Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (слеш) » Блэки умеют ждать~NC-17~СС/ЛМ~Adventure/Humor/Romancе~макси~закончен » Ответить
Блэки умеют ждать~NC-17~СС/ЛМ~Adventure/Humor/Romancе~макси~закончен
HelenRad: Название: Блэки умеют ждать Автор: HelenRad Бета: мухомурчонок Персонажи (пейринг): СС/ЛМ Рейтинг: NC-17 Тип (категория): слэш Жанр: Adventure/Humor/Romancе Размер: макси Статус: закончен Каталог: школьные истории Дисклаймер: Все принадлежит JK Rowling и Bloomsbury/Scholastic. Аннотация: сиквел к фику «Что скрывает килт?» Одиннадцать лет спустя после событий, описываемых в первой части, Северуса назначают профессором в Хогвартс, надеясь, что хотя бы он справится с малолетними бандитами и не даст им разрушить замок Предупреждение: ООС, АУ
Ответов - 22
HelenRad: Вкус детских дней рождений всегда отдавал для Северуса Снейпа какой-то повинностью. И дело даже не в обязательном поедании огромного торта. Северус прекрасно понимал, что некоторые привычки закладываются с детства, и каждый раз, садясь за роскошный праздничный стол, пересчитывал зубчики на вилках, опасаясь попасть впросак. Виновники торжества, Гарри и Том, чинно сидели рядом и производили самое благоприятное впечатление… на неискушенного зрителя. Однако Северус успел заметить горящий жаждой приключений взгляд Гарри, прежде чем мальчишка придал своему лицу выражение смиренной учтивости. Северус который раз поражался желанию людей замечать только то, что им нравится. Ладно, Нарцисса, которая считала Гарри «милым добрым мальчиком», но почему Люциус потворствует склонности своего воспитанника к авантюрам? Северус давно перестал ждать от Минервы МакГонагалл доброго слова за отличную подготовку к школе своих подопечных. И если еще первое письмо директора Хогвартса внушало хотя бы надежду, что Минерва хочет поблагодарить своего бывшего коллегу, то от последующих писем он уже не ждал ничего хорошего. Даже один вид почтовой совы заставлял его содрогаться. Директриса, казалось, испытывала маниакальное удовольствие, описывая прегрешения воспитанников Северуса. Даже их отличная подготовка вменялась ему в вину! Можно подумать, что от необученных Поттера с Малфоем было бы меньше проблем. Когда в Хогвартс пошла Луна, Северус тешил себя надеждами, что эта хрупкая с виду девочка немного утихомирит своих приятелей. Она всегда действовала на них умиротворяюще, но, видимо, в Хогвартсе ее благотворное влияние поглощалось магией замка — мальчишки, играя в рыцарей прекрасной дамы, постоянно ввязывались в драки. Причем их совершенно не смущала факультетская принадлежность предполагаемых обидчиков — ради прекрасных глаз Луны не жалелись ни свои, ни чужие. Северус подозревал, что мальчишкам удалось вступить в преступный сговор с Распределяющей шляпой. Чем иначе объяснить, что изощренно-изобретательный Гарри попал на Гриффиндор, а бездумно кидающийся в авантюры вслед за другом Драко — на Слизерин? Равенкло, впрочем, Луне подходил неплохо… — А сейчас я хочу сделать объявление… — Люциус, привлекая к себе внимание, постучал серебряным ножичком по хрустальному графину. — Как новый председатель Попечительского совета Хогвартса, я смог повлиять на решение о выборе профессоров. Северус насторожился. Неужели его легкомысленный ответ, что он не будет возражать против профессорского звания, привел к каким-то последствиям? Хотя, зная Люца… если уж тот решил, что за мальчишками нужен контроль, то… — Сегодня Минерва МакГонагалл прислала мне приказ о назначении профессора зельеварения и декана факультета Слизерин… Твою ж мать! — … и к нашей огромной радости им становится… — Люциус держал драматическую паузу, оглядывая присутствующих, — становится… Северус Тобиас Снейп! Твою мать!!! Северус с удовольствием отметил, как вытянулись лица мальчишек, но даже это не компенсировало его шок. Вот же гад! Поставил-таки перед фактом… и не отвертеться теперь… формально согласие было получено. Он сдержанно поклонился, отмечая чрезвычайно довольное лицо Беллатрикс. Ну да… она радуется, что и ее сын не будет лишен внимания. Хотя было бы смешно, если бы Тома распределили на Гриффиндор… еще одного Блэка этот факультет точно бы не пережил. Кстати, в том, что глава темнейшего Рода Блэк возглавляет этот оплот представителей магии, традиционно считающейся светлой, была некая пикантность. Вот интересно, чего они все сейчас на него так уставились? Ждут слов благодарности и скупой мужской слезы, потерявшейся в длинных ресницах? А вот хрен вам! Рита что-то тихо надиктовывала прытко пишущему перу, которое марало пергамент под столом, а Мальсибер пытался прикрыть это безобразие полой мантии. Поразительное единодушие! Лучше бы за сыном приглядывали… какое счастье, что их Юджин идет в школу только в будущем году, за это время Северус придумает, как отвертеться от почетной обязанности быть профессором в самой лучшей школе магии. Наблюдать в Хогвартсе полный сбор этой банды — удел сильных духом, к коим он себя не относил. — Ну, скажи же что-нибудь, коллега! Блэк походил на человека, только что сорвавшего джек-пот. Северус заметил, как дрогнуло лицо Люца, кажется, уже пожалевшего о своем ходатайстве, и развеселился. Неужели тот все еще ревнует? Причин этой глупой ревности Северус не понимал, но настроение она неуклонно поднимала. — Как обстоят дела с соревнованием факультетов, коллега? — Факультетское соревнование год от года становится все скучнее, профессор Снейп, но тоскливее учебных планов только педсоветы… — Не стоит забывать, что мы собрались по несколько иному поводу, чем обсуждение рабочих моментов, — Люциус оборвал Блэка немного резковато, но смягчил свою бестактность лучезарной улыбкой. — Гарри, Том, пригласите своих гостей в сад, чтобы насладиться фейерверком. *** Северус стоял у окна кабинета и мрачно пытался разглядеть что-то в темноте парка менора. — Злишься? Подошедший бесшумно Люциус обнял Северуса со спины и надавил на плечо острым подбородком. Северус попытался освободиться. Куда там! Хватка любовника была просто медвежьей. — Перестань… — Ну, давай, Север, выпусти пар… скажи мне, что я расчетливый ублюдок, что тебя надо было подольше поуговаривать и уж точно не ставить перед фактом. Ну же… Руки Люциуса пробрались под ткань рубашки, лаская одновременно живот и ставшие очень чувствительными соски, а кончиками пальцев проникая в брюки. Больше всего хотелось наплевать на принципы и пойти на поводу удовольствия. — Люц, давай все же поговорим… — дыхание сбивалось, но Северус нашел в себе силы отстраниться. — Какого черта ты устроил из моего назначения целое представление? Люциус вздохнул, впрочем, довольно фальшиво: — Ну, если ты не хочешь… — Да какая разница, чего я хочу? Я прекрасно понимаю, что мальчишки просто нуждаются в твердой руке и дополнительном контроле. Не об этом речь! — Северус тщательно взвешивал каждое слово. — Почему бы тебе для разнообразия не попробовать обойтись без манипуляций? Ты ведь не просто загнал меня в угол. Ты показал это всем. Признайся, тебе доставляет особое удовольствие… Люциус вновь обнял его и с силой поцеловал: — Мне доставляет особое удовольствие показать, что ты мой… — Именно поэтому все считают нас с Филом любовниками. — Север, ты сейчас рассуждаешь, как… — Избавь меня от своих эпитетов. Северус разозлился. Изворотливость Люца была безгранична — но всему же есть предел?! Как ему удается всегда сохранять вид всеобщего радетеля? И почему Северус при этом ощущает себя истеричкой? Настроение было совершенно испорчено. Ругаться дальше не было никакого смысла, и Северус решил отправиться к себе и перебрать архив, чтобы найти свои старые поурочные планы, раз уж он теперь профессор. — Ты куда? — Люциус, казалось, не ожидал, что Северус соберется уйти. — Домой. — Север, ты что, серьезно обиделся? — Обиделся? На что? — Вот и я думаю… Вступать в спор Северус не стал, просто отодвинул мешавшего пройти Люца и стремительно покинул поместье, ни с кем не попрощавшись. Невежливо? А он никогда и не хвастался своими манерами… *** Дом встретил его тишиной. Невербальный Люмос разогнал мрак в прихожей, и Северус мгновенье колебался, прежде чем отправится в подвал. Который раз он порадовался, что никогда и ничего не уничтожает. Старые планы уроков нашлись в одной из коробок, почему-то вместе с павлиньим пером — первым подарком Люциуса. Северус отложил перо на полку и старательно перестал его замечать. Наткнувшись на пергамент с набросками приветственной речи первокурсникам, он улыбнулся. «Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть».* Северус представил себе, что говорит это в классе для Драко и Гарри, и фыркнул, чтобы не расхохотаться. Мальчишки бы таких речевых изысков точно не оценили. Вообще общение с этими мелкими засранцами обогатило его речь кучей эвфемизмов. Какая, к дракклам, красота кипящего котла для идиотов, которые находят чрезвычайно смешным заляпать белоснежные ковры маггловским кетчупом, измазаться самим, испортить на себе одежду и жалобно стонать? А когда Северус попытался объяснить мальчишкам, насколько они неправы, и несколько увлекся, кто-то из них ловко бросил ватноножное проклятье и испортил его парадную мантию… дурацким кетчупом. А Нарцисса, увидев эпическую картину его падения, не нашла ничего лучше, чтобы порадоваться их общей игре. А еще Северус отыскал связку пергаментов, перевязанных синей лентой, и не сразу сообразил, что это самые выдающиеся работы его бывших учеников. Он с увлечением принялся их перечитывать. Оказалось, что его любимое «Эссе про шипоглазку» он дословно помнил до сих пор. Собственные комментарии на полях казались сейчас не очень остроумными, и зачем-то он начал придумывать новые. Наконец, взглянув на часы, Северус понял, что уже далеко за полночь, и решил отправиться спать. Он сложил в коробку все, что как-то относилось к его профессорской деятельности — получилось немного. А он-то думал про большой опыт… Тот опыт не сравнится с нынешним, когда, едва войдя в учебную комнату, мгновенно оценивается настроение подопечных, и уже исходя из этой оценки — или чары, или заклинания, или зелья… Темная лестница давно не скрипела — ступеньки тщательно подогнали при самом первом ремонте, тогда же, когда провели водопровод и устроили отличную ванную комнату вместо небольшой детской. Наверное, тогда же старый дом и покинули неприятные воспоминания. Северус, немного подумав, ополоснулся и, озябнув под прохладным душем, накинул халат — благодаря Люциусу он отвык спать в традиционных сорочках. Зайдя в спальню, он зажег свечи и вздрогнул от хриплого: — Нокс! — Люциус немного повозился под одеялом и ворчливо продолжил: — Ложись уже… профессор. ______________ * Прямая цитата из ГП и ФК
HelenRad: Хогвартс встретил Северуса какой-то торжественной тишиной. Коридоры, залитые августовским солнцем, хранили запах многовековой пыли и почему-то яблок. Шаги гулким эхом несли весть о его приходе, и на душе стало вдруг спокойно, словно после долгого отсутствия вернулся домой. — Северус, рада видеть! Голос директрисы МакГонагалл был ей под стать: высокий, резкий и немного сухой. Она, казалось, вовсе не изменилась: та же изумрудная мантия поверх тартановой юбки и чересчур строгая белоснежная блузка, глухой ворот которой для надежности был заколот небольшой брошью с камеей. — Взаимно, директор МакГонагалл. — Просто Минерва, Северус, ты ведь теперь член нашей семьи. — Скорее клана, — покосившись на ее юбку, пробормотал Северус. Слух Минервы был истинно кошачьим. Неудивительно, что она услышала, интересной была ее реакция — она расхохоталась. Звонко, от души, как девчонка. — Сработаемся, Северус! Она проводила его в некогда родные подземелья и помогла открыть комнаты, которые будут теперь его домом. — Устраивай здесь все по своему вкусу, у Горация здесь был немного… будуар. Северус огляделся. Задрапированные шелком стены с позолоченными пилястрами, пестрые ковры, заставленная хрусталем каминная полка, низкий плюшевый диван, затейливый балдахин над кроватью и… рояль. — Слагхорн музицировал? — Нет. Ему просто нравится стиль барокко, или рококо — я так и не поняла, — она помолчала, поджав губы. — Странно, я ожидала, что он уже забрал свои вещи. Ну, ничего, пока ты можешь ознакомиться с учебным классом и подготовить заявку на ингредиенты. Учебный класс поразил Северуса своей заброшенностью: грязные котлы были свалены в углу, а в пыльных бархатных портьерах грязно-бурого цвета шебаршили докси. В кладовой тоже порядка не было — фиалы с готовыми зельями соседствовали с жучиными глазами и сушеными тритонами, крышка в большой банке с драконьей кровью была прикрыта неплотно, из-за чего ценная субстанция частично потеряла свои свойства… Северус снял мантию, закатал рукава рубашки и, установив максимальное освещение, принялся за работу. Безнадежно испорченное — в одну кучу, то, что еще может быть использовано не по прямому назначению — в другую, годное — в третью. Полки освобождались одна за другой, а порядка все еще не было видно. — Какой энтузиазм, профессор Снейп! Как всегда, был жизнерадостен до отвращения… — Чего тебе, профессор Блэк? — Почему на обед не приходил? Или после разносолов Малфой-менора наша простая пища вызывает у тебя отторжение? Балабол! Отвечать на подначки Северус не собирался, куда проще сделать вид, что Блэка здесь нет. Глядишь, и уйдет… однако тот разгадал маневр и нагло умостился на стол. — Я тебе бутерброд принес… с мясом. Игнорировать урчащий живот было глупо, поэтому Северус молча протянул руку. Блэк усмехнулся и вытащил откуда-то из складок мантии сверток. — Держи. Их тут три. Северус развернул промасленную бумагу и с удовольствием вонзил зубы в огромный бутерброд. — Тебе не предлагаю, ты обедал… Блэк почему-то обиделся: — А если нет? Может, я увидел, что тебя нет, затосковал и поспешил на кухню, чтобы позаботиться о такой бесчувственной сволочи? — Ну, если ты такой заботливый, то не стесняйся. Северус не успел договорить, как Блэк уже прихватил кусок хлеба с мясом и жадно начал жевать, болтая ногами. — Пожалуй, буду теперь к тебе заходить, — он с трудом проглотил явно большой кусок и продолжил, — раз уж ты такой радушный хозяин. — Считай, что ты меня осчастливил. — Во-от! Все-таки не врут, что путь к сердцу лежит через желудок. — Да иди ты! — Тоже, кстати, вариант. Болтун! Но съеденный кусок мяса настраивал на миролюбивый лад, и Северус решил игнорировать пошлые намеки Блэка. А тот деловито выудил из кучи мусора фиал с испорченным зельем и, трансфигурировав его в кубок, приготовился наполнить водой. Быстрым движением Северус выбил склянку из рук Блэка: — Идиот! Ты даже не знаешь, что там было за зелье, и как его свойства повлияли… Но договорить Блэк не дал, оборвав бесцеремонным: — И все-таки я тебе не безразличен! Северус никогда не спорил с идиотами. Зачем? Переубедить не удастся, а нервы, как говорят магглы, не восстанавливаются. Блэк, очевидно, хотел бурных дискуссий, потому что, тихо посидев еще немного, начал бормотать: — А слабо тебе, профессор Снейп, сидеть со мной рядом за столом во время обедов? Северус молчал. — А на квиддичных трибунах во время матчей? Северус все еще пытался его игнорировать, сортируя зелья. — А… — Нет, Блэк, в Хогсмид, взявшись за руки, мы тоже не пойдем. — Жаль. Это была моя любимая фантазия. — Блэк, у тебя нет других дел? — Конечно, нет! Спички разложены рядами, шишки — в коробке, а мыши тихо сидят в клетках… Знаешь, а давай я тебе помогу? И Блэк с энтузиазмом принялся устраивать беспорядок на еще не тронутых уборкой полках. Вмешиваться Северус не собирался, все равно ему там разбирать, но когда тот схватился за бутыль с драконьей кровью, не выдержал: — Блэк! Ответом на его рык стал звон разбитого стекла и совершенно невозмутимый ответ: — Ну и что ты наделал? — Я наделал?! От возмущения Северус забыл, что собирался хранить спокойствие. Он вытолкал Блэка из кладовой, а потом и из кабинета, накрепко заперев дверь. Вот же гад! Решительно уничтожив весь мусор, Северус попытался успокоиться. Выходило отвратительно. Неожиданно появился патронус Люциуса, протянувший: «Север, ты срочно нужен здесь!» Махнув рукой на недоразобранную кладовку, Северус решил прогуляться до менора. *** Первыми ему на глаза попались мальчишки, которые куда-то спешили. Он уже собирался узнать — куда, как они вдруг резко развернулись и побежали в другую сторону. Ну, ведь явно не уроки учить?! — Драко! Гарри! Стоять! — И тебе привет, дядя Сев! В этой компании Гарри всегда был самым наглым. И вдруг Северус явственно представил себе урок в их классе: — Здравствуйте, дети! — Привет, дядя Сев! Ужас! Эту проблему требовалось немедленно решить. — Так! Куда бы вы сейчас ни торопились, через десять минут я жду вас в учебной комнате в компании Луны и Тома. Мальчишки неубедительно изобразили готовность слушаться и чинно пошли по дорожке, правда, почему-то в противоположную сторону от дома. Отойдя, как им показалось, на безопасное расстояние, они воровато оглянулись и, не заметив Северуса, притаившегося за деревом, скрылись в кустах. Засранцы малолетние! Однако через десять минут вся эта банда собралась в учебной комнате и с интересом разглядывала Северуса. Пожалуй, только во взгляде Луны мелькало безусловное уважение к профессору. Северус прошелся вдоль стены, заложив руки за спину, а потом, вспомнив Хогвартс, резко обернулся. Так и есть! Мальчишки шепчутся о чем-то своем. — Итак! — Северус оглядел детей своим фирменным «профессорским» взглядом, отметив, что тот не сработал. — Итак, кто я? Мальчишки неприлично загоготали, а потом Драко, как самый воспитанный, поднял руку для ответа: — Тебя зовут Северус Тобиас Снейп, тебе тридцать три года и ты мой крестный. Он говорил это со скорбным выражением лица, вызывая новые приступы веселья у своих дружков. — Неудачный Обливейт, дядя Сев? Гарри, как настоящий Поттер, не мог промолчать, и Северус заметил, как оба мальчишки исподтишка наблюдали за реакцией Луны. Только один Том хихикал бесхитростно, так как пока в силу возраста был далек от этого пробуждения гормонов. А ведь времени до школы осталось меньше месяца, тогда как некоторые привычки трудноискоренимы… — Попробуем еще раз. Просто слушайте внимательно и запоминайте. Потом спрошу! — Северус эффектно развернулся и, сложив руки на груди, представился: — Меня зовут профессор Снейп, я буду преподавать вам науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку. Запомнили? — Очень точную и тонкую науку, — повторил Гарри, старательно копируя его тон. — Ну, хоть что-то, мистер Поттер. Что запомнили вы, мистер Малфой? — Наука приготовления волшебных зелий и снадобий очень точна и тонка, — отчеканил Драко. — Чуть лучше, но суть вы не уловили. Мисс Лавгуд? — В Хогвартсе вас следует называть профессор Снейп. — Хорошо, мисс Лавгуд! Мистер Лестранж? — В Хогвартсе вас следует называть профессор Снейп, и вы будете преподавать нам науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку. — Отлично, мистер Лестранж! — Нечестно, ему Луна подсказала… — Все честно, мистер Поттер, и я очень надеюсь, что это знание не пропадет бесследно, как например, основы этикета, а приживется в вашей голове и даже даст корни… — Пф-ф… представляю… — А вы, мистер Малфой, так как будете являться студентом моего факультета, если не усвоите этих простых вещей, то… — Помню-помню — буду драить котлы без магии… Да уж… Работать и работать! Северус холодно взглянул на своих учеников — Вот и славно. А сейчас можете быть свободны. Выйдя в коридор, он понял, что дети сейчас примутся его обсуждать и, конечно же, не вспомнят о чарах конфиденциальности. Точно! — Ну не хрена ж себе! Что это с ним? — Северус представил себе изумление на лице Гарри. — Волнуется. Он же теперь профессор, — Драко тянул гласные, подражая отцу. — Если вы хотите обсудить только что вышедшего мага, то есть чары… Том Лестранж, которого Северус предпочитал считать Томом Блэком, и так говорил негромко, а последние его слова и вовсе заглушило жужжание. То, что он единственный вспомнил о чарах, заставило лишний раз насторожиться. Ох, и непрост был этот мальчишка! Если от кого Северус и ждал чего-то странного, то только от сына Беллы, названного в честь того-самого-Тома. *** Люциус обнаружился в кабинете, где со скучающим видом перебирал бумаги. Увидев Северуса, он встал из-за стола, обошел его и, опершись о столешницу, скрестил на груди руки: — Надо же… не прошло и месяца, как ты появился. — Люц, неужели ты думаешь, что за эти годы я не начал различать оттенки твоих интонаций? Если бы было что-то действительно срочное, я бы… — И на этом спасибо. И что же ты различил в моей интонации? — голос Люциуса стал опасно ласковым. — Что тебе скучно, и ты желаешь развеяться… — Ты поразительно догадлив… хоть и нетороплив, — Люциус уже оказался рядом и принялся деловито расстегивать мантию Северуса, прерываясь на поцелуи. — И в этот раз сбежать у тебя не получится… — Да неужели? — Северус ловко вывернулся, в один прыжок оказываясь у двери кабинета. — Может, поймаешь? Первым заклинанием Люциус запечатал выход, вторым — избавил Северуса от мантии, но на этом его везение закончилось. Они кружили по кабинету, делая ложные выпады, уворачиваясь от вспыхивающих лучей заклинаний, в стремительном танце, так распаляющем обоих. Северус бесконечно любил такие моменты, когда Люциус сбрасывал маску вечно скучающего аристократа и выплескивал наружу эмоции, которые от долгого сдерживания становились обжигающе неистовыми. Позже, когда они лежали бок о бок на колючей шкуре, а Северус вспоминал, куда на этот раз зашвырнул палочку, Люциус поинтересовался: — И как прошел первый день? — Отвратительно, — наморщился Северус. — И это еще без детей! Все-таки Люциус умел утешить…
HelenRad: Второй день выдался ничем не лучше первого, третий был похож на второй, а все последующие словно копировали друг друга: уборка помещений, составление списка необходимого, снова уборка и так до бесконечности. Разнообразием отличались только регулярные визиты Блэка, и то, скорее всего, это была лишь дань непостоянности его характера. За четыре недели Северус видел больше десятка различных ипостасей Блэка и не мог решить, какая из них злит его больше. За это время он обустроил на свой вкус жилые комнаты и навел порядок в учебных — ему удалось убедить Минерву выделить еще одну комнату для проведения лекционных занятий и написания контрольных и проверочных работ. Именно там он любовно расставил по полкам заспиртованных монстров — должно же им найтись какое-то назначение? А сам кабинет был перекрашен несколько раз, пока Северус не остановился на классическом варианте — черный пол и мебель приятно контрастировали с белыми стенами и высоким сводчатым потолком. Немного подумав, цвет штор Северус сделал черным и долго еще стоял в новом кабинете, вдыхая запах полироли для дерева, которой по его настоянию эльфы натерли не только мебель, но и пол, отчего тот теперь красиво блестел. Бывший класс зельеварения Северус полностью переоборудовал в лабораторию с самыми современными вытяжками и каменными столами. Все-таки благосклонность главы попечительского совета позволяла обойти многие формальности. Каждый день он наведывался в менор и проводил повторение темы «Кто я такой?». Тема оказалась очень непростой — ни разу не сбились только Том Блэк и присоединившийся позднее Юджин Мальсибер. Отпрыск Мальсиберов избрал своим кумиром юного Блэка и во всем ему подражал. Свою работу в концерне «Империя красоты» Северус свернул почти полностью, на ежедневные занятия с детьми времени тоже почти не осталось, поэтому он объявил об открытии дуэльного клуба и гонял мальчишек в отдаленном уголке парка. Хотя можно было сказать, что это они его гоняли, а заодно и отрабатывали навыки в чарах и заклинаниях. Луна великолепно играла роль независимого арбитра — ее совершенно не привлекало бегать по парку с палочкой наперевес. Северуса очень интересовало, какую палочку купят Тому. Он бы с удовольствием отправился с ним за покупкой, но рассчитывать на то, что Беллатрикс доверит кому-то еще это важное дело, не приходилось — во всем, что касалось сына, она была крайне подозрительной и предвзятой. Но Северус надеялся удовлетворить свое любопытство позже в Хогвартсе на правах декана. В том, что сын Беллы попадет на его факультет, он даже не сомневался — для Гриффиндора мальчишка слишком хладнокровный, а для Равенкло у него чересчур много амбиций. Северус на мгновение представил себе, как Том Блэк — тьфу ты, черт! — Лестранж попадает на Гриффиндор и мстительно усмехнулся — Блэк бы с ума сошел с таким-то подопечным. В себе Северус был уверен — не зря он начал заниматься с мальчишкой с двух лет и даже терпел на своих уроках недоверчивую Беллатрикс. *** Утро первого сентября выдалось солнечным. Северус решил не нарушать традицию и проводить своих подопечных на Хогвартс-экспресс. Однако в этот раз он с большим интересом оглядывал остальных учеников, снующих по перрону. Особенно невыносимыми показались ему подростки, которые сбивались в стаи и громким ржанием выражали свое веселье. Почему-то в прошлые годы они не вызывали у Северуса такой неприязни. Старшекурсники тоже кучковались, но совсем по другому принципу, а когда они начали обмениваться приветственными поцелуями, Северус вспомнил рецепт хорошего успокоительного зелья и решил сговориться с домовиками, чтобы те добавляли его в вечерний чай — не хватало еще во время ночных патрулирований наткнуться на бесчинства великовозрастных деток. Точно! Именно так он и поступит. Люциус что-то выговаривал Драко и Гарри, наверное, последние отеческие наставления. Мальчишки послушно кивали, но их показное смирение не могло обмануть Северуса — те явно особо не вслушивались в слова, наверняка обдумывая очередную шалость. Действительно, научил на свою голову! Но ничего... в поединке молодости и зрелости Северус ставил на свой богатый опыт. Наконец, последние слова были сказаны, дети расселись по вагонам, а самые сентиментальные даже успели всплакнуть, и ярко-красный поезд, выпустив облачко пара, тронулся с места. Северус довольно тепло попрощался с Люциусом, Нарциссой и Филом, кивнул гордо вздернувшей подбородок Беллатрикс и вежливо улыбнувшимся братьям Лестранжам и поспешил аппарировать — МакГонагалл настоятельно рекомендовала быть в замке в десять утра. Аппарационный вихрь вынес его к самым воротам замка, которые со скрипом приоткрылись, приветствуя нового профессора. Раньше он почти постоянно жил в Хогвартсе и, наверное, поэтому не обращал внимания, каким празднично-нарядным выглядит старинный замок первого сентября. Факультетские знамена трепетали на прохладном осеннем ветру, а главный штандарт величественно реял на самом высоком шпиле. Запретный лес уже окрасила осень, причудливо сочетая багрянец с золотом, на фоне которых серые камни стен казались отполированными, а вьющийся кое-где по ним плющ добавлял сочной зелени. А если ко всему прочему добавить еще по-летнему высокое небо без единого облачка, то становились понятны восторги коллег. Странно, но Северус никогда раньше не обращал внимания на эти мелочи. Неужели так незаметно подкрадывается сентиментальная старость? Он подошел к парадному входу в замок и, стремительно поднявшись по истертым годами ступеням, толкнул массивную дверь. — Северус, рада видеть, ты припозднился... — Знакомился с будущими учениками, Минерва. — И как они тебе? — Я не в восторге... Минерва довольно рассмеялась: — Вот теперь я узнаю своего коллегу. Ты не изменился. — А с чего мне меняться? — Резонно. Но я встречаю тебя не из любезности — у нас традиция, пока не приехали ученики, профессора собираются в Большом зале. Ты, как новичок, просто обязан присоединиться. — И для чего? — Настроиться на учебный год... Освещение в Большом зале было слегка приглушенным, а купол неба казался нарисованным. Настраиваться профессора предпочитали легким эльфийским вином. Завидев Северуса, Блэк радостно оскалился: — Штрафную опоздавшим! Северус с интересом оглядел преподавателей. Похоже, должности в Хогвартсе занимали пожизненно — МакГонагалл, Флитвик, Спраут, Трелони, Вектор, Пинс, Помфри, Хуч, Хагрид, Филч, а из новеньких — Блэк и еще какой-то жизнерадостный придурок, так и напрашивающийся к тому в пару. Во всяком случае, на Блэка он смотрел почти также, как Мальсибер-младший на сына Беллы. Минерва уселась во главе стола и, закатав широкие рукава мантии, поинтересовалась: — Ставки сделали? Северус постарался не выдать своего удивления, хотя это было непросто. При Дамблдоре поощрялись разные чудачества, но вот азартные игры... А Минерва, похоже, решила объяснить ему, что к чему: — У нас есть список первогодок, и мы гадаем, кто на какой факультет попадет. Филиус у нас казначей, — Флитвик важно кивнул, — он подсчитывает и делит призовой фонд, но обычно деньги тратятся с учетом профессиональных потребностей победителя. Так, например, Помона Спраут на прошлый выигрыш приобрела чудесную рассаду мандрагор. А в качестве приятного бонуса выигравший на неделю освобождается от ночных патрулирований, причем эту неделю он может использовать в любое время. Итак, начали! Строить догадки и впрямь оказалось очень интересно. Северус старался учесть все. Проще всего было отгадывать, куда распределятся выходцы из старинных семей — обычно дети повторяли путь своих родителей. Поэтому он совершенно не удивился, что когда речь зашла о Томе Лестранже, все профессора высказались за его распределение на Слизерин. Только из желания эпатировать публику Северус бросил два галеона в квадратик с надписью Хаффлпафф и с загадочным видом усмехнулся, изображая, что ему известна некая истина. — А ты научился блефовать... И когда это только Блэк успел так близко подобраться? Не удостоив его ответом, Северус кинул галеон на Равенкло, даже не расслышав следующую фамилию. Когда предварительное распределение было завершено, посиделки продолжились. Теперь Сибилла Трелони пыталась уверить присутствующих в важности своего предмета и объяснить, что тонкую науку ни в коем случае не стоит путать с ремеслом. На свою беду она привела в пример зельеварение, и оскорбленный в лучших чувствах Северус сам не заметил, как ввязался в склоку. Пока они с пеной у рта доказывали друг другу собственную правоту, остальные профессора азартно за них болели и подливали масла в огонь. Когда краем уха Северус услышал, как Блэк подначивал коллег делать ставки на исход «битвы титанов», он опомнился и, ядовито заметив, что не может беседовать с глухим профессором, страдающим разжижением мозга, просто сбежал с этого сборища. В конце концов, его всегда считали дурно воспитанным — должна же от такой репутации быть хоть какая-то польза? До прибытия поезда оставалось больше трех часов, и Северус решил это время потратить с большей пользой — поставив оповещающие чары на все ему известные тайные ходы из замка. Он насчитал таких восемь, и с каждым из них была связана какая-то история, чаще неприятная. — Зря стараешься! Северус резко обернулся и, едва сдерживая злость, начал: — Если ты пренебрегаешь своими обязанностями декана, то это не значит… — Да будет тебе! У этой компании есть карта. — У какой компании, и какая карта? — У Гарри и его компании есть карта мародеров. — Ты хочешь сказать, что дал своему крестнику… — Снейп, может быть, я и немного эксцентричен, но я не идиот, как тебе хотелось бы считать. Достаточно того, что я сглупил и подарил ему отцовскую мантию на десять лет. Если бы я тогда знал… — То есть сейчас ты бы такого не сделал? — Конечно, нет! — Блэк выглядел возмущенным до глубины души. — Я и про карту догадался только потому, что слишком хорошо знаю ее свойства. Как же я жалел, что потерял ее тогда! — А что не восстановил? — Смеешься? Мы потратили на эту карту три года жизни и кучу сил. Она задумывалась как подарок будущим поколениям мародеров, но потом с нею просто стало жалко расстаться. Северус тихо фыркнул, оставляя при себе все неудобные вопросы, иначе дискуссия грозила затянуться. Но Блэку, похоже, хотелось выговориться: — Никогда не думал, что я такое скажу, но этих мальчишек, действительно, надо сдерживать. Чувство самосохранения у них отсутствует напрочь… — И что, никаких ностальгических воспоминаний? — не удержался Северус. — Да иди ты! Северус так и сделал. Молча развернулся и пошел по коридору, тем более что Хогвартс-экспресс уже прибыл в Хогсмид. Блэк этого явно не ожидал: — Снейп, ты что? Обиделся? — Именно! Ухожу в слезах. Северус завернул за угол и едва расслышал, как Блэк с восхищением прошептал: — Ублюдок… какой шикарный ублюдок… В Большом зале Северус появился вовремя и сделал вид, что не заметил, как при его виде Сибилла Трелони демонстративно пересела подальше. Так даже лучше. Опоздавший Блэк не придумал ничего лучше, как усесться на свободное место рядом да еще поблагодарить за то, что Северус якобы придержал его. Он еще что-то болтал до самой церемонии распределения, но Северус уже не слушал. Его больше занимали полные ненависти взгляды, бросаемые профессором ЗоТИ, имени которого он так и не узнал. Когда директор МакГонагалл опустила Распределяющую шляпу на голову маленького Тома Лестранжа, Северус уже собрался аплодировать ученику собственного факультета. Однако шляпа, чуть помедлив, выдала вердикт: — Хаффлпафф!
HelenRad: Первый урок зельеварения прошел, как в тумане. Северус читал лекцию на автомате, пытаясь запомнить учеников и вычислить, кто из них представляет наибольшую опасность. Выходило, что все. Ярко вспомнилось чувство обреченности, с которым он едва справился в самом начале своей карьеры, когда был намного моложе. За эти годы Северус привык работать в лаборатории со взрослыми и отлично подготовленными магами, которые к тому же интересовались предметом, или на индивидуальных занятиях со своими учениками, которых он знал с пеленок и примерно представлял ход их мыслей, всегда оказываясь на шаг впереди. Но что делать в классе, полном непредсказуемых детей? Для начала те должны его бояться, потому что опасаться за собственную жизнь не приучены. А красиво пугать он, похоже, уже разучился — ни один из первокурсников не вздрогнул от его коронного разворота, никто не расплакался или не начал огрызаться. Что ж… а если попробовать общаться с ними, как с неразумными детьми? За все занятие они не сварили ни одного зелья, зато почти все научились правильно держать нож и черпак… да-а-а… глядишь, к третьему занятию и огонь под котлами разжигать научатся. А еще на общем фоне бесконечно обрадовало поведение Тома. Мальчишка не стал козырять их знакомством, послушно нарезая ингредиенты и стараясь не привлекать к себе особого внимания. Северус заметил, что другие дети с удовольствием общаются с маленьким Блэком и прислушиваются к его тихому голосу. В перерыве между парами Северус успел сварить себе чашку кофе и немного успокоился. Второй урок у четвертого курса он решил провести так же, как и у малышей, и не прогадал — навыков у тех не было никаких! Но зато к концу занятия им удалось сварить простенькое зелье от прыщей. Он поощрил тех, чье зелье было сварено добротно, и разделил его между всеми, похвалив себя за правильный выбор — дети уходили почти счастливые. К концу дня Северусу больше всего хотелось запереться в темной комнате и провести вечер в абсолютной тишине. Что он и попытался осуществить. Сидя в темноте у зашторенного фальшивого окна, он был почти счастлив. Чего-то не хватало… чего-то существенного… Северус развалился в кресле, вытянув ноги, и запрокинул голову, пытаясь расправить плечи. Заново переживая события этого бесконечного дня, он вдруг понял, что ни разу не посетил Большой зал, а значит, он просто голоден. Расторопный эльф появился тотчас же, стоило призывно щелкнуть пальцами, и уже через минуту Северус с упоением кромсал бифштекс. Бокал красного вина помог примириться с действительностью, а разожженный камин согрел. Жизнь налаживалась. Конечно, то, что Том попал на другой факультет, немного затрудняло задачу — Северус уже навоображал себе, как навесит на мальчишку следящие чары, и тот, в силу неискушенности, не сможет их снять, а зная характер мальчишки, можно было твердо рассчитывать, что за помощью тот не обратится. Но вот Помона Спраут не одобрит такой самодеятельности… Северус уже почти не сомневался, что преступный сговор с Распределяющей шляпой — это не миф. Чем же они ее берут? Так или иначе, за детьми требовалось проследить, и начать Северус решил с самого доступного. Выждав пятнадцать минут после отбоя, он отправился проверять слизеринские спальни. Как он и подозревал, лепечущий староста не смог внятно ответить, где пропадают пятеро студентов его факультета, а то, что в этой пятерке был Драко, ничуть не удивило Северуса. Оставалось лишь проверить остальных участников банды. Блэк не спал и, услышав о пропаже Драко, довольно грязно выругался. — Ты о чем? — Рановато в этом году начинают… обычно они… Северус не стал выслушивать дурацких объяснений, нетерпеливо перебив: — Проверь Гарри! Конечно же, того не оказалось на месте! Северус понимал, что надо спешить: — Давай ты к Флитвику, а я к Спраут. Обернувшись псом, Блэк помчался к башне Равенкло, а Северус поспешил во владения Спраут. Разбуженная Помона не соглашалась идти в спальни к первокурсникам и будить их: «Ты не представляешь, Северус, как дети устают…» Но ему удалось убедить ее в том, что представляет, напомнив, что слишком хорошо знает одного ее студента. Через пару минут обескураженная Помона с ужасом рассказывала о таинственном исчезновении маленького мистера Лестранжа. Примчавшийся Блэк подтвердил отсутствие Луны и то, что Флитвик уже начал поиски. — Что будем делать, коллеги? — в сложившейся ситуации руководить должен был самый разумный, каким Северус посчитал себя. — Искать! — Есть мысли, где? — Никаких, — Блэк готов был бежать куда угодно. Северус вздохнул: — Профессор Блэк, вы не могли бы пробежаться по коридорам в вашей анимагической ипостаси? — А он анимаг? — глаза Спраут неприлично округлились. — Еще какой! — фыркнул Северус. Блэк театрально поклонился и без прочих прелюдий стал черным кобелем. Как же он любил производить впечатление! Почти до утра они курсировали по пустынным коридорам. Первым сдался Флитвик: — Вы как хотите, а я пошел. Что-то подсказывает мне, что это не первая их вылазка, и разумнее всего будет дождаться наших героев в гостиных. В чем-то он был прав. Оставалось признать поражение и придумать наказание… Когда уставший от бесполезной и бессмысленной погони Северус вернулся в спальню Слизерина, Драко уже крепко спал. Давно или нет — определить не представлялось возможным, а потому, направляясь в свои комнаты, больше всего на свете Северус тоже хотел уснуть. Но не тут-то было! В кресле у камина сидел Люциус и нервно постукивал по колену тростью: — Север, и как это понимать? Как же не хотелось выяснять отношения… — Давай утром объясню, а? Северус снял мантию и отбросил ее в сторону, затем открыл дверь в спальню и остановился на пороге: — Так и будешь сидеть? Люциус порывисто встал: — Приглашаешь? — Настаиваю. Едва за ними закрылась дверь спальни, Люциус преобразился, становясь встревоженным и заботливым: — Север, кто же знал… — Я догадывался. Ни слова больше не говоря, Люциус принялся медленно раздевать его, стараясь ласково огладить обнажавшуюся кожу. Когда они забрались в постель и укрылись одеялом, Люциус прижался к его спине и уткнулся носом в основание шеи, словно принюхиваясь. Но подумать об этом уже не оставалось сил. Проснулся Северус от приятного томления внизу живота и не сразу понял, что его вставший член ласкают чьи-то губы и язык. Люциус, поняв, что сон кончился, одним движением перевернул Северуса на спину и развел в стороны его ноги. Теперь он одновременно ласкал языком уздечку и пытался пальцами достать до простаты. — Ну, давай же, Север, покажи, как тебе нравится… — Люц… да-а-а… Северус совершенно бесстыдно выгибался навстречу, переставая сдерживаться, целиком отдаваясь наслаждению: — Быстрее! Та-а-ак… Люциус наконец-то поймал ритм и каждым толчком подводил его все ближе и ближе к грани, а когда обхватил ладонью заждавшийся внимания член, Северус сорвался… — Да-а-а-а-а-а-а-а-а-а… Обессиленные, они лежали, все еще прижимаясь друг к другу, и тяжело дышали. Наконец Северус опомнился: — Который час? — прохрипел он. Горло саднило от недавнего крика, и ужасно хотелось пить. А ведь у него скоро урок… — Половина восьмого. — Черт! Урок в восемь. Северус соскочил с кровати, оставляя в ней довольного любовника, и скрылся в ванной. Тело приятно ломило, а мышцы ног немного побаливали. Зато настроение было просто отличным, и утренние процедуры заняли до смешного мало времени. Когда он вернулся в спальню, там его ждал уже поднос с завтраком: овсянка с джемом, маленькая булочка и чашка кофе. Утро определенно было добрым. Полностью одетый Люциус сидел со своим кофе в кресле и читал газету. — Знаешь ли ты, мой унылый друг, что делается в мире? Каким-каким, а унылым Северус точно не был. Не сейчас… Но Люциуса такие мелочи, как точность, не волновали никогда. Особенно, когда он вынашивал очередную гениальную идею. Чтобы как-то отвлечь его от планов по захвату мира, Северус осторожно начал: — Вчера после отбоя я не обнаружил в спальне Драко… — Надо же… какая неприятность… — Ты удивишься, но Гарри тоже не было в его спальне. — Уже интереснее… а где была Луна? — Ни Луны, ни Тома в факультетских спальнях не было. — Что ты хочешь этим сказать? — Всего лишь то, что дети ночами бродят по замку. — Можно подумать, мы молодыми не были… — Люц! Ты же представляешь, что они могут натворить? — Север, не квохчи ты так! Замок крепкий, старинный… выстоит! А вот тебе надо больше отдыхать — второй день занятий, а под глазами уже круги. Северусу стало обидно. В конце концов, кто отец и магический опекун? И если он так беспечен, то… все равно! Мальчишки получат свой сеанс трудотерапии. *** На урок Северус спешил. Сейчас у него будет встреча со вчерашними нарушителями, и надо сделать так, чтобы она им запомнилась. Для начала следует развеять собственный образ доброго дядюшки Сева, потом заставить поверить в то, что наказание будет чудовищным и неотвратимым. А в любом наказании самое страшное — ожидание… Как хорошо, что у него сохранилась его старая учительская мантия, в которой ему удавалось производить на детей неизгладимое впечатление! Северус тучей пронесся по коридору и влетел в класс. Не ждали! Широким шагом он дошел до своего места, магией задергивая шторы, и резко развернулся. Получилось довольно зловеще. Упитанный гриффиндорец икнул и втянул голову в плечи. Теперь усугубить… Понижая голос до вкрадчивого шипения, Северус начал свою вступительную речь, которую тщательно продумал много лет назад: — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.* В классе установилась звенящая тишина. Северус решил, что сегодняшний день посвятит отработке базовых навыков, как и вчерашний, а лекции и практикумы они еще наверстают. Прекрасно зная, что у его мальчишек рука поставлена с раннего детства, он решил оставить их в лекционном классе — подумать над вчерашним поведением. А если припугнуть небывалым наказанием, то время они проведут с пользой — у них прекрасно развито воображение… точно! А потом можно будет сыграть на их собственных страхах, все-таки легким проникновением в сознание он владел в совершенстве. — А сейчас все ученики пройдут в лабораторный класс, — Северус зловеще понизил голос, — все! Кроме двоих. Мистер Малфой и мистер Поттер, вас я попрошу задержаться. Когда ученики покинули класс, Северус вновь развернулся к нарушителям и застыл, не в силах вымолвить ни слова — в их взглядах, обращенных на него, сиял неприкрытый восторг, а Гарри, шумно сглотнув, восхищенно выдал: — Супер! ______________ * Прямая цитата из ГП и ФК
HelenRad: Северус сидел в кресле у камина и не хотел шевелиться. Второй день выдался отвратительнее первого, а никакого четкого плана, как унять мальчишек, не появилось. Те с небывалым энтузиазмом встретили его пожелание увидеть все рабочие котлы чистыми, и, что особенно противно, исполнили. Может, зря он оставил их одних в запертой лаборатории? По щелчку пальцев появился ужин и бутылка вина. Такими темпами можно и спиться… Под бокал красного мысли приняли определенную направленность. Пора бы Люциусу поговорить с Драко и как-то объяснить их родство с Луной. А то ведь неровен час… Как же хорошо, что мечтательная Луна не отрабатывает на мальчишках навыки начинающей соблазнительницы… Северус не заметил, как задремал, и проснулся от резкого стука в дверь. — Блэк? Что тебе нужно? — Как что? А ночная охота? Ты сегодня что-то запаздываешь — неужели стареешь? — Мальчишки пропали? — А вот это я как раз хотел спросить у тебя. До башни далеко, а я тут рядом оказался. Иди, глянь — если пропал один, то можно начинать искать всех. Драко оказался на своем месте. Северусу показалось, что тот не спит — уж очень старательно сопел, но это уже не имело решающего значения. Убедившись, что остальные студенты на местах, Северус запер дверь очень непростыми чарами, усилив их магией оповещения. — Рекомендую сделать то же самое, — небрежно бросил он крутящемуся рядом Блэку. — Спиши слова. — Обязательно! Кто сегодня патрулирует? — Я! — Удачной охоты. Северус обошел Блэка и скрылся в своих комнатах, не испытывая никаких угрызений совести за свое злорадство. Люциуса сегодня он не ждал — тот сообщил, что принимает участие в каких-то переговорах на Ближнем Востоке, и в случае удачи ему пообещали поддержку на грядущих выборах. Какая может быть поддержка от магглов, Северус не понимал, как и всех этих монологов про геополитику, единое экономическое пространство и общность интересов. Все-таки место Люца — в кресле министра магии. Стоило только вспомнить те первые, сорванные выборы. И на все находилось время: и на интригу, и на широкую улыбку с первых полос газет, и на страсть, и на любовь… А ведь, если подумать, Люциус ни разу не признался в чем-то подобном… одна оговорка в самом начале отношений не в счет. И то, что они до сих пор вместе, это скорее дань привычке… ну и, конечно же, удобству. Зачем кого-то искать, бояться разоблачения и испорченной репутации, когда рядом всегда есть он? «Север!» — и бросается работа, замораживается эксперимент, объявляется законченным урок… «Север!» — и жар обнаженного тела, иссушающая жажда поцелуев, пылкость речей… У него сейчас есть все, о чем мечталось в неприглядном детстве — своя лаборатория, свой счет в банке и свой дом… теперь вот еще должность профессора в престижной школе. У него постоянный любовник, и какая разница, что его личность — самая большая тайна его жизни. У них отличный секс, может быть, не такой страстный, как в первое время, но определенно более качественный… но пора, наконец, признать, что он Люциусу просто удобен. Как старые туфли — для дома, но даже они рано или поздно, но заканчивают свой век на свалке. Может, эта ссылка в Хогвартс и есть начало конца? Люциус же не любит говорить вслух гадости и вполне может посчитать, что такого намека Северусу должно хватить… И как же хорошо, что для таких сомнительных случаев существует зелье сна-без-сновидений. Один глоток — и никаких сомнений. А между тем, зелье понадобилось и на следующий день, и на послеследующий… к концу недели Северус сварил еще котел, а Люциус так и не появился. Ночь с пятницы на субботу Северус вызвался дежурить сам. Первым делом, как обычно, он проверил Драко, удостоверившись, что тот на месте, запечатал выход из гостиной и вышел в ночь. Остальные его студенты избавились от привычки бродить в неположенное время очень быстро… Ночной замок был словно весь окутан тонким флером — тайны, предания, легенды… То здесь, то там мелькали призраки, казалось, сотканные из лунного света, а тишина уже начинала звенеть. Хотя нет… это цокот когтей по камням пола. — Знаешь, а я решил составить тебе компанию. — С чего бы это? — Ну, к примеру, раз — и заскучаешь, а я уже здесь. Конечно, Блэк был балаболом, но своей болтовней он отвлекал от мрачных мыслей. Кроме того, с ним можно было обсудить последние хогвартские новости. — Ну, допустим. А скажи мне, Блэк, почему это профессор ЗоТИ предложил мне организовать дуэльный клуб? — О-о, какая честь! Сам Квиринус Квиррелл… Я подозреваю, что он так завуалировано приглашает тебя на дуэль. — Интересно, а ему-то я чем не угодил? Или он претендовал на мое место? — Скажешь тоже… варить твои травки-отравки, — Блэк отрывисто рассмеялся собственной шутке. — А может, он хотел стать деканом? — Это вряд ли. Они шли вдвоем по пустынному коридору и разговаривали почему-то шепотом, отчего их общение становилось каким-то излишне интимным. — Тогда ничего не понимаю… — Дело во мне! Северус вопросительно посмотрел на Блэка, а тот с победной улыбкой продолжил: — Он просто ревнует! — Кого? — Меня, конечно! — А почему он ревнует тебя, а дуэлировать мне? Блэк неожиданно оказался очень близко. Он замер, глядя почему-то на губы Северуса, что уже начинало нервировать. — А вот поэтому… И Блэк, прижав Северуса к стене, решительно его поцеловал. С силой… прикусывая губу до крови… пытаясь что-то доказать… себе… ему… Северус вырвался и, выхватив палочку, приставил ее к горлу Блэка: — Не смей! Никогда не смей. Блэк, казалось, не испугался. Он нахально смотрел Северусу прямо в глаза: — Я бы хотел попробовать с тобой… сейчас… — он порывисто дышал, отчего слова у него выходили рваными, — на равных… чтобы понять… что в тебе… — Замолчи… — Тебе же самому интересно… что было бы… если… — Заткнись! Вышедшая из-за облаков луна залила коридор мертвенным светом, подсвечивая противоположную стену, на которой стала видна какая-то надпись. Северус хотел сказать Блэку еще какую-нибудь гадость, но невольно прочитал первое слово. Опустив палочку, он подошел поближе, туда, где неровные буквы складывались в слова: «Трепещите! Тайная комната снова открыта!» Подошедший Блэк задел его плечом и, проведя кончиками пальцев по написанному, обнюхал испачканную руку: — Кровь! Твою мать! *** Легенда о Тайной комнате была одной из самых старых. Согласно ей где-то в тайном помещении замка был спрятан древний ужас, но выпустить его под силу только истинному наследнику Слизерина. Ходили слухи, что Тайную комнату открывали… именно тогда, когда в Хогвартсе учился будущий Темный Лорд. Вот же черт! Почему-то первым делом Северус вспомнил о Томе, а потом о Гарри, чье владение парселтангом привело в шок всех близких. Помнится, когда Люциус обнаружил пятилетнего ребенка, мило шипящего с гадюкой, то напился до полного изумления. Тогда ему показалось, что какая-то часть Лорда все же осталась в Гарри. Но тут Северус с облегчением вспомнил о запертых гостиных и немного успокоился, а потом ему в голову пришла замечательная мысль о том, что это просто чья-то злая шутка. Простая проверка показала, что кровь птичья, отчего Северус испытал огромное облегчение — черная магия требовала человеческой крови и альтернатив не признавала. Блэк обернулся псом и попытался что-то разнюхать, но тут же принялся чихать. Так, чихая, он и вернул свой человеческий облик: — Перец. Красный перец… А вот это уже плохо. Получается, злоумышленник знал тайну Блэка… и мог проникнуть в защищенный замок. На ум приходила только одна кандидатура — Люпин. После смерти Дамблдора его отстранили от профессорской должности, и Северус упустил оборотня из виду. Где он жил? На что? Как? Из глупой сентиментальности Северус так и отправлял ему аконитовое зелье, благо ингредиенты главе огромной лаборатории ничего не стоили. Мог ли Люпин возненавидеть того же Блэка? Да запросто! А желать тому зла? Еще как! Северус помотал головой, пытаясь отогнать навязчивые образы. — Блэк, где сейчас Люпин? — Ремус? На кой он тебе? — Нужен! Так где он? — А хрен его знает… дома, наверное. — А где его дом? — В Бате. — Адрес знаешь? — Снейп, за кого ты меня принимаешь? Конечно, знаю, только не понимаю, при чем здесь Рэм. Надо было спешить. Кровь еще не успела высохнуть, значит, надпись совсем свежая. Люпин не ожидает гостей, а следовательно, от неожиданности может себя выдать. — Блэк, давай быстрее! Северус, не задумываясь, схватил Блэка за руку и почти поволок за собой по коридору. — Снейп, если бы я знал, что Рэм тебя так заводит… На его счастье выход из замка был совсем рядом, до аппарационного барьера они почти бежали. — А говорил, не пойдешь со мной в Хогсмид, взявшись за руки, — Блэк неприлично заржал. — Нет теперь тебе, Снейп, веры… Северус на самом деле увлекся погоней за Люпином и потому решил закрыть глаза на мерзкий характер Блэка, боясь, что тот начнет выяснять подробности и протянет время. — Аппарируй! — Сам напросился… Их вынесло к маленькому домику на берегу реки. Блэк сначала постучал по деревянной поверхности тяжелым бронзовым кольцом, а потом, повернув ручку, открыл дверь. Они оказались в маленькой гостиной. Северус огляделся: уютное кресло-качалка у камина с едва тлеющими углями, маггловская газета, небрежно брошенная на пол, недопитая чашка травяного чая на журнальном столике, аккуратно сложенный клетчатый плед на маленьком диване. — Рэм, ты где? Северус напрягся. Если Люпин сейчас сонный выйдет из спальни, то вся теория ни к черту не годится. Однако тот не отзывался. Блэк поднялся по шаткой лестнице на мансарду, где, скорее всего, была спальня, и прокричал оттуда: — Его здесь нет! — Не знаешь, где он может быть? — Понятия не имею. А теперь расскажи, зачем ты меня ночью уволок из замка, а то я уже начинаю думать, что это свидание… — У тебя одно на уме… — Такой вот я постоянный! — Блэк явно собой гордился. — Не перебивай! Чей это дом? — Ремуса. — Откуда? — Ну не будь таким занудой. Мой это дом, но я его отдал Рэму. — Документы оформлены? — Да иди ты, Снейп! Я же не спрашиваю у тебя, на каких основаниях ты живешь… — Так вы любовники? — Снейп, у тебя одно на уме. Конечно, нет! Ремус любит женщин. — Где он работает? — На дому. Он занимается переводами. — Много получает? — Снейп, я повторяю, Рэм любит девочек. Тебе не на что рассчитывать, лучше погляди на меня… — Вы с ним ссорились? — Когда? — В последнее время? — Конечно, нет! Ты вообще пробовал с ним ссориться? Он мило улыбается и со всем соглашается. — Ага… значит, ты не знаешь, что у него на уме… — Снейп, постой! Ты что, его подозреваешь? — Блэк! Включи мозги! Кто еще знает про твою песью натуру, чтобы посыпать перцем собственные следы? А кто еще может пробраться в замок? Люпин всегда был темной лошадкой, и как ты видишь, алиби у него нет! Пока Блэк открывал и закрывал рот, порываясь что-то сказать, входная дверь отворилась, и на пороге показался Люпин. В руке он держал окровавленные тушки двух кроликов и одного фазана.
HelenRad: Если бы ни дополнительный факультатив для старших курсов, назначенный им самим, Северус не покинул бы Бат до тех пор, покуда не вытряс из Люпина все, в том числе и чистосердечное признание. Но запертые в гостиных и не явившиеся на завтрак и утренние занятия студенты двух факультетов не стоили пыльной шкуры оборотня. Его объяснения, что он просто незаконно добывал себе пищу в «Садах Сиднея», тоже не выдерживали критики, а вот трупы убитых добрейшим Люпином животных свидетельствовали о кровожадности натуры. Правда, Северус помнил, что в детстве тоже убивал голубей в парке себе на ужин, но на то были особые обстоятельства, а вот Люпин, судя по всему, не бедствовал. За завтраком Блэк уселся рядом и трагическим шепотом пытался уверить Северуса, что «Рэм бы никогда», что еще больше убеждало в коварстве оборотня. Последний довод Блэка просто не выдерживал никакой критики. — Признайся, что ты просто не любишь Рэма. — А за что мне его любить? Может, за то, что он чуть не сожрал меня одной лунной ночью? Или за то, что он бегал доносить Дамблдору? — Но ведь ты все эти годы снабжаешь его зельем. — Я просто ответственно отношусь к своим обещаниям. Слухи о таинственной надписи будоражили школу, и Северус который раз задавался вопросом, кто же их распространяет. Перед тем как покинуть замок, он отправил патронуса Минерве, и к их возвращению никаких следов ночного происшествия не осталось, только профессора обменивались встревоженными взглядами. МакГонагалл объявила им, чтобы те освободили вечер для экстренного совещания. До вечера Северус пытался посчитать, сколько фазанов и куропаток убил Люпин, чтобы извозить стену. Получалось много. А когда Хагрид, трагически вздыхая, поведал о разоренном курятнике и пропавших питомцах, Северус занервничал — даже без полнолуния оборотень был опасен. И, конечно же, он поделился своими подозрениями с коллегами, мнения которых разделились. Его поддержали Флитвик, Хагрид, Хуч и Филч, а вот остальные, во главе с Блэком, с пеной у рта доказывали, что этот оборотень чуть ли не плюшевый. Минерва хранила мудрое молчание, чтобы потом просто ошеломить коллег. — Когда Тайную комнату открывали в прошлый раз, погиб ребенок. — Но ведь смерть Миртл признали несчастным случаем… — Флитвик выглядел обескураженным. — Тогда мнения разделились: многие считали эту смерть несчастным случаем, но были и такие, что понимали — отсутствие следов Темной магии не говорит ни о чем… — И что же нам делать? — Спраут сказала о том, что терзало всех. — Надеяться, что это глупая шутка Люпина, конечно. Потому что комнату ему не открыть… *** На следующей неделе до пятницы ничего не происходило. Северус уже втянулся в рабочий ритм, и у него даже оставалось время на дополнительные занятия со своими воспитанниками. Справедливо рассудив, что когда они у него, то больше нигде ничего не натворят, он придумывал им новые и новые занятия, а когда прошел слух об открытии Дуэльного клуба, то начал уже серьезно обучать их этому тонкому искусству. От Люциуса вестей не было — не считать же коротенькое сообщение о том, что все по плану? Поэтому в пятницу вечером Северус согласился сыграть в покер с Флитвиком. После отбоя, привычно проверив наличие Драко и заперев гостиную, Северус отправился отдохнуть. Каково же было его удивление, когда в комнаты профессора пожаловала сначала Минерва МакГонагалл, потом пришел Квиррел, Спраут, Хуч, Вектор и, конечно же, Блэк. За игрой обсудили последние новости, немного поспорили об открытии Дуэльного клуба и почти разругались, когда речь зашла о Люпине. Северус настаивал, что оборотень ведет себя крайне подозрительно, но Блэк кричал громче, поэтому решили оставить Люпина в покое… пока. Из-за поднявшегося шума они не сразу услышали громкий стук в дверь. На пороге стоял Аргус Филч. Весь его вид вызывал какую-то стыдную жалость. На вытянутых перед собой трясущихся руках он держал свою кошку. Ее намокшая шерсть слиплась, а она сама словно окаменела. — Что случилось, Аргус? — Минерва вновь стала серьезным директором самой уважаемой школы. — Накажите их… — Кого «их»? — Тех, кто это сделал. Добиться у Филча, что все же случилось, не удалось. Он твердил только о затопленном коридоре и «бедной миссис Норрис». Кошка, казалось, окаменела. Все профессора тотчас же попробовали проверить несчастное животное на чары, но неудачно. Единственное, чего удалось добиться — это понять, что кошка жива, но словно парализована. Северус к месту вспомнил, что при таких параличах хорошо действует зелье на основе мандрагор, которых у запасливой Спраут целая теплица. На том и порешили. Северус попрощался с коллегами и поспешил на место преступления. Интуиция просто кричала о том, что кошка пострадала неспроста, тем более был затоплен как раз тот коридор, в котором и появилась угрожающая надпись. Как же хорошо, что он додумался запирать детей на ночь! Иначе пришлось бы сильно волноваться еще и за них… Северус несколько раз обошел коридор. Никаких зацепок… никаких следов посторонней магии… никаких свидетелей… интересно, а где сейчас Люпин? Более чем подозрительного Люпина вновь не оказалось дома, но сейчас Северус был готов дожидаться. Факультатива завтра не назначено, а его студенты не умрут ни без завтрака, ни без похода в Хогсмид, истина в этом случае дороже. Дом опять был отворен, камин разожжен, а травяной чай в чашке еще не остыл. И где черти носят хозяина? Северус удобно разместился в кресле и непонятно для чего засек время. Люпин появился через час. Без добычи, но мокрый! Северус, недолго думая, приложил его Ступефаем и, пока не очухался, привязал обычными веревками к креслу. — Фините инкантатем! — Снейп, ты с ума сошел? Северус демонстративно набросил на дверь мощные запирающие чары и установил на комнату сферу тишины. Глаза Люпина с каждым пассом палочки становились все больше: — Что ты хочешь, Снейп? Уверяю тебя, я не так хорош в этом… после полнолуния я не в лучшей форме… и тебе не понравятся мои шрамы… О чем он? Он что, думает… — Ты идиот, Люпин! — от возмущения Северус забыл все каверзные вопросы, которые должны были вывести Люпина на чистую воду: — Где ты был? — Гулял… Этот оборотень еще имел наглость покраснеть! — Где? — В «Садах Сиднея». — Почему мокрый? — Упал в канал… — И ты думаешь, я тебе поверю? Что ты сделал с несчастным животным? Глаза Люпина стали еще больше: — Откуда ты знаешь? — Отвечай! — Я его отпустил… Теперь удивлялся уже Северус: — Кого? — Кролика… понимаешь, в прошлый раз я был еще после полнолуния, поэтому я мог его убить… а сегодня… Но Северуса не так просто было сбить со следа: — Значит, кролика? А как ты намок? — Смотритель… он что-то подозревает… сегодня он загнал меня в угол, и, чтобы убежать, я был вынужден прыгнуть в канал… Снейп, пожалуйста, высуши хотя бы одежду… холодно, а бодроперцовое на меня не действует… Северус, не сильно задумываясь, высушил этого облезлого оборотня и поморщился от явственного запаха псины. — Извини… — Люпин, казалось, понял, — это часть моей природы. Пока Люпин не перестал смущаться, Северус задал самый важный вопрос: — Что ты делал в Хогвартсе? — Преподавал ЗоТИ, — Люпин ответил, как будто неделю репетировал. — А сегодня? — Прости, Северус… но я не был в Хогвартсе уже больше десяти лет… мне жаль… — Что? Тебе жаль? Где твоя палочка? Люпин скосил глаза, показывая на оттопыренный карман. Северус быстрым движением выхватил его палочку и проверил ее на последние заклятия. Чистящие чары, Репаро, Агуаменте, Инсендио, а из условно подозрительных только несколько Инкарцерос. Что-то здесь не так. — Легиллименс! Жизнь Люпина оказалась далеко не безоблачной. Если сбросить со счетов горячечный бред полнолуния с его жаждой крови и выжигающим внутренности аконитовым зельем, то в сухом остатке — скучные будни стесненного в средствах тоскующего одинокого мужчины. — Люпин, какого черта ты охотишься в городском парке? Ответом была только беспомощная улыбка. Люпин немного поерзал в кресле, привлекая внимание к тому, что он все еще связан, причем без магии, и Северус опустился у кресла на колени, начиная его освобождать. Вдруг дверь эффектно слетела с петель и, конечно же, на пороге появился Блэк. Северус проворно увернулся от его Ступефая, но в углу за креслом возможности маневрировать уже не было, а палочка была неосмотрительно спрятана в кармане, когда он взялся распутывать веревки. После гневного Инкарцерос Блэка количество связанных в комнате удвоилось, а Северус кончиками пальцев нащупал рукоять собственной палочки. — Что здесь происходит? — казалось, Блэк был в ярости. — Обычное дознание, Блэк, можешь расслабиться, — Северус криво усмехнулся. — Рэм, что вы делали в такой позе? Твою ж мать! Этот идиот ревнует? Нашел время… Однако Люпин не нашел ничего лучше, чем покраснеть и начать мямлить: — Это не то, что ты подумал… — Блэк! Думать ты все равно не умеешь, а теперь представь картину: Люпин опять где-то шлялся и на этот раз вернулся мокрым. Что еще я должен был подумать? — А сейчас ты что делал? — Развязывал веревки, идиот! Блэк неожиданно разулыбался: — Значит, ты понял, что Рэм ни при чем? Молчащий до этого Люпин вдруг встревожился: — Что у вас там происходит? — Тайная комната снова открыта, — беспечно отмахнулся Блэк, освобождая Северуса, и сам принялся развязывать веревки, удерживающие Люпина. Северус поднялся с пола и устроился в кресле, наблюдая, как хлопочет Люпин, несмотря ни на что, довольный появлением гостей. Дверь была починена и установлена на место, в какие-то игрушечные рюмки разлит приторно-сладкий ликер, и Северус поразился собственной умиротворенности. Конечно же, никакая Тайная комната не открыта, а все это просто чья-то затянувшаяся дурацкая шутка… В замок они вернулись до завтрака и, направляясь в свои подземелья, Северус нос к носу столкнулся с Квиреллом. А этот-то что здесь делал? Словно отвечая на его вопрос, профессор ЗоТИ холодно поинтересовался: — Не знаете ли, где профессор Блэк, коллега? — Полагаю, сейчас на пути в свою башню. Зло сверкнув глазами, Квирелл удалился, а Северус, задумчиво глядя ему вслед, совершенно отчетливо представил, как тот пишет кровью на стенах.
HelenRad: Мальчишки вели себя просто изумительно — старательно писали эссе и зарабатывали баллы на уроках. МакГонагалл, оставшись с Северусом тет-а-тет в кабинете, долго жала его руку и говорила такие замечательные слова, что он даже задумался о том, что года в Хогвартсе явно маловато для того, чтобы привести его подопечных в чувство. План по увеличению их загруженности работал прекрасно и полностью себя оправдывал. Том на Хаффлпаффе тоже казался на своем месте: Спраут не могла на него нарадоваться и лично следила за тем, чтобы ему не мешали заниматься. Подумать только, она дала ему ключи от пустующего кабинета и тем самым обеспечила всю банду целой комнатой для занятий. Северус воспользовался их отсутствием и тщательно проверил и саму комнату и притащенные его воспитанниками книги. Не найдя ничего подозрительного, он с облегчением вздохнул и отметил, что с годами превращается в мнительного параноика. Поэтому Северус начал следить за Квирреллом, который день ото дня вел себя все подозрительнее. Его алиби на момент покушения на кошку было сомнительным, так как время происшествия выяснить не удалось. Квиррелл вполне мог сделать свое грязное дело, а потом, как ни в чем не бывало, заявиться к Флитвику. Оставалось только найти мотив и отыскать в его действиях какой-то смысл. Чем дольше Северус наблюдал, тем больше замечал странностей в поведении профессора ЗоТИ. К примеру, пристальный взгляд, которым он исподтишка наблюдает за Блэком… или его частые появления в подземельях Слизерина… или то, что он садится за столом поближе к ним с Блэком и явно использует магию, чтобы подслушать их разговоры… Северус вынашивал коварные планы, как подкараулит этого чертова Квиррелла у себя в подземельях, обездвижит и хорошенько покопается у того в мозгах, а потом старый добрый Обливейт, и концы в воду. Останавливало только то, что профессор школы магии — не бесправный оборотень, и, в случае разоблачения, Северуса ждал приличный срок в Азкабане. Что за дурацкие законы?! Северус с тоской вспомнил Дамблдора. Вот уж кто умел нарушать им же самим одобренные законы так, что окружающие только аплодировали и умильно вздыхали. И как же жаль, что дело о гибели ученицы так и осталось нераскрытым… Северус вздрогнул от внезапной вспышки и чуть было не оглушил второкурсника с колдокамерой. Луч Ступефая в последнее мгновение изменил траекторию и пролетел у того над головой. Мальчишка побледнел, но камеры из рук не выпустил. Разглядев эмблему Гриффиндора на мантии, Северус злорадно усмехнулся — Блэк еще пожалеет, что не воспитывает своих студентов. — Минус десять баллов с Гриффиндора, мистер… — Криви, профессор Снейп. Точно, Криви! Этот идиот с колдокамерой уже успел достать до печенок и пробирался дальше. — Что вы делаете на территории Слизерина? — Хочу сделать колдографию Кровавого Барона, сэр. Хочу посмотреть, как будут выглядеть на снимке эти мерцающие пятна… И ведь не боится, засранец! Северус понизил голос и вкрадчиво поинтересовался: — А вы знаете, что до закрытия вашей факультетской гостиной осталось меньше четверти часа? И что вы просто не успеваете… Криви что-то пискнул, правда, уже испуганно. Северус строго посмотрел на него и развернулся: — Следуйте за мной, я вас провожу. По пути в гриффиндорскую башню им встретился Квиррелл, который напомнил, что в субботу состоится открытие Дуэльного клуба, и дал милостивое разрешение снимать показательные дуэли. Северус живо вспомнил, какой эффект на него оказала вспышка колдокамеры, и хотел было возразить, но, встретив холодный взгляд оппонента, прикусил язык — в конце концов, дуэлинг был его любимым занятием, а из внезапных вспышек можно извлечь преимущество. Да и искушение изучить на досуге колдографию собственной победы было слишком высоко. Северус отвел нарушителя к его декану и лишний раз убедился, что запирающие чары Блэк освоил выше ожидаемого. Кроме того, тот чарами связал портрет, закрывающий проход в гостиную, с зеркалом в собственной спальне и всегда мог видеть, кто крутится около входа. Эта идея очень понравилась Северусу, и он решил взять ее на вооружение. Флитвик и Спраут тоже достойно сторожили своих подопечных, поэтому происки Квиррелла можно было отслеживать вдумчиво и неторопливо, без боязни ошибиться в спешке. *** Наличие студентов в спальнях было проверено, гостиная заперта, и Северусу стало грустно. Никаких вестей от Люциуса так и не было, а спрашивать про него у Нарциссы было как-то унизительно, словно признаваться в собственной несостоятельности. Поэтому Северус разжег огонь в камине и достал бутылку эльфийского вина, презентованную Минервой за обуздание ее головной боли. Вечер получился даже приятным. Давно уже не получалось посидеть просто так с книгой у камина. Легкое вино слегка дурманило сознание и как никогда хотелось какого-нибудь чуда, чтобы р-а-а-з! и волшебно. Северус отыскал в коробке с поурочными планами павлинье перо. Вспомнить бы еще, что он тогда хотел с ним сделать… Сварить зелье? Глупости — какие свойства могут быть у пера самого обыкновенного павлина?! Нет… тогда он точно хотел подразнить Люца, который весь вечер пялился на его задницу… как же давно это было! Северус порылся в гардеробе и отыскал тот самый килт. Простой трехцветный тартан, а сколько воспоминаний. Недолго думая, Северус принялся воспроизводить костюм настоящего горца. Он даже отыскал спорран и вместо скин ду пристроил палочку. Теперь осталось в таком виде навестить МакГонагалл, а почему нет? И ему не трудно, и ей приятно. Северус представил, как вытянется ее лицо, когда он появится у нее на пороге, и подумал, что волынка в этом случае — это именно то, что нужно. Волынки не было, зато был декоративный барабан, на котором он уж точно сможет сыграть, в отличие от непредсказуемой волынки. Неожиданно камин полыхнул зеленью, и в комнате появился Люц во всем своем дорожном блеске. Если он что-то и хотел сказать или даже рассказать, то моментально об этом забыл, одобрительно разглядывая Северуса. Его глаза потемнели, и во взгляде зажглось то самое опаляющее желание, сопротивляться которому абсолютно не хотелось. — Продолжай… — голос Люциуса окончательно охрип. Северус только тихо фыркнул: — Инкарцерос! Не ожидал! Расслабился… Северус взял с камина нож для бумаги и медленно разрезал дорожную мантию прямо на Люциусе. Тот не вымолвил ни слова, только чувственно прикусил губу. Северус завел связанные руки любовника за голову и прошептал в сомкнутые губы: — Нагулялся, котяра? Приглушенный стон был ему ответом. Северус сделал еще несколько надрезов и отбросил в сторону тряпки, бывшие еще недавно мантией. Затем он по одной срезал пуговицы на рубашке Люца, не отводя взгляда от его ставших почти черными глаз. Еще разрез, и на пол отброшены живописные лохмотья. Грудь Люциуса мелко подрагивала от сдерживаемого дыханья, а когда Северус плашмя провел ножом от груди к животу, чуть царапая нежную кожу, он со свистом выдохнул. — Страшно, Люц? Но тот только подался бедрами вперед, безмолвно прося прикоснуться. Не сейчас, Люц! Северус одним движением разрезал ремень и принялся кромсать шелк брюк. На лоскуты… в лохмотья. В последнюю очередь он снял с него туфли и носки и полюбовался совершенным телом. Как же хорош! Даже связанным Люциус выглядел по-королевски. Он требовательно выгнулся навстречу легким прикосновениям, но по-прежнему молчал. Ну уж нет! Теперь заставить его просить — дело принципа! Взгляд остановился на павлиньем пере. Северус поудобнее разложил Люциуса в кресле и начал пытку. За эти годы он мог бы составить путеводитель по самым чувствительным местам Малфоя, поэтому действовал наверняка. Как же здесь жарко! Влажная от пота рубашка прилипла к спине, и Северус решительно от нее избавился, отбрасывая в сторону. Продолжая ласкать нежным пером увлажненную желанием головку, он почти процарапал чувствительные соски, обводя их ногтем. Люциус стонал, приоткрыв рот: — Еще… Северус только усмехнулся: — Ты что-то сказал? В мутном от желания взгляде появился проблеск мысли: — Север, пожалуйста… — Чего ты хочешь, Люци? — и прошептал почти в самое ухо: — Все для тебя… — Пожалуйста, Север… Северус изобразил непонимание, касаясь изнывающего от желания члена Люца только павлиньим пером. — Трахни меня… пожалуйста… И Северус сорвался, горячо отзываясь на просьбу. В кресле чертовски неудобно, и они сползли на пол, устраиваясь на ковре у камина. Словно в тумане он слышал, как Люциус выстанывал его имя и хрипло кричал, кончая. Сил хватило только на тихое: — Фините инкантатем! Люциус крепко хватает его за плечи и замирает, прижимая к себе. Какое-то время они молча лежат, выравнивая дыханье, а потом Северус все же интересуется: — Что так долго? Люциус хрипло рассказывает про протокол секретности и невозможность покинуть начавшиеся переговоры каких-то Рабина с Арафатом, а Северус постоянно теряет нить его рассказа и, наконец, не выдерживает: — Пойдем спать? Ночью, прижимая к себе расслабленное тело любовника, Северус наслаждался близостью и пытался поверить, что это хрупкое ощущение счастья незыблемо. Утром, пока Северус умывался и настраивался на новый рабочий день, вызванный из менора домовик доставил почту, и Люциус, устроившись за бюро, уже активно писал какие-то ответы, время от времени задумчиво покусывая кончик пера. Одно письмо заставило его нахмуриться и отбросить в сторону сломанное перо. Он как-то странно посмотрел на Северуса и со словами о том, что ему надо немного подумать, скрылся в камине. Северус сходил на завтрак и, собираясь на уроки, заметил на полу у бюро скомканный пергамент. Поняв, что это то самое письмо, которое так испортило настроение Люциусу, и то, что он его не уничтожил, а значит, не возражает против прочтения, Северус разгладил лист и вгляделся в немного косые строчки, написанные мелким почерком. Главе попечительского совета школы чародейства и волшебства «Хогвартс» Сэру Люциусу Малфою. Довожу до Вашего сведения, что в педагогическом коллективе означенной школы стали возможны порицаемые в обществе отношения между профессорами. Директор МакГонагалл на тревожные признаки не обращает внимания, а между тем дело принимает нешуточный оборот. Я готов под клятвой свидетельствовать, что лично видел, как уволенный по обвинению в аморальном поведении, а затем вновь принятый профессор зельеварения С.Снейп, поддавшись порочной страсти, во время ночного патрулирования целовал профессора трансфигурации С.Блэка… Взгляд скользил по пространным размышлениям о пагубном влиянии на подрастающее поколение и о самых мрачных прогнозах для школы, где будет преподавать столь развратный профессор, и замер на подписи: К.Квиррелл
HelenRad: Первым делом Северус подумал о том, что Квиррелл был в ту ночь на месте преступления, и только потом — что Люциусу придется слишком многое объяснить. Снейп твердо знал, что тот не верит в легенду о Тайной комнате, но вот окаменевшая кошка должна заставить его поволноваться — слишком уж близка физиология детей и мелких животных. С Квирреллом, конечно, он разберется… скажем, после показательной дуэли. Этот пасквиль развязывал руки: личная месть за наговор и клевету всегда уважались в магическом сообществе. Значит, клятвой готов свидетельствовать? Ну-ну. Обдумывая способы мести, он тщательно разгладил пергамент и спрятал его в своем сейфе. До открытия Дуэльного клуба осталось подождать каких-то три дня, а уж потом… Собственная улыбка, отразившаяся в зеркале, показалась ему оскалом. И пусть! Жизнь, еще недавно казавшаяся ему пресной и в своем постоянстве похожей на трясину, начинала играть новыми красками. Чего добивался Квиррелл? Только ли избавиться от соперника? Неужели Блэк вызывает у него настолько сильное чувство, что тот готов разыграть целую драму и не пощадить завхоза? Положа руку на сердце, Северус мог признаться, что эта кошка ему никогда не нравилась, и как бы это ужасно ни звучало, но если бы не трясущиеся руки Филча, он бы и не вспомнил про спасительное зелье. Если допустить, что МакГонагалл поверит в открытие Тайной комнаты и инициирует аврорское расследование, то это будет означать пристальное внимание к школе, а в таком случае кляуза Квиррелла имеет совершенно другой вес… Теперь уже Северус не сомневался, что вся эта афера была затеяна профессором ЗоТИ с одной целью — выпроводить лично его из замка. Тогда становились понятны и странные взгляды, и дурацкая слежка, и попытки подслушивать… неужели все это из-за чувств к Блэку? За обедом Северус взглянул на Блэка так, словно никогда его прежде не видел, и с удивлением понял, что в того на самом деле до сих пор можно влюбиться. Более того, с годами Блэк стал даже интереснее. Еще бы: глава Рода, молодой, красивый, избавившийся от юношеской запальчивости, но по-прежнему страстный и горячий… Северус вдруг вспомнил то, что, казалось, забыл навсегда — жаркие ночи в Выручай-комнате, которая тогда принимала исключительно вид будуара с очень большой кроватью и множеством свечей, в ярком свете которых… Блэк очень внимательно смотрел на него: без обычной насмешки, словно угадывая, о чем он сейчас думал. Северус равнодушно отвернулся, а в голове шумело: «Я бы хотел попробовать с тобой… сейчас… на равных… чтобы понять… что в тебе…» И кому сейчас кричать: «Заткнись!»? Он что-то отпил из кубка, совершенно не чувствуя вкуса, и, промокнув губы салфеткой, встал из-за стола и немного поспешно вышел. Гулкое эхо шагов билось по коридору: «Тебе же самому интересно… что было бы… если…» Когда-то очень давно, изучая окклюменцию, он узнал, что болезненные воспоминания можно блокировать, чтобы они не мешали жить дальше. Такие блоки обычно ставились специалистами из Мунго жертвам насилия, когда память о самом происшествии никуда не девалась, но исчезала ее эмоциональная составляющая, позволяя полностью изменить свое отношение к произошедшему. Тогда он очень гордился, что сам сумел поставить себе такой блок, но, похоже, что специалистом в этой области он все-таки не был. Ноги сами привели его на восьмой этаж. Северус трижды прошелся вдоль стены и прикусил губу, когда показалась простая деревянная дверь с бронзовой ручкой. Зачем он сюда пришел? Что его гнало? Быстрый Темпус показал, что до начала занятий еще больше часа. Внутренне содрогаясь, он повернул ручку. Разве он не может просто отдохнуть перед занятиями? Внутри комната была такой, как он ее помнил… он затушил половину свечей и улегся на широкую кровать, которая, казалось, хранила запах их страсти. Как же давно это было! Он помнил себя — тощего, нескладного, в ветхой от множества чистящих чар одежде, которая насквозь пропахла нищетой и безысходностью. Чем он привлек первого красавца школы, которому стоило щелкнуть пальцами, и на его зов сбегались десятки тех, кого Блэк готов был осчастливить? Закрыв глаза, Северус пытался унять разыгравшееся воображение. Все-таки есть огромная разница в том, чтобы помнить о боли или чувствовать ее. — Хорошо, что у тебя нет привычки посыпать свои следы перцем… Блэк! Ему-то что надо? — Какого черта? — Вежлив, как всегда… мне показалось… — Вот именно, показалось. — Но ты здесь… — Да. Я здесь. И заметь, я не писал тебе записок, чтобы ты шел сюда со смазанной задницей. — Ты же знаешь, что это был не я! — Мне это безразлично! — Северус… — Заткнись, Блэк! Заткнись и уйди! Прежний Блэк ни за что бы не ушел и уж тем более не заткнулся, а этот — отступил к двери и упрямо вскинул подбородок: — Я подожду! Северус долежал до конца перерыва. Все-таки любую боль заглушает гнев… *** Занятия в этот день прошли без происшествий. Единственное, что его насторожило на паре третьего курса Гриффиндор-Слизерин, это то, что лучшая студентка курса гораздо большее внимание уделяла тому, что происходит за столом Драко и Гарри, нежели своему котлу. Наконец, он не выдержал: — Мисс Грейнджер, вы заметили что-то интересное в чужом котле? Как же она покраснела! — Нет, сэр. — Будьте любезны, займитесь собственным зельем. Девчонка взглянула на доску, затем в свой котел и, шепча что-то себе под нос, резво начала нарезать чемерицу. А девочка-то молодец! Сообразила, как можно исправить почти испорченное зелье. Северус решил пристальнее приглядеться к ней, может, она способна на большее, нежели заучивать наизусть страницы учебника. Тогда ее можно взять на свой факультатив, а то в ней тоже слишком много дурной энергии, которая пока сдерживается боязнью вылететь из школы. А вот как только она поймет, что со времен основания из школы не был отчислен ни один студент… Вечером на дополнительных занятиях Северус с интересом наблюдал, как нервничает Драко от того, что Гарри работает в паре с Луной. Надо все же сказать Люциусу, чтобы поговорил с сыном, хотя разговор должен был оказаться очень непростым. А вот Том, наоборот, работая в паре с Драко, словно расслабился, как бывало и сам Северус, когда работал в лаборатории с надежным партнером. Гарри с Луной сварили веселящее зелье и долго хихикали, надышавшись паров. Драко же с Томом неудачно пытались экспериментировать с перечным, поэтому с кислыми лицами очищали свой котел от получившейся липкой дряни. Северус объявил занятие оконченным и отпустил их. Каково же было его удивление, когда он заметил топчущегося у двери Драко, бросающего на него тоскливые взгляды. Если он правильно понимает… — Мистер Малфой, вас я попрошу остаться! Правильно! Лицо Драко на мгновение просветлело, и он повернулся к друзьям: — Меня не ждите… это надолго… Вышедший было Гарри просунул голову в кабинет: — Правда надолго? Северус строго кивнул и запер дверь: — Что случилось, Драко? Мальчишка мялся, словно не зная с чего начать. Только бы не начал рассказывать о своих чувствах к Луне! Северус совершенно не представлял, что говорить в таких случаях, да и вообще — это дело Люца! Наконец, Драко набрал в легкие воздуха и решился: — Крестный, когда ты понял? В голове замелькали различные варианты ответов: от «я знаю тебя с детства» до «поживи с моё»… желая потянуть время, Северус все же уточнил: — Что понял? Драко жалобно посмотрел на него, но все же выдохнул: — Что тебе мальчики нравятся… — Мне? Мальчики? Что за чушь? — Ну, мужчины… вы же с Филом… Вот оно что! И все же Северус был не готов разговаривать на такую деликатную тему с подростком: — Может быть, тебе лучше поговорить с отцом? — С ума сошел?! — глаза Драко округлились от ужаса. — Он такого никогда не поймет… — Ну почему же… — Я точно знаю… — Драко вздохнул, — это только я такой неправильный… ну и ты… — А Фил? — Фил, наверное, наполовину… у него же Луна есть… он же с тобой только потому, что мама Луны умерла… — Точно! От безысходности… — Ага… ой, прости! Ты очень хороший… но я правда не знаю, что мне делать… — Драко, а зачем тебе что-то делать? — осторожно поинтересовался Северус. — Ну как же! А если он сейчас в Луну влюбится? Нет, она, конечно, тоже хорошая, просто я не знаю… я же за ним куда угодно… я знаю — это отвратительно, но мне-то что делать? Черт! Мальчишка действительно запутался, и если его оставить с этими размышлениями, они его до добра не доведут. — Стоп! А с чего ты решил, что это отвратительно? — Ну как же? Говорят… Понятно, с годами ничего не меняется — мальчишки перед сном все так же болтают в спальнях, хвастаются своими несуществующими победами и дружно осуждают «не таких». — Драко, посмотри на меня! Он поднял усталый взгляд и вымученно улыбнулся: — Ты же никому не расскажешь? — Конечно, нет. Скажи мне, я тебе отвратителен? — Нет, ты что?! — Может быть, тебе отвратителен Фил? — Нет… — Тогда, получается, мы с ним отвратительны Гарри, Луне, Тому, Юджину, твоему отцу, матери, тетке… — Да нет же! — Драко, что бы во мне изменилось, если бы я любил женщину вместо мужчины? Я бы от этого стал сильнее? Мужественнее? Порядочнее? Драко только отрицательно мотал головой, а на лице проступало такое облегчение, что хотелось сгрести его в охапку, как в детстве, и подбросить к потолку, чтобы он вновь засмеялся, как тогда — счастливо и беззаботно. — Ты хочешь сказать, ничего страшного? — И говорю — ничего страшного. — А как же… отец? Вдруг он… узнает и… — Нет, Драко, это не оттолкнет его от тебя. — А… — Гарри? Драко мучительно покраснел и кивнул. — Чего ты боишься? — Что он узнает и не будет со мной общаться. Малфой, говорящий то, что думает! Куда катится мир? — То есть, вариант, что он тебе ответит, ты даже не рассматриваешь? Во взгляде Драко мелькнула робкая надежда: — Разве это возможно? Он же… Луна же… — Так ведь и ты тоже проявлял активный интерес к Луне. — Ты думаешь?.. — Драко, я не знаю. Честно. Вполне может оказаться, что Гарри предпочитает девочек, но это не будет концом света. Потому что в любом случае вы останетесь друзьями. Любовь не всегда бывает взаимной, а вот дружба… Мальчишка опять приуныл, но кивнул, соглашаясь: — Наверное. Ты никому не расскажешь? — Нет. Ты расскажешь об этом сам. Кому захочешь и когда захочешь. Драко вежливо кивнул: — А теперь мне идти? — Если хочешь, останься — могу предложить чай с печеньем. Драко с облегчением вздохнул и улыбнулся почти счастливо. — Не откажусь. Они пили чай и разговаривали обо всем, больше не касаясь опасной темы. Потом Северус проводил крестника, привычно уже запер дверь в слизеринскую гостиную и вернулся к себе. Он еще долго сидел, глядя на то и дело мерцающее зеленым пламя камина. Люциус так и не пришел.
HelenRad: До следующего вечера Северус тешил себя иллюзией, что можно обойтись без идиотских объяснений и оправданий. Тщетно. Люциус, похоже, хотел именно этого, иначе зачем оставлять письмо, а потом держать паузу? Что ж… отменив факультатив, Северус предупредил МакГонагалл, что его не будет около часа, и шагнул в пламя камина. Люциус нашелся в библиотеке, где печально изучал янтарную жидкость на дне бокала. Он тоскливо взглянул на вошедшего Северуса и царственным, хотя и несколько неуверенным жестом запер дверь. — Будешь? — Валяй! Северус знал, как злят Люца жаргонные словечки, но уж лучше пусть злится, чем сидит с отсутствующим видом. Однако Люциус только зябко повел плечами и толкнул бутылку. Та, крутясь, проехалась по полированной поверхности стола и замерла на краю. Северус взял себе бокал с каминной полки и щедро плеснул коньяк: — По какому поводу траур? — И сам не знаю. Может, потому, что должен тебя отпустить? Северус отпил из бокала. За эти годы он неплохо научился держать лицо. Значит, отпустить? Сиятельный лорд нашел себе новую игрушку? Не иначе… Никогда прежде Люциус не уезжал вот так — чтобы ни писем, ни патронуса… что ж, наверное, именно такого конца Северус всегда и ждал: без скандалов и истерик, с тихой грустью «прости, Север, нам было хорошо, но…» Коньяк согрел горло, а когда достиг желудка, начал невыносимо печь, мешая дышать. Северус расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и попытался выдохнуть. Бесполезно. Невыносимо горячий воздух выжигал легкие. Интересно, и давно у Люциуса новый роман? Скорее всего, еще с зимы. Тогда он начал надолго пропадать, якобы встречаясь с нужными людьми… а эта последняя поездка расставила все по своим местам. Люциус никогда не действовал прямо, предпочитая оставаться в тени, поэтому для него письмо Квиррелла оказалось подарком судьбы — куда как проще остаться благородным брошенным сеньором, чем сообщить надоевшему любовнику, что все кончено… Люциус никогда не был жестоким, но, черт возьми, как же больно! — Молчишь? — Люциус сосредоточенно перекатывал жидкость в бокале. — А что я могу сказать? — Да хоть что-нибудь! — А смысл? Ты ведь уже все решил. — Север, я просто устал… так… — Понимаю. — Да ни черта ты не понимаешь! — Нет, Люц, я прекрасно понимаю. Твои амбиции, твой образ жизни, твое желание блистать… — Да при чем тут это? — Я никогда не был тебе достойным партнером. Ты прав. Тянуть дальше не имело смысла. Северус боялся посмотреть в лицо Люциуса, чтобы не увидеть там разочарования или, что еще хуже, отвращения. Поэтому он встал и, не оглядываясь, направился к двери. — Постой! Северус замер. Спиной он чувствовал обжигающий взгляд Люциуса. Больше всего на свете ему сейчас хотелось перестать держать лицо, разбить о стену эту несчастную бутылку и закричать: «Какого черта?»… а потом вытрахать из Люца все его манеры и снобизм, вместе с его желанием сходить налево… а после отравить его любовника и… — Что, вот просто так уйдешь? Холод в голосе при желании можно даже принять за боль, но не стоит обманываться… — Да. Истерики не будет. Северус выдохнул и толкнул дверь кабинета. Вслед ему неслось: — Если захочешь, то всегда можешь… Тяжелая дверь захлопнулась, отсекая прошлое. Как же больно! Северус шел по коридору, изо всех сил стараясь держать осанку, и не зря. Почти у самого камина он столкнулся со встревоженной Нарциссой. — Северус, что-то случилось? — Ничего особенного. — Что-то с детьми? Северус нашел в себе силы любезно улыбнуться: — Что ты, Нарси, с детьми все отлично. — А ты не знаешь, почему Люци после поездки сам не свой? — Лучше тебе спросить об этом у него. — А почему не останешься на ужин? А было бы забавно остаться на ужин… да и приходить потом, на правах друга семьи и компаньона. Северус фыркнул: — Как-нибудь в другой раз, — он галантно кивнул. — Привет Филу. Нарцисса звонко засмеялась: — Непременно! Почему-то именно этот смех Нарциссы и звенел в голове весь вечер, пока Северус пытался напиться. «Непременно!» — салютовал он гербу факультета над камином… «Непременно!» — разбивал стакан за стаканом о каменную стену… «Непременно!» — в последний момент направил Инсендио в камин и не стал сжигать злосчастное перо… «Непременно!» — Северус уронил голову на руки и почти завыл… как же больно! И почему-то он все еще ждал, что пламя камина вспыхнет зеленым, являя Люциуса, тот тонко улыбнется и скажет, что Северус его не так понял. *** Наутро у Северуса болела не только голова, но и все тело ломило после ночи, проведенной в кресле. Антипохмельное, укрепляющее, бодрящее… он пил, не чувствуя вкуса зелий, и радовался, что в школе будет избавлен от возможности предаваться раздумьям. Завтра у него еще и открытие Дуэльного клуба, к которому стоит как следует подготовиться. Он пометил флакон с укрепляющим зельем и капнул в него пять капель Веритассерума. Должно действовать полчаса, ему хватит… На вечернем факультативе Северус устроил показательную дуэль — он против всех, разрешив им пользоваться любыми заклинаниями, что придут в голову. Оказалось, что его подопечные неплохо подготовлены. Ограниченные пространством класса, они сполна пользовались своим численным превосходством и, не давая отдышаться, атаковали разом. Северус остался доволен. Наскоро залечив у себя порезы, он поздравил учеников с убедительной победой и проводил всех по гостиным. А еще он отметил, как неуловимо изменилось поведение Драко. Мальчишка стал раскованнее и гораздо спокойнее. Он словно перестал искать скрытый подтекст в действиях окружающих и позволил себе расслабиться. Ну и хорошо! Северус зашел в свои комнаты и первым делом поставил на прикроватную тумбочку зелье сна-без-сновидений. Затем наскоро ополоснулся и, бросив несвежую одежду в корзину для белья, потянулся к ночной сорочке. Стереотипы надо ломать! Пары глотков зелья должно гарантировано хватить для спокойного сна, а дальше будет видно… *** Об открытии Дуэльного клуба не говорили только домовики, да и то только потому, что МакГонагалл им запретила, чтобы «не потворствовать ажиотажу». Дуэльный зал устроили в зале трофеев, поместив все кубки за неразбиваемое стекло стеллажей и установив огромный подиум, ограниченный для безопасности зрителей мощными Щитовыми чарами. Подопечные Северуса мелькали в первом ряду и, похоже, устраивали тотализатор. Что ж… в поединке между профессорами зельеварения и ЗоТИ логичнее ставить на знатока защиты, а значит, ушлые мальчишки окажутся в плюсе. Свое поражение он даже не рассматривал — у него просто обязано все получиться. Минерва МакГонагалл сказала прочувствованную речь о красоте и благородстве настоящей дуэли и зачем-то приплела в конце настоящие шотландские традиции. Филиус Флитвик, облаченный во фрак по столь торжественному случаю, объявил об открытии Клуба и о приеме в него всех желающих. Последних оказалось столь много, что Минерве пришлось пустить по рядам зачарованный пергамент, для записи в котором достаточно было коснуться его волшебной палочкой. Наконец, все формальности были улажены, и Филиус ударил в серебряный гонг, возвещая о начале показательной битвы. Северус легко взбежал по ступенькам и взглянул на своего оппонента. Квиррелл с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего, крутил в пальцах палочку. Надо сказать, выглядел он и вправду угрожающе. Краем глаза Северус заметил вспышку колдокамеры и четко запомнил место, где расположился Криви, справедливо решив, что толпа не позволит ему менять дислокацию. Флитвик вновь ударил в гонг, и с этого мгновения пространство для Северуса сузилось до подиума с одним единственным противником, опасным, как змея. Сначала они просто кружили по рингу, бросая друг в друга несложные заклятья, пытаясь понять манеру боя. Потом Квиррелл стремительным Диффиндо рассек Северусу предплечье. Это неимоверно разозлило, и он ответил магией иллюзий. Вспышка — и на Квиррелла с двух сторон движутся два Северуса. Заклинание было энергоемким, но оно того стоило. На мгновение противник растерялся, и этого хватило Северусу, чтобы по касательной задеть его Ступефаем. Квиррелл отлетел к концу подиума, но немедленно сбросил с себя чары и вновь оказался на ногах. Давно у Северуса не было столь сильного противника. От сдерживаемых эмоций начинала закипать кровь, помогая двигаться быстрее и быстрее, нападать, уворачиваться и снова нападать… Двойник Северуса зеркально повторял все его действия, помогая теснить Квиррелла. Вспышки колдокамеры не отвлекали, а лишь помогали лучше ориентироваться в пространстве. Как во сне Северус слышал вой трибун, болеющих за него, — наверняка мальчишки постарались — и танцевал свой ритуальный танец жрецов смерти. Почему-то вспомнился Долохов, обучающий вчерашних школяров хладнокровно убивать, и самовнушение «никакой Авады!». Не-е-ет! Ему не нужна смерть Квиррелла! Сначала тот должен рассказать — и про надпись, и про кошку, и про письмо! Квиррелл заметно устал. Он явно не ожидал от Северуса и тени этих навыков. Красивое Релашио высекло искры из пола у самых ног Квиррелла, окончательно его деморализуя. И Ступефай — как финальная точка. Квиррелл отлетел к самому краю подиума и затих, сильно ударившись головой. Теперь надо только ничего не испортить. Северус развеял свою копию, затем театрально поклонился зрителям и поспешил оказать первую помощь пострадавшему. — Эннервейт! Квиррелл чуть зашевелился. Северус приложил его невербальным Конфудусом, искренне надеясь, что в общей суматохе это окажется незамеченным. Затем демонстративно порылся в карманах и достал фиал с укрепляющим. Минерва уже спешила к ним, поправляя на ходу выбившуюся из-за уха прядку. — Что с ним? — Не рассчитал силы. Нечаянно приложил его сильнее, чем планировал… Ну же! Должна поверить! — Вы с ним дрались словно всерьез, я даже испугалась. — Ерунда. Больше игра на публику. — Что ты ему дал? — Укрепляющее… надо бы отвести его к Помфри. — Отведешь? И пусть она твою руку посмотрит — ты кровью закапал весь подиум. Северус только сейчас вспомнил о собственной ране. Боли он до сих пор не чувствовал — азарт боя все еще бурлил в крови. Он помог Квирреллу подняться и забросил его руку себе на шею, подхватывая за талию. Колдокамера стрекотала как ненормальная, заставляя все время щуриться от вспышек. Флитвик объявил о начале второго показательного боя, в котором он сам сразится с профессором Блэком. Пользуясь тем, что общее внимание было вновь приковано к подиуму, Северус вывел все еще дезориентированного Квиррелла в коридор и, отведя подальше, втащил в пустующий класс: — Поговорим, профессор?
HelenRad: Квиррелл глупо улыбался, пытаясь взять Северуса за пуговицу. Конфудус все же получился чуть сильнее, чем планировалось, но это даже к лучшему. Северус усадил оппонента на стул, превратил небольшой пергамент в стакан, быстро наполнил его водой и плеснул Квирреллу в лицо. Тот начал мотать головой, отряхиваясь совершенно по-собачьи, и в его замутненном взгляде появилось узнавание: — Снейп? — Вижу, тебе лучше. Зачем ты писал на стенах? — Я не писал. — А кто писал? — Не знаю, — он так спешил рассказать, что казалось, захлебывался словами, — я увидел эту надпись только тогда, когда вы подошли к ней. — А кого ты еще видел в коридоре? — Только Сириуса и тебя, — лицо Квиррелла скривилось от отвращения. — Что ты делал в коридоре? — Следил. Мне показалось, что у Сириуса кто-то появился… он последнее время стал очень воодушевленным… а когда я понял, что это ты… — Зачем ты проклял кошку? — Ненавижу кошек! Северус опешил: — Почему? — Когда я учился, МакГонагалл выследила меня с Блэком… — Что?! Вы с Блэком встречались в школе? — Да… пока мы учились, все было хорошо… а потом он выбрал не ту сторону… — Что? Квиррелл, кого ты поддерживал в минувшей войне? — Правительство. — А Блэк тогда кого? — Сам-знаешь-кого… когда он получил метку… — Стоп! У Блэка не было метки. — Была. Я ее видел… перед тем, как он пропал. — Этого не может быть… — Я видел, — голос Квиррелла стал совсем тихим. — Я не должен был об этом говорить… — Квиррелл, у него нет метки! — Но она была… Он умер из-за того, что выбрал не ту сторону. — Постой, ты говоришь о Блэке? — Да. — О Сириусе? — Нет. О Регулусе. Получается, в школе у Квиррелла был роман с Регом? Кто бы мог подумать… тихоня Рег и этот… змей. — Во время учебы в школе ты встречался с Регулусом Блэком? — Да! — обрадовался Квиррелл. — А МакГонагалл выследила нас и… Они вновь возвращались к началу беседы. — А почему ты выбрал для мести кошку Филча? — Я не выбирал кошку Филча. — Но ты говорил… — Я проклял кошку Аберфорта… эта облезлая дрянь нагадила мне в ботинки и… — Достаточно. Получается, ты не писал на стене ту надпись? — Нет. — И не проклинал кошку Филча? — Нет. — Хорошо, — теперь оставалось выяснить про письмо. — Какого черта ты написал донос? Квиррелл моментально понял, о чем речь: — Потому что я тебя ненавижу! Потому что ты занял мое место! После смерти Регулуса я ни на кого смотреть не мог. Потом в моей жизни появился Сириус, а потом ты пришел и все испортил. — Чего ты добивался? — Чтобы тебя уволили. Чтобы ты убрался в ту нору, откуда вылез. Чтобы, наконец, перестал его соблазнять. — Я не… — Ты его искушаешь… обещаешь и не даешь… ненавижу!!! — Квиррелл тяжело дышал, но палочку доставать не спешил. Голос его стал почти умоляющим: — Оставь его… оставь! Сейчас он был жалким, и злиться на него Северус уже не мог. К тому же, он оказался непричастным к идиотской шутке с Тайной комнатой. А письмо… Северус прекрасно понимал, что письмо было всего лишь поводом. — Я провожу тебя в Больничное крыло. — И я бы на вашем месте поспешил. МакГонагалл лично хочет навестить пострадавшего… В дверях стоял Блэк. Но как? Северус помнил, что запирал дверь, но, очевидно, Блэку это не преграда. Интересно сколько тот слышал? Судя по довольной физиономии и отсутствию вопросов — немало. Северус отвел Квиррелла к Помфри и, пользуясь его повышенной внушаемостью после Конфудуса, убедил того, что они просто выясняли отношения после показательной дуэли. К тому же, это было недалеко от истины. Усовершенствованный Веритассерум за это время бесследно исчез, и никакие анализы не показали бы его присутствие, а править воспоминания Квирреллу Северус не решился — менять Хогвартс на Азкабан совершенно не входило в его планы. Что же получается? Северус очень не любил, когда рядом с ним происходило нечто необъяснимое. Как показывал опыт, объяснение находилось всему, вот только найденное с опозданием приносило кучу проблем. Пока он не мог понять, какие проблемы повлекут за собой пугающая надпись и заклятая кошка, но интуиция просто вопила, что нужно искать. То, что Люпин с Квирреллом оказались ни при чем, не означало ничего хорошего. Северус предпочитал иметь дело со злом знакомым. Он ставил себе бесконечные задачи и придумывал различные варианты их решений, только бы не вспоминать… *** Северус вернулся в свои комнаты и долго не находил себе места. До вечернего факультатива оставалось больше двух часов и их следовало чем-то занять. Разумеется, он мог бы провести время в лаборатории, но настроение было взрывоопасным. Конечно, оставалось искушение взорвать все к чертовой матери и сбежать куда подальше зализывать раны, но загадка Тайной комнаты не давала покоя. Ведь по сути никому не известно ни место, где она находится, ни имя того ужаса, что там обитает. Северус был уверен, что там должно быть что-то материальное. Вот только что? Проклятый артефакт? Демон из низших? Это что-то должно отвечать нескольким требованием — быть пугающе смертоносным и одновременно управляемым. И если зло можно было выпустить, всего лишь открыв комнату, то и остановить его, выходит, можно только закрыв ее. Стало быть, надо искать комнату. Он уже не вспоминал, что все решили считать ту надпись дурацкой шуткой. Черт! Ему нужно было поработать в библиотеке, чтобы изучить древние проклятья, как то, что пало на кошку. С тоской Северус вспомнил прекрасную библиотеку менора, в которой… воспоминания замелькали одно за другим, являя уже совсем неприличные картины, и чтобы избавиться от боли, он со всей силы ударил кулаком по каменной стене. Серые камни окрасились алым, но облегчения не наступило. Интересно, а вот если он придет в менор, чтобы поработать в библиотеке, что скажет Люциус? Наверное, посмотрит так, как умеет только он, с брезгливым недоумением… лучше и не проверять! Такого Северус точно не вынесет — наделает глупостей… Громкий стук застал врасплох. Видеть никого не хотелось, но Северус вспомнил о своих обязанностях декана и открыл дверь. На пороге стоял Блэк, довольный жизнью, как впрочем, всегда. — А я тебе колдографии принес. — Какого черта? — Да будет тебе! Ты сегодня — звезда школы, все только о тебе и говорят. На твоем фоне мы с Флитвиком — как домашние котята против тигра. Ну, или еще какой крупной зверюги… пантеры, я слышал, бывают черные. — Блэк! Но нахальный Блэк, всунул ему в руки пакет с колдографиями и, достав с камина бутылку вина, по-хозяйски расположился в кресле. — Зацени кадры! Этот Криви далеко пойдет. Я планирую познакомить его с Филом. — Зачем? — Ну как же? Всем нужен талантливый колдограф, а мы вырастим своего сами, — Блэк одним глотком осушил бокал и деловито поинтересовался: — А ты что такой неприветливый? — А не пошел бы ты… — И несколько хамоватый… но мне нравится! Блэк довольно улыбнулся и принялся раскачиваться в тяжелом кресле. Как ему это удавалось? Решив реагировать на незваного гостя как можно меньше, Северус принялся разглядывать колдографии. Изредка он чувствовал на себе косые взгляды, но делал вид, что не замечает. Желая похвастаться, Блэк вложил в пакет несколько колдографий собственной дуэли с Флитвиком. Северус с интересом разглядывал их, взяв так, чтобы Блэк не видел изображений. Конечно же, тот выбрал самые удачные снимки, но нельзя было отрицать очевидного — Блэк был хорош. Если бы его надо было охарактеризовать одним словом, то Северус бы выбрал слово «жадный». Он жил без оглядки, жадно радуясь каждой прожитой минуте, словно торопился не успеть. Он жадно дышал, ел и пил. Жадно любил… Северус чувствовал, как у него горят уши, и радовался, что они надежно скрыты завесой волос. Жадные ласки он тоже вспомнил и порадовался, что неясное томление так и не вылилось в острое возбуждение, с которым бы он точно не знал, что делать. — Нравится? Блэк, как всегда, застал врасплох. — Что? — Моя манера дуэли? Руку мне ставил дядюшка Альфард. Тот еще был дуэлянт и повеса. — Как и ты. — Не… мне до него далеко. В один год к его матери приходили подряд родители восьми беременных ведьм с требованиями сатисфакции. Забавно то, что сами ведьмы были всем довольны… — Ты просто не по этой части. Забавно было бы, если бы к миссис Блэк пришли гневные отцы беременных магов. — А что? Знаешь, я всегда мечтал переплюнуть своего дядюшку, — Блэк выпил еще вина и развеселился, — представляю, как бы орала моя матушка… а ведь предполагается, что леди и слов-то таких не знают. Северус теперь уже просто делал вид, что разглядывает колдографии, только бы не выдать того, что разговор ему начал доставлять удовольствие. Блэк, при всех своих недостатках, умел отвлечь от любой проблемы… так было и в школе… было! Северус взял бокал и налил себе вина, почему-то ощутив сильную жажду. А Блэк тем временем сменил тему: — Ты-то сам что думаешь про надпись и кошку? — Надпись — вполне может оказаться обычным хулиганством, а вот чары на кошке… — На что похожи? — В том-то и дело, что не могу понять. Магия очень темная и какая-то древняя. — Ты и такое чувствуешь? — А ты нет? — И я чувствую… но впервые я такое ощутил, когда принял Род, а ты-то… — А я-то безродный… — Нет, Снейп, ты просто талантливый… и где только такому научился? — Книжки читал… — Северуса вдруг осенило: — Слушай, Блэк, ты же не избавился от своей библиотеки? — Обижаешь… — Тебя обидишь! Пустишь поработать? — Разумеется. Считай, что у тебя абонемент. Только подумай, чем платить будешь. — Разумеется, ничем. — Даже не могу представить себе такого варианта собственного бескорыстия. — А ты постарайся… Блэк поперхнулся воздухом. — Сволочь ты, Снейп… памятливая. — Так что там с библиотекой? — Выбирай любое удобное время. — А с оплатой? — Черт с тобой! Пользуйся моей добротой. Только я тоже участвую в поисках. — Куда же без тебя? Блэк почему-то смутился и заторопился уйти, наскоро попрощавшись. А Северус остался пить вино и разглядывать колдографии, выбирая, какую из них поставить в рамочку на каминную полку в память о победе над Квирреллом. Снимки, где Сириус, картинно улыбаясь, теснит Флитвика, он решил убрать подальше… просто подальше… от греха подальше. Темпус показал скорое начало факультатива, и Северус, поправляя мантию, задержался перед зеркалом. Собственный взгляд показался ему немного безумным. Бросив взгляд на кресло, в котором сидел Блэк, он заметил у самой его ножки темно-зеленую шелковую ленту для волос. Ту самую, что носил Люциус… ту самую, что он снял с него всего несколько дней назад… Как же давно это было! В другой жизни…
HelenRad: Новый день не принес ни бодрости, ни приятных ожиданий. К утру действие зелья выветрилось, и Северус мучительно долго пытался подоткнуть одеяло под отсутствующего любовника. Обрывки снов были невыносимо жаркими, а подступившая горечь — отчаянно тошнотворной. Северус попытался смыть с себя воспоминания и, стоя у зеркала, долго убеждал себя в том, что всегда любил одиночество. Выходило плохо — жизнь с Люциусом его избаловала. В голову лезли дурацкие мысли о праздниках в меноре и о том, что теперь ему точно незачем считать зубчики на вилках. Ну и к черту! Это была не его жизнь! Гаденькая идейка прийти и полюбоваться на вытянувшиеся лица собравшихся истаяла без следа. У него на самом деле сложились отличные отношения и с Нарциссой, и с Филом, и с Мальсиберами, и с Лестранжами… да и дети воспринимали его скорее как родственника, нежели учителя. Идти на завтрак не хотелось, и Северус решил сварить себе кофе и посидеть в тишине. Чашка чуть не выпала у него из рук, когда камин полыхнул зеленью. С любезной улыбкой голодной акулы перед ним появилась Беллатрикс. — Север, ты-то мне и нужен! А кого, интересно, она хотела застать в его комнатах? — Чего ты хотела, Бель? — Что мне в тебе нравится, так это любезность! Ни «доброе утро», ни чашечки кофе… — она бесцеремонно уселась в кресло напротив, даже не потрудившись оправить пышную юбку. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — Знать бы о чем? Белла выразительно закатила глаза: — А сам не понимаешь? Вариантов было огромное множество, и Северус предпочел пожать плечами, чем озвучить хотя бы самый безобидный. Белла резко одернула юбку и недовольно поморщилась: — Том не пишет. — И что? Северус мог привести еще много аргументов в свою пользу: и что Том не студент его факультета, и что в его обязанности не входит связь студентов с родителями, и что… но спорить с воинственно настроенной Беллой было неосмотрительно и крайне непродуктивно. — Север, я отправила его в Хогвартс только потому, что знала — здесь будешь ты и уделишь ему достаточно внимания. — Я и уделяю… — Значит, недостаточно! Организуй сейчас мне встречу с сыном, а потом уж найди время проследить за его корреспонденцией. Северус поморщился, представляя себе, как тихие вечера проводит за контролем над написанием писем, а Белла не унималась: — Север, у меня мало времени. От возмущения Северус закашлялся. Это у нее мало времени?! Да… — Ну, пожалуйста, Север… Просила Белла редко, можно даже сказать — никогда не просила, поэтому Северус решил пойти ей навстречу. Что ему стоит отправить эльфа с запиской к Тому? Мальчишка появился очень быстро, как будто был где-то рядом. — Что случилось? — начал он, но, заметив мать, сразу изменил тон и манеру поведения: — Доброе утро, сэр, maman, я безмерно рад вас видеть. Белла поморщилась: — Том, все свои… а ты настолько рад, что за три недели не нашел чистого пергамента и пяти минут свободного времени? Том тяжело вздохнул и принял приличествующий случаю скорбный вид: — Ма… понимаешь… — Нет! Не понимаю. Поэтому потрудись каждый вечер приходить к Се… профессору Снейпу и писать письмо домой. На лице мальчишки на мгновение мелькнула досада, но он быстро взял себя в руки и согласно кивнул: — Хорошо. Белла легко встала из кресла и обняла разом покрасневшего сына, что-то прошептав ему на ухо, отчего тот просиял. Тогда она ласково потрепала его по волосам и отпустила: — А теперь не опаздывай на уроки! Когда Том убежал, Белла подняла на Северуса взгляд, полный грусти: — Как же быстро они растут... Северус хотел сказать какую-то банальность, но Белла уже не слушала. Она отыскала на камине чашу с дымолетным порошком и, оценив колдографию в рамке, попрощалась: — Удачного дня, Север. Кто бы мог подумать, что из тебя выйдет хороший учитель… *** Вечером Северус собрал всех своих студентов-первокурсников в классе. Туда же он пригласил и Тома. Подождав, пока дети рассядутся, Северус выдал каждому перо и пергамент. Выждав, пока они закончат делиться предположениями, он проникновенно начал: — Скажите мне, как часто вы вспоминаете своих родителей? — Довольно часто, — ответил за всех Том, понявший, к чему идет разговор. — А раз так, то скажите, как часто вы пишете домой? Выяснилось, что чаще всех писала Астория Гринграсс — через день, а остальные, как и Том, не баловали своих близких вниманием. — Ситуация сложилась удручающая, но мы ее исправим! Каждый вечер перед сном в этом классе мы будем писать письма домой… Первокурсники нестройными голосами начали жаловаться, что не знают, о чем писать, но Северус был готов к такому повороту событий: — Письма будут короткими и ёмкими. Вашим родным, за редким исключением, не интересно, сколько раз в день вы пили тыквенный сок. Им нужно внимание. И мы его обеспечим. Первое письмо я продиктую вам сам, а потом будем назначать дежурного, который будет готовить письмо для всех. Это будет традиция нашего факультета, — оценив по достоинству кислые лица студентов, Северус начал: — Итак, взяли перья и макнули их в чернильницы. Пишем с красной строки: Добрый вечер! Когда письма были написаны, Северус проводил детей в совятню и проследил, чтобы все послания оказались отправленными, после чего проводил Тома в его гостиную и проконтролировал ее закрытие, а потом закрыл в гостиной Слизерина собственных студентов. Теперь время после факультатива и до самого сна оказалось занятым, что не могло не радовать. Еще бы придумать, чем занять ночи... Зелье он решил оставить на крайний случай, а пока возможно — обходиться собственными силами. Стук в дверь заставил его вздрогнуть. Такой стук навечно был связан с тревогой — от ночных визитов ждать хорошего не приходилось. На пороге стоял Блэк. — Что ты хотел? — У меня сейчас патрулирование, не хочешь составить компанию? Подумав, что это был бы неплохой выход — устать так, чтобы потом упасть и уснуть, Северус все же отрицательно покачал головой: — У меня дела. — А ты помнишь про библиотеку? — Да. Пойдем в субботу, когда все будут в Хогсмиде. — Договорились. Блэк не стал настаивать. Он просто развернулся и бодро пошел по коридору. Из-за поворота до Северуса донеслось: — Сладких снов… Вот ведь зараза! *** Суббота наступила очень быстро. Все же, если не тратить время на всякие сентиментальные глупости, можно успеть очень много. Камин на Гриммо был закрыт, поэтому они договорились встретиться в Хогсмиде и оттуда аппарировать в особняк Блэков. Северус пришел чуть раньше и теперь был вынужден разглядывать витрину «Завитков и клякс», пытаясь разглядеть в стекле лица прохожих. Блэк появился внезапно. Он взял Северуса за локоть и потащил в сторону: — Аппарируем тайно! — Зачем? — Так интереснее! Логику Блэка понять было непросто… Старый домовик, кажется, его звали Кричер, принес вазочку с печеньем и чай, но Северус не собирался терять драгоценное время. Он раздвинул тяжелые шторы, позволяя утреннему солнцу ярко осветить библиотеку. Ощущение déjà vu оглушало. В прошлый раз они были здесь при невеселых обстоятельствах и сумели найти, как помочь Гарри. Сердце дрогнуло, когда Северус проходил мимо кресла, в котором тогда сидел Люциус. Он словно и сейчас видел, как сверкает платина волос при свете дня. Развернувшись так, чтобы это кресло оказалось за спиной, Северус оглядел фронт работ и взялся за стремянку, собираясь начать сверху. — Снейп, скажи, что искать? — Темные заклятия, которые приводят к полному параличу и замедлению жизнедеятельности, вплоть до полной остановки всех процессов в организме. — А теперь переведи на человеческий язык. — Ищи заклинания, которые имеют эффект окаменения. — Ну, так бы сразу и сказал… Блэк старательно отводил взгляд от кресла, словно тоже видел там призрак. Почему-то знать мысли Блэка по этому поводу не хотелось совершенно — Снейп, а давай отберем книги с заклятиями и будем изучать их здесь… Слова «как тогда» повисли между ними, принося огромное неудобство. — Хорошо, — сказал Северус, лишь бы не молчать. Блэк не выдержал первым. Он слез со своей стремянки и решительно оттащил от стола кресло, в котором тогда сидел Люциус. А затем, делая вид, что внезапно решил изменить интерьер, принялся двигать мебель. Правильно. Так ее! Северус молчал до тех пор, пока Блэку не пришло в голову начать толкать тяжелый диван. — Блэк, от тебя будет больше пользы, если ты соизволишь спустить книги с верхних полок. Пнув на прощанье диван, Блэк полез на стремянку. Магию к старинным книгам категорически нельзя было применять. До вечера они листали пожелтевшие от времени страницы, нашли несколько похожих заклинаний, но Северус чувствовал, что все не то. В Хогвартс они вернулись с последними студентами. Северус отказался от обеда и теперь предвкушал бифштекс, который будет запивать красным вином. Факультатива в честь субботы не будет, зато придут первокурсники — отдавать дань новой традиции. Северус шел по коридору, забыв, где находится, за что и поплатился. Стоило ему завернуть за угол, как в живот что-то ударило. Только крепкая каменная стена за спиной помогла устоять. Переведя дыхание, он поднял за воротник нерадивого студента, который мало того, что мчится по коридору, так еще и выскакивает из-за угла. — Мистер Поттер! — Северус оглянулся, отыскивая взглядом остальных членов банды, и с удивлением понял, что Гарри один. — К чему такая спешка? — Опаздываю на ужин. Отговорка была так себе. Гарри мог бежать только по какому-то делу, которое всегда оборачивалось нешуточной головной болью Северуса, а вот еда его всегда интересовала мало. А может… Северус с ужасом представил, что такой эффект могло дать неожиданное признание Драко. Тогда мальчишек надо было успокоить. Причем обоих. Решив начать с того, кто уже здесь, Северус начал: — Постой, Гарри, нам нужно поговорить. Гарри вздохнул, но решил покориться: — Хорошо. Северус завел его в свои комнаты и усадил в кресло напротив себя: — Ты ничего не хочешь мне рассказать? Взгляд Гарри не изменился с детства, только теперь мальчишка мастерски этим пользовался. Кого другого этот кристально чистый взгляд широко распахнутых глаз, может быть, и обманул бы, но только не Северуса. — Гарри, что случилось? Куда ты бежал? Мальчишка отвел взгляд в сторону, потом опустил его и начал ковырять носком ботинка светлый ковер: — У меня была назначена встреча. — С кем? — С Колином Криви. — Где? — В зале трофеев. — Один на один? — Естественно. — И почему ты опаздывал? — Драко обещал показать мне чары иллюзии… ну, те самые… которыми ты… Все стало проясняться. Криви нарвался на дуэль. Учитывая его нахальство и привычку где не надо щелкать колдокамерой, это было объяснимо. Северус даже где-то понимал Гарри, но тому об этом знать не стоило. И он явно хотел припугнуть противника, а Драко, пользуясь моментом, решил произвести неизгладимое впечатление. — Показал? Гарри только насупился. — Я просто не знаю, что мы не так делали… — Могу объяснить… — Гарри радостно поднял взгляд, но Северус поспешил его разочаровать: — На факультативе. Почему у вас ничего не получилось. — Ну, хоть так. — В зал трофеев ты опоздал? Гарри быстро наколдовал Темпус и нахохлился. — Теперь он будет думать, что я струсил… — Не будет, если Блэк проведет с тобой показательную воспитательную беседу в вашей гостиной. На тему, что ты много бегаешь по коридорам и сбиваешь профессоров. Все-таки Гарри был в душе слизеринцем. Его лицо просветлело, и он принялся просчитывать варианты. До бифштекса Северус добрался только после того, как отправил учеников спать и закрыл гостиную. Только он с удовольствием отпил из бокала и взялся за нож, как в дверь раздался стук. Опять?!
HelenRad: Северус ожидал увидеть на пороге Блэка и уже приготовил уничижительную фразу про бессонницу у псовых, но за дверью оказалась Минерва МакГонагалл. — Пустишь? Северус молча посторонился, гадая, что же могло понадобиться директрисе от него в такое время. Минерва заметила сервированный столик и оживилась: — Ты тоже не успел поужинать? Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? — Буду рад. Она вызвала домовика и тоже заказала себе мяса с вином. Северус молча уселся напротив и с аппетитом принялся за еду. Минерва, так же без слов, точными движениями препарировала свой бифштекс и сосредоточенно его пережевывала. Потом она подняла бокал вина, выразительно глядя на Северуса. Ему ничего не оставалось делать, как поддержать намечающийся тост. — За спокойствие! Его обычно начинают ценить в прошедшем времени, вспоминая, как хорошо было. — Минерва, кто-то нарушил твой покой? Она задумчиво сделала глоток: — Северус, у тебя никогда не бывало такого, что все вроде тихо и хорошо, а не уснуть от нехороших предчувствий? И ладно бы день или два. Я с начала учебного года не нахожу себе места… А вот это плохо. Старая кошка славилась своей потрясающей интуицией. А Минерва, между тем, продолжала: — Скажи мне, Северус, тебе ничего в замке не кажется странным? Ты новичок, у тебя глаз не замылился, да и ты всегда был на редкость наблюдательным. Может быть, у меня разыгралась паранойя, но больше всего на свете мне хочется обратиться в Аврорат и попросить людей для ночного патрулирования замка. Но что я им скажу? Дурацкая надпись и заклятая кошка? Северус был с ней целиком согласен. Подозрения и интуиция — вещь слишком эфемерная, чтобы на них опираться в расследовании. Голос Минервы был тих: — Я носила кошку в Мунго. Но там надо мной только посмеялись и посоветовали сходить к колдопсихологу, связывая заботу о животном с моей анимагической формой, — Минерва презрительно фыркнула. — Ты в последнее время много дежуришь, я хочу попросить тебя быть осторожнее. Северус замер. От слов МакГонагалл встрепенулись и ожили собственные страхи и подозрения. Но ничего конкретного добавить он не мог. А она, забыв про еду, подперла подбородок тонкой рукой и словно размышляла, продолжить или нет. Потом все же решилась. — Ты же знаешь, что я иногда люблю бродить по замку в анимагической форме? — дождавшись сдержанного кивка, она продолжила. — Наш замок очень старый и его подземелья кишели крысами. Я иногда для разминки любила их погонять… — она потрясла головой и поджала губы. — Так вот. Крысы пропали. Не все, конечно, но мне кажется, что они ушли из замка. А вот теперь Северус встревожился по-настоящему. Он всегда опробовал свои зелья на этих грызунах, потому как поймать их не представляло особой сложности. Достаточно было бросить кусочек сыра и подождать, а потом хватало одного Петрификуса. Просто в последнее время он не варил ничего экспериментального, вот и не испытывал потребности в подопытных, а ведь и на самом деле, во время ночных вояжей он не заметил ни одной крысы… А значит, что-то происходило. — Минерва, а есть ли какие-то материалы по тому делу пятидесятилетней давности? — Тогда все было засекречено. Я с пристрастием допросила портрет Дамблдора, и он рассказал, что решили, будто девочку напугал акромантул, которого один из учеников держал в замке. Но доказательств, как ты понимаешь, не было. — В замке держали акромантула? — удивлению Северуса не было предела: мало того что эта тварь чрезвычайно ядовита, так еще и обладает интеллектом и чудовищными размерами. — Детеныша. Размером не больше кошки. — И кто? — Хагрид. Северус выругался. Кого-кого, а Хагрида он бы точно никогда не заподозрил. А ведь все началось с его курятника! — Ты его расспросила? — Да. Он сказал, что его Арагог ни при чем. — Арагог? — Да. Тот самый акромантул. — Его не уничтожили? — Нет. Хагрид поселил его в Запретном лесу и иногда навещает. Оказывается, теперь у нас в лесу целая колония акромантулов. Но он уверяет, что они и близко не подойдут к замку. — Ты ему веришь? — Он сам верит в это, и он слишком бесхитростный, чтобы что-то скрывать. Тем более то, что может навредить детям. — Но ведь тогда девочка погибла… — Хагрид клянется, что его питомец был ни при чем, а в замке в те дни происходило что-то странное. — А почему мы до сих пор не допросили его и не узнали всех подробностей? — Северус, я на свой страх и риск допросила его с Веритассерумом. — Где ты его взяла? — Попросила Кингсли. Но не в этом дело. Хагрид сказал, что акромантулы толкуют о древнем зле, которое снова разбужено, и, как ты понимаешь, слова огромных мохнатых пауков я тоже не могу приобщить к заявлению в Аврорат. — А в частном порядке? — Для этого я к тебе и пришла. Я договорилась с Кингсли, и он пришлет мне своего сотрудника. Но ты же понимаешь, что аврор должен действовать скрытно, чтобы никого не спугнуть? Поэтому он будет работать под чужой личиной, а значит, понадобится оборотное зелье. У тебя есть запас? — Пара пузырьков, не больше. — Кингсли снабдит его еще десятком. Но никто не знает, насколько ему придется задержаться, поэтому, пожалуйста, позаботься, чтобы в замке был запас. Минерва совершенно не по-женски одним глотком допила вино и встала, собираясь уходить. Северус не возражал — ему надо было подумать. Уже в дверях она остановилась и поинтересовалась: — Северус, а что у тебя с Квирреллом? Он поежился под ее пристальным взглядом. — Некоторые личные разногласия. — Ну-ну… Минерва ушла, оставив после себя ощущение тревоги и смутное чувство, что что-то все-таки ускользнуло от его внимания. Северус допил вино и отправился в спальню, прихватив с собой гриммуар, найденный в Запретной секции библиотеки. Надпись на обложке гласила, что это «История Хогвартса», однако большинство страниц были девственно чистыми, и Северус предполагал, что для их прочтения надо подобрать пароль. А что ему еще оставалось делать? Мандрагоры в теплицах у Спраут еще не созрели, а для оборотного зелья ему надо закупить шкурку бумсланга. Северус точно знал, что на начало года она у него была, но когда на выходных сортировал ингредиенты, то просто ее не обнаружил. Воришку засечь не удалось, потому что больше всех подозрений вызвала Грейнджер, но не думать же на нее? Хотя Северуса и пугало то, что происходило в замке, он не мог отрицать, что это очень сильно отвлекает от невеселых раздумий и непродуктивных воспоминаний. Он упрямо отказался от зелья и до утра проворочался на жесткой кровати, периодически проваливаясь в какой-то липкий сон. *** С утра Северус зашел к Минерве предупредить, что в обеденный перерыв займется поисками шкурки бумсланга. Директриса посоветовала ему записать свои расходы в учетную книгу, тогда их можно будет возместить из средств попечительского комитета. Поэтому, когда Северус вернулся, он оказался в профессорской комнате один — все ушли на обед. Учетная книга нашлась на столе у Блэка, и Северус, делая запись, уселся за его стол. Закрыв книгу, он, совершенно машинально, выдвинул ящик стола, чтобы положить туда перо. Поняв, что полез, куда не следовало, Северус начал закрывать тяжелый ящик и замер, заметив записку. Этот почерк было невозможно спутать ни с каким другим, как бы Люциус не пытался его изменить. «Среда. 19-30. Кабанья голова. Комната № 8» Малфой назначает свидание Блэку? Повлажневшей от волнения ладонью Северус толкнул ящик, задвинув его одним движением. В горле пересохло. Все то, о чем он пытался забыть, разом обрушилось на него. Первой мыслью было, что это просто невозможно, но потом… А почему, собственно, нет? Северус пришел в себя уже в классе зельеварения и, сориентировав себя Темпусом, понял, что урок начнется через двадцать минут. Чего хочет Люциус? Чего он добивается? Для чего ему назначать свидание Блэку? Да и первое ли это свидание? Разобраться в собственных чувствах было непросто, но Северус попытался. По идее, они с Люциусом расстались, и тот волен встречаться с кем пожелает, а собственные переживания по этому поводу следовало отнести к фантомным. Северус с удивлением смотрел на разбитый в кровь о стену кулак и не чувствовал боли. Боль была где-то в груди и ощущалась вбитым меж ребер осиновым колом, мешающим дышать. Северус попытался убедить себя, что ему нет до этой дурацкой встречи никакого дела, но потом уцепился за мысль, что вторым участником рандеву является Блэк, который активно добивается его внимания. Почему бы не проследить за… потенциальным партнером? Он выдохнул, залечил руку и убрал следы крови со стены. Идея казалась ему все более привлекательной. Он в совершенстве владеет дезиллюминационными чарами, так что же помешает ему прийти в эту пресловутую комнату номер восемь? Точно! Он придет туда пораньше и все поймет… И тогда, наконец, сможет избавиться от болезненной зависимости. Урок Северус провел, как в тумане, вместо лабораторных занятий устроив большую контрольную работу. Студенты старательно скрипели перьями, а он гипнотизировал аудиторию взглядом, пресекая любые попытки посовещаться, и думал… думал… думал… На вечернем факультативе он привлек своих подопечных к варке оборотного зелья, тихо радуясь их неплохим навыкам. Второй раз за вечер он порадовался, когда увидел их огорченные лица после объявления, что завтра дополнительных занятий не будет. Он даже малодушно захотел послать к черту эти игры в детективов, но потом решил ничего не менять. После ежевечернего практикума студентов в эпистолярном жанре и закрытия гостиных на ночь Северус принял двойную дозу зелья сна-без-снов и, наконец, благополучно выспался. Утром он обнаружил у себя на каминной полке письмо. Само по себе это происшествие тянуло на чрезвычайное. Кто-то пробирался в его комнату? Но как же защита и сигнальные чары? Не может быть! Но письмо вызывающе белело среди прочих вещей. А еще ему показалось, что колдография дуэли стоит немного не так. Черт! Проверив письмо всевозможными чарами и не обнаружив на нем никаких следов магии, Северус вскрыл конверт. «Сегодня в половину восьмого вечера в комнате номер восемь трактира «Кабанья голова» состоится встреча, которая Вас, возможно, заинтересует. Рекомендую прийти пораньше, чтобы успеть занять место в партере. Доброжелатель» Северус мог поклясться, что почерк ему знаком. Чтобы проверить свою догадку, он достал из тайника донос Квиррелла и убедился, что личность доброжелателя ему хорошо известна.
HelenRad: Северус пришел в «Кабанью голову» почти на час раньше, чтобы избежать нелепых случайностей. Сначала он под дезиллюминационными чарами поднялся наверх и проверил, какая комната была по соседству с восьмой. И совершенно правильно сделал, потому что номер восемь был угловым и соседствовал с ним номер шесть, который Северус и снял на всю ночь, воспользовавшись личиной Квиррелла. Пусть потом доказывает, что ни при чем… С заглушающими чарами бороться было сложно, но возможно. Северус увеличил пакет и достал из него небольшую коробку с игрушечным телефоном. Его подарили родители на день рождения Лили… сейчас такие, наверное, уже и не выпускают. Во всяком случае, когда Северус искал такой же, чтобы подарить мальчишкам, то продавщица, мило улыбаясь, повспоминала свое детство и посоветовала поискать у любителей всякого хлама. Когда-то давно подруга горячо доказывала ему, что маги не понимают всей выгоды от применения маггловских вещей в мире магии. Тогда Северус почти убедил ее в обратном, если бы не эта игрушка, которая работала, несмотря на заглушающие чары. Он проделал отверстие в стене у самого пола и протолкнул туда конец провода. В соседний номер он проник через окно, скрытый чарами, и спрятал кабель в щель между половицами. Справедливо рассудив, что под тумбочку никто заглядывать не будет, он засунул телефонный аппарат именно туда, сняв трубку и положив ее рядом. Магией такое не отследить! Затем он вернулся в номер и проверил слышимость. Отлично! Довольный собой, он достал фиал со следующей порцией оборотного зелья и бросил в него волосок какого-то встреченного в магазине маггла, снятый у того с одежды. Перекрасив мантию в невзрачный коричневый цвет, Северус вновь полез в окно, чтобы появиться в трактире, как и положено приличному посетителю, через входную дверь. Он заказал себе огневиски и уселся в темный угол напротив входа, приготовившись ждать. Блэк появился за пять минут до назначенного времени. Он о чем-то пошушукался с барменом, а потом ушел наверх, заставив сердце Северуса сжаться от предвкушения. Люциус пришел минута в минуту. Не узнать его было невозможно: он мог сменить внешность, одежду, парфюм, но изменить себе не мог. Северус мог поклясться, что вошедший маг, похожий на испанского гранда, — его бывший ветреный любовник. Уж очень характерным жестом он убрал с лица черные как смоль волосы. А когда, поговорив с барменом, гранд попытался нашарить у стройки трость, не осталось никаких сомнений — Малфой! Ах ты ж гад! Зараза сиятельная! Сволочь белобрысая… скотина… Чтобы не задохнуться от гнева, Северус поспешно покинул бар, но только для того, чтобы обойти его и под чарами дезиллюминации полезть по водосточной трубе на узкий карниз. Забравшись в комнату, он тут же припал к телефонной трубке. Люциус мурлыкал, завлекая, провоцируя, соблазняя. Эти нотки в чужом голосе злили невероятно, вызывая желание ворваться в соседний номер и оттаскать гада за волосы. Блэк тоже казался заинтересованным, но не настолько, чтобы с порога хватать предложенное и, не разобравшись, тянуть в постель. Судя по звукам, им сервировали стол, и сейчас они вовсю дегустировали огневиски. Слышимость была не очень хорошая, но, может, и к лучшему — и доносившихся до Северуса слов было достаточно, чтобы прийти в бешенство. «Гад… гад… гад…» — глухо выстукивало сердце. Он подавил порыв ввалиться к этой сладкой парочке в комнату и по-простому дать по морде. Нет! Ему нет до них никакого дела. Северус не помнил, как открыл окно и оказался на карнизе. Про осторожность он уже не думал. Кутаясь в мантию, Северус почти бегом бросился в замок. Писать письма, патрулировать коридоры, учить, вытирать сопли… только бы забыть! С запоздалым сожалением он вспомнил брошенный в гостинице телефон. К чертям! *** Встреченный в коридоре Квиррелл шарахнулся в сторону от его громкого: — Шалость удалась! Северус хотел крови, неважно чьей, поэтому небольшая дуэль прекрасно вписывалась в его представления о чудесном вечере. Квиррелл взял себя в руки и холодно поинтересовался: — Звездная болезнь? — Нет. Легкое кислородное голодание. В «Кабаньей голове» слишком спертый воздух. — Профессор Хогвартса посещает кабак… среди недели… не испытывая угрызений совести… куда катится мир? — А не по твоей ли рекомендации я там был? — Что за чушь? Квиррелл изображал полное непонимание и презрительно кривил губы. Северус не выдержал: — Легиллименс! Чужие воспоминания замелькали перед глазами… Северус смочил платок водой и протянул Квирреллу. Тот обессиленно прислонился к стене, запрокинув голову. У него шла носом кровь. Северусу было немного стыдно — оказалось, что Квиррелл понятия не имел о встрече в «Кабаньей голове» и записку точно писал не он. Черт! Зато теперь у Северуса в активе нападение на коллегу. Рассчитывать на его снисхождение не приходилось. Северус судорожно вспоминал, сколько суток после воздействия можно диагностировать применение непростительных. Выходило около недели. Значит, Империус отпадает. План возник сам… Северус применил к коллеге последовательно Петрификус, Силенцио и Инкарцерос, затем запер его в пустующем кабинете. Кончики пальцев покалывало от сдерживаемой магии. Северус клялся себе, что если все пройдет без осложнений, то он больше никогда не обратит против Квиррелла палочку и забудет о его существовании. Он ворвался в лабораторию, похватал флаконы с зельями и выбежал в коридор. Там он сделал вид, что ничего особенного не происходит и поспешил к запертому профессору ЗоТИ. Квиррелл зло сверкал глазами, и Северус набросил на него дезиллюменационные чары, после чего, став и сам практически невидимым, подхватил его за талию и потащил прочь из замка. Квиррелл не сопротивлялся, но легче от этого не становился. За дорогу до Хогсмида Северус совсем выбился из сил. Можно было, конечно, применить Левикорпус, но тогда была вероятность потерять Квиррелла, а что бы тот сделал, избавившись от чар, было очевидно. С трудом затащив тяжелого коллегу в комнату номер шесть, Северус уронил его на пол и сам уселся рядом с ним, вытянув ноги. Оставался последний рывок, но на него сил уже не осталось… Поняв, что сидит рядом с телефонным аппаратом, Северус поднял трубку. В номере восемь было тихо. Подозрительно тихо. Мысль о том, что эти гады натрахались и теперь спят, придала сил. Он затащил Квиррелла на кровать и, выдергивая из-под него одеяло, чуть не уронил на пол. А потом снял с него все заклятья. Тот словно только и ждал этого момента — резко дернувшись, он попытался вырвать из рук Северуса палочку. Не вышло. — Инкарцерос! — Снейп, ты покойник! За такое в Азкабане тебя ночью в камере придушат… — Обойдется… — Ну уж, нет… ты сам вырыл себе могилу… теперь… — Силенцио! Северус зажал Квирреллу нос и в открывшийся рот принялся вливать зелья. Тот кашлял, но глотал. Северус помогал ему, поглаживая горло. И наконец, пока зелье сна-без-сновидений не подействовало: — Обливейт! Квиррелл обмяк, взгляд его стал мутным, а потом глаза и вовсе закрылись. Теперь можно и замести следы. Расстегнув Квирреллу мантию, Северус смачно поцеловал его в шею и ключицу, оставляя следы. Затем выпил оборотного и, высунувшись в коридор, потребовал в номер огневиски, прожаренный бифштекс и копченую рыбу. Рыба ему нужна была больше для запаха. Когда заказ принесли, он с аппетитом съел мясо, искромсал рыбу, изображая, что ее ели вдвоем и из одной тарелки, пролил огневиски на столик и немного побрызгал им мирно спящего Квиррелла. Затем взял бутылку и прямо из горлышка влил немного огневиски ему в рот, проследив, чтобы тот проглотил. Кусочком рыбы он извозил ему пальцы и губы. Немного подумав, стянул с него брюки и закинул за кресло. Картина вырисовывалась очевидная в своей неприглядности. Перед самым уходом Северус все же укрыл Квиррелла одеялом, отменил все чары и положил его палочку под подушку. Тот так и не проснулся. Послушав тишину в телефоне, Северус отрезал его от провода и забрал на память. За его парой он решил не возвращаться — вряд ли когда-нибудь еще он захочет поиграть в детектива. Больше никаких близких отношений! — Нокс! Подойдя к бармену, он доверительно прошептал ему на ухо: — Мой друг очень устал и спит, но он профессор Хогвартса, поэтому его надо разбудить пораньше и отправить в замок. Он заговорщически подмигнул, получив в ответ понимающую улыбочку, которую можно было даже посчитать оскорбительной, и отправился в замок. Война войной, а вечерних писем никто не отменял! В замке выяснилось, что никто и не заметил отсутствия трех профессоров. Ладно еще — Квиррелл, но они-то с Блэком были деканами самых проблемных факультетов. Воспоминание о Блэке кольнуло ревностью. Кобель! Приключений ему мало… а Люциус… нет! О Малфое он точно вспоминать не будет! Ни сейчас… ни ночью… никогда! Однако во время традиционной вечерней порчи пергаментов Северус вдруг подумал, что если не Квиррелл, то кто же тогда был автором последнего письма. Почему-то эта простая мысль заставляла его нервничать, как и то, каким способом это письмо попало к нему на каминную полку. Едва дождавшись последней точки, Северус выпроводил студентов в совятню, а сам вызвал эльфа. Допрос домовика тоже ничего не дал — оказалось, что эльф может доставить корреспонденцию в любую закрытую профессорскую комнату, но это должен быть «свой» эльф. Но на вопрос, какого из эльфов считать «своим», внятного ответа так и не последовало… Северус пересчитал собственных студентов и закрыл факультетскую гостиную. Затем, подумав, решил, что долг заставляет его запечатать и гриффиндорцев в их башне. Каково же было его удивление, когда он столкнулся с выходящим из гостиной Гриффиндора Блэком! — Снейп, ты что здесь делаешь? — Патрулирую. — Рановато начинаешь, — усмехнулся Блэк. — В самый раз… Северус развернулся, чтобы уйти, но был схвачен за локоть проворным Блэком: — Постой… сегодня же дежурит Флитвик. — Это не мешает мне убедиться, что все дети проводят ночи там, где должны. Блэк был бодр и до отвращения свеж, словно и не пил в «Кабаньей голове» огневиски и не трахался там с Малфоем. Северус попытался освободиться из захвата и уйти. — Снейп, давай поговорим? А почему бы нет? Северус внимательно посмотрел в глаза Блэку: — Давай! — У тебя или у меня? Гори оно все синим пламенем! — У меня!
HelenRad: Северус стремительно шел по коридору, совершенно не заботясь о том, успевает ли за ним Блэк. Коктейль из ревности и обиды, щедро замешанный на адреналине от стычки с Квирреллом, все еще бурлил в крови. Отлично! Они поговорят… непременно. Чтобы не отставать, Блэк превратился в собаку. Хотя, может, он это сделал, чтобы не привлекать к себе внимания… Изображая радушного хозяина, Северус выставил на столик бутылку коньяка и два стакана для виски, с трудом справившись с искушением капнуть в стакан Блэка Веритасерума. Свою норму по безрассудствам он выполнил на год вперед. Северус наполнил стаканы и один толкнул Блэку. Стакан, крутясь, прокатился по гладкой поверхности стола и замер точно на краю. — Говори. — Снейп… твою ж мать! Ну почему ты такой? — Какой есть. — Да… какой есть… — эхом отозвался Блэк и лихо махнул коньяк. — С тобой херово, а без тебя никак… — Давай без драм, Блэк. Ты никогда себя ни в чем не ограничивал, трахал, кого хотел, жил в свое удовольствие. Что изменилось? — На тебе больше нет его запаха… — И что? — Не отрицаешь? — А смысл? Если ты чуешь… — Я могу только, когда в форме Бродяги… — Обойдись без этих неаппетитных подробностей. — Хорошо. От тебя сегодня пахло Квирреллом. Почему? — Трахался с ним в «Кабаньей голове». Рассказать? — Не ври. Сегодня ты точно ни с кем не трахался. — В отличие от тебя? — Снейп… ты что, меня видел? — Значит, ты там был? — Постой… ты ревнуешь? — А не пойти ли тебе на хер со своими догадками? — Снейп… Северус… Блэк порывисто встал из кресла и оказался совсем рядом. Северус видел, как белеют от напряжения его пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла. Блэк не прикоснулся к нему, но от его присутствия стало невозможно дышать. Гнев поднялся удушающей волной, и когда Северус уже выхватил палочку, готовый проклясть, Блэк неожиданно опустился перед ним на колени, утыкаясь лицом в его бедра. С палочкой наизготовку Северус почувствовал себя идиотом: — Прекрати истерить, Блэк. — Истерить? — Блэк вскинул голову и захохотал. Страшно, зло, нелепо. — Северус… Северус… ты поставил меня на колени. Теперь ты доволен? — Мне нет до этого дела… — Врешь! Тебе до всего есть дело… и всегда было. И в хижину полез, и Гарри выкрал, и за мной в министерство потащился. Я же тогда красиво сдохнуть хотел, а ты помешал. Как тебе удалось все забыть? Научи, а? — Просто постарайся! — Что ты за сволочь такая? Ты же понимаешь, что я тогда не выбирал? — Тем не менее, шалость удалась. — Северус… — Блэк вновь опустил голову и теперь говорил в колени, обжигая дыханием через тонкую ткань брюк, — я тогда злился на себя за то, что не мог от тебя отказаться… и за то, что не мог открыто признать, насколько я от тебя без ума. А сейчас я могу… Блэк отцепился от подлокотников и опустил руки Северусу на талию, пробираясь под рубашку. Его пальцы мелко дрожали, а ладони вспотели, и Северус забыл, что собирался оттолкнуть его. Большими пальцами Блэк принялся поглаживать выпирающие тазовые косточки и, подняв голову, посмотрел совершенно больным взглядом: — Позволь… просто позволь… Не опуская взгляда, он накрыл ладонью заинтересовавшийся происходящим член и слегка сжал его через брюки. — Обещаю… тебе понравится… Когда-то давно, еще в прошлой жизни, Северус, захлебываясь горем и оплакивая первую любовь, отдал бы все, что у него было, чтобы услышать этот хриплый от желания голос, предлагающий такое… когда-то давно он не мог о таком и мечтать — просто не хватило бы фантазии. Как же давно это было. Северус вспомнил украденные у всех ночи в Выручай-комнате, которую тогда считал просто комнатой для свиданий, вспомнил, как задушенной птицей билось под его руками сердце Блэка… Сириуса… восхищение в его взгляде и собственную гордость от того, что не побоялся и доверился… и желание сделать что-то особенное, чтобы Сириус никогда его не забыл… Бойтесь своих желаний! Они сбываются… Блэк развратно облизнулся и ухватил зубами язычок молнии. Конечно же, молнию заело, и, конечно же, это уже никого не волновало. Северус подался вперед и чуть приподнялся, позволяя спустить мешающие брюки. В ушах шумело, и только боль от воткнувшейся в поясницу пружины не давала потерять голову. С рычанием Сириус принялся вылизывать головку, с силой проводя языком по уздечке, а потом накрыл член губами и, посасывая, медленно сглотнул, пропуская его глубже в горло. Идеально… он вновь зарычал, даря невероятные ощущения, и Северус закрыл глаза, чтобы не отвлекаться на мысли о том, когда успели почернеть платиново-белые волосы… Когда все было кончено, Северус до боли сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней. Он не хотел открывать глаза, не хотел объясняться, не хотел ничего… И Сириус, похоже, его понял. В тишине комнаты Северус слышал его слишком громкое дыхание, потом удаляющиеся шаги… хлопнувшая дверь заставила вздрогнуть и открыть глаза. Сердце все еще неистово колотилось, а дыхание никак не хотело выравниваться. Первый минет от Блэка был потрясающим. Северус пошевелился и попытался убрать эту дрянь, воткнувшуюся ему в зад. Через мгновение он с болью смотрел на небольшую пуговицу, одну из тех, что неосмотрительно отрезал от рубашки Люциуса в их последний вечер. *** На завтрак Северус не пошел, убедив себя в том, что совершенно не голоден, обед он торопливо съел в своих комнатах и до начала послеобеденных занятий проторчал в лаборатории. Только к вечеру он решился признаться себе, что совершенно не знает, как быть дальше. Отношений с Блэком он не хотел, как и не хотел вообще никаких отношений. Можно было, конечно, просто с ним спать, но Северус знал, что так не получится. Сириусу нужно не это, теперь оставалось понять, что же нужно ему самому. Мысли о Люциусе он с гневом отбросил, переключившись на то, кому же понадобилось, узнав о встрече в «Кабаньей голове», любезно приглашать и его. Раз уж Квиррелл оказался ни при чем, значит, был кто-то еще, кто видел ту записку в столе Сириуса. Все же Блэк — неосторожный идиот, если так разбрасывается такими вещами… или он не придавал этой встрече такого значения… вот ведь черт! И не спросишь прямо, трахался ли он с Малфоем и зачем тому оборотка… Закрыв лабораторию, Северус отправился к себе. До вечерних писем оставалось больше часа, и он еще успевал выпить чай. Завернув за угол, он столкнулся со спешащим Квирреллом и почувствовал укол совести. Тот был бледнее обычного, однако неприязнь во взгляде была прежней, что немного примирило с действительностью. — Профессор Снейп, добрый вечер, — церемонно начал он. — Добрый вечер, профессор Квиррелл, чем могу помочь? — Ваш студент, Драко Малфой, только что зашел в женский туалет на втором этаже. — Зачем? — Но это же ваш студент. Полагаю, вам лучше знать. — Я разберусь. — Уж извольте. Все-таки для человека, проведшего ночь черт знает где и ни о чем не помнящего, Квиррелл держался на редкость хорошо, и Северус мог бы даже его уважать, если бы не порочная страсть к доносительству. Квиррелл холодно кивнул и отправился восвояси, а Северус поспешил на второй этаж. Он старался ступать как можно тише, чтобы застать врасплох всю банду. В то, что Драко в одиночку посещает женский туалет, верилось с трудом. Когда Северус уже почти взялся за ручку, дверь распахнулась и из-за нее высунулась голова Драко. Заметив Северуса, тот вздрогнул, а потом приветливо улыбнулся: — А-а-а… это ты, крестный. — Что ты здесь делаешь? — Прячусь. — От кого? — От Квиррелла, он сюда точно побоится зайти. — А ты значит, нет? — А я нет. — И почему же? — Потому что я точно знаю, что этот туалет никто не посещает. — И откуда такие сведения? — Луна сказала. У Драко на все был готов ответ, и в душе Северуса уже зашевелились нехорошие подозрения, но тут Драко печально вздохнул и жалобно сказал: — А можно с тобой еще поговорить… ну про то… ты помнишь… Северус помнил. Ему стало немного неловко оттого, что погрязнув в собственных переживаниях, он совсем забыл о проблемах крестника. — Конечно. Пойдем ко мне? Драко с облегчением вздохнул и, повеселев, пошел в сторону комнат Северуса. Там он расположился в кресле и с интересом уставился на приметную пуговицу, которую Северус вчера так и не убрал с журнального столика: — Ой, надо же! У отца на костюме для приемов точно такие же. Яйца Мерлина и Основателей! Столько лет все скрывать, отрицать и проколоться на такой ерунде… — Мало ли похожих пуговиц? — Ну не скажи, дядя Сев… эти делали на заказ… — глаза Драко хитро блеснули. — А что, Фил заказывает одежду там же? Вот ведь засранец малолетний! — Может быть… — Ну, тогда понятно. Драко выглядел так, словно разгадал ребус, и Северусу стало не по себе — его надо было срочно отвлечь: — А у тебя как дела с Гарри? Драко помрачнел. — Слушай, я не могу понять, а может быть такое, что он пока не определился? Ну, кто ему больше нравится… мальчики или… — Драко смешался. — Вполне. Мне вообще кажется, что его пока больше интересуют поиски приключений, нежели вопросы сексуального самоопределения. Драко вздохнул: — Похоже на то… слышал бы ты, как он размышлял о поцелуях… — Воображаю. — Такого ты даже представить себе не можешь, — Драко тяжело вздохнул. — Неужели все так плохо? — Еще хуже. Он предложил мне потренироваться… с языком… Северус закашлялся, чтобы замаскировать смех. Какие же они еще дети! — А ты? — А что я, дурак — отказываться? — Не ругайся. И что? — А ничего! Спросил, где я научился, и сказал, что надо будет еще потренироваться… — Ну, вот видишь… — А что видишь? Он же собирается этими навыками поражать кого-то другого! На Святочном балу… А ведь крестник ревнует! Северус попытался сказать уверенно, насколько возможно: — Драко, до Святочного бала еще уйма времени, и все еще сотни раз поменяется, в том числе и намерения Гарри. Драко тяжело вздохнул: — Хотелось бы верить… Северус напоил запутавшегося мальчишку чаем и проводил в гостиную. Ведя первокурсников на очередную эпистолярную сессию, он уже начал подбирать слова, какими расскажет обо всем Люциусу, когда понял, что ничего он никому не расскажет… потому что просто некому! Настроение было непоправимо испорчено. Чтобы отвлечься, все время написания писем Северус бездумно чиркал на пергаменте, а когда понял, что выписывает вензелями инициалы того, кого следует забыть, окончательно разозлился. Он уже собирался лечь спать и даже приготовил себе зелье сна-без-сновидений, когда услышал стук. Неужели опять Блэк? Северус хотел было не открывать, но потом вспомнил о своих обязанностях главы факультета и широким жестом распахнул дверь. На пороге стояла Луна. На ее заплаканном лице разводы грязи образовали причудливые узоры. Сердце Северуса сжалось от ощущения беды. — Что случилось? — Колин… он там…
HelenRad: Северус бежал по коридору вслед за Луной и пытался узнать подробности: — Что с ним? — Не знаю... — Он жив? — Не знаю... Час от часу не легче... — Что вообще произошло? — Не знаю... Колин Криви лежал на полу в коридоре и казался гораздо меньше, чем был на самом деле. Его пальцы цепко сжимали разбившуюся от падения камеру. Северус проверил мальчишку. Жив, но... то же самое проклятье, что и на кошке Филча. Да что же это такое?! Северус едва вытащил камеру из закаменевших пальцев. Криви вполне мог снять источник проклятия. Каково же было его удивление, когда из-за дверки камеры посыпался мусор. Приглядевшись, Северус понял, что это остатки выгоревшей дотла пленки. Он проверил пространство вокруг них чарами на предмет следов Темных заклятий. Все чисто... странно. Но следов не было никаких. К мальчишке никто не подходил, кроме стоявшей рядом насмерть перепуганной Луны. Может быть, она что-нибудь заметила? — Луна, ты умная и внимательная девочка. Расскажи, как ты его нашла. Луна тихо вздохнула: — Колин назначил мне встречу. Я не хотела приходить, но тогда он сказал, что прождет всю ночь у гостиной. — И ты? — И я пошла. — Как ты выбралась из закрытой гостиной? — Отпросилась у своего декана. — И все? — Да. Луна не понимала, в чем проблема, а вот Северус почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. Получается, он изо всех сил старается уберечь детей, а в это время... — И часто он тебя отпускает? — В первый раз... — А еще кто-нибудь у него отпрашивался? — Не знаю... — Хорошо. Ты вышла, но почему ваша встреча назначена в таком странном месте? Северус знал, что обычно студенты предпочитают Астрономическую башню, Выручай-комнату, редко когда пустующий класс, но чтобы вот так... в коридоре... он огляделся. За поворотом коридора был тот самый заброшенный туалет с приведением, в котором он недавно нашел Драко. — Мы собирались встретиться под часами, а потом пойти на Астрономическую башню... — И что же вам помешало? — Когда я пришла, Колина нигде не было. Это было так на него не похоже, что я пошла его искать... и нашла... Из больших глаз Луны катились прозрачные слезинки, на которые она не обращала никакого внимания: — Дядя Сев, ты же его спасешь? Северус что-то ответил про зелье из мандрагор, а сам подхватил ребенка на руки и понес в сторону Больничного крыла. Луна молча пошла следом. Всю дорогу Северус не мог понять, что же не так с рассказом девочки — какая-то мысль постоянно ускользала... Дверь он открыл ногой, произведя страшный грохот. На шум выбежала Помфри и так и замерла в дверях: — Северус, что случилось? — Срочно вызывай сюда МакГонагалл и Блэка. — Что с ребенком? — Заклятье. Темное. То же самое, что и на кошке Филча. Помфри закусила ладонь, чтобы не закричать. Она бы так и стояла, если бы Северус на нее не прикрикнул: — Давай быстрее. Ему ты сейчас все равно ничем не поможешь. Помфри тщательно и несколько раз провела диагностику Криви. Убедившись, что все так, как рассказывает Северус, она убежала к себе в комнаты, где у нее был камин для связи. Перестук ее каблуков еще долго носило эхо по коридору. Или у него так шумело в ушах? Луна переминалась с ноги на ногу, но не уходила. — Дядя Сев, но он же жив? Северус внимательно посмотрел на нее. Она по-прежнему плакала: тихо, без всхлипов и истерик и оттого особенно страшно. — Жив. Он тебе дорог? Луна вымученно улыбнулась: — Да... он очень хороший. Гарри совершенно зря вызывал его на дуэль. Сердце Северуса бешено заколотилось. Неужели Гарри что-то нашел... а теперь... не может быть! Или может? — Луна, а почему Гарри вызывал его на дуэль? — Из-за меня... — своей бесхитростной прямотой она иногда ставила его в тупик. — Он ревновал? — Что ты... ему Драко нравится... Северус шумно сглотнул: — Откуда ты знаешь? Луна светло улыбнулась и начала объяснять, как неразумному ребенку: — Это же видно. Они давно друг на друга смотрят и оба смущаются... нашли чего... — Погоди. А почему Гарри вызывал на дуэль Криви? — Чтобы он за мной не ходил. Гарри казалось, что он что-то вынюхивает, а на самом деле... — Луна улыбнулась немного смущенно, — на самом деле Колин просто делал мои колдографии. У него получалось очень красиво... Луна задумчиво начала поглаживать сжатую ладонь Криви, и Северус сделал вид, что он этого не замечает. Ох уж эти подростки с их любовью на всю жизнь! Знали бы они... а может, и лучше, что не знают... ни предательства, ни измен, ни расставаний, живут себе, влюбляются, верят, надеются... Северус понял, что завидует сейчас этим детям. И Луне с этим нелепым Криви, и Драко, и Гарри. У них все просто... все с чистого листа... Минерва МакГонагалл вихрем влетела в маленькую комнатку, заменяющую палату для тяжелых пациентов. — Северус, что с ним? — То же самое, что и с кошкой. Но, главное, он жив. — Утром я вызываю авроров. Ты ничего не хочешь мне сказать? — Нет, Минерва... я не знаю, что это, но, похоже, началось... — Ты внимательно осмотрел место происшествия? — Да. Ничего подозрительного. — Мисс Лавгуд, а вы почему не в спальне? — взглядом МакГонагалл можно было резать стекло. — Колин назначил мне встречу. — Вы считаете это веской причиной для нарушения распорядка? — Нет, мэм. Я виновата и прошу меня простить. — Минерва, ее отпустил декан. Глаза у МакГонагалл стали больше ее знаменитых очков: — Как?! — А вот так! В то время как... Дверь с грохотом открылась, и в палату вбежал Блэк: — Твою ж мать!!! — Блэк, ты закрывал гостиные? — Ясен пень! Они и сейчас закрыты. — А какого хрена твой студент делает ночью вне спальни? — Северус, следи за языком. — Прошу меня простить... Блэк, но как? — А я знаю? — Ты же понимаешь, что если есть еще один выход, то... — Что с ребенком? — Проклятье. Темное. То самое. — Луна, заткни уши! Блэк ругался изобретательно и очень красиво. Поток брани оборвала МакГонагалл: — Через двадцать минут общее совещание в моем кабинете. Прошу проверить наличие в спальнях остальных студентов, а ты, Поппи, будь так любезна, проводи мисс Лавгуд в ее гостиную и передай Флитвику, что я им недовольна. *** Совещание больше напоминало военный совет в осажденной врагом крепости. Никто не мог с уверенностью сказать, что произошло и как предотвратить повторение подобного. Помимо бойцов из Аврората Минерва планировала вызвать специалистов из Отдела Тайн, чтобы проверить замок методами невыразимцев. Больше всех краснели и бледнели Блэк с Флитвиком, так как их студенты оказались в эпицентре происшествия. Северус уже в который раз пересказывал то, чему стал свидетелем, и начинал злиться. Он чувствовал, что что-то упускает, а от бесконечных повторений это чувство потери лишь усугублялось. Профессора разошлись уже под утро, договорившись об установлении комендантского часа и запрете на свободное перемещение по замку. Теперь студенты должны были ходить только группами и только в сопровождении преподавателя. Договорились удлинить перемены, чтобы профессорам хватало времени проводить отзанимавшихся студентов и привести новых. Когда все вышли из кабинета, к Северусу подошел Блэк и под ненавидящим взглядом Квиррелла прошептал ему на ухо: — Надо поговорить. Срочно. Без шуток. Без шуток, так без шуток. — Приходи. Блэк пришел через четверть часа и решительно уселся в кресло. Таким серьезным Северус не видел его ни разу. Он выдохнул и начал: — Северус, то, что случилось во время нашей прошлой встречи, мы обсуждать не будем. Северус почувствовал, как ему стало легче дышать, а с плеч словно свалился многофунтовый камень. — Блэк... — Зови меня Сириус, что уж, — он немного помолчал и продолжил. — Любовниками нам с тобой не быть, так почему бы не попробовать просто дружить? Между прочим, я в этом очень хорош. — Точно! Достаточно вспомнить Люпина. А Блэк, оказывается, умеет краснеть. — С ним не все так просто... — он фыркнул. — Ну и язва же ты, Северус! — Какой есть, Сириус! — Вот видишь, совсем не трудно! — Так что ты хотел? — Я хотел бы продолжить поиски в библиотеке и гарантировать тебе, что на твой... внутренний мир я больше покушаться не буду. — Даже так? — Зуб даю! Эта детская клятва оказалась последней каплей. Северус рассмеялся, сначала хрипло и совсем невесело, а потом почти захлебываясь собственным смехом, и уже не мог остановиться. Сложившись почти пополам, он сполз с кресла и чуть ли не принялся кататься от хохота по полу. Объяснить, отчего вдруг стало так невероятно легко, он бы не смог. Главное, все живы, а эта ночь закончилась... — Агуаменти! Вода привела его чувство и немного взбодрила. — Спасибо, Сириус. Он пробормотал высушивающие чары и уселся в кресло. Почему-то ему не было стыдно за собственную истерику. Блэк с интересом на него поглядывал: — Давай тогда встретимся в субботу. И раз уж у нас чрезвычайное положение и никто не идет в Хогсмид, предлагаю засесть в библиотеке прямо с утра. Ты можешь отобрать те книги, которые покажутся тебе интересными, а я разрешу тебе их вынести, чтобы ты мог поработать у себя. — Блэк! Сириус! Значит, их все же возможно выносить? Но Блэк только коварно усмехнулся, предпочитая не отвечать. Они еще немного пообсуждали произошедшее и построили различные гипотезы. Если Сириус хотел быть любезным и предупредительным, остановить его не смогло бы и извержение вулкана. Наконец, он поднялся: — У тебя есть Бодрящее? — Обижаешь! Северус открыл шкафчик и вытащил большой фиал с Бодрящим зельем. Он разлил его в кофейные чашки и предложил: — На выбор. — Даже не знаю... все такое вкусное. Они шутливо стукнулись чашками и выпили горькое зелье. — Я пошел? — Иди. Блэк приоткрыл дверь и, выходя, обернулся и нашел взглядом Северуса: — До субботы, Северус? — До субботы, Сириус. Когда дверь открылась шире, Северус вздрогнул. На пороге стоял бледный Люциус, судорожно сжимающий свою знаменитую трость.
HelenRad: Блэк обошел Малфоя так, чтобы не задеть, и фыркнул с видом триумфатора, отчего Люциус до скрипа стиснул зубы. Неужели Блэк отымел лорда без должного пиетета? Ревность, казалось, умершая навсегда, обожгла с новой силой. Все-таки некоторые вещи лучше не видеть... — Мистер Малфой, по какому случаю я имею счастье вас видеть? Тяжелая дверь захлопнулась за спиной Люциуса, и он шагнул в комнату: — Мне стало известно, что в школе, где учится мой сын, происходят страшные вещи... профессор Снейп. — Об этом вам лучше поговорить с директором. — Прежде чем идти к директору, я бы хотел получить некоторые пояснения от декана его факультета. — Отлично. Я готов ответить на все ваши вопросы. — Хорошо. Тогда первый вопрос. И какая, к трахнутой мантикоре, Тайная комната?! Почему, дракклы вас всех задери, она открыта?! Северус потерял дар речи. Таких слов он мог ждать от импульсивного Блэка, но вот Люциус всегда был предельно корректен. Даже хамил он куртуазно. — Смею вас уверить, вашему наследнику ничего не угрожает… — Ах, не угрожает?! А вам-то, профессор Снейп, откуда это знать?! Вы, как я успел заметить, больше обеспокоены устройством своей личной жизни, нежели безопасностью студентов! Люциус почти себя не контролировал. Сам не свой от гнева, он выкрикивал нелепые обвинения, и казалось, что сейчас начнет крушить все вокруг. Северус невольно залюбовался бывшим любовником. Обжигающий взгляд, побелевшие губы, красные пятна неровного румянца, выбившаяся из элегантно подвязанных волос прядь. Получается, Люциус настолько ревнует Блэка, что готов потерять лицо? Вот и Блэк именно после их встречи в «Кабаньей голове» окончательно понял, что нельзя жить прошлым. Почему-то от этого стало невыносимо горько. Наверное, и Северус сможет когда-нибудь предложить Малфою дружбу, и ничего у него не дрогнет… Но, так или иначе, он не собирался устраивать безобразную склоку. — И это мне говорит человек, который встречается с любовником под обороткой в грязном кабаке, лишь бы сохранить безупречную репутацию? Так не терпелось, что примчался потрахаться в Хогсмид? — Не понимаю, о чем вы говорите… — Ах, ты не понимаешь? Я видел вас в «Кабаньей голове»… видел, как вы поднялись наверх… в комнате номер восемь чертовски скрипучая кровать… — Меня там не было… — Ах, не было?! И, стало быть, не ты писал Блэку записку, назначая встречу? Люциус переменился в лице, захлебнувшись воздухом. Он так и стоял, глупо приоткрыв рот и чуть шевеля губами, словно не мог вымолвить ни слова. Пользуясь преимуществом, Северус продолжил: — Я и без этой записки тебя узнал, не сильно ты и скрывался… тебя любой бы узнал, стоило получше приглядеться. — Тебя же там не было, — наконец выдохнул Малфой. — Зато ты был! И сейчас ты это подтвердил… У Люциуса дрожали руки. Он схватил с каминной полки колдографию и с размаху разбил ее о стену. После чего опустился в кресло и, сжимая подлокотники, бесцветным голосом начал: — Когда ты меня бросил, я думал, что переживу. Ведь было время, когда я вообще не мог представить себя в долгосрочных отношениях… с… ну, ты понял… в конце концов, у меня есть семья, есть дело, на которое я потратил столько сил и средств. Всего шаг отделяет меня от того, чего я когда-то лишился с подачи Дамблдора… так мне казалось. Северус замер. Таким откровенным он не видел Люциуса никогда. А у того словно прорвало плотину, и он торопился высказать все, боясь не успеть: — Мне казалось, что достаточно знать, что ты счастлив, чтобы спокойно тебя отпустить… Ни хе-ра! — Люциус стукнул ладонью по подлокотнику кресла. — Я не мог спать, представляя, что вы вытворяете с Блэком. Я пошел в клуб и заплатил… и у меня снова ничего не получилось. Чтобы хоть как-то испортить тебе вечера в компании любовника, я упросил Бель вынудить тебя тратить больше времени на детей… но все равно оставались ночи… несколько раз я пробирался в замок, пользуясь особыми полномочиями, и бродил по ночам, пытаясь отыскать вас… мне казалось, что если я сам увижу, то станет проще, и я смогу забыть… Ни хе-ра! Люциус ругался с каким-то особенным чувством. Словно, сняв маску, разрешил себе все. Северус боялся дышать. Никогда… никогда прежде Люциус не говорил ему такого и не признавался в подобном. Никогда он не был таким уязвимым и вместе с тем таким сильным… — И тогда я решил, что если ты увидишь, как легко Блэк соглашается на измену, то, может быть, задумаешься, а нужен ли он тебе, и тогда я… — Люциус тяжело выдохнул, проглотив последние слова. — Сложнее всего было заманить Блэка, но я знал, что его всегда можно втянуть в авантюру, и предложил ему поучаствовать в поисках некоего магического тайника. Обсудить детали мы договорились в «Кабаньей голове». Люциус склонил голову и говорил теперь очень тихо, словно признаваясь в чем-то постыдном. Но, по сути, так оно и было: — Чтобы ты своими глазами убедился в ненадежности Блэка, ты должен был узнать о встрече. И вот я встретил в замке Квиррелла… — Люциус закусил губу. — Империус и Обливейт… и я стал обладателем записки-приглашения, которую подбросил тебе ночью мой Добби. Мне казалось, что ты непременно должен быть в номере… я провоцировал Блэка и ждал, когда ты, наконец, выдашь себя и уйдешь, хлопнув дверью… напрасно ждал. Да и Блэка больше интересовал клад, чем я… так что тебе с ним, наверное, повезло. Мы с ним разошлись, когда я понял, что ты не пришел. Северус совершенно не был готов к признаниям. Он собирался защищаться и нападать, и теперь не знал, как вести себя. Получается, Люциус не хотел его бросать, но тогда… Северус окончательно запутался. А Люциус продолжал: — Нарцисса догадалась, что что-то не так. Когда я рассказал ей обо всем, она назвала меня идиотом и спросила, говорил ли я тебе когда-нибудь… но… черт! Это невозможно! Люциус вскочил, схватил свою трость и почти выбежал из комнаты. Он уже открыл дверь, собираясь уходить, но потом закрыл ее и медленно развернулся. Северус так и остался сидеть в кресле, безотрывно глядя на Люциуса. Тот выдохнул, несколько раз сжал кулаки, а потом, вскинув подбородок, тихо и четко сказал: — Я идиот, потому что никогда не говорил тебе, что я люблю тебя, Северус Снейп. Я идиот, потому что говорю тебе это, когда уже слишком поздно. Я идиот. Но я тебя люблю! Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась. Северус поднялся почти сразу. Как во сне он вышел в коридор. Люциуса уже там не было. Он был готов аппарировать следом, чтобы продолжить разговор, но быстрый Темпус показал, что через десять минут, которых явно не хватит для разговора, начнутся уроки. До вечера Северус пребывал в самом радужном настроении, несмотря на снующих тут и там авроров. Он честно ответил на все вопросы, касающиеся появления надписи, рассказал о своих предположениях по поводу проклятия и о том, как он нашел в коридоре тело Колина Криви. Затем, предупредив МакГонагалл, Северус вырвался на час в Малфой-менор. Однако обрадовавшаяся ему Нарцисса поспешила огорчить, сообщив, что Люц до понедельника уехал во Францию. Она ласково погладила Северуса по руке и сказала, что очень рада тому, что они с Люцем поговорили, и что Люц хоть и глупец, но вменяемый. Северус отказался от приглашения на ужин и, заверив, что с детьми все хорошо, вернулся в Хогвартс. До понедельника всего-то осталось три дня! *** В субботу, объяснив Минерве, что именно они собираются искать в фамильной библиотеке, Северус и Сириус ушли через директорский камин. Особняк на Гриммо встретил их торжественной тишиной. В библиотеке уже были зажжены свечи, и стремянка поставлена к той полке, где Северус закончил свои поиски в прошлый раз. Расторопный домовик предложил чай и ничуть не расстроился, когда они отказались. — Кричер знает, когда молодым магам следует пить чай… — Он все еще считает, будто мне шестнадцать, — Блэк весело улыбнулся. — Можешь начинать зарываться в книги. И Северус зарылся. Он бережно открывал старинные фолианты и, стараясь не чихнуть, смахивал пыль с пожелтевших форзацев, разбирая затейливые надписи предыдущих читателей. Время неслось незаметно. Появившийся внезапно домовик сбил с мысли. — Молодым магам пора пить чай. Прислушавшись к себе, Северус понял, что с удовольствием перекусит. Блэк, судя по всему, придерживался аналогичных взглядов. Они сидели рядом за небольшим журнальным столиком и в уютной тишине пили чай. На этот раз Блэк совершенно не доставал раздражающими тупыми вопросами, и Северус подумал, а не делал ли он раньше это специально? — Северус, а все же — что у вас с Малфоем? — Не твое дело! — Да брось ты! Вы хоть проорались? — Блэк! — Сириус. В таком деле очень важно вовремя выпустить пар. — Нашелся специалист… — Ну, специалист или нет, но ошибок я наделал достаточно… зато понял, что главное — не затягивать с их исправлением. Блэк хитро подмигнул. — Вот взять, к примеру, нас… Северус начал подниматься из кресла, собираясь прервать разговор, но Блэк быстро продолжил: — Да не дергайся ты так. Просто я понял одну простую вещь. Я опоздал на свой поезд почти на двадцать лет. Когда-то его еще можно было догнать, но я, дурак, помчался в другую сторону… а ведь за это время все изменилось. Не буду врать — ты был все эти годы моей навязчивой идеей, и мне казалось, что ты просто не понимаешь своего счастья… что если ты подпустишь меня достаточно близко, то хороший секс расставит все по местам. И что? Да не хрена он не расставляет, только запутывает все. Не знаю, как тебе, а мне не понравилось… Это как с гиппогрифом. В детстве я больше всего хотел полетать на таком. И все никак… то родители не давали, то времени не было, то Азкабан этот дурацкий… а потом я все же собрался, поехал во Францию, заплатил — и ни хрена не почувствовал. Радость получилась какая-то картонная. Вроде и мечта сбылась, но как-то не так… Сириус развалился в кресле и продолжил философствовать: — Мы же как мечтаем? Детально, смакуя каждую мелочь. И нам хочется, чтобы мечта сбывалась вот прямо до последней подробности. А когда не так, то ощущение, что чего-то недодали, и мечта меркнет… я же о тебе мечтал о таком… каким ты был в шестнадцать… чтобы ресницы трепетали… улыбка несмелая… счастье в глазах… Северусу стало не по себе. Он бы никогда не смог так откровенно говорить о чувствах за чашкой чая, а вот Блэк — легко. А тот не унимался: — И в этот момент я смог тебя отпустить! Даже не тебя, а того мальчишку, который мне жить не давал и которого я в тебе все разглядеть пытался. Я понял, что придумал тебя, и злился, что ты не соответствовал моим ожиданиям… а еще я понял, что мой мальчишка где-то меня ждет, а терять такого друга, как ты, просто глупо! Странная логика… странная, как и сам Блэк… Сириус. Но Северус понял, что тоже постоянно видел в нем шестнадцатилетнего. Отказываясь замечать, что время изменило не только декорации, но и поменяло актеров. Собственные чувства тоже стали понятнее, как и то, почему вдруг пропали боль и горечь, которые всегда для него были связаны с фамилией Блэк. А сам Блэк, как ни в чем не бывало, отставил чашку и вновь склонился над книгой. Он не требовал никакого ответа на свои слова, и за это Северус тоже был ему благодарен. Так они и сидели в уютной тишине, пока Сириус вдруг не заговорил. И если бы Северус знал его меньше, то не распознал бы паники в его голосе. — Послушай! Я нашел… признаки все совпадают… реакция организма тоже… но… Блэк подтолкнул к Северусу огромную книгу, и он, внутренне холодея, прочел: «…из многих чудищ и монстров, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней Василиска, также еще именуемого Король Змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок жизни его — многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несет путем диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…»* ________________________ * Прямая цитата из ГП и ТК
HelenRad: — Не может быть! Но Северус уже понимал, что Блэк разгадал загадку. Сходилось все: и срок жизни, и реакция акромантулов, и исчезновение крыс… да даже истребление птичника Хагрида приобретало смысл. Непонятно было одно — почему всё же жертвы выжили, а смертоносный змей не добил их и не использовал на ужин. — Но где тогда его логово? Вполне естественный ужас Блэка уже сменился охотничьим азартом. Он стянул с полки «Историю Хогвартса» и прикоснулся палочкой к одной из последних страниц. Книгу окутало легкое сияние, а страница начала увеличиваться в размерах, пока не превратилась в полноценную карту замка. Логичнее всего искать было в подземельях. Слизеринских. Все-таки, если это василиск самого Салазара, то где ему еще быть? И как он выбирается? От мыслей, что по ночам коридорами замка ползает многофутовый змей, стало нехорошо. Но что мешает ему передвигаться днем? Значит, его кто-то выпускает, а потом запирает вновь. Кто-то, владеющий парселтангом. Кто-то настолько безрассудный, что думает, будто ему по силам обуздать многовекового змея. И этот кто-то действует не один… Северус незаметно вытер о брюки вспотевшие ладони. Ему просто необходимо срочно вернуться в замок и кое с кем побеседовать. Серьезно побеседовать. — Сириус, все это, конечно, познавательно, но мне кажется, что пора поговорить с Минервой. — Ты или я? — Давай ты. Книга твоя, догадка тоже. — А ты? — А я проведу воспитательную беседу со студентами. — Ты их и так уже запугал. — Блэк, поверь мне, их еще пугать и пугать! Они вернулись в замок и там разделились — Сириус пошел к директрисе, а Северус отправился искать Гарри. В гостиной Гриффиндора того не оказалось, и Северус вспомнил, что сегодня студентам разрешен поход в Хогсмид под охраной авроров. На зачарованном списке у входа значилось, что Поттер, Малфой, Лавгуд и Лестранж покинули замок. Пробежавшись по знакомым фамилиям, Северус понял, что не видит в списке Грейнджер, а также то, что он не видел ее и в гостиной. Настырная девчонка могла быть только в библиотеке. На мгновение им овладела досада: почему бы ей не пойти гулять со всеми? Находиться в замке сейчас намного опаснее, чем посещать в полночь Запретный лес, но ведь девчонка об этом не знает! Северус, проклиная любителей знаний, отправился в библиотеку. Там царила абсолютная тишина и пустота. Северусу пришлось несколько раз ударить молоточком по стойке для посетителей, прежде чем откуда-то появилась мадам Пинс, кутающаяся в бесконечные шали. — Чем могу помочь? Во взгляде этой карги читалось ожидание того, что Северус ответит, что помочь ему уже не в силах ничто. — Я ищу студентку. Мисс Грейнджер. — Она уже ушла. — Когда? Северус замер в ожидании ответа. — Больше двух часов назад. А вот это уже не просто плохо — отвратительно. Все еще надеясь на то, что девчонка просто решила поспать, пока никого нет, он поспешил в Гриффиндорскую башню. Однако ни в гостиной, ни в спальне Грейнджер не оказалось. Проклятье! Что за тяга такая у этих детей искать приключений на свои… гм… головы. От предчувствия близкой беды сдавливало грудь. Ну и где эти авроры, когда они так нужны? Служители порядка обнаружились за поворотом коридора. Молодые парни расположились в нише у окна и травили анекдоты. Ах, ты ж! — Что здесь происходит? — Плановая проверка здания! — отрапортовал старший группы, а потом заметил, кто перед ним, и его тон сразу же изменился: — А кто вы такой и что здесь делаете? — Профессор Снейп к вашим услугам. — Мы не нуждаемся в ваших услугах, сэр, — заносчиво отчеканил мальчишка. — Мы выполняем ответственное задание, и попрошу вас не мешать… во избежание… А щенок уже почувствовал вкус власти и научился подавать голос. Что ж… надо будет поговорить с Минервой, чтобы заменили этих болванов. Да, наверное, она и сама это поймет, когда узнает про василиска. Пусть пока эти клоуны разгоняют по коридорам приведений: все пресмыкающиеся не любят шума и предпочитают действовать скрытно. А вот одинокая девочка, задумчиво бредущая по пустому коридору, вполне может заинтересовать гада. Северус сжал зубы, чтобы не застонать. Вот где ее искать? Искренне надеясь, что ничего непоправимого не произошло, он холодно кивнул патрульным и, развернувшись, пошел в противоположную сторону. Завернув за угол, он услышал: — Высокомерный ублюдок! Обругав их про себя имбецильными недоумками, Северус прошел через холл мимо Большого зала и решительно направился к лестнице вниз. Грейнджер вполне могла посетить идея самостоятельно позаниматься в его лаборатории. Она уже несколько раз с его разрешения работала там над своим проектом. А вот Северус, к своему стыду, даже не поинтересовался, что же она там варит, решив, что такая правильная студентка точно не займется ничем незаконным. Люциус прав — личные переживания заставили его забыть о прямых обязанностях. В лаборатории Грейнджер не оказалось, зато, заглянув в котел с ее проектом, Северус обнаружил почти настоявшееся оборотное зелье и нехорошо вспомнил пропавшую шкурку бумсланга. Однако зелье было сварено почти идеально. Ведомый праведным гневом, он решил во что бы то ни стало найти девчонку и, как следует ее отругав, направить эту энергию в мирное русло. А он еще раздумывал, привлекать ли ее к факультативу… однозначно привлекать! Найти бы только. Маленькая фигурка на серых камнях коридора просто не могла быть Грейнджер. Слишком маленькая… слишком неподвижная… слишком… Северус опустился рядом с ней на колени и осторожно заглянул в лицо. Чудес не бывает. Она… Северус проверил пульс, дыхание, реакцию зрачка, затем, взяв себя в руки, провел полную диагностику. Жива! Ее постигла участь Криви, но она жива! Теперь Северус мог рассуждать более здраво и искать следы. Он осматривал пыльные серые камни и все никак не мог понять. Как? Почему смертоносный взгляд в очередной раз дал осечку? Следов не было… Северус вернулся к беспомощно лежащей Грейнджер и еще раз внимательно осмотрел тело. В ее сжатых в кулаки руках что-то было. Он безуспешно попытался разжать пальцы, но не смог, и, подсветив себе Люмосом, понял, что в одной ее руке зажато зеркало. Да! Вот и ответ на его вопрос! Она встретила смертоносный взгляд лишь в отражении. И ведь Криви, получается, увидел его через объектив колдокамеры… а кошка? Северус вспомнил мокрую миссис Норрис. А кошка, скорее всего, поймала взгляд в отражении, в луже! Все сходится! Северус отправил МакГонагалл и Блэку патронуса с сообщением, отнес Грейнджер в Больничное крыло, в очередной раз напугав Помфри, и приготовился ждать, когда вдруг заметил, что во второй руке пострадавшей зажат какой-то листок. Пользуясь тем, что Помфри отвернулась к полке с зельями, он осторожно вытащил записку и отошел к окну, чтобы без помех ее прочитать. Это оказался вырванный лист книги со статьей о василиске, и Северус мысленно поаплодировал догадливой девчонке. Приглядевшись, он заметил на листке слово, явно нацарапанное в спешке. «Трубы». Да! Вот оно — недостающее звено логической цепочки. Огромная змея передвигается по трубам. Ай да девчонка! И вот тут-то Северус совершенно отчетливо понял, какой же он идиот. Тот самый туалет на втором этаже… это не может быть простым совпадением! Там вполне может быть вход в Тайную комнату. Драко провел его, как малолетку, уведя от… версию надо было срочно проверить! Стянув со стола Помфри маленькое зеркальце и пообещав, что скоро вернется, Северус бегом бросился на второй этаж. Только бы успеть! Теперь он уже почти был уверен, что это дело рук мальчишек, а значит, они в смертельной опасности. Причем, если об их роли в этом деле станет известно, то им, как минимум, сломают палочки. Как когда-то Хагриду. Малолетние идиоты! Наверняка ведь думали, как круто иметь такого фамильяра… Он сам потом объяснит им, что хорошо, а что плохо, а сейчас их надо оттуда вытащить и желательно с минимальными потерями… и чтобы эта информация не дошла до Министерства… Северус дернул ручку женского туалета и внутренне сжался, ожидая услышать визг. Тишина… мертвая тишина, которую нарушал только мерный стук капель воды и прохудившейся трубы. В центре комнаты зияло огромное отверстие, уводящее куда-то вниз, под замок. Судя по его размерам, там могла пролезть поистине гигантская змея… — Ты что здесь делаешь? Разве не знаешь, что туалет женский? Привидение… то самое, из-за которого никто сюда не ходит. А он-то думал, что привидение просто обязано быть мужского пола, чтобы этот туалет стал непосещаемым. С интересом Северус разглядывал девочку с двумя жидкими хвостиками и в огромных очках. Факультетский герб на ее ученической мантии было не разобрать. — Я профессор зельеварения Северус Снейп, а кто вы? — Миртл. Мисс Миртл, сэр. Твою ж мать! Ну почему он не мог зайти сюда раньше и познакомиться с привидением девочки, первой жертвы василиска?! Самонадеянный идиот. Озабоченный своими проблемами самонадеянный идиот! — Мисс Миртл, а как вы умерли? — О-о-о! Это был кошмар! — заговорила она, смакуя каждое слово. — Я умерла прямо здесь, вот в этой кабинке. Как сейчас помню, спряталась я сюда, потому что Оливия Хорнби смеялась над моими очками. Обидно дразнила. Я заперлась на задвижку и стала плакать. Потом услышала, что в туалет вошли и стали говорить. Я не поняла что, наверное, на другом языке. Один из говоривших был мальчик. Я, естественно, отперла дверь и сказала ему, чтобы он шел в свой туалет. Тут-то это и произошло, — Миртл надулась от важности, лицо ее просияло. — Я умерла. — Но как? — Сама не знаю, — Миртл сбавила торжественный тон. — Помню только два огромных-преогромных желтых глаза.* Неужели за все эти годы никто не догадался поговорить с привидением? — Кто-нибудь спрашивал о вашей смерти? — Никто… — губы Миртл задрожали, — совсем никому нет до меня дела. Северус прикусил язык, чтобы не выругаться. — Ты знаешь, что это такое? — он показал на дыру в полу между раковин. — Вход в Тайную комнату, — ее голос понизился до трагического шепота, — они ее открыли и выпустили огромную змею. — Кто они? — Студенты, разумеется. — А разве у этой змеи нет тех огромных желтых глаз? — Не видела… — Миртл задумалась, — мне кажется, что змея закрывает глаза. Вот и последнее звено. Мальчишки попросили василиска зажмуриться, и после того, как тот выполнил их просьбу, решили, что он не опаснее котенка. Идиоты! Какие они все идиоты! Северус заглянул в темноту отверстия. Ему показалось, что вниз ведет желоб, и тут же он заметил привязанную к раковине веревку. Мальчишки точно внизу! Сколько они еще там пробудут? Можно было, конечно, подождать, пока они вернутся, но время поджимало. Он сам поднял тревогу… черт! Обнадеживало только то, что Гарри заставлял своего ручного василиска жмуриться, а на всякий случай у Северуса есть зеркало. Он сел на пол и свесил ноги в пустоту. — Профессор, что вы собираетесь делать? — поинтересовалась Миртл светским тоном. — Ловить с поличным. — Тогда вам будет удобнее оставить мантию здесь и просто скатиться вниз. — Скатиться? — Ага… там горка! И Северус, думая о том, какого черта он делает, отбросил мантию в сторону и оттолкнулся от пола. ________________ * Прямая цитата из ГП и ТК
HelenRad: Этой дорогой явно пользовались. В конце «горки» Северуса ждала довольно мягкая подушка. Приглядевшись, он с содроганием понял, что это сложены сброшенные змеиные шкуры. Северус взял себя в руки и прикинул примерную стоимость этого богатства. Выходило впечатляюще… а ведь можно еще уговорить змея поделиться ядом… зубы он меняет опять же… клыки иногда обламывает… как-то же вынудили его зажмуриться? Северус отругал себя за неподобающие мысли и, стараясь ступать как можно тише, пошел по темному проходу, устланному костьми довольно крупных крыс и еще каких-то неопознанных животных. Такому количеству скелетов оставалось только подивиться, учитывая способ питания змей, но Северус сделал скидку на убивающий взгляд и многие века заточения василиска. Система канализации замка (если это была именно она) потрясала — трубы огромных диаметров расходились магистралями и были очень чистыми и сухими. Может, это и не трубы вовсе, а подземные ходы? Не поленился же Салазар-мать-его-Слизерин построить под замком комнату для своего фамильяра, так почему бы ему не расщедриться и на маршруты прогулок для любимца? Коридоры — Северус не мог назвать эти ходы трубами — освещались колдовским светом, и их пол был выстлан многовековой пылью и грязью, на которой отчетливо просматривались отпечатки ботинок детского размера. По этому-то следу Северус и шел, пока не оказался в круглой камере с множеством расходящихся ходов, один из которых был полуприкрыт круглой чугунной дверью, украшенной многочисленными барельефами змей. Северус поднес зеркальце к щели между дверью и стеной и от ужаса едва не окаменел. Это и была знаменитая Тайная комната — огромное помещение с великолепными каменными колоннами и статуей Основателя в центре. И змеи, змеи, змеи кругом. Невероятный размеров василиск поднял голову на один уровень с головами подростков. Его раздвоенный язык беспрестанно мелькал в воздухе, а глаза были словно затянуты пленкой. Трое мальчишек стояли перед ним так близко, что если бы ему в голову пришла мысль перекусить, то спастись у них не было бы ни одного шанса. Гарри что-то шипел, время от времени шепотом переводя друзьям свой диалог. — Что-что он сказал? — все-таки любопытство и безбашенность Том унаследовал от Блэков — Северус бы никогда не решился перебивать огромного змея. — Что козу не хочет. — А где мы ему овцу найдем? Гарри вновь что-то зашипел. Северус разозлился. Пока они все там от тревоги места себе не находят, эти засранцы обсуждают вкусовые предпочтения василиска. С этим балаганом пора было покончить. Северус решил обозначить свое присутствие и заставить мальчишек покинуть Тайную комнату, чугунная дверь которой надежно изолировала бы его обитателя от остальных жителей замка. Он покашлял. Змей зашипел. Мальчишки оглянулись, и Гарри восторженно воскликнул: — Дядя Сев, я знал, что ты непременно нас выследишь! — Что ты еще знал? Северус старался говорить ласково, чтобы не нервировать змеюку. Мальчишки зашептали: — А я говорил, что не одобрит… — Надо было сказать… Северус не собирался вступать в дискуссии, ему требовалось только одно — чтобы дети вышли из Тайной комнаты, а змей — нет. — Выходите в коридор, и чтобы фамильяр остался там, где ему положено. Однако паршивцы заподозрили неладное и решили поторговаться: — А что нам за это будет? — А сами-то как думаете? — Предыдущие несчастные случаи можно связать с Тибальтом, но не с нами, — сообщил хорошо подкованный юридически Том. — С кем? С кем?! — Мы назвали его Тибальт, крестный, нам показалось… — Драко, как обычно, решил увести разговор в сторону от опасной темы и на всякий случай напомнить о родстве. — То есть открытие Тайной комнаты вы криминалом не считаете? — Мы нашли исторический раритет… — Вы нашли приключения на свои задницы, и если немедленно не выйдете, то помимо приключений вы познакомите их с розгами мистера Филча! — Северус начинал терять терпение. — А что ты сделаешь с Тибальтом? — Закрою там, где он провел последние сотни лет. — А нам можно будет… — Немедленно выходите! Мальчишки тяжело завздыхали, а Гарри что-то зашипел, и Северус очень надеялся, что это были слова прощания. Василиск закачал головой и взметнулся вверх. На мгновение показалось, что сейчас он обрушится на беззащитных мальчишек, и Северус ничего не успеет сделать. Но змей одним молниеносным движением оказался возле статуи, а мальчишкам ничего не оставалось делать, как только послушно пойти к выходу. Северус представлял грандиозный скандал, который он им устроит, эти паршивцы до конца года не вылезут из его лаборатории, где не только отмоют до блеска все котлы и реторты с пробирками, но и ежедневно будут натирать черные полы, на которых, вопреки его прогнозам, хорошо была заметна любая грязь. А по выходным они будут работать на природе… у Хагрида… и Северус попросит того рассказать, при каких обстоятельствах была сломана его волшебная палочка. Мальчишки вылезали в круглый проем, всем своим видом изображая вину и глубокое раскаяние. Теперь осталось только закрыть дверь и… Наверное, он слишком сильно хлопнул этой тяжеленной чугунякой. От удара об окованную сталью каменную стену дверь приоткрылась, и Северус в зеркальном отражении поймал взгляд тех самых огромных-преогромных желтых глаз. *** Это было странно. Боли не было, а все чувства словно притупились. Он не мог понять, стоит он или лежит, где верх, а где низ, и вообще, что происходит. Голоса доносились до него, как из густого тумана, но слышать он мог. И даже мог понять, кто говорит. Черт! Получается, что сейчас он ничем не отличается от окаменевших тушек студентов, и что теперь наделают эти малолетние деятели — одному Мерлину известно. Северус старательно прислушался. Дети оправдывались, а на них орал Блэк. Ну, хоть что-то… Блэк, не стесняясь в выражениях, приказал им немедленно отправляться в класс Трансфигурации и ждать его. Значит, и он не хочет доносить эту историю до Министерства… отлично. Мальчишки, судя по всему, ушли, а вот Блэк довольно громко сопел. Наверное, нес его на руках. Северус представил себе эту эпическую картину и рассмеялся бы, если б смог. А прислушавшись к его бормотанию, горько пожалел о своем состоянии. — Ну и тяжелый ты, Снейп… как бабуин… я был недавно в музее естественных наук… не спрашивай, что я там делал… — Блэк почти задыхался, — так вот, там стоит один такой… размером с небольшую собаку, а весит сто пятьдесят пять фунтов… вот и ты… худой, а тяжелый… Мог бы и левитировать, подумаешь… Хлопнула дверь, и раздался ожидаемый вскрик ужаса Помфри. Колдомедик она или кто? Расслабилась тут в замке… Блэк распорядился вызвать МакГонагалл, и Северуса окутала дурацкая тишина. Плотная, как вата. Теперь ему стало страшно. А вдруг, если он какое-то время пролежит в тишине, то перестанет слышать, и тогда… следующая мысль напугала его еще больше. А кто будет варить зелье из мандрагор? Основу он, конечно, приготовил, но оставалось самое сложное… Чем больше Северус думал, тем незавиднее ему виделась собственная участь. Если зелье не сварят или, не дай Мерлин, сварят неправильно, то он может навсегда остаться в таком подвешенном положении. Ни живой, ни мертвый… жуть! Подошедшая МакГонагалл возжелала узнать подробности, и от ее вопросов у Северуса встали дыбом волосы, которых он не ощущал. — Сириус, я верю тебе и Северусу, но посуди сам — именно он каждый раз оказывался причастным. Нашел надпись, потом Криви, потом Грейнджер, и наконец сам обнаружился рядом с закрытой дверью в логово василиска. Согласись, у Аврората должны возникнуть вопросы. — Но, Минерва, ты же знаешь… — Покрываете мальчишек? — Мы виноваты — не научили… не предупредили… не обнаружили… — Сириус, это зашло слишком далеко. — Минерва, это уже случилось. Где искать Северуса, мне сказала Луна, она же и рассказала, что они думали… — Они думали! Если бы они думали! — Минерва, но ведь все остались живы… — Неужели? Что-то я вижу только тела на кроватях в больничной палате… причем разной степени окоченения. Ты не думал, что оживляющее зелье просто некому варить? — Твою мать… — Не ругайся! Так вот, вы весело поиграли в детективов, а в итоге — три безжизненных тела и под угрозой репутация лучшей магической школы. Есть предложения? — Минерва, ты как хочешь, а я вызываю Малфоя… — Но он… — У него есть влияние в обществе… у него есть отличная лаборатория со специалистами… это его дети… он не даст утопить ни их, ни школу. — Но авроры… расследование… в таких случаях Альбус жертвовал малым, чтобы спасти большое… — Помню-помню… ради общего блага он чуть было не убил ребенка. Я не позволю сделать крайним Снейпа. — Сириус, пойми меня… ему сейчас все равно, а у меня целая школа детей. Справедливое расследование приведет четырех из них к изгнанию из магического сообщества. — Минерва, нет! Мне не все равно! Малфою не все равно! А о детях ты подумала? Им же с этим жить… После долгого молчания МакГонагалл заговорила. Очень тихо. И голос ее немного дрожал: — Ты прав, Сириус, совсем я от страха голову потеряла… пойдем ко мне в кабинет, решим, что говорить будем. И они, наверное, ушли потому что стихли все звуки. Северус бы сейчас все отдал за одну муху. Наглую жужжащую муху, которая бы привязывала его к реальности, не позволяя забыться. За себя он не боялся. А вот то, что детей решили не сдавать — радовало. Они получили хороший урок и теперь вряд ли попадут в серьезную переделку. Мысли путались и наползали одна на другую. Северус торопился думать, с замиранием ожидая момента, когда он перестанет слышать окружающие звуки и забудется… неизвестно насколько. — Дядя Сев… Северус… ты меня слышишь? Не узнать голос Гарри было невозможно. Вот ведь поганец, опять по ночам бродит! Прошло слишком много времени — по подсчетам Северуса ночь должна быть в разгаре. — Дядя Сев, мы все исправим, только не умирай. Драко сказал, что знает, откуда ты брал рецепт оживляющего зелья… Надо же, какая осведомленность и наблюдательность! — Он специально отпросился на воскресенье домой, чтобы найти ту книгу… Если бы мог, то Северус бы строго-настрого запретил заходить паршивцам в свою лабораторию в меноре… — Мы знаем, что тебе бы не понравилось, но мы же только для того, чтобы тебя спасти… — Гарри довольно громко всхлипнул. Плачет он, что ли? — Ты только не умирай… мы сварим зелье, и ты снова будешь с нами… Только не это! Сбывался самый страшный его кошмар, когда ему придется попробовать плоды творчества этих юных дарований. Только не это! И ведь он даже лишен права голоса… ему же сейчас можно влить все что угодно… совершенно беззащитному… — Дядя Сев, мы любим тебя… очень… пожалуйста, живи… мы сделаем все-все-все… Трогательно, конечно, но как же страшно! Больше всего на свете Северус хотел закричать: «Не надо все-все-все!», но, к сожалению, это было выше его сил.
HelenRad: Северус жил теперь от визита к визиту, если, конечно, можно считать жизнью это странное недосуществование. Он не мог сказать, спит он или бодрствует, лежит или стоит, хотя знал, что его точно положили и почему-то в отдельную комнату, если он правильно понял распоряжения Минервы. Историю решили замять, скрыв от всех информацию и о Тайной комнате, и о василиске, и о Грейнджер, и о нем. Лучшего выхода не было, и если бы не малолетние зельевары, то Северусу вполне можно было спокойно ждать своей участи. Люциус точно найдет мастера зелий приемлемой квалификации, и все будет хорошо. Северуса тревожило только то, что будет с его факультетом без должного руководства, да и как потом нагонять школьную программу по зельеварению. Однако следующий визит поставил все на свои места. Северус уже начал думать, что о нем забыли, когда услышал неуверенное: — Север… Люциус. Пришел… на душе стало невероятно тепло и хорошо. Северус боялся надеяться на такую удачу. Люциус вполне мог проявить участие в его судьбе, но вот так приходить и разговаривать с безжизненным телом… Северус полагал, что он на такое не способен. — Север, Север… во что ты опять вляпался? Он вляпался? Да как… — Лежишь теперь тут… серьезный… а мандрагорам еще месяц зреть! Я МакГрегору поручил сварить зелье. Он точно не проболтается… Ну, Люциус — удружил! Выбрать из всех мастеров зелий не самого талантливого, но зато немого, такое мог придумать только он. Северус вспомнил, как пытался того научить варить аконитовое зелье и каким крахом это закончилось… хорошо, Люпин незлоблив. А Люциус продолжал: — И как ты только это все выдерживал? Я имею в виду уроки и твое деканство. Эти дети же совершенно невыносимы! Но зато я понял, как тебе удается одновременно кривить губы и поднимать бровь… Что? Это он сейчас о чем? Не может… — И можешь ругаться сколько угодно, но я купил тебе дюжину шейных платков. Я их, конечно, не ношу, чтобы не вызывать подозрений, зато у себя в комнатах… ну, в бывших твоих комнатах… Он что?.. да… — Я там у тебя кое-что переделал. Ковер добавил, кресло поменял и еще по мелочи… Северус представил эти мелочи и мысленно содрогнулся. Наверняка повесил над кроватью полог! Что за глупость лишать себя воздуха? — А еще я научился ходить, как ты. Ну, знаешь, чтобы мантия парусила. Вот все бы ничего, если бы не уроки… Он же несерьезно? — Но я нашел выход. Теорию выучить не составило труда — у тебя отличные поурочные планы… Мерлин! Эти отписки для МакГонагалл — хорошие планы? Да там же половины нет! — … а вот с практикой беда. Мне постоянно кажется, что они что-то взорвут. Там есть такой Лонгботтом. Я его просто боюсь! Когда он подходит к котлу, я незаметно убавляю у него огонь… и вообще, постоянно приходится стоять рядом. Но я подумал поставить его в пару с Финниганом. Черт! Только не это! Северусу уже было жалко свою устроенную лабораторию. Этих двоих следовало держать в противоположных углах и еще установить между ними щитовые чары… на всякий случай… а Люциус продолжал болтать: — Оборотное с твоим волосом — редкая гадость. Откуда в тебе столько горечи? Но знаешь, есть еще легкая мятная нотка и что-то цитрусовое. Люц! Зараза! Он еще и о его вкусе взялся порассуждать… дегустатор хренов! — Мне, наверное, со временем даже понравится… напоминает абсент… отдаленно… Надо ли говорить, что абсент Северус терпеть не мог? А Люциус уже начал прощаться: — Я, пожалуй, пойду. А то стоит куда-то отойти — и уже потеряли… и в дверь постоянно стучат… поесть не дают! Что ж, эту жалобу Северус понять мог… Люциус ушел, и стало совсем пусто. Это, наверное, и был гениальный план МакГонагалл-Блэка — не привлекать внимания к его отсутствию. Удивительно, что Люциус бросил все свои дела и согласился участвовать. Хотя… Северус сделал бы для него тоже самое. Сколько прошло времени, он не знал. Из вязкого забытья вывел хриплый голос Блэка: — Снейп! Как же ты меня напугал. Лежишь тут… как живой… Гарри не видел? А-а… ну да… сбежал опять, поганец! Они, оказывается, знаешь, как сбегали? Северус старался не упустить ни слова. Действительно, как эти паршивцы умудрялись уходить из закрытых спален, после того, как их присутствие было проверено? — Все просто, как вишневый пудинг! Луна нашла способ изготовления голема… представляешь? Нет… Равенкло — это диагноз, у них мозги иначе заточены… и вся эта банда оставляла в кроватях имитации, надо сказать, довольно качественные, и уходила из гостиных еще до времени проверки! Мне! Мне такое в голову не приходило… Изящное решение! Чисто женское… все-таки недооценивал он Луну! Хорошо еще, Грейнджер не вошла в их теплую компанию… — А сейчас Гарри опять сбежал! У меня из-под носа. Мне показалось, что он спешит к тебе… ладно, буду искать! Удачной мне охоты. Зацокали, удаляясь, когти, и Северус понял, что охотиться Блэк решил в анимагической форме. М-да… знал бы, что они на такое способны! И ведь давно известно, что бояться надо притихших детей. Нет! Ничто не насторожило… хорошо себя ведут… ага! Какие все-таки они идиоты! — Дядя Сев… Северус… ты меня слышишь? Ага! И видит, и скажет… балбес! Однако то, что Гарри, чтобы навестить его, удрал от Блэка, было приятно. — Мы основу уже сварили… осталось дождаться, пока мандрагоры созреют. Это я на всякий случай говорю, вдруг ты волнуешься и думаешь, что мы затягиваем… Северус был готов и подождать. Уж лучше старый добрый МакГрегор, чем непредсказуемые недоучки. И ведь не вмешаться! — Драко тебе привет передает. На него отец вообще какие-то хитрые чары слежки набросил, мы, сколько ни бились, не смогли снять. А просто так к тебе не пускают. Никого… Том и Луна тоже хотели… ты потерпи еще немножко, ладно? Мы к Тибальту ходить перестали и больше не хотим его в Запретный лес переселять. Сириус объяснил, что его там сразу убьют… а еще мы поклялись, что никому ни о чем не скажем… ну, кроме участников… мы вообще не хотели, чтобы так получилось… Тибальт же всегда глаза закрывал, и вообще он смирный. Ну да. Смирный василиск! Рассказать кому — засмеют! — … а Колин его вспышкой камеры ослепил, вот и получилось… поэтому мы и хотели его из замка… когда все ушли, чтобы наверняка… а там Гермиона… кто же знал, что она осталась? А Карту у нас Луна забрала… ну, после Колина… она на нас так злилась… ой! Гарри едва слышно пискнул и затих. Что-то случилось? Его кто-то спугнул? Северус уже начал волноваться, когда услышал знакомый голос: — Север… Люциус… пришел… Северус вдруг подумал, что не слышал, как уходил Гарри, и понял, что тот, заметив Люциуса, просто спрятался. Вот черт! — Север, Север… не могу без тебя уснуть, хоть сдохни! Постель тобой пахнет, вокруг твои вещи, а ты здесь… Можно я с тобой полежу? Давай, я себе буду думать, что ты не отказал? И что все, как раньше, и мы никогда не ссорились. Ох, Север, я не могу тебя потерять. Северус услышал хриплое дыхание и понял, что Люциус забрался к нему на кровать. Оставалось только надеяться, что он не страдал сомнофилией, иначе это будет слишком сильным потрясением для Гарри. — Я тебя просто обниму… черт, какой же ты холодный. Ты знаешь, а я ведь трансфигурировал твою подушку в тебя… я идиот, я знаю… и получилось плохо… но ты даже не представляешь, как я скучаю. Знал бы ты… лежишь тут, как спящая красавица. Белоснежка чертова. А если я тебя поцелую? Послышался звук разбитого стекла, скрип пружин, какой-то стук, а затем хриплый голос Люциуса настороженно спросил: — Гарри? Ты? Черт! Ну и как теперь будет выкручиваться Люциус? Северус пожалел, что не может этого видеть. — Мистер Малфой? — Люциус, мы же договаривались… — Хорошо, Люциус. Я пошел… считайте, что я ничего не видел, хотите — могу поклясться… И что теперь будет делать Люц? Возьмет клятву? Или… — Гарри, постой. Я задолжал тебе объяснение. — Можешь не объяснять, я все понимаю. — Нет, Гарри, этого ты точно не понимаешь. — Считаешь меня ребенком? — Если честно, то да. Но ты наш ребенок, поэтому имеешь право знать. — Знать что? Заскрипели пружины кровати, после чего последовало несколько гулких хлопков, видимо Люциус сел и жестом позвал присесть Гарри. Уже интересно. И что же он намерен рассказать? — Садись. Я, в общем-то, все равно планировал этот разговор, но надеялся, что ты будешь постарше. Я боялся… — Боялся? Чего? — Не каждый взрослый разберется в непростых отношениях между членами нашей семьи. — Но ты же не собираешься… — Бросать Нарциссу? Или Северуса? — Ты должен выбрать? — Я уже выбрал. Много лет назад… — Тогда почему? — Ты не дослушал. Много лет назад я выбрал Северуса. — Но… — Ты прав. Это не просто. Стараться соблюсти приличия и светские условности. Мучиться от ревности каждый раз, когда к нему подходит смазливенький лаборант, и ничего не делать. С ненавистью сжигать «Пророк», в очередной раз ехидно комментирующий его отношения с Филом… Сердце Северуса сжалось. Он никогда не задумывался о том, что Люциусу может что-то не нравится в их «не афишируемых отношениях». — А Фил? — Не более чем удобное прикрытие… — А ты знаешь, что он Нарциссу любит? — Знаю. А ты откуда? — Видел, как они переглядываются, когда происходит что-то необычное… он сразу же ищет ее взглядом… Кто бы мог подумать, что эти дети… — Эх, Гарри… никогда бы не подумал, что ты такой внимательный… — Мы тогда еще с Драко поспорили. Он говорил, что у вас образцовый брак… — Скорее показательный. — И ты не ревнуешь? — Я его ревную. Ко всем… — Понятно… — И что, больше никаких вопросов? В палате стало очень тихо. Северус слышал только легкое дыхание Люциуса и сопенье Гарри. — Есть вопросы. — Спрашивай все что угодно. — А когда ты понял, что тебе ма… мужчины нравятся? — Очень давно. — И ты все равно женился? — Да. Мой отец был категоричен. Я должен был продолжить Род. — Значит, любой наследник должен? — Нет, Гарри, если ты вдруг поймешь, что тебе нравятся мужчины, мы найдем достойный выход из этой ситуации. — А почему ты тогда для себя не нашел? Хороший вопрос. Ну же, Люци, почему? — Я считал, что у нас все хорошо, что никаких проблем нет и быть не может, что Северуса все устраивает… — А оказалось? — Эх, Гарри… оказалось, что не все так просто... — И поэтому ты его сейчас заменяешь на посту профессора? — И поэтому тоже. А еще потому, что понял — за любовь стоит бороться… — А Драко ты будешь заставлять жениться? — Об этом рано еще говорить. — Значит, он будет должен… — Нет, Гарри, если у него возникнут те же сложности, что и у меня, то принуждать к чему-то я его точно не буду. Ничего хорошего из этого выйти не сможет. — Как и у тебя? — Да. Как и у меня. Больше не будешь по ночам бродить? — А можно я буду тогда днем к Северусу приходить? Мы все будем? Мне кажется, что он все слышит и понимает, просто сказать не может… Второй раз за вечер Северус поразился прозорливости Гарри. — Я подумаю, что для вас сделать. — Спасибо, Люциус! Я пойду? — Иди. Спокойной ночи. Снова звук удаляющихся шагов, скрип кровати и близкий шепот Люциуса: — Как-то так, Север… как-то так…
HelenRad: И потянулись дни и ночи ожидания. Северусу точно не стоило жаловаться на отсутствие внимания. Люциус старался не пропускать не одной ночи, объясняя это тем, что с Северусом ему лучше спится. Только вот спал он мало, больше разговаривал. Северус часто думал, почему так — не может же быть, чтобы самоуверенный Люциус стеснялся? Или может? А Люциус рассказывал ему о своем детстве, о том, что больше всего на свете боялся вызвать недовольство отца и уж точно никогда не пытался нарушить его волю. А днем приходили дети. Иногда по очереди — и почему-то каждый раз тихо просили прощения, иногда все вместе — тогда они галдели, наперебой рассказывая школьные новости, и, вероятно, считали, что Северусу точно интересно, сколько раз непонятно кто из близнецов Уизли целовался с Анджелиной Джонсон, и что им на это сказала МакГонагалл. А еще они полагали своим долгом сообщать, сколько осталось времени до созревания мандрагор. На Северуса эта информация навевала тоску, и поделать с собой он ничего не мог, потому как подозревал, что шустрые детки непременно обскачут именитого МакГрегора на ниве зельеварения. Вот только с результатом их деятельности знакомиться не хотелось совершенно. Но кто бы его стал спрашивать? Блэк тоже заходил довольно часто, но, похоже, испытывал при виде бездыханного Северуса неловкость. Он всегда бодренько интересовался: «Лежишь?» и тотчас же продолжал: «Ну, лежи, лежи!» Блэк обычно искал у Северуса детей и очень радовался, когда их находил. Тогда он присоединялся к их рассказу и уже через пару-тройку минут все они дружно ржали. В неформальной обстановке Блэк быстро забывал, что является строгим профессором, а окружают его собственные студенты. Северус, конечно, и сам дома позволял себе много лишнего, но здесь все же была школа. Блэк бы еще перекинулся в собаку и с ними побегал! Выгоняла расшумевшихся детей и несерьезного Блэка обычно Помфри. Она так долго сокрушалась по поводу шума, что Северус уже начал подозревать какие-то личные мотивы. Спит она днем, что ли? Но ее приход был желанен — Помфри обычно не уходила, пока не проведет полную диагностику, а эти манипуляции оказались неожиданно приятными. Нет, Северус не начинал себя чувствовать более живым, просто он остро ощущал чужую магию, которая приносила ему огромное облегчение. И все-таки мандрагоры созрели неожиданно. Сначала Северусу сообщил эту новость Блэк, в своей обычной манере: «Хоть ты меня и не слышишь…», потом пришел Гарри и заверил, что все идет по плану, заставив содрогнуться, а уже ночью Люциус подробно пересказал свой разговор с МакГрегором, и что он лично проследил за качеством переданных тому растений. Как будто Люциус в этом разбирался! Но Северусу оставалось только злиться от собственного бессилия и невозможности повлиять на ход процесса. Когда Люциус не пришел в обычное время, Северус насторожился. Неужели началось? Точно! Руководил бандой Гарри: — У нас мало времени, Люциус может в любой момент бросить патрулирование. — Точно, все-таки он не такой ответственный, как наш декан, — голос Драко был приглушен, но вполне узнаваем. — Предлагаю собрать всех в этой комнате и влить зелье всем сразу… Все-таки Том был по своей сути бесшабашным Блэком! Северус уже смирился с собственной участью, но подвергать риску учеников он категорически не желал. Как будто к его мнению кто-то собирался прислушиваться! — Ага! Драко, тащи сюда Криви, я принесу Гермиону, а Том — кошку. — А что это «Том кошку»? Может, я Грейнджер хочу… принести в смысле. — Мы всё поняли, — в голосе Луны слышался смех, — но все же неси кошку. — Вам лишь бы посмеяться, — Том казался обиженным, — а я вот хочу обратить внимание, что пострадали только ученики Гриффиндора… — И декан Слизерина, — ехидный Драко не мог не влезть. — Просто он в душе гриффиндорец… как я, — Гарри всегда умел ляпнуть, не подумав. — Меня же Шляпа тогда долго на Слизерин уговаривала. — А ты-то что не пошел? — заинтересовался Том. — А ты сам? — А у меня обстоятельства особые — мало того, что назвали меня в честь Темного Лорда… — Врешь! — убежденно сказал Гарри. — Его просто не могли так звать… — Это было его домашнее имя… но те, кто надо, знал… — Ну и подумаешь! Назвали тебя… — А, кроме того, потомок Блэков и Лестранжей на Хаффлпаффе — это стильно! — Что? — Там же училась кузина Тонкс. — Так ты поэтому? — Ну, еще чтобы и от Северуса подальше… все-таки он слишком подозрительный… А подозрительный Северус не знал, плакать ему или смеяться. Непутевая кузина Тонкс недавно поступила работать в Аврорат, и кто ж знал, что она была кумиром малолетних правонарушителей? Паршивцы, похоже, вышли, потому, что тихий голос Луны никто не прерывал: — Дядя Сев, ты не бойся. Все будет хорошо. Я сама четыре раза все пропорции пересчитала и за дозировкой следила. Хоть одна хорошая новость. Все-таки мальчишки в качестве зельеваров были вызывающе безалаберны. — Видел бы ты, как Том из теплицы Спраут мандрагоры таскал! Чтобы она ему разрешила около закрытых теплиц появляться, он курсовую взял. Мне кажется, что это очень мило. Мило? Северус бы так не сказал… этот юный хаффлпаффец орудовал в лучших традициях Слизерина. Интересно, а как они нейтрализовали Люциуса? Судя по звукам, в комнату вносили остальных жертв. — Укладывай сюда… — С ума сошел? Северус не одобрит… — Драко, здесь только две кровати. Северус еще больше не одобрит, если придет в себя в одной постели с Криви. Вот интересно, кого они ему подложили? Кошку или Грейнджер? — Вроде всё… — в голосе Гарри впервые прозвучала неуверенность, — начали? — Всем сразу? — Ну да… Подожди! — Ты что делаешь? — Драко казался испуганным. — Последний тест. Каждый уважающий себя зельевар… — Гарри, так то — зельевар, а то — ты… Во что этот мальчишка опять ввязывается? — Раз варил я, то и попробовать должен… Северусу захотелось побиться головой о стену. Не все зелья можно пробовать на себе. Особенно сложносоставные. Кто знает, как подействует на организм подростка Оживляющее зелье? Идиот! Балбес неразумный… — Я с тобой… я тоже варил… — И я… — Ну, тогда и я попробую… Гриффиндорство заразно! Ладно, Драко — тот за Гарри с детства лез в любую авантюру, да и Том все-таки наполовину Блэк, но Луна-то куда? Она всегда была самой разумной… Послышался звон кубков и звуки глотания. На вкус получившееся у них варево явно не отличалось приятностью, потому что Луна выскочила из комнаты и ее шумно стошнило. М-да… но мальчишки оказались покрепче. — Можно давать… не смертельно… — Гарри явно сдерживал рвотные позывы. — Ага… — согласился Драко. — Да… — вставил свое Том, — Луна, иди сюда, кошку поить будешь… ей много не надо… Что? А им, значит, надо много? Северус переполошился. Сейчас начнут вливать, попадут не в то горло, и они умрут от банального удушья. — Подожди! — Том был серьезен. — Мы чуть не забыли про Полог тишины. А вот теперь никто ничего не услышит и точно не придет на помощь… — Начали! Твою ж мать! Они действительно это делают… Вот же гадство… Желудок отозвался болью. Северус не мог сказать ничего про себя, но точно знал, где у него желудок. Там, где болит! А боль начинала распространяться по телу, захватывая новые и новые участки. Легкие словно горели огнем, выплевывая раскаленные сгустки воздуха. В кроваво-красном мареве Северус начал различать очертания предметов и попытался сжаться в комок. Удивительно, но ему это удалось. Он вновь чувствовал тело всей садняще воспаленной кожей, каждой пульсирующей мышцей. Казалось, что во всем теле не осталось ничего, кроме сбесившихся от боли нервных окончаний. — У нас получилось… получилось! Радостные возгласы были перебиты криком боли. Кажется, кричала Грейнджер. Прислушавшись, Северус понял, что ей вторит Криви, просто его голос был не такой громкий. — Что стоишь? Вливай Обезболивающее! Надо же! Том сохранил способность трезво мыслить. Северус мог бы гордиться своими воспитанниками, если бы не было так больно. Он почувствовал, как его голову аккуратно приподнимают, и на язык капают первые капли исцеляющей горечи. Луна села на его кровать и, положив голову Северуса себе на колени, нежно поглаживала его горло, помогая глотать. — Т-ш-ш… тихо… все уже хорошо… Северус мог бы поспорить, но не было сил. Странное у них Обезболивающее… Уже засыпая, он услышал тихий голос Луны: — Я в Обезболивающее сна-без-снов добавила… им полезно поспать… Вот ведь! Да они просто боятся! *** Тепло… как же тепло и хорошо. Поперек груди рука… Северус не сразу понял, что это рука Люциуса, а сам он прижался к спине. Поначалу показалось, что к нему на кровать все-таки кого-то подложили, и этот «кто-то» многое себе позволил… Слишком многое. Но нет. Это был Люциус, который спал сном праведника, уткнувшись носом в затылок Северусу. От его дыхания волосы чуть шевелились, и Северус замер, не желая спугнуть момент. Люциус до конца не проснулся, но принялся бормотать: — МакГрегор — идиот… а я еще тебе не верил. Он испортил восемь чудесных мандрагор и теперь требует новые. А дети меня сегодня по всему замку погоняли. Сначала я узнал, что на Астрономической башне они будут передавать дракона… — Люциус зевнул и немного потянулся. — Я устроил там засаду и успел замерзнуть, прежде чем решил еще раз проверить чарами записку с информацией. Когда я понял, что это почерк Тома, я был зол. Завтра же расскажу Бель обо всех его милых проказах. Люциус немного повозился, устраиваясь поудобнее. — Мне кажется, или ты стал теплее? Или это я после башни до сих пор не отогрелся? Северус решил подать голос: — Это я стал теплее. Да! Ради таких минут и стоит жить! Люциус соскочил с кровати, моментально просыпаясь, а его взгляд выдавал просто безумный ураган чувств: и радость, и неверие, и боль, и нежность, и счастье, и… любовь… теперь Северус ее видел. — Север, ты?! — Нет, моя маггловская бабушка. — Север, но как? — Как-как… моя лаборатория в меноре больше не является самым защищенным местом, — Северус говорил чуть ворчливее, чем хотел, но ничего не мог с собой поделать. — Залезли… нашли книгу, умыкнули ингредиенты. Только вот готовую основу под чарами не заметили — варили сами… — Ты о ком? — О наших детях. — Так они сумели?! — Ну да… тебя спровадили подальше, чтобы не мешал, а сами… собственно, я вижу для них два пути: или к славе… — Или? — В Азкабан. С такими-то талантами. — Не хотелось бы… Люциус так больше и не сел на кровать и теперь неловко топтался рядом. В общем-то, его сомнения были понятны — в последнюю встречу недопонимание достигло апогея, и Люциус ушел, уверенный в том, что все кончено. Теперь он просто не знал, чего ждать. Раньше Северус бы предпочел выдержать паузу, но после признания и целого месяца откровений такая политика была бы нечестной. — Да садись ты уже… Люциус, оглянувшись, направился к соседней кровати. Так дело не пойдет! — Люци… Тот замер, не спеша поворачиваться. — И куда это ты направился? — Сесть? — Нет. Не туда. — Хорошо, — Люциус сел на край кровати Северуса и настороженно на него посмотрел. — Так? Северус, неожиданно для себя, легко поднялся и сел рядом, опуская ладонь Люциусу на колено: — Как-то так, Люци… как-то так…
HelenRad: Люциус замер, как олень в свете внезапного Люмоса. Затем прокашлялся и осторожно спросил: — Так ты все слышал? — Тебя это сильно смущает? Люциус упрямо вздернул подбородок: — Нет! — Вот и отлично, потому что мне ты этим сильно помог… — И чем же? — Не догадываешься? — Нет. — Тогда просто попробуй представить себе нелюбимого замкнутого ребенка, который вдруг получает игрушку, которой он недостоин. Ему кажется, что произошла ошибка, что скоро о ней все узнают и все станет, как было — игрушку заберут, а его накажут… — Но это… — Не перебивай, ладно? Я же тебя не перебивал. — Ты просто не мог. — Иногда нужно суметь дослушать… и услышать. — У тебя был отличный опыт… — Очень познавательный… так вот. Не важно, сколько проходит времени, не важно, какие слова при этом говорятся. Он знает, что недостоин, и твердо уверен, что все должно когда-то закончиться. Причем раз за разом он представляет себе примерный сценарий. И вот однажды ему вдруг кажется, что все идет по этому сценарию, он включается в игру и начинает соответствовать. Потому что он уже придумал самый щадящий вариант развития событий… самый щадящий для своей гордости. Он просто боится услышать те слова, которые многократно подсказывало ему воображение. Он просто боится боли… боится не выдержать и показать, какой он на самом деле жалкий и на что он готов, чтобы все осталось, как было… — Не жалкий… — Я его лучше знаю. И он никогда бы не решился больше подойти, потому что знает, как больно быть отвергнутым. Он бы предпочел лезть на стену, загружать себя работой, глушить коньяк и зелья галлонами, только бы не думать о том, что сделал не так, и отчего изначальную ошибку заметили и решили исправить. И уж точно бы никогда не завязал новых отношений, потому что твердо знал, что ничего не изменилось… и он не стал ни на йоту достойнее… до конца жизни он бы оплакивал потерю, становясь мрачным, замкнутым, раздражительным типом, не верящим в чудо. — При чем тут чудо? — Не можешь молчать, да? А разве не чудо узнать, что твоя ценность не измеряется полезностью? Будучи абсолютно бесполезным и, предположительно, бесчувственным, обнаружить, что о тебе заботятся и отстаивают твои интересы? А скажи-ка мне, Люциус, как продвигается твоя избирательная кампания? — Знаешь, я вдруг понял, что политика — это не то, чего я хочу, — Люциус ответил быстро, и стало понятно, что он многократно репетировал этот ответ. — Внезапно, правда? Особенно, если вспомнить, что последние одиннадцать лет ты грезил о реванше. Люциус, ты — лучшее, что случилось в моей жизни, но благодарить я тебя не буду. Потому что никакая, к чертям собачьим, это не благодарность. Тебе лучше знать, как это называется и как об этом красиво сказать, а я могу только поклясться, что сделаю… — К черту клятвы! Люциус схватил его за плечи и долго смотрел в глаза, прежде чем поцеловать. Поцелуй получился нежным и каким-то отчаянным. Они оба слишком многое хотели сказать, но не находилось подходящих слов. А так… «Помнишь?» — «Помню!» — «Веришь?» — «Верю!» — «Любишь?» — «Да люблю же! Люблю!» Они несколько раз стукнулись зубами, но это показалось уместным и правильным — ведь они же столько времени не виделись и жутко соскучились. Свеча на тумбочке между кроватями чадила, и от ее неровного света по потолку и стенам метались тени, которые переплетались самым причудливым образом. И почему-то это метание странным образом успокаивало. Больничное одеяло оказалось каким-то колючим, но даже это неудобство воспринималось как благо. Это происходит с ним. Он чувствует. Он есть. Кто придумал эту дурацкую завязку на пижамных штанах? Зачем? Чтобы больной чувствовал себя особенно уязвимым и беспомощным? Хорошо хоть сибаритствующий Люц предпочитал легко снимающийся шелк… Стук упавшей на пол палочки прозвучал громом. Где-то на краю сознания мелькнула мысль об охранных и запирающих чарах. Мелькнула и пропала без следа, потому что нежные губы обжигали каждым касанием, а сильные руки разрушали и заново лепили тело из праха. Биение пульса ощущалось не только кожей: стучало в ушах, ритмично подрагивали кончики пальцев и, казалось, каждое движение попадало в этот рваный ритм стучащих в унисон сердец. Вдруг Люциус замер, словно одумавшись. — Север, а тебе можно?.. Северус выругался и почти прорычал: — Люц, я не хаффлпаффка, а ты не оборотень. — Но… Северус прижал к кровати потерявшего инициативу Люциуса и, нависая над ним, прошептал в самые губы: — Можно! Он прикусил плечо, прихватил губами ключицу, облизал подрагивающий кадык, обвел языком и поцеловал сосок, беспрестанно повторяя: «Можно! Можно! Можно…» Люциус только выгибался навстречу прикосновениям и хрипло стонал: «Да, да, да!» Узкая кровать не была рассчитана на двоих. Как бы Люциус ни старался подвинуться, места катастрофически не хватало. Неужели они целый месяц здесь спали вдвоем? — Давай! Быстрее! Люциус всегда любил покомандовать, но Северусу безумно нравилось, когда тот начинал просить. — Угу… Северус развел в стороны его колени и спустился ниже, рисуя на животе влажные узоры языком. Люциус нетерпеливо ёрзал, стараясь раскрыться еще больше. Северус накрыл губами ждущую внимания головку и замер, дразняще облизнув ее. — Да… да… пожалуйста… А теперь можно и поговорить… Северус нарочито медленно облизал вздувшуюся венку, а потом накрыл член рукой, слегка сжав. — Ну же, Люц, я хочу тебя слышать… — Мучитель… — Да… — Изверг… — Да… — Садист… — Да! Северус обильно смочил палец слюной и погладил сжавшееся отверстие, чуть нажимая и больше кружа вокруг. Любоваться таким Люциусом он мог бесконечно, но садистом, вопреки обвинениям, не был. Он вновь накрыл губами головку и всосал ее, пропуская глубже и глубже в горло. Одновременно он толкнулся пальцем в горячую тесноту. Простату он нащупал далеко не сразу, получив в награду полузадушенное: «Север, да-а-а…» Северус с восхищением смотрел, как выгнулся на кровати Люц, как он хрипел и стонал, полностью отказываясь от извечного контроля над собой: — Да давай ты уже… сил нет… Сил терпеть не было уже не только у Люца, и Северус, поймав его пьяный взгляд, не смог отказать. Театр теней на стене ускорился просто умопомрачительно, и вот уже Северус замер, вздрагивая, а потом в изнеможении опустился в изножье кровати, руками и языком доводя Люциуса до справедливого конца. Он тщательно вылизал все еще пульсирующее отверстие и, чуть приподнявшись, уронил голову на живот Люца. Сил не было. Ни на что. Колючее одеяло, презрительно сброшенное на пол, они натянули на себя вместе и устроились на кровати, тесно прижавшись друг к другу. Удивительно, но сейчас им места хватало… *** Проснулся Северус от того, что от неудобной позы затекла шея. Он завозился, пытаясь устроится поудобнее, и тотчас же рядом заворочался Люц. — Который час? — Не знаю, но уже довольно светло… — Черт! — Люциус соскочил с кровати. — У меня же уроки! — Ты хочешь сказать, у меня? — Да куда тебе… ты же едва живой… — Еще скажи «после вчерашнего»… Люциус расхохотался. Легко и свободно, как когда-то давно, когда еще не был председателем Попечительского комитета школы и самым реальным кандидатом на пост министра. — И скажу. Все-таки я тебя заездил — ты уснул, только коснувшись подушки. — Кто кого заездил, я могу поспорить. — Конечно, можешь… ты все можешь… — Люциус провокационно выгнулся и с вожделением посмотрел на скрытого одеялом Северуса. — Но не сейчас! Сейчас уроки… И Северус в кои-то веки не стал возражать. Полежать в постели, даже такой неудобной, после бурно проведенной ночи было очень приятно. К тому же, его одежда непонятно где, лишь пижама валяется посреди комнаты, перемешавшись с пижамой Люца и его же длинной мантией… Дождавшись, когда Люциус разберет неопрятную кучу и бросит на кровать его вещи, Северус натянул на себя пижамные штаны и куртку и чинно улегся на заправленную кровать. Немного подумав, он все же залез под одеяло и вызывающе зевнул. Не сразу, но все-таки Люциус оделся, потом нашел палочку, закатившуюся под тумбочку, и попытался выйти. Дверь не открылась. — Что за черт? Мы ведь вчера не закрывали? Или… Чары не снимались простым Фините, и Люциус, проверив дверь, с удивлением обнаружил не только мощные запирающие чары, но и одну из разновидностей заглушающих. Увидев такое, Северус несколько смутился. Похоже, ночью они потеряли всякую осторожность и не только не видели ничего вокруг, но и не слышали… Люциус, кажется, решил точно так же, поскольку слегка порозовел, а затем тщательно поправил на себе одежду: — Как я выгляжу? — Безупречно, как всегда. В самом-то деле, не говорить же ему про шальной взгляд и чуть припухшие губы? Люциус еще немного покрутился, оглядывая себя, потом снял с двери чары и вышел. Ему еще надо было переодеться перед началом урока и выпить порцию оборотного зелья. Северус до хруста потянулся и приготовился ждать Помфри. Та появилась сразу же после того, как шаги Люца унесло эхо коридоров, лишний раз подтвердив догадку, что накануне она узнала слишком много. — Как себя чувствуешь, Северус? — Отлично, Поппи, — он как можно более приветливо улыбнулся. Помфри покраснела, выдавая себя с головой, но все же постаралась придерживаться регламента: — Не возражаешь, если я проведу диагностику? — Конечно, нет! — Северус широким жестом откинул одеяло. Помфри слишком поспешно отвела взгляд, но потом взяла себя в руки и взмахнула над ним палочкой. — Скажи, а ты можешь диагностировать посткоитальный синдром? — Мо… — Помфри сжала губы. — Северус Снейп, будь добр, веди себя как взрослый разумный человек, а не как озабоченный старшекурсник! — Ну, тогда и ты, Поппи, прекрати разыгрывать из себя институтку. Подумаешь, увидела! — Да, увидела! А чтобы остальные не увидели, мне пришлось закрыть дверь! Это же надо… в общественном месте… — Да будет тебе! В этом общественном месте меня уложили в одну постель с кошкой. А потом начали оживлять… Тоже, знаешь ли, не для слабонервных. И тебя почему-то в этот момент рядом не оказалось… Помфри щелкнула зубами, закрывая рот, потом набрала в легкие воздуха и разразилась тирадой: — Да этот учебный год с самого начала превзошел мои самые смелые ожидания! Сперва мне принесли кошку… хорошо! Я буду лечить кошку! Но каждый вечер к ней повадился приходить Аргус. Дальше веселее — Колин Криви. И у меня здесь почти поселилась Луна Лавгуд. Ладно, думаю я, бывает и такое… Потом появляется Грейнджер, следом — ты, и начинается форменный бедлам! Бесконечные посетители, которые капают мне снотворное зелье в чай, в воду и даже в мой любимый мятный ликер! Юный мистер Лестрандж читает стихи мисс Грейнджер, мистер Поттер пробирается к тебе и разбивает Око Сирены… и это я еще не говорю про мистера Малфоя, которого и быть-то здесь не должно, но он был! А этой ночью меня разбудили ужасные стоны в твоей палате. Я уже думала самое страшное… мне показалось, что мистер Малфой нарушил границы допустимого… я уже хотела вызывать подмогу, но пригляделась… мне продолжать? — Ну, в общих чертах твое негодование мне понятно — за последний месяц тебе так и не дали выспаться… — Северус! — Да, Поппи? — Иди ты уже! К себе… И Северус пошел. Как же удобно, что клятва колдомедика не позволяет Поппи болтать лишнего о собственных пациентах!
HelenRad: Эпилог В день выпускного Северус встал рано. Не спалось… Первые четыре года работы пронеслись очень быстро, и казалось, что состояли они из бесконечной тревоги за воспитанников, чьи шалости стали менее опасными для окружающих, но несли нешуточную угрозу для них самих. Они экспериментировали с зельями и проклятиями, пережили серьезное увлечение ритуальной магией и чуть не разбились, пытаясь объездить фестралов, потому что так и не увидели этих загадочных животных. Седьмой курс Драко, Гарри и Гермионы запомнился постоянными дополнительными занятиями, и Северус не заметил, как его факультатив для горстки своих стал базой для подготовки к экзаменам. Ночь перед их выпускным он почти всю провел на Астрономической башне, вспоминая — что-то с улыбкой, что-то с горечью… и никогда ему не забыть той минуты, когда его дети получали дипломы. Его радость, гордость и грусть смешались в дикий коктейль, который ударял в голову, вызывая желание сжать переносицу, чтобы излишний блеск глаз не выдал неуместную сентиментальность… На следующий год выпускались Луна и Колин, и Северус вновь постыдно отворачивался, скрывая повлажневшие глаза. И вот сегодня школу навсегда покидает Том. Хотя, наверное, слово «навсегда» тут не подходит. Он уже сейчас изъявил желание стать профессором ЗоТИ. Квиррелл спал и видел, как оставить преподавание, и если бы МакГонагалл не взяла с него клятву, что он передаст свою должность преемнику, то его бы уже давно простыл и след. Кто бы мог подумать, что у Квиррелла такое воображение? Он неожиданно прославился как автор женских романов. Северус так и не смог понять, что в них находят — на его вкус они были все однотипны: обязательное свидание вслепую, Обливейт и поиски любовника, которые всегда заканчивались счастливым воссоединением и жаркой сценой, в написании которых профессор ЗоТИ поднаторел — он еще ни разу не повторился. Сколько раз Северус отбирал эти книги у старшеклассниц и каждый раз с интересом вчитывался в описания похмельного утра с острым чувством потери. Зато на Блэка творчески плодовитый профессор больше не смотрел. Блэк покинул школу со скандалом в середине выпускного года своего крестника, и Минерве пришлось вновь браться за преподавание. До конца семестра она еще дотянула, а уже на следующий год ряды профессоров пополнила Гермиона, чей выбор Северус не мог не одобрить — мозги у нее были устроены, как надо. Тотчас же Спраут начала жаловаться на здоровье и разжалобила-таки МакГонагалл до того, что та позволила ей взять ассистента, которым стал однокурсник Гермионы и Гарри — Лонгботтом. Поэтому не будет ничего удивительного, если и Том со временем станет профессором. Северусу было чертовски интересно, что на выбор сына скажет Бель, но сообщать ей об этом он не собирался. Он помнил, как она подыграла Люцу и встала у истоков традиции написания писем, которая поначалу отбирала у Северуса очень много времени. Нет! Если Том действительно этого хочет, то и убедить в правильности своего выбора взбалмошную мамашу он сумеет, а Северус умывает руки. Люц, наверное, и сам был не рад, что выпустил джина смены профессорского состава, ведь именно с его легкой руки Блэк не на шутку увлекся поиском кладов. Ему даже удалось сманить из Аврората семейную легенду Блэков — Тонкс. Что он ей наболтал — так и осталось загадкой, но после совместной поездки в Африку эта сумасбродная девица положила на стол своему начальнику аврорский жетон и ушла в свободное плаванье на поиски приключений. Впрочем, искала она их недолго — через полтора года Тонкс стала миссис Люпин и пока осела в Бате, вызвав еще одну волну восхищения у младшего поколения. Северусу оставалось только дивиться, слушая, как Том доказывал Драко и Гарри, что только так и стоит жить — от души, с размахом, чтобы ни о чем не жалеть. Те поняли его слишком по-своему… Северус бессмысленно перебирал бумаги на столе в кабинете и ловил себя на том, что мысли скачут, не давая возможности сосредоточиться. Зелья, что ли, выпить? Он открыл шкафчик, уже собираясь взять умиротворяющий бальзам, когда в стекле дверки заметил движение. Люц! Неужели и ему не спится? — Бросай ты свои склянки, Север, я знаю другой способ успокоиться… — спросонья его голос был чуточку хриплым. — Опять что-нибудь авангардное? — Ты даже не представляешь, насколько прав. Я решил, что смотрители моей галереи современного искусства должны непременно носить килты… — Что? — Килты, Север, килты! Это привлечет посетителей. — Да зачем больше-то? Твои салоны арт-хаус и арт-нуар и так пользуются повышенным вниманием. — Внимания много не бывает, — мурлыкнул Люциус, начиная теребить пояс на домашнем халате Северуса, — а килт никого не оставляет равнодушным. — А давай явимся на выпускной в килтах? Все-таки школа в Шотландии, директриса — МакГонагалл… — А давай! — глаза Люциуса заблестели. — Предупредим Блэка, Лестранджей… пусть поддержат. — А они собирались? — Ну да, — Люц прижался к Северусу со спины и оперся острым подбородком ему на плечо. — Вспомним молодость… Вспоминалось легко. Не прошло и минуты, как легкие халаты оказались сброшенными на пол, а Северус усажен на стол. Игривое настроение от этого только усилилось. Он обхватил Люца ногами, удерживая и не давая возможности маневрировать: — Попался? — Давно… — выдохнул Люц и попытался прижаться сильнее. — Тогда не жалуйся… Северус схватил его за плечи и, притянув к себе, воодушевленно принялся целовать. Когда Люц, промычав что-то невразумительное, попытался перехватить инициативу, Северус извернулся и, резко встав, поменялся с ним местами, укладывая его на полированную столешницу. От ответного желания во взгляде Люца Северус всегда терял голову. А когда тот прохрипел: «Север, да!», то и вовсе перестал сдерживаться. Разведя как можно шире ноги Люца, он расположился между ними и без особых прелюдий облизал гордо вздымающийся член. Люц застонал, подаваясь навстречу и предлагая взять в рот. Но у Северуса были другие планы. Он старательно вылизывал головку, скользя языком к основанию члена, прихватывал губами яички, перекатывая их во рту, и толкался языком в пульсирующее отверстие, вызывая новые и новые стоны любовника, чтобы потом опять вернуться к головке и начать все сызнова. Решив, наконец, что достаточно его подготовил, Северус легко взобрался на стол и, глядя в затуманенные страстью глаза Люца, медленно и плавно опустился на его член. Люциус выгнулся навстречу, подхватывая его за бедра и удерживая на месте, но Северус одним рывком насадился до конца… идеально! Дождавшись, когда Люц выдохнет, он начал двигаться, раз за разом увеличивая амплитуду… рвано… резко… волшебно… Ножки стола подломились с очередным резким движением, и стол сложился, увлекая их на пол. Люциус захрипел, но только еще сильнее вцепился в бедра Северуса, удерживая его на себе и не давая упасть. Да! Да-да-да-да-да! Оргазм получился оглушительным, и они замерли, прижавшись друг к другу на обломках стола. — Хорошо, что столешница крепкая, — прохрипел Люц. Его оптимизму можно было только позавидовать, но спорить с ним не хотелось. Северус попытался вытянуться. Получилось не очень… он поцарапал ногу о какую-то деревяшку и что-то разбил. — Лежи уже, — Люциус вновь мурлыкал, на этот раз очень довольно. — Но килт все же приготовь… если одно воспоминание о нем может тебя так завести… Это было нечестно! Килт был пунктиком именно Люца… *** Гости на выпускной начали собираться после завтрака. Первыми в школу явились Драко с Гарри. Они вихрем ворвались в комнаты Северуса и потребовали вызвать Люца. После того как они год назад вместе уехали в Европу, горя желанием получить маггловское образование и пожить в свое удовольствие, Северус уже ничему не удивлялся. Появившегося Люциуса они попросили сесть, что само по себе не предвещало ничего хорошего. Тот молча сел и тоже насторожился. — В общем, так… — начал Драко, — я на правах ближайшего родственника хочу сообщить вам… Люциус шумно сглотнул и повернулся к Северусу, ловя его взгляд. Северус едва заметно кивнул, призывая успокоиться, и заметил, как побелели его пальцы, сжимающие подлокотники кресла. Северус наплевал на условности и уселся на подлокотник, чуть приобняв Люца за плечи. — Ну! — не выдержал Люц. — Мы поженились! — выдохнул Гарри. — Почти… — Что значит «почти»? — Это значит, что когда в Амстердаме к концу этого года примут закон, то мы все оформим официально, а пока мы обменялись магическими клятвами и провели ритуал. Люциус устало потер переносицу: — М-да… все-таки дети, болтающиеся между маггловским и магическим мирами — это зло… Раньше бы они пришли хотя бы за благословлением… — Ну, мы же знаем, что вы не будете против, — уши Драко покраснели, но больше ничто не выдавало его волнения. — Сын мой, между «не быть против» и «благословлением» есть некая разница, о которой ты наслышан. — Это моя вина, — вмешался Гарри, — я был очень… убедителен… — Воображаю, — Северус закатил глаза и постарался сохранить приличествующее случаю выражение лица. — И не пытайся! — проворчал Люц. — Ну… мы пойдем? — в голосе Гарри впервые мелькнула нерешительность. — Идите. Только не вздумайте после выпускного пропадать. Через неделю в меноре будет прием в вашу честь. Раз уж бракосочетания пока не было, проявим уважение к традициям и объявим о вашей помолвке. Думаю, недели хватит, чтобы подготовить публику… Все-таки в работе с читателями Рите нет равных… Мальчишки чинно кивнули и вышли из комнат. Северус мог поклясться, что едва за ними закрылась дверь, как они расхохотались и, взявшись за руки, помчались разыскивать Тома… или без рук… просто дружно и вместе… В наступившей тишине было слышно, как дышит Люциус, стараясь успокоиться: — Что ж, Север, ты был прав… с меня сто галлеонов. — Пятьдесят, Люц, они все же сообщили до брака… Договорить им помешал стук в дверь. Появившаяся на пороге Бель была очень недовольна: — Ну и как это понимать, родственнички? — Ты о чем? — О Томе! Ни за что не поверю, что профессор Хогвартса и председатель Попечительского совета были не в курсе кадровых назначений. — И что? — осторожно поинтересовался Северус. — Как что? Я была уверена, что мой сын выберет себе более достойную карьеру, а он… — Бель, успокойся… давай поговорим как разумные люди. — Это как? — Беллатрикс иронично приподняла бровь. — Не думаю, что вы хотя бы что-то знаете про разумных людей… — Бель, — примирительно начал Люциус. — А что Бель? Это разве я стала героиней книги «Служебный роман»? Если бы не Рита с ее статьями, один профессор давно бы уже паковал чемоданы, а председатель Попечительского совета жалко оправдывался со страниц «Пророка»… Нет! Вы и здесь сумели выкрутиться… — А при чем здесь это? — Как при чем? Я не желаю видеть новую книгу из серии «Хогвартс — территория любви». Достаточно служебных романов! Вы начали эту чехарду… Если бы не Нарси с Филом, которые грудью встали на вашу защиту, я бы… это же с вас-то все и началось: сначала Сириус открывает свое дело и охмуряет своего сотрудника… маггла, между прочим, потом моя племянница в его конторе мило срабатывается с энергичным оборотнем … Нет! Мой сын не станет продолжателем этих традиций! Я с ним сейчас поговорю… Когда Беллатрикс умчалась разыскивать сына, Люциус усмехнулся: — Хорошо, что она еще не знает про Драко с Гарри и подзабыла про Мальсиберов. — Просто отлично, — Согласился Северус. — Ты как хочешь, а я пойду и поддержу Тома. — Ну-ну… — ехидно отозвался Люц. Северус понял, что беседа матери с сыном происходит в классе зельеварения, по густоте навешанных на его дверь охранных и заглушающих чар. Осторожно, чтобы не вызвать отдачу, он принялся их распутывать и успел только к самому концу разговора. — Хорошо, сын, убедил… если уж и Темный Лорд просил этой должности, то значит, в этом что-то есть… Лихо Том умеет убеждать! — … но то, что я не возражаю против твоей профессорской карьеры, еще не значит, что я с распростертыми объятьями приму в свой дом эту девицу! Да раньше все льды на севере растают, а на юге выпадет снег… — Ничего, maman, Блэки умеют ждать! Северус с улыбкой прислонился к стене, не желая выдавать своего присутствия. Все-таки они вырастили отличных детей! Что ж, пора собираться на бал. Куда, интересно, он в прошлый раз засунул свой килт? Конец.
полная версия страницы