой куда-то в сгиб локтя. Потом его лицо прояснилось, и он магией подвесил мешочек с зельем над Северусом. — А Перечное зачем взял? — А что, не надо было? — Оно же светло-фиолетовое. — И что? — Это детская дозировка. — У нас детей много... может пригодиться, — беспечно заметил Люциус. — С ума сошел? Сглазить хочешь? Рассерженный Фил уничтожил зелье и бережно свернул систему: — Пригодится. — Посмотри, что с ним, — Люциус небрежно кивнул в сторону поверженного Блэка. Фил опутал того диагностическими чарами, а потом помог усесться и протянул фиал с, как успел разглядеть Люциус, костеростом. Блэк отпил и принялся натужно кашлять, заставляя затаившийся было стыд разгораться с новой силой. А Фил совершенно спокойно поинтересовался: — В Министерстве был взрыв? — Да. — Следов магии, я так понимаю, нет? — Нет. — Отлично... Фил принялся сосредоточенно стучать пальцами по тумбочке. Блэк оживился: — Нельзя терять времени! Если связать взрыв с «Шеффилдом», а потом пообещать защиту от такого... — Стратег! — не удержался Люциус. Блэк ответил сердитым взглядом, но смолчал. Фил поднялся первым: — Люци, проследи за состоянием больного. Как только закончится зелье, убери систему и залечи ранку, а потом жди, пока не очнется. Тогда сразу же дашь укрепляющее зелье... а мы пойдем, встретимся с Мальсибером и Скиттер. К утру у нас будет готова сенсация. Блэк, виновато понурившись, пошел вслед за Филом, а Люциус остался следить за состоянием раненого. Зелье закончилось через полчаса, а Северус все не приходил в чувство. Вспомнив об укрепляющем зелье в лечебной системе, Люциус колебался недолго — уж если Фил смог, то и он точно сможет! Игла в системе оказалась зачарована на самонаведение, поэтому в вену он попал без труда. Потом, вспомнив, что делал Фил, Люциус покрутил колесико, пережимающее трубочку, и зелье стало заметно убывать. Испугавшись, что что-то не так, Люциус еще покрутил колесико, и скорость убывания зелья уменьшилась. Или это игра света, или кожу Северуса стала покидать эта пугающая серость. Он уже не походил на собственный труп и даже, кажется, стал ровнее дышать. Теперь уже Люциус был уверен, что с ним все будет хорошо, а значит, можно подумать и о деле. Об очень важном деле... Непутевый Блэк своей авантюрой попал в цель с ювелирной точностью. Никаких следов магического воздействия... сплошной маггловский тротил как подтверждение угрозы войны. Драккла Блэку в задницу! Они ничего не успевают. Хоркрукс по-прежнему в Гарри, и если вдруг ситуация выйдет из-под контроля... Кроме нагнетания паники и работы на публику, необходимо срочно провести ритуал. А для этого им нужен Блэк — глава Рода, зелье, сваренное Северусом, и сам Северус. Как же все не вовремя! Люциус отправил патронуса Филу и компании с просьбой прийти в кабинет, смежный со спальней. Компания появилась незамедлительно, и Блэк явно продолжил ругаться со Скиттер: — Нет, нет и нет! Это был осколочно-фугасный снаряд, которым защитники Фолклендских островов отстреливались от войск Королевского флота Британии. — Слово «мина» больше понравится читателям! — К Мерлину таких читателей! Слово «мина» заставит Аврорат искать минера! Фил с Мальсибером молчали со скорбными лицами. Люциус встал в дверном проеме, чтобы хорошо видеть Северуса, и пресек спор: — Рита, осколочно-фугасным снарядом защитники Фолклендских островов отстреливались от войск Королевского флота Британии и случайно попали в Министерство Магии. — Хорошо, но тогда почему не пострадала крыша Министерства? Снаряд же летел сверху... — А кто сказал, что она не пострадала? — оскалился Блэк. — Что? — Бомб было несколько. — А почему ты сразу об этом не сказал! — возмутилась Рита. — Чтобы сохранить интригу... Люциус собирался кинуть в Блэка тяжелой напольной вазой — она очень подходила для удара по его пустой голове, но заметил движение на кровати. Обернувшись, он наткнулся на встревоженный взгляд Северуса.
HelenRad: 18 Северус оглядывал его, словно не верил, что все хорошо, но, видимо, остался доволен результатом осмотра, потому что его губы чуть дернулись, обозначая улыбку. Отлично! Встав так, чтобы Блэк не мог увидеть Северуса, Люциус активно включился в обсуждение грядущей сенсации. Вопросы Скиттер были неудобными, но позволяли лучше обдумать стратегию поведения, а замечания Мальсибера придавали происходящему налет благопристойности. Никаких заговоров и интриг! Только обеспокоенность судьбой магического сообщества! Только прозрачная чистота помыслов! Теперь требовалось все это воплотить, и сообщники начали прощаться. Первым умчался Фил настраивать станок, следом за ним в камине исчезли Мальсибер со Скиттер. Блэк не уходил: — Малфой, что с ним? Как бы ни хотелось помучить эту дворнягу, но Люциус все же ответил: — Очнулся. Все будет хорошо. — Я это понял... пустишь к нему? — Зачем? — Поговорить. — Со мной говори. Блэк нахально улыбнулся: — О чем с тобой можно говорить? Не-о-чем! Тебя же, кроме власти, выпивки и секса, ничего не интересует. — Что ж, на один интерес у меня больше. — Нет, Малфой, ты забыл еще об одном моем большом интересе. Пусти. — Что ты хочешь ему сказать? — Что больше всего на свете я сожалею об одном вечере... и о тех словах, что я сказал... я никогда так не думал... правда... а почему говорил... Люциус уже и сам был не рад, что позволил Северусу все это услышать. А вдруг именно этих слов и не хватало для их примирения? Он же бросился в Министерство спасать Блэка... и спас... жертвуя собой. — Замолчи, Блэк. Северусу не нужны твои лживые извинения. — А с каких пор ты решаешь за Северуса? И я готов поклясться... Довольно! Люциус силой вытолкал Блэка из кабинета и, закрыв за собой дверь, прижал его к стене: — Я своего не отдам! — А он не вещь, чтобы ты распоряжался, — Блэк дернул плечом, сбрасывая руку Люциуса. — Да и вообще пора тебе расстаться с иллюзиями. Снейп — не домашний мальчик. Он злой, мстительный, беспощадный и безжалостный ублюдок. Он не умеет прощать, но я надеюсь, что научится. — Зачем ты это... — Говорю? Так просто... сообщаю. Только вот в чем проблемка — мне-то он нужен такой... неидеальный, а тебе? Люциус рассвирепел: — Как ты вообще сюда пробрался? — Нечем крыть? — Блэк скорее оскалился, чем улыбнулся. — Я, между прочим, твой родственник, а твоя супруга — моя сестра. Блэк развернулся и пошел прочь по коридору. Затем, вспомнив, остановился и, не оборачиваясь, бросил: — Утром я принимаю Род. В пятницу, как договаривались, у нас ритуал. Не опаздывай! * * * Люциус зашел в спальню. Злой, мстительный, беспощадный и безжалостный ублюдок приоткрыл сонные глаза и его лицо чуть дрогнуло, смягчаясь: — Ты... А ведь как хорошо, что он не умеет прощать! Люциус разулся, отбросил пыльную мантию и улегся на кровать поверх одеяла, взяв сомлевшего Северуса за руку: — Спи. — Пить дашь? Стакан с тумбочки оказался в ладони Люциуса мгновенно. Агуаменти и легкие охлаждающие чары, и вот уже Северус, обливаясь, пил, а Люциус аккуратно придерживал ему голову: — Не спеши... — Чем все кончилось... в Министерстве? — Все нормально. Играем в бомбардировку. Нас никто не видел. — А жетоны? — Уничтожены. — Люци, я... — Спи, — Люциус испугался, что Северус начнет говорить про Блэка, — спи, герой. И что самое удивительное — Северус послушно закрыл глаза. Какое-то время Люциус любовался живым, но сонным любовником, но потом не заметил, как уснул. Проснулись они в обнимку под скрученным одеялом. Сорочка Северуса задралась, и, поправляя ее, Люциус невольно задел его член, моментально отозвавшийся на прикосновение. Все-таки кроветворное зелье было отменным! Люциус намеренно повторил касание, потом еще и еще... Северус не выказывал особого интереса происходящим, его настрой выдавали лишь чуть раскрасневшиеся щеки и учащенное дыхание. Тогда Люциус поцеловал его в плечо и принялся уже целенаправленно ласкать член и яички. Северус со свистом выдохнул и развернулся к нему лицом: — Ты разве никуда не опаздываешь? — Полчаса я могу потратить в свое удовольствие. — Трать, — разрешил Северус, запуская руки под мятую рубашку Люциуса. Конечно, получасом они не обошлись, но никакая политика не стоила томительной нежности этого утра... * * * Магическую Британию лихорадило. Сенсация вышла отменной, а колдографии разрушений Министерства, сделанные предусмотрительным Мальсибером во время полета на тестрале, убедили и скептиков. Недовольство действиями правительства выразили даже самые ленивые, и после небольшого митинга у здания Гриннготса, где громче всех кричали недавно выпущенные из Азкабана Кребб с Гойлом, Миллисента Багнолд подала в отставку. Блэк принял Род и затаился. Люциус по себе знал, с какой силой обрушивается на претендента магическая мощь Рода, проверяя, испытывая, угрожая... заставляя вывернуться наизнанку, напоминая все давно забытые страхи, отбирая последние силы... Блэку явно было сейчас нелегко, но Люциус не собирался его жалеть. Однако, когда появился патронус-собака, зовущий его вместе с Северусом в дом на Гриммо, Люциус не медлил ни мгновения. К тому же была вероятность, что если он откажется, то Снейп пойдет туда один. В темном доме была очень гнетущая атмосфера, и сразу же захотелось открыть все окна и двери, чтобы выпустить поселившийся здесь дух уныния. Домовик проводил их к Блэку, расположившемуся в библиотеке. Тот, похоже, был совсем слаб, но взгляд его вновь горел дурным огнем. — Чего так долго? О приличиях Блэк явно и не слышал. — Добрый день, Блэк. Мы пришли через четверть часа после того, как появился твой патронус, — Люциус надеялся, что улыбка у него вышла ледяной. — Все равно долго. У меня был Дамблдор. Кажется, он умирает... — Как умирает? — Он искал тебя, Северус. Просил передать, что ты обещал... Северус грязно выругался, но потом все же спросил: — Что с ним? — Какое-то редкое проклятье, — Блэк чуть понизил голос, словно сообщая что-то из ряда вон выдающееся. — У него почернела рука. Подобных проклятий Люциус не знал, а вот Северус, кажется, что-то понял, потому что помрачнел и метнулся к камину: — Подключен? — только и спросил он, прежде чем бросить дымолетный порошок и шагнуть в пламя. Блэк только кивнул и долго еще смотрел на позеленевшее пламя, вызывая у Люциуса желание схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть. — А меня ты зачем звал? — Как зачем? Завтра ритуал, а мы еще толком не договорились... — О чем нам с тобой договариваться? — Ты так не спеши... Мне нужны гарантии. — Какие еще тебе гарантии? — Осталось только два человека, которые имеют для меня какое-то значение. И оба они у тебя. — И ты хочешь, чтобы я их тебе отдал? Вот так просто? — Нет, Малфой, не просто. Я хочу иметь возможность беспрепятственно общаться с Гарри и с... Северусом и готов за это платить. Что ты хочешь, Малфой? Библиотеку? Редкие артефакты? Дом? Деньги? Я очень сговорчив, как видишь... а хочу только одного — чтобы мне не мешали. — Что подразумевает твое «не мешали» — Чтобы я знал, где они находятся, и мог с ними встречаться. — А если они не захотят? — Хорошо, чтобы я знал, где они находятся, и мог с ними встречаться, когда они того захотят. — И ты готов за это платить? — Я всегда знал, что ты, Малфой, человек дела. Назови свою цену, и обменяемся обетами. — Блэк, ты сумасшедший. — Мне это уже говорили! Ну же... — А если я не захочу? — Ты не можешь не захотеть... принимая Род, я принял его вместе со всеми долгами и обязательствами. Чувствуешь, куда я клоню? Люциус похолодел. Отношения между старинными Родами были сложными и отнюдь не безоблачными. Они не раз переходили друг другу дорогу и не вымерли только потому, что научились договариваться. И не всегда высоким договаривающимся сторонам хватало мозгов пригласить специалиста до того, как договор заключен. Он до последнего надеялся, что нерадивый Блэк не станет копать так глубоко, потому что при желании можно отрыть такие скелеты... но, очевидно, желание у Блэка было... вот только где он взял столько времени, чтобы найти зацепку? Или опять знаменитое везение? Или блефует? Этот может... Люциус презрительно усмехнулся: — Не понимаю о чем ты... Блэк весело оскалился: — Короткая же у тебя память, родственничек... Ну так я напомню. Эладора Блэк тогда так и осталась в девицах... Зараза блохастая! — Что тебе надо? — Обет! И называй уже свою цену. — Малфои не продаются! Люциусу удалось сохранить лицо и не сорваться, как совсем недавно. В конце концов, в любом обете всегда можно найти лазейку. * * * Северус вернулся под вечер совершенно серый от усталости. Люциусу стало не по себе от его потухшего взгляда. — Что-то случилось? — Да! Я не смогу принять участие в ритуале. Вот так номер... — Что тебе сказал Дамблдор? — Напомнил о долге и вернул его с одним условием. — Каким же? — Убить Гарри Поттера, если он окажется хоркруксом. Люциус сел. Потом подумал и достал из ящика стола бутылку виски. — Будешь? — Мы так сопьемся... — Рассказывай! И Северус, выпив стакан виски, рассказал. О том, что хотел спасти Поттеров из-за детской дружбы, о том, что предал Лорда и пообещал Дамблдору «все что угодно», о том, что шпионил для Дамблдора, о том, что Дамблдор нашел хоркрукс, но забыл про его защиту, и теперь собирается в последний путь... — Подожди, он сказал тебе про хоркруксы? — Да. Он попросил меня их уничтожить... — И? — Просьба, подкрепленная моей идиотской клятвой, имеет волшебную силу... я не должен видеть Гарри, пока он хоркрукс. — Но ведь ритуал как раз и должен избавить его... — Яд василиска, Адское пламя или Пламя дракона — вот чем я располагаю. Я просто не знаю, как отреагирует магия клятвы на мое ослушание. Поэтому нам срочно нужен еще один свидетель. — А какой хоркрукс нашел Дамблдор? — Кольцо. Кольцо и медальон уничтожены. Остается чаша, которая неизвестно где, и диадема, которая в Хогвартсе. — Надеюсь, ты не сказал Дамблдору... — Нет. Но в замок я теперь вхож. — Сколько ему осталось? — Не больше полугода. Я пришел слишком поздно. Люциус задумался. С магией клятвы шутить не стоило, но вот где за сутки найти по-настоящему темного мага, готового принять участие в непроверенном ритуале? Ведь сложность таких ритуалов была в том, что за них приходилось платить. А никто не может сказать, какую цену возьмет с участников ритуал, о котором сохранились только легенды. Надо еще раз все хорошо обдумать. Северус сидел в кресле и потеряно смотрел на огонь. Тяжело расставаться с иллюзиями... Неужели он рассчитывал, что Дамблдор забудет о такой клятве? Что ж... самый светлый маг не такой светлый, но он до последнего остается борцом за свои принципы. За это можно только уважать. А вот Северуса неплохо бы и отвлечь... хорошенько отвлечь...
HelenRad: 19 Если бы Люциус знал, что Северус настолько отзывчив, то непременно бы каждый день его озадачивал чем-нибудь особо неприятным, а потом с воодушевлением отвлекал. А еще Люциус получал ни с чем несравнимое удовольствие, просто делая для Северуса то, чего никогда не делал ни для одного из своих любовников, о которых, кстати, совершенно не вспоминал. Злой, мстительный, беспощадный и безжалостный ублюдок отдавался без остатка и яростно брал, но чувства Люциуса уже не ограничивались постелью. Да, он хотел Северуса настолько, что временами забывал о всяческой осторожности, но только желанием не объяснить потребность находиться с ним рядом и знать, что все хорошо. А после происшествия в Министерстве в душе Люциуса поселилась тревога, что он может потерять Северуса навсегда. Конечно, до ритуала Северус не должен видеть Гарри... конечно, это время ему лучше провести у себя дома, ведь для Гарри в меноре не существует закрытых дверей... конечно... Люциус появился на пороге дома Северуса уже к вечеру, и Добби, шевеля ушами, принимал распоряжения, какой ужин приготовить. — Надеюсь, ты больше никого не ждал? Северус только медленно кивнул, словно не веря, что Люциус серьезно собрался у него жить, а потом все же ответил: — Никого... я и тебя не ждал... Вот как? — Мне уйти? — Не думаю, что ты захочешь остаться, осмотрев дом. — Ты слишком много думаешь... Люциус вздохнул с облегчением и поцеловал Северуса, который почему-то был крайне напряжен. — Я уверен, что тебе не понравится спальня. — Ерунда... главное, чтобы в кровати был ты. — Нашел себе плюшевого мишку, — буркнул Северус и отстраненно продолжил: — Тогда тебе стоит осмотреть... гм... удобства. Туалет и душ — в уличной пристройке. — Давай, я прикажу эльфам, и они... Северус побледнел: — Люциус, я не твоя содержанка. Я не настолько практичен, чтобы принимать материальные ценности в подарок за неплохой секс... — Неплохой? — почему-то именно это слово сильно задело Люциуса. — Хорошо... секс отличный, но... — Что «но»? Ты, как викторианская девушка, начал смущаться своего дома, я предложил все исправить — при том, что меня совершенно все устроило — только для того, чтобы тебе было комфортно... Северус... — Только не надо меня жалеть! Люциус знал, по меньшей мере, десяток способов, чтобы переубедить упрямца, и остановился на самом действенном: — О... я тебя точно жалеть не буду... хочешь пожестче? — промурлыкал он, отбрасывая в сторону мантию. — Люциус, я серьезно... Но все его возражения Люциус пресек самым приятным способом. Как же он любил моменты, когда лицо Северуса теряло сосредоточенную осмысленность... * * * Позже, уже в постели, Люциус про себя проклинал жалкую тряпочку, которую Северус почему-то считал одеялом, и прижимался к его горячему телу. Без всякой задней мысли, просто, чтобы согреться. И какая разница, что для таких случаев придуманы согревающие чары? Холодный ночной воздух бодрил, спать совершенно не хотелось, и Люциус принялся, наконец, перебирать все подходящие кандидатуры на роль свидетеля. Тот должен быть неболтлив, любопытен, достаточно силен магически, не иметь предубеждений перед темными ритуалами и готов рискнуть. И где такого взять? Особенно сейчас, когда закончилась одна магическая война и в разгаре маггловская? Под описание идеально подходила Бель, но... если закрыть глаза на ее преданность Темному Лорду, она была в тягости, а это исключало любое соприкосновение с подобными ритуалами. Люциус задумался. А если Руди? Он всегда был в тени собственной супруги, но никогда не был ее тенью. Он просто очень не любил быть на виду... а ведь с ним можно договориться! Люциус растолкал уснувшего Северуса: — Лейстрандж. Рудольфус. Северус несколько раз сонно моргнул: — Какая странная эротическая фантазия... — И после этого ты будешь обвинять меня в озабоченности? — Тогда объясни, для чего ты его припомнил посреди ночи и в постели? — Он будет вторым свидетелем! Северус мгновенно проснулся: — Но Беллатрикс?! — Вопреки расхожему мнению, он не бегает к ней за советами. Кроме того, они ждут наследника, и я сильно сомневаюсь, что Рудольфус захочет растить его под властью одержимого Темного Лорда. Всем хорошо известно, что делает изготовление хотя бы одного хоркрукса с личностью, что уж говорить о нескольких? Он должен быть заинтересован. — Тебе виднее, ты его знаешь лучше, — Северус потянулся, — но с ним надо связаться немедленно. * * * Рудольфус согласился почти не раздумывая. Все же служить Темному Лорду, чьими великими делами можно гордиться — это одно, и совсем другое дело находится в кабале у безумца, который разорвал свою бессмертную душу на куски. Он только уточнил время и место проведения ритуала. Уже позже Люциус вдруг понял, что упустил один важный момент — он не взял с Рудольфуса клятву о неразглашении. Перед ритуалом Люциус напоил Гарри зельем сна без сновидений и, взяв ребенка на руки, аппарировал с ним на порог дома Блэков. Дом встретил его тишиной. Появившийся эльф чинно кивнул и открыл перед Люциусом тайный проход. Факелы вспыхивали по мере продвижения вниз по темной лестнице, пока они не оказались в большом зале, пол, стены и потолок которого были сложены из сверкающего белого мрамора. В центре зала возвышался алтарь из черного лабродорита, на который Люциус положил спящего ребенка. Тихие шаги заставили обернуться. Блэк. Необычно серьезный, даже какой-то мрачный, в черной ритуальной мантии, он вдруг напомнил Люциусу юного лорда Байрона с картины работы неизвестного мастера. — А где?.. — Сейчас будет. Последние слова заглушило эхо шагов. — Лейстрандж? А почему не Снейп? — Не смог. Будем начинать? — нетерпеливо прервал его Люциус. Еще не хватало обсуждать Северуса при Рудольфусе. — Добрый вечер, господа. С этими словами Рудольфус жестом фокусника вынул из-под полы мантии небольшую чашу, заставив сердце Люциуса учащенно забиться. Не может быть! А Лейстрандж, словно не замечая их потрясения, спокойно пояснил: — Будет правильнее, если мы поместим хоркрукс из ребенка в этот сосуд. Подобное легче притянуть подобным. — Руди, но как?! — Обыкновенно, Люци. Я благодарен тебе, что ты позволил обсудить будущий обряд с супругой. Хоркруксы Лорда произвели на нее неизгладимое впечатление. Я не буду рассказывать, чего ей это стоило, но с утра мы с ней посетили хранилище в Гринготтсе и взяли эту вещь. Жаль, что чашу придется уничтожить... Люциусу и самому было жаль уничтожать столь ценную реликвию, но Лорд не оставил им выбора. Поэтому он только скорбно вздохнул и достал из потайного кармана фиал с зельем: — Приступим? Рудольфус с Блэком принялись расчерчивать пол и расставлять свечи, а Люциус осторожно раздел ребенка и начал втирать в его кожу опалесцирующее зелье, отчего Гарри разулыбался во сне. Люциус поймал себя на том, что больше всего хочет подхватить ребенка и унести подальше от этого страшного места, но тут же принялся себя убеждать, что иного выхода у них нет, и что это единственный шанс Гарри на нормальную жизнь. — Начали! Люциус не заметил, как закончились все приготовления. Гарри мирно спал и казался меньше, чем был на самом деле, на огромном жертвенном алтаре. Чашу-хоркрукс поставили рядом с его головой, а ритуальную каменную чашу — в ногах. Коленопреклоненный Блэк читал заклятия из старинной книги, и Люциус поражался нарочитой грубости их звучания. Стоило словам стихнуть, как они словно оказались внутри урагана. Вокруг них закручивались потоки невероятной силы, которую требовалось убедить обратиться во благо. Когда Блэк в первый раз призвал свидетелей, Люциус, повинуясь наитию, подошел к каменной чаше и со словами: «Свидетельствую!» — рассек ладонь и щедро оросил дно чаши кровью. Его действия повторил Рудольфус, после чего вихрь за их спинами стих и воцарилась звенящая тишина, в которой словно растворялись слова Блэка. Когда тот призвал свидетелей второй раз, первым к чаше шагнул Рудольфус, а на третьем свидетельстве первым снова был Люциус. Когда каменная чаша почти наполнилась кровью, к ней подошел Блэк и разрезал вену на запястье о каменный край чаши. Все. Чаша была полна. Блэк погрузил пальцы в кровь, которая в свете факелов казалась черной, и обрызгал ею спящего Гарри, отчего его тело выгнулось дугой и принялось биться в конвульсиях. Блэк обнял крестника за плечи и замер, к чему-то прислушиваясь. Теперь и Люциус услышал этот Зов. Сама Тьма словно заглядывала в душу и что-то искала. Что? Блэк вдруг опустился на колени и уткнулся лбом в алтарь. Гарри успокоился, и теперь корежило Блэка. Вдруг Люциус почувствовал давление на плечи и понял, что пришло время его испытания. Он послушно опустился на пол, преклонив сначала одно, а потом и второе колено. И тут же его охватила ужасная боль, а Тьма принялась нашептывать, что он может в любой момент встать и уйти, и что терпеть такое за чужого ребенка он не обязан. Тьма была чертовски убедительна, а в ее медовом голосе слышался перезвон колокольчиков, легкий шорох травы и пение ветра в бронзовых трубочках беседки менора. «Ага!» — согласился Люциус. «Ага-ага!» — отозвалась Тьма, и наваждение схлынуло, обнажая воспоминания о двух мальчишках, которым так хорошо вместе. Люциус гордо вскинул голову, готовый терпеть, пока не потеряет сознание, и тотчас же боль оставила его. Сквозь багровую пелену он видел, как корчится в муках Рудольфус. И вдруг все стихло, словно ничего и не было, и Люциус заметил, как дернулся Гарри. Из его знаменитого шрама потекла черная кровь, которая устремилась к чаше-хоркруксу. Коснувшись ее, кровь замерцала, становясь похожей на ртуть, и начала вплавляться в металл. На мгновение чашу окутало облачко черного дыма, которое быстро истаяло. Гарри во сне вздохнул и счастливо улыбнулся. Шрам на его лбу бесследно пропал. Люциус встал с колен и бережно завернул Гарри в собственную мантию, подхватывая на руки легкое тело так, чтобы оно оказалось подальше от чаши с хоркруксом. Рудольфус соображал быстро: — Люци, уноси ребенка, а мы с шурином здесь приберем. Лейстрандж криво улыбнулся Блэку, но тот все понял: — Давай я буду держать контур, а ты вызывай пламя. Уже поднимаясь по лестнице, Люциус заметил, как сиротливо стоящую на алтаре чащу охватило Адское пламя, и содрогнулся от леденящего душу воя, который, впрочем, довольно быстро стих. Услужливый Кричер подал фиал с укрепляющим бальзамом, выпив который, Люциус поблагодарил ушастого и покинул дом. В менор он входил полуживой от усталости и мечтал только о постели с горячим Северусом под боком. Однако исполнение его желания откладывалось на неопределенное время. На верхней площадке лестницы стояла Бель, кутавшаяся в меховой палантин. Она оценивающе оглядела Люциуса, Гарри и строго спросила: — Ну?
HelenRad: 20 * * * Что Бель умела делать хорошо, так это спрашивать. Почему-то, находясь рядом с ней, Люциус ощущал острое желание раскаяться и непроизвольно начинал лукавить. Из трех сказанных ей слов правдивым всегда почему-то оказывалось только одно... Но это был явно не тот случай. Настрой свояченицы не оставлял иллюзий — проклянет. — Бель, я все расскажу, как только уложу ребенка. Беллатрикс мгновенно оказалась рядом и, убрав влажные волосы, осмотрела лоб Гарри. — Отлично, я помогу тебе. Отвязаться от нее всегда было непросто, а сейчас... — Хорошо, только не шуми. Они тихо вошли в детскую, и Люциус, очистив тело ребенка чарами, принялся надевать на него пижаму. Бель с интересом наблюдала за ними, но никак не комментировала, и это несказанно раздражало. Дождавшись, пока он закончит, Бель царственно протянула ему руку и позволила довести себя до гостиной. — Ну? — повторила она. — Всё! — так же лаконично ответил Люциус. Беллатрикс рассвирепела: — Ты так просто не отделаешься! Ты почему утаиваешь столь важную информацию от семьи? Думаешь, если самостоятельно извернулся, то у тебя закончились все обязательства? Как ты мог? Она не доставала палочку, но воздух вокруг нее искрил. Казалось, еще немного, и она испепелит его взглядом. И все же сути претензий Люциус не понимал: — Я же пытался с тобой поговорить... — Два каких-то совершенно дурацких намека не считаются! Ты почему не рассказал про хоркруксы? — Боялся, что ты кинешься возрождать Лорда. Все-таки в отношении Беллатрикс честность была лучшей политикой. Свояченица несколько раз молча открыла и закрыла рот, словно растеряла все слова, но потом все же взяла себя в руки: — Скажи мне, мой дорогой родственничек, какие чувства испытал ты, когда узнал про хоркруксы? — Ужас! Бель удовлетворенно потерла руки: — А почему? — Да потому что я знаю, во что превращается личность с обломками души! — Правильно! — Бель торжествовала. — А почему ты об этом не сказал никому? Ты что, один об этом знаешь? Да во всех темных семьях первая заповедь: «Не сотвори хоркрукса!» Ты подумал, что будет со всеми нами, если Лорд возродится с изувеченной душой? Это же безумие! Ты о детях наших подумал? Бель инстинктивно погладила живот, и этим жестом настолько напомнила Люциусу Нарциссу, что ему показалось, будто его, как школяра, отчитывает собственная супруга. А ведь действительно—не подумал! Ему и в голову не приходило, что может сотворить с безрассудной Бель скорое материнство, что в ее жизни может появиться что-то важнее службы Темному Лорду. Как он мог упустить то, что Бель полностью отдавалась захватившему ее делу? — Выпьешь? — Люциус решил перевести разговор в безопасное русло и, заметив недоуменный взгляд Бель, уточнил: — Лимонад? Но сбить Беллу, взявшую след, было невозможно! — Как все прошло? Люциус пространно принялся описывать ритуал, не решаясь перейти к главному, но Бель спросила сама: — Чашу... уничтожили? Он только кивнул и сделал вид, что не заметил, как глаза Беллатрикс наполнились слезами. Однако она моментально взяла себя в руки, и лишь небольшая бледность и слегка влажный взгляд выдавали ее душевные метания. — Так будет лучше... — тихо сказала Бель и едва слышно добавила: — Для него. Она выпила предложенный бокал холодного лимонада и ушла, гордо задрав подбородок и с идеально ровной спиной. Люциус устало поднялся и побрел к камину. Такую ночь он не собирался досыпать в одиночестве. Встревоженный Северус не спал: — Как все прошло? Почему так долго? Казалось, он перестал контролировать свои эмоции. Люциус постарался любезно улыбнуться, но получилось плохо. Тогда он скинул туфли и мантию и почти упал на скрипучую кровать. Засыпая, он чувствовал, как Северус бережно укрывает его одеялом и сам устраивается под боком. Перед тем как окончательно забыться тяжелым сном, Люциус еще успел прошептать: — Утром... всё утром... * * * Проснулся Люциус в одиночестве и уже хотел было обидеться, но, выглянув в окно, передумал. Солнце настолько явно клонилось к закату, что ошибиться было невозможно — вечер. Где же Северус? Отбросив ревнивое желание помчаться к Блэку, Люциус отправился домой. В тишине парадного холла он сразу же услышал детские голоса. Мальчишки явно что-то замышляли, и Люциус начал подкрадываться к ним абсолютно бесшумно. Гарри, похоже, пытался открыть дверь кабинета, но у него не получалось. Такого недоумения на выразительном лице много повидавшему Люциусу видеть не приходилось. А Драко, очевидно, подначивал приятеля. Он очень быстро что-то говорил на их обычном птичьем диалекте, а Гарри отвечал. — Так-так! — Люциус решил обозначить свое присутствие. Мальчишки, вопреки его предположению, не испугались. Сначала Драко с громким «Па!» забрался к нему на руки, а потом и Гарри поднял руки и требовательно повторил: «Па!» Люциус с двумя детьми на руках отправился разыскивать Нарциссу, чтобы разузнать последние новости, а мальчишки принялись дергать его за волосы липкими ладошками. Краем глаза он вглядывался в Гарри, силясь разобрать, какие еще изменения произошли с ним, кроме неспособности взламывать запирающие чары. По всему выходило, что все остальное осталось при нем. Едва завидев Нарциссу, Люциус поспешил к ней. Особых новостей не было. Британские вооруженные силы готовились к высадке десанта, о чем сообщили в газетах. Люциус поразился странной логике магглов, которые публикуют те вещи, которые следовало бы поберечь в тайне. Хотя... может, они намеренно вводят в заблуждение противника, чтобы потом внезапно появиться в неожиданном месте, откуда их не ждали? А не стоит ли ему самому, следуя этой самой странной логике, объявить, что лично он не собирается участвовать в предвыборной кампании? Однако его логичную цепочку размышлений оборвала обмолвка Нарциссы о том, что Северус сегодня не появлялся. Ревнивые мысли вновь овладели Люциусом. Как же так? Неужели он все-таки отправился к Блэку? Пускай и с самыми невинными намерениями... Блэк — не тот человек, который вот так запросто откажется от своих замыслов... Недолго подумав, Люциус отдал детей на попеченье супруге, а сам отправился инспектировать дом Блэка. * * * Блэк обнаружился в библиотеке. Он, поджав ноги, сидел на диванчике и тоскливо смотрел на дверь. Но, узнав в вошедшем Люциуса, мгновенно преобразился: — Какими судьбами? Малфой... и, что особенно интересно, один. Сознавайся, куда дел своего... любовника? От этого вопроса сердце Люциуса учащенно забилось. Северуса здесь не было! А значит, надо поскорее отвязаться от Блэка и отправляться на поиски. — Расчленил в фамильной усыпальнице. — Как интересно... говори, зачем пришел. — Посоветоваться, — не сознаваться же, что искал здесь Северуса? — Как интересно! Я ведь почти такой же мудрый, как Дамблдор... и такой же светлый... а тебе не говорили, что я еще и немножечко пророчу? Да он пьян! Люциус лихорадочно принялся придумывать, о чем бы таком спросить. — Где в Хогвартсе можно спрятать небольшую вещь? — В выручай-комнате! — ни секунды не медля выпалил Блэк. — Напомни, где это? — А-а-а... — Блэк пьяно рассмеялся, — я тебе скажу, а ты меня с собой на поиски не возьмешь. Не-е-ет! Мы так не договоримся. Он хитро поглядывал на Люциуса, ожидая дальнейших вопросов. Вот же гад! Про выручай-комнату Люциус слышал, но считал эти бесконечные истории о комнате, появляющейся по желанию, просто хогвартскими легендами, вроде брачных пристрастий гигантского кальмара. Неужели эта мифическая комната действительно существует? А Блэк, развалившись на диване, вещал: — Эту комнату может найти только тот, кто по-настоящему в ней нуждается, и если соблюдет ряд условий... — Блэк хитро прищурился и продолжил: — Искать ее надо начинать в полночь, когда полная луна расчертит квадратами каменные полы Хогвартса, и непременно принять «лунную ванну». — Что принять? — Лунную ванну! Ты, Малфой, словно в Хогвартсе не учился. Это надо снять с себя все до последней нитки, встать в освещенный Луной квадрат и поднять руки. — Блэк, ты придурок? — Не ожидал, что лорды могут так некуртуазно выражаться. Не веришь? А зря! Думаешь, как мы открыли тайну этой комнаты? Давно это было... Блэк мечтательно прикрыл глаза, словно предался самым замечательным воспоминаниям, и Люциус даже не хотел представлять себе, о чем, вернее о ком, они могли быть. — И что дальше? — Дальше? — Блэк встрепенулся, — А дальше нужно будет пройти вдоль глухой каменной стены три раза, думая о том, что хочешь найти, а потом случится самое интересное. Зазвенят небесные флейты, и в каменной стене появится деревянная дверь с бронзовой ручкой, а за той дверью... — И где надо будет пройти три раза? — А вот это, Малфой, и есть тот мой секрет, который я выдам только на месте! — А где гарантия, что ты не лжешь? — Могу дать Обет, что покажу тебе и Снейпу, как попасть в выручай-комнату. — А давай! — А легко! И пьяный Блэк дал Непреложный обет. Потрясенный Люциус сам не заметил, как договорился посетить Хогвартс в ближайшее полнолуние вместе с Блэком. Опомнился он только после того, как магия подтвердила его обещание. А Блэк непонятно посмотрел на него и прошептал: — А полнолуние-то сегодня. Такого Люциус не ожидал. — Как сегодня? — А так... я с некоторых пор регулярно слежу за лунным календарем. Полнолуние наступит сегодня, третья лунная фаза сменяет вторую, Луна находится в знаке Скорпиона. Это так же верно, как и то, что меня зовут Сириус Блэк. Значит, встречаемся в Хогсмиде в полночь у «Сладкого королевства», так и быть, я еще одну тайну открою... Люциус холодно попрощался и покинул гостеприимный дом. Теперь ему все же предстояло найти Северуса. * * * Дом Снейпов встретил его неприветливым скрипом крыльца. Сам Северус нашелся на кухне, задумчиво мешающий что-то в кастрюльке. — Северус, ты куда пропал? — Вот еще... и не думал. — А где ты был? — Могли же у меня быть дела? Так как Люциус знал, что эти дела были вдали от Блэка, то он даже не сильно и всполошился. Действительно, дела вполне себе могли быть... разнообразные такие дела... Люциус прижался спине Северуса и с предвкушением отметил, как расслабляется под его руками жилистое тело. Он тщательно вылизал Северусу ухо и почти сошел с ума от его придушенного вздоха. Он и не заметил, как огонь оказался потушен, а Северус прижал его спиной к какому-то ветхому на вид шкафчику. Правда, стоило горячим ладоням Северуса пробраться под мантию и огладить спину, вид шкафчика совершенно перестал интересовать Люциуса. Вместо этого он расстегнул тяжелую пряжку на брюках Северуса и, проникнув руками под тонкую шерсть, с силой сжал ему задницу. Пара шагов... почти как танцевальные па, и теперь уже Северус, выгибаясь, стукался спиной о пресловутый шкафчик. Одежда падала на пол и немедленно откидывалась ногой подальше, чтобы не мешала. Наконец, Люциус взял ногу Северуса за бедро и попытался завести ее себе за спину. Северус оказался понятливым — упираясь спиной в деревянную дверцу, он обхватил Люциуса коленями за талию и скрестил ноги где-то за его спиной. Идеально! Смочив член слюной, Люциус подхватил любовника под ягодицы и начал вторжение. Медленно... томно... Северус дернулся навстречу... нетерпеливый... горячий... родной... Да! Все связные мысли куда-то испарились, и осталось только одно желание — темное, древнее, невыносимое... Шкафчик жалобно скрипел, но, в конце концов, устоял... Какой же раскаленный воздух на кухне! Люциус призвал какую-то бутылку и, захлебываясь, принялся пить. Молоко... — Будешь? — Да... Северус жадно пил, и из уголка его рта стекала тоненькая струйка, которую Люциус, не удержавшись, принялся слизывать. — Спасибо... — За молоко? — ехидство уже возвращалось к Северусу. — И за него тоже... Они так и стояли, прижавшись друг к другу, не в силах отпустить, и только темнота, сменившая сумерки, напомнила Люциусу о деле: — Сегодня мы идем в Хогвартс. — Зачем? — Блэк покажет проход в выручай-комнату.
Брунгильда: Симпатичный фик. Остроумный, легкий, соблазнительный.) Я пока не дочитала, но тем лучше. Буду растягивать удовольствие )u
HelenRad: 21 До полуночи оставалось совсем мало времени, и Люциус спешил. Сначала он хотел не говорить Северусу, что тот скоро увидит одну из легенд старого замка, и старательно не думал о «лунных ваннах», рассчитывая, что Блэк вспомнил о них из желания приукрасить рассказ. Но когда все же не выдержал, очень удивился прохладной реакции Северуса — неужели не верит? В Хогсмиде они появились за пять минут до полуночи и, закутавшись в черные плащи, приготовились ждать Блэка. Где-то вдали слышался жутковатый волчий вой на восходящую полную луну. — Скучаете? Довольный Блэк появился из темноты. Люциус снял капюшон и взялся за рукоять трости: — Как мы попадем в замок? — О-о... вы не поверите! Я покажу вам один проход, — Блэк, наверное, ожидал оваций, не дождавшись которых, немного расстроился, но продолжил: — Тайный подземный проход в старинный замок. Уже чувствуете начало интересного приключения? — Блэк, хватит тумана, — не выдержал Северус. — Тебе, Снейп, всегда не удавалось оценить красоту романтики ночи... Северус только хмыкнул, а Блэк, картинно развернувшись, небрежно бросил: — Прошу следовать за мной. Они подошли к «Сладкому королевству», и Блэк принялся колдовать над входом в магазин. — Ты что делаешь? — не выдержал Люциус. — Решил попутно еще обнести лавку сладостей? — И ты, Малфой, склонен к криминалу... неужели в твоем понимании двери открывают только для того, чтобы что-то украсть? — В полночь и в пустой магазин? — Все равно не угадал! — дверь открылась с печальным скрипом, Блэк прислушался и кивнул головой. — Вперед, господа! Навстречу приключениям. Приключения начались гораздо раньше, чем рассчитывал Люциус. Стоило им зайти в кладовую и задеть какую-то коробку, как сработали сигнальные чары. — Быстро! За мной! Блэк сдвинул какую-то корзину, под которой показался люк. Пришлось несколько раз дергать за тяжелое бронзовое кольцо, прежде чем проход открылся. Узкий лаз, больше похожий на нору в земле. И туда им предстоит лезть? А сигнальные чары все выли... Люциус представил себе, как он дает показания по поводу ночного ограбления магазина сладостей, и резво прыгнул в черную дыру. Тут же он налетел на что-то мягкое, но разбираться, кто это, времени не было. Он использовал все запирающие чары, какие только вспомнил. Рядом с ним колдовали его подельники. Чертов Блэк! Проклятый авантюрист! Втянул-таки их в криминальное дело. Если только эту дверь откроют... — Надо завалить проход! Единственная здравая мысль Блэка за вечер. — Отходим! — Протего тоталум! — Бомбарда максимум! Двукратное взрывное заклятие качественно завалило проход, а щитовые чары, выставленные предусмотрительным Северусом, спасли им жизнь. Люмос осветил земляные стены узкого прохода, и в колдовском свете стали хорошо видны их заляпанные грязью лица. — Блэк, ты это спланировал! — обвиняюще начал Северус. — Ну да, — не стал тот отпираться, — но кое-что пошло не по плану. Когда я был там в прошлый раз, никаких сигнальных чар не было... только удобный проход. — Удобный?! — возмутился Люциус. — Невероятно удобный, — подтвердил Блэк, — хотя возможно, что, будучи школьниками, мы были стройнее... или меньше... Блэк стукнулся головой о низкий земляной свод и замолчал. Люциус не стал спорить — в конце концов, сейчас они попадут в замок и отыщут последний хоркрукс, а это стоило некоторых неудобств. Дорога показалась долгой, и когда, наконец, закончилась ступенями куда-то наверх, он вздохнул от облегчения — чувствовать себя землеройкой или кротом было отвратительно. — Стойте! Блэк достал какой-то старый пергамент и, постучав по нему палочкой, что-то невнятно забормотал. В неярком свете Люмоса стало заметно, как на пергаменте начали проступать контуры какого-то плана. — Что это? — Настоящая мародерская карта замка! Показывает всех его обитателей... — Так вот как вы... — начал было Северус. — Именно! — нагло улыбнулся Блэк. Люциус мгновенно насторожился — это они о чем? — а Блэк, потыкав в карту палочкой, тоном хорошего дворецкого объявил: — Путь свободен, можно выходить. Вылезая, Люциус ушиб локоть о какую-то статую, загораживающую проход. Блэк постучал палочкой по лбу статуи и патетически изрек: — Прощай, любимый проход, ты самоотверженно служил многим поколениям, а теперь трагически погиб в борьбе со злом. — И каким это злом? — ехидно поинтересовался Люциус. — Мировым, — отрезал Блэк. Сверяясь с картой, Блэк провел их коридорами и лестницами, и они, наконец, оказались на восьмом этаже, в коридоре, куда сносились со всего замка самые идиотские портреты. — И что теперь? — А теперь будет таинство... — Блэк встал в пятно лунного света. — Выбирайте удобные места и раздевайтесь. Это будет незабываемо! Люциус уже потянулся к воротнику мантии, когда Северус сердито оборвал Блэка: — То, что было хорошо в шестнадцать, в двадцать два уже даже не смешно. — Ерунда! То, что сработало однажды, сработает еще. Разве ты не видел, что Малфой уже чуть было ни разделся... Что? Вот ведь гад! — Блэк! Я просто поправлял воротник. — Запомни, Малфой, воротник надо поправлять после, а не до... Люциус уже прикидывал, как скоро о разыгравшейся в пустом коридоре дуэли узнает Дамблдор, но вмешался Северус. — Блэк, твои шутки когда-нибудь обретут новую тему? Открывай уже... Блэк веселым взглядом обласкал Северуса и принялся сосредоточенно ходить по коридору. На третьем его проходе в каменной стене действительно появилась дверь с бронзовой ручкой, увидев которую, Северус почему-то вздрогнул. — Значит, «небесные флейты»? — Не будь таким занудой, Малфой. Если ты их не слышишь, это не значит, что они не играют. Ну же, вперед? Когда он открыл дверь, ему на голову упала старая метла. — Вау! Это же раритет! Метеор-895!!! Лучшая гоночная метла девяносто пятого года прошлого века... Северус оглядывал комнату с нескрываемым изумлением. Надо же... он совсем не удивился, когда узнал, что она существует, потом повел себя так, словно его с ней связывают не самые приятные воспоминания, зато теперь стало очевидно, что он в ней ни разу не был... Люциус решил подумать об этом позже и вздрогнул от охрипшего голоса: — Не отвлекайся, Блэк, у нас здесь несколько иные задачи... Северус как в воду смотрел. Их «иные задачи» требовали колоссальных усилий. За прошедшие века комната превратилась в свалку. Хоркрукс не призывался обычным Акцио, от которого рассыпался один из стеллажей. Да и более сложные манящие чары оказались безрезультатными. А Блэк старательно привлекал к себе внимание: то наденет какую-то пыльную шляпу, больше похожую на шутовской колпак, то завернется в грязную квиддичную мантию образца позапрошлого века, поэтому, когда он приметил парик, Люциус не выдержал: — Хватит паясничать, Блэк! Пока мы ищем, ты... Договорить он не успел — когда Блэк сдернул с головы статуи парик, на пол упала диадема. Похоже, что та самая... — Вот! Я же говорил, что ищу лучше всех, — ликовал Блэк. — Погоди, надо проверить, — пытался охладить его пыл Северус, пытаясь колдовать, несмотря на ритуальные танцы Блэка. Это оказалась действительно та-самая-диадема. Люциус устало опустился на колченогий стул. Вот почему так бывает? Работаешь, не покладая рук, стараешься, а какой-то идиот, играючи, уводит ценный приз... — А теперь нам надо выбираться, пока не проснулись дети, вечно сующие свои носы, куда не следует... Северус ворчал, но было заметно, насколько он доволен. Он легко спрыгнул с приставленной к стеллажу лестницы и отряхнулся: — Как будем выбираться? Тот проход теперь закрыт... — Найдем новый, делов-то. У Блэка все было просто. Но, может, действительно знает еще какой ход? Они выбрались из выручай-комнаты, и Люциус с грустью проводил взглядом исчезающую ручку. Теперь они крались по коридорам, стараясь избегать все еще ярко освещенных луной участков. Следующий проход открылся в подземельях и вывел их к самой кромке Запретного леса. — Теперь нам надо добраться до Гремучей ивы, а там есть проход до Хогсмида. — И это самый защищенный замок? — Люциус даже потерял дар речи. — Сплошные тайные ходы... — А давайте спрячемся за деревьями? Готов поклясться, что из окон кабинета Дамблдора мы сейчас видны как на ладони. Может, не будем давать ему повод для волнений от вида нашей компании? Удивительно здравая мысль Блэка привела их под сень деревьев Запретного леса. И все-таки какое-то беспокойство снедало Люциуса. Северус тоже как-то не очень уверенно озирался, одному Блэку все было нипочем: — Как же я люблю Запретный лес в свете полной луны... Леденящий душу вой раздался совсем рядом, заставляя Люциуса одновременно вспомнить все легенды об оборотнях и то, что на территории Хогвартса нельзя аппарировать. Он оглянулся и заметил разом побледневшего Северуса. — Бежим! — Поздно... На поляну вышел довольно крупный, но немного потрепанный волколак. Говорят, что перед смертью человек вспоминает прожитую жизнь. Ложь! Люциус вспоминал прикушенную нижнюю губу Северуса и шипящий стон сквозь сомкнутые зубы. И это видение, становясь прозрачным, таяло и разбивалось о стальное «больше никогда»... Но Блэк снова удивил. Обернувшись огромной собакой, он зло оскалился и поднял шерсть на загривке, демонстрируя готовность к драке. Что ж, с такой поддержкой у них есть шанс... А волколак вел себя странно. Он повел носом из стороны в сторону и вдруг, поджав хвост, подошел к псу, склоняя голову. Он даже стал как-то меньше. — Люпин... — свистящий голос Северуса привлек внимание. — Это Люпин... он не должен на нас напасть... Мысль о том, что Северус знаком с оборотнем, немного пугала. К тому же эта нелепая цветочная кличка зверя... казалось, что Люциус ее где-то уже слышал. — Откуда знаешь? — Он пил аконитовое зелье... Не может быть! Это еще одна легенда. Говорят, что такое зелье было когда-то изобретено, но со временем его рецепт был утрачен из-за алчности средневековых зельеваров. Впрочем, волколак вел себя на диво адекватно, словно и на самом деле сохранил человеческое сознание. А Северус, заметив недоверие Люциуса, пояснил: — Это я сварил... Так вот что за вонючая гадость кипела в его лаборатории! А вчера, наверняка, пропадал, чтобы отдать... и откуда только взялся этот оборотень? Северус, словно услышав незаданный вопрос, пояснил: — Это новый хогвартский профессор ЗоТИ Люпин. Он тестирует мое зелье. Ну, Дамблдор! Это ж надо! Оборотень учит детей... хорошо, что собственные дети еще малы и сейчас не в школе. Люциус бы с ума сошел. А Северус внимательно оглядывал профессора Люпина, словно любуясь собственным творением. Блэк неожиданно снова стал человеком. Он опустил ладонь на холку волколака и ласково его потрепал. Тот ответил утробным рычанием. — Это Люпин, — радостно пояснил Блэк, — он нас проводит...
HelenRad: 22 Люпин проводил их до Гремучей ивы, где Блэк веткой нажал на неприметный с виду сучок. Дерево замерло, повинуясь мощной магии, и у самых его корней стал заметен лаз. — Опять? — Люциус не мог скрыть разочарования. — Снова, Малфой, снова! Блэк радовался непонятно чему и разве что хвостом не вилял. Узкая земляная нора привела их в какой-то ветхий дом. — Мы в Хогсмиде, отсюда можно аппарировать. Северус аппарировал первым. По обыкновению не прощаясь. И что теперь — его еще и искать? Проклятый Блэк... проклятый Люпин... если бы не они, то Люциус взял бы Северуса за руку (и не только за руку) и перенес их в спальню менора. Уже влекомый вихрем аппарации, Люциус успел заметить, как Блэк с широкой улыбкой опускается перед оборотнем на колени и обнимает его мохнатую морду. Конечно же, Северус отыскался в своем доме. За ту минуту, на которую опоздал Люциус, он уже успел подняться в спальню и снять мантию. — Стой! Северус замер, а Люциус подошел к нему и обнял со спины: — Остальное я сниму с тебя сам... Если, поднимаясь по лестнице, Люциус думал о том, как хорошо им будет на большой и удобной кровати менора, то при виде трогательно проступающих под рубашкой лопаток эти мысли его оставили. В конце концов, если есть Северус и его кровать, то о чем еще мечтать? В менор они попали только к обеду, и Люциус был неприятно удивлен присутствием Блэка, который, обратившись собакой, играл с детьми. Причем, даже обычно спокойная Луна радостно визжала и трепала пса за уши, а Драко и Гарри вовсе забрались ему на спину и пытались завалить. Видимо, и с этим придется смириться... Наигравшийся Блэк нашел Люциуса в кабинете, где он пытался работать над программой собственной партии. — Где Снейп? — В лаборатории. — Зови его. Я новости принес... от Дамблдора. Северус появился очень быстро и очень недовольный, что его оторвали от очередной дымящейся гадости. Блэк, развалившись в кресле, просто пожирал его взглядом: — Скажи мне, Северус, — протянул он, — а на каких условиях ты варишь аконитовое зелье для Рема? — Дамблдор попросил меня... без условий. — А почему ты согласился? — А где, по-твоему, я мог взять добровольца для испытаний? Я предупредил Дамблдора, но тот заверил, что все в порядке. — Ага... в порядке. Рем был очень стеснен в средствах... ни работы, ни друзей... — У него были самые лучшие друзья, — едко заметил Северус. — Что бы ты понимал, — отмахнулся Блэк, не ведясь на подначку, — дело не в этом. Он дал Рему кров, приличную работу, а взамен связал его каким-то обетом. И мне кажется, что там что-то страшное. — Почему? — Рем намекнул мне на сказку о трех братьях. Мы раньше всегда смеялись, что мантия Джеймса — один из Даров Смерти. Рем попросил эту мантию и сказал, что она нужна для очень деликатного дела. Рем! Который никогда ни о чем не просил! А когда я спросил его об этом деле, он невероятно побледнел и начал рассуждать о долге и о самопожертвовании во имя высшей цели. Северус сцепил пальцы в замок и, не моргая, принялся смотреть на пламя камина. Люциус чувствовал, что тот что-то знает, но не хочет говорить. Неужели тоже обет? Или не хочет при Блэке? Или... — Блэк, у меня клятва несколько иного рода, поэтому я могу говорить, — медленно, словно пересиливая себя, начал Северус. — Дамблдор мне тоже дал деликатное задание и намекнул, что если не справлюсь я, то это сделает кто-то другой... — И что же ты должен сделать? — Убить живой хоркрукс. Люциус никогда не видел такого потерянного выражения на лице Блэка. Он злился, веселился, неистовствовал... но никогда не выглядел таким убитым. — Но... почему? — Дамблдор умирает. Дело его жизни не закончено. Он хочет уйти красиво и уверенным в том, что исполнил свой долг... — Но... Люциуса вдруг поразила невероятная догадка: — А не хочет ли он сделать Люпина владельцем Даров Смерти? И Северус и Блэк посмотрели на него, как на больного разумом, но Люциус чувствовал, что ухватил за хвост нужную мысль: — Смотрите сами. Когда-то болтали, что Гриндевальд — владелец Старшей палочки, а, как нам хорошо известно, его победил Дамблдор. Если предположить, что слухи правдивы, то получается, что сейчас Дамблдор — владелец первого Дара. Далее — мантия. Могу сказать, что она определенно может быть третьим Даром. Под ней на меня не действовали аврорские распознающие чары, и скрывала она уж точно лучше всякой дизиллюминации. — А что ты скажешь о Камне? — взгляд Блэка горел огнем одержимости, идея его явно увлекла. — Камень — слабое место в моей гипотезе, но могу с высокой долей уверенности предположить, что в том-самом-кольце был тот-самый-камень. Иначе Дамблдор бы ни за что не пожертвовал рукой. И, скорее всего, он не ожидал такого мощного проклятия. Скажи, Северус, если отсечь руку, это остановит проклятие? — Нет... только не это. — Во-от! — воодушевившийся Люциус прошелся по кабинету. — Он наверняка планировал остаться без руки, что ему бы абсолютно не помешало дожить до двухсот лет и победить все известное зло... А теперь... если Люпин говорит о долге и самопожертвовании... — Люциус остановился, пораженный пришедшей на ум идеей. — Люпин должен победить Дамблдора... — Что? — неверящий взгляд Северуса обжигал. — Точно! — чем дольше Люциус говорил, тем больше убеждался в правоте своих слов, — Люпин — изгой, ему совершенно нечего терять, как и самому Дамблдору... конечно же, владельцу Даров Смерти вполне по силам победить возрожденного Темного Лорда. — Люциус, но почему тогда Дамблдор не сделает это сам? Или... Блэк, он просил у тебя мантию? — в голосе Северуса проскальзывала неуверенность. — Просил... — А ты? — Не отдал! Сказал, что она поможет мне отыскать Гарри, чтобы вручить ему. — Вот! — Люциус торжествовал. — Понимаете? — Нет! — прозвучало одновременно с двух сторон. Поразительное единодушие! — Ну как же? Дамблдор спокойно умирает, его с почестями хоронят, может даже, памятник устанавливают, а одинокий волк выходит на тропу войны... Причем, если волк будет виновен в смерти Дамблдора, его жизнь будет интересной, но не долгой... не знаю, что он будет обязан сделать с палочкой после того, как покончит с хоркруксами, но после этого... — Думаешь? — во взгляде Блэка мелькнуло нечто похожее на уважение. — Почти уверен... — Люциус, Дамблдор, конечно, не святой, но я не верю... — Северус был на редкость задумчив. — Вся эта история с Дарами Смерти — просто красивая легенда. Слишком много домыслов и слишком мало фактов... И Блэк, который только что разделял мнение Люциуса, неожиданно поддержал Снейпа: — Да, Малфой, могу только сказать, что с фантазией у тебя полный порядок... но это только фантазия! Речь шла только о хоркруксах. Кстати, вы так лихо утащили диадему... уже успели ее уничтожить? — Еще нет, а что? — Я нашел один ритуальчик... — Блэк! — Спокойно-спокойно! Если мы его проведем, то узнаем, какая часть души спрятана в хоркруксе... — Блэк, если там и какая-то часть, то явно не лучшая! — Да нет же, Малфой! Это как пропорция — можно будет понять, на сколько кусков раздроблена душа, и сосчитать хоркруксы. — А где ты раньше был? Мы же могли уже уничтожить диадему! — Хотел сюрприз сделать... — Считай, что он тебе удался! Когда будем проводить ритуал? — Теперь только в следующее полнолуние... шестого июня. — Не забудешь? — Малфой, да за кого ты меня принимаешь?! * * * Временами Люциус жалел, что они решили не сообщать Дамблдору о найденных и уничтоженных хоркруксах. Но полнолуние неотвратимо приближалось, так же как и выборы министра. Люциус согласился с доводами Северуса и Блэка, что если информацию о его участии в борьбе с хоркруксами правильно преподнести, то власть сама упадет к нему в руки, как спелый плод. Временное правительство, возглавляемое выскочкой-Фаджем, ничего не решало, а пересказываемые домохозяйками военные ужасы, талантливо описанные Скиттер, будоражили воображение избирателей. Когда двадцать первого мая «Придира» вышел с передовицей о высадке британского десанта, мнение большинства было «наконец-то!». Двадцать восьмого мая на островах высадились таинственные «парашютисты», сильно возбудив фантазии магов. Как можно было лететь на куске ткани с веревками, не знал никто, а после выхода статьи Скиттер с подробным описанием маггловского парашюта и его неподвижными фотографиями не только неразумные дети решились опробовать маггловскую новинку. Попавший в госпиталь святого Мунго Артур Уизли с восторгом рассказывал о своем прыжке с Тауэрской башни и возмущался штрафом, выписанным ему Отделом по магическим правонарушениям. Люциус на страницах «Придиры» выступил с поддержкой впечатлительного соотечественника, написав, что Артур Уизли не пользовался магией на глазах изумленных горожан, и даже поехал в маггловский тюремный госпиталь, куда его забрали за серьезное правонарушение со сломанными ногами, и откуда он мужественно аппарировал. Популярность Люциуса после этого выступления сильно возросла. Он прослыл крайне справедливым политиком и собирался придерживаться этой линии поведения и дальше, но здесь ему в голову пришла очередная гениальная идея. Он решил официально усыновить Гарри Поттера, чтобы немного снизить влияние на него одного шелудивого пса. На взгляд Люциуса, Блэк стал слишком часто захаживать в менор и постоянно крутился около лаборатории. Когда он при этом успевал научить мальчишек новым трюкам, оставалось загадкой, но каждый раз после его ухода они то перекрашивали тоги всем домовикам в цвет их кожи, отчего те казались неприлично обнаженными, то притаскивали невесть откуда парочку пикси, которые крушили то, до чего не могли добраться дети, то устраивали полеты на метлах в зале приемов менора... Нарцисса в таких случаях только иронично улыбалась и, прижимая к себе Луну, говорила: «Мальчишки...», словно это все объясняло. Документы на усыновление Гарри были готовы, и, чтобы как следует подготовить избирателей, Люциус поручил Скиттер написать пару статей о невеселом детстве сироты. Риты Скиттер обладала очень бойким пером — читать без слез ее опусы среди домохозяек быстро стало просто неприличным, чтобы не прослыть бесчувственной, как флоббер-червь. Поэтому ее статьи «Детство в чулане» и «Слеза ребенка» произвели настоящий фурор. Некоторые особо экзальтированные волшебницы порывались найти тех-самых-магглов и образцово-показательно проклясть. Колонка писем от читательниц «Придиры» полнилась рецептами зелий и описанием простых в исполнении, трудно отслеживаемых и крайне неприятных проклятий, которые публиковались волевым решением Мальсибера и с молчаливой поддержки Фила. Настораживало одно — Дамблдор молчал.
HelenRad: 23 Ритуал, проведенный в доме Блэков, показал, что этот хоркрукс последний. Диадему можно было уничтожить, но вошедший во вкус ритуалистики Блэк предложил видоизменить обряд по извлечению живого хоркрукса, когда извлеченное помещается в какой-нибудь предмет, от которого не жалко избавиться, чтобы сохранить последнюю реликвию Основателей Хогвартса. — Ритуалы — это просто, — рассуждал Блэк. — Главное, побольше фантазии и прислушиваться к окружающему... оно нашепчет. Люциус в очередной раз повелся на такой вызов, хотя, скорее, ему было просто жаль уничтожать вековое наследие. Окружающее нашептало Блэку ждать следующего полнолуния шестого июля. Само собой, визит к Дамблдору отложился еще на месяц. А военные действия на Фолклендских островах набирали обороты. Во время авианалета на десантный транспорт «Сир Галахэд» погибло около пятидесяти человек, и Люциус выступил в атриуме Министерства с новыми заверениями о том, что населению магической Британии волноваться не о чем, он лично держит ситуацию под контролем. Иногда ему казалось, что они слишком заигрались. С войной, с избирателями, с Дамблдором... не мог же и он верить в эту чушь и никак не реагировать? Чего он ждет? Двенадцатого июня «Придира» писал о кровопролитных сражениях за Маунт-Гарриет, Ту-Систерз и Маунт-Лонгдон. Фил сознательно допустил в тираже опечатку, и Маунт-Лонгдон, к ужасу населения магической Британии, превратился в Маунт-Лондон. Сообщение об опечатке вышло уже в следующем номере, но кто будет читать мелкий шрифт на последней полосе? Весть о вражеской капитуляции четырнадцатого июня стала политическим триумфом Люциуса. В ходе войны не пострадал ни один житель магической Британии, кроме прославившегося Артура Уизли, но общество признало его скорее жертвой собственной неразумности. Именно об этом Люциус не постеснялся напомнить со страниц «Придиры» накануне выборов, которые удачно выпадали на следующий день. Погода в день выборов выдалась изумительная. Рита Скиттер, перенимая маггловскую традицию, установила столик при выходе с избирательного участка, сидя за которым, она и опрашивала проголосовавших, пытаясь спрогнозировать итог. Люциус демонстративно отдал свой голос за Фаджа как наименее противного из пяти остальных кандидатов. Рита уверила Люциуса, что избиратели видят у него единственный недостаток — молодость. Сочтя его самым легкоустранимым, он успокоился, а когда вечером Мальсибер предложил всей команде развеяться, Люциус неожиданно выдвинул предложение: — А давайте отдохнем по-маггловски? Его горячо поддержали и Мальсибер, и Блэк, и Скиттер... даже Северус признал поход в маггловский бар неплохой идеей. Фил отказался под благовидным предлогом — он собирался посвятить вечер одной женщине и искренне не понимал, зачем им с ней посторонние магглы. — Значит, решено! — подытожил Люциус. — А поскольку мы идем в шотландский бар, предлагаю одеться соответственно. — О-о... обожаю мужчин в килтах, — Рита мечтательно прикрыла глаза, стрельнув взглядом в сторону Мальсибера, — особенно тех, кто уважает шотландские традиции. Заверив ее, что они все в душе настоящие шотландцы, Люциус незаметно оглядел чуть порозовевшего Северуса. Наверняка ведь вспоминает, с чего все началось... перо ему подарить, что ли? Люциус сообщил адрес соратникам, готовым к кутежу, и спешно аппарировал одеваться. Оставалось лишь надеяться, что Северус не испепелил свой замечательный сине-зеленый килт. * * * В бар договорились заходить поодиночке из соображений конспирации, хотя кого они обманывали? Им просто хотелось поиграть. В шпионов ли, в шотландцев — не важно! Люциус прибыл первым и чуть не застонал от разочарования. Красно-черно-желтый килт, белоснежная рубашка, меховой спорран, а сам — стройный, высокий, чернявый... Здравствуй, Аластер! Тот, почувствовав взгляд Люциуса, обернулся и с широкой улыбкой направился за его столик. — Аластер. — Что? — он что, издевается? — Меня зовут Аластер. — Люк. Люциус лихорадочно придумывал, как избавиться от назойливого парня, как вдруг решение пришло само и поразило своей гениальностью. Он натравит его на Блэка! Люциус жестом подозвал Аластера поближе и зашептал ему на ухо свой выдающийся план. Парень довольно усмехнулся: как все шотландцы, он обожал розыгрыши. Мальсибер появился под руку с Ритой. Не кривя душой можно было сказать, что килт украшал Мальсибера. Высокий, красиво сложенный, с длинными ногами, но... Люциус не мог сказать, что с ним было не так, но почему-то никаких эмоций при его виде не возникало. А вот у Риты, похоже, таких проблем не было. Она висела на его руке, пока они не сели за столик, только тогда она его на мгновение отпустила, чтобы поправить свою тартановую юбку, а потом, склонившись к его уху, довольно громко прошептала: — А ты знаешь, я в душе шотландец... хочешь проверить? Люциус отвернулся, чтобы скрыть покрасневшие щеки, и сразу же заметил входящего в паб Блэка. Тот был хорош. Очень хорош, без прикрас. Его красота была яркой и какой-то тропической — все чересчур... слишком вызывающе. Царственным движением он запрокинул голову, откидывая волосы с лица, и Люциус заметил обращенные на Блэка восторженные взгляды. В этот момент Люциус, как никогда, понимал Северуса, и желание нейтрализовать наглого пса стало особенно острым. Он кивнул Аластеру, показывая на Блэка, тот в ответ вскинул руку с сомкнутыми в кольцо большим и указательным пальцами. Наверное, это означало восторженное согласие, все же Люциус был не силен в вульгарном языке жестов. Последним появился Северус, и сердце Люциуса сделало кульбит. В килте! В том самом! Он двигался с грацией крупного хищника, и Люциус отчетливо представил, как перекатываются под тонкой белой кожей упругие мышцы, скрытые тартановой тканью. Северус, заметив на себе взгляд Люциуса, едва заметно улыбнулся, заставляя сердце замереть от предвкушения. А что, если заманить его в ту кладовку? Люциус представил, как тот, стоя у стены, медленно поднимает килт и прогибается в пояснице, и отхлебнул из бокала, шумно сглотнув. Северус сел рядом так, что их колени едва касались, и Люциус, подняв голову, напоролся на острый, как гоблинский клинок, серьезный взгляд Блэка. Северус чуть шевельнулся, и от легкого соприкосновения бедер Люциуса бросило в жар. — Сириус, ты ли это, звезда моя блудная? Блэк резко обернулся и, все еще не понимая, уставился на Аластера. А тот с огромным энтузиазмом продолжил: — Ты куда пропал? Обещал на Рождество увезти меня в Индию кататься на слонах... Про слонов Люциус не договаривался, но общим ходом импровизации остался доволен. Однако Блэк быстро сориентировался: — Прости, цыпа моя, так получилось. В тюрягу я загремел... — И почему я не удивлен? С твоим-то образом жизни... Аластер уселся на широкую скамью рядом с Блэком, заставив того потесниться, и облапал его задницу, о чем-то горячо шепча на ухо. Да! Теперь Блэк не будет путаться под ногами и пытаться помешать. Люциус незаметно опустил руку под стол и положил ее на колено Северуса. Тот даже не вздрогнул, продолжая разговаривать с Мальсибером. Ах так? Люциус чуть сжал ладонь, погладив кончиками пальцев горячую кожу. Никакой реакции! Ладонь Люциуса начала движение по бедру, потянув за собой край килта. Северус жадно отпил из бокала. Ага! Легкими движениями Люциус принялся поглаживать внутреннюю поверхность бедра, почти задевая мошонку и останавливаясь в последний момент. Северус расставил ноги. От того, чем они занимаются в пабе, полном людей, за одним столом с хорошими знакомыми, звенело в ушах и чуть кружилась голова. Люциус отпил из бокала, не ощущая вкуса, и невесомо огладил яйца Северуса. Тот замолчал, склонив голову, и сделал вид, что заинтересовался Блэком и его спутником. Заинтересовался... ха! С каменным лицом он ерзал по полированной скамье, подаваясь навстречу, пытаясь коснуться ладони Люциуса членом. Тщетно! Эту партию играет Люциус и правила устанавливает тоже он. Краем глаза он видел, как бьется пульс под бледной кожей шеи, и от этого биения жизни хотелось совершить что-нибудь совершенно невероятное, например, начать целовать Северуса на виду у всех, наплевав на условности, приличия и репутацию. Люциус еще отпил из бокала и сомкнул ладонь на жаждущем ласки члене. Северус едва слышно выдохнул и замер, позволяя все. От этой вседозволенности Люциус терял остатки контроля и сходил с ума. Нет! Не так! Люциус встал и, извинившись перед присутствующими, обратился к Северусу: — Есть одно дело. Срочно! Порадовавшись тому, что Алестер вывел из оборота неугомонного Блэка, а Мальсибер с Ритой увлеклись беседой, Люциус сжал плечо Северуса и прошептал: — За мной. Кладовка отыскалась практически сразу и, затащив туда Северуса, Люциус не поскупился на запирающие, заглушающие и охранные чары. Северус, внимательно глядя Люциусу в глаза, отошел к стене и оперся на нее, медленно начиная поднимать килт. Чтобы устоять, Люциус облокотился о какой-то стеллаж и, сдвинув спорран в сторону, тоже потащил вверх мягкую тартановую ткань. Северус, не отводя взгляда, обхватил ладонью член и с силой сжал, очевидно, опасаясь, что все закончится слишком быстро. Люциус со вкусом облизал пальцы и обнажил головку. Северус начал задыхаться, но так и не двинулся навстречу. Люциус не выдержал первым. Он пересек крохотную кладовку в два шага и грудью впечатал Северуса в стену. — Ты мой! Поцелуй получился каким-то агрессивным, Северус прикусил Люциусу губу, но эта короткая вспышка боли только еще сильнее затуманила мозг. Член терся об опустившуюся ткань килта и приносил сплошное неудобство. Когда дышать стало совсем невозможно, Северус резко развернулся к стене и прогнулся, рывком задирая килт: — Давай! Люциус на мгновение замер, но, не в силах терпеть, плюнул на ладонь и растер слюну по члену. Почему в критические моменты под рукой никогда не бывает смазки? — Давай же! Северус толкнулся навстречу, и Люциус, сдерживаясь из последних сил, начал осторожное вторжение. Куда там! Когда Северус был благоразумным в такие минуты? Он одним резким движением насадился до конца и тихо зашипел сквозь стиснутые зубы. — Давай! И как такому отказать? Люциус обхватил член Северуса и задвигал рукой в такт движениям бедрами. Быстрее... еще быстрее... еще... еще... еще... еще... еще... волшебно... Он слизал сперму Северуса со своих пальцев и медленно опустился за ним на колени, утыкаясь лицом в его потрясающую задницу. Северус продолжал вздрагивать в послеоргазменной истоме, когда Люциус, повинуясь внезапно возникшему желанию, облизал покрасневшее пульсирующее отверстие. Северус замер, а Люциус, все больше и больше увлекаясь, ласкал его языком. Северус едва слышно всхлипнул, а Люциус вылизывал и вылизывал, то начиная трахать его языком, то с силой вылизывая чувствительное место за яйцами. Второй раз получился мучительно нежным, и, кончая, Люциус и сам не понял, как начал шептать Северусу на ухо: — Люблю... люблю... люблю... Северус сделал вид, что не услышал, и Люциус был ему за это благодарен — все же он еще не был готов к таким признаниям. Они долго приводили в порядок друг друга, и Люциус намеренно тянул время, желая подольше оставаться с Северусом наедине, вдали от шумных посетителей паба. Их возвращение осталось не сильно замеченным. Мальсибер с Ритой, не обращая ни на кого внимания, целовались, а Блэк с Аластером явно о чем-то договаривались, причем, судя по всему, их договор касался исключительно секса. Наконец, они хлопнули по рукам и, выпив, пошли в сторону той самой кладовки, которую только что покинули любовники. Ничего! Блэку полезно сбросить напряжение. Блэк вернулся на удивление быстро. Он залпом осушил свой бокал и, ни к кому не обращаясь, сказал: — Я его заобливейтил... — Блэк вздохнул и тихо добавил: — Он напомнил мне Рема... И Люциус даже знал — чем.
HelenRad: 24 Утром растрепанная сова принесла небольшой пакет. Люциус накормил ее печеньем и небрежно бросил послание на столик — прочитать можно и позже, а пока нужно подумать, каким он предстанет перед публикой. Люциус примерно представлял, как должен выглядеть в образе министра, но в таком деле мелочей не бывает. Но это позже, а пока... Люциус всегда гордился своей способностью быть бесшумным, когда это необходимо. Он выскользнул из спальни и поспешил в парк. Несмотря на раннее утро, павлины уже покинули свой дом и теперь деловито ходили по загончику, изредка протяжно крича. Люциус подошел к самому крупному самцу и погладил его хохолок. Павлин совершенно не боялся хозяина и не стремился сбежать. То, что нужно. Люциус присмотрел самое красивое перо и безжалостно его вырвал. Павлин обижено закричал и скрылся в домике, откуда еще долго доносился гневный клекот. Люциус немного постоял, затем вдохнул полной грудью и улыбнулся. Утро определенно было добрым. Северус еще спал. Он лежал на боку и одной рукой обнимал подушку, по которой разметались его спутанные бурной ночью волосы. Вторую руку он положил туда, где еще недавно спал Люциус, и словно тянулся к нему даже во сне. Почему-то это показалось невероятно трогательным... как и розовая пятка, с которой сползло одеяло. Люциус любовался спящим и вдруг понял, что слова, сказанные вчера в порыве страсти, были абсолютно правдивы. Он действительно его любил... Люциус только и успел, что провести кончиком пера по приоткрывшимся губам Северуса, как тот, усевшись на кровати, выхватил из-под подушки палочку. Спросонья он был похож на потрепанную жизнью ворону, и от умиления Люциусу захотелось его потискать. Что он немедленно и сделал. Северус шипел и вырывался, но как-то неубедительно, а потом и вовсе перехватил инициативу, и теперь уже Люциус оказался распластанным на кровати. — Я привяжу тебя к кровати и буду трахать... От чувственной хрипотцы в голосе Северуса у Люциуса поджимались пальцы на ногах, а перспектива оказаться в полной власти любовника кружила голову. — Сделай так еще раз... — Как? — Северус словно издевался, изображая непонимание. — Так? Или так? А может, так? — Да уже хоть как... Обнаженный Северус начал медленно расстегивать мантию Люциуса. Слишком медленно... слишком... — Поторопись! — Успеем... Если Северус будет так мурлыкать, то не успеет! Люциус нетерпеливо поерзал и вдруг вздрогнул, увидев за спиной Северуса патронуса-кота, который голосом Фила проговорил: — Люци, у нас проблема... Я буду через три минуты. Как же некстати! А Северус только прищурился: — Успеем... — и, освободив от брюк вздыбленный член, накрыл его губами. Оказывается за три минуты можно успеть многое... очень многое. Северус даже успел устранить непорядок в одежде Люциуса и свести особо красочное свидетельство их страсти с его шеи. Когда ручка в кабинете, смежном со спальней начала поворачиваться, Северус легонько подтолкнул Люциуса к кабинету, а сам, облизнувшись, как сытый кот, скрылся в ванной комнате. * * * Новости, принесенные Филом, были ошеломительными. Оказывается, согласно недавнему решению Визенгамота для победы в выборах недостаточно набрать простое большинство голосов. Теперь перевес голосов должен быть «убедительным». Именно этому обстоятельству была посвящена сегодня первая полоса «Пророка» под парадными портретами Фаджа и Малфоя. Передовица называлась «Молодость или опыт» и сообщала о начале второго этапа выборов, теперь уже между двумя кандидатами. Вот же... почему-то именно теперь победа стала делом принципа. — Идем дальше? В голосе Фила послышалась неуверенность. — Идем, конечно. Ты сомневаешься? — Люци, я так понял, что твоя идея была спонтанной... — Фил немного смутился, — вызванной несколько иными целями. — Допустим, и что? — Сейчас ты достиг этой цели, нужна ли тебе теперь власть? — Власть никогда не бывает лишней. — Но тогда у тебя появится много врагов, завистников и просто недоброжелателей. Хороший тон — с утра за завтраком ругать правительство... тебе это нужно? — Будет совсем плохо — уйду в отставку. Зато представь: Малфой — самый молодой министр магии за всю историю. Звучит? — Люци, тебе же нужно не это. — Знаешь, Фил, это мне тоже нужно. — Хорошо, тогда что ты предпримешь? — В первую очередь, официально заявлю о принятом опекунстве над Гарри. Надо сделать несколько его колдографий. Со мной, с Нарси и с Драко. И пусть Рита напишет что-нибудь патетичное про детскую дружбу. Но чтобы Мальсибер проверил... иногда ее заносит. — Может, не стоит вмешивать ребенка? — Фил, он еще в таком возрасте, когда от мелькания на страницах газет нет ни вреда, ни пользы. Пока он вырастет — все забудется. — Люци, а вдруг вмешается Дамблдор? — Ну и что? Опекунство магическое и обжалованию в суде не подлежит... все хорошо! * * * Рита Скиттер знала свое дело. Уже к вечеру каждая домохозяйка пересказывала ее статью «Сиротство лечится любовью» своим домашним, а Нарциссу, держащую на колдографиях Гарри за руку, стали называть «леди милосердие». Люциус подсчитывал дивиденды в виде возросшего рейтинга, о чем сообщили ему всезнающие гоблины, и все было хорошо. Войдя в спальню, он уже подумывал о том, как продолжить утреннюю игру, когда вдруг заметил пакет. Он совсем про него забыл! На всякий случай Люциус проверил его на вредоносные чары и проклятия, и только убедившись, что все чисто, призвал канцелярский нож и вскрыл. Там, завернутая в тонкую папиросную бумагу, лежала красочная карта мира, которую предлагалось повесить на стену. Красными чернилами на ней была обведена граница Британии, а зелеными — Фолклендские острова. Люциус потряс конверт, откуда выпала небольшая открытка, на которой косым почерком Альбуса Дамблдора было написано: «Люциусу Малфою. С любовью» Вот ведь! Старый черт! Люциус опустился в кресло, вперившись в карту остановившимся взглядом. И что с этим делать? — Люциус, что-то случилось? Северус подошел совершенно незаметно и теперь встревоженно смотрел на него. — Да вот... подарок получил... от Дамблдора... теперь не знаю, как реагировать. Северус с ехидной усмешкой оглядел карту, а потом презрительно фыркнул: — Разве ты говорил, что эти острова рядом? — Нет, но... — А может, ты искажал какие-то факты об этой войне? — Нет, но я обещал, что ни одна бомба не упадет... — Правильно! А разве хоть одна упала? И сами виноваты в том, что дружно решили, будто Фолкленды ближе, чем Шотландия! Стоило быть хоть чуточку любознательнее и расширять свой кругозор. Тоже мне, трагедия! Конечно, если эта информация просочится в прессу, все будут недовольны, но кричать об этом не станут. Еще ни один идиот не признался в своем идиотизме. А ведь Северус был прав! Настроение стремительно улучшилось, а упомянутая Шотландия просто требовала дани уважения... хотя бы к национальному костюму. — Северус, а ты не мог бы надеть килт? — Зачем? — Просто так... для меня... Северус чуть заметно покраснел и медленно кивнул. Затем его губы тронула совершенно злодейская усмешка: — Килт, говоришь? Хорошо... Он резко развернулся и скрылся в ванной комнате. Сердце Люциуса сжалось. Обиделся? Разозлился? Или?.. Но ведь его килт остался где-то в кабинете... Люциус вспомнил, как Фил старательно отводил взгляд от заброшенного на каминную полку куска тартанной ткани, и запоздало смутился. В тот момент он гордился темпераментом своего любовника. Чуть скрипнула дверь, и в комнате появился Северус. Если бы Люциус не сидел, то непременно бы уселся. Из одежды на Северусе был один килт, низко сидящий на бедрах. Ярко красный килт, на котором тонкие черные и белые полосы образовывали клетку. Волос на его гибком теле было немного, но оторвать от них взгляд было просто невозможно! Редкая поросль на груди лишь подчеркивала белизну не тронутой загаром кожи, а сбегающая от пупка вниз дорожка жестких волос будоражила воображение. Первый раз Северус демонстрировал себя столь откровенно и явно получал удовольствие от восхищенного взгляда Люциуса. — Тебе нравится, во что я превратил твое полотенце? Северус опустил руки на бедра и огладил себя, изображая, что поправляет килт. Горло пересохло и, чтобы не сипеть, Люциус завороженно кивнул. — Так и будешь сидеть? Северус дошел до кровати и резко развернулся, отчего килт на мгновение взлетел, обнажая совершенную задницу. — Ну же... Кого он уговаривал? Люциус моментально оказался рядом и принялся сдирать с себя одежду, путаясь в рукавах. — Нет... не так! Люциус не понял, как оказался на спине, привязанный к столбикам кровати за запястья и щиколотки, а Северус, усевшись у него на бедрах, уже расстегивал его рубашку, не забывая ногтем очерчивать соски через ее тонкую ткань. — Я хочу, чтобы ты кричал от удовольствия, — доверительно прошептал ему на ухо Северус, и от этого жаркого шепота волоски на теле Люциуса встали дыбом. А дальше началось невероятно сладкое безумие. Руки, губы, язык Северуса, казалось, были везде — лаская, мучая, восхищаясь... И Люциус действительно кричал, срывая голос, сходя с ума от невозможности ответить тем же, едва не умирая от нестерпимого удовольствия... * * * Наутро была назначена пресс-конференция, которую Люциус чуть не проспал. В атриуме Министерства уже собралась огромная толпа, на ее фоне выделялась яркая, как колибри, Скиттер с новым изобретением Фила — прытко пишущим пером. — Мистер Малфой, скажите, какое ваше политическое кредо? — Мистер Малфой, а чем программа вашей партии отличается от программы мистера Фаджа? — Мистер Малфой, а правда, что основной костяк вашей партии составляют люди, служившие сами-знаете-кому? — Мистер Малфой, как вы откомментируете победу королевских войск на Фолклендах? — Мистер Малфой, а насколько реальными были угрозы бомбардировки? — Мистер Малфой, а правда, что вы магический опекун Гарри Поттера? — Мистер Малфой, говорят, что сами-знаете-кто держал вас под Империо, как вы можете это прокомментировать? Конференция шла своим чередом, перья натужно скрипели, щелкали колдокамеры, а челюсть уже сводило от любезной улыбки. Вдруг тяжелые двери с грохотом распахнулись и в атриум, чеканя шаг, вошли восемь авроров. Старший медленно и с достоинством достал свернутый пергамент, глянув на который, Люциус похолодел — именно так выглядел ордер на его арест в те страшные дни после падения Темного Лорда. А аврор с выражением начал читать: — Мистер Люциус Малфой, вы обвиняетесь в утаивании информации, могущей серьезно повлиять на жизнь магического сообщества, а также в попытке возродить Того-чье-имя-не-стоит-называть с помощью магии хоркруксов. Сдайте свою палочку и прошу вас следовать за нами. Чувствуя, как ледяным комом застыли все внутренности, Люциус медленно подошел к аврорам, которые тотчас же его окружили. Расправив плечи и высоко подняв голову, он вышел из атриума. А что еще оставалось делать?
HelenRad: 25 Люциус потерял счет дням. Все-таки в Азкабане время идет совершенно иначе. Сколько он здесь? Неделю? Месяц? Год? Почему к нему никто не приходит? Почему его никто не вызывает? Никакие посторонние звуки не доносились до него из коридора. Даже охранник, приносивший пищу, вместо сапог носил какие-то мягкие мокасины, и его шагов никогда не было слышно. И он не сказал ни одного слова... только шум моря и далекие крики чаек помогали удерживаться в границах реальности. Оказывается, пытка тишиной и неизвестностью может быть страшнее Круциатуса. Похоже, с ним не знали, что делать, и его судьба решалась где-то далеко. Хотя, с другой стороны, тот же Блэк отсидел в ожидании суда полгода, и если бы не личное вмешательство Дамблдора... Дамблдор. Все упирается в Дамблдора... и все дороги ведут к нему. Как глава Визенгамота он инициировал это дело, а стало быть, и закрыть его подвластно только ему. Вот ведь черт! И что теперь — ждать, пока он почит в бозе? Люциус прекрасно осознавал, что надолго его не хватит. Он чувствовал себя погребенным заживо, а ночные визиты дементоров лишь подталкивали его к краю безумия. Когда Люциус обнаружил в камере паука, то сначала лишь брезгливо скривился. Зато теперь он назвал его Севером и вел с ним долгие задушевные беседы. Он рассказывал пауку то, чего никогда не рассказывал даже Нарциссе, опасаясь выглядеть чересчур смешным и сентиментальным. Вот и сейчас он вполголоса беседовал с пауком и вдруг услышал чьи-то осторожные шаги. Не следователь — тот бы шел уверенно, не охранник — тот бы, по обыкновению, крался... а вот убийца, тот вполне мог бы... вполне... Мозг лихорадочно заработал. Смерть в тюрьме — это то маленькое чудо, которого не хватало Дамблдору. Мертвеца можно обвинить в чем угодно и на него можно все списать. Абсолютно все... его можно даже сделать опаснейшим государственным преступником и в судебном порядке отнять имущество... и оспорить магическое опекунство... Что же делать? Притвориться мертвым? Это не избавит от контрольной Авады. А шаги все приближались... — Вот ты где! Блэк. Но как?! — Ну и запрятали тебя. Нижний уровень... система безопасности омега-два... немой охранник. Я бы сказал, как государственного преступника... Блэк обернулся псом и пролез между прутьями решетки. — Чего молчишь? Или говорить разучился? — Как ты сюда попал? — голос все же предательски дрогнул. — Приплыл. Ремус остался в лодке, а я сюда... Ремус... а где... — Снейпа, сам понимаешь, я взять не мог. Он бы не удержался и попытался тебя выкрасть... вот уж не понимаю, что он в тебе нашел — грязный, заросший... то ли дело я! Блэк гордо продемонстрировал гладкий подбородок. Гаденыш! Да как он смеет! — О! Вот этот взгляд мне уже начинает нравиться. Пожалуй, я несколько погорячился. Вот ведь болтун! — А что с Северусом? Неуверенность в голосе пришлось замаскировать кашлем. Блэк довольно хмыкнул: — А что с ним сделается? Он же, как только стало известно про тебя, прихватил диадему, Гарри и только его и видели... насилу нашел. Но надо отдать ему должное — авроров с обыском и антиаппарационным барьером он опередил меньше, чем на пять минут. И Нарцисса твоя кремень! Я бы на такой тоже женился... Пока я не дал Непреложный Обет, она даже не намекнула, где стоит поискать Снейпа... а ведь она про вас догадывается... Люциус едва сдержал смех. Догадывается... знает! Но тихая нежность к супруге отступила перед тревогой за Северуса. Он вынужден скрываться с ребенком... а что, если его выследят... — Блэк, что с Северусом? Где он? — А вот не надо меня перебивать! Я ему сделал предложение, от которого он не смог отказаться, и теперь они с крестником живут у меня... на Гриммо. Что?! Как? — Малфой, сделай лицо попроще. Между понятиями «живут у меня» и «живут со мной» есть некоторая разница. Я бы даже сказал — пропасть. Я скрыл дом Фиделиусом, добавив к нему немного кровных чар. Слушай, Малфой, никогда бы не подумал, что ритуалы могут быть такими захватывающими, а тут... — Блэк, ближе к делу! — Ну так вот... Сидит он сейчас на Гриммо и носа не кажет. После того как в «Пророке» его колдография вышла. Под надписью «Разыскивается». Его, оказывается, Рем сдал... — Как? — Ну, он унюхал тогда в лесу, что вы любовники... понятия не имею, как... если только вы не трахались перед самым... — Блэк! — А что Блэк? Если вы уж в маггловском кабаке ухитрились... ну да ладно! В общем, Рем пришел ко мне за объяснениями. Он заподозрил, что я что-то знаю, но выдать меня не мог... — Блэк помолчал, а потом неохотно добавил: — Нос я ему разбил... а он мне глаз. Так и поговорили. Я ему воспоминания про ритуал показал и про то, как мы чашу уничтожили... он проникся... но сказал, что Дамблдор все равно не поверит — Авадой подстрахуется. В общем, посидели мы втроем и хорошенько подумали... — Втроем? — Ну да. Я, Рем и Снейп. — А где остальные? — Мальсибер где-то тут. Его на следующий день арестовали... за соучастие. Кребба с Гойлом тоже — уж очень громко они на митингах орали. Остальных пока не тронули. К Филу, на всякий случай, охрану приставили, а на самом деле — просто следят, чтобы чего-нибудь не сделал. Министром стал Фадж, так как ты выбыл из гонки. Вот же гадство! Оперативно... Но чему удивляться? — А Скиттер? — А ее бы и хотели, но не за что... Она такую бурную компанию в защиту Мальсибера развернула. Представляешь, она, оказывается, от него беременна! — И что?! — Как что? Она, основываясь на каком-то древнем кодексе, потребовала женитьбы! И он не отказал! Люциус вспомнил, с каким восхищением Мальсибер смотрел на Скиттер, но говорить, что другого исхода и не ждал, не стал. А Блэк продолжил: — Только она могла сделать из собственной свадьбы такой фарс. Она где-то раздобыла колдокамеру и тайно пронесла ее на церемонию. Женились-то они в Азкабане! А на следующий день в «Придире» вышла статья «Азкабанская свадьба». Как ей это удается, никто не знает, но ведьмы рыдали все поголовно! И даже нашлись те, кто выступил с инициативой, чтобы его отпустили. Представляешь? — С трудом, — честно признался Люциус. — А все так и было. Авантюристка... — в голосе Блэка слышалось неприкрытое восхищение. — С ними все ясно. Так о чем вы подумали? — Это все придумал, в принципе, один Снейп. Я всегда знал, что он хитрый змей... — Так что? — Нам обязательно нужно, чтобы тебя судили! Но чтобы суд состоялся непременно после шестого июля. — Полнолуние? — Ну да... В общем, Рита так разогрела общественность, что теперь все просто жаждут момента, когда тебя будут судить. Люциус содрогнулся. — Но тогда меня просто разорвут... — Нет, тогда Дамблдор не будет против суда над тобой. — И что нам это даст? — Будет суд, который тебя оправдает! Даже так? Но Люциус все еще не верил: — Ты не можешь поручиться... — Адвоката тебе Нарцисса нашла. Говорит, самого лучшего. Но не в этом дело. Снейп придумал, как отыграть назад все обвинения. Мы проведем ритуал над диадемой. Гоблины засвидетельствуют то, что она является хоркруксом, а потом — что уже нет! Это докажет, что извлечение осколка души возможно и без разрушения оболочки. И только после этого мы прямо в суде освидетельствуем Гарри. — Но... вдруг с диадемой не получится? — Да куда она денется? Снейп еще придумал, что должны быть независимые свидетели, кроме гоблинов. — Зачем? — С одной стороны — для солидности, а с другой, если поискать, то в нашем законодательстве можно найти такую дыру, что гоблинское свидетельство не засчитают, — Блэк явно цитировал чужие слова. — И что вы решили? — Ритуал буду проводить я с братьями Лейстранджами. Они единственные, оставшиеся на свободе, к кому у новых властей нет никаких претензий. Снейп сварит зелье и не будет мешать... Люциус угадал за этими словами нежелание Блэка подвергать Северуса этому... крайне болезненному испытанию и внутренне согласился. — Он, конечно, настаивал на участии, но я сказал, что столь темная магия крайне чувствительна к чистоте крови. А для Лейстранджей это еще один шанс реабилитироваться... короче, он согласился. Блэк поморщился, выдавая тем самым, что Северус согласился после долгих споров, но здесь Люциус был всецело на стороне Блэка, а тот продолжил: — В общем, свидетелями будут Миллисента Багнолд, Бартемиус Крауч и Кингсли Шеклболт. Люциуса ошеломил состав участников. — Но ведь между ними нет ничего общего! — В том-то и соль! Сговор исключен абсолютно. Снейп все-таки очень хитер... — Но их же не удастся уговорить. Блэк самодовольно усмехнулся: — Уже! Багнолд не любит Фаджа, Крауч терпеть не может Дамблдора, а Шеклболту нужна известность для карьеры в аврорате... — И как все будет? — В день «икс» они прибудут ко мне на Гриммо и освидетельствуют диадему. Гоблинское свидетельство к тому времени у меня уже будет на руках. Затем они познакомятся с участниками ритуала. Сам ритуал они наблюдать не будут, но воспоминания о нем посмотрят. Затем они вновь освидетельствуют диадему и примут участие в уничтожении хоркрукса. Все! — И ты уверен, что все получится? — Абсолютно! А уже адвокат в суде разыграет это все как по нотам. На первый взгляд в плане не было ни единого изъяна. Но Люциус отлично знал, что жизнь вносит свои коррективы в самые лучшие планы. А Блэк тем временем осмотрелся: — А ничего у тебя тут... чистенько. Прохладно немного... Он что, издевается? Но потом Люциус вспомнил, что Блэк провел в этих стенах намного больше времени. — Можно подумать, у тебя было не так. Блэк только довольно оскалился. — Конечно, не так! Нас на этаже было шестнадцать... ты бы слышал, как некоторые выли, когда появлялись дементоры. Особенно из ваших. — А ты не выл? — И я выл, — Блэк довольно улыбался, — но в отличие от остальных я был собакой, и мне было простительно. Ладно, я побегу. А то там Рем, наверное, испереживался... Блэк бодро перекинулся в собаку и пролез сквозь решетку, оставляя на ней клочки шерсти. В коридоре он вновь стал собой и очень серьезно сказал: — Прости, что не принес шоколада. Он просто не выдерживает превращений вместе со мной. И чуть не забыл... Снейп передавал тебе огромный привет! Люциус немного глупо улыбнулся. Наверняка Северусу пришлось вынудить Блэка это сказать. Но оставался еще один вопрос, ответ на который был просто необходим. — Блэк! Отошедший на несколько шагов Блэк остановился: — Чего тебе? — Зачем ты это делаешь? — Что именно? — Блэк, казалось, на самом деле не понимал. — Зачем ты пришел ко мне? И вообще... Что «вообще» Люциус предпочитал не пояснять. — А-а-а... это, — Блэк криво усмехнулся, — из-за Снейпа, конечно, разве не понятно?
HelenRad: 26 Визит Блэка вернул надежду на благополучный исход. План был хорош, но именно в этом и крылась опасность. Никогда нельзя недооценивать противника и полагаться исключительно на удачу. Поэтому в последующие дни Люциус все больше предавался раздумьям, ставя себя на место Дамблдора и представляя, что еще он мог бы придумать. Фантазия всегда была сильной стороной Малфоев, а при вынужденном бездействии она приобретала ошеломительный размах. Паук с интересом выслушивал его идеи, но своим мнением делиться не спешил, приводя Люциуса в состояние крайнего раздражения. А кроме того, его мучил вопрос, что произведет на публику больший эффект — жалкий вид пострадавшего по ложному обвинению человека, или же наоборот, стоит поразить всех своим оптимизмом и волей к победе. По всему выходило, что играть надо на чувстве жалости обывателей. Завернуться в тонкое одеяло и смотреть взглядом побитой собаки... но вся его натура восставала против такой игры, и Люциус вот уже который день убеждал себя, что это будет правильно и дело от такого только выиграет. Поэтому, когда следователь, наконец, появился и решил его допросить, измученный думами Люциус встретил его как родного и крайне любезно отвечал на вопросы, тщательно взвешивая слова. У следствия не должно остаться никаких сомнений, что Малфой загнан в угол, но, в то же время, Люциус так подбирал слова, чтобы их можно было толковать двояко. Все-таки в казуистике ему не было равных. Тщательно проверив дословность записанных показаний, он оставил свой росчерк на каждом листе пергамента и приготовился ждать суда. Повторный визит следователя Люциуса удивил несказанно, а особенно то, что все вопросы так или иначе касались Северуса. Проклятый Люпин! Пикси его попутали бежать к Дамблдору со своими подозрениями! Хотя, положа руку на сердце, Люциус понимал, что иначе тот поступить просто не мог — уж в слишком большой зависимости находился от директора Хогвартса и наверняка хотел служить ему верой и правдой. Больше удивлял тот факт, что он все-таки пришел к Блэку и даже помогал тому в его азкабанской авантюре. Все-таки качаться в утлом суденышке на волнах холодного моря в непосредственной близости от самой страшной магической тюрьмы — это совсем не то, что посидеть в уютном баре за кружкой эля, вспоминая школьные годы. Страшное подозрение зародилось у Люциуса и чем дальше, тем больше крепло. А если Люпин — шпион Дамблдора? Тот же очень любит таких вот двойных агентов... Люциус вспомнил Северуса и поежился. Хорошо хоть с Темным Лордом покончено — еще ведь неизвестно, куда бы завели Северуса эти игры в рыцарей плаща и кинжала... А неуемное воображение продолжало будоражить Люциуса. Ведь, если предположить, что Люпин предатель, то вся их интрига не стоит и яйца докси. Скольким мог поделиться с ним Блэк? А вдруг, втершись в доверие и получив доступ на Гриммо, Люпин привел туда авроров? А вдруг Северуса тоже арестовали, и он сидит где-нибудь в соседней камере? От таких предположений становилось совсем тошно, и Люциус вновь потерял счет дням, охваченный растущей тревогой. Когда, наконец, он услышал уверенные шаги в коридоре, его охватил приступ отчаянной паники. — Обвиняемый Люциус Малфой, встать к стене лицом, руки за голову. Стандартная, в общем-то, процедура, но такая унизительная! Люциус встал, как велено, и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Ни в коем случае не поддаваться! Ни в коем! Он почувствовал, как все тело покалывает от диагностирующих чар, и, не выдержав, попросил: — Не для протокола, офицер. Пару очищающих и бреющие чары. Тот равнодушно хмыкнул, но любезность оказал. Так-то лучше! На жалости Люциус играть не будет. — Руки за спину! На заведенных за спину руках щелкнули магические наручники. Он выпрямился и потерся щекой о плечо, с которого немного сползла рубаха, проверяя гладкость кожи. Вроде бреющие чары выполнены качественно. Нет, опускать голову он тоже не будет. Не в этот раз! Люциус вышел из открывшейся камеры и, выжидая, посмотрел на аврора, тот махнул подбородком в сторону по коридору, указывая направление. Отлично! * * * Зал суда был переполнен. Вспышки колдокамер слепили глаза, а воздух после азкабанского холода показался обжигающе горячим. Люциус с достоинством уселся на неудобное кресло, позволяя цепям себя сковать. Краем глаза он заметил ядовито-красный наряд Скиттер, небесно-голубую мантию Нарциссы, возле которой тенью маячил Фил. Блэк сидел от них неподалеку и весело скалился в объективы колдокамер. Рядом с ним с виноватым видом сидел Люпин и отвлеченно разглядывал что-то на полу. Лейстранджи занимали целую скамью и сидели с достоинством истинных лордов. Северуса нигде не было видно. Люциус, хоть и знал, что того не будет, немного огорчился — а вдруг у них ничего не получится, и он его больше не увидит? Продолжая разглядывать зрителей, Люциус зацепился взглядом за плотного мужчину с усами, как у моржа. Тот вроде ничем особенным не выделялся, но что-то в нем было... Точно! Незнакомец, волнуясь, дотронулся до губ до боли знакомым жестом, а потом и вовсе скрестил руки на груди. Северус! Что он делает?! Разве он не понимает, что если его узнают... И нет такого Оборотного зелья, что действовало бы больше часа... а при входе в зал маги оставляют не только палочки... Гиппогриф его мать! Зачем он так рискует?! Но Северус едва заметно кивнул, обещая, что все будет хорошо, и с деланным спокойствием отвернулся. Председательствующая Гризельда Марчбэнкс постучала молоточком по серебряному кругу, оповещая о начале заседания: — Чрезвычайным составом Визенгамота слушается дело Люциуса Абрахаса Малфоя по обвинению в утаивании информации, могущей серьезно повлиять на жизнь магического сообщества, а также в попытке возродить Того-чье-имя-не-стоит-называть с помощью магии хоркруксов. Слово предоставляется Тиберию Огдену. Люциус отметил, как поморщился Бартемиус Крауч, который демонстративно не сел на скамью судей. Его отставка с поста Верховного чародея Визенгамота была очень скандальной, и отношения с преемником не заладились. Нынешний Верховный чародей — Альбус Дамблдор — сидел в кресле и баюкал почерневшую руку, висевшую на перевязи. Скорее всего, он не отдавал себе отчета в том, каким нелепым выглядит этот жест вкупе с блестящей мантией веселой малиново-фиолетовой расцветки. Огден говорил долго и обстоятельно. Он под большим секретом и с огромным отвращением рассказал присутствующим о черной магии хоркруксов, а также о том, что неминуемо происходит с их создателем. О том, какой страшной злонамеренной силой обладают эти покореженные осколки души, помещенные в предметы, а также о том, как трудно их уничтожить. Огден еще немного порассуждал о том, что хоркруксы могут овладевать магами, слишком долго бывшими поблизости, и о том, что если будет доказана такая одержимость, то при условии уничтожения хоркрукса и длительном лечении возможно избавление от этой страшной зависимости. Люциус понял, что в качестве альтернативы Азкабану ему предлагают сдать Гарри и несколько лет провести в госпитале святого Мунго. А тем временем Огден перешел непосредственно к обвинениям. Публика в зале, затаив дыхание, слушала захватывающую историю о том, как Люциус Малфой нашел хоркрукс Темного Лорда и, никому об этом не сообщив, спрятал его у себя в поместье. А помогал ему в этом скрывающийся от следствия небезызвестный Северус Тобиас Снейп, больше полугода назад замеченный в непристойном скандале и с позором уволенный из школы магии, чародейства и волшебства, где по нелепой случайности был принят на должность профессора. Если обвинения в свой адрес Люциус выслушал не моргнув глазом, то при упоминании имени Северуса, да еще в таком контексте, у него от гнева перехватило дыхание. И вдруг он заметил внимательный взгляд Дамблдора, обращенный на того-самого моржеподобного зрителя. Неужели узнал? Люциус не мог больше слушать речь обвинителя, слишком встревоженный поведением Дамблдора. Он же не выпустит Северуса из зала! А к трибуне легкой походкой уже шел его защитник — Тэд Тонкс. Люциус похолодел. Супруга Андромеды Блэк он знал только по слухам. По тем же слухам тот открыл адвокатскую контору, которая процветала... и все бы хорошо, если бы не одно «но». Работать Тонкс предпочитал в маггловском мире. Чтобы скрыть разочарование, Люциус принялся наблюдать за Северусом. Тот сидел прямо и, похоже, дремал... хотя нет — притворялся. А вот Дамблдор от него отвлекся и даже забыл про собственную руку. Его взгляд стал очень цепким, а здоровая рука сжалась в кулак. Что случилось? Люциус понял, что Дамблдор так реагирует на речь Тонкса, и прислушался. Тот мягким голосом рассказывал о том, что его подзащитный хотел навсегда уничтожить хоркрукс Сами-знаете-кого, но когда выяснилось, что осколок души Темного Лорда помещен в ребенка, то его рука дрогнула. А Тонкс подводил свой рассказ к кульминации, до последнего момента не называя имени обреченного ребенка. Он рассказал, что его подзащитный нашел способ избавить ребенка от этого проклятья, не отнимая жизнь... — Я протестую! — Дамблдор встал, всем своим видом выражая презрение к рассказу. — От проклятья хоркрукса избавить невозможно! — он прикрыл глаза и процитировал: — «Для надёжного уничтожения нужно необратимо повредить хоркрукс таким способом, от которого не существует магической защиты, или защита от которых крайне редка или малодоступна. Существует всего несколько средств, которые могут разрушить хоркруксы (в том числе, яд змея Василиска и Адское пламя). Также хоркрукс может уничтожить его создатель. Для этого он должен раскаяться, однако душевная боль при этом будет столь невыносима, что, скорее всего, убьёт волшебника». Тэд Тонкс с кроткой улыбкой вызвал первого свидетеля. Настал звездный час Бартемиуса Крауча... Когда были допрошены очевидцы и к делу приобщено гоблинское свидетельство «об избавлении диадемы волшебницы Ровены Ровенкло от чар хоркрукса», Тонкс все с той же примиряющей улыбкой обратился к Марчбэнкс: — Я прошу позволения ввести в зал суда для освидетельствования ребенка, который по страшному стечению обстоятельств некоторое время был носителем хоркрукса Сами-знаете-кого. Имя этого несчастного — Гарри Поттер. В зале на какое-то время повисла звенящая тишина, в которой был слышен только скрип самопишущих перьев по пергаментам журналистов и судебных секретарей, а потом эта тишина взорвалась гулом. Под этот ужасающий шум Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк, ввела в зал суда маленького мальчика, который доверчиво смотрел на всех огромными зелеными глазами. Что-что, а этот взгляд удавался Гарри лучше всего. Гарри, заметив в центре зала прикованного цепями Люциуса, вырвался из рук Андромеды (а может, это она его отпустила) и бросился к нему с громким криком: — Папа!
HelenRad: 27 Конец судебного заседания был предсказуем: ведьмы подносили платочки к глазам, смахивая слезы умиления, а маги дружно требовали немедленного освидетельствования Гарри. Сам виновник такой бурной реакции сидел у Люциуса на коленях и сосредоточенно ковырял цепи. А когда он по обыкновению поднял взгляд и попросил: «Дай жик!» — Люциус чуть было не прослезился. Во всяком случае, Рита в своей статье подробно описала «хрустальную слезинку, трепетавшую на его ресницах». Мириам Страут провела первичное освидетельствование, после чего за Гарри взялись невыразимцы из Отдела Тайн. Гарри на удивление спокойно позволял над собой колдовать, вот только ладонь Люциуса он ни на мгновение не отпускал из своих цепких ручек. Наверное, Дамблдор понял, как патетично выглядит закованный Люциус с ребенком на руках, потому что цепи неожиданно отпустили свою стальную хватку и зазмеились, втягиваясь обратно в кресло. Рудольфус Лестрандж попросил слова и поделился воспоминаниями о ритуале. Люциус который раз поразился его изворотливости — никаких ключевых деталей самого действа, но зато очень красочно и эмоционально показан итог: счастливая улыбка Гарри, исчезновение знаменитого шрама и гибнущий в Адском пламени хоркрукс. Вердикт невыразимцев был однозначен — никакой темной магии, никаких следов постороннего пребывания, Гарри — самый обычный ребенок, разве что с повышенным магическим потенциалом. Побледневший Дамблдор, как в трансе, покачивался в своем кресле и едва шевелил губами. Отлично читающий по губам Люциус понял, что тот тихо шепчет: «Не может быть!» Старика стало даже жалко — дело всей его жизни обернулось против него и ударило наотмашь. Но воспоминание о промозглых, полных безмолвного ужаса азкабанских ночах напрочь развеяло эту сентиментальную жалость. Когда заседатели удалились на совещание, чтобы вынести окончательное решение, Гарри решительно встал и потянул Люциуса к выходу: — Дём! Уже дём! Люциус подхватил Гарри на руки и прижал к себе его маленькое и хрупкое тело. Стрекот и вспышки колдокамер озарили зал заседаний, а те люди, которые еще утром пришли посмотреть на его падение и поратовать за правосудие, сейчас единодушно желали ему самого лучшего. Нарцисса и Фил радостно помахали ему со своего места, Беллатрикс в приветственном жесте подняла кулак, братья Лестранджи синхронно кивнули, Андромеда стояла рядом с сияющим супругом, поддерживая его под локоть, Блэк одобрительно свистел, а Люпин пытался унять его бесшабашный восторг. Только Рита что-то сосредоточенно выводила в своем пергаменте, очевидно, не доверяя прытко пишущему перу. А Северус? Северус счастливо улыбался... и эта улыбка на лице незнакомца не могла принадлежать никому, кроме него. Все-таки отличная у них сложилась команда, с которой они точно победят на следующих выборах... Люциус перехватил встревоженный взгляд Фаджа, которым тот смотрел на Дамблдора. Что ж — на второй срок ему точно не остаться. * * * Вернувшийся домой Люциус хотел первым делом принять ванну, и желательно не в одиночестве, но ему не позволили. Из зала суда все дружно переместились в Малфой-менор с явным намерением хорошенько отпраздновать возвращение азкабанского сидельца. Каждый чувствовал себя причастным к его возвращению и был прав. Пользуясь ошеломлением Дамблдора, Рита добилась немедленного подписания постановления об освобождении Мальсибера, и теперь все ждали, когда он появится. Рита о чем-то оживленно болтала с Беллой, братья Лестранджи чинно беседовали с Нарциссой и Филом, а вот Блэк с Люпином загнали в угол Северуса и теперь тот сердито на них шипел. Люциус подошел ближе, намереваясь послушать: — ... явился на заседание, — Блэк даже слюной брызгал, — мы же договаривались! — Мы договаривались, что меня там никто не увидит, никто и не увидел. — А кого тогда мы видели? Да я уже не знал, что еще придумать, отвлекая Дамблдора, — горячился Блэк. — Тебя никто не просил! — Снейп, ты — идиот! Я все заседание следил за временем и с ужасом ждал твоего превращения. — А превращения не было! И кто из нас идиот? Они стояли возле самого окна, скрытые ширмой ото всех, и Люциус в который раз подивился настойчивости Блэка. Эта шавка по-прежнему не теряет надежды! Подзабытая уже ревность опалила внутренности. Он уже собирался вмешаться, когда Блэка попытался увести Люпин: — Сириус, не устраивай скандал, ничего же не случилось... — Но ведь могло! — не унимался Блэк. — Сириус, это уже неприлично. Ты ведешь себя, как ревнивая жена, — продолжал уговаривать Люпин. — Да, Блэк, послушай приятеля. Не стоит... — Помни — то, что ничто не длится вечно, еще не значит, что оно того не стоит. О чем это он? Философ проклятый... Северус молчал, а Блэк продолжил непривычно серьезно: — Запомни, Снейп, Блэки умеют ждать. Столько, сколько нужно. Просто запомни... И, оттолкнув плечом Люпина, Блэк отошел к остальным гостям. Люпин неловко потоптался рядом и тихо сказал: — Северус, я не знаю, что между вами происходит, и не хочу знать... — Почему бы тебе просто не заткнуться, Люпин? — Но... — Я буду варить зелье для твоей «мохнатой проблемы», но ты никогда не будешь лезть в мою жизнь. — Прости, Северус, я не хотел. — Иди уже к своему дружку, и когда он напьется, держи его от меня подальше. Люпин несколько раз виновато вздохнул и ушел. Люциус так и не выдал своего присутствия, и теперь они с Северусом стояли, разделенные тонким шелком ширмы. Люциус мог поклясться, что Северус сейчас смотрит в окно, задумчиво водя тонким пальцем по губам. Молчание было уютным и каким-то домашним. — Все слышал? Люциус встрепенулся. Всегда неловко, когда застанут за подслушиванием. — Нет. Только самый конец. — Тебе надо что-то объяснить? — Нет. — Хорошо. Показалось или нет, но голос Северуса стал немного мягче. Говорить вот так, будучи разделенными тонкой тканью, было значительно проще. Особенно теперь, когда у них не осталось повода для того, чтобы быть вместе... — Северус... ты останешься? — Я буду приходить. Мальчишки нуждаются в систематических уроках. — Я не об этом. Северус молчал. И когда Люциус уже решил ворваться к нему за ширму и, впечатав в стену, потребовать точного ответа, он тихо спросил: — Зачем это нужно тебе? Ты уже неплохо развлекся. Люциус замер. От его ответа зависело слишком многое, чтобы он мог ошибиться. — Северус... — в горле пересохло, и слова его мучительно царапали, — это давно уже перестало быть развлечением... останься, пожалуйста... — А я сегодня и не собирался уходить... — Я не про сегодня. Я вообще. — Люциус, — теперь срывался и его голос, — мне сегодня уже объяснили про то, что не длится вечно, но стоит многого... Люциус положил руку ладонью вверх на подоконник и тотчас же ее накрыла ладонь Северуса. Их пальцы переплелись, но любовников по-прежнему разделяла ширма. — Ты мне не веришь? — Верю. — Не чувствую убежденности в твоих словах... — Так докажи! Он что... все еще нуждается в доказательствах? Люциус сжал обманчиво хрупкие пальцы: — Если я буду представлять тебя своим партнером? — В какой области? — А во всех! — Люциус развеселился, почувствовав необычайную легкость. — А для начала мы с тобой объявим о начале нового дела. — Какого? — Мы станем основателями империи красоты, — Люциус и сам понял, как пафосно это прозвучало. — Что ты имеешь в виду? — А что? Журнал у нас уже есть, чудо-упаковка с твоим омолаживающим зельем тоже. Да с такой рекламой... Люциус почувствовал, как расслабляется рука Северуса, и ему не надо было смотреть на него, чтобы понять — он улыбается. Назначив Северусу рандеву в своей спальне, успокоенный Люциус направился к гостям, и как раз вовремя, чтобы услышать откровения Бель. Поглаживая свой уже огромный живот, она мечтательно говорила Рите: — Я назову его Томом. Он родится у меня как раз тридцать первого июля, и после этого можно будет поставить жирный крест на истории с Пророчеством. — С каким Пророчеством? Во взгляде Риты зажглось фанатичное пламя, и она уже потянулась за своим пером, но Люциус решил пресечь откровения излишне расслабившейся свояченицы. — Рита, я слышал, у вас была самая экстравагантная свадьба. О да! Пророчество было позабыто, и миссис Мальсибер увлеченно начала описывать подробности самого необычного приключения в своей жизни. Краем глаза Люциус заметил, как напрягся Блэк, увидев подошедшего Северуса, но очень кстати появившаяся Нарцисса начала что-то ему рассказывать, и он легко засмеялся, отвлекаясь. Сам Мальсибер появился нескоро и очень быстро ушел вместе с супругой, сославшись на азкабанскую антисанитарию и медовый месяц. Следующими ушли Лестранджи, а потом Нарцисса ласково проводила Блэка с Люпином. Этот бесконечный день закончился... * * * На ванну сил уже не осталось, и Люциус с удовольствием постоял под горячими струями душа, но потом, вспомнив о встрече с Северусом, накинул халат и поспешил выйти. В спальне царил полумрак, и только отсветы пламени камина позволяли что-то увидеть. Северуса не было. Горькое разочарование скрутило внутренности, мешая дышать. — Северус... На плечи опустились руки. Спиной чувствуя горячее жилистое тело, Люциус выгнулся от жаркого шепота на ухо: — Да... Люциус... И мир на мгновение замер, прежде чем закружиться в ошеломительном вихре. Люциус хотел сказать, как сильно соскучился, что никогда не отпустит, признаться, наконец, как сильно любит, но сейчас он мог только бессвязно стонать... потом... все потом... — Ты говорил, что тебя возбуждают килты? Не может быть! Люциус сумел развернуться и все-таки исхитрился посмотреть на Северуса. Да! Тот самый сине-зеленый килт, уже ставший фетишем, и больше ничего... Люциус задохнулся от нахлынувших эмоций, но смог все же возразить: — Не килты... Северус... только ты... в килте... только ты... Мерлин! С таким взглядом можно забыть об Инсендио... Северус подтолкнул Люциуса к кровати и, уложив на спину, уселся ему на бедра. В неверном свете камина его тело казалось отлитым из стали — тонкое, гибкое, беспощадное... Люциус, не удержавшись, огладил его рукой... горячее. Северус, как кот, тянулся за прикосновениями, желая продлить контакт, и от этого неосознанного движения у Люциуса совершенно мутился разум. Северус раздвинул полы его халата и предвкушающе облизнулся. Люциус подался навстречу, чуть разводя ноги, и полностью растворился в ощущениях. Но разве можно просто лежать в то время, когда Северус невероятно эротичным движением приподнимает килт и чувственно прогибается назад? Никогда раньше Люциус не чувствовал себя таким безумным... таким свободным... он мог позволить себе абсолютно все и знал, что любой его самый смелый эксперимент будет подхвачен. Может, попробовать то самое маггловское кольцо? Когда в последний раз они были в баре, он купил себе такое, путанно объяснив бармену, что же он хочет. — Давай попробуем кое-что новенькое... Взгляд Северуса на мгновение прояснился, но после того, как он заметил в руке Люциуса упаковку с кольцом, стал удивленным. — Только надо проткнуть... — бормочет Люциус, разрывая неверными пальцами блестящую упаковку. — Зачем? Северус выглядел озадаченным, но оно и понятно — у него явно не было навыков в таком непростом деле, а Люциус достал палочку и ювелирным Диффиндо прорезал в резиновом кружке отверстие подходящего диаметра. Он хотел сказать, что это очень интересный опыт, но заметил, что Северус просто трясется от смеха. — Первый раз вижу человека, который бы портил презервативы с таким важным видом... Что? Сначала Люциус хотел обидеться, но потом, уже тоже расхохотавшись непонятно над чем, понял, что в первый раз слышит такой искренний смех Северуса. — А как бы я его надел? — вытирая проступившие от смеха слезы, все же поинтересовался Люциус. И Северус рассказал, наверное, все, что знал о маггловской контрацепции. К концу его рассказа Люциус от смеха уже не мог дышать. Все-таки магглы — большие затейники. Но настрой уже был сбит, и на смену обжигающей страсти пришла сводящая с ума нежность. * * * Северус крепко спал, а Люциус все никак не мог уснуть. Он приподнялся на локте и, поправив на бедре Северуса так и не снятый килт, с удовольствием разглядывал своего любовника. Надо же! Такой пылкий, порывистый, отзывчивый, темпераментный, страстный, умный, решительный, бесстрашный. Но разглядеть все это великолепие удалось, только заглянув под килт, совершенно обыденной расцветки... Конец
полная версия страницы