Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (слеш) » "Самая странная ночь" , NC-17 (PWP), сайд-стори к "My darling", End. » Ответить
"Самая странная ночь" , NC-17 (PWP), сайд-стори к "My darling", End.
Азазелло: Название: Самая странная ночь Автор: Эльза&Азазелло Рейтинг: NC-17 Жанр: PWP Саммари: ничего серьезного )
Ответов - 20
Азазелло: Он с неверием смотрел в глаза Люциуса, показавшиеся ему и формой, и цветом похожими на серебряные листики; как зачарованный вглядывался в огромные пульсирующие зрачки. То, что это красивое лицо, - как правило, лукаво ему улыбавшееся, всегда напоминавшее ему о защите, о таинственных разговорах полушепотом, - оказалось так близко от его лица, Северуса тревожило и завораживало, как зверька пойманного великолепным в своей силе и уверенности хищником. Он слабо попытался высвободиться из совсем недружеских объятий, но быстро затих, вспыхнув, так как прекрасные глаза насмешливо блеснули. Северус понял, что громко дышит, нервно облизнул губы, с отчаяньем и волнением заглядывая Люциусу в лицо. - Ну что ты дергаешься? Ничего такого, что тебе бы не понравилось, я не собираюсь делать. Вот только поцеловать. Ты же не против? - Я... Люциус, по-пожалуйста. - Всегда рад исполнить твою просьбу, малыш, - проворковал Люциус, судя по смешинкам в уголках глаз прекрасно понимавший, что «пожалуйста» от застенчивого Северуса могло означать только что-нибудь вроде: «Пусти меня, мне страшно, потому что непонятно!» Северус замер, окончательно сбитый с толку и растерянный, но, к счастью, нисколько не возмущенный. Люциус чувствовал, что его юному другу приятны его прикосновения, да и всегда так было... Еще в детстве староста заметил, что Северус буквально начинает светиться от счастья, когда он обращает на него внимание, пусть мальчик, взятый им под крыло, и не видел ничего подозрительного в слишком нежной опеке с его стороны. Люциус коснулся тонких губ Северуса своими губами, легко-легко, будто провел перышком, услышал изумленно «ах!» и воспользовался этим, чтобы углубить поцелуй. Северус, - уже успевший стать опасным сильным магом, язвительный и гордый, - теперь беспомощно таял в его объятиях; это было настолько пьянящим ощущением, что сам Люциус едва справлялся с собой, контролируя каждое движение, чтобы не вспугнуть полного магией мальчика, оказавшегося наконец в его власти. Но все должно произойти красиво... - Пошли со мной, - прошептал он нежно, выпуская Северуса из плена уверенных рук, чтобы, не дав ему возможности прийти в себя, потянуть за собой в ванную. - Куда мы идем? - Мы все устали сегодня, думаю, даже ты не откажешься понежиться в теплой душистой водичке, не правда ли, Сев? - Люциус! Северус дернул руку, но Люциус повернул к нему голову и с точно выверенным укором покачал ею, добавив взгляду недоуменное выражение: - Да, Сев. Мы идем в ванную. Это противоречит твоим принципам? - Но... Зачем? - Давно помыть тебя хочется, - легко рассмеялся Люциус и снова мягко потянул его за собой. Но Северус попытался не сдвинуться с места. - Я... Никуда не пойду. Я... мне нужно домой! - Мы же договорились, что ты остаешься. Северус... Ты трусишь? Испугался меня? В тоне Люциуса было столько искреннего удивления, почти обиды, что Северус нервно сглотнул и позволил наконец вести себя за руку вверх по мраморной лестнице и в полутьму коридора. Ванная комната сияла желтовато-розовым мрамором, искрилась капельками вырывавшейся из фонтанчиков воды и сверкала голубоватой гладью бассейна, расположенного прямо посередине ярко освещенного огромной круглой люстрой помещения. Люциус закрыл дверь и с улыбкой развернулся к Северусу; первым начал раздеваться с таким видом, будто они снова в Хогвартсе и просто случайно оказались вместе в душевой для мальчиков. Северус смотрел на приятеля во все глаза, время от времени оглядывался на дверь, будто прикидывая, а не сбежать ли ему все-таки, пока не поздно. - Ты здесь ночевать собрался? Обнаженный, с молочно-белой кожей, безупречно сложенный, - он смотрел на Северуса, все еще закутанного в его традиционно черную мантию, с невиннейшим недоумением. - Люц... - Что? Ты что-то прячешь от меня такое, что может меня расстроить? - Это... странно. Северус в крайнем смущении опустил глаза, несколько секунд созерцая гордо выглядывавший из нежно-белых волос розовый член. Люциус улыбнулся и приблизился к нему уверенным, немного ленивым шагом. - Я, в принципе, могу тебе помочь раздеться, но мне казалось, что ты уже большой мальчик, - поддразнивающим, но ласковым тоном произнес он. - Серьезно, Сев, просто сними с себя все это. Поверь, ничего страшного не произойдет. Я сейчас велю подать шампанского. Прекрасно проведем время. Северус вздохнул, в глазах появилось задумчивое выражение, будто он нашел зацепку, помогавшую ему объяснить ситуацию. С чего бы ему не последовать совету Люциуса? Глупо вести себя, как перепуганный первокурсник, они оба взрослые люди, друзья... Да и действительно, что в этом такого: просто продолжение вечеринки, а то, что Малфой ведет себя немного... странно, так что в этом удивительного? Северус неторопливо стал раздеваться, парадоксальным образом обретая уверенность в себе по мере того, как одежды на нем оставалось все меньше и меньше. В конечном счете, стараясь смотреть Люциусу только в лицо и избегая опускать взгляд ниже, подчиняясь приглашающему кивку хозяина, он направился к бассейну. Они нырнули туда почти одновременно, поднимая радужные брызги; вскоре, словно из ниоткуда, появилось шампанское, уже разлитое по бокалам, и это оказалось действительно весело: пить вино, болтать о всякой ерунде, вроде привычки Бэллы одеваться в красное, или о новостях с квидичного чемпионата; нежиться в теплой благоухающей воде, которая, оставаясь как слеза прозрачной, будто сама собой смывала с тела грязь и усталость. - Ну-ка нырни, мне интересно, какого цвета у тебя на самом деле волосы. - Очень остроумно, - скривился Северус, но окунулся в пузырящуюся душистой пеной воду с головой. Люциус не делал ничего такого, чтобы могло его смутить больше, чем уже смутило, и он, абсолютно в свои восемнадцать лет неопытный в некоторых вещах, решил, что ему показалось... Правда, был еще поцелуй, но это, с точки зрения беспечного Люциуса, видимо, было всего лишь попыткой подразнить его, смутить... Не может же за этим скрываться что-нибудь большее. Зачем он Люциусу? Он думал так, развеселившийся и раскрасневшийся от шампанского, когда они выходили из ванной, одев пушистые халаты, и пока они снова шли по коридору... Но дверь, открытая перед ним Люциусом привела их в комнату с единственной широкой кроватью и явно не предназначалась для гостей. Северус даже заметил некоторые вещи Люциуса, говорившие о том, что ночь накануне он тоже проводил здесь, в одиночестве. TBC.
пис_aka: Люциус чувствовал, что его юному приятелю приятны его прикосновения.. обратите внимание, как состыковывается.. Оч. интересно и.. нежно. Полностью в вашем стиле. Рассмешили некоторые вещи - такие как какого цвета у тебя на самом деле волосы. ,Северус неторопливо стал раздеваться, парадоксальным образом обретая уверенность в себе по мере того, как одежды на нем оставалось все меньше и меньше. Просто страшно представить, что же там, под одеждой... А в общем
Азазелло: пис_aka Пишу на ходу, в попытке поднять настроение после основного фика ) Спасибо большое, буду думать, как выразиться изящнее. Что под одеждой мы это еще опишем
Азазелло: Даже если взять всю его неопытность и помножить на наивность, когда дело касалось таких малоизученных им вопросов, как соблазнение, это больше не помогло бы Северусу уговорить себя, что все нормально. Они оба замерли перед постелью, едва закрылась дверь, лишь рука Люциуса потихоньку переместилась Северусу на талию. Каким бы деликатным не было это движение, Северус его заметил. Ощутив, что вместо возмущения, он испытывает сильнейшее возбуждение, стараясь взять себя в руки и выровнять дыхание, как мог бесстрастно, он спросил: - Зачем ты привел меня сюда, Люциус? Это... уже не похоже на шутку. Ты хочешь... Что? - Как много вопросов, - не отпуская его, пробормотал Люциус ему на ухо. От его дыхания у Северуса закружилась голова. Надо было срочно что-то делать, куда-то бежать... Куда? В накинутом на голое тело халате... Аппарировать домой? Но там матушка и отец. Северус представил себе глаза родителей и нервно усмехнулся, однако улыбка на его лице сменилась паническим выражением, когда он почувствовал, что Люциус потянул его вперед, к кровати, как огромный кот, не сомневающийся, что пойманная им лакомая мышка уже никуда от него не денется. - Нет! Люциус, все. Я ухожу. Я понимаю, что тебе скучно, но... - Тссс... – Люциус с улыбкой приложил палец к губам. Северус, практически приготовившийся бороться с бывшим старостой, пожелавшим так бесчестно с ним пошутить, приоткрыл от удивления рот, тщась сообразить, что бы означала смена его соблазнителем тактики, и почему ему так холодно и неуютно без сильной теплой руки на талии. - Прости, я забыл предупредить тебя, - беззаботно объявил Люциус и направился к лакированной тумбочке у кровати. - Мне нужна твоя помощь. Видишь ли, у меня болит спина, есть прекрасный бальзам, и я думал, что тебя не затруднит помассировать мне позвоночник. - Что? Спина? У тебя? - Да, а что тебя так удивляет? Люциус извлек из недр тумбочки конусообразный сосуд, наполненный чем-то светлым, поставив его наверх, скинул халат и вопросительно посмотрел на Северуса. - Ну, ты мне поможешь? - Я... Да, конечно. Губы Люциуса тронула совсем неподходящая для больного улыбка: довольная и ироническая; получив же от Северуса утвердительный ответ, он развалился белым великолепным телом на шелковой зеленой простыни. Северус набрал в грудь больше воздуха, пытаясь отделаться от ощущения, что Люциус с ним играет. - Ммм? Сев, где ты там? Северус осторожно подошел к постели, пытаясь понять, почему созерцание обнаженного Люциуса наводит его на крайне нецеломудренные мысли – Малфой не девушка, чтобы его могла тронуть подобная красота. Присел на краешек кровати, взял в руки баночку, макнул в душистую субстанцию пальцы... «Странно пахнет. Неизвестное какое-то лекарство. Больше похоже на крем. Крем. Он издевается надо мной». - Сев? - Да, сейчас. Кожа под его руками оказалась нежнее, чем у девицы, с которой он имел удовольствие в последний раз разделить ложе. Было это с месяц назад, она ему нравилась, но было что-то настолько жалобное в ее тощей фигурке, в ее добрых карих глазах, что Северус решил расстаться с ней, не желая привязываться и делать потом больно – и ей, и себе, - расставаясь. - Где мазать? - с удивление услышал он свой низкий вибрирующий голос. - А? Нанеси лекарство на позвоночник. Вот так... Теперь ниже, Сев. Еще ниже... Вот так. Но нужно бы действительно еще ниже. - Люц... – выдохнул Северус, уже улыбаясь. Следуя инструкциям Люциуса, он уже добрался до упругих ягодиц и чувствовал себя невероятно возбужденным. Перед глазами плыло, руки дрожали, потому что им больше не хотелось гладить, - им хотелось сжимать, стискивать так бесстыдно предоставленную в его распоряжение упругую, но удивительно нежную плоть. Повисла пауза, прерываемая его дыханием. Люциус послушал некоторое время тишину, непринужденно потянулся и перевернулся на живот. В ласковом свете лампы под желтеньким абажуром красиво заблестели редкие белые волоски на его груди, нахально качнулся член, не желавший упокоиться на более густой поросли волос внизу живота, а гордо вздымавшийся оттуда, явно заинтересованный происходящим. Северус задыхался - от желания, с которым он не знал, что следует делать; от ощущений, к которым он не был готов и даже не подозревал, что способен нечто подобное испытывать. - Может, ты мне еще грудь помассируешь, - предложил Люциус немного хрипло. Его глаза, смеясь, изучали раскрасневшееся лицо Северуса. - Ну уж нет, - обескуражено прошептал тот. - Мне вообще не следовало оставаться «на ночь». Но я и предположить не мог, что тебе нравятся... мужчины, Люциус. - Ой ли? Это после того, как ты принял мое приглашение на танец? Не ври, Сев. И потом... Мне нравится только один юноша с черными глазами. А тебе разве не нравятся мужчины? Хотя бы один из них. - Н-н-нет... - Да ну? Только тут Северус заметил, что оба конца его кушака находятся в руках Люциуса, который аккуратно их развязывает. Слишком узкий халат соскользнул с бедер, обнажив предательски выступающую часть тела. - Да, я вижу, мужчины тебе «не нравятся», - усмехнулся Люциус. - Я... Я... Люц... Та-такого у меня еще не было, - беспомощно пролепетал Северус. Люциус уселся на кровати, оказавшись нос к носу с изнывающим от смущения и желания Северусом, и нежно погладил младшего приятеля по бедру. Северус тихонько застонал, но когда ласковые пальцы Люциуса стали подбираться к ноющему члену, он схватил Люциуса за запястье. - Люциус, не надо... Ну пошутили и хватит, - отчаянно зашептал он. – Ты же... Я не нужен тебе, у тебя Цисси. Не надо играть со мной, пожалуйста... - Играть? Ты не игрушка для меня, Северус. Северус на это с сомнением покачал головой, но пойманная им рука с легкостью высвободилась. Люциус неожиданно схватил его за плечи, - уверенным, быстрым движением, - и повалил на спину, начиная целовать его приоткрытые, кривившиеся - то ли от подступающих рыданий, то ли от мучительного приступа страсти - губы. Северус протяжно, жалобно застонал, но не сделал и попытки вырваться, не в состоянии больше отказаться от головокружительно приятных ощущений. - Игрушка? Ты видишь, как было бы просто, если бы ты был для меня только игрушкой. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Сев. Чтобы ты запомнил эту ночь. Хорошенько запомнил. - Зачем? - Потому что ее запомню я. Эти слова означали, что ночь будет не только первой, но и последней. Но почему-то это перестало иметь значение: расслабленный и покорный, Северус раскинулся на кровати, позволяя себя ласкать, не делая и попытки этому противиться. Он приподнялся на локтях, когда Люциус пожелал стянуть с него халат; он вцепился пальцами в простынь, когда Люциус очень долго просто смотрел на его худое длинное тело. В нем не было ничего примечательного – кожа да кости, выступавшие так откровенно, что по нему можно было бы изучать анатомию. Но у Люциуса было свое мнение насчет того, что он видел. Черный пульсирующий зрачок почти полностью заполнил радужку, когда его руки заскользили по бледно-бежевой, как согретый солнцем песок коже, а сосредоточенно сжатый рот восторженно приоткрылся, когда Люциус, уверенно раздвинув Северусу колени, скользнул измазанным кремом пальцем в горячую тесноту. - Тебе не больно? – прошептал Люциус, склоняясь к его лицу, заметив, как Северус судорожно мотнул головой и отвернулся. - Н-н-нет... - Что тогда? Сев, я хочу, чтобы ты смотрел на меня. Северус повернул к нему голову, и Люциус увидел, что черные глаза влажно блестят. - Сев? - Все хорошо. На губах Северуса, ярко-красных, потому что он их кусал, появилась кривоватая улыбка. Люциус склонился к нему, целуя, заставляя младшего приятеля застонать и от вторгшегося ему в рот языка, и от умелого движения пальца в нем; потом же, когда Северус, судя по взгляду, ставшему бессмысленным и возбужденно горящим, совсем потерялся в ощущения, протолкнул в него еще один палец, потом еще... - Будет лучше, если ты перевернешься на живот, - прошептал он на ухо уже жадно насаживающемуся на его пальцы, издающему какие-то мяукающие протяжные звуки Северусу. Тот покорно перевернулся, едва получив свободу; Люциус бережно приподнял его за бедра, поместив член напротив блестящей от якобы лечебного крема дырочки. - Будет немного больно, но, - начал он срывающимся голосом, но не смог закончить предложение, так как Северус резко дернулся назад. - Ай! – вскрикнул Люциус, а потом заурчал от удовольствия, потому что оттопыренная тощая задница, без стеснения, стала двигаться ему навстречу и отстраняться от него в нужном ритме, инстинктивно лучше их обоих угадывая, что именно надо делать, чтобы Люциус оказался не в состоянии произнести больше и слова. Все закончилось очень быстро, потому что Люциус больше не сдерживал себя, вонзаясь в шелковое горячее тело стоящего на локтях, изогнувшегося дугой приятеля, сама поза, которого мешала сохранять хладнокровие. Они боком повалились на постель, отдышались и ненадолго затихли. - Сев, как ты там? Люциус погладил острую лопатку, но не услышал ответа. Тогда, не церемонясь, он повернул легкое худое тело к себе и с удовольствием убедился, что все идет так, как задумывалось – Северус, хмурый, с пылающими щеками и мечущими молнии глазами, все еще был возбужден. Люциус улыбнулся. - Мило, - прошептал Северус. – Теперь я тебе, судя по всему, уже не нужен. Спокойной ночи. - Как не нужен? – Люциус схватил его за плечо и потянул на себя. Глаза Северуса стали огромными, когда он полностью оказался лежащим на Люциусе, и тот, блаженно застонав, оплел его талию ногами. Сначала недоверчиво и осторожно, но потом все смелее, Северус стал гладить белоснежное тело под ним. Его глаза светились счастьем, когда он обнаружил, что от его прикосновений Люциус трепещет и выгибается ему навстречу; по губам блондина блуждала улыбка, довольная и откровенно развратная. Северусу нравилось целовать эти губы, белую сильную шею; он обнаружил, что проводить языком по розовой коже вокруг соска - неземное удовольствие, потому что Люциус начинал так стонать, что сам этот звук, казалось, выкручивал, сжимал его ноющий член. Вспоминая, что только что делал с ним Люциус, он осмелился, лаская ягодицы, раздвинуть их, нащупать маленькую испуганно сжатую дырочку и просунуть туда палец. - Север, - простонал Люциус, выгибаясь. – Надеюсь, ты не собираешься... Ах... делать это по-сухому? Что, ах... Я тебе сделал? Ммм... - Ой, прости. В следующий раз его палец, уже уверенно, как к себе домой, проник в Люциуса, обильно смазанный кремом. Ему нравилось смотреть на старшего приятеля стонущего, как, наверное, стонал он сам недавно, с лицом искаженным словно от муки, но муки сладкой, так как тело Люциуса, разгоряченное от удовольствия, буквально излучало флюиды блаженства и страсти, само стремясь к его прикосновениям. Единственное, чего хотелось Северусу, чтобы все это подольше не кончалось, потому что настолько полностью, безусловно, ему еще не принадлежал ни один человек. Но Люциус, уже снова возбужденный, заставил его убрать руку, вновь обвил ногами его талию, извиваясь под ним, будто пытаясь поймать его член. - Сев. Это было произнесено, как приказ. Северус поцеловал Люциуса во влажную от пота и невольных слез щеку. - Но тебе тогда тоже лучше перевернуться. Будет больно. - Больно? – насмешливо переспросил Люциус. – Нет, больно мне не будет. Пожалуйста, Сев. И Северус ворвался в распластанное под ним влажное от мелких бисеринок пота тело, чувствуя себя так, словно взмыл под самые небеса; задыхаясь, потому что из легких разом пропал весь воздух. Он все же сумел замедлиться, вцепившись, наверное, до боли в упругие бедра Люциуса ногтями, не желая быстро расставаться с упоительным ощущением, похожим на полет под самыми звездами, - где было и горячо и обжигающе холодно; где было нереально хорошо; где он был не один, а слившийся воедино с самым желанным сейчас для него человеком; откуда не хотелось возвращаться реальность... Но это не могло продолжаться вечно, мышцы, сжимавшие его член, запульсировали, потому что Люциус начал ласкать себя, и это новое ощущение, вид жмурящегося от сладострастного удовольствия Люциуса довели его до того, что с рычанием и стоном он стал толкаться в шелковый канал с яростной энергией. Оргазм был похож на вспышку яркого света перед глазами, его мозг, казалось, взорвался от чистейшего удовольствия, единственного ощущения, ему в тот момент доступного. Отстраненно, почти в бессознательном состоянии падая на Люциуса, как на мягкое облако, носившее его секунду назад в райских высях, он почувствовал, как его живот заливает горячая сперма. - Сев, - услышал он, будто издалека, - повернись ко мне. Вот так. Я хочу тебя видеть и чувствовать. Северус прижался лбом к плечу Люциуса. Он помнил, как тот очищающим заклинанием приводил их в порядок, потом перевернул его на бок, лицом к себе, как любимую мягкую игрушку, необходимую ему для хороших снов ночью. Или утром? Северус не мог понять, сколько уже прошло времени, но если бы кто-нибудь сказал, что неделя или только минута – он принял бы на веру и то, и другое утверждение. Люциус быстро уснул, очень довольный, трогательный во сне, как белокурый ангел. Северус смотрел в его лицо, впервые понимая, что той разницы, которая была между ними и казалась огромной, больше нет. Люциус как был, так и остался взбалмошным очаровательным ребенком, светлым и легким, как вольный летний ветер. Он не мог понять, почему от этого открытия у него ноет сердце, почему не хочется размыкать рук и оставлять Люциуса в его спальне одного... Но ведь он не может быть серьезно нужен гордому Малфою, уже повенчанному с прекрасной Нарциссой; самонадеянному аристократу, с нежной властностью присваивающему себе людей, чтобы, на самом деле, лишь тешить свое самолюбие, окружая себя ими, как дорогими редкими вещицами. - Прощай, Люц. Мой прекрасный Люциус... И прости. Он выбрался из постели с осторожностью, достойной змеи, еще раз с тоской заглянул в расслабленное лицо спящего человека, тяжело вздохнул и, как был, обнаженным, аппарировал домой. End.
ДЖЕКизТЕНИ: Очень нежная и не ПВПешестая ПВПешка получилась
Азазелло: ДЖЕКизТЕНИ Как не ПВПешестая? Нет, ну что такое... Стараешься, стараешься написать ПВП, и все без толку. *ушло рыдать*
ДЖЕКизТЕНИ: Азазелло *протягивает платок, взятый у Хагрида взаймы* А вы хотели получить тупое дрочилово обычное графическое описание сексуальной сцены? Ну извините, имхо, обычного у Вас не получилось
mort: сперва "критикну" - Начало слишком (ну возможно только по-моему мнению) "сладковатое" "сахарно-приторное" ...а потом выровнялись.. и конец и впечатления от фика отличные...
Азазелло: ДЖЕКизТЕНИ *о... такой платок надолго пригодится )))* mort Спасибо, за критику в том числе. Это у меня поле первого фика, слегка заносит.
Блох@STIK: Азазелло Романтично... "Бело и пуФысто"... прям перечитала три раза))
Азазелло: Блох@STIK *жмурится от удовольствия и гордости*
пис_aka: Извините, что так поздно "включилась в тему"... Я согласна с Джеком, абсолютно не воспринимается как ПВП. Квинтессенция романтики)))
Mavka\: Автор, славно весьма Такой искренности и светлого тепла от Люциуса Малфоя... не ожидалось ни в коей мере. Но, читая Ваш текст, создается впечатление - что - да, так оно и было. Или могло бы быть
Мия: Очень красиво и нежно! Мне очень понравилось. Только Азазелло пишет: Повисла пуза, прерываемая его дыханием. Я сначала прочитала "пузо"
Азазелло: Мия Пасиб Ай! Бегу исправлять! пис_aka, Mavka\
Sam Ne Pomnu Kto: Как трогательно *прослезился* Но ведь он не может быть серьезно нужен гордому Малфою, уже повенчанному с прекрасной Нарциссой; самонадеянному аристократу, с нежной властностью присваивающему себе людей, чтобы, на самом деле, лишь тешить свое самолюбие, окружая себя ими, как дорогими редкими вещицами. Бедный профессор не понимает, что самонадеянный аристократ мечтает, чтобы его присвоили и тешили им свое самолюбие. Вот так разбиваются сердца! *пошел за тазиком для слез*
Леди Крофт: Азазелло пишет: - А? Нанеси лекарство на позвоночник. Вот так... Теперь ниже, Сев. Еще ниже... Вот так. Но нужно бы действительно еще ниже.Вот равратник! А на самом деле очень грусная история получилась, но мне нравится! Азазелло Спасибочки за таку прекрасную вещь.
mort: неее... отличное романтичное ПВП.. ну романтика с легкой эротичностью.. автор молодец.. дааа.. такой заботливый Люциус
Stella: Читала второй раз с удовольствием Очень красиво написано,спасибо
Азазелло: Леди Крофт, mort, Stella Вам спасибо ))
полная версия страницы