Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (слеш) » Война была вчера, СС/ГП, СС/РЛ, СС/ЛМ , макси, R + неожиданный вбоквел c АБ. ЛМ/СС, ГП, NC-17 » Ответить
Война была вчера, СС/ГП, СС/РЛ, СС/ЛМ , макси, R + неожиданный вбоквел c АБ. ЛМ/СС, ГП, NC-17
http: Война была вчера Автор: http Бета: нет Rating: R Genre: депрессуха (есть такой жанр?), переходящая в романс Пейринг: СС/ГП, СС/РЛ, CC/ЛМ. Summary: Пять лет после великой победы. Снейп выходит из Азкабана в полном раздрае и пытается жить. А потом каааак... каааак... в общем, зажег не по-детски. Если только такое выражение здесь уместно. Disclaimer: как всегда, все в курсе. Приквел (в процессе) здесь http://hp-fiction.borda.ru/?1-2-0-00000657-000-0-0-1171157144
Ответов - 24
http: Часть 1. Война была вчера Две подряд бессонных ночи. Одна ночь под сонным зельем – обернулась, пресказуемо, серией отборных кошмаров. Дальше еще две. Зелье сна без сновидений. Принимать чаще трех раз подряд не рекомендуется – вызывает почти мгновенное привыкание. На следующий вечер Северус, не задумываясь, вливает в себя перед сном два стакана маггловского виски. Получилось, хотя под утро, когда ушел хмель, кошмары вернулись. Но по крайней мере, проснувшись в холодном поту, и припоминая последнее из видений – зеленый луч бьет из его палочки в безликую фигуру, облаченную в черный плащ и традиционную маску, и, когда человек начинает падать, то маска ползет вниз, открывая искаженное лицо Драко Малфоя – припоминая эту картину из сновидения, и пытаясь выкинуть из головы, как это было на самом деле, а это было хуже, намного хуже, он все же видит серый рассвет за окном, и понимает, что виски позволило ему пережить ночь. В Азкабане ему спалось легче. В Азкабане все еще надо было выживать. Правосудие было к нему весьма снисходительно – как признанному герою Последней Битвы, за убийство Альбуса ему дали ниже минимума, пять лет. Учли нерушимую клятву и то, что он спасал ученика, а также и собственную жизнь. Но были еще охранники, все как один выпускники Хогвартса; и эти ребята хорошо знали, кто такой Северус Снейп, и кем был Дамблдор. Слизеринцев там не было – неблагонадежны. Так что скучать в тюрьме ему не приходилось. Спать следовало осторожно, пищу проверять тщательно, ну и… Понятное дело, общение с надзирателями тоже требовало полного напряжения мысли и воли. Зато теперь, в тупике Прядильщиков… Альбус, требующий немыслимого. Альбус, летящий вниз головой с Астрономической башни. Сеансы легилеменции у Лорда. Рейды Упивающихся. Круциатусы в ассортименте – доставшиеся ему, наложенные им самим. Допросы в Аврорате. Трупы учеников. Известие о смерти Люца. Драко, бросающийся ему наперерез у покоев Лорда, срывающий маску с лица: «Тебе придется сначала убить меня, предатель». Не нападает, просто стоит и ждет с наставленной палочкой в одной руке и маской в другой, преграждая путь, а стоять нельзя, и разговаривать некогда, вокруг грохочет Последняя Битва, а Поттер за спиной уже справился с Нагини, и если не пройти этот коридор, и не задержать Лорда, тот попросту уйдет. И вот – Драко. Крестник, любимый ученик, сын Люциуса, последний любовник Темного Лорда. Он защищает свою любовь, бесполезно обещать, уговаривать сдаться, петрификус разбивается о магический щит, и Драко нервно смеется: «Не выйдет, Северус. Он дал мне хорошую защиту. Только непростительное, крестный». Ах, непростительное? Он всегда хорошо соображал, главное, быстро. «Империо. Сейчас ты выйдешь из здания, и сразу аппарируешь в Малфой-мэнор». Драко со стеклянными глазами движется по коридору, навстречу ему влетает Поттер, видит черный плащ, издали швыряет аваду, не глядя пробегает мимо оседающей фигуры, хватает Северуса за рукав. «Что вы стоите, Снейп, вы ранены? Идемте же, скорее…» Он трясет головой, отгоняя воспоминание, и подавляет желание немедленно налить себе еще стакан того же пойла. Подождем до вечера. До вечера он читает книги, отрываясь только на то, чтобы заварить себе чаю и сделать бутерброд. И за едой тоже читает. Чтобы не думать. Все, что угодно, только не думать. Он ненавидит свои мысли так же сильно, как свои сны. Заниматься делом тоже не хочется – во-первых, какой бы сосредоточенности не требовало приготовление зелья, там еще много механической работы, оставляющей место все для них же, для мыслей. А во-вторых, зелья напоминают о Хогвартсе. Таким образом проходит несколько месяцев – книги, книги, книги, редкие вылазки за продуктами, виски перед сном, предутренние кошмары. Мысли путаются, в голове шумит от недосыпа, а возможно, и от алкоголя тоже; половины бутылки сначала хватает, чтобы проспать до утра, потом – только до середины ночи, потом – на два-три часа. Когда-то мужество было нужно, чтобы выдерживать роль двойного агента. Сейчас мужества начинают требовать самые простые вещи – вставать с постели, принимать душ, не забывать о еде, хоть иногда выходить из дому. А хочется – носом в книгу, и не думать, стакан виски и не думать, заснуть и не видеть снов, но для этого надо закрыть глаза, а значит, отдаться на растерзание все тем же мыслям. У него болят глаза от чтения, ноет спина от сидения в неподвижной позе, дом, и так неопрятный, зарастает пылью. Через некоторое время он ловит себя на том, что стал всем телом вздрагивать от резких звуков. Еще месяц – и шум в голове начинает распадаться на тихие голоса, кажется, еще немного, и удастся разобрать слова. Снейп не суеверен, и уж конечно не религиозен, он твердо знает слово «галлюцинация» и не боится голосов в своей голове. Бояться тут нечего. К сожалению, эти глюки не из тех, что питаются страхом – они продолжают звучать, несмотря на его спокойное к ним отношение. * Стук в дверь заставляет его чуть ли не подпрыгнуть на месте. Спускаясь в прихожую, он проводит инвентаризацию: трезв – он не прикасается к алкоголю раньше девяти вечера; побрит – не каждый день, но сегодня повезло; одет по-нормальному – многие дни он проводит в халате, но сегодня с утра собирался за продуктами, да так и не собрался до полудня. Порядок, можно открывать. Кто это может быть, продавец какой-нибудь дряни? Поттер. Какой сюрприз. - Что вам здесь надо, Поттер? - Я пришел поговорить, профессор. Можно мне войти? Снейп отодвигается, давая ему дорогу. Стоит, скрестив руки на груди. - Что вы хотели, мистер Поттер? - Я хотел задать вам вопрос. - Как я понимаю, у меня нет шансов от вас избавиться, пока вы не получите ответа. Вы последний человек, которого я хотел бы сейчас видеть. Так что задавайте. - А кто первый? – сердито спрашивает мальчик-который-выжил-и-еще-и-еще-раз-выжил, - можно подумать, кого-то вы хотите видеть. Честно? Люца. Люца и только Люца. Хотя бы один раз еще… Может быть, еще Драко. Все, больше никого. Но обоих нет в живых, Поттер, и оба раза ты приложил к этому руку. - Это и есть ваш вопрос? Отвечаю. Не ваше дело, Поттер. Вы удовлетворены? Поттер краснеет как рак, и выпаливает: - Почему вы убили Дамблдора? - Вас не устраивает ответ, данный судом, Поттер? – профессор почти по-старому поднимает бровь, - Я спасал свою жизнь и жизнь Драко Малфоя. - Не устраивает, - хмуро бросает Поттер, - Я не ваш поклонник, профессор, но вы никогда не сделали бы такого из трусости. И ради Малфоя тоже. И вы не упиванец, это я теперь знаю точно, вы нам помогали все время. Гермиона считает, что директор сам попросил вас, но это же глупо. Если бы он точно знал, когда умрет, то оставил бы свидетельства в вашу пользу. В общем, я не понимаю. Объясните мне. - Разумеется, ни о чем подобном директор меня не просил, Поттер. Альбус не был самоубийцей. - Тогда почему? - Вы этого не поймете, Поттер. - Хотите опять сказать – не мое дело? - Я хочу сказать ровно то, что сказал, Поттер: что я не вижу причин скрывать от вас свои мотивы, но вы не сможете их понять, если я попытаюсь вам объяснить. У вас просто не хватит образования. Я совершил убийство, был за него осужден и понес наказание. Успокойтесь на этом, или вы решили рассчитаться со мной лично? - Я просто хочу понять. Объясните. Вы сказали, что это не секрет! - Хорошо, Поттер. Пеняйте на себя. Суть в том, что я понял, что для прекращения катастрофы нужно, чтобы перестали существовать оба лидера. На то, чтобы осознать, каков будет мир, живущий по законам Темного Лорда, мне в свое время понадобилось четыре года. Тогда я пришел к директору. На то, чтобы разобраться в том, что готовит миру Дамблдор, мне понадобилось намного больше. Директор, бесспорно, руководствовался самыми добрыми намерениями, но он заигрался. Фактически, он вел дело к полному уничтожению Темных искусств. - И что в этом плохого? – насупился Поттер. - А вы представляете себе, что такое мир без тьмы? Это геенна огненная. Мир без магических практик, основанных на контакте с самыми глубинными силами природы, мир без доступа к тонким слоям реальности, мир, где не возникает новая магия. Мерлин, Поттер, я не в силах вам объяснить! – профессор раздраженно заходил по комнате, - С этой паранойей по поводу Тайных искусств из вас делают таких невежд в Хогвартсе, что вы даже слов не знаете, которыми можно описать эти процессы! Короче. Магия – не постоянная величина. Она рассеивается, она уходит со временем, ее уносят с собой волшебники, не оставившие потомства. Что происходит, когда все тратят, но никто не вырабатывает? Поттер долго молчит. - Магия убывает? - Ну, слава Мерлину, Поттер. Между войнами, когда запреты на темную магию стали довольно эффективными, магия начала уходить из нашего мира. Стало рождаться больше сквибов, меньше сильных волшебников. Магический мир стал слабеть, особенно в сравнении с маггловским. Волдеморт осознал эту проблему, вероятно, первым. - Так что, выходит, Волдеморт был прав, что ли? Возмущенный и взъерошенный. - Он не был прав, Поттер, - с досадой отмахнулся профессор, - он пользовался такими методами, которых ни одна цель не оправдает. И решения предлагал идиотские, хотя это и не имеет отношения к нашему разговору. Но он видел проблему, которую остальные просто игнорировали. - Вы, значит, понимали, а директор не понимал? - Люди, склонные ограничивать себя, если можно так выразиться, «светлыми» практиками, не склонны мыслить в терминах балансов стихий и энергий, Поттер. Для них есть добро и зло. Чем больше добра, тем лучше. Равновесие их не интересует, да и не устраивает. Я не смог убедить директора. Вам хоть что-то понятно, Поттер? – Снейп устало садится в кресло и переплетает пальцы. Глупо рассчитывать, что мальчишка хотя бы задумается. - Не верю, что вы понимали что-то такое, чего не замечал директор. У него наверняка были возражения на все эти ваши теории. - Разумеется, они у него были, Поттер. Но, право же, вам надо лет десять провести над книгами, прежде чем я смогу пересказать вам содержание наших дискуссий. В любом случае, никто никого не переубедил, и, когда настало время принимать решение, я его принял. Я несу полную ответственность за смерть директора. Это все, о чем вы хотели меня спросить, мистер Поттер? Могу я теперь рассчитывать, что вы оставите меня в покое? - Оставлю, - буркнул Поттер, поднимаясь, но обернулся, - но ведь запреты никуда не делись. Министерство… - Министерство, мистер Поттер, не одержимо желанием стереть Темные искусства с лица земли. Кто-то из адептов откупился, кто-то отвертелся, библиотеки в целости, Слизерин не расформирован. Все. Не смею вас задерживать, Поттер. У него немного кружится голова; он некстати отмечает, что уже много месяцев ни с кем не разговаривал эмоционально – не раздражался, не язвил, не злился. Хочется остаться одному. Снейп резко встает, неловко задевает стол рукой, на пол летит чернильница, и бывший ловец Гриффиндора машинально подхватывает ее на лету. Поттер обеспокоено вглядывается в лицо Снейпа, как будто бы только сейчас увидел, и на секунду прикасается к его рукаву. - Профессор… с вами все в порядке? Ну да. У Снейпа идеальная координация и стопроцентная концентрация, он все замечает и ничего не забывает. Снейп молнией влетает в класс и проносится между парт, на ходу опуская занавеси, зажигая прожектор и левитируя шпаргалки из карманов прифигевших оболтусов. О том, что весь этот цирк стоит определенных усилий, вам, Поттер, догадываться не обязательно. - Со мной все в порядке, Поттер. Всего наилучшего. Когда очкастое недоразумение наконец убирается за дверь, профессор идет в ванную и машинально пускает воду. Залезая со стаканом виски в очень горячую ванну, он думает, что пошло оно все к черту, и что сегодня он в виде исключения напьется по-настоящему. А через пару часов, в уже сильно затуманенном мозгу всплывает еще: как же давно к нему никто не прикасался. В смысле, просто не прикасался. В буквальном смысле. Руками. * Недели через две в окно влетает сова. Приглашение на вечер, мать их, памяти и славы. Для ветеранов, беременную саламандру им в задницу, последней войны. Ну хорошо, ему чуть за сорок. Но этим-то главным ветеранам, решившим столь экзотическим образом отпраздновать встречу выпускников, во главе с организатором вечера миссис Уизли-Грейнджер, им по двадцать с маленьким хвостиком. И они соберутся, и будут слушать речи, потом петь песни, и сознавать, что позади у них все, а впереди ничего хорошего. Он не пойдет на это позорище ни за что. Нет, он точно туда пойдет, и покажет им, как надо держаться. Как замечательно на самом деле держится он сам, соплякам знать не обязательно. Он надевает самую формальную из своих старых мантий, долго приводит себя в порядок перед зеркалом, давно запуганным до полной немоты, выпрямляет по-старому спину, и аппарирует с часовым опозданием. Он стоит у стены, отказываясь от шампанского за здоровье, и от виски за упокой, игнорирует ненавидящие взгляды учеников и соратников, и смотрит куда-то вдаль. Единственная, кто к нему подходит за вечер, это мисс Грейнджер. Разительно отличающаяся от присутствующих – все в затрапезе, она в недорогом, но все же явно деловом костюме. Подтянутая. Занятая. Склонная переводить разговор на рабочие темы. - Профессор Снейп! Очень рада, что вы пришли. - Неплохие поминки вы устроили, миссис Уизли. - Профессор… Ну надо же ребятам хоть раз в год… - Хоть раз в год почувствовать себя героями, а не отработанным сырьем. - И это тоже…, - тихо говорит Гермиона, - вы знаете, не у всех все так безнадежно. Но те, кто за год поднялся, на следующий год не приходят… - О, разумеется. И только наш герой и вы… - Да, я… как-то не могу бросить это все. Ладно. Скажите, над чем вы сейчас работаете? - А вы? - Преподаю Арифмантику в Хогвартсе, пытаюсь заниматься исследованиями временных парадоксов. С мисс Грейнджер возможен вполне достойный профессиональный обмен опытом. Пока ее не отвлекают обязанности хозяйки вечера. И он снова стоит у стены, и смотрит, как теряет человеческий облик Рональд Уизли, как его брат Фред, кажущийся половинкой человека – Джордж так и не вышел из Сент-Мунго – выплескивает стакан виски в лицо кому-то из Криви, похваставшемуся художественным качеством колдографий, снятых к юбилею в Мемориале; как Дин берет гитару и начинает хриплым голосом петь военные песни… Он разворачивается и выходит. Прислонившись к стене недалеко от двери, лихорадочно, взасос курит маггловскую сигарету Поттер. И цепляется – даже не за первого попавшегося, за первое попавшееся, что только может считаться опорой. - Это… а, это вы профессор. Слушайте, аппарируйте меня отсюда. - Я понятия не имею, где вы живете, мистер Поттер. - Как это где? Там и живу, с портретом и привидениями. На Гриммуальд. Заберите меня. Мерлин… мало он опекал очкастое недоразумение. Он обхватывает молодого человека – гм, а ведь Поттер и правда уже не мальчишка, стройный, хотя и не слишком подтянутый, молодой мужчина – и аппарирует по болезненно знакомому адресу. Удивительно, но защита его пропускает – надо же, они так и не сменили альбусовы заклятия. В прихожей заходится истерикой портрет старой миссис Блэк. - Дальше сами разберетесь, Поттер? - Ага. Разберусь. А то оставайтесь, где-то у меня там было огневиски из коллекции древнейшего и бл-гр-днейшего дома… - Благодарю вас, Поттер, предпочитаю свой собственный дом и собственный виски. Советую сразу с постель. - Так не с кем в постель-то, профессор… Снейп пожимает плечами и аппарирует. В няньки к спасителям волшебного мира он не нанимался. Поработал уже нянькой. * Мисс Грейнджер, кажется, решила, что его можно припахать к делам школы. От нее прилетают совы с просьбами дать совет по программе ЗОТИ, просмотреть новый учебник по зельям, высказать свое мнение про то и про другое. В принципе, если бы не подозрение, что это такая своеобразная гриффиндорская благотворительность, он был бы даже рад быть полезен. Хотя… выясняется, что теперь уже не так просто быть пунктуальным, как раньше. Дела вылетают из головы, забываются, заматываются безразличием, внутри уже нет той сведенной пружины, которая столько лет не давала расслабиться ни на минуту. А жить без нее получается плохо. Если честно, не получается совсем. Тем не менее, когда приходит приглашение заехать в Хог, чтобы посмотреть на новый кабинет Зелий и пообщаться с кандидатом на должность учителя алхимии, он не колеблется ни минуты. И сюрпризом становится не столько присутствие в школе Поттера, сколько скромная должность преподавателя полетов, которую тот занимает. За обедом Снейп сам прикапывается к бывшему ученику. - Что случилось, Поттер? Вы устали перерезать ленточки, и решили передать молодому поколению свой опыт в том, что вас действительно интересовало в ходе нашей эпопеи? - Знаете, профессор, вы правы, - кротко отвечает герой, - Именно, что устал. И именно, что хотел бы заняться чем-то, что напоминает не о войне, а о… О детстве, что ли. Другого у меня не было. - Этого следовало ожидать, Поттер, - шелковым голосом говорит Снейп, - помните, я вам говорил: слава еще не все. Вот теперь вы стали тем, чем являлись с самого начала – спортсменом с отменной реакцией и сомнительным интеллектом. Поттер не реагирует. Он смотрит в пол, а потом тихо говорит: - Я все думаю о том, что вы сказали. Про геенну огненную. - И как, Поттер, что-нибудь поняли? - Похоже, нет. - Я и не рассчитывал. Вот мисс Грейнджер могла бы и понять, пожалуй. Драко Малфой понимал, на свой лад. - Малфой? Именно поэтому он стал подстилкой Темного Лорда? Снейп сохраняет спокойствие. - Любовником, Поттер. Как ни странно вам представить себе такое. Драко Малфой любил Темного Лорда и умер за него. В отличие от вас, всю жизнь позволявшего тем, кого вы любили, умирать за вас. У мальчишки на глазах злые слезы. Достал. «Мерлин, когда же я повзрослею до такой степени, чтобы мне разонравилось доставать Поттера? Раньше сдохну, наверное», - обреченно думает Северус. * В следующий раз Поттер появляется очень не вовремя. В самую годовщину Последней битвы, то есть, гибели Драко. Поздно вечером. На час раньше у Северуса еще хватило бы соображения не подходить к двери. Сейчас он с трудом держится на ногах, и последние двадцать минут был занят тем, что вслух рассказывал воображаемому Люциусу, как хуево получается жить после его смерти. И еще – какими чертовыми долбаными идиотами они оба были. Двадцать лет, Мерлин, двадцать лет подряд они пару раз в год неизменно оказывались в койке, и только на самом последнем свидании, в камере Люца в Азкабане, под обороткой, глядя в знакомое до последней черточки лицо чужими глазами, Северус смог сказать, что значили для него эти случайные встречи. И услышал в ответ. Он тогда думал, что идет умирать, что жить с этим – Люцу. Оказалось наоборот. Так ему и надо, собственно. В этом состоянии уже открываешь дверь на автомате. Поттер. Во всей красе. Явно с какого-то мероприятия, слегка подшофе, при полном параде, с идиотской побрякушкой Ордена Мерлина на груди. Северус стоит с дверном проеме, держась за дверной косяк. - Что это значит, Поттер? Вы знаете, который час? - Но вы ведь не спите? Празднуете, Северус? Все празднуют, вся магическая Британия. - Не смейте называть меня по имени, мистер Поттер. И вообще, убирайтесь вон. Сегодня вы в моем доме особенно нежеланный гость, - Снейп сам не понимает, откуда в нем поднялась такая волна агрессии. Чертов мальчишка. Чертов праздник. Чертова жизнь. - Профессор Снейп, да что с вами? – Поттер даже не разозлился, он обеспокоен. - Вы никогда не видели человека в состоянии алкогольного опьянения, мистер Поттер? - Слушайте, - взрывается тот, - дайте мне войти, наконец! Так и будете держать меня на пороге? Я, между прочим, поздравить зашел. Вы сделали для этой победы побольше, чем те, кто там сейчас шампанским наливается на приеме у министра. - Поздравить? – в этот день ты, Поттер, убил последнего живого человека, до которого Снейпу было дело в этом мире; но это не произнести вслух, голос подведет, - Позвольте вам напомнить, мистер Поттер, что с поля этой героической битвы меня увели под конвоем. Он отступает назад и пропускает мальчишку в дом. Ему просто нужно еще выпить, он идет в комнату, почти не замечая, что гость следует за ним. Машинально наливает две порции виски без льда, протягивает Поттеру стакан. - Черт с вами, Поттер. Вы хотели меня поздравить – поздравляйте, - он салютует стаканом, - и я вас тоже поздравляю. С тем, что вы подтвердили главную часть своей репутации – выжили в очередной раз. Сделали нам всем это одолжение. - Спасибо, - буркает Поттер. И неожиданно взвивается, - Слушайте, ну я не знал, что это был Малфой!!! Ну, честное слово, не рассмотрел просто! Я знаю, что вы его любили. То есть… ну, не надо меня сразу прожигать взглядом, а? В хорошем смысле, я имел в виду, - покраснел, - Защищали всегда. Я знаю, что вы мне его простить не можете! Ну, вот я подумал, что вам сегодня… Хотел прийти и сказать… - Поттер, - профессор морщится, - меньше всего я виню вас в смерти Драко Малфоя. Я пока еще в своем уме. Шел бой. У вас не было ни секунды на размышления. Он был на стороне врага. - Тогда почему? - Что – почему? Выражайтесь яснее. - За что вы меня так не любите? - Вы не можете пережить, Поттер, что хоть один человек в мире относится к вам без восторга? Ну хорошо. Вот вам по крайней мере три причины, - это, конечно, виски; в другом состоянии выяснять отношения с Поттером он бы не стал, - Вы крайне безответственны и не приучены задумываться о последствиях собственных поступков. Вы неделикатны, и при этом непрерывно порываетесь лезть в чужие дела. Вы с компанией на протяжении шести лет травили моего крестника, в точности так же, как ваш отец с компанией когда-то травил меня. Этого достаточно? Кстати, до сих пор не понимаю, как вы ухитрились так и не заметить, что Драко попросту с первого класса был в вас влюблен. По крайней мере, до конца пятого. У Поттера отваливается челюсть. - Кто? Малфой? - Представьте себе. Слизеринцы не слишком демонстративны… в таких делах. Но страдания Драко было трудно не заметить. Я удовлетворил ваше любопытство, Поттер? - Да… кажется… О, черт. Профессор, а вы? - Что – я? Он подходит ближе, почти вплотную. - Ну, вы когда-нибудь были влюблены? И сразу перед глазами, как по заказу – белая грива и надменные изогнутые губы. Снейп с отвращением отталкивает мальчишку в сторону. - Да что вы себе позволяете, Поттер? Упс, не рассчитал. Герой волшебного мира летит через всю комнату, с грохотом вмазывается в колченогий столик, падает. Северус подходит ближе. Все еще в ярости. - Вы в порядке, Поттер? - Я? – мальчишка сидит на полу, жалобный, взъерошенный, разозленный, - Я не в порядке, черт возьми! Я думаю о вас с утра до вечера, а когда набираюсь смелости прийти к вам, вы сидите пьяный вдрабадан и оплакиваете Малфоя! Этого хорька. Его нет, понятно? Я убил его! Прошло шесть лет, а вы так и не пришли в себя! И он никогда вас не хотел, в любом случае! Я – я вас хочу, я! - Семь, - отрешенно говорит Снейп. - Что – семь? - Семь. Лет. Вы сделали неверные выводы из моей пьяной откровенности, Поттер. Я любил Люциуса Малфоя. А Драко… Драко был мне почти сыном. Так или иначе, я предпочел бы не продолжать этот разговор. Выметайтесь. Поттер опускает голову. - Простите… - Просто уходите, Поттер, - все, злость прошла, осталась апатия и усталость. И еще кое-что, в чем совсем не хочется себе признаваться, - вы же видите, что я себя не контролирую. Могу и пришибить случайно. - Пришибите! – Поттер вскакивает, и опять оказывается совсем рядом, глаза в глаза, - что хотите сделайте, только прикоснитесь уже ко мне! Я… Черт, я не могу больше! Ну, что мне сделать, чтобы вы хотя бы попытались на меня посмотреть, как на… как на живого… как на что-то стоящее… стоящее ваших эмоций, черт возьми! Хоть каких-нибудь! - Поттер, - Снейп отходит на два шага назад, и предупреждающе поднимает руки, - Поттер, я вам очень советую немедленно уйти. Я вдребезги пьян, очень плохо соображаю, крайне на вас зол, и у меня никого не было много лет. Вам не понравится то, что произойдет, если вы не уйдете. В глазах Поттера загорается надежда. Он медленно приближается, и шепчет: - А вдруг мне понравится? А вдруг… а вдруг вам… тебе…тоже понравится? Пожалуйста… пожалуйста… Ччерт…. Мальчишка начинает расстегивать рубашку, обнажая гладкую кожу, смуглую, наверняка горячую на ощупь. Северус закусывает губу изнутри. И смотрит во все глаза, не в силах отвести взгляд. Поттер стоит перед ним расхлюстанный, красный, встрепанный и ждет. Дает себя рассмотреть. Северус шагает вперед, запускает пальцы под расстегнутую рубашку, проводит по бокам юноши, от подмышек до пояса брюк. Сдвигает рубашку с плеч, дает ей упасть на пол. Резким движением заламывает Поттеру руку за спину, заставляя повернуться спиной и опуститься на колени. Тому больно, точно больно. Так и надо. - Ты этого хотел, Поттер? – шипит Снейп прямо в ухо юноше, - Ты точно именно этого хотел? Смотри, я не насилую бывших учеников. Ты еще можешь уйти. - Даааа…, - тянет юный герой, - этого, да… - Ах так? Снейп позволяет Гарри встать и быстро справляется с его брюками. Призывает какой-то маловразумительный флакон с маслом из лаборатории. Заставляет снова опуститься на четвереньки. Все происходит быстро, и не слишком-то нежно. Да что там, Северус попросту никогда в жизни не был так безобразно груб с партнером. Он покусывает шею Поттера, плечи, бесцеремонно теребит возбужденный член, резко вторгается, пригибая ладонью шею партнера, как будто заявляя свои права. Вбивается жестко, изо всех сил. Поттер не возражает. Стонет, кричит, двигается навстречу, захлебывается воздухом… и когда все заканчивается, с всхлипываниями лезет целоваться. Северус смотрит на юношу с удивлением. - Тебе что, понравилось, Поттер? - Агаааа…, - тот прижимается, трется всем телом, скользит языком по плечу, по груди… Северус усмехается. - Извращенец. Если бы я себе позволил так обойтись с любым мужчиной из тех, что у меня были, мне засветили бы таким проклятием, что я бы год его снимал. И правильно сделали бы. Я тебя почти изнасиловал. - А я еще хочу. - Ты рехнулся, Поттер. Тебе будет больно еще пару дней, - он поднимается и протягивает руку, - вставай. - Выгоняешь? - Ты собираешься для полноты картины спать у меня на полу? Пошли в постель. Заживляющих я тебе сейчас накладывать не буду, пьян слишком, терпи до утра. Но мазь дам. Поттер цепляется за его руку и поднимается. Северус доводит его до спальни, спускается в лабораторию, и долго шарит в пыльном шкафу в поисках походящей мази. Возвращается, бросает Поттеру баночку и запирается в ванной. И долго, красочно матерится себе под нос, стоя под душем. Это надо же было так… Надраться, впасть в непристойную, пусть и с собой наедине, истерику, впустить в дом Поттера, делиться с Поттером подробностями своей личной жизни, переспать с учеником – да еще так переспать, что мальчишке завтра придется задницу залечивать. Черт. Черт. Черт. Люц бы… А, кому он врет? Люц бы расхохотался, и налил ему бокал бренди. И сказал бы без особого даже ехидства: «Поздравляю, Сев! Кажется, викторианский век потихоньку заканчивается даже для тебя. Ну, и как тебе наш великий победитель? Стоило того?» Когда Северус возвращается в спальню, мечтая только о том, чтобы Поттер уже спал, чтобы не надо было с ним разговаривать, тот тянется навстречу и, как только старший мужчина оказывается под одеялом, прижимается всем телом. И почти сразу скользит вниз, целовать влажную после душа кожу, от самой шеи вниз, горячие губы спускаются по груди, потом язык выводит круги по ребрам, забирается в пупок, поцелуи на бедрах, язык-губы-зубы, и нежнейшее, влажное прикосновение к головке вставшего члена. Какая-то полная ерунда творится в этом мире. Северус смотрит в потолок, вцепляется в простыни, пытаясь хотя бы не стонать в полный голос, пока жадный рот вбирает в себя его член, и все мысли вихрем выметает из головы... * Утро, разумеется ужасно. Похмельное зелье, мрачное настроение и неотступно следующие за ним зеленющие глаза. Снейп накидывает халат, оставляет пробирку с зельем на тумбочке и у изголовья, и молча тащится в кухню ставить кофе на огонь. Кофе это ритуал. Только арабика, только в турке и без всякой магии. Морщась не столько от головной боли – зелье уже действует – сколько от воспоминаний о своей вчерашней выходке, смотрит на поднимающуюся коричневую пенку, и пытается сообразить, что делать дальше. Поттер выползает на кухню, мокрый после душа, в рубашке нараспашку, когда Северус уже пьет кофе, запивая ледяной водой. - Кофе на плите, Поттер, чашки в шкафу. Хочешь есть – посмотри в холодильнике, - мрачно приветствует Северус любовника… тьфу ты, любовник тоже нашелся, Поттера, в общем. Тот наливает себе кофе, трет лицо ладонями, жмурится, смотрит в упор. - И что дальше? - Что – дальше? Дальше я иду в лабораторию, - вранье, да неважно, - а ты, надеюсь, домой. После того, как я посмотрю, не нужно ли тебя все же подлатать после вчерашнего. Сидеть не больно? - Больно, - не менее мрачно сообщает Гарри. Ччерт… - Вставай и показывай. Давай, стесняться тебе уже поздно. Я тебя предупреждал. Он шепчет заклинания, не испытывая ничего, кроме отвращения к себе. По крайней мере, он в этой заднице был не первый. Совсем не первый. Ммерлин… Уже в прихожей Поттер разворачивается, и спрашивает: - Слушай… а можно я у тебя тут… ну, посижу просто? Тихонько. - Это зачем? - Ну, просто… - Просто – что? - Просто с ...
http: ... тобой. Ты бы позволил – я бы вообще не уходил. Вот новости. Северус подходит вплотную, поднимает подбородок молодого человека и внимательно смотрит ему в глаза. - Ты, как я понимаю, серьезно? Ты хочешь это продолжать? Кивает. Закрывает глаза. Идиот. - Нельзя. Днем я занят, - опять вранье, но демонстрировать свое дневное времяпрепровождение не хочется; а у Поттера чуть ли не слезы на глазах, - Можешь прийти вечером. При одном условии: ты придешь сюда кристально трезвым. Поттер неверяще усмехается: - Не любишь пьяных? - Хочу быть уверен, что ты соображаешь, что делаешь, - Северус наклоняется, и легко прикасается к губам мальчика, - Подумай, - и мягко подталкивает его к двери. * Вечером у него визитер совсем другого рода. Блез Забини. Бывший ученик. Прислал сову, попросил, как свойственно нормальным людям, о встрече. Сидит, крутит в аристократических пальцах бокал с бренди, постукивает по стеклу полированным ногтем. Совета пришел просить – его мать желает, чтобы сын занялся семейным бизнесом, у них какие-то там вклады в фармацевтические фирмы на континенте, пришел спросить мнения декана. - Мистер Забини, вы ведь понимаете, что пять послевоенных лет мне было не до того, чтобы подробно следить за конъюнктурой? Насколько я себе представляю, сейчас у вас будут проблемы с импортом почти любого нового зелья с континента – в Британии после войны введены крайне жесткие ограничения на использование чуть ли не всех эффективных ингредиентов. Зелья придется модифицировать для продажи в Англии, причем модифицировать в сторону ухудшения, заменять контролируемые ингредиенты на какую-нибудь разрешенную дрянь. - Мнда…, - Забини, стройный, черноволосый и элегантный, чуть склоняет голову, вдыхая аромат бренди, - хорошо, что я пришел к вам, сэр, прежде, чем принимать решение. Это, значит, с нашим импортом будет конкурировать черный рынок - и контрабанда, и самодеятельные попытки местных умельцев воспроизвести запатентованные средства. Ну, а если бы модификацией занялся настоящий профессионал? - В принципе для многих лекарств можно было бы создать настолько дешевые аналоги, что контрабанда была бы вам не страшна. Для этого вам нужно найти профессионала, который согласился бы портить современные рецепты, заменяя нормальные ингредиенты устаревшими. Не знаю, кто из серьезных зельеваров согласился бы на такое издевательство над своим искусством. Забини понимает намек. - Не пойдет, получается. Шарлатанов нам в этом деле не надо, все-таки лекарства. Сэр, а вы согласились бы рассказать об этом во всех подробностях журналисту? Просто объяснить проблему, чтобы человек понимал, где копать. - Анонимно – сколько угодно, мистер Забини. Мое имя, сами понимаете, вам тут не поможет. Я не на лучшем счету у публики. Обратитесь к Слагхорну, он любит публичность, и с удовольствием ругает правительство по мелочам, когда ему это ничем не грозит. - Ах, Слагхорн… Блез улыбается и без швов переводит разговор в русло сплетен о бывших профессорах и студентах, ухитряясь не затронуть никого, кто не был бы совершенно благополучен. Довольно сложная задача – половина Слизерина, разумеется, пострадала в войне. Но мистера Забини в Слизерине учили хорошо. Сам выкрутился без малейших потерь, и неприятных тем умеет избегать безукоризненно. Через час Северус обнаруживает, что азартно спорит с бывшим учеником о сравнительных достоинствах староанглийской и древнеперсидской школ зельеварения – молодой аристократ в свободное время увлекается коллекционированием трудов средневековых алхимиков. Стук в дверь прерывает приятную беседу на полуслове. Снейп машет палочкой в сторону прихожей, снимая запирающие заклятия: - Входите. Герой магического мира прямо в маггловской дутой куртке вваливается и замирает на пороге. Забини смотрит на учителя с удвоенным уважением – надо же, какие люди к нему заходят запросто. Снейп хмыкает. - Мистер Поттер, мистер Забини, вы ведь знакомы? Формальная мантия и прилизанные волосы Забини как нельзя лучше оттеняют поттеровскую лохматую башку и мятые джинсы. Блез поднимается и с обворожительной улыбкой пожимает руку герою волшебного мира. - Рад возобновить знакомство. - Итак, мистер Забини, вы утверждаете, что в этой вашей последней находке Ибн-Сина предвосхитил Фламеля, - нетерпеливо возвращает его к теме Снейп, - хотелось бы взглянуть. - Конечно, это не философский камень, но что-то очень похожее не современное укрепляющее зелье с некоторыми свойствами Эликсира, как говорят мне эксперты. Оно несомненно продлевало жизнь. Я пришлю вам копию, сэр. Мы говорим, мистер Поттер, о манускрипте, который мне прислали с Востока. - А, ну, ага… И что, это зелье лучше современного? - Разумеется, нет, мистер Поттер, - отмахивается Северус, - Что значит «несомненно», Блез? Вы проверяли? Нужно просто взять рецепт и попробовать сварить. Несколько вариаций, с учетом вариативности перевода. Присылайте свою копию, я этим займусь. - Чудесная идея, профессор. Я даже не думал, что вы заинтересуетесь. - Вы шутите? Если хоть какие-то намеки на идею Эликсира были известны на Востоке со времен Ибн-Сины, это в корне меняет наши представления о развитии зельеварения. Вы войдете в историю алхимии. - Кто-нибудь может мне объяснить, зачем варить зелье, которое хуже современных? – встревает Поттер. - Потому, что это открытие в области истории магии, - поясняет Снейп. - И еще потому, мистер Поттер, что на рецепте, принадлежащем самому Ибн-Сине, можно заработать сумасшедшие деньги, даже если современные зелья лучше, - добавляет Блез, - многие люди верят древним рецептам, тем более, восточным, больше, чем современным изобретениям. Лишь бы у зелья не оказалось вредных побочных эффектов. Поттер, окончательно запутавшись, замолкает и надувается. Забини минут через десять начинает прощаться. - Что ж, профессор Снейп, спасибо за консультацию, не смею отнимать ваше драгоценное время. Мистер Поттер, всего доброго, - он грациозно улыбается и исчезает. Снейп задумчиво смотрит в камин. - Пришел, значит, Поттер. - Не надо было? – исподлобья. - А черт его знает. Посмотрим. Есть хочешь? - Ага. Они пьют чай почти в полном молчании, перебрасываясь какими-то незначительными фразами. А потом Поттер взрывается: - Слушай, ну, ты же говорил с этим напыщенным Забини о чем-то по-человечески, правда ведь? Почему ты со мной не разговариваешь? Снейп трет лоб. Нет у него настроения ругаться. - Поттер, хочешь, я тебе просто расскажу, о чем мы разговаривали с Забини? Он пришел узнать мое мнение о конъюнктуре на рынке фармацевтических препаратов. Потом мы обсудили последние работы профессора Слагхорна и обменялись информацией о том, как поживают выпускники Слизерина. Потом заспорили о состоянии персидского зельеварения веке примерно в одиннадцатом. Потом он рассказал мне, что раскопал древнюю рукопись Ибн-Сины. Дальше ты слышал. На какую из этих тем ты хотел бы со мной поговорить? Я знаю о твоем квиддиче не намного больше, чем ты о любом из интересующих меня предметов. - Ты же даже матч судил однажды? - Ну да, я умею летать, и знаю правила игры. Но не люблю ни того, ни другого. - Слушай, а вот почему? Ты же дуэлянт, значит, у тебя реакция. Если бы ты не владел телом, ты не мог бы изучать беспалочковую магию. А что там еще надо, в квиддиче-то? - Я же сказал тебе, ничего не понимаю в спорте. Наверное, надо придавать значение спортивным достижениям. - Ты хочешь сказать, что у тебя – и нет воли к победе? Ха! - Мне было ради чего напрягаться, кроме как ради того, чтобы научиться ловить мячик с крыльями. Не могу понять, как можно терять часы на отработку навыков, которые никогда тебе не пригодятся вне игрового поля. - Это весело. - На мой взгляд, это довольно напряженный труд. Самоутверждение ради самоутверждения, без всякого осмысленного результата. Тренируешься, чтобы схватить снитч, хватаешь снитч, чтобы все знали, что ты герой. Отдаешь снитч рефери, и в окружающей тебя жизни не меняется ровным счетом ничего. Кроме, пожалуй, того, что это позволяет целому факультету придурков, ни один из которых не ударил пальцем о палец, считать победителями и себя тоже. - Ну, положим, когда это были слизеринские придурки, ты ничего не имел против. Снейп улыбается одними губами. - Невыносимые страдания болельщиков Гриффиндора придавали этому достижению некоторый смысл. Опять воцаряется молчание. Более напряженное, чем раньше. Северус чувствует, как в нем нарастает какое-то чувство, в природе которого он не спешит себе признаться. Он почти ожидает, что мальчишка шарахнется прочь, и почти боится этого. Именно поэтому он поднимается и нейтральным тоном спрашивает: - Пошли? Поттер готовно встает, и с громким вздохом вешается ему на шею. Сев тащит его в спальню, опрокидывает на кровать, не дает двигаться. И хрипло спрашивает: - Гарри. Скажи мне сначала. Что вообще на тебя нашло? С какой стати ты здесь? - Я сам не понимаю, - почему-то шепотом отвечает Поттер, - мне везде хреново, а с тобой хорошо. Я в тебя влюбился, наверное. Мерлин… Ребенок. Почему-то в голову приходит, что нужно как-то загладить то, что было вчера. Не дело, если у мальчика останутся такие воспоминания. Сев знает, как быть нежным. Точно знает, у него был хороший учитель. С шелковыми руками, и с умелыми губами, и с привычкой тихо мурлыкать головокружительные непристойности прямо в ухо. Только вот этого не надо. Не надо сейчас этого. Он зажмуривает глаза на секунду, отгоняя, гася воспоминания. И начинает искать чувствительные точки на теле любовника. У каждого свои, но почему-то всегда как-то знаешь, где искать. У такого юного, дрожащего в нетерпении, просто обязано отзываться на прикосновение языка то место на шее, где пульсирует голубая венка. Крепкие мускулы на груди – значит можно прихватить пожестче, чтобы услышал, чтобы отозвался. Почти женственный изгиб талии, здесь можно прикасаться кончиками пальцев раз за разом, заставляя изгибаться и просить о большем. Он продолжает исследование, стараясь не думать ни о чем, просто прислушиваясь к реакции чужого тела. Поттер… Гарри извивается в его руках, и он чувствует себя всемогущим, способным приносить наслаждение, одними прикосновениями заставить потерять голову. Северус поглаживает мягкую кожу на внутренней стороне бедер любовника, заставляет того развести ноги, и низким голосом тихо спрашивает: - Не боишься? После вчерашнего? - Не боюсь… хочу. Хочу, - голос Гарри дрожит, и все происходит медленно, так, как должно быть, так, как должно было быть с первого же раза. И после всех стонов и содроганий, толчков и объятий, уже засыпая, тесно прижавшись друг к другу, они, наконец, соединяют губы и чувствуют дыхание друг друга. * Поттер приходит каждый вечер. Как часы, между девятью и десятью. Иногда Северус подогревает чайник и делает бутерброды, иногда Гарри приносит какую-то невнятную мешанину из китайского ресторана. Они не разговаривают, или разговаривают о ерунде, потом кто-то поднимается первым, и они идут в постель. Мерлин его знает, что это для Поттера, а для Северуса это становится единственным способом вымести из головы проклятые мысли, способом почувствовать себя живым, способом почувствовать себя нужным. И так продолжается, пока однажды Поттер не предлагает переместиться к нему. - Зачем, Гарри? - А просто. Может быть, мне не будет там так пусто, на Гриммуальд, если мы хоть раз переночуем там, а? Ну пожалуйста, ну, что тебе стоит? И правда, какие проблемы? Было бы о чем спорить. Северус обнимает молодого любовника, и аппарирует на Гриммуальд-плейс. И первое, что он там видит – Люпин. Сидит в гостиной с чашкой чая и тарелкой каких-то плюшек, уткнувшись носом в старинную книгу с кожаным переплетом. Черт. Северус неожиданно вспоминает, что на свете был еще один живой человек, до которого ему всегда было дело. Только он совсем забыл. А теперь… Черт. - Ты забыл меня предупредить, Поттер, что живешь не один, - бормочет он сквозь зубы. Поттер не смущается. - Ну, Рем тут просто живет. Ему просто идти некуда. Не обращай внимания. Как мило. - Привет, Люпин, - резко бросает Снейп, шагая в комнату. - Северус…, - оборотень растерянно поднимается с кресла, - что ты тут… Гарри говорил… - Сдаю тебе мистера Поттера с рук на руки. Счастливо, Люпин, - он не дает никому вставить ни слова, и аппарирует домой. И только дома его догоняет: идиот! Ведь Люпин сказал «Гарри говорил», так что он все равно в курсе… у грифферов принято делиться такими вещами. Через полчаса раздается стук в дверь. - Входи, Поттер, - кричит Снейп, лениво махнув палочкой в сторону двери. - Это не Гарри, это я. Можно войти, Северус? Конец 1 части
http: Часть 2. Назад, в будущее. - Проходи, - без особого энтузиазма бросает Снейп. Во всяком случае, он надеется, что без особого. Сколько же лет прошло? Десять? Мерлин, он же тогда даже о Люце почти забыл. Почти. Месяца на два. Наверное, самое близкое к нормальной семье, что у него когда-либо было. С вечерними чаепитиями, разговорами о книгах, ленивыми поцелуями по утрам и почти абсолютным доверием. Тоже почти. Пока не вернулся Блэк. А еще через день – в подземелья влетел разъяренный Люциус, и даже мысль о возможном когда-нибудь примирении растворилась в бешеном сиянии гневно прищуренных серых глаз. - Слушай, - Ремус мнется на пороге. Что же он седой-то такой? Они ровесники, а у Северуса в жестких черных волосах, в которых каждая белая нитка как на ладони – этих белых ниток десяток, не больше. А этот из рыже-пегого стал как трехцветная кошка. Прядями. Нарочно не придумаешь, - Северус, ты… Почему ты так исчез? Гарри расстроился… - А, ты пришел за Гарри заступаться, Люпин? Это у вас в Гриффиндоре так принято – решать личные проблемы через адвоката? Лучше проходи, садись, и скажи мне, как у тебя дела. - Сев… Северус…, - оборотень садится и заглядывает ему в глаза, - послушай, если ты думаешь, что я как-то против того, что вы с Гарри… Ты даже себе не представляешь, как я за него рад. Ты за ним присмотришь, и он стал намного спокойнее в последнее время. И я знаю, что на тебя можно положиться. Гарри нужен был кто-нибудь постарше и поумнее. Честное слово, мне в голову не пришло бы слова сказать против. А Гарри, представляешь, подумал, что ты его приревновал. Сидит и боится тебе на глаза показаться. Снейп закатывает глаза: - Люпин. Я тебя не видел сколько – лет восемь? Если не считать той встречи на суде. Ты не думаешь, что наше знакомство несколько устарело, чтобы ты мог вот так с порога лезть в мою личную жизнь? Уже не говоря о том, чтобы я нуждался в твоих разрешениях спать с мистером Поттером, которому ты вообще непонятно кто. - Извини. Гарри меня попросил пойти с тобой поговорить. - Ничего более по-гриффиндорски идиотского в жизни своей не слышал. Ну хорошо, герой волшебного мира просто не блещет умом. А ты на хрена согласился? - Ты так сбежал, как только меня увидел… - Я не сбежал, Люпин. Я ушел. Когда мистер Поттер наберется храбрости, как ты выражаешься, показаться мне на глаза, я, может быть, объясню ему, почему именно. Передавать выволочку этому юному недоразумению через тебя я не намерен. Так что, пока молодой человек собирается с силами, предлагаю тебе спокойно выпить виски и все-таки рассказать мне, чем ты сейчас занимаешься. - Я лучше пойду, - Ремус поднимается, и берется за спинку стула; вблизи видно не только седину; стало больше шрамов, а бедра все такие же узкие, и пальцы все так же неуверенно прикасаются к вещам, как будто сомневаясь в своем праве, - Гарри там переживает. Скажу ему, что он может прийти. - Рем, - усмехается Северус; ему вдруг стало легко, - тебе не надоело всех мирить? - А тебе не надоело со всеми ссориться, Северус? - Нисколько, - о, вот так они и болтали целыми днями, играли в свою маленькую игру, - ссориться с вами, гриффиндорцами, одно удовольствие: вы забавно расстраиваетесь, но никогда ничего не делаете в отместку. Ремус расплывается в улыбке. Тоже вспомнил. - Надо будет подсказать Гарри. Как бы ты отомстил на его месте? - Вывалился бы из камина с извинениями, и испортил бы нам с тобой все удовольствие. - За что он должен извиняться-то? - За предельное неумение себя вести. - Дай, угадаю. О, знаю, пожалуй. Он потащил тебя к нам ночевать, и не предупредил, что вы там будете не одни. Северус хмурится, пытаясь скрыть улыбку. - Зная твою страсть к приватности, могу себе представить, КАК ты разозлился. - И как ты догадался? Люпин отводит глаза. - Мммм… не могу тебе сказать. - Хорошо, теперь я угадаю. Он таскал на Гриммуальд любовников, каждую неделю нового, ни разу в жизни не догадался тебя об этом предупредить заранее, да еще, небось, заглушающие забывал наложить через раз. Люпин очень серьезно уточняет: - Но только до того, как встретил тебя. Потом уже никого не было. Для него это не шутка, Северус. Удовлетворенное хмыканье: - То есть, я угадал. - Северус, я, правда, пойду. Не мучай Гарри, пожалуйста. Он тебя… - Люпин, прекрати немедленно, - обрывает Снейп. Заткнулся. Всегда знал, где нужно остановиться. И пошел успокаивать Поттера. Защитник хвостатый, тоже, нашелся. Когда там у нас полнолуние-то? * Мизадж у белокурого, что лед. У темнокудрого, наоборот, — горяч. И волос чем светлей, рыж или рус, Мизадж тем холодней. Уравновешен он у тех людей, Чей волос рыжеват иль чуть темней. Глаза те обладают острым зреньем, Когда они полны живых лучей, У глаз неярких зрение слабей. Абу Али Ибн-Сина Через два дня приходит сова от Забини, и Снейп спускается в лабораторию – в первый раз за долгое время, и с немалым удовольствием. В языке он не силен, но умница Блез приложил подстрочник, и так – с оригиналом, подстрочником, словарем и интуицией зельевара – Снейп продирается через туманные инструкции восточного мудреца, со всеми этими «щепотками» и «пол-горстями» вместо точных пропорций. С этим их допотопным одномерным «мизаджем» вместо баланса четырех стихий. В тот момент, когда в дверь лаборатории робко скребется Поттер, он в четвертый раз шерстит все доступные справочники. - Что ты делаешь? – с любопытством спрашивает недоразумение. - Ты точно хочешь это знать, Поттер? - да ладно, самому не терпится поделиться, - в данный момент пытаюсь определить, какого размера были груди у гурий. - Что? – на лице Гарри написан истинный шок. - Старый маразматик пишет: «взять на исходе сентября спелую исфаханскую дыню, округлую и увесистую, как грудь молодой гурии». Я прочесываю доступную литературу, пытаясь определить, какой размер он имел в виду. А то, знаешь ли, дыни разные бывают, особенно в этом регионе. - Ну, да, - ржет Поттер, - и груди тоже. Особенно в этом регионе. Я так думаю, чем больше, тем лучше. - Чем больше, тем лучше, - автоматически бормочет себе под нос Снейп, пересматривая рецепт, - нет, не получается… Так, Поттер, - спохватывается он, - брысь отсюда, не сбивай меня, советчик хренов. Я вообще не припомню, чтобы давал тебе разрешение появляться здесь днем. - Мешаю, да? – супится Поттер. - Разумеется, мешаешь. Хочешь быть полезным – иди, отправь от моего имени сову Забини, чтобы он спросил того, кто ему текст переводил. Поттер возвращается через пять минут. - Отправил. Слушай, я Рема спросил – он говорит, брось копаться в словарях, там ничего нет, посмотри картинки с гуриями, и все поймешь. - Какие картинки, Поттер? У них людей нельзя рисовать. - А Рем говорит, рисовали. Персидские миниатюры. - Аааа…, - Северус задумывается. Шииты, верно. У них с этим не так строго было. Вот сейчас все бросать, и тащиться в библиотеку смотреть на персидские миниатюры, гурий там искать с грудями. Нет, к черту. Он поднимается наверх и подходит к камину. - Люпин. Лицо оборотня возникает в пламени почти мгновенно. - Люпин, ты сам-то видел эти миниатюры? - Еще бы. Я даже тебе завидую, что ты увидишь эту прелесть впервые. - Тогда может, просто покажешь мне, о каком размере идет речь? - Да ни за что на свете – смеется Люпин, - чтобы я лишил тебя удовольствия дойти до библиотеки и познакомиться с искусством персидской миниатюры? Я тебе не враг, Северус. Снейп уже хочет зашипеть, но в последний момент у него появляется идея получше. - Ты многое теряешь, Люпин. Мог бы говорить друзьям, что тебе довелось обсуждать с Северусом Снейпом титьки арабских девок. Люпин сглатывает от удивления. - Ээээ… ладно, предлагаю компромисс, Северус. Я тебе сейчас принесу книгу. И потом буду с полным правом всем рассказывать, что обсуждал с тобой… вот это самое. И еще картинки разглядывал. - Жду, - короткий кивок, - я внизу, в лаборатории. Через пять минут они хором хохочут, разглядывая изображения в альбоме, который приволок Люпин. Магглянки там целомудренно безгруды, зато гурии на магических движущихся картинках… - Да, - Снейп вытирает слезы с глаз, пытаясь вернуть рабочее настроение, - это я бы еще долго дозировку подбирал. Фунтов двадцать дынька, я так понимаю. Придется новый котел покупать, у меня дома такого и нет. - Теперь ты понимаешь, почему я настаивал, чтобы ты увидел это своими глазами, Северус? – Люпин еле говорит от смеха. - Еще бы, Ремус. Ты хотел, чтобы я так заржал в библиотеке на глазах у изумленной публики. Это удовлетворило бы твое извращенное чувство юмора, волчара. - Мерлин, - Люпин снова прыскает, - спорим, ты первый раз в жизни столько времени подряд глазел на голых девок? - На что бы ты ни собирался спорить, ты уже проиграл, Люпин, - Северус ухмыляется, - меня Регги Блэк в Хогвартсе просто замучил своим «Плеймагом». Как и всех в нашей спальне, впрочем. Трудное взросление было у молодого человека: авторитарная мать, агрессивный старший брат под боком. Улыбка Ремуса гаснет. Он садится на пол у стены и задумчиво опускает голову. Снейп поворачивается к рабочему столу. Похоже, что в рецепте половина ингредиентов лишняя, добавлена только ради красивого звучания, или из-за каких-то свойств, которые им ошибочно приписывали в то время. Ну, вот розовое масло тут зачем? Давленное обязательно из красной розы, к тому же. Из бархатистой и ароматной красной розы, если быть точным. Романтик, надо же…. Поэт, чтоб его. Так, а глиняный горшок – это принципиально? Или просто тогда так делали? Вполне может иметь значение, кстати, температурный режим в глине будет совсем другой. Интересно-интересно, проверить бы... Варить на свежем воздухе, вот это фигушки, многоуважаемый классик. На свежем английском воздухе такого наварить можно, со всеми современными взвесями, с бензиновыми парами… - Ремус, - не оборачиваясь, зовет Сев, тот молча походит, - у меня палочка занята, - он левитирует перед собой сразу три справочника, заставляя страницы переворачиваться в унисон, - ты можешь трансфигурировать мне котелок с верхней полки в огнеупорный глиняный горшок? А соседнему просто придать форму горшка, не играя с материалом. Хочу кое-что проверить. Ремус, не задавая вопросов, взмахивает палочкой. Снейп левой рукой отправляет сосуды на две соседних жаровни, и, не отрывая взгляда от книг, автоматически наливает воду в оба. Так же не глядя, бросает в каждый по щепотке порошка из ближайшей банки. - Следи, какой первым закипит. Продолжая тащить за собой книги, он передвигается вдоль полок, подбирая ингредиенты. - Медный закипает, - тихо предупреждает Люпин. - Ага, - добавляем. Еще вот это. Теперь… где же оно? А, вот. В глине – желтая, вязкая масса, в меди – зеленоватая жидкость. Ничего себе, разница в экстракции. И почему, спрашивается, современные алхимики никогда не используют глину? Так, а если… - Рем, помешай, пожалуйста, - не оглядываясь, - Три раза по часовой, глиняный первым, сможешь? Гвоздику и сезам. Посмотрим, с ароматическими веществами так же интересно все выходит? Тогда, кстати, наверное, и про красную розу понятно… Действительно, разница. Дверь бухает, у Ремуса вздрагивает рука, он шипит, обжегшись о край жаровни, Снейп отвлекается, один из справочников падает, опрокидывая горшок с кипящей массой. Вот поэтому никто больше не использует глину. Бьется она на раз. - Поттер! – громовым голосом орет он, - что ты здесь забыл? - Зашел посмотреть, как ты тут, - упрямо и обиженно говорит Поттер. - Я тут, - Северус просто сочится ядом, - был в самом лучшем виде, Поттер. Пока ты не зашел, и не сорвал мне эксперимент. И утыкается в оставшийся целым контрольный котел, на самом деле теперь бесполезный. Потому, что совершенно не хочет видеть, как Ремус деликатно, не прощаясь, испаряется, изо всех сил стараясь не привлечь к себе лишнего внимания. * - Я завтра не приду, - предупреждает Поттер через несколько дней. Полнолуние. Вместо того, чтобы кивнуть, как обычно, Северус хмыкает. - Конечно, не придешь. Будешь оборотня караулить. - Сеев, - канючит герой волшебного мира, - ты бы видел, в каком он виде после трансформации. Это зелье министерское… - Так. Во-первых, Поттер, я тебе не «Сев». Во-вторых, я не нуждаюсь в твоих извинениях. В-третьих, и в главных: ты каждый день со мной, если можно так выразиться, видишься – ты не мог мне еще три месяца назад сказать о проблеме? - О какой проблеме, слушай? Ремусу нужен кто-нибудь, кто будет с ним сидеть, и накладывать петрификус, чтобы он себя не поранил. Я сижу. Потом нужно наложить очищающие, и переложить его в постель. Дальше он сутки спит. И все. - Сутки? И при этом он еще и может поранить себя под волчьим зельем? Поттер, ты жалкий недоучка. Люпин твой сам тоже немногим лучше. Живо в камин, и принеси мне это зелье. Нового я за полдня уже не сварю, но хотя бы посмотрю, что там можно сделать. Из камина два кретина («стихи!» – сказал бы Регги, - отмечается краем сознания) вываливаются вместе. - Дай сюда, - Северус выхватывает зелье у бледного, как всегда перед полнолунием, вервольфа, - Так…, - нюхает, - они на полгода вперед его варят, не меньше. Там консервантов больше, чем действующего вещества. Идиоты. Люпин, у тебя хотя бы запас чистого аконита есть на всякий случай? - Вообще-то…, - мнется Люпин. - А ведь я тебе сто лет назад говорил – держи под рукой, - он заказал немного аконита, зная кое-чей предельный идиотизм, но покупку еще не доставили, - ты можешь достать лишнюю дозу этой дряни? - Нну, я не знаю… - Так. Поттер, ты в этом смысле немного повменяемее мистера Люпина. Иди с ним в министерство, и ври, что вы разлили зелье, потеряли, или что хочешь. Маши своим орденом Мерлина, или чем ты там машешь в таких случаях. Короче, мне нужна еще одна доза. Попробуем слегка выпарить и дотянуть до приемлемого состояния. Что ты встал, тебе что-то непонятно, Поттер? Идите сейчас же. Люпин стоит столбом, и смотрит на него, как будто никогда не видел. Желтыми своими волчьими глазами. Кто придумал, что у Рема глаза карие, с какими-то там искрами? Желтые они, темно-желтые, теплого рыжеватого оттенка. - Что, Люпин? - Северус, я много лет прекрасно обходился… - Что ты бездумный охламон, Люпин, и готов много лет пить любую дрянь, которую тебе подсунут, я и сам прекрасно знаю. В дополнительных доказательствах нет никакой нужды. Поттер, бери его, и тащи в министерство, он ни черта не соображает перед полнолунием. У вас два часа. Убрались. Ну, слава Мерлину. Северус сосредотачивается на зелье. Выпарить-добавить-осадить-профильтровать. Вытянуть хотя бы часть консервантов, нет, ну надо же, недоумки, набухали, сразу чтобы и действие успокоительных трав подавить, и свертывание крови замедлить. То есть, он сначала себя царапает в раже, а потом еще кровит часами, нормально так. Правильно, а дальше консерванты выводятся с мочой и испариной, а все седативные компоненты высвобождаются, и хором начинают давить метаболизм – именно тогда, когда организм должен восстанавливаться ускоренными темпами. И хорошо еще, если после трансформации, а если в процессе? Абсорбент-катализатор-остудить-профильтровать еще раз. Обычный яичный белок убирает почти любую взвесь куда лучше сложных новейших средств. О, и тут пригодится наш уважаемый Абу Али ибн Сина, кстати, у него питательная компонента основы получше будет, чем у Фламеля, хотя все остальное – ерунда по нынешним меркам. Многострадальная дыня, разумеется, при ближайшем рассмотрении обернулась титанической порцией самой обычной фруктозы, ничего другого осмысленного там нет. Так что она легко заменяется несколькими ложками кристаллического порошка из обычной маггловской аптеки. И хорошо - вместо многочасового выпаривания можно всего лишь добавить легкорастворимый ингредиент. Фруктоза-витамины-ингибитор-закрепитель, так, теперь очень быстро, нестойкие масла и сразу заклинание остановки времени. Пару часов продержится. Два гриффиндорских недоразумения вываливаются из камина через три. Пришлось вторично накладывать заклятие, и держать фиал под прицелом палочки последние двадцать минут. - Люпин. Я тебе потом скажу, что я думаю о ваших скоростях. Держи вот это под заклятием безвременья, и не отвлекайся. Поттер, давай сюда зелье. Он быстро осаждает аконит, выделяет нужное количество, добавляет, перемешивает. Остужать жидкость, находящуюся под остановкой времени – а ничего, неплохо держит вервольф, хоть и утомлен до крайности – отдельное развлечение. - Люпин, пей быстро. Так, в камин ты в таком виде уже не полезешь. Гарри, давай его из лаборатории вытащим в спальню. Лучше оборотень раздерет постель, чем побьет склянки в лаборатории, или раскурочит книжные шкафы в гостиной или кабинете. Но ничего, выглядит почти разумно. Они с Гарри дежурят по очереди, и когда наступает время Северуса, волк просто съеживается в противоположном углу комнаты, и смотрит в глаза. Не отрываясь. Трансформация начинается раньше, чем предполагалось. Шерсть опадает на пол, так, это ненормально, вообще-то, должна поглощаться. Лежит. Вымотанный. Ну, будешь тут – если при трансформации потерять пол-кило какой-никакой, а все-таки материи. - Люпин…, - Северус смотрит на это лежачее, нечастное, дохлое, и ощущает что-то очень похожее на стыд, - так, Люпин, давай подниматься и в постель, - очищающие заклятия, согревающие, заклинанием же накидываем пижаму, накрываем одеялом, - Спи давай, Люпин. Чтобы я еще раз…, - еще раз что? Еще раз доверил Поттеру быть с тобой в полнолуние… еще раз позволил тебе выпить министерское зелье… еще раз вообще оставил тебя без присмотра, чучело ты нелепое. * Ремус просыпается поздно утром. Сев потягивает кофе – Поттер принес, ну и отрава же, хотел сменить, был вышуган вон – вполглаза просматривает какой- то старый алхимический журнал, думает о постороннем. - Как себя чувствуешь? В подробностях, пожалуйста. - Как обычно. - Вот как, - сухо бросает Снейп. - Но, знаешь, Северус, я все помню. Похоже, что я вообще не терял контроля. - Хорошо. Если ты еще раз выпьешь эту дрянь… - Ты меня своими руками придушишь, чтобы не мучился. Я знаю. Спасибо, Северус, правда. Совсем по-другому все прошло, - оборотень с трудом улыбается. - Я догадываюсь. Только не забывай забирать эту пакость в министерстве, чтобы они ничего не заподозрили. Мне, вообще-то, нельзя варить зелья такого уровня. - Я не знал… - Это неважно. Что они понимают в уровнях зелий? Это же не простая магия. Есть миллион ядов, которые я могу сварить, и миллион безвредных препаратов, которые мне запрещены по формальным признакам. - Северус, - оборотень краснеет, - послушай, неужели Гарри не может… - Люпин, - Снейп почти взбешен, хотя какая-то часть сознания говорит, что это игра. - Молчу. - Лучше скажи, почему ты все не соберешься задать мне неприятные вопросы. - В смысле? - Почему я убил директора? Как я выжил у Волдеморта? Не жжет ли снова моя метка? - Северус, мне не нужны твои ответы. Снейп молчит. - Северус. Неужели ты не понимаешь? Гарри – моя семья. Вы живете вместе. Значит, ты тоже моя семья. Больше ничего не имеет значения. Северус сердито фыркает, еще ровнее выпрямляет спину, и чувствует, что тонет. И очень хорошо помнит, что уже тонул так однажды – когда каждое следующее движение затягивает тебя все глубже прочь, все дальше от того, к чему ты мог бы выплыть, и быть там... Счастлив? А, к черту. Жив. И не менее, твердо знает, что это понимание ничего, ровно ничего не меняет. Что оно не играет никакой роли. Потому, что он все равно не может. Не умеет. Даже пытаться не станет. * Сев, Что бы ты ни говорил тогда, в последний раз, я чувствую, что ты еще жив. Мне повезло. Я первый. Завтра. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Мне мало единственного раза, когда я успел, слава Мерлину, все-таки успел сказать тебе это. Если бы я мог изменить одну вещь в своей жизни, я изменил бы не тот день, когда получил метку, изломавшую мою, а потом и твою жизнь. И не тот, когда как последний идиот попался в министерстве. Я прожил бы иначе тот день, когда, сгорая от ревности, примчался к тебе в подземелья и рычал на тебя, пока ты не свалился в обморок. Не буду унижать тебя пересказом тех сплетен, что дошли до меня на пару дней раньше, но последнее, что меня тогда беспокоило, Север, это тот чертов гиппогриф. Я должен был сказать тебе тогда. Я не должен был уходить, как только затянулись твои раны. Я должен был остаться не на два дня, а навсегда, и проследить, чтобы больше никто и никогда не нанес тебе новых. Не ради тебя – ради себя. Ты сильный, я знаю, но я знаю и то, что ты позволил бы мне это, если бы я попросил как следует. Я люблю тебя. Я не прошу тебя позаботиться о Драко; уверен, что ты сделаешь это и без всяких просьб. Я прошу тебя о другом – позволь ему позаботиться о тебе. Может быть, сейчас это звучит смешно, но через двадцать, через сорок лет, когда-нибудь, он сможет стать тебе такой же опорой, какой ты всегда являлся для него. Я верю в него, он Малфой. Ему я напишу то же самое. Не оставляйте друг друга. Я люблю тебя. Я так многого не сказал тебе. Как прекрасно твое лицо, когда ты кончаешь. Как светятся твои глаза, когда ты думаешь, что я не замечаю твоего взгляда. Как страшно проваливаться в никуда, полностью выпадать из реальности, когда твои руки извлекают из моего тела любые ощущения, какие только тебе захочется у меня вызвать. Как сладко обнимать тебя и чувствовать, что ты расслабляешься в моих объятиях, только в моих. Какое счастье впитывать твою нежность, капитулировать перед твоей страстью. Как я люблю тебя. Как я боюсь за тебя. Как я надеюсь увидеть тебя – там. Как я мечтаю, чтобы это было нескоро, очень нескоро. Как я завидую тем, кто еще будет с тобой – здесь. Не вздумай хранить мне верность, моя любовь. Я буду смотреть на тебя оттуда, помнишь? Сделай так, чтобы мне было, на что посмотреть. Мы ведь слизеринцы. Все. Можешь поплакать. Я знаю, что ты сильный, и грозный, и совершенно неуязвимый, но я тебе разрешаю, и ты прекрасно знаешь, что можешь принять это разрешение – от меня Потому, что я люблю тебя. А ты меня. Я знаю, я всегда это знал, на самом деле. Я люблю тебя. Люц 1.10.1997 Северус медленно складывает пергамент, осторожно разглаживает складки, и поднимает голову. - Откуда ты это взял, Поттер? - Ну, я же говорю. Встретил Перси в министерстве, они разбирают азкабанские архивы. Они должны были тебе сразу переслать, но ты же в бегах был. Писем приговоренных к смерти никто не читает, его вообще никто, кроме адресата вскрыть не может, печать вспыхнет, традиция у них там. Так и осталось лежать в файлах. Семь лет прошло – Азкабан сдал архив министерству. Перси мне сказал, и я у него выпросил, подумал, что ты рад будешь. - Поттер, - Северус говорит очень медленно, с расстановкой, - отправляйся к себе домой. - Да что я сделал опять? - Не спорь со мной. Просто. Иди. Домой. Сейчас. Наверное, в его голосе звучит что-то такое, что Гарри даже не пытается возражать. Молча шагает в камин. Мерлинмерлинмерлин. Больше всего хочется сделать, как сказал Люц – заплакать. Не получается. Вот этот камень в груди – он не растворится просто так. Северус закрывает лицо ладонями. Сколько можно так сидеть в оцепенении? Кажется – вечность. Эту самую вечность спустя из камина вываливается непривычно сердитый Люпин. - Ну знаешь, Северус, это уже ни в какие рамки не лезет. Что, скажи на милость, ты сказал Гарри, что он… Снейп поднимается, намереваясь вышвырнуть непрошенного гостя вон, но Люпин, разглядев его лицо, осекается, и выдыхает: - Северус… Наверное, что-то очень и очень не в порядке с лицом, потому, что оборотень, ни говоря больше ни слова, шагает вперед, и крепко обнимает его. Просто обнимает и просто стоит так. Не задавая никаких вопросов, не шевелясь. Просто греет ладонями плечи, тепло и размеренно выдыхает в волосы, прижимает к своей груди, дает время. И только когда Северус высвобождается, Рем бережно усаживает его назад в кресло, и, бросив мимолетный взгляд на пергамент со сломанной официальной печатью на столе, садится на пол напротив. - Я могу чем-нибудь помочь? Вообще, что-то можно сделать? – тихо спрашивает. - Нет, ничего, - чтобы говорить, нужно протолкнуть слова мимо комка в горле – когда, спрашивается, тот камень в груди превратился в резиновый комок, и поднялся выше, перекрывая дыхание? Рем понимающе кивает. Так же тихо: - Можно, я тут побуду немного? Северус, почти против воли, выдавливает: - Да. Рем берет его за руку. Потом придвигается чуть ближе, и прижимается щекой к колену. И молчит. Тепло молчит, и спокойно. Только иногда внимательно заглядывает в глаза, и снова отводит взгляд. Все это продолжается долго; Северус смотрит в одну точку, и почти не замечает, что он здесь не один, и все же краем сознания чувствует – тепло чужой ладони, ободряюще ровное чужое дыхание. В камине потрескивает огонь, за окном уже начинает сереть небо; Ремус в какой-то одному ему известный момент вдруг меняет позу, невесомо поглаживает его руку, несколько раз легко прикасается к ней губами и тихо-тихо повторяет, как заклинание: - Пройдет, все пройдет. Пройдет обязательно. Пройдет, вот увидишь. Северус запрокидывает голову, смотрит в потолок, резко вдыхает сквозь зубы. Люпин тут же поднимается, и говорит, глядя в пол: - Я пойду, Северус, - и, так больше и не взглянув ему в лицо ни на секунду, слава Мерлину за эти маленькие милости, поворачивается спиной и шагает в камин. Сев поднимается, доходит до спальни, и падает лицом вниз на кровать. Он все еще не может плакать, он и не плачет, и от этого больно в горле. Ни черта не плачет. А подушка… Мерлин, кому какое дело, что у него в спальне влажная подушка. Он тут один. Никто не видит. Правда же, Люц? Правда же? * И вот с этого момента прошлое как-то отпускает. Как же все-таки хорошо Люциус его знал, оказывается… Северус запирается в лаборатории, зелье восточного мудреца уже готово, рецепт отослан Забини. Но есть несколько мыслей по поводу, их нужно проверить, и это занимает голову так основательно, что посторонние заботы скользят мимо, не задевая. Он отстраненно помнит, что за две недели до полнолуния нужно будет начать волчье зелье; практически не замечает, что разобиженный Поттер сначала исчез на неделю, а потом стал появляться далеко не каждый день, все реже и реже, и все в более отвратительном настроении. Он с удовольствием засиживается в лаборатории, в библиотеке, спит не ночами, а когда позволяют идущие в нескольких сразу котлах экспериментальные процессы, и перед тем, как упасть в постель, успевает лишь мимолетно представить себе улыбку Люца. Прошлое отступает вдаль, настоящее никак не желает склеиваться в осмысленную картинку, будущего все еще нет. В голове одни сплошные котлы и фиалы, перегонные установки и расчеты совместимости элементов. Он не ввязывается в перебранки с Поттером, равнодушно позволяет тому хамить, обижаться, хлопать дверью и возвращаться снова; отмахивается, как от мухи, спускается в лабораторию, и ставит еще один котел. Наступает полнолуние, и он проводит ночь в особняке Блэков. Трансформация проходит гладко, Северус сидит в кресле у камина, черкает по полям последнего «Вестника зельеварения», изредка поглядывая в сторону волка, который следит за ним своими желтыми глазами. Один раз за ночь подходит проверить рефлексы, и почти бессознательно проводит рукой по серой холке, вниз по плечу. Волк реагирует совершенно по-человечески – поднимает лапу и придерживает его руку на своей шерсти. Северус с удовлетворением отмечает, что зелье действует безукоризненно. И уходит почти сразу после обратной трансформации, велев Гарри передать Люпину, когда проснется: в следующее полнолуние может отправляться в лес, опасности нет. Только пусть зайдет, покажется дня за два. И в следующее полнолуние, решив, после короткого осмотра, что все идет по плану, просто передает зелье через Поттера. И через день получает в ответ восторженное письмо – двадцать пять «спасибо», описание всех прелестей беспорядочной беготни по лесу и охоты на кроликов, подробный отчет о ходе трансформации. Хорошо, тут, кажется, порядок. Заходит Забини, под предлогом необходимости оговорить патентные дела с зельем. Предлагает замечательные условия, долго болтает ни о чем, под конец осторожно интересуется, как можно связаться с мистером Поттером. У него к тому деловое предложение. Снейп усмехается – он хорошо знает своих слизеринцев. И советует отправить сову в Хогвартс. Прилетает сова от Грейнджер, и он проводит два дня, азартно выискивая ошибки в новом учебнике по продвинутым зельям, и расписывая подробные и язвительные комментарии к каждой главе. И отсылает двадцатистраничную рецензию, не вполне даже разгромную, с наслаждением проигнорировав робкие намеки в письме грязнокровки, что, мол, неплохо бы заодно и повидаться, потому что Гарри… После десятилетнего перерыва вдруг прорезается Минерва – она давно уже на пенсии, консультирует Министра. Тоже с какой-то малоправдоподобной ерундой и настоятельным желанием встретиться. Мерлин, ну и лобби у золотого мальчика. Интересно, если его еще пару раз послать к чертям – министр Уизли припрется собственной персоной? Нет, правда интересно. Чисто исследовательское любопытство. * А потом прилетает сова от Люпина. Поговорить хочет. Уже необычно – обычно эти гриффиндорские ребята просто вламываются через камин, когда приспичит. Приходит, мнется, никак не может приступить к делу. - Дав ...
http: ... ай, Люпин, скажи мне уже, что ты собирался обсудить, - нетерпеливо говорит Северус. Легкого настроения между ними как не бывало. И, как всегда в неловкой ситуации, хочется хамить и язвить, подтверждая репутацию. - Слушай…, - опять мнется, да что такое, - Северус… Я знаю, что ты этого не любишь, - рассматривает собственные руки, в глаза не смотрит, - И все-таки. Меня очень беспокоит Гарри. - Что конкретно случилось, ты можешь мне объяснить толком? - Ну, он… он какой-то сам не свой, и это из-за тебя. Северус, он же совсем мальчик, с ним нельзя так, - Ремус нервно облизывает губы и поднимает глаза. Мерлин, вот ведь ситуация… И вдруг в голове что-то щелкает. Как будто знакомый голос произнес «люмос». Не будет больше этого в его жизни. Снейп поражается внезапной ясности этой мысли. Не будет незаданных вовремя вопросов, и неполученных ответов, и идиотских, не имеющих никакого отношения к делу, обстоятельств, которые все губят. - Ремус, - Черт. Вот сейчас он однозначно сделает самую большую глупость в своей жизни. Только непонятно, в каком случае: если перебьет, или если все-таки позволит этому разговору продолжаться, увязая все глубже, - Ремус, - он встает, и это заставляет оборотня встать тоже, - Ты твердо уверен, что хочешь поговорить со мной именно о проблемах мистера Поттера? - Северус, я…, послушай, Гарри очень тяжело переживает твое невнимание…, - и оборотень потрясенно замолкает, потому что Снейп просто берет его за плечи, и пытается привлечь к себе, невзирая на то, что две теплые ладони уже уперлись ему в грудь, - Северус, мы не должны так… - Не рассказывай мне всякие глупости о том, кому и что я должен, Люпин, - голос Снейпа низок и мягок, - потому что я никому ничего больше не должен. Скажи просто, что ты не хочешь, чтобы я тебя лапал, и я отпущу тебя, и даже извинюсь. Обещаю. Просто скажи, что ты не хочешь. Люпин немного выше ростом, но Снейп все равно ухитряется смотреть сверху вниз, даже так, почти вплотную. - Или скажи, что ты не хочешь, или убери руки, Ремус, - тихо советует Снейп. Он делает шаг вперед, еще один, Рем оказывается прижат к книжным полкам, и Северус медленно и очень мягко снимает его ладони со своей груди, одну за другой, и приближается вплотную. Совсем вплотную. - Северус… Подожди. Что ты вдруг? Длинные пальцы зельевара скользят в волосы Ремуса, осторожно придерживают затылок. Не расшибись там, давай, если дернешься. - Я хочу, чтобы ты меня обнял. Как тогда. Снова. Ты не хочешь? Давай, отвечай мне. - Мерлин, Северус, ты же знаешь, что хочу. Но… - Не знаю, Ремус. Но подозревал, да. Ну же, соберись с силами. Обещаю обсудить с тобой все, что тебе угодно, касательно мистера Поттера. Но позже. После того, как мы с тобой все выясним между собой. Не раньше, потому что это намного важнее. Мерлин, вот оно, ладони все-таки оказываются на его спине, гладят плечи, спускаются ниже, и это такое чудовищно неправильное, и вместе с тем единственно возможное чувство, в котором трудно признаться даже себе. Защищенность, вот что. И полное отсутствие барьеров. Впрочем, барьеры… левая рука, все еще зарытая в мягких пегих волосах, бережно наклоняет голову оборотня, и Северус целует его губы – сначала нижнюю, осторожно и легко, потом верхнюю, слегка засасывая, потом весь рот, более требовательно, уже по-настоящему, проникая, вовлекая, наконец, чувствуя настоящий ответ. А правая уже справляется с пуговицами, расстегивает, скользит. Северус чуть отстраняется, чтобы окончательно расстегнуть рубашку Рема, и тот хватается руками за полки сзади, откидывает голову, вздрагивает от прикосновений. - Сев… Северус… что ты делаешь? - Признаюсь тебе в любви, - звучит деловито и слегка насмешливо, но он уже на коленях, пытается расстегнуть идиотскую маггловскую молнию, вот придумают же приспособление, - предлагаю тебе руку и сердце. Но для начала просто готовлюсь заняться с тобой любовью. Возражения будут? - о, молния очень вовремя поддается, можно целовать светлую, с трогательными веснушками, кожу на бедрах, можно несколько раз осторожно прикоснуться языком к самому кончику эрегированного члена и услышать сладкий, сладкий стон. А если еще пару раз провести языком вот так, то ты перестанешь соображать, но этого нам сейчас не надо, потому, что нам надо еще услышать ответ. Северус поднимается, проводя губами по телу любовника, и снова обнимает того за плечи. - Идем, Рем. Они падают на кровать, и Северус шепчет раздевающее заклинание, освобождаясь от своей многослойной одежды, возиться с которой нет никакого терпения, и Ремус прижимает его к себе изо всех сил; Северус откидывает влажные волосы со лба любовника, и вглядывается в глаза, и ждет. И тот с трудом выговаривает: - Десять лет, Северус, ты подумай только, десять лет… И сколько еще до этого, о, Мерлин… как же я без тебя… - Не буду врать, что скучал по тебе все эти годы, Люпин. Но сейчас – ты больше отсюда никуда не уйдешь, ты это понял? - Что… что с Гарри? - Потом, Рем, все потом. Дальше только какие-то обрывки памяти – ноги Ремуса у него на плечах, стоны, дыхание в унисон, когда не разберешь уже, где кто, рыжие веснушки на плечах, губы, вбирающие его пальцы, а потом закусывающие до боли, и выпускающие, спохватившись, и шепчущие его имя без конца. И все-таки, в какой-то момент, с этим, кажется, уже никогда ничего не поделаешь, - вспышкой лицо Люца перед крепко зажмуренными глазами, но и это совсем не так, как раньше; Люц улыбается спокойно и одобрительно, и Северус поспешно распахивает глаза, чтобы увидеть то, что нужно видеть сейчас – искаженные оргазмом мягкие черты, смешно разметавшиеся пегие волосы, и теплые ладони, скользящие от колен к ягодицам и обратно. * - Ну вот, - Северус все никак не может перестать прикасаться губами к влажным губам Рема, фразы получаются короткими и неполными, - теперь можешь сказать мне. Как ты хочешь решить эту проблему. С Поттером, я имею в виду. - Северус, тебе это не понравится. - Неважно. Я и так знаю, что ты предложишь какую-нибудь глупость. Я сделаю, как тебе спокойнее, черт с тобой. - Правда? – Ремус улыбается, как будто получил подарок на день рождения. - Правда. Мне все равно, на самом деле. Но ты же изведешься весь, и будешь меня изводить годами. - Годами…, - Ремус закрывает глаза, и долго молчит, осознавая, - Годами… Северус… Нам… нам с тобой надо бы поговорить с Гарри. Обоим. Ох, - и со стоном хватается за голову, - Мерлин великий, я увел любимого человека у сына Джеймса Поттера. Как, по-твоему, я это переживу? А? - Ну…, - Северус усмехается, и ведет рукой по щеке любовника, - с трудом, вероятно. Что прикажешь мне сделать с твоим чувством вины? Могу привязать тебя и жестоко выпороть, если ты настаиваешь. - Сев, я серьезно. Я в жизни не сделал ничего более ужасного. - Счастливый человек. - О, Мерлин, - в желтых глазах отражается ужас, - Северус, я не хотел… - Рем, прекрати. Сейчас же. Ремус перекатывается, и оказывается сверху. Сильный же, не пошевельнешься. Играет все время в слабачка, а у самого мускулы как железо. - Северус, - шепчет на ухо, накрывая собой, прижимая, - я люблю тебя. Слышишь? Слышишь? - Волчище, ты меня раздавишь, - Северус пытается заставить Рема приподняться, - я слышу. Я тебя тоже. Наверное. Во всяком случае, я тебя никуда отсюда не отпущу, не надейся. Что с Поттером делать будем? Каяться собираешься, небось? - Просто объясню Гарри, что я мечтал об этом всю жизнь. Что я десять лет жил теми несколькими неделями в Хогвартсе. Что я больше не смог. Он должен меня понять. А ты – если ты правда хочешь сделать так, как мне кажется правильным – ты скажешь, что это не его вина. Что тебе было хорошо с ним, и что ты не хотел, чтобы так вышло. - Я хотел. - Правда? - Именно. - Северус…, - они ни о чем не говорят больше, потому что Ремусу вдруг до смерти понадобилось достать языком вот то специальное местечко пониже уха, которое лучше не трогать без вполне определенных намерений. Но у него, кажется, и намерения уже вполне образовались. Забавно, наверное, быть оборотнем; возраст – не возраст, а все процессы происходят куда быстрее, чем у нормальных людей. Хм. * Ремус, естественно, без драм обойтись в такой ситуации не в состоянии. Пять раз отказавшись прорепетировать заранее предстоящий разговор с Гарри, двадцать раз съехидничав по поводу кое-чьей страсти извиняться, и один раз на полном серьезе прикрикнув на него, Снейп все же добивается относительной вменяемости. По крайней мере, Люпин перестает слоняться по дому, нервно крутя в руках все подряд мелкие предметы – весьма неразумное поведение в жилище зельевара – оказывается в состоянии нормально выпить чаю, дать Северусу возможность спокойно собраться, и аппарировать в особняк Блэков. - Чтобы я еще когда-нибудь что-нибудь согласился сделать на твой лад, Люпин, - сквозь зубы ворчит Северус. - Будем надеяться, ничего в этом роде тебе делать больше не придется, - нервно шутит тот, и Снейп не может сдержать улыбки. И действительно, хорошо бы не пришлось. Потому, что реакция золотого мальчика превосходит все ожидания. Слезы, сопли и вопли, как его все предали – своим чередом. Но когда начинают разлетаться стаканы, а потом лопаться стекла… Снейп достает палочку и толкает Ремуса к стенке. Ремус к стенке не желает, а рвется обнять и утешить Поттера. Поттер, между тем, начинает шипеть. Непроизвольно перешел на парселанг, нормально. Юноша немного рассержен. Полный бардак. - Рем, отойди, ты мне мешаешь, - рычит Снейп, - выйди отсюда вообще. Он пытается экранировать Поттера, а у того магия вышла к мерлиновой бабушке из под контроля. Бледный, расширенные зеленые глазищи, что с этим делать, уже сам не понимает, трясется. - Поттер, - Снейп пытается удержать магическую сферу, мебель в доме пляшет, стены начинают вибрировать, - Поттер, давай, вспомни, чему я тебя учил. Держи свои эмоции, очищай сознание. Гнев великого волшебника. Так как-то не замечаешь, а ведь мальчик в семнадцать лет справился с Волдемортом. И то, что в мозгах у него нет ничего, кроме снитча, ни на каплю не уменьшает его природный потенциал. Снейп наконец подбирается ближе, и залепляет герою магического мира обычную маггловскую пощечину. Герой поднимает палочку, упирает ему в грудь, и пляска мебели прекращается, как по команде. - Вот. Правильно, - Снейп поднимает обе руки в воздух – и ту, в которой палочка, и вторую тоже, - совсем другое дело. Сосредоточился, молодец. Нашел себе точку концентрации. Теперь, если хочешь, можешь меня заавадить. Сознательно. Прицельно. Не расшвыривая бесконтрольную магию по окружающему пространству. Рем, молчи только. Шит, ну почему ты не легилемент, Рем… - Я…, - Поттер все еще бледен, - я придумаю что-нибудь получше. Намного лучше. Северус отходит на шаг в сторону и опускает руки. И ничего не говорит. Думай-думай, посмотрим, что ты надумаешь. Главное, что начал думать. - Гарри…, - черт, да заткнись же ты, Ремус, - Гарри, послушай меня, пожалуйста. - С тобой, - палочка перемещается, указывая на Люпина, - мне говорить не о чем. Я тебя знать больше не хочу, и это все. Это радует. - Гарри, пожалуйста. Я знаю, что виноват… - Силенцио, - бросает Поттер. Трепло ты, Рем. Вот кто тебя просил? А теперь с заткнутым ртом ты совершенно бесполезен, невербальной магии не знаешь... У кого другого можно бы было за время этих манипуляций отобрать палочку, но стихийная магия Поттера страшнее всего, что он может сделать сознательно. Стихийной магией он землетрясение может вызвать в Лондоне, к примеру. А тут люди. И многоэтажки. И подземка. Нет, пусть лучше палочкой. Прицельно. - Я знаю, что я сделаю, Сопливус, - глаза Поттера сужаются, - ты думаешь, ты такой взрослый, опытный, крутой маг, а я все еще мальчишка. А я у тебя все это заберу. Я же помню, какой ты был. Тебе это совсем не нравилось, - он направляет палочку Снейпу в грудь, Ремус подается вперед, но падает, получив петрификус. Снейп уклоняется раз и второй, блокирует, но за седьмой год мальчишка с лихвой усвоил все уроки, которые он не успел ему дать за первые шесть. Щиты ползут, силы несоизмеримы, вяжущие чары хоть и скользят по касательной, но все же замедляют движения. Все, попался. Снейп сосредотачивается на том, чтобы невербальными чарами развязать магические путы, почти не обращая внимания на то, какие именно заклинания сейчас бросает в него мальчишка. Тело становится гибким и легким, он прыгает в сторону и со всей дури запускает круциатусом. Извини, Поттер. Более слабое заклинание на тебе бы сейчас не сработало. Покорячься, тебе полезно. Северус Снейп тоже не последний маг в этом мире. Теперь есть несколько секунд, пока наш герой сможет освободиться от проклятия. Взять Ремуса – да что же это он тяжелый стал такой? Левикорпус. И в камин. И заблокировать.
http: * Ремус мотает головой, приходя в чувство. Северус еще отходит от схватки. Садится, свешивает голову, обхватывает руками, пытается прийти в себя. - Так, Люпин. Кажется, мы с тобой немного вляпались. Ты в порядке? - Я? Северус, со мной все хорошо. Но ты… - Меня Поттер, как я понимаю, достал. Но я ничего особенного не чувствую. Давай, скажи мне. - Северус, ты… Мерлин, - он берет Северуса за руку и подводит к зеркалу. Что ж, нехило. Восемнадцатилетний от силы носатый юноша, щуплый и угловатый. Целился Поттер, как можно понять из его всхлипов, лет на пятнадцать, но был остановлен в процессе. Спасает замедленная эмоциональная реакция – Северус сначала думает, как сложно теперь будет с Ремусом, с работой, с авроратом, который, между прочим, проверяет его каждую неделю… И только потом зажмуривает глаза и пытается справиться с навалившимся ужасом. И уже потом чувствует неуверенность. - Ты меня таким помнишь? – это очень важный вопрос. Потому, что если Поттер просто превратил его в карикатурного тощего уродца, рожденного собственным воображением, то дела не так уж плохи, такое заклятие снять не проблема. А вот если действительно обратил возраст… Сам он себя молодым помнит плохо. Очень старался забыть. Ремус сжимает его руку крепче. - Очень хорошо помню. Я тебя таким любил не меньше, чем сейчас, Северус. - Рем! Раздери тебя мантикора с твоими нелепыми утешениями, – Снейп нетерпеливо оборачивается, и осекается, сообразив как забавно выглядит субтильный юнец, командным голосом рявкающий на взрослого усталого мужика, - Ремус, - он вздыхает, - подумай, почему я тебя об этом спрашиваю? Ты же ЗОТИ преподавал, в конце концов. - Это ты, Сев, - упавшим голосом отвечает оборотень. Сообразил, слава Мерлину. - Золотой мальчик непроизвольно научился заклятию омоложения. Просто захотел – и сделалось так, как ему хотелось. Тому самому заклятию, которого, по мнению ведущих авторитетов в этой области, не существует в природе. Решил нерешаемую теорему Фламмеля на чистой интуиции, - у Снейпа вырывается нервный смешок, - Волдеморту надо было не хоркруксы мастерить, а каждые двадцать лет методично злить Поттера. Между прочим, если он научится это контролировать, то к нему очередь желающих выстроится. Люпин вынимает палочку - Давай, я все-таки посмотрю, нет ли еще чего-то. - Посмотри. А лучше спроси меня о чем-нибудь. Мне кажется, что я все помню, но он там что-то лепетал про опыт… - Ну… состав волчьего зелья помнишь? - Помнить я помню, но где гарантия, что это последняя версия? Как ты меня проверишь? До полнолуния будем ждать? - Как мы с тобой первый раз увиделись в этом году? А последний раз перед этим? - Особняк Блэков. Твое свидетельство на моем процессе. Нет, у меня нет провалов в памяти о событиях – все сорок четыре года помню. Скорее со знаниями могло… с навыками, телесными особенно… Моргана девственница. Сколько волшебников душу бы отдали за такое наказание. - Гарри добрый мальчик, - тихо говорит Люпин, - даже когда злится. Он не хотел тебе по-настоящему навредить. Я только не понимаю, почему он обрушился на тебя, а не на меня. - Ну, Рем, - хмыкает Северус, - такие вопросы по твоей части. Меня лично изгибы психологии золотого мальчика волнуют в последнюю очередь, - на самом деле, он понимает. Потому, что Поттеру нужно было именно его проучить за сделанный выбор. За свое уязвленное самолюбие. Сам такой, чего уж там. Разве он когда-нибудь ненавидел Нарциссу? Хотел, чтобы она умерла – было. Но злиться на нее… С чего? - Все, выпить надо. Акцио, стакан. Стакан долетает до середины комнаты и разбивается. На секунду пробивает настоящий страх. - Что за… ах, ну, конечно. Репаро. Акцио, - на этот раз все получается, но как-то неуклюже, - Ремус, не смотри с таким ужасом. Конечно, моя магия в юности была гораздо слабее, чем сейчас. То же самое действие требует немного другого усилия. Надо будет поупражняться. Люпин заканчивает осмотр. - Есть еще что-то, но я пока не понимаю, что именно. Незнакомая магия. - Ччерт. Я тоже пока не понимаю. Ладно, я в лабораторию. Нужно подумать. - Северус, подожди, - Рем останавливает его и обнимает. Что-то очень не так. Снейп еще вовсю рос в свои восемнадцать, и сейчас он не достает оборотню даже до плеча. Ощущать себя тощим заморышем в сильных мужских руках неприятно. Молодое тело не реагирует, вернее, реагирует совсем не так, как хотелось бы… Снейп высвобождается, надеясь, что движение получилось не слишком резким. Ремус тоже смущен – можно легко себе представить, что почувствовал он. - Может быть, я поговорю с Гарри? - Мы уже поговорили с твоей подачи с Поттером. Только попробуй, Люпин. И потом, ты же не думаешь, что он способен сознательно составить контрзаклятие? Этот фокус у него вышел на эмоциях, обратный так же не проделаешь. Снейп разворачивается на каблуках – у угловатого длинношеего подростка в слишком длинной мантии это получается смешно и неловко, - и несется в лабораторию. То, что должно было быть их первой ночью, оборачивается кошмаром. Ремус никогда не интересовался юношами, а Сев без одежды выглядит для него даже не юнцом – трогательным ребенком с торчащими ключицами и острыми коленками. Подростковое тело не позволяет проявить ни опыта, ни терпения. Сам Северус в этом возрасте в страшном сне не мог себя вообразить в койке с пожилым, по его тогдашним меркам, и не слишком красивым любовником. Жуть, короче. Плюнув на все попытки, они лежат рядом, не прикасаясь друг к другу, и смотрят в потолок. - Северус, - Рем поворачивается на бок, заглядывает в глаза, ведет рукой по его щеке, - послушай, но для тебя ведь это и возможность тоже. Тебе подарили двадцать лет жизни. Наверное, тебе сейчас неуютно, но через пять лет ты будешь не подростком. Ты будешь молодым человеком. - Ты имел возможность наблюдать, как у меня замечательно получается общаться с молодыми людьми. Дважды – в юности в Хоге и в последнее время с мистером Поттером. Думаешь, я мечтаю прожить следующие годы среди щенков? Я ведь ничего не забыл, Ремус. Тот вздыхает. - Ты сможешь делать все, что захочешь. Начать сначала. Оставить все плохое позади. Неужели тебе никогда не хотелось прожить свою жизнь иначе? Без Метки, без войны, без этой жуткой роли двойного агента? Без Люца, без Драко, без учеников. Без тебя, между прочим, чучело ты рыжее. Возможности… впрочем, возможности. Тут есть, о чем подумать, на самом деле. - Значит так, Люпин. Завтра ты первым делом выпьешь оборотное зелье с моим волосом – надеюсь, их в этом доме еще много – и пойдешь в Аврорат просить разрешение на отъезд из Лондона. В провинцию, в Йоркшир. Для проведения исследований. Иначе меня уже через три дня искать начнут. А потом – уже в своем обличье – навестишь мистера Поттера. Скажешь, что я сварил зелье, которое сняло его заклятие; мистер Поттер достаточно невежественен, чтобы проглотить эту чушь; уверен, что он и сам не понял, что ему удалось сделать. И что я уехал из Лондона, опасаясь его дальнейшей мести. - Ты действительно хочешь… - Ну, разумеется, я действительно уеду, Ремус. Ты же не думаешь, что я буду ходить по Лондону в таком виде? Ты можешь оставаться здесь у меня, если хочешь. И вот с этого момента он становится очень четким и собранным. Возможности, действительно. * Снейп аппарирует в Хогсмид в субботу и смешивается с толпой студентов. Кто станет обращать внимание на взъерошенного мальчишку? Поттера здесь по выходным не бывает, он сваливает с работы, как только кончаются занятия. От любого профессора такого бы не потерпели, но это же герой. И потом, домашних работ по полетам не назначают. Немыслимая удача, что директором школы после Минервы стал Слагхорн; с этим всегда понятно, о чем разговаривать. Северус стучится в кабинет директора. - Разрешите, сэр? Никаких «мятных пастилок»; у нового директора все как у людей, стучишься и входишь. - Заходите-заходите, молодой человек. С какого вы факультета, я что-то не припомню? – старик совсем не изменился. Только голубые глаза чуть расфокусированы, ему ведь… Мерлин, сколько? - Директор Слагхорн… вы меня не помните, наверное, я с седьмого курса Равенкло, моя фамилия Принс. - Что вы, конечно помню, - знакомая фамилия, и знакомое лицо, он ведь учил и маму, и самого Северуса. А о склерозе директора Хогвартса в последнее время ходят уже не анекдоты, а легенды, - Вы, кажется, хорошо у меня успеваете. - Тем не менее, директор, у меня несколько вопросов. Если позволите. Вы нас учили, что… Слагхорн всегда был слаб в регенеративных зельях. Пара хорошо продуманных студенческих вопросиков, и он уже шарит по книжным полкам в поисках справочников. Студент, между тем, наклоняется, и нажимает одному ему известный рычажок под директорским столом. В кабинете ничего не меняется. Объяснения сбивчивы и не совсем точны, но все же надо признать, что в зельях почтенный старец ориентируется куда свободнее, чем в жизни. Профессионализм, даже такой сомнительный, уходит последним. - Спасибо, сэр. Вы мне очень помогли. - Приятно встретить такую пытливость в студенте, молодой человек. Послушайте, Принс, у вас ведь есть старшая сестра? В Слизерине, кажется? И тоже хороша в зельях? Мерлин… - Да, сэр. Спасибо, сэр. Всего доброго. К счастью, Слагхорн не из тех, кто будет провожать незначительного посетителя до самого выхода. Можно спокойно наклониться, и открыть проявившуюся дверцу в подножии горгульи. Хроноворот есть. Отлично. Спасибо, Альбус. Осенний Лондон 1997 года. Хмарь. Дождь. Мысли о хроновороте преследовали его с тех самых пор, но появляться там с меткой было немыслимо. Лорд бы почувствовал, и обрушился бы с допросами на того Снейпа, который сейчас заперт на правах то ли пленника, то ли особо ценного соратника в Ставке. Без права ее покидать, но с полным правом передвижения в пределах старинного Гойлз-тауэра. Исключая подземелье и кабинет самого Лорда, куда без вызова входят только двое – Беллатрикс, как начальник штурмового отряда, и Драко. Без возможности вступить с кем бы то ни было в переписку. Без особого права голоса на совещаниях. Он присаживается в ближайшем кафе, и пишет Минерве. У нее хватит мозгов поверить. Скоро последует утечка об атаке смертоедов на Азкабан с целью освободить пленников – так вот, это провокация с целью заставить вас раскрыть мобилизационные планы Ордена, и заодно принудить министерство скомпрометировать себя, без суда избавившись от пленных. Это чистая правда. Лорду не нужен был открытый процесс над Малфоем. Ему нужна была бессудная казнь, и он ее получил. Не поддавайтесь сами, и удержите министерство от панических шагов. На самом деле, Лорд продолжает планировать главную операцию в виде атаки на Хогвартс. Это тоже правда, пока продолжает. Вам нужно его опередить. И ведь опередили, как он уже знает. У Поттера есть вся информация о хоркруксах; не знаю, Минерва, насколько ты его контролируешь, но думаю, что он уже пошел по моим инструкциям. Он знает, что пошел, и что не контролирует. Атака на Замок намечена на 13 ноября. А вот это вранье. Просто 12 ноября половина людей Лорда, и, что самое главное, Драко в их числе, будут заняты в операции на континенте. Так и пишем. Ну, почти. Опередите их. 12-го как минимум половины сил противника уже не будет в Ставке. Координаты Ставки. Карта помещения. Схема охранных заклятий. Несколько паролей – он знает не все, но и эти сгодятся. Как разблокировать камины. Минерва, не пытайтесь со мной связаться. Сова меня не найдет. Просто действуйте. Помните, что вам сказал Альбус? Что бы я ни сделал, он знал, что я хочу поражения Лорда. Любой ценой. И этой тоже. Так, хорошо. Теперь Забини. Тоже письмо. Блез, любой ценой найдите думосбор, и слейте в него воспоминания о птице, которая принесла вам письмо для известного нам обоим неприятного лохматого типа. Покажите типу эти воспоминания, но ничего не объясняйте. Сохраните их. Когда дорогого вам человека обвинят в непростительных преступлениях, вам нужно будет настоять, чтобы Аврорат проверил его анимагическую форму. Я не могу объяснить подробнее сейчас, просто следуйте моим инструкциям. Навеки ваш, беременный тестрал. Вы спросите, откуда я знаю об этом прозвище? Оттуда же, откуда и о ваших сердечных привязанностях. Знать такие вещи – часть профессии. Не рассуждайте, Блез, делайте, что я говорю. Поттер. Вот с Поттером придется встречаться лично. В этом времени хрупкий черноглазый юноша – племянник профессора Снейпа. Нет, у него нет метки. Проверяйте, Поттер. Прислан помочь с хоркруксами. Чаша Хельги и пяльцы леди Ровенны уже найдены, и – неужели вы не догадались, Поттер? – их нужно уничтожить одновременно; подруги-соперницы просто нейтрализуют друг друга, и артефакты вместе сгорят в самом обычном огне. Медальон Слизерина разрушен таинственным Р.А.Б., Поттер, ну что вы в самом деле? Вы вообще ничего не знаете о старинных магических семьях? Регулус Альфард Блэк. И если этот волшебник обещал разрушить артефакт, то уверяю вас, он нашел бы способ дать потомкам знать, если бы не справился с задачей. Просто не стоит судить о Регулусе, истинном наследнике Блэков, по его беспутному братцу. Все. Остается Нагини. И сам Лорд. Это уже вы сами. * Он крутит хроноворот назад. С хорошим запасом – не хватало только встретиться с самим собой. Идет в публичную библиотеку. Ворошит газеты. «Люциус Малфой осужден на восемь лет тюремного заключения без права амнистии». «Конец Темного Лорда. Аластор Хмури: пленных не брать». «Блез Забини: неизвестный герой последней войны». «Забини свидетельствует: Драко Малфой невиновен; но жив ли герой дня?». «Тайна серебристого голубя: Драко Малфой и секрет Забини». «Возвращение героя; серебристый голубь снова в Британии». «Позор: пожиратель смерти выходит на свободу! Все на митинг!» Завтра. Мерлин, завтра. Юноша в неловко сидящей черной мантии топчется у порога самого известного из лондонских отделений аврората. Здесь выписывают бумаги выходящим на волю из Азкабана. Здесь часто так стоят – внутрь встречать пускают только самых близких родственников. Сжатые на груди пальцы белеют от напряжения. Неровные зубы уже давно закусили губу – если не до крови, то почти. Люциус Малфой выходит из отделения, опираясь на плечо сына. Сильно похудевший. Хромает; видимо, поврежденному еще в школе на квиддиче колену тюремная сырость пошла не на пользу. Седина в его волосах практически не видна; они просто не светятся так, как раньше. Не светится и кожа, измученная отсутствием света в тюрьме. Зато вовсю сияют по-прежнему яркие серые глаза, когда он останавливается на пороге, вдыхает полной грудью и, закинув голову, смотрит в голубое небо. И светится – Драко. Его золотистые волосы, серебряные глаза, победительная мужественность очень еще молодого и бесконечно счастливого человека, белозубая улыбка и светло-серая модная мантия. Он почтительно и нежно поддерживает отца; он оборачивается к подбежавшему откуда-то сбоку Забини, и благодарно ловит его влюбленный взгляд. - Отец, ты ведь знаешь Блеза? - Разумеется. Рад видеть вас в добром здравии, мистер Забини. Сын рассказывал мне о вашей дружбе, - голос Люциуса звучит точно так же, как прежде: высокомерно, любезно и сдержанно. - Нас ждут отец. Я должен еще многое тебе рассказать, - Драко вынимает из кармана два портключа, протягивает один Блезу, Люциус оборачивается, чтобы обнять сына, и натыкается на горящий взгляд черных-пречерных глаз за его спиной. На секунду Люциус меняется в лице, а потом отодвигает Драко и, тяжело опираясь на трость, подходит к юноше, который застыл, не в силах оторвать взгляда от его прямой фигуры. - Позвольте мне спросить вас, молодой человек, кого вы здесь ожидаете? - Никого, - молодой брюнет заметно смешался, - никого в особенности… сэр, - он не может отвести взгляд от лица собеседника. - Это звучит, возможно, странно, но мне кажется чертовски знакомым ваше лицо. Однако, вы определенно слишком молоды, чтобы мы могли встречаться раньше. Позвольте представиться – Люциус Малфой. Могу я узнать ваше имя? - С… Салазар. Салазар Принс. - Славное имя. Вас назвали в честь Основателя, юноша? Скажите, а не имеете ли вы какое-нибудь отношение к моему старому другу Северусу Снейпу? Вы удивительно на него похожи, - непроницаемо-любезное лицо. Только если очень присмотреться – нервные пальцы с неровно остриженными ногтями сжимают набалдашник трости крепче, чем это необходимо, - На него в юности - как две капли воды. Я сказал бы, как сын на отца. Юноша немного взял себя в руки, кажется. - Он мой… дальний родственник. Двоюродный брат моего отца, сэр. - Так значит, вы племянник Северуса. Мы дружили еще со школы. Как у него дела, мистер Принс? Где он сейчас? - Мы не имеем от него никаких сведений, сэр, уже давно. - Отец, - Драко подходит и берет отца под руку, - я не хотел поднимать эту тему на свиданиях, при охране. Весь год, что я в Англии, мы с Блезом, разумеется, пытались хоть что-то узнать о декане. Боюсь, что… формально он все еще числится пропавшим без вести, но там была такая мясорубка, в ставке Лорда… У Ордена было двухкратное преимущество, они просто не брали пленных. Там никого не оставили в живых, отец. Люциус роняет маску. Всего на секунду – его лицо темнеет, и он, покачнувшись, опирается на руку сына. А Драко, между тем лучезарно улыбается молодому Принсу. - Я Драко Малфой, а это Блез Забини. Профессор Снейп был моим любимым учителем. Я обязан ему если не жизнью, то свободой и добрым именем уж наверняка. И много, много чем еще. Послушайте, Салазар, вы должны непременно нас навестить. Вы живете в Лондоне? Юноша смотрит на младшего Малфоя почти так же заворожено, как на старшего. - Нет, я здесь проездом. - Значит, в следующий приезд. Непременно, слышите? Все мои друзья слизеринцы, и все поголовно были влюблены в декана, так что хороший прием вам обеспечен, уверяю вас. Берусь показать вам настоящий Лондон. И познакомить с настоящими лондонскими повесами и прожигателями жизни, - не обращая внимания на ревнивые взгляды Блеза, Драко похлопывает нового знакомца по плечу, - Ну же, обещайте мне, что появитесь. - Да, мистер Принс. Родственник профессора Снейпа всегда желанный гость в Малфой-мэноре. Надеюсь, что наше знакомство не прервется, еще не начавшись, - очнувшись, Люциус светски улыбается, - И прошу вас, если хоть что-то удастся узнать о судьбе вашего дядюшки, немедленно поставьте меня в известность. Буду крайне признателен. Молодой брюнет кивает. На его скулах горят красные пятна. - Что ж, - Люциус протягивает руку, - в таком случае, до встречи, мистер Принс. Рука, протянутая в ответ, так лихорадочно горяча, что Люциус какое-то мгновение с удивлением всматривается в глаза собеседника. А потом поворачивается и отходит. Драко, уже догоняя его, оглядывается через плечо, и весело машет рукой: - Только попробуйте не появиться у нас, Принс! Я забросаю вас совами! Северус стоит неподвижно, и смотрит на всех троих. На Люциуса, который никогда не писал того письма. На Драко, который никогда не кричал ему «предатель». На Забини, такого сдержанного и светского в той, не существующей уже, жизни, а сейчас не отрывающего от младшего Малфоя влюбленного взгляда горячих итальянских глаз. На то, как твердо и бережно рука молодого Малфоя обнимает плечи Люциуса для совместной аппарации. На прямую спину Люца и его по-прежнему гордо закинутую голову. И хлопок аппарации звучит у него в ушах пушечным выстрелом. Конец 2 части
http: Часть 3. Там, где нас нет. Он долго говорил себе, что нельзя. Не стоит, не надо, невозможно, незачем. И правда не стал бы. Но его отловил Драко на Диагон-Аллее. - О. Это вы. Стойте, Принс, обманщик! Блез, держи его, - молодой Малфой хохочет, шатаясь – Мерлин, да он пьян - доходит до младшего юноши. Нет, не пьян, слегка навеселе. Драко шутливо обхватывает его за шею,- Принc, вы взяты в плен. Больше никуда у меня не пойдете. Вы обещали появиться у меня в свой следующий приезд. И что же я вижу? Вы бродите по Лондону один, неверный. Он обхватывает черноглазого брюнета за плечи и ведет к компании своих друзей. - Вот это… Вот это! Это племянник декана, ребята. Целый настоящий Салазар. Салазар Принс. Его отец был кузеном профессора Снейпа. Милли, Пэнси! Целуйте новенького! Виснут с двух сторон – полная уверенная в себе шатенка и стройная аристократическая бледная немочь. Курносая, впрочем, и курчавая, что портит все впечатление. - Пэнси, - Блез и глазом не ведет, когда Драко притискивает к себе Паркинсон; привык, вероятно, - Пэнси, не отпускай его. Держи юношу при себе. - С величайшим удовольствием, мой… предводитель, - отзывается девчонка, - Чудесный мальчик. Одно удовольствие такого подержать. И, Салазар, дорогой, вы ни черта не похожи на основателя, не в обиду вам будь сказано. Зато до ужаса похожи на нашего декана. И очки ведь не снимешь. Снейп недовольно фыркает и высвобождается. - Ух ты. И глазами сверкаете в точности как профессор Снейп, - Пэнси берет его под руку. У нее очень яркая губная помада, ненакрашенные светлые глаза и слегка шальная улыбка, - Поскольку этот белокурый упрямец вбил себе в голову, что никуда вас не отпустит, советую сразу прекратить сопротивление. От нашего Драко еще никому так просто отвязаться не удалось. Вы идете с нами в «Империо», я вас приглашаю, и не смейте возражать. Я старше вас по крайней мере лет на пять, молодой человек. - Пэнс, не молодись, - Забини, - Вам сколько, Принс, шестнадцать? - Восемнадцать, - буркает юноша. - Не тушуйся, Пэнс, он совершеннолетний, - Миллисент смеется, держась за локоть своего спутника, в котором Снейп не без удивления опознает Винсента Крэбба. Плечистый увалень превратился в атлетически сложенного молодого человека, на голову выше всей компании, и дорогой спортивного кроя пиджак выгодно подчеркивает его мощную фигуру. - Идемте, господа. Принс, не обращайте внимания на этих болтушек, - Драко не стоится на месте. Вся компания направляется в сторону Сохо, - вы знаете, что такое «Империо»? - Непростительное заклятие и очень плохой повод для шуток. - Сами вы непростительное заклятие. «Империо» - самый новый и самый модный магический ночной клуб в Лондоне, а значит, и во всем Восточном полушарии. Будете потом рассказывать в своем… - откуда вы, простите? - Галифакс. - Вот в этом своем Галифаксе, что были в «Империо» и пили синюю пина-коладу с героиней светских хроник несравненной Пэнси Паркинсон. И наша светская дива строила вам глазки и раздавала авансы. - Драко, не порти мне всю малину, - Пэнси дает ему шутливый подзатыльник, - любовь должна прорасти в юном сердце постепенно, невзначай. - Вот-вот. Видите теперь? Вы обречены, Принс. Драко, Забини и Паркинсон в заведении знают очень хорошо. Их приветствуют по именам, для них приготовлен отличный столик вдалеке от танцпола. Милли с Винсентом сразу же убегают танцевать, Пэнси тянет с собой нового знакомого. Драко замечает его неловкость. - Пэнс, оставь человека в покое. Забини, ты не хочешь немного размяться, любовь моя? Я к вам присоединюсь чуть позже, только заказ сделаю. Блез уходит с Пэнси. - Принс, скажите мне честно, пока эти охламоны не набежали, я вас не выдам. Танцевать не умеете? - И не жажду научиться, - Северус сам удивляется, как с новым телом к нему вернулась юношеская застенчивость и резкость. - Ерунда. Научим. Не здесь, конечно. Слушайте, а чем вы вообще занимаетесь. Учитесь? Университет? - Зелья и ЗОТИ. - Мерлин… Нет, декан воскрес собственной персоной, точно. Вы надолго в Лондоне? Вот тут надо было сказать, что он уезжает сегодня же. Но что-то мешает. Какая-то глупая надежда, что ли. - На несколько месяцев. - В таком случае, вы должны погостить в Поместье. Мы всей компанией отправляемся туда после клуба – то есть, ранним утром. Присоединитесь? - Благодарю, но я не знаю, насколько удобно… - Глупости. Вы еще не поняли, Салазар? Имя декана – волшебный ключ, открывающий все слизеринские двери. Вам все, абсолютно все будут рады. И отец тоже. Мы живем вдвоем, и я стараюсь таскать туда своих как можно больше. У него, знаете, не так много осталось собственных связей после тюремного срока… Я сам чудом избежал подобного. Меня спас Блез. То есть, собственно, меня спас ваш дядюшка при помощи Блеза. Нужно мне будет рассказать вам эту историю, Принс. Как-нибудь. Подходит официант, и Драко заказывает выпивку. Вкусы своих друзей он знает наизусть. - Принс, что вы пьете? - Огневиски. - Какая чушь. Слушайте, я тоже в восемнадцать старался быть ужасно взрослым, но это же абсурд. Кто пьет огневиски в клубе? Вы так не продержитесь всю ночь. Позволите мне заказать для вас? Принс неловко кивает. - Мохито с двойным ромом. Скажите мне потом, как вам понравилось. На балкончике над танцполом девушка начинает показывать стриптиз. Или не стриптиз. Какое-то эротическое шоу. Публика внизу потихоньку разогревается. Драко поднимается. - Что ж, пойду немного попрыгаю с друзьями. Смотрите, не позволяйте Пэнси вас увести. Я хочу притащить в Поместье всю компанию в полном составе. - Не беспокойтесь, мистер Малфой. - Мистер Малфой это, слава Мерлину, мой отец. Зовите меня Драко, Принс, или просто Малфоем. И, послушайте, если уж вы не танцуете – там внизу идет большое шоу, а в боковых комнатах играют в покер и плюй-камни. Развлекайтесь. Северус потягивает свой третий, наверное, в жизни коктейль – вопреки тому, что он думал раньше, на удивление не приторный и освежающий. Смотрит на танцующие парочки. Погружается в бухающую музыку. Драко с Блезом, как сиамские близнецы, извиваются на танцполе. Можно подумать, что у них на двоих одно тело. Как будто войны и не было никогда. * - Тихо, господа, - Драко пытается угомонить хихикающих друзей. Винс меланхолично размахивает бутылкой шампанского, - Тихо, отец еще спит, я надеюсь. Сейчас эльфы проводят вас по комнатам. Северус, как только оказывается один, падает на постель и засыпает без всяких снов. А наутро – поздний завтрак. Знакомая комната – обеденная зала Малфой-мэнора. Милли и Винс откровенно заспаны, у Пэнси круги под глазами – выпила больше всех. Драко и Забини свежи как птички. И невозмутимый Люциус Малфой царственно восседает во главе стола. - Итак, мистер Принс, вы приняли решение обосноваться в Лондоне? - Да, я здесь учусь, - просто получаю диплом, чтобы иметь возможность работать, - сэр… - Прекрасно. Надеюсь, каждые выходные вы у нас. Если, разумеется, у вас нет в Лондоне близких, мистер Принс, - Люциус улыбается, и переключается на Миллисент. Драко увлеченно входит в роль старшего брата. Он потратил полдня, чтобы научить Салазара держаться в седле, и сейчас они вместе объезжают парк Малфой-мэнора: Драко сидит на своей белой Шебе так, как будто родился кентавром, а черноглазый юноша сосредоточенно пытается не ударить в грязь лицом, удерживая смирную гнедую Карлотту. Получается на удивление хорошо. - Я так и думал, что у вас получится, Принс. Вы хорошо владеете телом. Вечером вернется Блез, и мы будем учить вас современным танцам. - Спасибо, я лучше бы еще покатался. По крайней мере, что-то полезное. - Вы маленький ханжа, Салазар, - дергает плечом Драко, - Танцы полезнее любой практичной чуши, которую вы изучаете в своем университете. Когда вы вырастете и поумнеете, именно знакомства, завязанные в беспутной молодости в клубах и на вечеринках, станут вашим главным активом. Так говорит отец, во всяком случае, и я предпочитаю ему верить. Отчасти потому, что он всегда прав, а отчасти потому, что мне чертовски нравится идея хотя бы на излете поймать за хвост беспутную юность. У меня, знаете ли, все было не так уж просто в жизни. - Вы обещали рассказать. - А. Ну, в общих чертах… я ведь был там, у Лорда. Мне было семнадцать, я был его самым искренним сторонником. О Темном Лорде ходит много нелепых легенд, Салазар, но для меня он был… Мерлин, я стараюсь пореже вспоминать об этом. Он почему-то приблизил меня к себе в тот последний год. Неважно. Он открыл мне мою анимагическую форму; ваш дядюшка сварил зелье, которое позволяло при определенных условиях превратить в анимага любого. Я не закончил школу, и очень скучал по друзьям. Ну и… Показываться мне нигде было нельзя, писем из Ставки отправлять, разумеется, не разрешалось. А я стал иногда писать Блезу, как самому разумному из наших – я ведь мог относить письма сам, не вызывая подозрений, в форме почтового голубя. Профессор Снейп настоял, чтобы я показывал ему письма, якобы чтобы не сболтнуть лишнего. Да там ничего и не было интимного, дружеская болтовня. Ну вот, а после победы чертовых светлых сил выяснилось, что на обороте симпатическими чернилами… И Блез передавал информацию Поттеру. После войны он стал героем; ему удалось представить все так, будто я работал на победу вместе с ними. Тайный агент и все такое. Я все равно не хотел возвращаться в Британию; Блез разыскал меня в Париже, заставил дать кровь для выявления анимагической формы, добился формального оправдания. Мерлин, как же я его ненавидел тогда. Но он был терпелив. Потом начался роман. Потом… потом я понял, что так и должно было быть. Блез – настоящее чудо, знаете, Принс, - Драко улыбается, - а потом я вернулся в Лондон. И теперь все хорошо. Ну что, возвращаемся? Хочу еще показать вам оружейную комнату до обеда. Когда-то его вот так же опекал Люц. Только с Драко намного проще, потому что при общении между ними не проскальзывают искры, и не хочется вырваться и убежать, и нет этого беспомощного чувства, что тонешь. Драко подшучивает, теребит, рассказывает истории, все время придумывает новые развлечения. Он так спешит радоваться жизни, как будто не надеется жить долго. Блез возвращается из Лондона – в этой жизни он почему-то юрист, работает в одной из известнейших фирм – и Драко, не дав ему отдышаться, тащит обоих в большой зал. - Ну что, Блез, какую музыку для начала? - Старушку Уорбек, - иронически кривит губы Блез. - А что? Бабушка Селестина, по крайней мере, хорошо задает темп. Для первого урока вполне подойдет. Потом поставим вам что-нибудь более современное, Принс. Смотрите. Двое начинают расслабленно двигаться под сентиментальную музычку. Драко зовет: - Давайте же, присоединяйтесь, Салазар. Не думайте пока о движениях, просто слушайте музыку и следуйте за ней. Ну? – он нетерпеливо протягивает руку и тянет юношу к себе, - Смотрите, вот так. Блез придерживает его за плечи: - Расслабьтесь, но не сутультесь. Попробуйте для начала не отрывать ноги от пола, просто двигайтесь на одном месте. Всем телом, а не только торсом и руками, - в его голосе насмешка, и Драко немедленно встревает: - Блез, а помнишь, как я тебя учил? На четвертом курсе, в мужском туалете. Потому, что ты категорически требовал, чтобы никто этого позорища не видел. - Иди ты к Мерлину. Не было никакого позорища. - Ага. И кое-кто не краснел, как вареный мантикраб, в сороковой раз репетируя, как он пригласит на танцульку Милли. - Да ладно. Я краснел, потому что я был в тебя влюблен, белобрысый ты паршивец. А ты в упор ничего не видел, весь в своем Поттере. - Кончай смущать мне юношу, Забини. У них в Галифаксе, наверное, вообще не слышали о таких ужжжасных извращенцах, как мы с тобой. Принс, не отвлекайтесь, двигайтесь. У вас руки как деревянные, расслабьте. - Судя по тому, как этот юноша пялился на твоего отца, он в курсе, - Снейп резко останавливается, рука сама тянется к палочке. - Принс, не обращайте внимания на это трепло несчастное, - Драко тепло обнимает его за плечи, - он еще не такое выдумает, чтобы вас позлить. Забини, будешь дразнить маленьких – я всем расскажу, как ты плясал канкан в Мулен-Руж под обороткой. - А то ты еще не всем рассказал, - Забини ухмыляется и взмахивает палочкой, меняя музыку. Теперь темп намного быстрее, - Принс, не злитесь на меня, я пошутил. Смотрите. Попробуйте сделать вот так, - он показывает несколько простых танцевальных фигур. Через полчаса они уже втроем танцуют под медленную мелодию. Блез в танце обнимает Драко, и тот прижимается к нему. Северус закрывает глаза, прислушиваясь к музыке. Что с ним происходит? Почему он позволяет всему этому случиться? Может быть, прав был Люпин, и все это шанс прожить нормальную молодость, с танцульками, клубами и веселыми беспечными друзьями… А может быть, он просто не может заставить себя отойти в сторону, когда так близко, буквально за стенкой – Люц. Он чувствует чье-то присутствие, и открывает глаза. Люциус Малфой собственной персоной стоит в дверном проеме, небрежно прислонившись к косяку, и, улыбаясь, смотрит на всех троих. На него. - Не останавливайтесь, мистер Принс, - Люц тянет слова, как обычно, и смотрит с высоты своего немалого роста благосклонно и снисходительно, - я вижу, мои повесы взялись приобщать вас к печальной современности. Разве в мое время три колдуна из лучших магических семей стали бы подпрыгивать подобно клобкопухам под метлой? Впрочем, у вас неплохо получается. Вы скоро станете отличным танцором. Да ладно тебе, Люц. Сам в первый же год после Хога освоил все маггловские танцульки в Лондоне и Париже, в обществе этого, как же его звали, ах да, Доминициана Мальсибера, надо же, даже сейчас больно вспомнить… Но, черт, невозможно же так каменеть в присутствии отца старшего приятеля. В конце концов, ему не восемнадцать лет. Ни черта. Именно, кажется, восемнадцать. И кровь, приливающая к щекам, и немеющие губы – это все от восемнадцатилетнего мальчишки. От настоящего Снейпа – только знания и мысли, остальным правит тело. Мерлин, что же с этим делать-то? Люциус окидывает его внимательным взглядом. - Зайдите ко мне, когда закончите здесь, мистер Принс. Я хотел бы кое-что показать вам. - Да. Конечно… сэр, - вот и внезапно пересохшее горло. Невозможно. Урок танцев на этом закончен. Он не слышит музыки, путается в движениях, и тактичный Драко, заметив его замешательство, быстро уводит Забини, пока тот не начал снова отпускать шуточки. * Северус стучит в дверь кабинета хозяина замка и останавливается на пороге. Люциус поднимает голову – он за своим столом, что-то пишет. Смотрит на появившегося долго и пристально, как будто увидел что-то неожиданное. Откладывает перо. - Идемте со мной, мистер Принс. Лаборатория. Люц ведет его туда, где когда-то была лаборатория. Неужели сохранил? Сохранил. Тем не изменилось ни-че-го. Просто ничего. Огромный стол, котлы и разнокалиберные склянки образца семидесятых годов, еще один стол – письменный, и, не совсем обычно для такого места, два глубоких кожаных кресла и небольшой бар, встроенный в стену. Здесь были не только эксперименты. - Драко сказал мне, что вы увлечены зельеварением. Эту лабораторию я когда-то устроил для вашего дядюшки. Он подолгу гостил тут, в поместье, когда мы были почти что детьми. И позднее, когда наше общение стало менее тесным, профессор Снейп иногда работал здесь над такими задачами, которые по той или иной причине невозможно было решить в Хогвартсе. Я сохранил ее; сначала сам не знаю, зачем, а потом - полагал, что она еще может пригодится Драко. Мой сын одно время рассматривал возможность карьеры в области Зелий; обстоятельства, однако, сложились иначе. Я приказал эльфам обновить запас ингредиентов. Буду рад, если вы найдете этой комнате применение. Мне будет приятно знать, что ею снова пользуются. - Благодарю, - даже присутствие Люциуса не может его удержать от того, чтобы пробежать пальцами по всей этой привычной мелочевке – весам, гирькам, чашам, фиалам, открыть шкафчики над столом и убедиться, что набор ингредиентов по-прежнему необычайно богат для частной лаборатории, - это необычайно щедрое предложение, мистер Малфой. Чем я смогу отблагодарить вас? - Вдохните новую жизнь в это место, мистер Принс, - Люциус подходит ближе, протягивает руку и непринужденно, не торопясь, поправляет прядь, упавшую мальчику на лицо, - и считайте, что мы квиты. Я хотел бы иметь возможность сделать для вас намного больше в память о старом друге. И так хочется попросить: «расскажите мне о нем». Но что Люц расскажет мальчишке? Как они в юности занимались любовью на этом столе, перебив половину склянок? Как именно здесь они проспорили ночь напролет о политике в магическом мире, а наутро Северус был представлен Лорду? Как по приказу вернувшегося Лорда Северус три дня напролет варил здесь зелье на основе крови единорога, а Люц спускался к нему сюда, и подолгу задумчиво сидел в кресле, ничего не говоря. Просто пытаясь справиться с тем фактом, что их жизнь снова полетела в тартарары с возвращением хозяина. Северус возвращается к разглядыванию оборудования, пытаясь спрятать лицо за свешивающимися прядями. - Прекрасная лаборатория, мистер Малфой, - говорит он, чтобы хоть что-то сказать. И вздрагивает от прикосновения руки к своему плечу. Заставляет себя обернуться. - Рад, что вам здесь понравилось, Салазар. Вы позволите мне называть вас по имени? Судя по тому, как о вас говорит Драко, вы будете бывать у нас часто. - Конечно. Я, - Мерлин, что говорят в таких случаях мужчине втрое старше себя? – почту за честь, сэр. Самому вот только бы не запутаться. Не ляпнуть «Люци». Особенно когда он стоит так близко и всматривается прямо в глаза, и улыбается загадочно. Северус вскидывает голову, встречая этот пристальный взгляд, и непроизвольно сжимает руки на груди, переплетая пальцы в замок. Люциус вздрагивает, отступает на шаг и роняет трость. - Что случилось, Люциус? – поддержать, наклониться, поднять трость, а, черт, идиот, - простите, мистер Малфой. Я испугался, мне показалось, что вам нехорошо. - Нет…, - таким знакомым жестом проводит рукой по лбу, что-то отгоняя, отмахиваясь от чего-то, - нет… Все в порядке. Не обращайте внимания, юноша, у стариков бывают странные… ощущения иногда. Осваивайтесь здесь, Салазар, оставляю вас наедине со всеми этими таинственными предметами, назначение большинства из которых мне не понять никогда, - Люц вымученно улыбается. Мерлин, неужели ему плохо? - Позвольте мне все же проводить вас до ваших комнат. Могу поклясться, что у вас только что закружилась голова, сэр. Хотел, кажется, отказаться, но взглянул, и почему-то передумал. - Что ж, проводите, - кладет руку на плечо, опирается, задевает пальцами волосы. И тихо-тихо говорит на ухо, - а «Люциус» в ваших устах звучало куда лучше, чем «сэр», молодой человек. * «Принс, Присоединяйся к нам после девяти в маггловском «Планетариуме». У них карнавальная вечеринка в честь завтрашнего Хэллоуина (если ты не в курсе, это они Самайн так называют). Как ты понимаешь, за день до Самайна все датчики в аврорате уже давно с ума посходили, так что колдуй – не хочу. Позабавимся от души. И если ты, чертов заучка, снова предпочтешь моему блистательному обществу конспекты и пробирки, я лично явлюсь в костюме розового зайчика (трепещи же) выковыривать тебя из твоей университетской норы. Довольно и того, что ты в последний приезд пропустил охоту, засев в лаборатории (ох, и отомщу я однажды отцу за то, что он открыл ее для тебя). Но сегодня ты НЕ ОТВЕРТИШЬСЯ! Драко PS: Пэнси целует в щечку, и велит напомнить про какое-то зелье. Принс! Если ты варишь моей любимой подруге какую-нибудь запрещенную контрацептивную отраву, то я тебе самому ее в глотку волью. Лучше бы ты ее уже наконец тра… аааа, Паркинсон рвет перо из рук. Ну, ты понял, в общем. Д.» Северус усмехается и откладывает записку. С этой стороны он любимого ученика раньше не знал. Драко с наслаждением посвящает самого младшего члена компании во все перипетии «взрослой» жизни, и все бы хорошо, если бы только он не вбил себе в голову, что, как старший, он должен помочь другу преодолеть робость в отношениях с девушками. А признаваться, что девушки ему, мягко говоря, неинтересны, очень не хочется. Блез и так уже смотрит на нежную дружбу между блистательным Малфоем и застенчивым, неловким провинциалом довольно косо. А ему хорошо с ними. Признаться кому – не поверят. В этом мире, где у него нет ни обязанностей, ни ответственности, где от него зависит не больше, чем от любого другого мальчишки-студента, сорокапятилетнему профессору Зелий до одури нравится пребывать в роли всеобщего младшего брата у бесшабашной компании столичной золотой молодежи. У этих ребят, его выпускников, не так все радужно в прошлом, как может показаться. У Драко метка на руке, и за плечами две попытки суицида. Забини два года разыскивал Драко по всей Европе, и еще год вытаскивал из глубокой депрессии. Винс провел полтора года в Азкабане – успел все-таки вляпаться по мелочи в деятельность сторонников Лорда; к счастью, семья помогла выкарабкаться после освобождения. Пэнси живет совсем одна в старинном родовом замке и отчаянно пытается спасти поместье от разорения. Милли потеряла на войне жениха и брата. Но сейчас они все полны жизни, и уверены в себе, и отчаянно веселы, и от души догуливают оборванную войной молодость. И он вместе с ними. Свою. Ту, которой не было никогда. На правах младшего ему разрешается не знать очевидного, не понимать как себя вести, не соображать простых и понятных вещей, быть неловким, неуместным, огрызаться и замыкаться. Его весело и терпеливо учат тому, что, как ему всегда казалось, все нормальные люди, кроме него, умеют от рождения – играть в дартс в американском баре, и улыбаться официанту, танцевать шейк, и на спор обаять сердитую пожилую леди, охраняющую вход в Британский музей, чтобы протащить туда контрабандное шампанское и отпраздновать день рождения Пэнси среди древних артефактов, которые веками собирали местные магглы. Лазить по крышам и подниматься выше облаков на метле, потому что кому-то из компании пришла придурь посмотреть на звезды. Получать удовольствие от болтовни девушек, и пускать вскачь коня в осеннем лесу. Не обижаться на подколки и отпускать шутливые подзатыльники. Проигрывать на скачках и выигрывать в покер. Не краснея, отбиваться от заигрываний, и выслушивать длинные слезливые девичьи истории с должным сочувствием. Даже орать песни хором, слоняясь по улицам маггловского Лондона после финала квиддичного чемпионата, выигранного почти в одиночку бывшим ловцом Слизерина – тем, кто занял это место уже после Драко. * - Принс, сюда, мы тут, - Крэббу даже привставать не надо, его откуда угодно можно разглядеть без труда. Северус пробирается в толпе магглов, наряженных вампирами – видели бы они настоящего вампира хоть раз, идиоты – карикатурными ведьмами и скелетами. Драко лениво развалился у стола, и на лице его написана такая высокомерная скука, какой не было, кажется, с самой школы. - Познакомься, Принс, - цедит он сквозь зубы, - это наша великая знаменитость, Гарри Поттер, который выжил. Думал ли ты, что когда-нибудь увидишь героя воочию? Юноша коротко кивает. Навстречу поднимается и с улыбкой протягивает ему руку Гарри-чертов-Поттер. - Принс? Скажите, а у вас есть старший брат или кузен? Я встречался на войне с одним Принсом. Вы очень похожи на него, но он должен быть старше лет на семь-восемь. Наверное, где-то мой ровесник, или чуть постарше. - Мой брат воевал, - ух, вот только этого не хватало. - И что с ним? Я пытался найти его, но… как в воду канул. - Погиб, - Снейп садится за стол, всем своим видом демонстрируя нежелание разговаривать. Миллисент тут же накрывает его руку своей пухлой ладошкой с разноцветными ногтями, и бросает на гриффиндорца сердитый взгляд. - Он мне очень помог. Ваш брат настоящий герой. И он так много знал для своих лет. Слушайте, мне нужны координаты ваших родителей, ему же орден полагается, они, наверное, даже не знают… - Милли, - Северус поднимается, - пойдем, потанцуем? Миллисент вскакивает, как будто всю жизнь этого ждала. - Конечно, Салазар, с удовольствием, милый. Они топчутся на танцполе, танец, что называется, «быстрый», но Миллисент все равно обнимает его за шею. Ничего не говорит о том, что услышала, зато шепчет на ухо: - Знаешь, что он здесь делает? Аврорат рейды проводит по маггловским клубам, чтобы никто не поколдовал в Хэллоуин. Вот и повеселились, представляешь? Ненавижу авроров. - Ублюдки. Не понимаю только, почему великий Мальчик служит простым аврором? - А ты не слышал? У него был дикий скандал примерно год назад. Нервный срыв. Он жениться собрался на своей рыжей Уизли, а потом, - Милли хихикает, - она застукала его в койке со своим старшим братом, представляешь? И все бы ничего, но когда началась семейная разборка, наш герой разбушевался, не удержал свою магию, и обрушил дом. Вместе с соседним, маггловским. Историю замяли, конечно, но из Хога – он там работал кем-то – ему пришлось уйти. Опасен для детей. Слизнорт, конечно, слизень, но перестраховщик ужасный. Ну, а аврорату герой опасным не показался, эти его взяли с распростертыми объятиями. Теперь донимает не детей, а подозрительные элементы вроде нас. - Хм. - Слушай, Принс, как же ты все-таки на Снейпа похож, - улыбается Милли, - Вот ты сейчас хмыкнул, я прямо его увидела. - Танцующим с тобой в маггловском кабаке? - Ты чтоооо… Профессор Снейп был такой… Непоколебимый и абсолютно надежный. Наша местная слизеринская каменная стена. Его боялись все до безумия. А мне, знаешь, жалко его всегда было. Была в нем какая-то трагедия, вот. - Как это – трагедия? - Ну, я не знаю. Надлом. Тайна. Как будто, что бы с ним не происходило прямо сейчас, он всегда держит в голове что-то плохое, что случилось раньше. И это ему жить не дает. Понимаешь? - Не особенно. - Вырастешь – поймешь, - Милли почти по-матерински усмехается и треплет его по макушке, - о, Поттер ушел. Пошли к нашим? Они возвращаются за столик. Поттер ушел, но веселье не клеится. Забини сердито зыркает глазищами, и ищет, на ком бы сорвать плохое настроение. Крэбб туманно вещает в пространство, как он соскучился по школе, особо упирая на открывавшиеся там возможности периодически начищать рожу гриффиндорцам. А Драко пододвигается и тихонько спрашивает: - Принс, он нас расспрашивал о твоей семье. Ты ведь знаешь, что он аврор, да? Скажи, у тебя все в порядке? У тебя и у твоих вообще? - Драко, я не хочу говорить о семье, - плохо, но переделывать на ходу легенду еще хуже. Драко понимающе кивает. - Проехали. То-то я вижу, ты никогда к своим не ездишь, и в Лондоне тоже совсем один. Ладно, ты только скажи мне, если будут проблемы. Блез, конечно, не Поттер, но и он кое-что может. Ладно? – Малфой ободряюще улыбается, - Не вздумай секретничать. - Хватит там шушукаться! - взрывается Забини, - И вообще с меня хватит этой забегаловки, и этих магглов, и этого их нелепого Хэллоуина. Я ухожу, - он в раздражении швыряет на стол салфетку. - Забини, что такое? Какая муха тебя укусила? – Драко тоже встает. - На этот вопрос я отвечу тебе дома, Малфой. Если тебе действительно интересен ответ. У себя дома, - он разворачивается и несется к выходу. - Тааак…, - иронически тянет Драко, глядя вслед любовнику, - начинаются очередные итальянские страсти. У меня такое ощущение, господа, что если мы срочно не найдем Принсу девушку, то меня ждут оччень интересные времена. Принс, ты сознаешь, что моя жизнь и личное счастье находятся теперь в твоих руках? - Если это можно назвать руками, - вставляет Крэбб. Напряженность разряжается громким ржанием. Громче всех хохочет Пэнси. - Я думаю, что мне надо просто держаться от твоего дома подальше, Малфой, - мрачно заявляет предмет веселья, - по крайней мере, пока Забини не окстится и не посмотрит на себя в зеркало рядом со мной. - Предлагаю тебе политическое убежище у себя в замке, - вставляет Пэнси, - и, кстати, не скромничай тут особо насчет зеркала. Ты у нас интересный молодой человек. Вот, видишь, даже красавчик Забини забеспокоился. - Ага, заодно и проблему девушки решите, - Винс сегодня, кажется, в ударе. - Так. Кончайте ржать, господа подозрительные элементы, - Драко только что кулаком по столу не бьет, - Шутки в сторону. Принс, ты никуда не исчезаешь, и никаких идиотских самопожертвований мне не устраиваешь, если не хочешь меня здорово обидеть. Ты мне как брат, идиот. И отец к тебе относится как к сыну, я вообще не помню, чтобы он с такой теплотой о ком-то отзывался, кроме родственников. Ты первый человек, к которому он почувствовал хоть какой-то интерес после тюрьмы, и если ты думаешь, что я позволю тебе это разрушить, то ты чертовски плохо меня знаешь. В общем, - Драко, оказывается, научился сверкать глазами в гневе не хуже отца, - мы собирались завтра справлять Самайн в поместье. Держите портключ, комнаты вам готовы, а я пошел приводить в чувство Блеза. Думаю, мы появимся утром. Драко встает, и уходит, не оглядываясь. Переглянувшись, четверо оставшихся тоже выходят, чтобы найти уединенное место и воспользоваться портключом. * Уже довольно поздно, но Северус идет не в комнату, а вниз, в лабораторию. Без особых планов. Нипочему. Может быть, потому, что Люциус Малфой, разумеется, никогда не постучится в спальню к приятелю сына. А в лабораторию – заходит. Расспрашивает об успехах, интересуется назначением различных алхимических причиндалов, иногда рассказывает что-то, что, по его мнению может быть интересно юноше его лет. Вспоминает прошлое. Смотрит невозможными своими серыми глазам ...
http: ... и прямо в глаза. Северус разогревает котел, и думает, что раз уж он здесь, можно в двадцатый раз попробовать сварить зелье, отменяющее заклятие Поттера. По всем признакам безнадежное дело, но кое-какие идеи... он подготавливает ингредиенты, механически стучит ножом, нарезая, измельчая. И вздрагивает от стука в дверь. Люциус появляется на пороге. И, вместо обычного церемонного приветствия, отечески обнимает его за плечи. - Мальчик мой. Нам следует серьезно поговорить. Северус осторожно, чтобы не выдать себя, кладет нож. - Да, мистер Малфой? Люц удобно устраивается в кресле, пристраивает трость. - Винсент счел необходимым рассказать мне о сегодняшнем инциденте. Я очень обеспокоен. Мерлин. Еще бы. Последний раз Драко резал вены четыре года назад, и только Блезу он обязан тем, что вернулся к нормальной жизни. - Мистер Малфой, я не знаю, какой я подал повод… - Этим людям не нужен повод. Если вашей семьей заинтересовался аврорат, повод найдется. Ах, вот о чем. Северус молча чертыхается. И ждет продолжения. - Я вам очень советую все мне рассказать. Я практически ничего не знаю о Принсах. Северус так же ненавидел разговоры о родне, как и вы. Мне было неизвестно даже, что кто-то из них жив, не говоря уже о том, что один из Принсов погиб на войне, да еще на той стороне. Расколотая семья, я полагаю? - Сэр, никого из нашей ветви рода просто нет в живых. Мой брат был последним, и он был примерно в моем возрасте, когда погиб. - Понимаю. Значит, вы совсем один. Неудивительно, что вы не захотели говорить об этом с выскочкой Поттером, Салазар. Ну что ж, значит, я беспокоился напрасно. У людей нашего круга опыт общения с государственными людьми такой, что поневоле будешь в каждом их чихе видеть провокацию. Однако же, в этом случае следует предположить, что вы заинтересовали Поттера лично. Вы знаете, что у него была в школе ужасная вражда с Северусом? - Никогда об этом не слышал. - Какая-то смехотворная вендетта. Никогда не видел, чтобы профессор Снейп так выходил из себя, как в тех случаях, когда речь шла об этом мальчишке. Но молодой человек того стоил. Шпионил за преподавателями, изводил моего сына, воровал ингредиенты, и при этом пользовался полной безнаказанностью. Все знали, что ему суждено стать героем, видите ли. Ненависть была взаимной, о, да. Я не удивлюсь, если Поттер проявит к вам самое пристальное внимание, просто узнав, что вы имеете отношение к профессору. Есть ли что-нибудь такое, что он сможет использовать против вас, если начнет копать? Есть. Тот факт, что Салазара Принса никогда не существовало в этом мире. Равно как и его героического брата. И долго копать не придется. - Есть. Но я предпочел бы не посвящать вас в это, сэр. Вы ничего не сможете с этим сделать в любом случае. - Значит, у вас есть тайны, Салазар, - Люциус задумчиво прикрывает глаза, - в столь юном возрасте. Подумаем. Войны вы не застали, вы были совсем ребенком. Любовь… не думаю, чтобы вы успели натворить что-то по-настоящему ужасное на этом фронте. Происхождение… Мерлин, но не сын же вы Темного Лорда, в самом деле? Нечистая кровь в наше смутное время серьезной тайной считаться, увы, не может. Что же? В чем ваш секрет? Старые навыки просыпаются как-то слишком медленно. - Секрет на то и секрет, чтобы не выдавать его, мистер Малфой. Повторяю, вы ничем не сможете мне помочь, если он всплывет. - Вы отказываетесь от моей помощи, - Малфой сводит брови и барабанит пальцами по ручке кресла, - Значит, вы больше боитесь, что ваш секрет узнаю я, чем того, что до него доберется аврорат. Занятно. Я заинтригован. Неужели вы думаете, что в этом доме от вас отвернутся, узнав о каких-то ваших прошлых грешках? - Сэр, я не думал…, - но тот обрывает его на полуслове: - Разумеется, думали. Вы можете оставить свои секреты при себе, Салазар, я все равно рано или поздно разгадаю загадку, раз уж вы меня раззадорили. А вот ваши сомнения в моем к вам отношении я намерен развеять незамедлительно. Он с силой опирается на трость и встает. И стоит, во всем малфоевском великолепии. И приходится тоже встать, чтобы встретить его взгляд. Люциус медленно приближается, проводит пальцами по щеке юноши, придвигается еще ближе, и плавно приближает губы к его губам. И шепчет: - Вот так, мой мальчик… Северус шарахается в сторону в самый последний момент, так, что Люцу стоит усилий удержаться на ногах при помощи трости. Падает в кресло, горбится, закрывает лицо руками. Нет. Только не так. Только не так. Нет. Он сам не заметил, что сказал это вслух. Тук. Трость. Тук. Еще шаг. Шелковые пальцы скользят в его волосы, ласкают, играют с прядями. И тепло чужого тела, совсем близко. И мягкий, завораживающе тихий голос: - Вы меня не обманете, Салазар. Мне очень много лет, мой мальчик, и я в состоянии распознать любовь, когда вижу ее. Особенно в таких глазах, как ваши. Вы светитесь, вы это знаете? Вы светитесь каждый раз, когда смотрите на меня, с самого первого дня. Вы придете ко мне сами. Теперь, когда вы знаете, что я жду, вы обязательно придете, рано или поздно. Рука еще раз скользит по волосам, проходится по виску, по пальцам, закрывающим лицо. Противиться соблазну невозможно, Северус прижимается губами к этой руке, и глухо роняет: - Люци. Не нужно. Всё правда, но я не могу. - Что? – Малфой тяжело опускается на пол, и силой отрывает руки юноши от лица, - Что ты сказал? Как ты меня назвал? Посмотри на меня. Снейп в ужасе закрывает глаза. - Мерлин, - Люциус поднимается и отходит прочь, - мне мерещится Мордред знает что. Я напугал тебя, кажется. Прости. И дальше только удаляющийся стук трости. * Нельзя исчезнуть – Драко примет это на счет Забини и отправится на поиски. Нельзя остаться. Пролежав полночи без сна, он спускается в лабораторию. Двадцать первая попытка сварить несуществующее зелье. Впрочем, есть куда более простое решение. Как только раньше в голову не пришло? Утро застает его за работой. Он не идет завтракать, шугает эльфа, пришедшего его звать, игнорирует предложение принести еду к рабочему месту. Голос за спиной застает его врасплох. - Я должен был это сделать уже давно. - Что? – он резко оборачивается. В дверях стоит Люциус Малфой. В серебряной парадной мантии, ах, да, сегодня же большой прием в Малфой-Мэноре. Самайн. - Отправить сову в министерство, в департамент генеалогических записей. В провинции, оказывается, куча Принсов, но ни одна семья не соответствует твоему описанию. У матери Северуса не было братьев. Между тем, ваше родство не вызывает сомнений. Такого сходства просто не бывает. Думаю, тебе пора объяснить мне, что происходит, Салазар. И как можно скорее, потому что твой якобы дядя жив. Я связался с профессором Слизнортом, и он нарушил ради меня правила по старой дружбе, заглянул в магический регистр Хогвартса. Не бесплатно, конечно. Старик обожает малфоевский коньяк, и бездонная бутылка вполне примирила его с небольшим нарушением. Личное дело Северуса Снейпа в Хогвартсе утверждает, что он жив. А это значит, что я его найду. И к этому моменту мне бы очень хотелось понимать, с чем мы здесь имеем дело. Ты его сын? Он о тебе знает? Ты знаешь, где он? Зачем понадобился весь этот цирк? Отвечай мне. - Я ничего не могу объяснить. Ничего, - Северус вскидывает голову и выпрямляет спину, как всегда в безнадежных обстоятельствах. - Мой мальчик, мне бы очень, - это «очень» звучит как пощечина, - не хотелось применять веритасерум. И тем более, заставлять тебя пить его силой. Ты мне нравишься, очень нравишься. Я хотел бы видеть тебя в своей постели, а не в подземелье. Но мне необходимо знать. В этот момент в лабораторию вбегает Драко, веселый и возбужденный. - Принс, ну, что ты здесь застрял? Мы едем в лес жечь костры. Отец, - он осекается, - ты не хотел бы поехать с нами? - Благодарю, Драко, нет. Не стану мешаться в забавы молодежи. И мистер Принс тоже, кажется, не едет. Он немного занят. - Что ты тут варишь, Принс? Что за странное сочетание? – Драко оглядывает травы, - это что, молодильное зелье? Ты в младенца хочешь превратиться на сегодня? Или это для Пэнси? Если она собирается заставить тебя варить ей эту отраву, только скажи мне, я ей голову оторву. Кокетка старая. День под молодильным – год жизни. - Вроде того, - что угодно, только уходи отсюда, Драко. Пусть это произойдет не при тебе. Люциус спокойно ждет. Понимает, что Принс и сам сделает все, чтобы избавиться от Драко. - А асфодель тут что делает? Погоди, это не молодильное. Хотя, конечно, возрастное. Так, дай я угадаю. Ух ты, мандрагора идет в один котел с драконьей слюной? А как ты взрыва избежишь? – Мерлин, надо было тебя похуже учить, Драко. Но способности к зельеварению у тебя всегда были выдающиеся. Потрясающая способность понимать общие принципы и мгновенно прикладывать их к частному. Какая жалость, что тебе неинтересна экспериментальная алхимия, - Неужели кровь мантикоры в качестве ингибитора? Необратимое действие? Принс, ты что? Ты дурак, да? Отец, останови этого идиота, он тебя послушает. Он хочет отобрать у себя несколько лет жизни. Принс, ты вообще понимаешь, что ты делаешь? - Вполне возможно, что мистер Принс понимает. Но я из твоих восклицаний ничего понять не могу. Объяснись, Драко. Драко даже раскраснелся от возмущения. - Отец, если я правильно понял по использованным ингредиентам, этот придурок решил себя искусственно состарить. Небось, надоело быть в нашей компании младшим. Принс, ты понимаешь, что то, что ты собираешься сделать, это фактически частичное самоубийство? Ты просто умрешь на несколько лет раньше. - Драко Люциус Малфой, - Малфой-старший редко бывает таким. Сейчас он в полную силу использует авторитет главы рода, - иди к своим друзьям и делай то, что собирался. С мистером Принсом я поговорю сам. Драко послушно идет к выходу. Только на пороге оборачивается, и жалобно роняет: - Отец, не позволяй ему. Если он промахнулся с устойчивостью элементов, то это смертельный яд. -Я понял, Драко. Иди. - Я все еще жду объяснений, - Люциус смотрит на него в упор. - Я ничего не могу объяснить, - повторяет он безнадежно. Ничего. Ничего. - Хорошо. В таком случае, раньше, чем я сделаю то, о чем позже мы оба пожалеем – снимайте рубашку. - Что? - Снимайте рубашку. Вы отказываетесь от объяснений, я тоже ничего не намерен объяснять. Просто – это ваш последний шанс избежать веритасерума и подземелий. Мерлин, Салазар, я не собираюсь вас насиловать. Делайте, что вам говорят. Он молча раздевается до пояса. Люциус заходит ему за спину, проводит пальцем по чему-то чуть выше лопатки... - Сев…, - поцелуи сзади, на шее, на плечах, в волосах; и пальцы скользят по груди, и твердые руки заключают в объятия, - Но как, Мерлин, как? И почему ты молчал, мантикора тебя раздери? - Что? - Что – что? Север, неужели ты думаешь, что я не помню каждый из твоих шрамов? Другие исчезли, но этот ты получил еще в школе. Эта жуткая история с оборотнем. Расскажи мне. Что с тобой произошло? Где ты был все эти годы? - Люци, я не могу. Неважно. Я люблю тебя. Я сделал кучу глупостей, чтобы прорваться к тебе. Я… Мерлин. Я люблю. Конец 3 части
http: Часть 4. В глазах смотрящего. Люц продолжает его держать. Крепко, не давая пошевелиться. Теперь он намного сильнее. С каждым вздохом Люца позументы на парадной мантии царапают обнаженную спину, каждый его выдох отдается теплом в волосах и на щеке, и страшно подумать, что это может закончиться. - Север…, - мурлыкает прямо в ухо, и мурашки по коже, некоторые вещи не меняются никогда, - какой ты юный. Но ты хотя бы все помнишь? Это не уничтожило твою память? Сколько тебе лет на самом деле? - Нет. Я все помню, Люц, и мне столько лет, сколько должно быть сейчас. Если говорить о памяти. Но тело… Это было проклятие. И похоже, я не смогу его снять. - Лорд? - Почти. - Какие забавные у некоторых магов представления о проклятиях. Вот если бы меня кто-нибудь так проклял…, - нежные губы начинают медленное путешествие вниз по шее, - Что бы я не отдал… чтобы сейчас веселиться вместе с этими молодыми охламонами…. Впрочем, мне и так повезло сверх всяких ожиданий. Я думал найти тебя усталым, израненным… может быть, покалеченным… что еще могло заставить тебя прятаться от меня? А нахожу таким… юным… чудесным… новым… - Люци, - Сев откидывает голову, прижимаясь затылком к твердой груди Малфоя, - ты собирался меня искать? - Я искал тебя, глупый. - А по-моему, ты вполне готов был удовлетвориться «племянником». - Глупый, - Малфой и не думает его отпускать, - ты чуть с ума меня не свел. Я всерьез подозревал, что впадаю в безумие. Вижу тебя в мальчике, сплошные дежавю. Почему ты молчал, несчастье ты ходячее? - Потому, что я даже сейчас не знаю, как тебе все объяснить. И не уверен, что вообще хочу объяснять, - Северус напрягается, и Люц мгновенно это чувствует. - Ничего, у нас еще будет много времени, - разжимает объятия, и сразу становится холодно; разворачивает лицом к себе, - впрочем, именно сейчас не очень много, пока молодежь не вернулась из леса. Иди ко мне, - улыбается, - Мой мальчик. - Люци, я тебя убью, - Северус вскидывается, как раньше. - Не сумеешь, - смеется Люц, - тебе до полной магической силы еще лет пять расти. Ближайшие годы ты целиком в моей власти, и я намерен бессовестно этим пользоваться. Что, боишься? Зато потом ты будешь молод и полон сил, и сможешь взять реванш. Иди сюда, моя любовь. Я хочу поцеловать тебя, наконец. * Он покидает Поместье вместе со всеми вечером в воскресенье. Драко и остальные, кажется, ничего не заподозрили. Вот только Забини, когда вся компания вернулась из леса, лишь увидев Северуса с порога, на секунду задержал взгляд на его губах, и отвернулся, скрывая улыбку. И за завтраком в воскресенье посмотрел остро и проницательно, как будто знал, что искать. И напрочь прекратил ревниво следить за Драко, как рукой сняло. Драко вламывается к другу без предупреждения. Прямо гриффиндорское дежавю. Небрежно здоровается, проводит пальцем по корешкам книг в его темноватой комнате в университетской общаге, барабанит по столу, оборачивается и спрашивает в упор: - Принс, что случилось? - Что ты имеешь в виду? - Почему я вижу тебя только в Поместье? Ты никуда больше с нами не выбираешься. Третью неделю подряд. Появляешься в Поместье и торчишь в лаборатории. Отговариваешься от любых развлечений. У тебя творческий процесс? Или, признавайся, ты все-таки принял близко к сердцу закидоны Забини, балда? Так я спешу тебя утешить, Принс, у него теперь на твой счет новая теория, намного смешнее прежней. - Вот как, - Северус бросает яростный взгляд, - и какая же? - Не скажу. Ты и так Блеза за идиота держишь, а он просто романтик, ну, и собственник немножко. Вот как раз неправда. Во всей компании, как и во всем Слизерине раньше, Забини – самый умный и проницательный. И роль лидера он всю жизнь уступает Драко не просто так. - Не держу я твоего Блеза за идиота, не беспокойся. Он просто на тебе повернут слегка. Имеет право. - Имеет, на самом деле, - серьезно подтверждает Драко, - правда, имеет. Если бы не Блез, я бы здесь сейчас с тобой не сидел весь такой довольный собой и жизнью. Да, так вернемся к теме нашего разговора. Ты почему от нас прячешься? Что случилось? - Ничего. Занят. - Так занят, что приезжаешь в Поместье только поработать в лаборатории? И над чем же ты работаешь? - Ты не поймешь, - а вот надо было заранее продумать легенду. Черт, все же юное тело, переполненное гормонами, на умственных способностях сказывается не в лучшую сторону. - Я? Не пойму? У тебя совесть есть, Принс? Меня учил Зельям сам Северус Снейп, и считал меня талантливым учеником. Я, может, не наизобретаю того, что ты можешь, но уж понять твои заумные рассуждения я всегда был в состоянии, задавака. Колись. - Не хочу. Это пока секрет. - Таааак…, - молодой Малфой ехидно усмехается, - еще немного, и я заподозрю, что Блез прав… - Да что конкретно себе вообразил твой Блез, в конце концов? – взрывается юноша. - Ну… он говорит, - Драко нарочно тянет, насмешливо поглядывая на сердитую носатую физиономию, - он говорит, что у тебя роман с моим отцом. Представляешь себе? Он же совсем старый, да? - Твой отец совершенно не старый, Драко. - Ух ты. Неужели Блез прав? - Пошел к Мерлину, Малфой, - Снейп отворачивается. - Так. Салазар, - маленький провокатор расплывается в улыбке, - позволь-ка мне кое-что тебе объяснить. Вообще-то мы вас застукали. Нечего было целоваться в оранжерее, там стекла прозрачные. А теперь - внимание, не надо сжигать меня взглядом; если я вспыхну, то ты не услышишь самого интересного – собственно, объяснение. Моим первым любовником был красноглазый лысый гомункул, впервые родившийся в тысяча девятьсот двадцать девятом году. С репутацией безумного садиста и с телом, не позволявшим осуществить даже нормальное совокупление, не говоря уже о каких-то извращенных вкусах. И как бы нежно я ни любил Блеза, ничего более важного в моей жизни с тех пор не случилось. Я любил. Я был счастлив. Я, безусловно, не пользовался взаимностью в общепринятом смысле, но я никому и никогда не отдам того, что со мной тогда происходило. И если ты думаешь, что после этого меня смутит, что кто-то из самых дорогих мне людей всего лишь завел любовника в три раза младше или старше себя, то подумай еще раз. Я никогда не видел отца таким счастливым. По твоей мрачной роже ничего не определишь, но, думаю, тебя в эту связь тоже не на аркане тащили. Блез рад, что ты не имеешь на меня видов. Вы три самых главных для меня человека в этом мире, и вы все довольны раскладом. Короче. Кончай маскироваться. И возвращайся, Мерлина ради, в нашу компанию, мы все по тебе скучаем. Все, я заткнулся, Принс. Можешь язвить. Снейп молчит. А потом призывает бутылку огневиски. - Я еще не рассказал Люциусу всю историю целиком, но тебе сейчас расскажу. Вы с Блезом, конечно, велики и проницательны, но вы знаете не все. Драко откидывается на диване и трет пальцами виски. - Ничего себе… Салазар… то есть, профессор Снейп. Выходит, вы нас спасли обоих? И погибли сами? - Как видишь, не погиб. И продолжай называть меня Принсом, Мерлина ради. Ты себе не представляешь, как меняет человека тело. Гормоны, реакции, скорость мышления, уровень магии. - Нет, почему, теперь уже представляю. Мерлин, я затащил профессора Снейпа в ночной клуб. Заставил его пить мартини, танцевать с девчонками, летать на метле, играть в покер и скакать на лошади, - Драко хохочет, - О, и главное-то: чуть не сосватал его за Пэнси Паркинсон! Моргана девственница… Но Поттер-то, Поттер! - Тебе, значит, смешно, - Принс тоже изрядно выпил, - а как мне признаться блистательному Люциусу-суперзвезде-Малфою, каким образом я схлопотал это проклятие? - Зная отца, полагаю, что он считает его за благословение, - Драко тянется к стакану и промахивается, - и сильно сомневаюсь, чтобы он был в претензии. Думаю, главный вопрос, который его взволнует – это как бы ему самому разозлить мистера Паршивого-Аврора-Который-Продолжает-Выживать до аналогичного состояния. С аналогичным эффектом. - Вот этого, - Северус, в отличие от Драко, до выпивки дотягивается безошибочно, доливает стаканы, - вот этого не надо, мистер Малфой. Двадцать баллов со Слизерина. - Я так рад видеть вас живым, декан, что можете снять еще сто. - И отработка. - Только не у Филча. Готов нарезать флобберчервей под вашим чутким руководством до умопомрачения. - Флобберчерви зарезервированы за Гриффиндором. Можете почистить котлы, мистер Малфой. - Котлы в Поместье, профессор Снейп. Вы готовы к аппарации? - Я еще не сошел с ума аппарировать в таком состоянии. У меня есть портключ. - Шикарно. Все, чего мне не хватало в жизни – это появиться в Малфой-Мэноре в обнимку с любовником собственного отца. - Что поделаешь, мистер Малфой. Все имеет свою цену. Особенно страсть устраивать чужие жизни. С мистером Забини будете объясняться самостоятельно. Идемте. Снейп подхватывает Драко и активирует портключ. Исключительно удачно, в прихожей никого нет, и они могут спокойно подняться на ноги после падения. Они входят в столовую в обнимку; Люциус и Забини, церемонно поглощающие ужин, смотрят с одинаково шокированным выражением. - Отец… я только что уговорил Принса пожить в Поместье месяц-другой, - заявляет Драко, - Блез, любовь моя, ты не мог бы проводить меня наверх? * Люц усмехается. - Не знаю, насколько ты отдаешь себе в этом отчет, но когда тебе в первый раз было восемнадцать, ты таким не был. - Потому, что мне не восемнадцать, Люц, - Северус сидит с ногами на постели, злой как соплохвост. Никакое похмельное зелье не может окончательно устранить последствия вчерашних излишеств. Подросткам пить вредно. - Ну, разумеется. Нет, ты умный, Сев, я понимаю, и ты помнишь все про свои заумные зелья. Но ты и в молодости был неглупым мальчиком. Однако, ты возбуждаешься, как юноша; теряешься как юноша. Ты даже врешь как юноша – неумело и краснеешь при этом. И смотреть, как тобой вовсю командует Драко, одно удовольствие, мой милый. Мне ты такого не позволял. Сев сердито фыркает. Люциус невозмутимо продолжает расчесывать волосы перед огромным, в полный рост, зеркалом. - Так кто же все-таки одарил тебя этим… проклятием, как ты это называешь? - Поттер, - неохотно выплевывает Снейп, - но не тот Поттер, которого ты знаешь. Я уже после этого воспользовался хроноворотом и кое-что поменял. В том числе, как выяснилось, и в его жизни. - Поооттер…, - задумчиво тянет Люциус, - значит мистер Поттер умеет возвращать людям молодость. А вместо этого работает в каком-то вшивом аврорате. Ты не думаешь, что это следует исправить? - Люц. Мне тебе лекцию по Тайным искусствам прочесть? Он этого не умеет. Он может. Потенциально. Я его разозлил, понимаешь? Он хотел меня унизить, и на эмоциях закинул меня назад вот в это, - Снейп с отвращением смотрит на свои острые коленки, - безобразие. - Ну, не то, чтобы безобразие…, - мурлыкает Люц, не отрываясь от зеркала, - но главное, наш мистер Поттер, значит, способен делать такие вещи… и он об этом не знает, а мы знаем… - Авантюрист. Кокетка старая. Я в этом участвовать не собираюсь. Это опасно. То, что у него один раз получилось, не означает, что мы сможем просчитать формулу, по которой это у кого-нибудь – хотя бы только у него – будет получаться устойчиво и безопасно. Люц подходит и садится рядом. - Ты, значит, предпочитаешь видеть меня таким. - Каким – таким? - Усталым, хромым и седым. Ты вспыхиваешь по пять раз за ночь, а я не поспеваю за тобой. - Люци…, - Мерлин, неужели ты чего-то еще не знаешь? – Люци, мантикраб тебя за ногу. Ну что, я должен тебе тут серенады петь? Иди еще раз в зеркало посмотрись, страдалец. С твоей хромотой мы разберемся существенно менее радикальными методами. Я тебе обещаю. Только до лаборатории доберусь. - Не доберешься, - Люц опять замурлыкал, - сегодня точно не доберешься. Сначала у меня есть на тебя виды. А потом ты, наконец, расскажешь мне, что же с тобой случилось, и зачем ты путешествовал во времени. А потом я, между прочим, хотел бы еще узнать, по какому поводу вы так надрались с моим сыном. Мистер Забини, подозреваю, рвет и мечет. - Мистер Забини потеряет твоего сына, если будет продолжать обращаться с ним, как ревнивая наседка. - Не переводи тему. Мальчики разберутся между собой сами. Итак, почему мистер Поттер решил, что именно этим способом может тебе навредить особенно сильно? Почему было не ограничиться банальной авадой? - Потому что он еще в школе подглядел одно мое школьное воспоминание в думосборе, и сделал вывод, что быть подростком мне не нравилось. Я его… обидел я его. Он разорался, как раненный гиппогриф, устроил непроизвольный выброс магии и пожелал вернуть меня туда. И вернул. Ты понимаешь, надеюсь, что сознательно воспроизвести подобные условия невозможно? - Хм… Обидел. Это ты можешь… Поттера в особенности, - рука Люца задумчиво скользит по его одежде, - Ну, а ты что-нибудь запомнил, как это было? На что похоже? - Ни на что. Я вообще не заметил, что со мной что-то случилось. Ты когда-нибудь видел истерику великого волшебника? Поттер орет, стены трясутся, я держу щиты, Люпин подставился под силенцио, дилетант несчастный. В какой-то момент я не нашел ничего лучше, как просто обезвредить Поттера круциатусом и уйти через камин. Потом уже меня Люпин подвел к зеркалу, и я увидел, во что превратился. - Люпин? Тот самый оборотень? – Люц хмурится. - Тот самый. Слушай, у тебя, кажется, были другие планы на утро? - Я передумал, - щурит глаза, и в голосе проскальзывает холодок, - пожилые люди не так быстро переключаются с одного сильного чувства на другое, как некоторые взбалмошные подростки. Значит, оборотень. Мне следует ревновать? - Люц, иди к Мордреду, - Северус отворачивается, - можно подумать, ты не знаешь, что тебе ни к кому меня не следует ревновать. - Так-так… А что в этой версии реальности было со мной? - Не скажу. Совершенно необязательно тебе это знать. Оставь меня в покое, - он утыкается лицом в подушку. Люциус молчит. * - Люци, - не выдержав тишины, Сев поднимается и обнимает любовника, зарывается лицом в светлую гриву - Люци, прекрати. Если уж ты будешь меня ревновать, то что мне, по-твоему, нужно сделать – сразу пойти и заавадить себя? Всю жизнь за тобой бегали толпами такие красавцы... и красавицы в ассортименте. - Было…, Люц откидывается на подушки, протягивает руку и поигрывает с черными прядями склонившегося над ним юноши, - вот только теперь…, - он задумчиво смотрит в потолок, - теперь, мой юный друг, все совсем по-другому. В вашем прелестном цветнике я себя чувствую совсем не так, как на наших старых вечеринках здесь в Мэноре, знаешь ли. - Люц…, - как, все-таки, ужасно быть таким… таким неспособным ничего выразить, когда от нежности сразу перехватывает горло, не позволяя выдавить ни одного человеческого слова, - Люц. Люц. Ну, что ты говоришь. Что на тебя нашло? Мерлин, Люций, ты бы только знал, что со мной творилось без тебя … - Без меня? Меня что… Север, меня там не было? Совсем? - Люц, не нужно тебе знать, что там было. Не нужно. Поверь мне. Незачем. Все там было плохо. Со всеми нами. Не думай об этом. Этого никогда не было, и уже не будет, - он совершенно не знает, что делать с таким Люциусом – откровенно расстроенным, разрешившим другому человеку увидеть свою слабость. И, как всегда, когда не знает, что делать, выбирает практическое действие, - Люци, знаешь, я пойду в лабораторию, и действительно сварю средство для твоего колена. Прямо сейчас, хорошо? И только за дверью понимает, что попросту сбежал. И что Люц так ничего и не ответил. А времени на выяснение отношений, как всегда, не оказывается. Потому, что не успевает он остудить мазь, как появляется эльф, и сообщает, что к нему пришли. - Ко мне? – Северус поспешно накладывает сохраняющие чары на зелье, и выходит. Два аврора. Гарри Поттер собственной персоной, и с ним Рональд Уизли. Причем Уизли у них, похоже, старший, что неудивительно – он, кажется, сразу после Хогвартса пошел в Аврорат. - Что вам угодно, господа авроры? - голос Люциуса отменно холоден, лицо неподвижно, он твердо опирается на трость и почти не хромает. - От вас пока ничего, мистер Малфой. Меня интересует человек, который называет себя Салазаром Принсом. В магических реестрах Департамента охраны правопорядка не существует волшебника с таким именем. Это значит, что ваш гость или находится в стране нелегально, или выступает под чужим именем, или – если это действительно его имя и в наших записях ошибка – носит незарегистрированную палочку. Потому, что палочки на такое имя в нашей картотеке тоже нет. - Я не понимаю, господа. На каком основании вы вообще заинтересовались личностью мистера Принса? Его в чем-то конкретном подозревают? - Ну что вы, мистер Малфой. Мистер Принс, вам придется пройти с нами для установления личности. Стандартная проверка палочки, приори инкантатем и короткий опрос. Простая формальность, - Поттер в этом мире ничем не отличается от себя прежнего. - Это возмутительный произвол. Я отправляюсь с вами, и поговорю с вашим начальством, - Люциус мечет глазами молнии, но Уизли впечатлен еще меньше, чем Поттер. - Аластор Хмури будет счастлив увидеть вас снова, - бросает рыжий аврор, - он с вами не договорил в прошлый раз, кажется. - Так. Мистер Малфой, мне совершенно не нужно ваше присутствие в аврорате, - Снейп наконец соображает, что нужно говорить, - я в полном порядке. Я отправляюсь с вами, никаких возражений, господа авроры. - Вашу палочку. - Какую палочку? - Вашу. Палочку. Мистер Принс, - завести Уизли нетрудно, - Таков порядок, знаете ли. - Что заставляет вас предположить, что у меня есть палочка? Вы видели меня колдующим? – Снейп совершенно спокоен. - А у вас ее нет? - А вы как думаете? Меня нет в ваших регистрах, на мое имя не зарегистрирована палочка. Кто я, по-вашему, призрак? - Сквиб? - Ваш регистр не фиксирует сквибов? - Мистер Малфой, - Поттер решительно выходит из себя, - как я понимаю, меня здесь пытаются утвердить в абсурдном предположении, что в вашем имении гостит маггл. - Мистер Принс – родственник профессора Снейпа, моего старинного друга и героя войны. Это дает ему право находиться в моем доме вне зависимости от его магического потенциала. Как вы знаете, к тому же, на родственников волшебников статуты секретности не распространяются. По правде говоря, мне и в голову не пришло спросить мистера Принса о его отношениях с магией. Как-то к слову не пришлось. Мне было достаточно, что он родственник профессора. Пока Люциус невозмутимо несет эту чушь, а оба аврора пожирают его возмущенными взглядами, Снейп отступает в проем двери и аккуратно левитирует палочку из кармана мантии на незаметный из прихожей диван у стены. Большое дело беспалочковая магия. - В общем, мы забираем вас для установления личности. Идемте, мистер Принс. Главное дело сделано – палочку они не проверят, а она наверняка до сих пор числится в регистрах. Он ведь даже не покойник, он пропал без вести. Предвкушая развлечение, Снейп позволяет вывести себя наружу и аппарировать в аврорат. Опрос продолжается долго и нудно. Сводится все к тому, что Поттер и Уизли на два голоса пытаются заставить его признать, что он маггл – тогда уже ему пришлось бы доказывать, что он имеет отношение к волшебному миру, иначе стирание памяти практически обеспечено. Или заявить о своем волшебном происхождении. Тогда расклад понятен. Снейп сверкает глазами, язвит и ни на один вопрос не отвечает напрямую. - Вы долго собираетесь мне морочить голову, мистер так называемый Принс? – Поттер уже в полной ярости. - Сколько вы меня имеете право продержать? Три дня? Вероятно, столько нам и придется общаться, – парирует допрашиваемый, - нигде не сказано, что я обязан оказывать вам содействие. Магическая юриспруденция никогда не входила в сферу моих интересов. Я не знаю, какими показаниями могу повредить себе в ваших глазах. Так что предпочитаю перестраховаться. - В одном я уверен твердо, Рон, - Поттер встает и раздраженно бросает перо на стол, - этот шибздик действительно родственник Снейпа. - Требую внести это замечание аврора, как вас, ах да, аврора Поттера в протокол, - Северус откровенно улыбается. На пятом часу этого приятного времяпрепровождения в дверь стучится чернокожий аврор постарше Поттера. - Гарри, ты занят? Там к тебе. - Что? О, черт. Я же Рему обещал. Тащи его сюда. Вот кого здесь только не хватало. Люпин. Разумеется, застывает с открытым ртом. - Гарри… Кто это у тебя? О как. Даже свою знаменитую вежливость забыл. - Это у меня задержанный. Личность выясняем. - Ээээ… извините, что я о вас так в третьем лице, мистер… - Принс. - Мистер Принс. И в чем его… - Да ни в чем его не обвиняют пока. Ходит под чужим именем. Палочку не предъявляет. Привели, чтобы разобраться. Пытается убедить нас, что он племянник Снейпа, но при этом маггл. Очень правдоподобно, если учесть, что Принсы – известная волшебная семья. Я не знаю, в курсе ли ты, но Снейп был полукровкой со стороны отца, а Принс – это его мать, волшебница. Подозрительный тип, в общем. Тусуется с компанией младшего Малфоя, но и со старшим уголовником тоже в дружеских отношениях. Из Малфой-мэнора забрали. Ремус внимательно вглядывается в задержанного. - Ну, в родстве этого молодого человека с профессором Снейпом я бы на твоем месте не сомневался. Одно лицо. Ты не знал Северуса в этом возрасте, а я знал. Совершенно одно лицо. - Лицо к делу не подошьешь, мистер Люпин. Рискнем. Если что – можно сказать, видел колдографию. - Вы…, - взгляд Ремуса становится еще более сосредоточенным, - ваше имя, молодой человек? - Салазар Принс. - Салазар. Я вас знаю. Вы меня не помните, но Северус нас знакомил. Вы были совсем ребенком, конечно. Но, пожалуй, я могу подтвердить вашу личность. - Значит ошибка в наших записях. Хорошо, запишем с ваших слов, раз мистер Люпин подтверждает. А почему у вас нет палочки, Принс? - Семейная традиция. В восемнадцать лет Принсы отдают свою детскую палочку. В старину Принс должен был добыть себе палочку самостоятельно. Сейчас считается достаточным просто год отходить без нее. Потом торжественно получаешь взрослую. Отчасти испытание, отчасти упражнение в беспалочковой, отчасти – в семье считалось необходимым глубокое знакомство с маггловским миром. - А почему вы молчали? - А вы бы мне поверили? Или вы бы рванулись искать мою палочку? Мне только не хватало привести аврорский обыск в Малфой-мэнор. Хозяева этого дома настрадались от вас достаточно. - Так, - Уизли встает, - вашего общества, Принс, с нас хватит. Древние традиции это, конечно, хорошо, но вы завтра же пойдете и купите себе нормальную зарегистрированную палочку. Это же удостоверение личности, вы что, свихнулись, год ходить по Лондону с пустыми руками? Считайте, что ваши испытания прерваны обстоятельствами непреодолимой силы. Сейчас я запишу ваши данные с ваших слов, а Ремус подпишет протокол опознания. Все, свободны. И совет: держитесь подальше от Малфоев. - Благодарю за совет, - Снейп зыркает исподлобья. Ремус догоняет его на выходе из аврората. - Мистер Принс, постойте. - Спасибо за помощь, мистер Люпин. Не понимаю, почему вы решили вырвать меня из лап этих аврорских гринглоу, но спасибо все равно. - Будем считать, что я…просто, в силу некоторого жизненного опыта, зарекся действовать на основании подозрений. И позволять это другим. И потом, вы так похожи на Северуса, как будто я снова вижу его перед собой. Он всегда выглядел так, как будто только что съел пару младенцев на обед; а сам жил как герой и умер как герой. Не знаю, кем вы ему приходитесь, мистер Принс, но я задолжал ему хоть немного безоговорочного доверия. Считайте, отдаю долги. Звучит, наверное, нелепо, да? - Не очень понятно, мистер Люпин, но ваши сантименты к покойному меня чертовски выручили. Люпин мнется. - Вы откуда-то знали мою фамилию… Я не напрашиваюсь на вашу откровенность, мистер Принс, да у меня и у самого не складывается никакая стройная версия вашего появления. Просто имейте в виду, я в Лондоне, и я всегда буду рад получить от вас сову. Если я могу что-то сделать… Северус протягивает руку - Вы очень добры. Всего хорошего, мистер Люпин. - Подождите, а как вы собираетесь аппарировать без палочки? Проводить вас? Подумав, Снейп кивает. Рем кладет руку ему на плечо, и шепчет координаты. Северус еще успевает подумать, откуда тот может знать координаты поместья Малфоев. Штурмовал, небось, во время войны, или с рейдом приходил. Люпин задерживает его на секунду: - И еще я хочу вам сказать – Рон прав в одном. От Малфоев действительно стоит держаться подальше. Серьезно. Северус засовывает руки в карманы, и, не оглядываясь, шагает по аллее к дому. * Люциус сидит у окна с книгой. Перед ним стакан огневиски, и он задумчиво смотрит в парк поверх страниц. Закатный свет обрисовывает профиль, подсвечивает волосы. - Отбился, - не вопрос, утверждение. Оборачивается, протягивает руку, подзывая, обнимает крепко. - Без потерь. Предписали купить зарегистрированную палочку. Люц кривит губы: - Что ж, запасная палочка это неплохо. Спасибо господам аврорам. - Думаю, теперь Поттер отвяжется. - Хорошо. Говорить не хочется. Хочется… почему бы, собственно, нет? Он уже давно забыл, почему нельзя. Просто всегда было нельзя. Северус опускается на колени и прячет лицо в складках мантии Люца. - Люц… - Север…, - В голосе Малфоя улыбка, - нет, тебе точно восемнадцать лет. - Может быть, - главное, не шевелиться, - и тридцать из них я тебя люблю. Подозреваю, что так и есть, - Мерлин, как хорошо… Люц улыбается еще явственнее: - Значит, пятнадцать. - Люц, подожди. Потом съязвишь. Послушай… - Я тебя видел в окно пять минут назад. И ты думаешь, что можешь заменить объяснение жестом. Как маленький, честное слово, - в голосе Люциуса нет ни ярости, ни сарказма. Снисхождение и только. Плохо, - Как я понимаю, оборотень тебя и вытащил из аврората. Интересно, как тебе удалось его убедить, что это ты. Он был посвящен в твои планы? - Люпин появился случайно, он дружит с Поттером. Заметил, как я похож на… себя. И подтвердил все мои слова из невнятных мне сентиментальных соображений. А кроме того, полагаю, из нелюбви к аврорату. Будь ты хоть трижды гриффиндорец, а если ты темное существо на учете, то про государственные власти ты понимаешь все лучше любого слизеринца. Меня и так бы отпустили, но это сэкономило мне три дня и позволило прописаться в регистрах под новым именем, - Северус вспыхивает, - и вообще, Люциус, с каких пор тебе вдруг понадобился отчет о посторонних подробностях моей жизни? Раньше я за тобой такого интереса не замечал. - С тех пор, как…, - Люциус трет лоб все тем же отгоняющим жестом, - Неважно. Я был неправ, признаю. Прекратим этот разговор. Он прикасается к щеке Северуса небрежным жестом, скорее мягко отстраняя, чем лаская. И возвращается к своей книге и огневиски. Северус вскакивает: - Ты хочешь, чтобы я ушел? – щеки горят. Как ему удавалось сдерживать румянец раньше, до проклятия? Вспомнить бы… Люциус лениво поднимает голову: - Пожалуй. Только не в драматическом смысле, а в самом обыкновенном. Встретимся за ужином, если ты не собирался сегодня куда-нибудь отправиться с мальчиками. Он не собирался. Но после этого разговора оставаться наедине с Люцем в пустом доме выше его сил. Он отправляет сову Драко и, выяснив, где сегодня встречается вся компания, аппарирует. Его встречают дружные приветствия: - О, наш герой с нами! Прямо из застенков аврората. Победитель Гарри Поттера! Рассказывай, как тебе удалось их обставить? - Силой могучего интеллекта, - отмахивается Снейп, - было бы там что обставлять. А где Пэнси? - Пэнс обещала сюрприз, - Милли хихикает, - спорим, она придет с новым кавалером? - Судя по тому, как она интриговала, мы этого кавалера знаем, - добавляет Забини, - будем надеяться, он не из Гриффиндора. Пэнси появляется с большим опозданием. С ней здоровый парень в маггловских камуфляжных штанах, тяжелых ботинках и мятой рубашке навыпуск. Первым реагирует самый медлительный из всей компании. - Грег! – взревывает Крэбб и несется обниматься, сшибая стулья вместе с сидящими на них посетителями. Точно, Гойл. Сильно похудевший, дочерна загорелый, коротко стриженный с обгорелыми волосами и опасно блестящими глазами, - ух, Грег, какой ты стал, смотрите на него, люди. Ты что делал, бродяга, воевал, что ли? - Ага, - Грег, почти на голову ниже, приподнимает медвежью тушу Винсента как пушинку, - сначала в Афгане, потом в Ираке. Сводный секретный магический батальон при Объединенных Нациях, прикинь. Важных людей охраняли и грузы иногда. Ух ты, какие люди! Драко Малфой! - Нет, Гойл, я с тобой обниматься не полезу. Ты меня пополам сломаешь, - Малфой протягивает обе тонкие руки через стол, забирая в них ладонь Грега. Слушай, мы тебя похоронили давно. Я к твоим родителям ходил месяц назад, они ничего про тебя не знали. - Ничего. Пять лет отслужил, теперь могу жить спокойно. Забини пожимает ему руку, Милли лезет целоваться. - Милли, ты красотка. Так, понял, понял, - Крэбб шутливо заезжает ему по ребрам, - мне два раза можно не повторять. Нам чужого не надо. У нас свое…, - Пэнси поднимается на цыпочки и надвигает кепку ему на глаза, - так, затуркали меня со всех сторон. А это у вас тут что за явление неживой природы? - Это, - Драко кладет Принсу руку на плечо, - это, чтобы ты понимал, Грег, племянник профессора Снейпа. Тоже зельевар, к тому же. И лучше ты его не задирай; наш Принс не далее, как сегод ...
http: ... ня утром, сделал в честном поединке Поттера и Уизли. Силой могучего интеллекта, как он утверждает, но я так полагаю, скорее на кулачках победил. - Ну, привет, - Гойл тянет руку через стол, - хороший человек был наш декан, хоть и погиб по-дурацки. Когда шум за столом становится беспорядочным, Драко тихо спрашивает: - Принс, ты почему смурной такой? У тебя на самом деле как все прошло в аврорате? - Нормально. Даже лучше чем я надеялся, - Северус мрачно вертит бокал в руках, - Слушай, прикрой меня. Я поеду, пожалуй, к себе сегодня, и пораньше. - Тааак…, - тянет Драко, - Понятно. - Что тебе понятно? – огрызается Сев. - Все мне совершенно понятно. Мелкие подробности, «которые ты мне никогда ни за что в жизни не расскажешь, а скорее удавишься, а лучше меня удавишь, и вообще сто часов отработки с Филчем, и брысь с глаз твоих» – это как раз совершенно неинтересно и несущественно. - Легилемент недоделанный. - Если недоделанный, то исключительно по твоей вине. Ты, когда закончил меня учить, сказал, что я готов. Снейп фыркает. - Ты думаешь, я тебя отговаривать буду? – без всякой шутливости говорит Драко, - Не буду. Я просто пойду к отцу и расскажу всю твою историю в красках. Так, как ты ее рассказал мне. Дальше он уже тебя сам будет отговаривать. Если уж тебе это так нужно, - он хлопает товарища по плечу и начинает выбираться из-за стола. Северус хватает его за руку, и шипит: - Только попробуй. - А что мне помешает? Тебя там не будет. - Я тебе запрещаю лезть в мои проблемы. Драко садится ближе, и говорит тихо и спокойно. - Это не твои, а ваши проблемы. И пока вы решаете их между собой, я молчу в тряпочку, как подобает почтительному сыну и ученику, что бы ни происходило. А вот если ты решаешь уходить и замыкаться в гордом молчании, то возникают отдельно твои проблемы, и отдельно проблемы моего отца. Угадай, что меня волнует больше. Он поднимается, и выходит из-за столика, и добавляет, обернувшись: - Хотя больше всего меня сейчас волнует то, что он за все время после Азкабана так и не начал толком выходить из дому. Хотел как раз с тобой поговорить об этом как-нибудь, но как-то все не решался вмешаться. Машет рукой, и идет туда, где Грег неуклюже топчется с воздушной Пэнси. * Северус все сидит в одиночестве за столом, и все крутит и крутит один и тот же бокал. Обеим девушкам, которые обычно вытаскивают его к людям, сегодня не до него. Пэнси не отходит от Грега, а Винс, не могущий наговориться с другом детства, ни на шаг не отпускает от себя Милли. Северусу в первый раз приходит в голову: о чем эти молчаливые, не слишком интеллектуальные мальчики проговорили друг с другом весь Хогвартс? Как когда-то он сам с Регги. Но они же были книжные умники, им положено было… А эти? А Драко танец за танцем остается на площадке с Забини, и все прижимается лбом к плечу партнера, как будто ему не по себе. И Блез кладет ладонь ему на затылок, и что-то шепчет на ухо утешительное. Грег, наконец, утомленный танцульками, шлепается рядом. - Принс, значит? А зовут как? - Салазар. - Салли, что ли? Ой, ладно, не дергайся, шучу. Принц, выходит. А нашему декану ты как – по матушке? - Мой дед брат его матери. - А лицо совсем одно. И повадка похожа. Сильная кровь, да? Как у всех древних семей. Драко вот тоже вылитый отец. И я на своего. Только он не воевал, понимаешь? Подполье, политика, рейды эти их, собрания, диверсии – это все одно. Риска может быть даже и больше. Но военные действия в поле – совсем другое. Драко вот знает, понюхал немного. Главная разница – ты за себя не отвечаешь. А отвечает за тебя какой-то хрен с горы, и если ты не веришь в него как в господа бога, то ни у кого из твоих нет ни малейшего шанса. Понимаешь? - Пытаюсь. - Но при этом ты же не совсем дурак, и знаешь, что он не бог. Приходится себя заставлять. Других тоже, но это не проблема. Проблема – себя заставить. - Главное вовремя начать и вовремя перестать. - Опа. Откуда ты, малыш, это так хорошо понимаешь? - Приходилось, - как с такими говорить, он выучил давно наизусть, они на всех сторонах одинаковые. - О как. Ну-ну, - Грег тянется к стакану с коктейлем, отхлебывает, морщится с отвращением, машет официанту, требует огневиски. Рассказывает что-то о своей войне, Северус слушает вполуха, и думает о своем. Потом берет салфетку и царапает на ней записку. Драко, У меня в лаборатории зелье для Люциуса. Снять сохраняющие чары (стандартные, наложены около полудня), закончить фильтрацию, остудить. Утром и вечером под согревающую повязку. Ты отлично справишься. Я вернусь, так что не вздумай творить глупости. Голову оторву. С. - Грег, передай Драко, когда вернется. Не забудешь? Слегка закосевший Грег кивает * Целую ночь он пялится в полоток, и перебирает в уме последние разговоры с Люциусом. Что не так? Что-то пошло не так… никогда в жизни ничего ему так не хотелось понять. И никогда не было так сложно. Он привык, что его ум режет любую проблему как бритва, стоит на ней сосредоточиться. К чему он был напрочь не готов – это что поздним утром раздастся стук в дверь, и на пороге возникнет Ремус Люпин. - Позвольте мне войти, мистер Принс. Не находя причин отказать, Северус молча дает ему дорогу. - Послушайте. Вы можете сказать, что я сошел с ума. Но у двух людей не бывает одинакового запаха. Если я все понял правильно, то вы все знаете о моих… проблемах… способностях… Я не решился спросить сразу, но я не мог не прийти, чтобы проверить еще раз, и теперь я уверен. - Мистер Люпин, я не понимаю, о чем вы говорите, - Северус лихорадочно пытается просчитать линию поведения. - Северус… - Простите? - Послушай, я никогда не забуду твой запах, - молодой человек вскидывает голову и отстраняется, - Хорошо. Не обращайте внимания. Просто выслушайте меня. Тело Северуса Снейпа никогда не было найдено. Большинство верит, что он погиб. Я тоже верил. Но обломки организации Лорда продолжают надеяться найти его и рассчитаться, понимаете? За домом Малфоя присматривает Аврорат, я говорил с несколькими аврорами, вокруг поместья замечена подозрительная активность. Это связано с самим старшим Малфоем, несомненно, организация, просто ищет на него выход. Если… если Северус жив, то для него Малфой-мэнор самое неподходящее место. Узнал я, узнают и другие. Не отвечайте, я сам знаю, что звучу как сумасшедший, просто примите это к сведению, мистер… Принс. Хорошо, что вы здесь. Не возвращайтесь туда. - Мистер Люпин, - он с трудом находит свой самый мягкий голос, так говорят с безумцами, - не понимаю, что взбрело вам в голову относительно меня, но я запомню. Мерлин, вот только этого… надо срочно возвращаться в Мэнор. Идиот. Как вообще могло не прийти в голову, что организация жива? Оставить их одних… - Хорошо. И… черт… ладно, мне все равно, что вы подумаете… Северус, позови меня если что. Пожалуйста, - Люпин разворачивается и начинает спускаться по лестнице. Он сутулится, руки в карманах, голова втянута в плечи. В этой версии реальности он еще более жалок, чем в памяти. Несколько минут Северус сидит в задумчивости, а потом начинает собираться. Нужно забрать все магические мелочи, которые успели здесь скопиться. Допотопный думосбор чуть ли не девятнадцатого века, астрологический секстант, сфера памяти. Когда он спускается вниз, то застает поистине эпическую картину: Люциус Малфой во всем своем блеске и Ремус Люпин в полной боевой готовности держат палочки, направленные прямо в сердца друг другу. Люц не боец. Он знал это всегда – слабая реакция. Не столько даже природная реакция, сколько полная неспособность забыть, как он выглядит в каждый конкретный момент. А это отвлекает. Сначала Северус решает не вмешиваться – больно уж опасно наставлены палочки. И слышит, как Люц цедит сквозь зубы: - Мне и без того есть за что с тобой посчитаться, Люпин. Я знаю, почему ты так старался именно меня взять там, в Министерстве. Палочку на землю. Мерлин, Люц. Обязательно надо произносить речь. Давно бы – короткое проклятие, и забрать с собой. - Выслушай меня, Малфой. Ему опасно у тебя. И если бы ты этого не знал, если бы ты не понимал, что происходит, его бы там не было вообще. - Аврорский прихвостень. Ты ведь не решишься меня ударить на улице, на глазах у свидетелей, волк? У тебя сейчас прав не больше, чем у меня. Ваши храбрятся только когда Аврорат у них за спиной. - Второй раз ты Азкабаном не отделаешься. Я просто тебя загрызу. Выберу полнолуние и приду к тебе. Мерлин… Северус вынимает палочку и упирает ее в горло Люпину сбоку. - Бросайте палочку, мистер Люпин. Люц, уйди с линии прицела. Просто уйди, он не будет дергаться за тобой, он не сумасшедший. - Твою манеру держать оружие ни с чем не спутаешь, - Люпин на крайнем взводе, как бы не начал трансформироваться вне цикла, - Малфой, ты все еще будешь утверждать, что ничего не знаешь? - Бросайте. Люц, пожалуйста, не подходи, все под контролем. Раз. Два, - палочка оборотня оказывается на земле, - Люц, сделай акцио. Не отрывая прицела, Северус отводит Люпина в сторону. - Стойте здесь. Руки за голову. Он подходит к Люциусу, пятясь, не отрывая глаз от Ремуса. Берет палочку оборотня. Без всякой магии, размахнувшись, закидывает на карниз второго этажа. - Ремус, обернитесь. Ваша палочка вон там, - указующий жест, - когда мы аппарируем, можете начать ее доставать. Люциус молча кладет руку ему на плечо, укутывая своим плащом. И аппарирует, ни о чем не спрашивая. * - Что он нес? – Малфой морщится от боли, опускаясь в кресло, - почему тебе здесь опасно? - Ты мазь не попробовал, или она не помогает, скажи сначала? - Просто отвык ходить. Рассказывай, это все потом. - Авроратские друзья Люпина считают, что за Мэнором следят остатки организации Лорда. Ищут на тебя выход. Ремус меня узнал, ничего не поделаешь, оборотни различают людей по запаху. Полагает, что я еще кому-то могу быть нужен. - Ты нужен, не сомневайся. Мстителей за Лорда хватает. Ко мне уже штук пять приходило. В основном, конечно, с гениальным предложением посчитаться с солнечным мальчиком, но ты у них во второй строчке. Наши старые друзья, хорошо тебя зная, в твою смерть не верят. Значит, предупредить пришел…, - Люциус щурит глаза и насмешливо фыркает, - соперник блохастый, надо же, какое постоянство. - Люци! – в жизни не был в такой идиотской ситуации. Северус наклоняется над креслом, и глядя прямо в серые глаза, раздельно говорит, - Люциус, если ты еще не понял… - Тихо, - изящные пальцы ложатся на его губы, - мы с тобой вчера пришли к выводу, что твоя жизнь за пределами моей спальни меня не касается. Как и моя тебя. Меня сейчас гораздо больше волнуют те сведения, которые ты от него получил. Это вполне может быть серьезно, мой дорогой; нам следует побеседовать с Драко и особенно с Блезом. Северус резко разворачивается и роняет фарфоровую статуэтку со столика. Подхватывает в последний момент, вертит в руках, и у пастушки как-то сама собой отваливается голова. - Люциус, - он стоит спиной к комнате, смотрит в подмерзшее поутру окно, и никак не может справиться с лицом, - Зачем ты ко мне шел? - Мне чертовски не понравилось спать одному, - хладнокровно отвечает тот. И Северус тут же вспоминает, как спалось после Азкабана ему самому. И как жилось вообще. У Люциуса совсем не заметно никакого послеазкабанского отходняка. Как будто он пришел домой, принял душ, накинул перешитую для похудевшей фигуры мантию, и оставил последние восемь лет позади. Вернулся, как не уходил. Только вот каждый вечер… Малфой засыпает, ровно лежа на спине, его лицо спокойно, как мраморная маска. А потом во сне начинает ворочаться. Или уткнется лбом в плечо, или сгребет любовника в охапку, как ребенок плюшевого мишку, так, что не пошевельнешься. И так остается до утра. Люц, наверное, нашел бы слова. Снейп всю жизнь объяснялся только действиями. - Люци. Смотри сюда. Он сосредотачивается на своем запястье, и кожа расходится сама, выпуская струйку крови. Этот ритуал нельзя исполнить против собственной воли. Просто не получится отворить кровь. - Я приношу тебе клятву, Люциус Малфой. Я буду твоим и буду с тобой, пока ты не прикажешь мне уйти, - он шепчет слова заклинания, - я не остановлю кровь, пока ты не примешь мою клятву, - Северус переводит дыхание, - Мне это ничего не стоило. Это не обещание, Люц. Это утверждение. Это уже так. Если Люц примет, это будет навсегда. Он совсем забыл, что есть еще смерть, тюрьма, война, все, что разлучает. Не оговорил условия как нужно. Но обратно уже не повернуть. Он стоит, стараясь не шататься, заливая ковер своей кровью. Люциус тянется за палочкой и залечивает ранку. - Чего ты хочешь взамен? Люц не был обязан это говорить. Это подарок. Это свобода. Можно потребовать ответной клятвы, и в случае отказа действие ритуала прекратится. Можно поставить условие; это ни к чему не обязывает, просто связь перестанет действовать, если Люциус его не соблюдет. Он закрывает глаза. Таких клятв не требуют. - Твоей любви. Люциус взмахивает палочкой, и белое сияние на миг окутывает комнату. И почти сразу ухмыляется, и говорит самым обычным голосом, с насмешкой даже: - Я почти хочу, чтобы ты попробовал нарушить клятву. Просто чтобы проверить, выполняется ли твое условие, - и небрежным взмахом палочки очищает ковер. - Надо будет как-нибудь попробовать, - Северус тоже пытается вести себя как ни в чем ни бывало, - Где мазь? Давай уже займемся твоим коленом, наконец. - Ты себя видишь? - Люциус кивает на большое, в полстены, зеркало, - С тебя можно писать портрет в цветах факультета, мой дорогой. Акцио, кроветворное зелье. Исторический момент: Люциус Малфой поит зельем Северуса Снейпа. Этот день войдет в анналы. Пей сначала, несчастье ходячее. Конец 4 части
http: Часть 5. Схождение линий. Люциус с утра заперся в кабинете с посетителем. Северус не выходит из лаборатории – они решили, что ему лучше не показываться. Теодор Нотт. Бывший ученик, Мерлин… Правая рука Беллатрикс Лестранж. Лестранж Северус спас своими руками – именно она в день финальной битвы командовала тем самым отрядом во Франции, в котором действовал Драко. Теперь она ворочает реваншистским подпольем. Сам виноват. Малфой появляется в лаборатории, очень спокойный и очень бледный. - Он говорит, что они тебя нашли. - Меня? - Тебя. Ты прячешься в Ирландии, в окрестностях Дублина. У тебя нет левой руки и повреждено лицо. Они хотят, чтобы я помог им до тебя добраться. Думают, что я единственный, с кем ты, возможно, согласишься выйти на связь, - Малфой говорит совсем без выражения. Как на совете у Лорда. Главное, не давать себе времени. Совсем не давать себе времени на раздумья. - Люциус. Это значит, что я должен исчезнуть раньше, чем возникнет шанс, что я встречу самого себя. Я должен запустить хроноворот вспять. Я был уверен, что он погиб, время само должно было устранить возмущения вероятностей. Мое присутствие может взорвать этот мир. - Что это даст? Ты вернешься примерно на год назад, в тот момент, когда запустил хроноворот впервые. Все изменения, которые ты внес в далеком прошлом, останутся в силе. - Я должен вернуться в ту линию реальности, где я еще не запустил хроноворот вообще. Дождаться момента, когда я – нынешний – оттуда исчез. И прожить ту линию, в которой никто не играл с прошлыми событиями. Слишком большое возмущение, Люц, я фактически переиграл историю. Этот мир выталкивает меня прочь, понимаешь? «Этот мир, который я создал, слишком хорош для меня», - думает он… Люц шагает вперед и обнимает его. Молча. Минуты тянутся, ни один из них не может разжать объятия, Люциус прижимает его все крепче, так, что трудно дышать… - Люц, - глухо говорит Северус в плечо любовника, - послушай меня. Я не знаю, нужен ли я тебе такой, каким я стал здесь. И все же. Тот, кто сейчас прячется в Ирландии – он тебя любит. Я примерно представляю себе, что будет говорить этот мрачный тип, когда встретит тебя, но ты должен поверить мне сейчас. Я любил тебя через семь лет после твоей смерти в своем мире; любил тебя мертвого. На войне, в Азкабане и после. Я не мог разлюбить тебя, зная, что ты жив. Что бы ты ни решил в конечном итоге, просто знай это. Не позволяй ему тебя обмануть. Люциус заставляет его поднять лицо, целует губы. Веки. Ведет пальцами по бровям, по щеке, по подбородку, как будто запоминая. - Мой любимый, - шепчет, и теплое дыхание с единственным в мире запахом касается губ Северуса, - мой сказочный мальчик, сердце мое. Кажется, другого у меня и нет. Я никогда не говорил тебе, как ты нужен мне. - Говорил, - Северус расстегивает пряжку, стягивающую волосы Малфоя в длинный и гладкий хвост, и погружает ладони в шелковистый серебряный каскад, - Говорил. Ты написал мне, там, в том мире. Твое письмо будет ждать меня, когда я вернусь, - еще пока можно целовать, не отрываясь, задыхаясь, впитывая тепло, близость, запах, можно остаться еще на час, на день… Он отстраняется, и идет к шкафчику в углу комнаты. Хроноворот хранится здесь. Люциус стоит у него за спиной и крепко держит за плечи, пока Северус настраивает механизм. - Ну же, Люциус. Отпусти меня. Люц снимает ладони с его плеч, и Северус оборачивается к нему, зажав в ладони хроноворот. - Люц. Клятва. Я не могу уйти, пока ты меня не прогонишь. Прикажи мне. Малфой на секунду прикрывает глаза. Его губа закушена до крови. Палочка скользит в руку. - Ты уверен, что этого достаточно? Клятва не перестанет действовать оттого, что я позволю тебе уйти. Ты не сможешь быть ни с кем другим, пока действует условие. - Тебя ведь там не будет, - вранье. Очень уверенное вранье, он не краснеет, и не отворачивается, как будто вернулся к себе прежнему. На самом деле, это ничего не значит. Это только хуже. Он ведь ничего не сказал про смерть, только про любовь. Но Люциус не успеет сообразить. Не успел. Поднимает палочку. - Уходи. - Спасибо, - еще минуту, - это мало кто знает, но все линии вероятности существуют параллельно. Ты не исчезнешь. Здесь ничего не изменится от того, что я уйду. Линия приобретет устойчивость. Я буду знать, что вы все здесь. Все. Пальцами коснуться руки, разорвать контакт, опустить голову так, чтобы пряди закрывали лицо, и, не отрывая глаз от расплывающегося почему-то циферблата, крутануть кольцо. Столько раз, сколько нужно. И увидеть мельком на какой-то миг черноволосого нескладного мальчишку, который делает то же самое – сосредоточенно, ничего не видя вокруг, вертит кольцо хроноворота – на лондонской улице. А потом очутиться в саду около Хога, только мальчишки там уже нет. Линии сошлись. Домой? Только не домой. Он аппарирует к Малфой-мэнору, в этой реальности заброшенному и разваливающемуся. Бредет по аллее, и ему все чудится, что где-то на периферии зрения нет-нет да мелькнет белый хвост волос. Так теперь будет всегда, меланхолично думает Северус, так будет всегда. Нащупывает в кармане ключ от лаборатории, такой же пустой и заброшенной. Ключа не понадобилось, замок выбит, видимо, тут был обыск. То есть, что значит «видимо», конечно, тут были и обыски, и облавы. Он, как может, закрывает дверь, чем-то припирает ее. Машинально, из чистой любви к порядку, сует хроноворот в тот же шкафчик, в этой реальности рассохшийся и покосившийся. Поднимает котел. Большая часть склянок разбита, ингредиенты в основном устарели. Но ему не нужно ничего сложного. Все очень просто. Магический огонь и несколько очень устойчивых веществ. Он нагревает воду, сыплет порошки, помешивает, отсчитывает время, ждет. Обходит комнату, ведя ладонью по стенам. Останавливается перед баром. Удивительно, но разбиты не все бутылки. Он открывает темную квадратную бутылку с каким-то маггловским пойлом и заклинанием очищает кубок. Слишком пафосно. Лучше подошел бы обычный тяжелый стакан. Но стаканов не сохранилось, а металлические кубки – вот они. Он глотает горький напиток с запахом имбиря, лимонника и полыни, и ни о чем не думает. А потом в тот же сосуд переливает содержимое котла, и на секунду закрывает глаза, собираясь с духом. * С трудом захлопнутая дверь вылетает от удара ноги с грохотом, и повисает на одной петле. Кубок падает из рук, катится по полу, и в первую секунду Северус даже не замечает ничего странного. Искрящиеся страхом серые глаза, летящие волосы и вихрь голубого плаща за спиной. И щегольской сапог с почти не по-мужски высоким каблуком, брезгливо отбрасывающий посудину в сторону. - Так я и думал! – трогательное приветствие ровно в духе молодого Люциуса Малфоя, - Я знал, где тебя искать. И у меня не было ни малейших сомнений, за каким занятием я тебя найду, - его глаза горят уже не от страха, а от ярости, - Ты успел? В тебя надо пихать безоар, идиот чертов? Не молчи, отвечай мне, а то на всякий случай накормлю силком. Сева трясут, прижимают к себе, целуют, прижимают снова, отстраняют, заглядывают в глаза, а он никак не может выдавить из себя ни слова. И наконец, чуть отойдя от шока, тянется губами к губам Люциуса. Тот привлекает его еще ближе, держит крепко и целует глубоко, долго, сначала с силой, а потом все нежнее и нежнее пока они не оказываются почти лежащими вместе в одном раздолбанном, но по-прежнему широком и мягком, кресле. - Ладно, - Люциус переводит дыхание, - раз ты лезешь целоваться, значит, можно предположить, что ты не успел наглотаться этой дряни. Вряд ли в твои планы входит забрать меня с собой. - Люци, - рука Северуса касается щеки блондина, скользит по волосам, обрамляющим лицо, которому никак, ну никак, не может быть больше двадцати пяти лет, - как тебе удалось? - Я не смог тебя спасти, - мрачно сообщает Малфой, - Они успели первыми. Я потерял тебя дважды за три дня, - он обнимает плечи любовника, и устраивает его голову на своей груди, а сам задумчиво смотрит в стену, - Знаешь, я успел его увидеть. Он был еще в сознании. Я…, - невеселая усмешка, - Надеюсь, ты не будешь ревновать. - Люци, - Северус прикасается к руке Люциуса, и тот удерживает его пальцы в своих. - Я был с ним до конца. Я… Черт. Не смотри на меня, - Малфой поводит головой и прячет лицо за завесой густых волос. Так странно видеть свой жест у этого выдержанного, холодноватого аристократа, - Я сказал ему все слова любви, какие только смог вообразить. Он только и делал, что просил меня уйти. Пока не начал бредить, - Малфой долго молчит, - В бреду просил остаться. Когда-нибудь, когда Северус снова сможет говорить, нужно будет обязательно рассказать Люциусу, как он мечтал о такой смерти в глупой юности. Не о жизни – о совместной жизни было бессмысленно даже мечтать. О том, что Люц придет к нему в самый последний момент, и скинет маску. И что под ледяной маской все-таки окажется хоть немного любви к нему. Пока он просто переводит дыхание, и ждет продолжения рассказа. - Я связался с аврором Поттером еще до этого, потому, что мне нужна была помощь. Как я уже сказал, мы не успели. Далее, Поттер, как и следовало от него ожидать, предложил мне посотрудничать с силами правопорядка в деле борьбы с реваншистским подпольем. Я согласился, поначалу просто потому, что мне чертовски хотелось отомстить. А потом, когда через меня пошла достаточно важная информация, я подумал, что вполне могу потребовать чего-нибудь взамен. Так что миссис Уизли-Грейнджер пришлось засесть за расчеты. Вы, ученые, забавный народ. Как только вы перестаете верить в то, что нечто теоретически невозможно, как магглы в господа бога, у вас сразу все начинает прекрасно получаться. - Как ты уговорил Поттера тебе помочь? - Заплатил. В той валюте, которую они понимают. В обмен на возможность арестовать Беллатрикс Лестранж мистер Поттер охотно согласился помахать минуту палочкой и произнести несколько заклинаний. Думаю, теперь мистер Поттер уйдет из аврората и откроет салон красоты. Я, впрочем, решил, что твой радикализм не по мне. Двадцать пять – прекрасный возраст, куда приятнее, чем девятнадцать. А потом я заскучал, и стал от скуки рыться в библиотеке. Обзавелся хроноворотом. На моей стороне был тот факт, что в твоей реальности уж я-то самого себя точно не встречу. - Сумасшедший. Самодовольно ухмыляется. Наматывает черную прядку на палец и слегка дергает, поддразнивая. - Я всего лишь переместился туда, где меня не должно было быть. Как, в таком случае, называется то, что учинил ты? В общем, я знал, что ты радикально поменял историю в день финальной битвы – той, которую помню я. Значит, мне нужно было попасть в то время, когда линии еще не разошлись – на несколько дней раньше. И оттуда я перескочил вперед. Первый раз я вернулся к себе. Со второй попытки удалось попасть куда надо. - Ты безумно рисковал. Мы не знаем, сколько ветвей реальности… Малфой смеется, закидывая голову. Как смеялся в молодости – открыто и заразительно. - Ну, в некотором роде я поставил на то, что маньяков, которые способны попытаться изменить ход большой истории, прыгая по времени взад-вперед, не так много. Собственно, скорее всего, единственного я знаю. А мелкие нарушения причинности вроде моего перемещения должны просто затягиваться самостоятельно. Я теперь знаю о парадоксах времени, наверное, больше тебя, зануда. Подвинься-ка. Люц вскакивает на ноги, веселый, молодой, стремительный и вместе с тем надменный. Брезгливо отряхивает пыль с плаща. Проходится взад-вперед, смотрит за окно, на голые ветки в саду. - Послушай, - он улыбается той, прежней улыбкой, - ты не знаешь, где в этой версии реальности можно прилично пообедать? Впрочем, кого я спрашиваю, Мерлин великолепный. - Угадал, - Снейп не может сдержать ответной улыбки, - Понятия не имею. - Тогда, - решает Люц, - аппарируем к Гринготсу. Там вокруг должен быть вполне приличный район, что-нибудь найдем не слишком вульгарное. Вставай, - он протягивает руку. Они выходят, так и держась за руки, и Люциус задерживается у крыльца. Проводит ладонью по перилам, пинает сапогом осыпающиеся камни… - Север…, - тянет задумчиво, - а ты не знаешь, кому теперь принадлежит эта развалина? Если правительству, то я бы ее, наверное, выкупил по дешевке. Как минимум пару моих номерных счетов мудрецы из министерства финансов вряд ли раскопали, я полагаю… А даже если и… Я не думаю, что небольшая разница в исходе магической войны семь лет назад так уж отразилась на динамике маггловской биржи в ближайшем году. Надо будет завтра газеты купить, что ли. Ты когда-нибудь читаешь маггловские газеты? - Ты меня еще про «Плеймаг» спроси, - Северус хмурится и пожимает плечами. - «Плеймаг» тебе вовсе не нужен, - продолжая думать о своем, тянет Люц, - для этого у тебя есть я, молодой и божественно прекрасный. А вот маггловские газеты… - Для этого у меня тоже есть ты, - фыркает Снейп, - уверен, что, хочу я того или нет, через три дня я буду знать о нынешнем состоянии маггловских финансов намного больше, чем вчера. Малфой, которому в голову ударила идея, Мерлин, с чем я связался. - И не только финансов, мой дорогой, - Люц кладет ему руку на плечо, - Аппарируем? Они появляются на улице в самом центре магического Лондона, когда начинает темнеть. Один за другим зажигаются фонари, в февральском небе ползут низкие тучи, и влажный ветер треплет их волосы. Люц останавливается перед рекламными плакатами у дверей ресторанов, придирчиво читает меню, барабаня затянутой в перчатку рукой по стеклу, и тащит Северуса дальше, от двери к двери. А Северус думает, что если это элегантное белокурое чудо еще минуту пробудет на расстоянии от него, пусть всего лишь на расстоянии нескольких дюймов, то его сердце попросту разорвется. Люциус как будто слышит его мысли, у очередного затейливого крылечка кладет руку на плечо, притискивает к стенке, закрывая от взглядов прохожих, и целует, целует, пока у обоих не закружится голова. И мурлыкает, не разжимая объятий: - Все, я больше не могу. Не знаю, как нас тут накормят, но по крайней мере, у них есть перегородки между столиками, - прихватывает губами мочку, шумно выдыхает носом в ухо, и после паузы добавляет, - я чувствую, до гостиницы мы не дойдем. - Люци, эксгибиционист сумасшедший, - Сев закидывает голову, закрывает глаза, и легкие прикосновения губ любовника стремительно разгоняют последние остатки мыслей. - Викторианец, - теплое дыхание на губах, - может быть, специально для твоих мещанских вкусов у них найдется отдельный кабинет, или что-нибудь в этом роде. Идем. Идем же. Я не видел тебя полтора года. Рука Люциуса так и остается на его плече, и когда они входят в зал, и пока Люц долго и томно ведет переговоры с метрдотелем, и когда они, наконец, оказываются в каком-то укромном закутке, со столиком и узким изогнутым углом диваном. Северус смотрит во все глаза, и пытается убедить себя, что это все не сон. Люц, дрожащий от нетерпения, Люц, целующий его пальцы, Люц, шепчущий нежные глупости и расстегивающий пуговицы одну за другой. Взмах палочки, запечатывающий дверь и накладывающий заглушающее. Люц, прикусывающий губу, изо всех сил старающийся не торопиться, и в какой-то драгоценный миг все же теряющий контроль, обрушивающийся на него с неистовым пылом своей заново обретенной молодости. Светлая кожа, прохладная на вид, и горячая на ощупь, кожа, на которой так легко загораются – сегодня ему и это позволено – багровые следы поцелуев. Гибкий язык и теплое дыхание, прикосновения то почти слишком осторожные, то ласковые, то властные. Прямые светлые волосы, свешивающиеся так, что, раскрывая губы навстречу губам, оказываешься отгорожен от всего остального мира – только платиновая пелена вокруг, и лицо напротив, совсем близко, еще ближе. И, самое главное, сияющие серые глаза, и в них любовь. Такое ни с чем не спутаешь. Любовь. Конец.
Брунгильда: Очень увлекательный фанфик. Концовка неожиданна, но закономерна. Спасибо автору за доставленное удовольствие!
Мия: http Спасибо за то, что выложили здесь этот великолепный фанфик! И за то, что они все-таки вместе!
Девушка по имени Sun: http , вот....я его ждала, этот фик(прямо чувствовала, что кто-нибудь обязательно напишет) Спасибо за Сева и Люца, что они всё-таки вместе! Фик замечательный, стиль приятно поразил=)
http: Брунгильда Мия Девушка по имени Sun Спасибо за отзывы. На АБ к этому фику прилагается развлекушка - принимаются заявки на мини сайд-стори. Здесь тоже можно. Девушка по имени Sun Как интересно... А что именно в сюжете попало в Ваши ожидания - то, что они во времени скачут?
nestandart: http Спасибо! Они оба чудесные. И история замечательная. Очень понравилось! Обязательно пишите про них еще!
Девушка по имени Sun: http пишет: то, что они во времени скачут? , и это отчасти. Просто само настроение фика совпадало с моим на момент прочтения. Ну и хороший конец. Не приторно-сладкий, не сухой, а лаконичный. Говорю же, замечательный фик!!!=)
http: Вбоквел №2 По заявке Kos "А Вы не хотите попробовать написать, как Гарри пытаются нанять кого-то омолодить? Даму какую-нибудь богатую. Не зря же Люциус шутил насчет салона красоты, он сам - такая реклама!" Но к исполнению заявки самопроизвольно приклеилась НЦ-шка по теме форума, так что вешаю и здесь тоже. О спасителях мира и венгерских хвосторогах ГП, ЛМ/СС Рейтинг NC-17 Высокий блондин, легко взбегающий по ступенькам Гриффиндорской башни, кажется в этом оплоте древних традиций магии и колдовства экзотической птицей. Кожаные маггловские штаны в обтяжку, светлая рубашка, свободный черный жилет. Светлые волосы чуть подвиты и забраны в небрежный хвост. Он стучится в дверь кабинета преподавателя полетов и непринужденно ждет. - Ээээ… чем могу вам помочь? – Поттер проводит рукой по встрепанным волосам, пытаясь вспомнить, где он уже видел это лицо. - Я вам писал, мистер Поттер. Кларенс Малфуа. - Малфой? - Малфуа. Я из французской ветви рода. Впрочем, в благословенной Британии все равно перековеркают. Называйте как вам удобно, я не возражаю. Все равно я недавно выкупил родовой замок кузена, так что я теперь, - небрежная усмешка – Малфуа де Малфой, надо полагать. - Вы двоюродный брат Люциуса Малфоя? – Поттер не торопится впускать посетителя в кабинет. - Ну, это только так говорится «кузен». Вам скучно будет слушать, если я возьмусь объяснять вам степень своего родства с английской ветвью. Мой пра-пра-прадед… Право же, мистер Поттер, вы не старая кумушка на королевском приеме. Вы утомитесь разбираться в этих хитросплетениях. Да и кому это интересно в наше время? Выражение лица Поттера немного смягчается. - Заходите, пожалуйста. - Итак, мистер Поттер, не буду отнимать ваше время пустыми разговорами. Что вы думаете о моем предложении? – блондин небрежно бросает на пол небольшой кожаный портфель и удобно устраивается в кресле для посетителей. - Ну… Честно говоря, я увидел подпись «Малфой» и не стал особенно разбираться. У ваших родственников здесь репутация… Извините. - Ничего страшного, мистер Поттер. Я в жизни не встречал никого из английских Малфоев, да их и не осталось никого после войны, а я тогда был совсем ребенком. Не при вас будь сказано, разумеется. О ваших подвигах наслышан. - В общем…, - про свои подвиги Поттер разговаривать точно не рвется, - лучше расскажите мне. - Мистер Поттер, - блондин откидывает голову, - мне довелось услышать, что вам однажды в приступе раздражения удалось избавить человека от бремени лишних лет. Я подумал, что такая способность могла бы позволить вам осчастливить множество людей. И получить неплохой доход, к тому же. - Откуда вы знаете? – Поттер по-настоящему шокирован. - От виновника вашего гнева, дорогой мистер Поттер. - Вы… вы знаете, где сейчас Снейп? - Сейчас? В своей лаборатории в моем замке, я полагаю. Не беспокойтесь, мистер Поттер, Северус на вас не в претензии. Он не станет вам мстить. Он сердился, разумеется, но в сущности вы ведь сделали ему царский подарок. Поттер вскакивает и начинает расхаживать по кабинету. Малфой наблюдает за ним молча. - Слушайте. Он исчез в феврале. Ни слуху, ни духу. Мы его ищем, черт возьми, а он, оказывается, торчит у вас в лаборатории, и не дает о себе знать! Я чуть с ума не сошел от мысли, что я его убил, может быть, этой выходкой… Вот ведь гад слизеринский! Ну хорошо, он на меня зол, но хоть бы о Ремусе подумал, он же…. А, впрочем, вы не знаете. В общем, за него волнуются, черт бы его подрал, и он отлично это знает. - Могу вас успокоить, мистер Поттер. Никаких нежелательных побочных эффектов ваша, как вы выразились, «выходка» не имела. Самый обыкновенный девятнадцатилетний молодой человек. Память о прожитых годах в полной сохранности. Филигранное волшебство, вас можно только поздравить. Собственно, это и навело меня на мысль… - Мистер Малфой, Снейп вам, наверное, не рассказал, что именно произошло. Это был стихийный выброс магии. Я потом проспал два дня, и еще неделю приходил в себя. Я понятия не имею, как это повторить, - Поттер сердито протирает очки и присаживается на край стола, - и не горю желанием, если уж честно. - Зато я имею некоторое представление, как это можно воспроизвести. У меня есть заклинание. Но осуществлять его должны вы. Ни у кого другого просто не хватит мощи. Так как, мистер Поттер? Не хотите ли попытаться? Поттер молчит. - Подумайте, мистер Поттер. Это позор вашей страны, что самый мощный маг поколения растрачивает свой потенциал, обучая мелюзгу управляться с метлой. Вы могли бы сделать гораздо больше. Помочь многим страждущим, - Малфой поднимается, - подумайте, и пришлите мне сову, если захотите продолжить разговор. * В Малфой-мэноре блондин появляется ближе к вечеру. Коротко чертыхается сквозь зубы, споткнувшись о ведро, из которого торчат строительные инструменты (в замке полным ходом идет ремонт), походя наподдает подвернувшемуся под ноги эльфу, небрежно швыряет тому портфель, и проходит в лабораторию. - Ну вот, - Люц опускается в кресло, разваливается, потягивается, жизнерадостно барабанит пальцами по подлокотнику, - кажется, я уболтал спасителя волшебного мира. Будем штамповать юных красоток из стареющих леди пачками. Кстати, он очень за тебя переживает. - Люци, - Северус откладывает мешалку, убавляет огонь под котлом и подходит ближе, садится на пол и смотрит на Люца снизу вверх, - ты соображаешь, что ты делаешь? Малфой нежно проводит пальцами по его лицу. - Бизнес, что же еще. Заранее обреченный на шумный успех. - Бизнес. С Поттером. Неорганизованным, непредсказуемым, совершенно неуправляемым. Люци, ты сумасшедший. - Ты говоришь мне это каждый раз, когда слышишь о моих очередных планах. А потом все получается как по нотам. Не беспокойся, мой дорогой. Мистер Поттер, как оказалось, вполне предсказуем и управляем. Ты просто не умеешь с ним обращаться. - А ты, значит, умеешь, - черноволосый юноша ведет рукой по затянутому в тонкую кожу бедру, - Никак не могу привыкнуть видеть тебя в маггловской одежде. - Нравится? – хмыкает блондин. Северус после паузы задумчиво кивает. - Да, я умею. Потому, что мне на него плевать с Астрономической башни. Он для меня не герой, не тот паршивец, который залез в мой думосбор, не сын этого твоего как его – Джеймса, кажется, и не любимчик Дамблдора. Так, мальчишка. Думающий, что я сам мальчишка вроде него. Не беспокойся, Поттер у меня не забалует. Северус кладет подбородок на колено любовника, и заглядывает тому в глаза. - Запомни этот наш разговор. Бьюсь об заклад, что ты пожалеешь. Авантюрист ненормальный. Ты еще не понял, на что он способен? Люц наматывает на палец черный локон и ухмыляется: - Разве что ты заставишь меня об этом пожалеть своим вечным нытьем. Скажи уж прямо, что ты просто не хочешь иметь с Поттером ничего общего. Так? – он тянет за пойманную прядку, насмешливо смотрит, как юноша мотает головой, пытаясь высвободиться, - Так? Признавайся, - смеется, - Признавайся, дикобраз колючий. - Люци, прекрати. Совершенно безмозглый, вспыльчивый и невероятно сильный волшебник – убийственное сочетание. Да еще с принципами, что, как ты понимаешь, при отсутствии мозгов только добавляет непредсказуемости. Я понимаю, если бы он тебе был смертельно нужен. Но тащить в собственный дом мантикору ради бизнеса… - Никогда не поверю, что ты его боишься. Не в твоих привычках бояться могущественных психопатов. Двоих ты на своем веку уничтожил, по крайней мере. - И мне хватило. От души надеюсь, что к тому моменту, как с катушек слетит уже мистер Поттер, мы с тобой будем отсюда далеко. - Огоооо…, - Люциус становится почти серьезен, - вот даже как… А ты не думаешь, что, в таком случае, заранее пристроить его к какому-нибудь мирному и безобидному делу было бы самым лучшим решением? А? Северус улыбается против воли: - Люци, с тобой спорить невозможно. Вот ты уже мир спасаешь своими молодильными предприятиями. - Нет уж, мир спасать это по твоей части. Кстати, милый мой… Как-то до сих пор к слову не приходилось: чем тебе удалось довести нашего сокрушителя темных лордов до такого бешенства? Рассказал бы, а то мне с ним работать… - Я не хочу об этом вспоминать, - отрезает Снейп. - Вот как… загадочно, загадочно. Нужно будет спросить самого мистера Поттера. - Люц! – Снейп вскакивает и начинает возмущенно расхаживать по комнате, - ты будешь расспрашивать о моих делах Поттера? Не могу поверить, три соплохвоста тебе в задницу, что ты опустишься до подобных... Люциус плавно встает и рассчитанным движением в единственно возможный момент оказывается у него на дороге. Ловит в объятия, плотно прижимает, так, что не пошевелиться. - Ти-хо. Ты попался. Все, не отпущу, можешь не дергаться. Попался, - прерывает поток сердитых восклицаний долгим поцелуем, - глупый маленький ребенок с дурацкими детскими секретами, - шепчет, зарываясь губами в темные волосы, целует за ухом, проводит по подбородку, возвращается ко рту, - У отца был друг – заводчик драконов. Вообще-то им там не до детей было, но один раз отец все-таки взял меня с собой смотреть детенышей. Я совершенно влюбился в подростка - венгерскую хвосторогу. Потом долго у отца канючил такую зверюшку, чуть не допросился, на самом деле. Представляешь, такая черно-серая, угловатая, вся в шипах каких-то, прыгает как-то боком, из пасти искры летят неуправляемо, пламя пускать еще не начала. Глазищи… как у всех детенышей. А потом взлетает, и такая совершенная гибкая красота, ты бы видел. Черная стрела в небе. Кааак я был разочарован, если бы ты знал, когда мне показали мою красавицу через полгода. Хвосторога как хвосторога, огнедышащая глыба серого камня, только что летает. Но до чего же ты мне ее напоминаешь иногда. - Хвосторогу? Очень могу себе представить, - Снейп пытается фыркнуть, но это не так просто, когда ласковая рука отводит твои волосы, давая губам доступ к самым чувствительным местечкам на шее. - Глупый-глупый-глупый, что ты понимаешь? – улыбка Люци чувствуется в его шепоте и в том, как изогнутые губы касаются кожи, - Не рыпайся, а то сейчас отпущу, - угрожает. Немного ослабляет хватку, давая иллюзию свободы. Нет. Не надо. Не отпускай, - Я ненавижу твою манеру одеваться, ты это знаешь? Как мне надоели эти твои пуговицы бесконечные. Смотри, что я нашел, - Люциус шепчет заклинание, и все пуговицы разом вылетают из петель, - как тебе такое заклятие, а? лучше, чем дивестио, правда? – мантия летит на пол, камзол и рубашка скользят с плеч, подчиняясь плавному движению руки блондина, теплые влажные поцелуи у основания шеи заставляют младшего тихо застонать, - Вот так. Обожаю тебя слышать. Люциус опускает любовника на ковер, избавляет его от остатков одежды, и палочка скользит ему в руку. - Я кое-что придумал. Сейчас ты будешь у меня кричать намного громче, - он шепчет еще одно заклинание, транфигурируя валяющуюся на полу перчатку в огромный веер из разноцветных мягких перьев, - не смей дергаться и мне мешать, - он осторожно ведет веером от шеи до паха любовника, - что, страшно? Щекотно? Отвечай мне. Северус может только стонать, пока шелковистые перья гладят его раскинутые руки, бедра, икры, все тело, щекочут в паху, заставляют до предела развести ноги, доводят до безумия. - Так тебе нравится? – Люц наклоняется и сцеловывает короткие стоны с губ любовника, - нравится, правда? – перья теперь ласкают внутреннюю сторону бедер, а Люциус расстегивает пряжку, стягивающую его собственные волосы, и позволяет серебристому каскаду точно так же скользнуть вдоль тела Северуса – снизу вверх, пока ощущение шелковых волос на щеке не сменяется еще более головокружительным – медленным влажным поцелуем. Северус обвивает рукой его шею, но Люц перехватывает руку, целует ладонь, и аккуратно возвращает ее обратно на ковер, чуть прижимает. - Не рыпайся, я же сказал. Слушай дальше, - перья продолжают свой медленный танец, - знаешь, что я сделал? Клод рассказал мне, как нужно подманивать дракона. Только он забыл сказать, что это работает или с совсем маленькими, которые еще не плюются, или со взрослыми. Я запрыгнул в вольеру. Стоял и ждал, пытался установить ментальную связь. В конце концов, она пошла ко мне. Потом Клод сказал, что все полтора часа простоял, держа отца за руки – пытаться достать меня оттуда было еще опаснее, чем позволить мне продолжать. Воооот… - Люци… хватит. Иди ко мне, - Северус извивается на ковре, но все еще не пытается сам прикоснуться к себе или к любовнику. - Слушай, - губы легко прикасаются к соскам, которые стали уже слишком чувствительными, палец почти неощутимо скользит по всей длине члена, вызывая еще один громкий стон, и опять – только перья, - Она ко мне пошла, я почесал ей шею, как полагается, погладил по носу. А она возьми и полезь ко мне обниматься. Шеей, знаешь, как у них – как змеи обвиваются. И от полноты чувств каак выпустит струю огня, - перья танцуют по бокам, забираются в подмышки, проходятся по щеке, - Наверное, первую в жизни. Хорошо, что не прямо в лицо, только волосы подпалила. Я начинаю…, - почти мурлыканье, и перья снова ласкают пах, - отступать из вольера, медленно, постепенно, как учили, а она за мной. Дружить хочет. Отец был в ярости. А Клод сказал, что у меня классический малфоевский талант к приручению опасных существ, - поцелуй, - проявившийся необычайно рано, - еще поцелуй, - И что меня нужно всему учить. Я только намного позже понял, что они были любовниками. Долго, я полагаю, возможно, всю жизнь. Все смеются про драконий сифилис, а Клод его просто в вольерах подхватил, возился с ними вечно без перчаток. Он потом был моим первым мужчиной, Клод. Отец меня возненавидел навсегда, хотя потом отбил его назад, конечно. Да я не особо сопротивлялся. У меня уже был мааленький такой собственный дракончик в Хоге. На вырост. Вот так, мой дорогой… Люциус отбрасывает перья в сторону, отстраняется и начинает медленно раздеваться. Северус судорожно вдыхает сквозь зубы. - Мерлин… кончай меня дразнить, Люци, пожалуйста. Он рывком поднимается и обнимает любовника, окончательно срывает рубашку, беспорядочно целует, почти кусает, стонет несдержанно и трется об него всем телом. Люциус толкает его назад на ковер, и склоняется сверху: - Огнем только не плюнь, - усмехается, тяжело дыша, - я… аааххх…, - он и сам стонет, входя, и ничего не имеет против, когда пальцы Северуса судорожно вцепляются в его плечи, оставляя синяки и царапины. Тела соединяются, языки сплетаются тоже, все игры оставлены в стороне, и мир разлетается вдребезги, чтобы собраться вновь, куда более цельным, ярким и полным красок.
Bruinen: ЭТОПРОСТОПОТРЯСАЮШЕ!!!!!!!!!!! Блин, есть еще авторы в русском и-нете! Это надо же было так закрутить:) Огромное спасибо за эту прелесссть (и за гурий - отдельное, это ЛОЛ) Поттера местами жалко до слез, хотя, мне кажется все очень логично на самом деле. И объяснение убийства Дамблдора тоже (у меня в реале нет ни одного знакомого поттеромана, кто при упоминании о нем не морщится, как от зубной боли) И, кстати, почему бы Снейпу с Малфоем не вернуться после в другую реальность (ведь СС там теперь нет), все равно по Драко скучать будут, да и бешенный-влюбленный - мальчик там поспокойнее? (естественно, после того, как Люци наиграется на бирже) PS Ура Вбоквелам!
Lord Lucius Malfoy: Если в начале меня несколько смутил слог, то к середине фика я слов уже не замечал. Читается на одном дыхании. Браво... Тонкая работа. И сюжетно, и психологически. Хотел сперва написать, что не везде "чувствовал" Малфоя, но вспомнил от чьего лица, фактически, написан фик... о, да. Это оправдано. *улыбнулся углами губ* Чутко прописан Драко... так что я почти готов пересмотреть своё к нему отношение. Люпин... не читаю фиков целенаправленно про этого пЭрсонажа, но такого раскрытия образа я даже не ожидал. Примите комплементы, сэр... (или мадам?). ...и лтчную благодарность от меня за ответ на важный вопрос.
http: Bruinen Спасибо :) А на АБ меня, наоборот, спрашивают, почему бы им не вытащить к себе Драко. Мне кажется, что свой лимит скитаний во времени они уже выбрали. А то будет уже не фанфик, а (анти)научная фантастика. На АБ, кстати, лежат еще пара вбоквелов. Lord Lucius Malfoy Ваше одобрение для меня особенно ценно, мистер Малфой А какой вопрос, если не секрет?
Мия: Вбоквелы просто великолепны
Lord Lucius Malfoy: http пишет: А какой вопрос, если не секрет? Не думаю, что Вам ответ будет интересен... М... хотя, наверное... Если не обидитесь, то я бы сказал, что это секрет. *улыбнулся, прищурившись на огонь* Но если обидитесь, боюсь, это всё равно останется секретом... Просто примите на веру. Вместе с благодарностью.
http: Мия Благодарю Lord Lucius Malfoy Не обижусь. У всех у нас бывают... ммм... секреты.
ДЖЕКизТЕНИ: зачитано на одном дыхании - потрясающе)) Изложение (что бы не говорили некоторые снобы) на столько отличное, что...ы-ы-ы, простите, найду слова, обязательно поделюсь)))
полная версия страницы