Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (джен, гет) » "Огонь и пепел" (20-ая глава) » Ответить
"Огонь и пепел" (20-ая глава)
Брунгильда: Автор: Брунгильда Название: Огонь и пепел Бета: отсутствует ( Пейринг: традиционный Рейтинг: R Жанр: Драма Примечание: фик не случайный, а вот глава написалась случайно и не вовремя. Совсем не вовремя. Продолжение: скоро ли будет - не знаю. За это - сорри... Саммари: После войны Гарри предлагает Люциусу написать «эссе» о старом друге. Примечание: На основании дискуссии в теме "А был ли мальчик"
Ответов - 68, стр:
1 2 All
Брунгильда: Глава 1 Пролог. «Что ж, Поттер. Я решил не откладывать навязанное мне дело в долгий ящик. Я по-прежнему вижу мало смысла в этой затее, но если нижеследующим «сочинением» я смогу помочь своей многострадальной семье, то это хотя бы оправдывает меня в собственных глазах. Вы же лишь убедитесь, что не только Северус, но и я не сделали ничего такого, что бы нас не вынудили обстоятельства…» Большое перо, отливающее ядовитой синевой в свете люстры, замерло в сильных длинных пальцах, чернильный кончик вонзился в пергамент, и неопрятная клякса расплылась по поверхности. Люциус Малфой скривил в горькой насмешке губы. Его порозовевшие от недавнего разговора с Гарри Поттером щеки побледнели, а глаза, еще недавно горевшие гневом, затуманились и сделались печальными. Он почувствовал, как заключенная в пере магия бесцеремонно входит в него, едва он начал выводить первые буквы, и теперь у него не было сомнений: он действительно напишет правду. Более того - впервые в своей жизни увидит ее сам, честно заглянув в зашторенные страхом, отвращением и болью глубины собственной памяти. *** - Вы опишите ваши взаимоотношения с Северусом Снейпом с того самого момента, как вы усадили его рядом с собой за слизеринский стол, - говорил Поттер, напряженно, но уверенно восседавший в кожаном кресле напротив хмурого хозяина оккупированного им кабинета, где и состоялась мучительная беседа. - Зачем вам это, мистер Поттер? И с чего вы взяли, что у меня богатый материал для описаний? Мы не были близкими друзьями. Люциус не вышвырнул обнаглевшего щенка вон только потому, что знал: в нынешнем крайне шатком положении он не может позволить себе игнорировать ни одной зацепки, ни одного даже самого несуразного предложения, чтобы встать наконец на ноги. А уж там… А уж там он сумеет добиться, чтобы ему не докучали сомнительные герои с сомнительные идеями. Молодчики, в честь которых весь мир сошел с ума. Как еще можно объяснить, что удача последние годы отвернулась от людей здравомыслящих, раз за разом предпочитая оказываться на стороне горстки подростков? А вот когда он встанет на ноги, когда вновь сможет выпрямить спину… Ну да не стоит забегать вперед. Он с усилием взял себя в руки и холодно усмехнулся, когда произносил излюбленное гриффиндорцами словечко «друзьями». - Да? – невозмутимо отозвался молодой наглец, и его глаза блеснули. - Мне было бы очень интересно узнать тогда, кто же был вашим другом? Вы осведомлены, что я ходатайствовал за вас в Минмагии. Назовите же мне пару имен, одного - двух магов, готовых сказать в вашу защиту хотя бы слово. Итак, кто ваши друзья? - Вас очень шокирует, мистер Поттер, если я скажу, что у меня нет и не было друзей? – холодно спросил Люциус. - Что далеко не каждый может позволить себе такую роскошь? Что мне хватило… - он вовремя остановился, так как следующей фразой могла бы стать: «Хватило того, что мою привязанность к жене и сыну любой зарвавшийся подонок стремился использовать против меня!» - Поэтому я и спрашиваю, кого вы бы могли помимо родственников назвать самым близким вам человеком? Я наводил справки. Вы поддерживали связь только с Северусом Снейпом. Вы не переставали встречаться с ним и после развоплощения вашего повелителя. - Из этого вы делаете вывод, что Снейп был моим близким другом? Я понимаю, растроганные, не знаю как вами узнанной историей его любви к вашей матери, вы жаждете подарить свету жизнеописание героя. Но вы хорошо подумали, когда решили привлечь к этому меня? - У вас нет выбора. И вы напишите все как есть. На основании ваших признаний я смогу принять решение, что делать с вами. Заметьте, я не прошу вас писать о себе и всех ваших деяниях в первой войне. Только о том, что, так или иначе, связано с вашим… Приятелем? Как у слизеринцев называется человек, общество которого вы предпочитали всем прочим? - Хорошо… Но откуда у вас такая уверенность, что я напишу правду? Вы собираетесь на основании моих признай делать настолько глобальные выводы, что, простите, мистер Поттер, ставите сменяя в тупик относительно… гмм… разумности ваших действий. - Я дам вам перо. Это особенное перо, мистер Малфой. Оно не даст вам лгать, и вы напишите все как есть, а, написав, не сможете уничтожить пергамент. Я не имею ничего против того, чтобы вы поведали обо всем вашем жизненном пути и причине опасных заблуждений. Мне это не очень интересно, но в вашей власти только одно – вы сможете контролировать и выбирать моменты, которые не хотите описывать, но раз выбрав эпизод, подробности которого вы бы хотели хотя бы частично скрыть, вы не сможете остановиться. *** Итак, он не сможет остановиться, как только начнет рассказывать хотя бы об одном событии. Их не так и много связанных общим смыслом, объединяющих его с Северусом событий, когда он действительно мог бы назвать того другом, хотя для многих их тесное приятельство не было тайной, поэтому он и имел неудовольствие лицезреть в своем кабинете уверенного в собственной правоте мистера Поттера. Зеленоглазого победителя в минувшей войне, сына Лили Эванс, оказавшейся любовью всей жизни Северуса Снейпа. Любовью, так и оставшейся загадкой для Люциуса - единственного человека, знавшего самые главные и тщательно скрываемые от всех тайны угрюмого мальчишки, которого староста сразу заметил среди первокурсников 1971 года. Глава 2 Люциус покрутил в пальцах перо. Его сегодняшний посетитель ничего не сказал о сроках, поэтому ничего не мешало ему прервать неприятное занятие, вопреки провозглашенному уверению, что он «решил не откладывать навязанное дело в долгий ящик». Но, видимо, магия начала действовать, как и было предсказано, потому что ему не хотелось спуститься вниз, расположиться у камина и предаться полюбившемуся в последнее время занятию: отпивать по маленькому глотку терпкое вино и заворожено смотреть на огонь. Яростно танцующие язычки пламени надежно отгоняли ненужные мысли и дарили ему покой. Можно было забыть о том, как изменился и, похоже, уже навсегда обращенный к нему тон сына. Не замечать, что ласковые прикосновения Нарциссы исполнены скорее жалости, чем страсти. И самое главное: не вспоминать тускло поблескивающие вялым интересом, если не насмешливым презрением, глаза посторонних людей. О, когда-то смешанное со страхом восхищение, сквозившее в устремленных на него взорах даже его соратников, не говоря уже о серых министерских мышках, придавало Люциусу сил, даром, что он не замечал этого, пока не потерял. Потерял вместе с расположением Темного Лорда, вместе с палочкой, вместе… с честью. Теперь его судьбу решает Гарри Поттер. «Ты слышишь, Северус? А ведь тебе здорово повезло, что для тебя кончилась эта комедия. Тебе бы пришлось по вкусу, если бы этот несносный ребенок - твоя головная боль - выгораживал бы тебя в суде, толкая пафосные речи, и трезвонил бы на весь магический мир, как самозабвенно ты любил грязнокровку Лили? Ах, прости… Правда. Прости. Мы не выбираем любовь. Я же сам объяснял тебе это, накануне моей свадьбы с Нарциссой. Помнишь? Что потому и важно с самого начала определиться, какой ты видишь свою избранницу, и только после этого позволить женщине войти в твою жизнь. Ты же сделал ошибку слишком рано, не было рядом с тобой разумного человека, который бы остановил тебя. Огонь разгорелся в тебе задолго до того, как я понял, что он сожжет тебя дотла…» Люциус ненадолго прикрыл глаза, потому что в нем самом что-то встрепенулось, похожее на пламя, заставив сердце забиться быстрее, и, судорожно вздохнув, он потянулся рукой к пергаменту. «Я бы мог написать, что едва заметил первокурсника Снейпа, угодившего на мой факультет, под мое крыло, как и все маленькие слизеринцы. Что он был только одним из многих и, проводя их в общую гостиную, показав им спальни и объяснив основные принципы их дальнейшего поведения и наши правила, потерял его из виду до самого своего выпуска, в том году и состоявшегося. Но ваше перо не даст мне солгать, вы же на это и рассчитывали, Поттер? На искренность Люциуса Малфоя? Но на что бы вы ни рассчитывали, я не смогу точно объяснить, почему заинтересовался им, почему именно его усадил рядом с собой. Забавная подробность… Хотел бы я знать, откуда Вам известны такие трогательные мелочи? Неужели Северус рассказал (показал в своих воспоминаниях, насколько я понял) и это? Возможно все дело в неких энергиях, малоизученных стихиях, объясняющих почему одного мага тянет к другому, вопреки здравому смыслу. Почему самыми лучшими приятелями становятся… Например дурно воспитанный блохастый анимаг, с собачьим нравом и взбесившийся гиппогрифф. Я не желал Вас оскорбить, Поттер, вините перо – боюсь, я буду даже откровеннее, чем было бы разумно в моем положении. Между мной и ребенком Снейпом, если разобраться, было настолько же мало общего, как между вашим крестным и избежавшей казни крылатой тварью. Строго говоря – ничего не было общего. Судите сами: чистокровный маг, староста слизеринского факультета, уже тогда - какой смысл разыгрывать перед Вами скромность? - кумир очень многих и безродный полукровка с нелепой прической и угрюмым характером. Однако судьбе было угодно вырядить нас в шутовские одежды и начать свою жестокую, бессмысленную игру с нами – не на потеху ли Вам, Поттер? – уже тогда, в самые наши невинные, нежные годы. Да, Вы правильно предположили. С первого курса Северуса, мы стали, что называется, не разлей вода. Ваш крестный любил животных, Поттер? Дело в этом? И оба беглецы… Думаю, нечто похожее вышло и с нами. Я сильно удивлю Вас, признавшись, что мне не только льстило держать под своим началом практически весь слизеринский факультет, - мне нравилось заботиться о своих питомцах? Особенно о самых младших из них. У всех моих предков были большие семьи, много братьев и сестер, да и Блэки не росли в одиночестве, как я. Наверное, дело было в этом. Мне нравилось опекать, и чем больше, с моей точки зрения, маленький слизеринец нуждался в помощи и поддержке, тем сильнее я к нему привязывался. Вот такая история. Можете всплакнуть, Поттер. Да, если продолжить проводить аналогию с Вашим дражайшим крестным и его возлюбленным гиппогриффом, то, как уже было замечено, их могло объединять скитальческое существование. Нас с Северусом роднила тяга к запретному разделу магии - Темным искусствам. Я не собираюсь своими разглагольствованиями подготавливать себе смертный приговор или пожизненное заключение, поэтому то, что я напишу дальше, прошу рассматривать, как наше с Северусом юношеское заблуждение. Ни в коей мере сейчас я не разделяю идей молодого экспериментатора Люциуса Малфоя и его малолетнего приятеля. Меня больше не притягивает Темная магия. Абсолютно. Я предпочитаю ей спокойную жизнь, пусть хоть в окружении магглов. Такому пожилому джентльмену, вроде меня, обычно удается с годами обзавестись не только сединами, но и мудростью. В дни моей юности два сильных потока взметнулись, закружив в безжалостном вихре магический мир, мы с Северусом были слишком доверчивы, слишком любопытны и легки на подъем. Нет ничего удивительного, в том, что мы оказались в эпицентре разразившейся бури. Однако это так привлекает по неопытности: громы и молнии, энергия бьющей ключом жизни. Но не сейчас, когда мои старые кости тянут меня к земле… Так пусть магглы и маги возьмутся за руки и закружатся в пестром хороводе прямо перед моим носом. Я выпью бокал старого бургундского за их здоровье и ярче разожгу камин, чтобы мне было веселее и теплее наслаждаться абсурдным зрелищем, отныне только в качестве зрителя. Вы же верите мне, мистер Поттер? Я убедителен? Очень надеюсь на это. Итак, нас притягивали Темные искусства, но мы оба понимали, что заняться их изучением вплотную нам мешают некие нелепые ограничения, штампуемые где-то в высших сферах трусливыми недалекими магами, озабоченными спокойствием существ, стоящих на несоизмеримо более низкой ступени эволюции человеческого сознания. Мы получали все меньше доступа к настоящей магии. Год от года школьная программа урезалась, и дети волшебников изучали какие-то бессмысленные предметы, вроде прорицания или маггловедения в ущерб Темным искусствам. Не могу сказать точно, когда такое название было дано единственному предмету, посвященному непосредственно магии. Когда из него сделали пародию на его первоначальную версию? Когда-то этот предмет был основным в школьной программе, скажу больше – в нем было несколько разделов, и то, чему обучали в школе вас, Поттер, жалкое подобие тому, чему обучали на первых курсах меня. Северусу не повезло так же, как и Вам. Программа тогдашних первокурсников была подогнана под какие-то наскоро сочиненные стандарты, зато Дамблдор – тогда наш новый директор - считал, что обезопасил школу от распространявшейся по магическому миру заразы в лице Пожирателей смерти и их идей. Ваше перо не даст мне солгать. Я не знал в чем суть тех проклятых идей, искажавших суть истинной магии не меньше официально разрешенных трактовок ее отдельных ветвей. Но ничто так не привлекает нас, как запретный плод. В Слизерине образовалось целое движение – в защиту истинной магии. Конечно, лидерами были мы, старшекурсники, шокированные новой версией «Защиты от Темных искусств». Теперь я понимаю, что просто увлекся чем-то вроде игры. Молодежи так нужны идеалы… Вы же представляете, о чем я говорю, Поттер? Пусть у нас с Вами и разные идеалы, но я серьезно верил, что единственный волшебник, способный спасти магический мир от деградации – это Лорд Волдеморт. То самое ничтожество, от которого Вы нас всех любезно избавили, и это одна из важных причин, почему я все же решился Вам помочь. Нет. Не надо заблуждаться. Я не испытываю перед Вами благоговения. В Вашей победе я вижу только руку судьбы… Поднявший и закруживший нас с Северусом вихрь с размаху швырнул нас о землю, пресытившись нашим угасавшим пылом. Вы только исполнили свою роль. Мы свою. Каждый старался, как мог. В итоге Ваша победа оказалась для меня желанней Вашего поражения и означала возможность свободы. Для Северуса она означала смерть. В утешение Вам могу сказать – не надо винить себя в этом, Поттер, как и не надо воображать себя великим героем. Свою судьбу Северус выбрал сам...»
elenmt: А где.....? А дальше.....?
Брунгильда: elenmt Обязательно будет дальше )
пис_aka: Брунгильда Я снова и снова поражаюсь глобальностью твоих идей! Вы опишите ваши взаимоотношения с Северусом Снейпом с того самого момента, как вы усадили его рядом с собой за слизеринский стол. Чувствую себя дитем в песочнице, с совочком и лопаткой... Посмотрим, чем закончится. Начало выходит эмоциональным. (Это перо так действует?)))) Вот только Поттера я ну очень не люблю. Но что ж, ради сюжета потерпим! И можно я буду лелеять надежду пусть на одни лишь намеки о романтических отношениях героев, ну пожаааааалуйста! Возможно все дело в неких энергиях, малоизученных стихиях, объясняющих почему одного мага тянет к другому, вопреки здравому смыслу. Эта идея меня давно манит, если честно... Ну вот, я, как честная бета, нифига не вижу у "клиентов", зато в "чистом поле": Брунгильда пишет: Вы же лишь убедитесь, что не только Северус, но и я не сделали ничего такого, что бы нас не вынудили обстоятельства к чему бы нас не вынудили скорее... Брунгильда пишет: Как еще можно объяснить, что удача последние годы отвернулась нет, я ничего не говорю, но меня смущает отсутствие предлога... Но на первый взгляд остальное чисто или авторское)))))) Уж прости, зануду...
Иришка: Вау!!! Начало захватывающее! (только очень быстро заканчивающееся, почему-то... )
Брунгильда: пис_aka Я сама не особо люблю пейринг, который может кому-то здесь и почудиться )) Насчет романтики... Я уже писала (а потом стирала в смущении ))) предупреждения на Хоге. Тут будет слеш, но больше, как флер ;) У меня по-другому не получается джен писать ЗЫ. за найденные огрехи - сенкс ;) Потом исправлю, когда поднакопятся ))) Так совместными усилиями... Иришка
пис_aka: Брунгильда Я сейчас Розенталя перечитываю, так что можешь обращаться - тебя побечу с удовольствием! (А по справочнику - еще и качественно!)
Брунгильда: пис_aka УжАс! кто тот злодей, кто заставляет ребенка читать Розенталя??? Нет, я пока не готова к беттингу. Вот закончу... Хоть что-нибудь.
пис_aka: Брунгильда Ну да, кто дал блондинко эту страшную книгу! После Нерсесянца (правда, это к правовой науке) Розенталь, не побоюсь этого слова, детский коммикс! Хотя бы все слова знакомые)))
mort: да здорово.. пожалуй это будет глобально... мне всегда интересно читать хорошие интерпр. детства и школьных годов ССиЛМ
Брунгильда: mort Угу ;) Аффтар уже и сам слегка напуган, сообразив, что опять во что-то глобальное ввязался.
Брунгильда: Глава 3 Я давал ему свои старые учебники за начальные курсы. Уже тогда меня поражало, как быстро он улавливал суть. Более того: он оказался способен к импровизации. И это в возрасте двенадцати лет! Он обзавелся поклонниками. Еще бы – сам слизеринский староста похлопывал его по плечу, когда он выдавал на бис очередное оригинальное заклинание. Ничего серьезного: невинные детские шалости. Вы же тоже увлеклись его изобретениями, не правда ли? «Сектумсемпра» была придумана уже после того, как я покинул Хогвартс, и этим заклинанием Вы едва не изуродовали моего сына. Теперь Вы беретесь судить нас, мистер Поттер? Впрочем, это естественная потребность: искать виноватых в наших собственных неудачах и промахах. Когда-нибудь Вы поймете насколько незначительной, заранее прописанной была Ваша роль. Ваше восхождение готовили и мы с Северусом, не отдавая себе в этом отчета. Мы также искали виновных и, казалось, нашли их. Это были защитники магглов и грязнокровок. Какую я бы вывел здесь мораль, если бы был склонен к морализаторству? Такую, что ни к одной оторванной от жизни идее не следует относиться слишком серьезно. Вливаясь же в бурное течение жизни, необходимо найти собственную правду, которую будешь считать единственной и розовощеким юнцом, и корчащемся на смертном одре старцем. Северус был беззащитнее меня. Я воспитывался в соответствии со старинными обычаями и был приучен видеть смысл своего земного пути в благополучии и процветании семьи. Северус же изначально был лишен ориентиров, но верный той чистой крови, которая все же текла в его жилах, инстинктивно выбрал традиционное направление. Его идеалы были удивительно схожи с моими, но, в силу обстоятельств, он позволил увлечь себя потоку, губительному для его природы. Едва увидев Вашу мать, одинокий маленький маг в окружении чужеродного мира магглов, он уже был обречен. Я не оправдываю политику Темного Лорда. Его тошнотворные и бессмысленные акции оттолкнули меня быстрее, чем Вы думаете, но, как Вы догадываетесь, мое предплечье уже было обезображено меткой. В тот момент, когда я осознал во что ввязался, было уже поздно. Судьба ухватила меня за шкирку и заставила забыть такие понятия, как жалость и снисхождение. Исчез Люциус, верящий, что он держит удачу за хвост, исчез заботливый староста. Родился сильный, переживший жестокие схватки зверь, чьей истиной стала борьба не на жизнь, а на смерть, и слабость соперника не служила тому оправданием, а соперником был каждый, кто желал дышать, жить дальше и двигаться наверх. Но мы же говорим о Северусе? В его защиту могу сказать, что он рано начал задавать ненужные вопросы. Например: «А если грязнокровка полна магии, если ее обучить нашим правилам, то так ли важно, насколько чиста ее кровь?» Его вопросы мне не нравились, но не скоро я сообразил, откуда дует ветер. Мой последний год в Хогвартсе подходил к концу. В последний день я посадил его впереди себя на метлу, и мы сделали несколько пространных кругов вокруг старого замка. Какие-то ребята гоняли на метлах неподалеку от хижины лесника. Мы стремительно промчались мимо, заставив их отпрянуть и беспомощно завертеться в потоках воздуха. Северус что-то ликующе закричал им напоследок, а потом от восторга он потерся затылком об мою грудь, как довольный котенок… Ах да, мы же пишем о великом воине? Простите, Поттер. Но я предупреждал, что Вы зря привлекли меня к этому делу. Я открою Вам страшную тайну. Я никогда не видел в нем героя, даже, когда он стал опасен. Опасен, в том числе, и для меня. Отдавая должное его интеллекту и талантам, уже став тем, кем стал, я так и не смог отделаться от желания вот так же прижать его к себе и умчаться с ним подальше от всех его демонов. Наших демонов… И чтобы он доверял мне по-прежнему. Но, увы, позже мне было к нему не подступиться. В этом он поистине достиг совершенства. А у меня были свои проблемы, которые копились, как снежный ком. Он стал предлагать мне помощь, а я так устал, что все чаще принимал ее. Ну да мы забежали вперед. На прощание я подарил ему копию «Тайн темных искусств». Как он отблагодарил меня? Не появился в купе, когда в Хогвартс-экспрессе мы неслись на всех парах домой. Допустим, купе было забито старшекурсниками и не прекращались уже совсем недетские разговоры. Но и это, и то, что ко мне на колени уселась какая-то девица, вряд ли могло его смутить и послужить причиной отсутствия. Я лениво гладил красотку по спине, продолжая ждать, что к нам заглянет знакомая носатая физиономия. В моем окружении все уже привыкли к Северусу и беззлобно подшучивали над нашей эксцентричной парочкой. Если бы он вошел, это откомментировали бы как-нибудь так: «О, Люц, явился твой чахлый оруженосец! Ты держишь парня в черном теле, гляди, одни глаза остались! И злю-ю-ющие...» Я бы привычно пропустил подобную реплику мимо ушей, ссадил бы с колен девицу и заставил бы всех сдвинуться, хоть, ко всем болотным чертям, впечатавшись в стену, чтобы очистить для него на скамейке место. А Северус, привычно окинув компанию презрительным взглядом, уселся бы рядом со мной и, скорее всего, умиротворенно молчал бы или вставлял свои реплики, неизменно нас веселившие и удивительно уместные в кругу людей значительно старше его. Должен признаться, Поттер: мне льстило, что место рядом с моим плечом он воспринимал, как самое безопасное во вселенной. Ждал я напрасно. Откровенно говоря, я ожидал большей… Преданности? Да. Преданности. И это было моей ошибкой…» Люциус устало отложил перо. С первым эпизодом он, пожалуй, справился. Но перечитывать не хотелось. Вообще говоря, хотелось всю эту писанину бросить в камин, и он так бы и сделал еще года два назад, плевать, что там говорил Поттер о неистребимости выведенных заколдованным пером строк. Как раз был бы повод проверить. Но он только угрюмо отпихнул от себя пергамент и покинул кабинет. *** «Мы не виделись шесть лет», - бойко выписывало отдохнувшее за ночь перо. Утро бледным призраком поникло в комнату, давая неяркий, но четкий свет. Люциус не стал зажигать лампу, решив дождаться солнца. Нарцисса и Драко еще спали, он же чувствовал себя бодрым и деятельным. «Он не давал о себе знать, а у меня было много дел. Я воспользуюсь предоставленным мне правом не описывать свою жизнь в подробностях, и не стану рассказывать, как я получил метку. Как я впервые применил непростительное заклинание. Каким оно было, а также о его последствиях, как для жертвы, так и для меня. То, что поначалу меня шокировало, казалось ненужным, непосредственно с «чистой» магией не связанным, перестало замечаться мною, как и большинством из нас. Северуса я увидел в сентябре 1978 года. Было какое-то собрание, посвященное… Ах, вот чему оно было посвящено, я не могу точно припомнить. Но среди прочего говорили о новобранцах. Мы сидели в просторной гостиной, той самой, где была убита Чарити Бербидж. Думаю, Вы понимаете, Поттер, что это была далеко не первая и даже не последняя насильственная смерть, свидетелем которой стали стены моего родового дома. Неожиданно Темный Лорд замолк, и мы стали ждать новобранцев, о которых он как раз упоминал. Меня охватило странное предчувствие… Хотя почему же странное? Тот год был годом выпуска Северуса и, хотя мы не обменялись за прошедшее время ни письмом, ни весточкой, я помнил об этом. Сидя по правую руку от погруженного в свои мысли Темного Лорда, я смотрел на дверь и гадал, кого же вот-вот увижу. Малсибера? Розье? Снейпа? Меня охватило жадное, едва мною контролируемое желание увидеть его. Возможно, именно по этой причине я избегал с ним личных встреч после того, как закончил школу. То, что меня, как и прочих, великий маг Волдеморт одурачил, банально превратив в своего раба, к тому времени я уже отлично понимал. Моя юношеская вера в истинную «чистую» магию рассыпалась, как построенный наивным ребенком высокий дворец из тонких прутиков. Я сдался не сразу. Не первый рейд стал тому причиной и даже не второй. Да, мы запугивали магглов, брали их в плен. Да, мы пытали и убивали. Все это, спустя с лишком двадцать лет, было подробно зафиксировано в моем деле, дожидающемся меня в одном из кабинетов Азкабана. Если я напишу, что мучался угрызениями совести и плакал по ночам, горюя, каким же я стал чудовищем, Вы вряд ли мне поверите. И на этот раз будете правы. Тогда я испытывал лишь азарт, как охотник, выследивший и погнавший дичь. Я был сильным и энергичным последователем своего господина, а главное, как я запоздало понял, у меня была драгоценная шкурка. Деньги, связи, имя. Все то, от чего остались лишь горькие воспоминания… Темный Лорд сделал меня своим фаворитом с первых моих шагов в рядах Пожирателей смерти. То поклонение, которое мне оказывали мои подопечные, когда я был старостой, меркло, воспринималось снисходительной шуткой по сравнению с теми почестями, которыми меня удостаивали мои соратники в лучшие годы. Под «лучшими» я подразумеваю «молодые», мистер Поттер, и ничего иного. То был период моей слепоты и заблуждений. И вот мы подобрались к причине моего молчания по отношению к Северусу. Да, я снова хотел видеть его у своего плеча. С восхищением наблюдающего мои успехи, как мага-воителя, этакого полководца самой несокрушимой армии в истории магического сообщества. И чтобы он всегда был под рукой… И чтобы, восторгаясь мною, он был в безопасности и купался в лучах моей славы. О! Я бы позаботился, чтобы моему «чахлому оруженосцу», по неподдельной привязанности которого я действительно скучал, оказывали почет. А его таланты, которые должны были по моим прикидкам расцвести бурным цветом и также послужить на пользу нам обоим? Но вся эта чушь недолго кружила мне голову. Мой господин оказался жесток не только с магглами и грязнокровками. За малейшую провинность это безродное ничтожество могло запытать даже самых именитых магов. Я видел слезы в глазах старшего Джагсона. Я не испытал злорадства, будучи единственным свидетелем его унижения, а потом и смерти от руки нашего повелителя. В моем мозгу стало проясняться. И больше чем когда-либо мне был нужен рядом, как вы изволили выразиться, близкий человек. Друг. Сильный, блестящий маг, с которым даже в огне мы бы смогли нащупать брод, чтобы выйти вместе невредимыми, только закалившимися от пламени… Прошу прощение за некоторый пафос. Все это я к тому, что навязчивой мухой меня тревожил вопрос: а не будет ли жестокостью по отношению к доверявшему мне заморошу тащить его в пекло? Как Вам такая правда, Поттер? Но Вам придется поверить мне и заколдованному перу: я не мог решить для себя этот вопрос долгих шесть лет. Часы на мраморной полке отчеканили минут пятнадцать напряженного ожидания. Я стал волноваться за новобранцев и мысленно ругать их за неосторожность. Несколько крепких круциатусов - и хорошо бы еще не от моей руки - быстро разъяснили бы им, что иногда не стоит заставлять себя ждать не только из соображений вежливости. Но, едва часы стали бить двенадцать, двери распахнулись и в гостиную вошли Малсибер, Эйвери и… Северус Снейп, последним из тройки школьных приятелей. Наши глаза встретились. Я понимал, что мальчик, которого я катал на метле, не замечая дополнительной тяжести, должен был подрасти. Но в тот момент я едва узнал его. Заморыш вытянулся, стал плотнее, а черты его худого лица – резче. Он еще не был похож на взрослого мужчину, скорее на нескладного длинноногого подростка, но взгляд уже был исполнен такой воли и силы, что я первым прервал зрительный контакт. И, кстати, вовремя. Темный Лорд с неприятным интересом оглянулся на меня: мол, что такое происходит, почему не ему все внимание?! Новобранцам было предложено присаживаться, постепенно возобновился прерванный ожиданием и раздумьями повелителя разговор, который продолжался еще несколько часов. Не знаю, что из того собрания вынес Северус. Мы, как вновь обретшие друг друга братья, разлученные судьбой-злодейкой, не переставали украдкой переглядываться. В конце концов он едва заметно улыбнулся мне и прикрыл глаз, вроде как подмигивая. Помню, мне стало тепло от этой неуверенной гримасы. Я понял, что прощен за свое молчание или, возможно, Северус и не ждал, что я и после школы буду опекать его. Итак, мучавший меня вопрос разрешился сам собой. Никого не нужно было тянуть в пекло. Главные действующие лица забрались туда сами, как пустоголовые бабочки, привлеченные яркими огоньками. После собрания Северус принял мое приглашение и остался у меня. Он гостил в Малфой Мэнор целый месяц, почти до моей свадьбы с Нарциссой. Да и позже часто наведывался ко мне. В тот первый год, к моему облегчению, он охотно принял мое покровительство и руководство. На пути становления истинным Пожирателем смерти, естественно. И, будьте спокойны, Поттер. Я не пренебрегал своими обязанностями и хорошо вымуштровал его. Если бы только он уже не был отравлен еще одной, неуместной в его положении, идеей… Мои уроки вкупе с его талантами вывели бы нас из того ада с гораздо меньшими потерями. И мне не пришлось бы сочинять для Вас жизнеописание Северуса Снейпа в роли рыцаря без страха и упрека, потому что он был бы жив!»
ДЖЕКизТЕНИ: мы, николай второй, добрались, наконец))) Замысел глобальный - да. Сил Вам (и времени), незабвенная, довести его до логического завершения. Буду ждать окончания. Честно говоря, возникли некие аллюзии с всякими синими бархатами и прочими часами-письмами
Bruinen: Мне вот интересно, Снейп в этом фике совсем загрызенный, или есть шанс? Брунгильда
Брунгильда: ДЖЕКизТЕНИ времени... Где его взять? Но постараемся )) Думаю, занимающийся бумагомарательством Люциус такое шокирующее зрелище, что вот и возникают всякие аллюзии. Bruinen Не знаю, как выйдет. Просто прописываю свое восприятие их канонных отношений. Пока это восприятие Люциусом маленького Снейпа. Двенадцатилетнего ;) Он еще не поведал о юношеской версии зельевара.
Bruinen: Брунгильда пишет: Не знаю, как выйдет Тогда я буду надеяться!
Иришка: Брунгильда Ну почему "Гарри Поттера" не Вы писали?!
Брунгильда: Bruinen *печально вздыхает* С другой стороны... Вот представлю молодого Снейпа, вообще не по себе делается. Бедный Люц... Иришка Пасиб, что читаете ;) Угу... Я б написала, да ужжж... )))
Брунгильда: Глава 4 - Дорогой, нам ждать тебя к завтраку? Он рассеянно перечитывал пергамент, когда Нарцисса вошла в кабинет. Глаза, с болезненной навязчивостью, возвращались к словам «пытали и убивали». Что бы ни было зафиксировано в показаниях запоздало допрошенных свидетелей – до сих пор ему удавалось отрицать свое участие в самых жестоких убийствах даже под Веритасерумом. Кстати, благодаря антидоту, позаимствованному из запасов Северуса, в дружбе… «Салазар, какой тут дружбе, душещипательной привязанности к малолетней версии которого я тут признаюсь этому ничтожеству Поттеру!!!» - Нет, Цисс… - Как нет? - То есть «да», конечно же. Я сейчас спущусь. – Он рассеянно кивнул. - Когда же этот наглый мальчишка оставит тебя в покое? – раздраженно протянула Нарцисса, с жалостью глядя на мужа. - Все хорошо, дорогая, - встрепенулся Люциус, поднимая на женщину взгляд. - На основании… этих записей меня могут оправдать. Я имею в виду окончательно. - Ты доверяешь ему? – удивилась Нарцисса. - Разумеется, дорогая. Что бы было, если бы ты выдала его Повелителю? А наш Драко? Вот скажи он тогда, что перед нами именно Гарри Поттер, даже Бэлл не смогла бы вмешаться… так неудачно. Думаю, мальчик только хочет найти законный повод нам помочь. Истинные гриффиндорцы не забывают о таких услугах. Ему не так и важны побудительные мотивы соучастников поневоле, только бы продолжать смотреться в собственных глазах незапятнанным и великим героем. Так поддержим же эту невинную забаву. – Его губы растянулись в ласковой улыбке, а бледные с утра щеки тронул легкий румянец. Если бы Гарри Поттер увидел сейчас миссис Малфой, он бы несколько опешил. Надменная аристократка издала тоненький то ли всхлип, то ли смешок и закрыла ладошками носик вместе с нижней частью лица. При этом глаза ее задорно блеснули. - Мы ждем тебя, дорогой, - нежно пропела она, покидая кабинет. – Мне удалось сварить прекрасный кофе… Люциус подождал, когда затихнут шаги его лучшей половины, и вскочил на ноги. Он согласился писать это глупейшее эссе, только потому что видел выход… Представлял, как сможет справиться с *лишней* правдой. Было одно зелье, давненько испытанное на отметине, посерьезнее любых министерских чернил. Пусть перо заколдовано. Прекрасно. Когда-нибудь разобраться в самом себе стоит. Тем более теперь, когда самая страшная опасность миновала. И вот он увидел себя со стороны. Искаженным восприятием собственной личности милорд никогда не страдал, но кое-что оказалось для него сюрпризом: теплые чувства, испытываемые к маленькому заморышу Северусу Снейпу. Да, он скоро понял, что доверчиво льнущего к нему черноглазого мальчика больше нет. Нет повода упрекать себя в слепоте. Но боль от нахлынувших воспоминаний сдавливала грудь, мешала дышать. Дружба... Соперничество. Недомолвки. Смерть. *** - Итак… Теперь ты один из нас, Северус. Примкнул к лучшим из лучших, - говорил молодой Люциус, расслабленно расположившийся на сафьяновом диване напротив единственного желанного за прошедшие дни гостя. Стол они отодвинули к цветным окнам, с ало-янтарным ромбовидным рисунком, а несколькими последующими заклинаниями хозяин придал гостиной уютный домашний вид. На бархатном стуле сидел Северус, непривычно внушительный, в наглухо застегнутой безупречно черной мантии. Беспросветно черным вызывающе сверкали его остроносые туфли. Не самые дешевые, как отметил Люциус. Вообще его повзрослевший приятель производил впечатление небогатого, но неплохо разбирающегося в моде человека, уже научившегося преподносить себя в наиболее выигрышном (недосягаемом?) свете. Даже мантия была узка ровно настолько, насколько предписывал последний выпуск Ведьмополитен. Хотя, возможно, тут имело место влияние Малсибера… Глаза гостя были непроницаемы, а голос сух и едва уловимо насмешлив, когда он коротко ответил: - Да, как видишь. Люциуса кольнуло, что, едва оставшись наедине, они оказались отделены друг от друга незримой стеной прохладной настороженности. - Что же подтолкнуло тебя к такому решению? Постой. Я знаю: наш Дом ежегодно пополняет ряды Пожирателей смерти, но у тебя же всегда было свое, особое, мнение. - Этот путь выбрали Малсибер, Эйвери... Я не увидел причины, почему бы мне проявить оригинальность и стать, например, аврором. - Ах вот как… Так дело только в отсутствии альтернативы? - Ну почему же… Взгляд Северуса стал задумчив, и он заговорил, с возрастающей горячностью выталкивая слова, почти позволив отчуждению рассеяться: - Меня привлекла истинная магия, к которой только здесь можно прикоснуться. Нет запретов и ограничений, делающих волшебников, по сути, добровольными инвалидами. Если мы пойдем на поводу у Министерства, то вскоре превратимся не в магическое сообщество, в сборище наделенных аномальными способностями магглов, которые и сами толком не знают для чего им их удивительный дар… Мы уже едва ли не в плотную подошли к примитивной маггловской цивилизации… Та же музыка, культура, только переиначенные, вывернутые наизнанку. Мы стали забывать наши традиции… Я сказал что-то очень забавное, Люциус?! - Где-то я уже слышал это… - произнес блондин, намеренно не замечая брошенный на него гневный взгляд. - Что ты предпочитаешь на ужин: куриное фрикасе или запеченные устрицы? После собраний у меня всегда сводит желудок… - Фрикасе. - Добби!!! Появился эльф, как обычно истерически услужливый. Это всегда бесило Люциуса, он хлестал эльфа тростью, и представить себе не мог тогда, каким образом жалкая тварь его покинет. - Да, х-хо-з-з-зяин? - К ужину подашь фрикасе. Паштет из драконовой печени. Да, абсент. Принести сюда, - морщась при каждом слове, распорядился Люциус. Эльф исчез, и тогда пришел черед вкрадчивого вопроса: - Итак… Тебя по-прежнему привлекает идея? А как же грязнокровки с «прорвой магии», Северус? - Больше не волнуют, - холодно отозвался юноша, но от внимательного взгляда собеседника не ускользнул тусклый румянец на худых щеках. - И как давно? Люциус пристально смотрел на знакомое и все еще очень юное лицо. Когда-то ему не требовалось и элементарных навыков легилименции, чтобы понять, что скрывается за частенько угрюмыми резковатыми чертами. В тот же момент его поразило, насколько закрыт от него Северус, а попытка проникновения встретила предупреждающее сопротивление. Помедлив, с легкой усмешкой, Северус равнодушно ответил: - Года два назад… Я думал, ты ожидал увидеть меня, - добавил он, удивленно изогнув брови. - Да… Разумеется, Сев. Более того, я рад видеть тебя. «Ты даже не представляешь насколько», - насмешливо промелькнуло в голове. Но искренность тона отразилась в серых глазах - взгляд Северуса чуть потеплел, а плечи немного расслабились. Потом был ужин. Выяснилась очаровательная вещь: для молодого приятеля в новинку оказался абсент… Прошло немало времени за все более раскованными разговорами, отдаленно напомнившими давнишние, прежде, чем молодым людям пришло в голову выйти в сад, под уже потемневшее огромное небо, будто окатившее их свежим душистым воздухом. Люциус засветил продолговатые фонарики. Кажется, Северус резво присел на корточки и поднял с выложенной гравием дорожки округлый камушек. Они нашли еще несколько, таких же крупных, и затеяли глупейшую забаву: школьную игру в Плюй-камни. Люциус выиграл и до сих пор помнил, что был этому нелепо рад, а Северус лучисто щурился и смотрел на него с улыбкой, смысл которой ускользал от захмелевшего мозга победителя… Они вернулись, были еще разговоры о раскрывавшихся перспективах. Северус сонно признался, что почти разгадал особый тайный смысл Изумрудной Скрижали… Что осталось ему совсем чуть-чуть… А потом забрался с ногами на диван, где и уснул, подложив под голову локоть.
elenmt: Ням!! Только надолго продку не задерживайте! Мы конечно терпеливые, но.....
Марина: Брунгильда Нежно и печально. Только не меняйте Сева, пожалуйста!
Брунгильда: elenmt Марина Я ж говорю, как получится, если следовать канону ))) Вот, кстати, если будут отступления от канона (категорические) мне будет интересно узнать об этом. Каждый видит по-своему, но есть определенный предел.
Брунгильда: - Это все? – Поттер поднял на Люциуса странный взгляд и положил пергамент на колено. Строчки пестрели белесыми, неизвестного происхождения пятнами вокруг самых откровенных признаний. Натыкаясь на них, юноша быстро вскидывал на хозяина кабинета глаза, но никак не комментировал свои предположения. Хмуро наблюдавший за ним до этого момента Люциус, восседавший за письменным столом с видом проглотившей метлу старой девы, недовольной всем и вся, презрительно процедил: - Да. Вам мало? Поттер сжал краешек пергамента и поерзал на стуле, присаживаясь покомфортнее. На его виске мерно пульсировала жилка, но насмешливо-сосредоточенное выражение лица не выдавало волнения. - Этого, конечно же, недостаточно, - спокойно заметил он. - Вы должны были расписать… ускользающий от меня путь Снейпа. Тот самый путь, по которому вы прошли с ним вместе, от начала и до конца. До вашей последней беседы. - Беседы… - фыркнул Люциус, чуть расслабляясь и прислоняясь к жесткой кожаной спинке кресла. - Вот что, мистер Поттер, я отказываюсь дальше живописать наши… приключения. С меня довольно. Поттер беспокойно шевельнулся, не изменив деланно уверенной позы. Ясный блик резко сверкнул на новеньком ботинке, возмущенно дернувшейся ноги. - Вы остановились на самом важном! Я так и не увидел, как и чем он жил в период первой войны! - Я могу вам поведать об этом парой фраз: бывал пьян и весел. Убивал и пытал. Что еще? С кем гулял? Как убивал? Сколько магглов пало от его руки? Не помню. У нас не было ни времени, ни возможности подсчитывать жертвы и заносить их в картотеку! - И все же именно это вы мне и опишите, но не парой фраз, а так же пространно, как уже написали. Летний солнечный свет, безмятежно окутывавший все предметы уютной теплой дымкой, казалось, выцвел и рассеялся сероватым туманом. Черты Люциуса, спокойные, усталые, затвердели в жесткой бесстрастной маске. И осколком холодного стекла в Поттера ударил его четкий ответ: - Нет. Юноша облизнул губы, вопреки внезапному похолоданию в кабинете, его щеки вспыхнули беспокойным румянцем. - Вы боитесь? – произнес он презрительно, с неуместным оттенком жалости. - Боитесь описывать ваши со Снейпом… гммм… действия больше Азкабана? Это даже интересно... Вы же понимаете, что не получив от вас подробных разъяснений, я не стану больше защищать вас. И вы отправитесь туда, где вам и следует находиться. - Хорошо, - словно разжимая невидимые тиски, медленно произнес Люциус. - Задавайте мне конкретные вопросы, я отвечу вам на них. Сегодня же. Сейчас же. Но устно. - Я не поверю ни единому слову, изреченному вашими лживыми устами, Малфой, - будто не замечая все более явных сумерек, заполнявших кабинет, произнес юноша. - Вам удалось отвертеться на первом процессе, вам удалось настроить против Дамблдора весь попечительский совет, – и это притом, что ваши «подвиги» продолжали интересовать Министерство. Вы настолько завязли во лжи, что собственные правдивые строчки вводят вас в ступор. Я не прав? С шипением на стенах зажглись газовые рожки, но Поттер не вскинул головы даже на скрипнувшую над ним люстру, которую он не заметил, когда заходил в кабинет. - Я не занимаюсь писательской деятельностью, мистер Поттер, - равнодушно ответствовал Люциус. - То, что вы прочли, лишь мой первый и крайне неудачный опыт. Я могу показать вам воспоминания. Назовите, какие именно вас интересуют, принесите думосбор. Уверен, это не составит для вас труда. - Думосбор? Ну-ну… Помнится один из слизеринцев, а именно ваш декан, уже продемонстрировал нам с директором виртуозное искусство искажать неприятные воспоминания. Нет, так не пойдет. Вы возьмете перо и продолжите писать правду! Люстра засветилась нездоровым желтеньким светом, когда Люциус встал, оперевшись руками о стол. И впервые за все время их знакомства его посетителю стало по-настоящему не по себе в обществе белокурого собеседника. - Мои дела не настолько плохи, Поттер! Я не нуждаюсь ни в вашей помощи, ни в вашей защите! На мне ничего нет. Ни в первой войне, ни во второй. Я лишь… Жертва обстоятельств, - тонкие губы на миг насмешливо искривились, - и именно поэтому меня оставили в покое. Максимум что мне грозит – это еще один процесс. Который, будьте покойны, я сумею выдержать и без вашей помощи! - То есть очередной раз выйти сухим из воды?! Вы уже готовите новую речь? Не сомневаюсь, она стоит того, чтобы ее послушать. Но вам никто не поверит, Малфой. Это я настоял, чтобы вас оставили в покое, что вы находились в положении заложника с самого возвращения вашего хозяина. Без моего слова ваши песни больше не произведут должного впечатления. Разве заинтересуют любителей веселых розыгрышей и курьезов. - Убирайтесь, - равнодушно сказал Люциус, выпрямляясь. - Я здесь не по вашему приглашению и уйду только когда увижу, что вы взяли в руки перо, и оно стало выводить за вас все эти… ласкающие взгляд честные изящные строчки. - Пошел вон! – рявкнул хозяин оживившегося кабинета, мерцающего вспышками света, источник которого не угадывался, а лишь давал о себе знать еле слышными, будто полушепотом издаваемыми звуками. - Вы не в том положении, Малфой, чтобы мне указывать. Видите ли… У меня здесь, - Поттер кивнул на пергамент, - уже имеются ваши чистосердечные признания. Предельно ясно, что действовали вы не под Империо, что активно участвовали в убийствах и даже, насколько я понял, это приводило вас в экстаз. От самого себя. Такого сильного и великолепного. Люстра над головой юноши качнулась, издав истерический звон, и на взлохмаченную голову посыпались бы брызнувшие беззвучным фонтаном осколки, если бы Поттер не отскочил в сторону, инстинктивно защитившись «Протего» от сияющего душа из острых стекол. - Ого! Беспалочковая магия… Да вы, оказывается, довольно сильный маг, - глухо заметил Поттер, держа палочку наготове и с нескрываемым интересом рассматривая бледного Люциуса. - Как много интересного можно узнать… непринужденно беседуя. Поттер нервно улыбнулся, но тут же холодно посмотрел на стол, где лежало, освещенное неприятным чахоточным светом перо. - Пишите, мистер Малфой. Я приду завтра, в ваших интересах больше времени уделять работе, чтобы сократить число наших встреч. Дверь захлопнулась за ним со звонким четким звуком, похожим на колкую точку, и только спустя минуту просветлевший кабинет огласил протяжный стон, угодившего в глупую ловушку зверя.
Meister Faust: Да, Люц всегда умудряется вляпаться )) Весьма любопытно, насколько раскрутит ГП Люца. Неужто на "полное жизнеописание"?...
Брунгильда: Meister Faust Ну... На полное жизнеописание я бы не рассчитывала )
mort: а хорошо.. мне оч. нравится... может Малфой, еще что-нибудь придумает и все же обставит Поттера???
Брунгильда: mort Я думаю, Поттеру с Люцем все же не справиться ;) «Вы так и не соизволили пояснить, что именно Вас интересует, Поттер. Видите ли… То время напоминает мне… огненный, источающий удушливый дым шар. Причем я вижу себя в сердцевине, а весь мир вокруг - окрашенным в багровую дымку. Часть воспоминаний мне не поможет восстановить даже Ваше перо. Откуда оно у Вас, кстати? Северус как-то рассказывал мне одну вещь… О Вашем опыте общения с некой Долорес Амбридж. Вы тоже писали правдивые строчки, помните? Уверен, да. Отметины должны остаться до сих пор. Так откуда же у Вас это перо, кто дал Вам его? Белая ли это магия, Потер? Подумайте над этим. Кровавые следы бороздят Ваши ладони, так представьте, что Вы вынуждаете делать меня с моим сердцем? Ах, да, по Вашему разумению у меня нет сердца. Итак, Северус стал одним из нас. Забавно, но первое время он очень оригинально воспринимал и нашу деятельность, и цели. Он с восторгом смотрел на Повелителя, сумевшего обрести бессмертие без философского камня. Северус видел в Темном Лорде этакого изобретателя, гения… Иной, так скажем, «светлый» путь к бессмертию (или что он там вообразил себе?) казался ему слишком… непонятным. Он все читал какие-то книги, облазил всю мою библиотеку. Временами я забывал звать его к ужину, просто потому что вообще забывал о том, что Северус гостит у меня в доме. Тем более мне было о чем подумать в этот растянувшийся на недели период затишья. Что замышляет Темный Лорд? В каком очередном бессмысленном побоище нам предстоит участвовать? До этого, в основном, мы «наказывали» домочадцев авроров. Тех, кто заметно проявил себя в противодействии нам, нашей политике. Политике… Уже тогда я понимал, что главная идея организации примитивна до безобразия: устрашение, запугивание, смерть всем, кто смеет подать голос протеста. Но это срабатывало: слизеринцы шли к нам непрерывным потоком, едва успевая окончить школу, наши ряды пополняли студенты Дурмшланга. Обыватели, как от прокаженных, шарахались от нечистых кровью, готовые самостоятельно убивать неугодных нашему режиму. Только бы подозрение в сочувствии к париям не пало на них самих. В один из тихих вечеров, когда я одиноко сидел в гостиной на первом этаже, лениво перебирая меланхоличные мотивы музыкальной шкатулки, заявилась Бэлла. Все эти дни она тосковала от бездействия, а тут ее глаза горели лихорадочным огнем. - Люциус! Ты тоже находишь это грандиозным? Темный Лорд – гений, такой сюрприз для этих пустоголовых магглов! – едва переступив порог, воскликнула она. Я предложил ей присаживаться, изобразив внимание. Она раньше меня вошла в ближний круг и испытывала ко мне смесь раздражения и интереса. Первое – потому что Темный Лорд именно меня назначил начальствовать над остальными, как только мне удалось удачно провести пару рейдов. Я думаю, его устраивало, что я не теряю голову. И людей. Тогда он дорожил нами, испытывая гордость, подобно пастуху, чье стадо растет и множится. Второе… Не думаю, что Вам это очень интересно, Поттер. - Или ты не знаешь? – спросила она насмешливо, заметив по моему сонному виду, что я понятия не имею, о чем она. Она расправила складки темно-бардовой, как ядреное вино, мантии. Да, Вы, надеюсь, догадываетесь, что эта женщина была очень хороша в молодости? Бархат ее одеяния отливал золотом, как микроскопические солнечные иглы, пронзающие глубину кровящих на закате небес… По плечам чистейшим черным шелком разметались волосы. - Так он не поставил тебя в известность? Тебя? – и она разразилась торжествующим хохотом. - О чем ты, Бэлла? - О новом плане Повелителя, - презрительно процедила она. – Странно, что ты не знаешь. Шутка в том, что возглавлять акцию снова будешь ты. Видимо потому что ты мужчина… Хотя, какой из тебя мужчина, если разобраться? Избалованный фортуной мальчишка, вот ты кто, но, увидишь, это изменится… Я… - Так тебя прислал ко мне Темный Лорд, чтобы сообщить мне о чем-то? Или ты не поняла сути его поручения? Бэлла заткнулась и побледнела. Я попал в точку, Темный Лорд любил такие вещи: ставить нас в идиотское положение. Разумеется, он сообщил Бэллатрикс о задании, потом велел навестить меня. Она рванула ко мне в восторге, что все еще остается наперсницей хозяина. Чтобы узнать, что исполняет лишь роль восторженной идиотки на побегушках. - Завтра мы выходим к магглам, в их мир, - холодно заговорила она. - Мы организовали рок-концерт. Эти бараны на подобные развлечения прут толпами. Мы уже развешали афиши. Ты лидер группы «The Golden King». - Что? Лидер группы? Рок – это, вроде, музыка… Объясни яснее. - Рок – это музыка. И бывает неплохая, кстати, - протянул тут насмешливый голос. Не знаю, почему, но мне совсем не хотелось видеть Северуса. Какого пьяного гриндиллоу ему потребовалось выползать из библиотеки именно в этот момент? Я не успел (хотя и собирался) проверить, насколько хорошо он владеет приемами магической дуэли. В рейде эти навыки необходимы, когда приходится отбиваться от авроров. Уже тогда блестящие идеи Повелителя начали утомлять меня, особенно такого рода «развлекательные», как он, улыбаясь, именовал их сам. «Развейтесь, мальчики. Жду Вас с победой. Люциус, а вот за это отвечаешь ты». Вы говорите, что я был в экстазе от себя? Да, был. Представьте: ни в одном из рейдов, возглавляемых мной, до того момента мы никого не потеряли - ни убитыми, ни взятыми в плен. Да, поэтому мне удалось, как Вы изволили выразиться, отвертеться… После первой войны мы были еще очень молоды, но дело даже не в благородстве, свойственном этому возрасту, а в том, что они продолжали рассчитывать на меня, даже попадая за решетку. - А это еще кто? – вскинулась Бэлла, уставившись на Северуса с таким ошарашенным видом, будто он предстал пред ее очи в шутовском колпаке. - Северус Снейп. Он тоже входит в ближний круг. Ты не знала об этом? Как странно… - Это??? Вот это сопливое… Северус Снейп… Ах, вспомнила! Полукровка, твой маленький… Приятель? Или у вас все серьезно? Бедная Нарси… И давно он живет с тобой? От ее слов Северус опешил и подозрительно посмотрел на меня. С некоторой злостью я отметил, что его щеки зарделись, как у девицы, а глаза всматривались в мои с утомительной настойчивостью. - Не обращай внимания, Северус. Это Бэлла. Беллатриса Лестрейндж, в девичестве Блэк. - Блэк?? – Он снова посмотрел на Бэллу. На его лице изобразилось: «А, тогда все понятно». - Ты не имел счастья пообщаться с ней. Она закончила школу значительно раньше меня. Наша славная Бэлла и в юности не отличалась сахарным характером, что ты хочешь от нее теперь… - Теперь??? Что ты плетешь, Малфой? Я ненамного старше тебя. Что же касается этого мальчика… Твоего протеже? Я правильно понимаю? То Повелителю конечно же, виднее, кого принимать в ближний круг… Так ты разбираешься в их музыке, Северус? Очень кстати. Я замолвлю за тебя словечко. Ты можешь оказаться нам полезен. Вставая, она окинула его фигурку фальшиво-сочувственным взглядом, будто прикидывая, как он будет смотреться в гробу, и, не произнеся больше ни слова, удалилась. - О чем она говорила? – озадаченно спросил Северус. - Забудь. Нам предстоит маленькое мероприятие, но я не вижу смысла брать тебя с собой. Для первого задания это слишком опасно. - Объясни мне толком, что за задание? - Рейд. Акция устрашения. Ничего интересного. Ничего такого, что поможет тебе разгадать тайну изумрудной скрижали. - Я хочу пойти с тобой. - Я же сказал – это опасно. - Тем более. Мы встретились взглядами и некоторое время изучали друг друга. А потом я потащил его в гимнастический зал. - Эй, Люц, куда мы идем? – спрашивал он меня по дороге, слегка упираясь и пытаясь заглянуть мне в лицо. Я молча втолкнул его в просторное помещение, пронзенное пучками вечернего света, теплыми янтарными потоками вливающегося в узкие длинные окна. - Зачем мы здесь? – Северус, удивленно расширив глаза, заскользил взглядом по каменным стенам, украшенным средневековым оружием и позолоченными масками драконов. - Иди туда, - велел я, кивнув на стену без окон. - Если ты не перестанешь вести себя так загадочно, я не сдвинусь с места! Что ты задумал? - Стьюпефай! Он отскочил в сторону и молниеносно выхватил палочку. Увернулся от еще одного - менее безобидного - выпада и заговорил, смеясь: - После намеков Бэллы, я ожидал от тебя многого, Люциус, но чтобы тебе захотелось меня убить?? - И что же ты ожидал, гадкий мальчишка? – спросил я насмешливо и запустил в него одним неприятным заклятием – от него уши становятся, как у домовиков. - Раздери тебя Горгулья, Люциус!!! Против этого нет контрзаклинания!!! - Не думаю, что тебя что-нибудь может испортить, да и большие уши вполне гармонировали бы с твоим носом, - заметил я, любуясь его разъяренным видом. Дальше мы сражались молча. Я больше не рисковал с заклинаниями, последствия которых невозможно исправить. Да и то, увеличивающее уши, запустил с целью промахнуться и позлить его. Я посещал дуэльный клуб и считал себя прекрасным практиком, но был приятно удивлен, что нашел достойного соперника. Хотя, конечно же, я подыгрывал ему тогда, но было очевидно – немного тренировки, и он дотянется до моего уровня. Северус слегка близорук, надо заметить. Только злость позволяла ему целиться опасно метко. К тому же он поразительно точно угадывал каждый мой последующий выпад… Северус-ребенок исчез. Передо мной был маг, с которым я бы никому не советовал шутить. Поэтому я вполне искренне воскликнул, когда запыхавшиеся мы уже раскидывали бисеринки пота на каменный пол: - Ты великолепен, Северус! Он замер только на секунду, которой мне оказалось достаточно, чтобы сбить его с ног и завладеть его палочкой. - Сволочь, - выплюнул он зло, рассматривая ухмыляющегося меня с его палочкой, которую я крутил в пальцах. - Вставай. Я лишь не хотел тратить слова на длинные объяснения. Ты никуда не пойдешь. А к ночи, когда мы сидели у камина, потягивая вино, и Северус лекторским тоном выдавал мне известные ему сведения о маггловской музыке, прилетела сова с посланием от Темного Лорда. «Идете завтра, в семь вечера. С совой - посылка. Там найдешь все необходимое. Долохов прибудет позже и пояснит детали. Северуса оставляю на твое усмотрение. Если пойдет – пусть наденет, как и все прочие, браслет. Никто не должен попасться аврорам в руки живым. Разумеется, браслет следует надеть и тебе». Коротко и ясно. И участь Северуса «на мое усмотрение». Когда только эта тварь, Бэлла, успела посоветовать Повелителю задействовать новичка в опаснейшей операции? Но, видимо, насчет Северуса у Темного Лорда имелись свои планы, поэтому стараниями Бэллы мне только прибавилось проблем. В посылке действительно оказалось пять браслетов из черных блестящих бисерин с огненными змейками непрерывно ползущими посередке. Пятый – запасной, на случай если Северус пойдет с нами. - Фенечки, - заинтересованно заявил Северус и протянул за одним из браслетов руку. - Заткнись! – рявкнул я, резко отводя в сторону пакет со всем содержимым. - Знаешь, Люциус, я больше не школьник и не твой подопечный, чтобы ты мог позволить себе такой тон, - прошипел он, нахохлившись, как тощая агрессивная ворона. – И если ты еще… - Заткнись. И запомни. Теперь ты не мой подопечный, ты мой подчиненный и будешь беспрекословно, и даже не вращая глазами, как сейчас, делать то, что я тебе скажу. И так, как я тебе скажу. Тебе все ясно? Если нет, иди, пожалуйся на меня… Сам-знаешь-кому. Он сжал губы, но не произнес ни слова. Вспомнил, видимо, где он. Надо сказать, в его обществе весь этот месяц я и сам стал забываться временами… Счастливый, тихий месяц, подаривший нам отдых от всех и вся… Вскоре к нам пожаловал Антонин Долохов. TBC.
Иришка: Ну почему как всегда на самом интересном месте???!!! Северус ведь попадет на концерт? Куда уж чистокровным магам без него с маггловской музыкой сладить!
Брунгильда: Иришка подозреваю, что все они в маггловской музыке те еще специалисты )
Meister Faust: Брунгильда, Люц, с высоты прожитых лет, смотрит на себя молодого с ... долей иронии, что ли. Приятно читать :)
elenmt: Meister Faust +1
Брунгильда: Meister Faust Впрочем, некоторая ироничность, мне представляется, свойственна и Севу, и Люцу. Природное )) Кстати, больше всего людей роднит схожее чуЙство юмора. Может, шутка с их дружбой (или что там у них?) в этом? elenmt ))
Брунгильда: - Тебе следует подкрасить глаза и губы. Волосы они поднимают лаком: самый шик, чтобы прическа выдерживала стоящий на голове поднос с тремя стаканами, - говорил вновь прибывший Долохов, развалившись на диване напротив меня. Его тонкие морщинки расползались по землистому лицу, подобно азартно ищущим что-то серым червякам, а глаза, водянистые, как застывшая в болотных лужах вода, блекло поблескивали. Северус сидел в углу того же дивана и тоже смотрел на меня: я чувствовал его изучающий взгляд. Одну из афиш ему вручил Долохов. Там был изображено нечто: в черной, вроде бы шелковой рубашке с пуговицами, блестящими и безобразно огромными. Пол создания определить было трудно из-за слоев косметики, покрывавшей лоснящуюся – от крема? - рожу… - Тут глаза черные какие-то… - тоскливо заметил я, потерпев очередную неудачу, когда пытался внушить себе, что с уродом на глянцевой картинке у меня нет ничего общего. Мой собеседник ласково рассмеялся: ни дать, ни взять добрый дядюшка, утешающий школьников перед экзаменами. - В этом-то и вся прелесть, - проворковал он весело. – Но надо уметь пользоваться тушью, хотя бы магической. Тушь я тебе привез. - Я не умею ею пользоваться, - постепенно выходя из себя, прошипел я. – И лаком! Что это за шлюха на афише??? И почему я должен быть похож на ЭТО? Северус, кажется, негромко хрюкнул. Я избаловал его… И было сложно отследить, когда именно я начал это, имевшее самые печальные последствия, дело. Еще тогда, в детстве, когда вместо наказаний уводил его к себе в комнату и небрежным тоном приказывал дописать за меня эссе по зельям? - Я могу тебе помочь, но Бэлл говорила, что Северус хорошо разбирается в… гмм… предмете. Северус, тебе не составит труда подготовить Люциуса к выступлению? Ты все время молчишь, что тут у вас такое происходит, ребята? Не поделили что-нибудь? - Мне было велено заткнуться. – Северус брезгливо искривил губы, запекшиеся от нашей недавней разминки в гимнастическом зале. - А… Понимаю. Так ты поосторожнее с ним. С начальством всегда следует быть начеку. Даже, есть начальник - твой лучший друг. - Он не может ничего в этом понимать. Летом – сидит у себя на Спиннерс-Энд, почти не высовываясь из дому. Осенью, зимой и весной – безвылазно пребывает в Хогвартсе! И несет чушь про какие-то фенечки! - Ах, фенечки. Ну почему же чушь. Наши браслеты можно назвать фенечками. Северус, так ты бывал на концертах? - Да. На одном. - Какая это группа была, не помнишь? - Joy Division. - О! Так это то, что нам нужно! Мы дадим им новую волну, новое направление. Готическая музыка… Ее звучание уже будоражит их чувства. Но вы не выйдите, как простые агрессивные панки. Им нужна романтика, отрицание всех и вся, не важно, что они и сами не понимают, зачем и почему их привлекает такая немудрая позиция. Ах, Северус, ты даже не представляешь, как магглов притягивает магия, как усердно они пытаются объяснить себе это… - Представляю. - С кем ты был на концерте и когда? – спросил я резко. Я многое знал о нем. Не только о нем. Дело в том, что студенты Хогвартса напрасно считали, что на каникулах за ними могут наблюдать только сотрудники Минмагии, озабоченные, как бы юные волшебники не воспользовались палочкой. Все слизеринцы находились под нашим контролем. Северус изобразил улыбочку. - Это просто вопрос или мне следует вытянуться по стойке смирно и отвечать, не забывая о мельчайших деталях? - Не юродствуй. Я спросил. Твое дело - ответить. - Не вижу необходимости, - отчеканил Северус. - Это действительно не очень важно, - примеряющее заметил Долохов. – Так ты сможешь загримировать нашего Люциуса под их нового идола? Я слишком стар для этой миссии, а Темный Лорд будет доволен, что ты принял по мере сил участие в акции. - Да… Смогу, конечно же. Рад услужить Темного Лорду. - Вот и прекрасно. Подбери на гитаре основные аккорды. Музыка сама поведет тебя. Как я уже сказал: что-то готическое. Этакая опьяняющая смесь панка со средневековыми напевами. Они обезумеют. А потом… Вот видишь эту струну, серебристую? - Да. - Ты дернешь, что есть силы за нее. Тогда, когда они полностью будут в вашей власти. - И что будет? - Они найдут то, что искали. Отрицание. Свободу. Слияние с истиной. - То есть… Смерть?! - Да, мой мальчик. То, к чему они стремятся сами, умирая от скуки. И, Северус… - Да?.. - Я рассчитываю на тебя. На вас обоих, - Долохов поднялся, медленно распрямив свои толстые неуклюжие члены и странным взглядом окинув нас обоих. Было ли это от усталости, или я действительно разглядел на старой физиономии эмоцию, похожую на зависть? Червяки на его лице тоскливо замерли, будто им наскучило бесконечно изворачиваться в танце вечного вымученного азарта. - Антонин, - бросил я ему в след. Он неохотно обернулся. - Да, Люциус? - Будут участвовать в акции я, Бэлла и?.. - Селвин и Треверс. - Хорошо. Он ушел, кивнув напоследок. А мы остались - рассматривать афиши и делать вид, что это занятие увлекло нас с головой. - Люциус, - произнес Северус наконец, тоном избавителя, готового исполнить любое мое желание. – Я бы мог кое-что подправить… Если… - Закончим с этим, - оборвал я его. - Я позволю тебе раскрасить себя, как это недоразумение на картинке. Но завтра. Я хочу спать. Северус согласно кивнул, и мы молча разошлись по спальням. Безумие началось сразу после завтрака – позднего, потому что проснулись мы только к полудню. Северус подбирал мотивы на гитаре, полуприкрыв глаза. От резкого непривычного звука у меня разболелась голова. Я крутился вокруг него, нервно вбегая в гостиную и выбегая обратно. Я искал лекарство, но, как назло, не мог найти. - От головы помогает, если приложить к виску только распустившиеся цветки вербены, - промурлыкал Северус, заметив мои метания. Я решил послушаться его совета, вышел в сад, присел на скамейку и, сделав несколько глубоких вздохов-выдохов, прижал к виску душистые розовые соцветья. Когда я вернулся, музыка, извлекаемая Северусом из маггловского инструмента, поразила меня. Она звала… Нет, это вряд ли можно назвать даже зовом… Она ласкала меня, как умелая любовница, она лучше меня знала, что мне нужно. Она заставляла забыть обо всем, даже о головной боли, еще дававшей о себе знать. Ничего не имело значения, только бы отдаться этим звукам, сводящим меня с ума. Только бы раствориться в невидимых ладонях, ступая туда, куда тянет мелодия, не оставлявшая иллюзий, что я шагаю над головокружительной пропастью. Но пьянящее ощущение высоты, неземной, и даже не магической, даровало чувство неведомой, древней силы над всеми законами мироздания. Вот еще, чуть-чуть замереть, цепляясь за невидимые нити, один над всеми, кто не услышал, кому не дано добраться до таких высей… Только бы не заканчивался сладкий сон, абсолютной свободы и полета… - Хорошо, - произнес я, когда его пальцы соскользнули со струн, а физиономия озарилась самодовольной гримасой. – Думаю, нам надо пообедать, а потом приступить к приготовлениям. *** Мне бы хотелось остановиться на этом, Поттер. Как мы сидели потом в гардеробной: я у зеркала, притворно недовольный, он у моих ног, подбирающий косметику, отпускающий шуточки и ехидничающий. Нам было весело. Я даже начал проникаться сочувствием к глупым забавам юных девиц, когда перед балом они помогают друг другу завивать щипцами локоны или пудрить носы. Вспомнил, как у Блэков случайно заглянул к Цисси, полуодетой и раскрасневшейся. Бэлла зашикала на меня, а моя невеста смеялась и никогда еще не казалась мне такой прекрасной, как в тот момент. Неважно, что накрашенным у нее оказался лишь один глаз, зато как задорно сверкали ее жемчужные зубки. Я подмигнул ей и выскользнул за дверь, изобразив развеселившейся Нарциссе ужас перед яростью ее старшей сестры. Что-то в этом есть. Во всяком случае, никогда еще меня таким оригинальным образом не готовили к рейду. Северус оказался на высоте. Ему действительно удалось, придав внешнее сходство с раскрашенной куклой на афише, сохранить мой мужественный облик. Пожалуй, мне даже понравилось, как львиной гривой по черному шелку рубашки разметались волосы. Глаза, обведенные тушью, казались отлитыми из чистой стали. Впечатляющее зрелище, хотел бы я взглянуть на того, кто не затрепетал бы передо мной от животного страха. - Ты великолепен, Люциус! – с придыханием сказал Северус. Боюсь, я даже покраснел от удовольствия. А зря. Этот маленький негодяй стащил таки один из браслетов и, не долго думая, натянул его на запястье. Я, кажется, стал понимать, как он принял метку. Тоже… Недолго думая. - Прекрасно… И весьма остроумно, надо признать. - Ты понимаешь, что означает этот браслет? - Если меня схватят авроры - мою скорую кончину? – на его глумливой физиономии изобразилась усмешка. - Вряд ли им это удастся. К тому же иначе я не стану свидетелем твоего триумфа. - Ты так и не понял? Концерта не будет. Мы идем не развлекать, а убивать. - Не худший финал для детей работяг и алкоголиков, - поморщившись, как-то неожиданно жестко заявил Северус. - Через пару лет они превратятся в обычных пьяниц, избивающих собственных жен. Магия не для простых смертных, чем раньше оставшиеся в живых поймут это, тем лучше. - О! Так у тебя что-то личное? А если среди них окажется твоя подружка? - Не окажется. Что Поттер понимает в музыке? Это не от квоффла уворачиваться. - Итак… тебе совсем не жаль их? – с фальшивым укором спросил я. - Ничуть. Не тех, кто забивает голову блажью. Эта музыка… Лишь попытка прикоснуться к магии, Люциус. - Пожалуй, ты прав. Что ж… Раз ты так решительно настроен, подбери себе что-нибудь подходящее. Не пойдешь же ты в этой черной мантии, смахивающий на огромную ворону. - Мантия как раз подходит. Разве только… Он подошел к зеркалу и подкрасил себе глаза. Тушь дала потеки. Но Северус только отмахнулся, смеясь, когда я протянул к его лицу руку с платком. Да, Поттер… На этом мне бы и хотелось остановиться. Но Ваше заколдованное перо вынуждает меня писать дальше. Мы аппарировали в кромешную тьму, и я схватился за палочку, но тут же услышал насмешливый голос Бэллы: - Не дергайся, Малфой, все еще только начинается. И тогда зажегся яркий свет. Я увидел их лица, это было первое, что я увидел. Лица таких же, как мы, юношей и девушек, также раскрашенных, подобно фуриям из ночных кошмаров, но глаза их были исполнены восторга и ожидания чуда. Я обернулся. В стороне, в тени сцены я разглядел немного растерянных Треверса и Селвина. Они приветственно мне кивнули и склонились над блестящими металлическими тарелками и еще какими-то музыкальными штуковинами с множеством клавиш и кнопок. Бэлла была умопомрачительно хороша, в чем-то черно-оранжевом. И я бы не назвал это платьем… Зато впервые увидел, какие у нее стройные ноги. Они в таком ходят? Магглы? Кое в чем им можно позавидовать. Но разглядывать ее прелести мне было некогда. Я повернулся лицом к переполненному залу и издал свой первый рык, приведший толпу в экстаз. Северус ударил по струнам гитары… Мое пение мы тренировали с ним после обеда. Собственно никакого пения не было – мне только следовало открывать рот. Мои дикие гримасы не пугали магглов, напротив - доводили до безумия. Как и гитара Северуса. Впрочем, он, кажется, почти самостоятельно на ней играл. Не помню точно, сколько мы исполнили песен, имевших неизменный успех. Помню, что все это действо странным образом стало завораживать меня. Я почти поверил, что это я сам издаю все эти необычные звуки, вскоре переставшие казаться мне безобразными. И еще ощущалась невидимая связь с Северусом, Бэллой (она время от времени мне подпевала, а, точнее, визжала, так, что у меня закладывало уши, но это больше веселило, чем злило), и даже с Треверсом и Селвином. Их лица покрылись потом, смывшим растерянность, и они сделались частью общего безумия. Невероятное, крамольное чувство переполняло меня – я ощущал связь и с толпой. Мне льстило, что я могу делать их такими сумасшедшими. Я был их частью, одним из них. Я делился собственной энергией, пульсирующей обжигающими потоками по венам. Я излучал ее из пальцев и даровал им, чтобы с восторгом заметить, что они без ума от меня… От нас. Я не имею возможности перечитать сейчас, что выводит проклятое перо, но представляю, как насмешил Вас… Что ж… Тогда подумайте: обычно при нашем появлении людей охватывал животный ужас, лишь только они завидят безликие маски. Когда Вас боятся, а, следовательно, ненавидят – невольно хочется наказать за это. И действительно сделать больно. Очень больно. Тут же нас любили… Какие-то ликующие размалеванные магллы, наши ровесники с лицами, искаженными от невероятного счастья, похожего на оргазм. - Люциус, - прошипела мне на ухо Бэлла. Звук был тих, но я услышал его. Я отвечал за операцию… Я находился там не для того, чтобы развлекать. Отрезвление смахивало на удар тяжелым мешком по голове, но я резко отшатнулся от микрофона. Мое пение продолжало заунывными воплями проноситься над залом. Но я уже ненавидел своих недавних поклонников. Как же они безобразны! Тупые бараны, забившиеся в душное помещение, позволяющие дьявольской музыке сотрясать их тела, выбивать рассудок из их раскрашенных голов. Как именно избавляться от них, я имел очень смутное представление. Долохов говорил о серебристой струне… - Северус, - крикнул я, подбегая к приятелю. – Серебристая струна! Давай, бей по ней! Он дернулся, удивленно взглянув на меня. Его пальцы продолжали оживленно перемещаться по изящному грифу волшебной гитары. По его недоумевающему взору я сообразил, что с ним происходило то же, что и со мной. - Ну?! Что ты медлишь? Северус облизнул губы и посмотрел в зал. - Давай! Я видел, как трепещут крылья его носа, он смотрел на освещенные радужными огнями, влажные от пота, но счастливые лица так долго, что я уже приготовился вырвать из его рук гитару. Но он дернул за ту струну сам. Они умирали не сразу. Долохов не предупредил нас. Паника началась ужасающая. С визгами некоторые из них лезли на сцену, и тогда мне пришлось… избавляться от них обычным способом. Бэлла, хохоча, пронеслась в конец помещения, к дверям. Туда же я направил Селвина. Треверс помогал мне отбиваться от магглов. Некоторые из них сообразили, что, - кем бы мы на самом деле ни являлись, - в первую очередь мы убийцы. Они кричали что-то, что понимал, кажется, только Северус, упавший на колени и даже не пытавшийся защищаться от перевшего на него здорового мужика с бородой. - Ах вы ублюдки! – рычал бородач, кричал еще, что-то похабное, и тянул ручищи к Северусу. К его шее. Пораженный, я понял, что Северус трусит. Банально боится этого мужика, мало подходящего по возрасту для подобных развлечений. От бугая разило виски, Северус трепетал перед ним, как осенний лист, будто каждого слово, обрушивавшееся на его голову, говорило ему о чем-то своем, не относящемся к концерту. Это теперь я догадываюсь, что Северус хотел преподать урок магглам, а в итоге один из них снова преподал урок ему. Тот дядька не был похож на его отца, но он был живой, настоящий, выросший прямо перед его большим носом, жаждущий доказать, кто тут хозяин и с чьими правилами ему следует считаться… Я скосил его «Авадой», когда он почти дотянулся до длинной жилистой шеи несостоявшегося хладнокровного убийцы. - Авроры! – прокричала Бэлла, вернувшись к нам. Металлический шест, на котором держался ее микрофон, оказался метлой, она позволила нам сесть позади нее, и мы рванули вверх. Огромное помещение уже было схвачено в антиаппарационные тиски… Мы вырвались через стеклянный купол – Селвин разбил его заклинанием так удачно, что стекла нас почти не задели. Что потом? Мы вернулись домой. Северуса трясло. Он уселся на диван и, обнимая себя за плечи, нервно смеялся. Я хотел его успокоить, но он бормотал только: «Люц… Я подвел тебя… Погоди… Что тебе будет, Люц?..» «Не будем сейчас об этом», - прошептал я ему в ответ. Операцию можно было бы считать удачной… Если бы не тот факт, что многие магглы уцелели. Предполагалось, что концерт мы организуем как-то иначе. Более хладнокровно, по меньшей мере. И гитаре Северуса отводилась большая роль. Назавтра нам пришлось отчитываться перед Темным Лордом. И, как я и предполагал, главные неприятности ждали не меня.
Bruinen: Брунгильда пишет: - Я рассчитываю на тебя. На вас обоих, - Долохов поднялся, медленно распрямив свои толстые неуклюжие члены и странным взглядом окинув нас обоих. Было ли это от усталости, или я действительно разглядел на старой физиономии эмоцию, похожую на зависть? Блин! Уже и Долохов допер, а эти! Два жирафа Брунгильда пишет: Северус оказался на высоте. Ему действительно удалось, придав внешнее сходство с раскрашенной куклой на афише, сохранить мой мужественный облик. Пожалуй, мне даже понравилось, как львиной гривой по черному шелку рубашки разметались волосы. Глаза, обведенные тушью, казались отлитыми из чистой стали. Впечатляющее зрелище, хотел бы я взглянуть на того, кто не затрепетал бы передо мной от животного страха. Ну павлин с хвостом! На самом деле очень страшно. Убийство всегда чудовищно, а уж убийство того, кто тебе верит и любит (пусть это и всего лишь момент)... Севочка себя явно переоценил. За что и поплатится Брунгильда
Брунгильда: Bruinen Ну... до этих допрет... ;) Ну павлин с хвостом! Хе-хе )) Надеюсь, Люцеманы на меня не в обиде? Я любя
Meister Faust: Брунгильда пишет: Хе-хе )) Надеюсь, Люцеманы на меня не в обиде? Я любя Ну, к сожалению, это правда, так что обижаться на нее весьма затруднительно :) И когда уже эти ... кхм... два товарища все поймут? :) И вообще, выкладывать кусочками, да еще и обрывать их на интересном сюжетном месте - просто преступление... :)
Брунгильда: Meister Faust Да уж, на правду неприлично обижаться ) Кусочками - это, может, и не хорошо Но зато не надоест ;)
Meister Faust: Брунгильда пишет: Кусочками - это, может, и не хорошо Но зато не надоест ;) Как бы Автору не надоели вопли: "Проду! Проду! Проду!" Кстати, а чего там за косяк такой с моим профилем в предыдущем посте? Это из-за "неких известных мер"?
пис_aka: Meister Faust Господа, ну как дети, право слово. Все такие вопросы через ЛС админам.
elenmt: Ох.... Все интереснее и интереснее.......
Брунгильда: Meister Faust Пока не надоедают ;) премодерация - такой зверь, которым, надеюсь, больше никого не будем пугать elenmt Это очень приятно, что интересно )
ДЖЕКизТЕНИ: Это опять мы, николай второй, отчаявшиеся дождаться окончания Незабвенная, чудесно Ход с рок-концертом вынес мой скудный моск напрочь, жаль что тема не очень подробно освещена Совершено чудесный Люц как обычно-))) прям как я люблю-) И совершенно неканоничный снейп (имхо), но я уже привык. Они у Вас замечательно смотрятся вместе ложка имхастого дегтя Я понимаю, что мое эпохальное заявление ничего не изменит, но вякну-)))) Жуткий Поттер. Кошмарный. Кто этот человек и куда он дел Гарри Поттера? Незабвенная, без обид - неужели для сюжета понадобился тип по имени поттер и именно такой? Я понимаю, что по большому счету, может он не так важен, и по сути сам фанф от этого хуже не становиться Но меня "царапнуло" Простите
Meister Faust: Брунгильда, ага :) пис_aka, прошу сей проступок считать временным помутнением из-за непосредственного влияния текста на ЦНС :)
Брунгильда: ДЖЕКизТЕНИ За Люца, пасиб - растаяла (хитрый аврор ))) Снейп... Что ж мне с ним делать то, а? Ну почему не каноничный? Я как самую основную теперь беру 33-ю главу. )) И Снейп дальше взрослеть будет (он у меня, вроде, взрослый ближе к канону выходит). А Поттер... Я его именно здесь таким вижу. Но он жутким не до конца будет ;) Это если царапнул его гадкий характер. Да и во что я не верю, так это в "ласкового" по отношению к Малфою Гарри. Но за мнение - спасибо )) Фиг длинный, на определенном уровне замечания влияют. Особенно конкретные )) Meister Faust О мать Моргана... На ЦНС? Расстроилась... Может, рейтинг поднять
ДЖЕКизТЕНИ: Брунгильда с кем поведешься -) Буду ждать продолжения -)) Незабвенная, я про снейпа не в качестве критики. Если его делать каноничным, он вообще никому интересным не будет -)) Севка исключительно Ваш, я бы расстроился, если бы он по-другому вышел -))) Поттер не ласковый, тем более к Люцу -))) но и не такое же хамло циничное Если хотите я пойже сделаю отзыв на эту тему подробный с цитатами... Но думаю. что это действительно не имеет значения - Поттер тут фон, кому он нафиг сдался кроме старого, больного, местами мертвого аврора?
Брунгильда: ДЖЕКизТЕНИ Хммм... Я не буду его менять (Поттера. Да и куда уж теперь?;))). Забавно, но из не СевЛюцевцей он именно таким произвел впечатление. «хамло циничное» - то, что задумывалось и прописывалось, т.е. не случайность. Самой жутко было бы. Не знай я что там у него в голове мелькает. Для меня это... что-то вроде "настроенной" жестокости. Он сломается ;) Чуть чуть подождать осталось. Вот даже выдала часть грандиозного замысла. К тому же... "Мрачный" Гарри часто используется фиГрайтерами. А здесь мне его цинизм необходим, чтобы из увертливого Люца вытянуть максимум правдивой инфы. Но не станет Малфой и самому себе во многом сознаваться. Но цитаты давайте. Мне интересно. Туда ли иду (мысленно и очень медленно. фест же у нас не за горами... )
ДЖЕКизТЕНИ: Ну тогда может я подожду до конца, а потом как самовыражусь
Брунгильда: ДЖЕКизТЕНИ *трепещет* )))
Брунгильда: Ну вот, теперь докажи, что так и задумывалось... Это было отвратительно… Каким-то образом Повелитель прознал, что Северус лишь единожды коснулся струны, а потом трепыхался в ужасе перед жалким магглом… Впрочем, понятно, что донесла Бэлла. - Ты видишь эту гитару, Северус, - спрашивал Темный Лорд. Мудрено было не видеть, когда наш господин совал гитару бедолаге под самый длинный нос. - Да, Мой Лорд, - лепетал растерянный, сбитый с толку Северус. Что он там вообразил себе? Что к нему будут относиться с уважением? Как к гордому носителю красивых черных плащей и белоснежных полумасок, вгоняющих в дрожь самонадеянных авроров? Он стоял на коленях, тощий и жалкий. Жирные волосы липли к его щекам, а под глазами виднелись жуткие черные тени от плохо смытой туши Долохова. Я напряженно замер чуть в стороне, прикидывая, насколько мы разгневали Темного Лорда и каковы могут быть последствия. В комнатке нас было, к счастью, только трое. Иногда наказание бывало настолько унизительным, что некоторые новички сходили с ума или просто долгое время боялись встречаться глазами со свидетелями их позора. - Что представляет собой эта гитара, Северус? - Эммм… Дерево… Струны… Одна струна серебряная, - растерянно пробормотал Северус и покраснел, потому что в ответ на этот бред наш господин пренеприятно улыбнулся. - Все правильно, мальчик… Но что еще? Что заключено в ней? В серебряной струне, которую ты упомянул сейчас? Жаль только, забыл о ней, когда этого делать не стоило. Итак, ЧТО эта гитара? - Инструмент. Магический. - Вот именно! Магический! В ней заключена магия, наша магия! И магглы должны знать, что магия – это сила, которой они не обладают. Которая несет им только боль и смерть, и им следует помнить об этом и держаться подальше от нас, от нашего мира, от волшебства. Ты согласен со мной? - Да, Мой Лорд. Конечно… Да. - В глазах Северуса промелькнуло понимание. - Почему же тогда ты не показал им этого? Не преподал им урок? Как сильнейший слабым? Тем, кто зависит от тебя, находится в твоей власти? Или ты тайный поборник гуманизма? - Я… показал. - Что? - То, о чем вы говорите, Мой Лорд. - Кому? Тем, чьих лиц ты не разглядел, как следует? Чтобы задрожать, как трусливый заяц, перед магглом? Так же, как ты дрожал перед своим отцом?? - Нет! – отчаянно выкрикнул Северус. Его яростный взгляд потупился под безжалостным взглядом Лорда, и я понял: они говорят о чем-то своем. Надо сказать, я не знал тогда, что Повелитель не чистокровного происхождения. Северус тоже не мог этого знать, но понимал слова Господина, как откровение. - Что «нет»?! Не смей мне лгать! Глупый мальчишка! Мы сейчас проверим… Я ударю по струне, той самой, струне, которой ты не посмел коснуться, когда маггл подошел к тебе. И если в ней осталась невыплеснутая куда следует магия, она обратиться против тебя! Темный Лорд навис над Северусом и ударил по струнам, наполнив помещение какой-то варварской музыкой, если ту дикую пытку можно так назвать… Северус согнулся пополам, потом упал… Сначала он только стонал, сдерживая крики, но быстро сдался. И не такие ломались. Он визжал, как насилуемая девица, извиваясь на грязном полу. Его рвало, а Господин продолжал мучить его… «Смотри-ка, Люциус, какие он выводит рулады! Певун, мать его! Получай же еще, полукровная тварь! Научись уважать то, что имеет цену! Силу! Власть! Чистоту крови!» А потом… Потом он велел мне привести отца Северуса. Это не сложно было сделать – я знал, где живет семейство Снейпов. Старик не понял даже поначалу, куда он попал – я похитил его, когда он потягивал виски, развалившись в кресле, пялясь в мигающий голубыми огоньками ящик. И тогда я услышал, как надтреснутый после пыток голос Северуса первый раз произнес «Круцио!» Круцио… круцио… Будь ты проклят, Поттер!!! Я…» Это было последней строчкой, коряво выведенной рукой Люциуса. Гарри вытер пот со лба, с трудом поднимая глаза на Драко Малфоя. - Ну? Тебе достаточно? Теперь ты веришь мне, Поттер, что отец не может к тебе выйти? Что ему плохо? Или ты желаешь, чтобы он давал тебе показания и в бреду?? - Я хотел его видеть. Это все. - Я не позволю тебе и близко подойти к его комнате! - Мне… Необходимо убедиться, что с ним все в порядке. - Да ну? Зачем, интересно? Чтобы понять, как долго его еще можно пытать? Этим своим дурацким пером? Ты подонок, Поттер. Я никогда не прощу тебе этого! Он только встал на ноги, к нему только начали возвращаться старые привычки! - Какие, например? – иронически уточнил Гарри, но если бы Драко не был выведен из себя настолько, что даже белоснежный воротничок казался розовым, соприкасаясь с пылающей кожей, то заметил бы, что его собеседник смущен и встревожен. - Придурок… Уходи немедленно, иначе я за себя не ручаюсь! - Пустые угрозы, Малфой. Как всегда. На что ты рассчитываешь? Твое будущее зависит от будущего твоего отца. И от меня, как бы тебе это не было неприятно. Я хочу помочь вам. Обоим. - Без тебя разберемся, Мальчик-с-которым-все-носятся, потому что он живуч, как грязные пикси! - Полегче, Малфой. Просто отведи меня к своему отцу. Я не задам ему ни одного вопроса. Я только хочу воочию убедиться, что с ним все в порядке. - Если он увидит твою рожу, с ним сделается припадок. Только не надо воображать, что от трепета перед тобой, Поттер. От омерзения! У отца идиосинкразия на паразитов! - Драко… - О! Я уже стал для тебя «Драко»? Когда это мы успели настолько сблизиться? - Надеюсь, никогда не успеете, - холодно оборвал его негромкий голос. Тем удивительнее была реакция на него обоих молодых людей. Они мгновенно прекратили спорить и развернулись лицом к вошедшему бледному мужчине. Гарри освободил хозяину место за письменным столом, несколько торопливо оттолкнув стул и дрожащей рукой отпихнув пергамент. *** - Оставь нас, Драко, - спокойно произнес Люциус. Он был одет так же, как и в прошлую встречу: в светлую мантию, просторную и уютно домашнюю, но даже в ней казался безупречно подтянутым. Ворот белой рубашки жестко огибал шею, волосы - идеально зачесаны назад, даже, вроде как, напомажены, будто пока Гарри читал, а потом спорил с Драко, хозяин семейства тщательно готовил себя к выходу. О том, что он действительно нездоров, говорила лишь чрезмерная бледность и четче обозначившиеся у запавших глаз морщинки. - Но, отец, - вскинулся было Драко. Люциус на это всего только посмотрел на сына. Без намека на гнев или даже неудовольствие. К удивлению Гарри это подействовало, и Драко молча вышел, хотя, видя его напряженную спину, можно было догадаться, что подчинился он без энтузиазма. Но даже дверь он захлопнул тихо, будто бережно опустил крышечку любимой шкатулки. - Итак, мистер Поттер, - присаживаясь, протянул Люциус. – Я вижу, эта часть вам не понравилась? - Он пытал собственного отца??? - Да. Я непонятно пишу? Ах да, мой почерк под конец… - Что было потом? Снейп убил отца? - Нет. Когда Темный Лорд убедился, что приказ выполняется с необходимым тщанием, старший Снейп был отпущен. Его привели в порядок, и я отправил его домой. - Но что было с ним дальше? - Болел. Получил инвалидность. Вскоре умер. - Ничего не понимаю, - горестно пробормотал Гарри, нервно заерзав в кресле. - Зачем Волдеморт сжалился над магглом? - Я бы попросил вас, мистер Поттер, все же не называть Темного Лорда так, как вы только что его назвали. Видите ли… Это вопрос деликатности. Вам о чем-нибудь говорит это слово? - Почему ваш Лорд не убил маггла? - О… Это тонкий момент, - негромко произнес Люциус, прикрывая глаза. Гарри показалось, что Люциус побледнел еще сильнее, если это было возможно, однако теперь его сомнения насчет плохого самочувствия Малфоя рассеялись. С беспокойством Гарри наблюдал за погружавшимся в транс аристократом, не зная, что ему делать. Бежать за Драко? Попробовать помочь самому? Да и что с ним могло сделаться, с этим убежденным, самонадеянным негодяем? Отчего ему вообще могло стать нехорошо? Перетрудился – всю ночь строчил для него сочинение? Или это реакция на выведенное собственной рукой слово, напомнившее ему о недавно пережитых пытках? - Постепенно Северус вошел в раж, - неожиданно заговорил Люциус и холодно посмотрел на Гарри. – Я не смогу описать вам это, но вы могли испытать нечто похожее, когда применяли «Круцио». В определенный момент само заклятие начинает захватывать тебя целиком, остановиться практически невозможно. Гарри молчал. Он испытывал сильнейший гнев, когда произносил непростительное заклинание вслух, но ему не довелось испытать то, о чем говорил Люциус. - Впрочем, - насмешливо заметил пристально следивший за ним Люциус. – Возможно, вам и не «посчастливилось» испытать магию этого заклинания до конца… Отец часто бил Северуса, а также его мать. Вообще держал их семейство в черном теле и постоянном страхе. Любви к отцу у Северуса не было, а вот ненависть затаилась в его душе, как зараза, ненаходившая себе выхода. Подобно гною, она созрела и выплеснулась из него в тот вечер. Темный Лорд, надо сказать, отличный учитель. В определенном смысле. Тем не менее, когда Северус уже потерял контроль, Темный Лорд остановил пытку. *** - Прекрасно, мой мальчик. Северус будто очнулся. Он старался не смотреть на корчащегося на полу отца, он смотрел на Темного Лорда. Тот улыбался ему. - Ты победил свой страх, Северус. Глупый страх перед магглами. Я понимаю тебя и прощаю твою минутную слабость. Я вижу, из тебя выйдет хороший Пожиратель смерти. На щеки Северуса стал возвращаться румянец, то ли от смущения, то ли от какого-то другого чувства, но в глазах, неотрывно смотревших на Волдеморта, промелькнуло удовлетворение. - Скажи мне теперь, что нам сделать с этим магглом? Мы могли бы убить его. Не сомневаюсь – у тебя бы получилось сделать это. Однако он может быть нужен твоей матушке, чистокровной ведьме… Не так ли, Северус? - Она будет переживать, если не обнаружит его дома, - бесстрастно подтвердил Северус. - Вот и я о том же. Мы не будем расстраивать достойную женщину. Маг может позволить себе маленькую слабость – держать себе этих животных. Теперь этот маггл хорошо выдрессирован и будет относиться к ведьме с подобающим уважением. Волдеморт склонился над корчащимся на полу человеком, тот дернулся, пытаясь отползти. По его лицу ручьями тек пот. - Ты же усвоил урок, маггл? Но тот лишь залепетал что-то вроде: «Дьявол! Дьявол! Не приближайся ко мне!» - сотрясаясь всем телом от ужаса и отвращения. Темный Лорд рассмеялся на это. - Итак, Северус? Ты согласен со мной? Северус кивнул: - Да, мой Лорд. Пусть живет. Ради нее. На его губах появилась слабая улыбка, которая очень понравилась его господину. *** - Отца-маггла оставили в живых, ради матери-ведьмы. Это произвело на Северуса сильнейшее впечатление, надо заметить. На какое-то время он потерял интерес к чтению, действительно став одним из нас. Достойным Пожирателем смерти. - Но… Это чудовищно, - прошептал Гарри. - Да? А на что вы рассчитывали, когда требовали, чтобы я описал вам все? Всю нашу деятельность бок о бок в рядах Пожирателей смерти? Что выяснится, что Северус потихоньку спасал магглам жизнь? Поил их восстанавливающими зельями под носом Повелителя? - Нет… Но… Да, вы правы. Дальше Снейп лишь был одним из вас. Убийцей. Чудовищем без сердца. Гарри опустил голову на руки. - Поттер? Надеюсь вы не станете портить мне ковер горючими слезами? Я разбил вашу иллюзию? Мечту? Зачем вам все это понадобилось с самого начала? - Этот человек отдал за меня жизнь,- глухо ответил Гарри, не поднимая головы. - Он любил мою мать. - Тогда он не любил ее, он лишь желал заполучить ее. Любой ценой. Если бы для этого нужно было всего только убить вас и вашего отца, он бы сделал это недрогнувшей рукой. Юноша встрепенулся, произнес спокойно: - Отдайте мне перо. Пергамент можете оставить себе, я скажу Кингсли, что не смог собраться с духом и заставить вас описывать свою жизнь в подробностях этим… орудием пыток. Он поверит. - В чем же тогда заключалась ваша миссия? Разговоры по душам? - Да, представьте. Кое-что уточнить. Ваше дело будет рассматриваться во вторник на той неделе… Я поручусь за вас. Подтвержу, что вы действовали не по собственной воле. Что содействовали нашей победе. Вам не составит труда подготовить речь. В понедельник я буду у вас. Гарри поднялся, взял протянутое Люциусом перо, но оттолкнул пергамент. Юношу заметно трясло, и он казался немного пьяным. Кивнув в знак прощания, он поплелся к двери. - Поттер! - Да? - Северус переживал потом о том, что сделал с отцом. Он приходил к родителям, как мог лечил старика. И начал сомневаться в Повелителе, как я предполагаю, уже тогда. Он искал и нашел свой путь. Не торопитесь клеймить его чудовищем. - Я никого не рискую судить, мистер Малфой. Но я не желаю больше принуждать вас рассписывать ваши с ним преступления. Если вам есть, что сказать о Снейпе… Такое, что бы помогло мне понять его мотивы, я был бы признателен вам. С этими словами Гарри вышел, оставив Люциуса в крайне задумчивом настроении.
Bruinen: Миледи, Вам ничего не надо доказывать) А если Джек будет чего подозревать, так у господина Аврора это профессиональное)) Мне эта часть понравилась больше всех остальных) И Малфои, и Снейпы, и Томми, на мой взгляд, полностью в характере. Логика Круциатуса очень верная.
Брунгильда: Bruinen Уффф... Спасибо )) *дальше будет еще хуже интереснее*
elenmt: Спасибо!
Брунгильда: elenmt
Meister Faust: БрунгильдаТак это же хорошо :) Он и должен на ЦНС. Не на почки же влиять ))) - Отдайте мне перо. Пергамент можете оставить себе, я скажу Кингсли, что не смог собраться с духом и заставить вас описывать свою жизнь в подробностях этим… орудием пыток. Он поверит. - Поттер приятно удивил :) А вообще - просто прелестно :) Трогает и цепляет этот отрывок сильнее всех остальных. Чудесная история выходит :)
Брунгильда: Meister Faust Спасибо, что читаете ) Приближаемся к концу. Расписывать всю историю (из "А был ли мальчик?" ) - не вижу смысла. У меня другая цель. Но все что считаю необходимым обозначить - обозначу ))
Брунгильда: Графство Сомерсет. Вершина окутанного оккультными тайнами холма Тор. Гарри не знал, почему так отчетливо понял, куда он попал, потому что никакого конкретного воспоминания он не опускал в думосбор. Он плакал. Впервые за многие месяцы. В памяти, путаясь, проносились бессвязные воспоминания о Снейпе. Нет... о Северусе… Нет, о Принце полукровке - странно притягательном образе, юноше, не чуждом развлечь друзей веселыми розыгрышами, пусть у него бывали и враги, для которых он не пожалел «Сектумсемпры». Но картинка, представшая перед его глазами, шокировала живостью, не потому, что ее не должно было быть, так как ни из чьих мыслей он вольно ли, не вольно ее не вытягивал. А потому что он ее узнавал. Узнавал чутьем, схожим с генной памятью, схожей с памятью, объединяющей всех, ступавших по земле палачей и мучеников. Гарри зажмурился, заставив себя не затыкать уши, но, борясь с малодушием, зачарованный, несчастный - вглядывался в сцену, которой не могло не быть. Крик. Стенания чьей-то души или двух душ, связанных вместе роком, загадочным сходством, обстоятельствами… Большая группа ярко одетых молодых людей: девушек в просторных светлых платьях, юношей с длинными волосами, одетых в льняные рубашки - сидя по-турецки прямо на согретой солнцем ломкой траве слушали своего Вуду. Все они устремились сюда, приглашенные загадочными надушенными записочками на староанглийском, от которых веяло тайной, мистиком и восхитительным очарованием непознанного. Их Учителем, с которого они, как загипнотизированные удавом кролики, не могли отвести взглядов, был белокурый красивый молодой человек в развевающемся за плечами черном, как ночь, и бархатном, как ласковые сумерки, плаще. Его длинные стройные ноги, обутые в легкие остроносые сапожки, пружинисто и изящно ступали по мягкой почве известного своими таинственными легендами холма Тора. - Все мы здесь, ибо мы избранные. Веками мы храним древние предания о силе и могуществе наших славных предков. Вы же наделены сверхъестественными способностями, как утверждаете сами. И поэтому многие из вас, с вполне понятным пренебрежением, отвергают презренные земные обязанности. Вспахивать душистую землю, засеивать ее сладкими злаками, искать работу в скучных, похожих на пластиковые коробки офисах, подчиняясь недалеким боссам. Верно ли я говорю, братья и сестры мои? - Да! Да! – радостно загалдела молодежь, всколыхнувшись, подобно пестрым волнам прибоя. - Каждый из вас наделен сверхъестественными способностями и сейчас продемонстрирует их, дабы мы могли отделить зерна от плевел. Но я должен предупредить вас, дети мои. Этот процесс не будет безобидным, не будет безболезненным. Ни один обманщик не покинет холма безнаказанно. Ибо лгунишкам не место среди избранных, среди достойных прикоснуться к великой магии! Раздались нервные приглушенные смешки. Возбужденный шепот и затаенные вздохи, исполненные восторга и предчувствия настоящего чуда. - Так, может, кто-нибудь передумал? Кто-нибудь оставит нас, пусть с позором, но в полном здравии? Возникло движения. Сначала едва уловимое, но вскоре вполне заметное. Юноши и девушки стали переглядываться, бросать на Люциуса скептические, а зачастую и недоброжелательные взгляды. Некоторые же заметно побледнели и нахмурились, толкая локтями друзей и подружек, что-то торопливо и обеспокоено зашептали им в изящно изогнутые юные ушки. Наконец поднялся стройный худощавый парень и девушка - смущенная раскрасневшаяся малышка, с ярко рыжими, будто бы огненными волосами. - Вы хотите покинуть нас? – оценивая их вызов, беззлобно обратился к ним Люциус. - Можно узнать причину? Вы решили, что мы только играем с вами или вы нашли в себе смелость признаться, что не обладаете сверхъестественным даром? Молодые люди помялись. Юноша гордо смотрел прямо Люциусу в глаза, но Северус уловил в них потаенный страх. На девушку он старался не смотреть. Малсибер что-то нашептывал ему на ухо: школьный приятель был в прекрасном расположении духа и воспринимал действо, как настоящий спектакль, а Люциуса, - как великого артиста. Северуса же он нежно обнимал за плечи и его сдерживаемым гневом – должно быть, привычным - наслаждался, как и всем происходящим. - Мы решили, что… запутались и обманули сами себя, - медленно, но твердо заявил молодой человек. Его голос был натянут и раздражающе звенел, как струна, которую не успели, как следует настроить. - Мы хотим уйти, господин. Юноша с шокирующей в двадцатый век церемонностью поклонился и потянул девушку за собой, прочь с этого загадочного холма, все еще освещенного бронзовыми лучами солнца. Теми лучами, которые к вечеру окрашивались в цвет свежей крови. Неприятно усмехнувшись, за ними последовала было черноволосая красавица Бэлла, в честь такого случая облаченная в черный бархат с ослепительно золотым узорчатым шитьем, но Люциус ухватил ее за руку и мягко, но настойчиво притянул к себе. Они о чем-то зашептались: Люциус - белозубо улыбающийся, она - еле владеющая собой от злости… Со стороны Северуса, который сидел рядом с Малсибером на собственном черном плаще, можно было отчетливо расслышать: «Приказ Темного Лорда – кто-то должен остаться в живых, чтобы нарушить статус секретности». «Никто не должен уцелеть. Они слишком самонадеянны и смелы, они никому не скажут». «Ну и мы последуем их примеру». «Ты зарываешься, Люциус!» «Если мы отпустим других идиотов, им тем более не поверят, а эти достаточно упрямы – они осветят событие в газетах». «Врешь, щенок! Ты просто проникся симпатией. И к кому? К магглам!!!» Ведьма дернулась, но когда Люциус выпустил ее из своих объятий, не стала преследовать ушедших. Однако к ним начали присоединяться еще и еще парочки, заторопившиеся вниз по холму, и Бэлла встрепенулась вновь, но Люциус на этот раз жестко удержал ее за запястье и очень быстрым, незаметным магглам движением сделал знак Малсиберу и Эйвери. Северусу, судя по всему, не понравился ни подслушанный диалог, ни ситуация в целом, но Люциус будто намеренно его игнорировал. Оставшиеся юноши и девушки выглядели настороженными, но некоторые из них презрительно оглядывали остальных: мол «чего струсили?» или «Ах, так вы не верили на самом деле в чудо, которое ожидает нас?" - Что ж, - обратив к ребятам возбужденно мерцавшие глаза, произнес Люциус. – Пора начинать наше великолепное действо, братья и сестры мои? - Да! Да! – закричали юноши и девушки, вдохновленные таинственностью недавних событий. - Вы готовы? – подобно вошедшему в раж ди-джею взревел Люциус. - Да! Да! Люциус скинул плащ, оставшись в белоснежной рубашке и бриджах - этакий умопомрачительный денди минувших столетий. Он прикрыл глаза и в звенящей тишине произнес первое имя: - Анжелика! Девушка, с бронзово-каштановыми волосами, взволнованно поднялась, смущенно глядя на белокурого ангела… Или демона – вид у Малфоя был впечатляющий и неуловимо зловещий. Люциус провел рукой по воздуху, в его пальцах показался ярко блеснувший белизной квадратик, оказавшийся маленьким письмецом. - Так-так. Что мы умеем делать? На что претендуем? Анжелика, как и ее подруги, казалось, разучилась дышать. - Ты умеешь летать по воздуху? На метле, о, очаровательная моя ведьма? - Нет, сэр… - смущенно пролепетала светлокожая девушка, похожая на ангела, нарисованного золотистой тушью. - Милорд, - поправил Люциус с чарующей улыбкой. - Нет, милорд, сама по себе. - Сама по себе? Вот… Просто так? – Люциус спрашивал добродушно, но глаза его зловеще вспыхнули. - Да, милорд. - Так покажи нам, наша златокудрая фея. Девушка затрепетала, но вскоре взяла себя в руки и вдруг… действительно взмыла над землей не больше чем на дюйм. Но к несчастью приподнявшаяся трава не позволила произвести более эффектное впечатление. - Это… Потрясающе, - прошептал Люциус, казалось, искренне. – Теперь лети сюда, ко мне, белокрылая птичка. - Но я… Я не могу! – в отчаянии выкрикнула девушка. - Как же так? Ты же летаешь? - Но чуть-чуть. Лишь слегка отрываясь от земли. Я не могу передвигаться на расстояния. - Еще как можешь! И тут девушка взметнулась высоко в воздух, рассмеялась и полетела выше по направлению к Малфою. Все свидетели на поляне вскрикнули, Анжелика же истерически хохотала и кружилась вокруг холма. Северус подскочил и смотрел на нее с тревогой и подозрительно похожим на жалость выражением. Он бросал на Люциуса умоляющие взгляды, смысл которых ускользал от зло и весело сверкающего глазами аристократа. Малсибер сотрясался от хохота, а Бэлла, брезгливо наблюдавшая за сценой, жадно вглядывалась в побелевшие лица участников. Некоторые из них предприняли было попытку: кто осторожно, кто открыто - покинуть место действия, но неожиданно натыкались на препятствие: мягкую, но прочнейшую невидимую сеть. Бэлла стояла, как грозное и прекрасное изваяние, обводя холм палочкой. Внезапно девушка вспыхнула под взглядом Люциуса, как факел, щедро пропитанный маслом, и издала душераздирающий оглушительный вопль. Она металась между небом и землей в пламени, похожая на маленькую взбесившуюся комету. - Люциус! Она одна из наших, - подбежал к Малфою Снейп, пытаясь схватить приятеля за кисть, сжимавшую палочку. Но Люциус отпихнул его от себя довольно резко, и Снейп упал на траву. Он с бешенством взирал на друга, но не приближался. К ним подкрался раскрасневшийся Малсибер. - Не зли его, когда он такой, - прошептал Малсибер. – Он не посмотрит, что ты его приятель. - Это я не посмотрю, что он мой приятель, - прошипел Снейп, но палочки не достал, словно остановленный какой-то другой мыслью, не имевшей отношения к их извечному и бессмысленному спору (по сути, банально сводившемуся к извечному - кто играет в их дуэте первую скрипку). Тем временем, истошно воя, несчастная сгорела дотла прямо в воздухе, а на землю опустилась головешкой и мгновенно рассыпалась пеплом. - Впечатляющее зрелище, - с демонической улыбкой заявил Люциус. - Кто хочет еще продемонстрировать свои способности? Возможно, кто-то из угодивших в ловушку магглов умел передвигать предметы, удерживать металлические ложки приставленными к лицу и пальцам, но паника, выбила из их мозгов не только амбиции, но и здравый смысл. Как стадо уводимых на бойню зверей, почуявших кровь собратьев, они ломились прочь, нарывались на незримую сеть и кричали так, что закладывало уши. Бэлла с хохотом оттаскивала некоторых из них от невидимой преграды и ложно-ласково уговаривала продемонстрировать, что же они все-таки умеют, раз решились прийти к ним на эту встречу, так долго, так тщательно подготавливаемую… Одного парня она подвела к Люциусу, вроде как заскучавшему и холодно взиравшему на Северуса, который сидел у него в ногах и сверлил его чернющими глазами, полными гнева и отчаянного непонимания. Они негромко переговаривались. Но никто их не слышал. «Какого дьявола ты вечно устраиваешь все это, Люциус? Просто собрать сюда самонадеянных магглов и убить. Зачем это шоу?!! Отвратительно!!!» «Не только. Еще и приятно, разве нет? Вспомни». «Отец мучил меня в детстве, когда я был так же беззащитен, как они сейчас!» «Ах! Так ты ищешь оправданий? К чему? Факт в том, что тебе, как и всем нам, нравится упиваться жестокостью, ненавистью, смертью!» «Нет! Местью! Заметь же! Местью!!!» «Какого черта ты тогда пошел на концерт? Что тебе сделали глупые раскрашенные дети?» «Они не смели приближаться к магии так близко! И та музыка, она напрямую связана с магией, если бы ты интересовался чем-то больше, чем собственной персоной, ты бы знал, что она основана на ритуалах африканских…» - Заткнись! Ты мне надоел! Жалкий зануда! – взревел Люциус. Северус вскочил и вцепился Люциусу в плечи с бешенной силой и злостью. Над ними раздавались улюлюкивания вошедших в неистовство Пожирателей смерти и вопли их жертв, а потом бесстрастный голос Бэллы, выпустившей тут же сползшего на землю ничего не соображающего паренька, прорезал воздух: -Авроры!!! Северус отпрянул от Люциуса, мгновенно позабыв о ссоре. На Пожирателей смерти не менее угрожающие, чем они сами, налетели похожие на птиц с огненным оперением министерские – все они были в ярко-алых плащах. Магглы совершенно обезумели, но невидимая сеть рассеялась, юноши и девушки бросились бежать с холма, вниз - в спасительные объятия высокой травы, по направлению к городку Гластонбери, откуда большинство из них и явилось в поисках приключений. За магглами отправилось несколько "краснокрылых" спасителей, чьей целью было стереть оставшимся в живых память о произошедшей на вершине холма трагедии. Гарри понял, что из всех Пожирателей смерти именно Малфой является главной целью атакующих, а в кудлатом рыжеволосом авроре, осыпавшем Люциуса градом проклятий, – как словесных, так и магических, - узнал Артура Уизли. Остальных министерских Гарри никогда раньше не видел, но все они были молоды, а лица их казались окаменевшими от праведного гнева. Невольно Гарри залюбовался Люциусом, который не только отбивал удары, но и, не переставая, отпускал колкости, будто охваченный гибельным весельем, похожий на великолепного тореадора, намеренно доводящего до исступления озверевшего противника, не забывающий и о толпах восхищенных его искусством зрителях. Но зрителей не было – каждый спасал свою шкуру, и холм почти опустел, так как происходящее меньше всего напоминало сражение. Это было банальное бегство. И все же… Один зритель и восторженный поклонник у Люциуса все же нашелся. Северус Снейп. Позабыв о недавней размолвке, он вместе со старшим приятелем отбивал удары, и, к своему удивлению, Гарри услышал, что шуточки, отпускаемые Принцем полукровкой, циничностью ничуть не уступают глумливым выкрикам его напарника. «Да они просто в восторге от самих себя!» - понял Гарри, чье сердце заныло и забилось, как сумасшедшее, едва он осознал это. Слизеринцы упивались собственным великолепием. Их было двое против четверых. - Ну же, Уизли! Охлади свой пыл! От злости ты плохо видишь и целишься в своих же. Депримо*!!! Это так нелепо! Салазара ради, зачем вас рядят в эти кровавые тряпки? У тебя же глаза горят, как уголья, сейчас воспламенишься от собственной слепой ярости, подобно факелу! Аква Эрукто! - Импервиус!! - Это символично, - ядовито поддержал Северус, плотно приближаясь к дуэлянтам, однако хорошо рассчитав траекторию возможного бегства. - Они жаждут испепелить нас в пламени негодования, как когда-то на кострах их предшественники инквизиторы сжигали ведьм! Ваддивази! - Депульсо! – Артур отмахнулся от здоровенного бревна, запущенного в него Северусом. - Таким ублюдкам, как вы, и тогда ничего не было! Гибли лишь те, кто не желал вредить беззащитным людям! – выкрикнул Артур, очередной раз безуспешно целясь в Люциуса. Северуса он будто не замечал. - Полно, Артур! Ты сам-то веришь в это?! – отозвался Люциус. - Я верю, что прикончу тебя сейчас. Довольно тебе выкручиваться, пользуясь своими хвалеными связями и грязными деньжонками, нажитыми на бедах других! Инкарцеро! - Каве инимикум! Ах, извини. В следующий раз я организую фонд помощи несчастным детям, которых плодят, как кроликов недальновидные и чрезмерно любвеобильные родители! - Инсендио! У тебя самого никогда не будет детей. Протего! А если и будут… Протего! То никакие сокровища не спасут несчастных малюток, родившихся в змеином гнезде! Они пожрут друг друга, а потом примутся за тебя, жалкий скользкий ублюдок! Стьюпефай! - Протего! Надо ли понимать твои слова, как намек на то, что… Импедимента! Ты любишь меня в глубине души и беспокоишься о моем будущем? А-ах!!! Протего!!! Лакарниум Инфламаре! Нет, Уизли, тебе определенно надо успокоиться. Ты мажешь! Диффиндо! Мои дети будут счастливы. Протего! В тебе говорит зависть! - Зависть? Редукто! Может у тебя ко мне? Протего тоталум! Вот уже год старые Блэки ожидают внуков, но все без толку. Ты сдохнешь в полном одиночестве, в роскоши, поняв, что это лишь мишура, не греющая ни душу, ни сердце. Протего тоталум!!! Впрочем, у тебя нет ни того, ни другого! Жалкая скользкая змея! Рефлекто! Питающаяся благородством тех, кого при виде тебя мутит от омерзения! Экспеллиармус! - Протего! Серпенсортиа! - Сектумсемпра! – выкрикнул Северус, целясь не в Артура, а в его молодого приятеля. Несчастный, истошно крича, упал на траву, из глубоко прорезавших кожу ран хлынула кровь. Артур продолжал битву, но начал терять голову. Он молниеносно сжигал наползавших на него змей, буквально извергавшихся из палочки Малфоя, в то время как его друзья бросились к пострадавшему на помощь. Один обнял истекающего кровью юношу, другой защищал его от Снейпа, хотя тот и не делал попыток напасть снова. Как завороженный он осматривал траву, окропленную кровью, вглядывался в исполненные ненавистью глаза аврора, прижимавшего к себе пострадавшего друга. Третий аврор, самый тощий и увертливый из всех, бросился к Северусу, вереща что-то угрожающее высоким голосом, но Северус, с промелькнувшей на губах злой улыбкой, запустил в несчастного еще одно заклинание собственного изобретения – как выяснилось не такое и безобидное. На ногах бедняги мгновенно стали расти ногти, стремительно удлиняясь, и тот забился в истерике, катаясь по траве, путаясь в собственных ногтях, как в веревках, скрутивших ноги. Артур, не оборачиваясь, крикнул аврору, который успел усадить на метлу истекающего кровью друга: - Возьми их обоих! Бегите! Но аврор, уже не таясь, плакал, сдергивал пропитанные кровью полоски ткани, которыми он пытался остановить кровотечение. Такие же алые, как хлеставшая из ран кровь. Он заметался, попытался помочь Уизли и угодил под заклятие собственного же босса. Люциус, сохранявший хладнокровие, похожий на танцующую в огне саламандру, вовремя отскочил в сторону, беззвучно предупрежденный не спускающим с Артура глаз Северусом. Артур взревел, бросился на Люциуса уже с кулаками, позабыв о палочке, о магии, обо всем на свете, оглушенный стенаниями истекающего кровью мальчишки, гибнущего на руках не посмевшего покинуть поле битвы аврора. И тогда Северус, уже оседлавший метлу, обнял Люциуса за талию, и они вместе, захлебываясь от хохота, – то ли истерического, то ли торжествующего, - взмыли высоко в небеса. Они уже достаточно далеко отлетели, никем не преследуемые, когда Северус задумчиво произнес: - Мы уничтожаем своих же, если разобраться. Или тебе все равно? Ты и не желаешь разбираться? - Это бессмысленно, Север. - Что? Думать? Не может быть, чтобы тебя это совсем не волновало! - Не волнует. Совсем. Будь тем, кто ты есть. И тогда нет вины и нет места глупой мести. Действуй сообразно своей природе, по обстоятельствам. Вот истина на все времена. - Темный Лорд внушил тебе это? - Нет. Я сам додумался. Давно уже. И не осталось загадок. Весь мир открылся передо мной, я вижу дорогу к сверкающим вершинам и способы обойти препятствия. Только так можно выжить. - А в мире магглов?.. Быть тем, кто ты есть… Нет, Люц, рано или поздно придет расплата. Твоя истина – формула смирения. На свой манер, конечно же. Лети высоко, пока полон сил. А как быть тем, кто слаб? Кто болен и стар? - Ты об отце? Как он? - Он умирает, Люциус. - Ты жалеешь о том, что сделал? Но у тебя не было выбора, пойми ты! - Вот поэтому-то мне и не нравится твоя теория, Люц, - очень печально, но нежно произнес Северус. И вдруг откинулся назад, как когда-то в детстве и потерся затылком о подбородок Люциуса. Он жмурился, а его ноздри трепетали, будто он прикоснулся к чему-то поистине прекрасному и необычайно притягательному, как ласковые ладони летнего солнца. К Гарриному удивлению Люциус как-то слишком нежно, почти трепетно обнял друга. Аристократ не мог видеть, что угольные ресницы Снейпа увлажнились, а в уголках еще совсем мальчишеского рта залегли горькие складки. И долго еще Северус бережно гладил крепко обнимавшие его руки, но смотрел перед собой с таким выражением, будто летят они в пропасть. Оба, подхваченные безжалостным вихрем, который в любой миг разобьет их о ближайшие скалы, но сначала вознесет к самому солнцу, чтобы под его лучами насладиться сиянием двух душ, слившихся на краткий миг воедино. Гарри отпрянул от думосбора. Опустошенный. Несчастный и больше чем когда-либо запутавшийся в собственных планах и мотивах. Он хотел оставить Люциуса в покое. Он решил, что ему больше ничего не надо. Ни писем, ни признаний. Так что же это было? Откуда? Он заглянул в думосбор без цели… Будто помимо воли притянутый им. И меньше всего ожидал увидеть то, что увидел. И это видение оказалось самым безнадежным, самым откровенным, потому что у него не было берегов. Горькая правда, отчаявшаяся найти успокоение в надежных объятиях истины. *Из Википендии )) Депримо - Пробивает дыру в полу (и любой поверхности, ИМХО). Аква Эрукто – Тушит пожары (поливает душем ;)). Импервиус - Водооталкивающее заклинание. Ваддивази! - Заставляет предмет лететь в противника. Депульсо! - Отталкивает от себя предмет. Инкарцеро! - Связать противника веревками. Каве инимикум - Защитное заклинание. Лакарниум Инфламаре - Создание небольшого огня Диффиндо - Заклинание разрезания (оглушения).
mort: здорово... такой трогательно слэшевый джен...
elenmt: Спасибо за продку!
Simone: Великолепный фик! А уж окончание вообще за берет за душу. Спасибо Вам большое
Брунгильда: mort Хорошее определение: слешевый джен ))) Хотя так, наверное, это и называется ;) elenmt Вам спасибо, без поддержки дело стопорится. Simone Это еще не окончание. ;)
Брунгильда: Глава 14 Люциус поставил массивную, с гладкими бугорками древних узоров чашу на полку в дубовый шкаф, где она и хранилась многие века. Он был в комнате, принадлежавшей когда-то отцу. Бархатные гардины плотно закрывали окна, мебель в классическом стиле строго поблескивала темной лаковой поверхностью в свете единственной люстры, огромной и сказочно красивой: чашечки для светильников представляли собой пышные золотые цветы. Но даже толстые свечи, размещенные в прозрачных сияющих венчиках, не могли разогнать холодный мрак, навсегда поселившийся в этом помещении и сейчас затаившийся по углам. Люциус не любил эту комнату, особенно в детстве. Быть вызванным сюда - означало неприятный, давящий официальностью и безнадежностью разговор с отцом, дальше чаще всего следовало наказание. В юности он сюда даже не заглядывал, а вот теперь заходил время от времени. Помимо думосбора здесь хранились и другие не менее древние таинственные вещи, скрытые от любопытных глаз в шкафах за непроницаемыми толстыми дверцами. Чудо, что все они сохранились, несмотря на обыски, которым не раз подвергалось имение, несмотря на то, что Мэнор был оккупирован Темным Лордом. Возможно, Абрахас наложил на свою сокровищницу некое заклинание или это было лишь странной случайностью, но комната, обычно надежно запертая на замок, не вызывала никакого интереса у непрошенных гостей. Последнее время Люциус захаживал сюда, когда его покидали силы, когда он чувствовал себя безнадежно одиноким, сбившимся с цели, как сегодня. Раньше с ним редко такое случалось. Сколько он себя помнил, его переполняла энергия, жажда деятельности, головокружительное ощущение, схожее с полетом, когда на лучшей из лучших метел победоносно отрываешься от противников. У него был особый дар, которым удостаиваются лишь счастливчики – умело лавировать по бурным волнам жизни, держась за золотую крепкую нить удачи... Когда-то давно своему непостижимому другу Люциус сказал правду – он действительно не желал ни над чем задумываться. Глубоко, пытаясь разглядеть, что скрывается под темными водами действительности, инстинктивно чувствуя, что это его умение, - лишь скользить по жизни, подобно белокурому демону, не знающему ни раскаяния, ни жалости, - и помогает ему оставаться неуязвимым. Даже тот допрос, тот первый допрос, который он выдержал, когда развоплотился повелитель – был одной из его побед, неподдающихся разумному объяснению. Да, он принял антидот, вовремя попавший ему в руки. Да, флакончик со спасительной жидкостью не нашли – завороженные его спокойной самоуверенностью. Или чем-то еще – боги любят таких как он – принимающих их дары и не задающих лишних вопросов: «Зачем? Почему? Отчего жизнь так несправедлива к одним, когда другие купаются в роскоши и наслаждаются ее благами?» Те вопросы, которые сгубили его Северуса. Или нет? Он ошибается? Северус действительно очистился? Обелил свою душу, или что там у них, Пожирателей смерти, ее заменяет, убийц и палачей, всех, как один? Что ждет ныне живущих после смерти, особенно таких не знающих раскаяния мерзавцев, как сам он, Люциус? Он поместил в думосбор свое воспоминание и настроил его на Поттера. Вещь, испещренная вековечными трещинками, с легкостью проделывала такие штуки – это не жалкий думосбор Дамблдора, а древнейшее творение, созданное еще в те времена, когда магия не знала различий между миром магглов и магов. Люциус криво усмехнулся и слегка нахмурился, дивясь собственной страннейшей потребности обнажать душу перед тем, кто уже начал это делать без его согласия, грубо и насильственно. Теперь он раскрывался перед очкастым мальчишкой добровольно. Ради чего??? Внезапно он почувствовал дурноту, такую же невыносимую, как и та, что уже уложила его недавно в постель. Только теперь причиной было не мучительное воспоминание о перенесенных болезненных и унизительных пытках, а фантасмагорическое ощущение, что он смотрит вниз, в самую глубину мутных вод и тонет в них, захлебываясь. - Северус! Сев! Север! – шептал он безнадежно, обнимая колени, прижимаясь лбом к лакированной поверхности шкафа. Как же он жалок! Значит ли это, что его настигло раскаяние? Пришла расплата? Не тогда, когда его рвало после пыток, и слезы смешивались с кровью из разбитых губ, а сейчас, когда проклятый зеленоглазый мальчишка заставил его взглянуть на самого себя, на пройденный им путь и увидеть, что яркий след, оставленный им, наполнен не сиянием, а кровью. Кровью и страданиями многих. - Сев!!! Будь ты проклят!!! Как ты смел меня бросить!!! Ты там на небесах? В обществе своего придурковатого Альбуса? Ангелов? Мерлина? Так вот, захлебнись же своим сиянием! Я призываю тебя, вернись ко мне! Сейчас же! Я требую! Он кричал еще и еще, и его вопли становились все более бессмысленны, пока… Пока темнота не окутала его. Странно, но ему не было страшно. Похоже на забытье – такое же благостное: он все понимал и знал, что сидит на ковре, все так же обнимая себя за колени, а из глаз ручьями текут слезы. Когда он плакал последний раз? В детстве? Лет в пять, когда его наказал отец? Потом от таких вещей он уже не плакал… Когда позже, в юности, что-то вышло не так, как ему хотелось? Но он быстро научился не обращать внимание на мелочи. Он расправлял плечи – сначала хрупкие плечики ангелоподобного подростка, потом - великолепного красивого мужчины, и шел, нет, летел вперед, наслаждаясь пестротой сменяющихся картинок своей яркой, ослепительной жизни. Ему показалось, что чьи-то руки обняли его, но он не мог разглядеть, кто вдруг воспылал к нему нежностью в кромешной тьме. Возможно, он ослеп или просто окончательно потерял рассудок, но его не волновало это. Иллюзорные воды под его ступнями покрылись непроницаемой коркой льда. Ему больше не грозило погрузиться в их пугающие глубины, а над собой он вскоре, возможно, увидит звезды. Ему не нужно спешить. Перед ним раскинется новая дорога, и он пойдет по ней степенно, но как всегда вперед, не оглядываясь, и горе тому, кто попадется на его пути. - Люц, мой славный Люций, - ласково прошептал знакомый голос. Люциус тщился разглядеть в темноте лицо, хотя бы мерцание, которое должно исходить от ангелов и святых – ведь Северус мнит себя там святым, никак не меньше – но ничего не увидел. Лишь темнота и покой. Пусть бы так длилось вечно. Теплые объятия друга, кромешная тьма, нет ни прошлого, ни будущего, абсолютно все в его жизни потеряло смысл… Ну и Мерлин с ним… - Ну и как, - произнес он холодно, - ты, небось, теперь у нас один из новых святых? Бьюсь об заклад, ты обставил и Джеймса по идиотической самоотверженности! Тихий ласковый смех пощекотал ему шею. Люциус блаженно зажмурился, игнорируя тревожный холодок, пробежавший по позвоночнику. Все же он, наверное, еще не умер, если общаться с покойниками, как бы приятны они при жизни ему не были, для него все же жутковато. - Я обставил многих, Люциус. Ты же знаешь, как велики всегда были мои амбиции. Но я скучаю здесь, среди ангелов и героев. Я понял, что хочу вернуться. К тебе. Я хочу видеть тебя счастливым, с лукавой улыбкой, обращенной к сияющим, как твои глаза, небесам. Я всегда любил тебя таким. Северус говорил и ласково, и насмешливо. Как умел говорить только он, когда бывал нежен. Все время, будто дразня старшего приятеля и одновременно любуясь им, как драгоценным подарком, по недоразумению доставшимся именно ему, и никому другому. - А как же расплата? Для меня нет даже расплаты? – Люциус хотел хмыкнуть, но издал лишь жалобный всхлип. - Тссс… Ты за все заплатил, Люциус. Как и я, наверное. Я хочу вернуться, чтобы научиться у тебя. Быть счастливым. А ты научишься у меня – задавать вопросы, не погружаясь при этом в пучину отчаяния и паники. Мы снова будем вместе, ты и я. Вот увидишь. Держись поближе к Поттеру. - О чем ты говоришь? Сев? Сев? Люциус встрепенулся. От последних слов, более чем загадочных, он начал приходить в себя. Тьма рассеялась, он сидел в комнате, на полу и отчаянно оглядывался. - Северус!!! Не оставляй меня! Что значит, ты вернешься??? Сев!!! Скажи хотя бы, в чем был твой секрет, иначе я не смогу «держаться поближе» к Поттеру! Я не знаю, что он ищет! Что сказать ему о Лили??? Желтенький неприятный свет из люстры был слишком реальным, чтобы вновь поверить в призраков. Люциус, осунувшийся и злой на самого себя, стал подниматься на ноги и тут услышал едва различимый шепот и замер, прислушиваясь. - Я искал свет, Люциус. Узкую тропинку в кромешной тьме и всеобщей лжи. Я нашел ее и пошел по ней, не теряя ее из виду… Это было тяжело, Люций, но только так я находил в себе силы жить. Теперь я свободен вернуться. - Но… Как? А твои вопросы? Ты нашел все ответы на них? - Мы найдем их вместе, Люциус. И мы не будем торопиться… - еле слышно ответил призрачный голос, и комната погрузилась в мрачную тишину. Глава 15 Гарри сидел в кафе на Диагон Аллее, устроившись за столиком у окна. Густой солнечный свет заливал молочно-белым потоком скатерть и приборы, смягчая краски и не высвечивая, а сглаживая, затушевывая пятнышки на ткани и тоненькие линии щербинок на олове. Никто не мешал ему смотреть на неторопливо шествовавших по улице прохожих. Никто не мешал свободно разложить на столе потрепанные листки пергамента, выбеленные ласковым светом, так что только выведенные красивым почерком буквы ложились перед ним изящным кружевом, как легкая вуаль, прикрывающая лицо некогда прекрасной дамы, не позволяя взору задерживаться на оставленных возрастом отметинах. Его все знали. Все его узнавали. Но он не прятался от славы, и она оказалась ему верной спутницей, доброй подругой, не изводящей капризами, как это случается с теми, кто нуждается в ней и пытается с ней заигрывать. Он был герой их мира, но такой же доступной естественной принадлежностью магического Лондона этих лет, как и статуя Дамблдора, десяти футов высотой, отлитая из чистейшего золота – шедевр, созданный гоблинским гением. Завтра будет шумный, полный забот день – он и Джинни проводят детей в школу. Последние из необходимых принадлежностей они купили вчера: новую мантию Джеймсу, учебник по маггловедению для Альбуса, тот самый, который каждый год переиздается, потому что все больше информации содержит о магглах, таких непостижимых созданиях для них, его детей… Вообще эта неделя выдалась хлопотной, но это были приятные дни, как бы он ни уставал после работы делать еще и пробежку по магазинам. Гарри наполнялся силами от каждой покупки, будто только тогда легкие начинали дышать в полную силу. Приятное разнообразие его засоренных скучными отчетами будней. И все же он устал. И сюда пришел с младшим сыном, чтобы отдохнуть. А еще позволить Альбусу купить что-то «по секрету». Ал поступил, как и хотел, на Гриффиндор. Но Гарри подозревал, что дело не обошлось без уговоров Распределяющей шляпы. Когда-то он тоже упросил ее учесть его желание. А еще у Гарри было подозрение, что однажды она ошиблась… Как бы там ни было, но приятелей у сына среди гриффиндорцев не было, зато был какой-то таинственный друг, о котором Альбус не хотел рассказывать, а только получал от него на праздники и дни рождения, приходившиеся на середину зимних каникул, подарки. Джеймс строил ехидные гримасы и молча, но красноречиво закатывал к потолку глаза, когда к ним в гостиную влетала белоснежная сова, гордо усаживаясь на плечо младшего брата, распространяя вокруг себя тонкое благоухание приглушенно-терпких изысканных духов. К ее лапке обычно были аккуратно привязаны тяжелые свертки. Чаще всего это были книги, нормальные детские книги, в основном о приключениях и подвигах каких-нибудь пиратов или лихих охотников за дикими гоблинами. И без прозрачных намеков Джеймса Гарри уже сообразил, что его малыш сдружился со Скорпиусом, отпрыском Драко… Что-то ему болезненно напоминала эта ситуация, вводя его в состояние смешанного с тревогой волнения. Но он упорно делал вид, что ни о чем не догадывается. Сегодня в это кафе он пришел с сыном по его просьбе. Они заказали обед на двоих: грибную похлебку и кроличьи отбивные. Повар принял заказ и ушел на кухню, Альбус же потянул Гарри за рукав, зашептав умоляющей скороговоркой: - Ты не отпустишь меня в Борджин и Бёркс? Мне… Нужно кое-что купить. - Так пойдем вместе. - Нет. Мы же уже сделали заказ. Куда ты теперь пойдешь? Гарри улыбнулся – определенно сын немало потрудился, чтобы убедить шляпу не отправить его в Слизерин. - Тебе хватит денег? - Да. Я сэкономил. Гарри покачал головой – уж слишком худощав его Альбус, да и ростом невелик. Скорее всего, вытянет потом, но только если не будет всю наличность спускать на книги. Одно успокаивало – другие дети деньги, регулярно выдаваемые Джинни на карманные расходы, все равно тратили на сласти, да на всякую чушь, вроде набора «Настоящих плюй-камней». Альбуса он отпустил, хорошо понимая, что другой возможности без посторонних глаз приобрести заветную вещь у сына может и не представиться. Что это будет - он узнает: у Альбуса не было от него секретов, кроме лучшего и единственного школьного друга, да и то, только потому, что оба не видели смысла обсуждать очевидное. Когда за мальчиком со звонким кликом захлопнулась дверь, Гарри достал листки пергамента и неторопливо разложил их на столе. Зачем он взял с собой эту заученную наизусть рукопись, он и сам не смог бы сказать точно. Наверное, потому что вокруг старшего Малфоя вновь поднялась шумиха. Люциус занялся литературной деятельностью - выпустил в свет книжку для детей старшего возраста. Что-то о путешествии гномов Зеленой долины к логову Дракона. Артур пытался запретить ее публикацию, осматривал пеструю с вяло шевелящимися картинками обложку, нацепив на нос очки со стеклами, похожими на стрекозьи глаза, тщательно вычитывал каждую строчку, но ничего подозрительного не нашел. Дела у Малфоев обстояли не самым лучшим образом, не так, как они привыкли… Хотя те времена давно минули, когда богатство, роскошь были чуть ли не синонимами их родового имени. Артур упомянул, когда заскакивал к ним в гости месяц назад, что книжку раскупают, как горячие пирожки и вскользь заметил, что он и не сомневался, что рано или поздно доходы, нажитые подозрительным путем, потекут в змеиное семейство мутными потоками. Но что бы он ни говорил, похоже, он был рад, что положение Малфоев медленно, но верно выправлялось, будто скучал о чем-то… Гарри и не думал читать рукопись. Он помнил наизусть каждое слово, прячущееся за ажурными строчками, такими безобидными в свете солнца. «…Вы сами напросились, Поттер. Не знаю, что со мной, но откровенность так и хлещет из меня, как кровь из раны. Прошу Вас, не вздумайте мне отвечать на эти письма. Лучше будет, если вы, не читая, бросите их в камин… …Что-то стало происходить с нашими с Северусом отношениями. Это проистекало медленно, постепенно, будто знакомая с юности, вся в зеленых травах и цветах полянка начала зарастать диким кустарником, а вскоре появились и первые деревца, которым в будущем предстояло вытянуться, заполнив собой все, так легко преодолеваемое пространство, образовав непроходимый дремучий лес. Началось же все, как мне теперь представляется, с очередной неудачной беременности Нарциссы…» Глава 16 Дело в том, что младшая Блэк оказалась слишком слаба здоровьем, чтобы исполнить свое предназначение: произвести на свет достойного наследника древнейшего и именитейшего из магических семейств. Я не был тираном, как обо мне любили поговаривать некоторые особенно плодовитые и бездарные маги. Я был заботливым мужем. Во всяком случае, моя Цисс не жаловалась на дурное обращение. Умная, не растрачивающая на чернь своей нежности – она была достойной женой. И сейчас я без стыда могу сказать, что более сильной духом - в истинно слизеринской манере, изворотливой женщины я не встречал и не встречу. Я рад, что на процессе Вы вспомнили о той маленькой услуге, благодаря которой Вы повергли Лорда. Примечательно, не правда ли Поттер, что Вы, гриффиндорец, уничтожили своего врага при колоссальной поддержке, которую Вам оказало так много слизеринцев. О нет, я не об ордене Мерлина – если Вы возомнили, что я собираюсь предложить Вам на него кандидатуру своей жены. Эту шутку мы уже просмаковали, когда Северус едва не вырвал высшую награду у министерства. Моя Нарцисса… Я купал ее в роскоши, в тех знаках внимания, которые я ей оказывал. Мой Вам совет, Поттер, не забывайте, что, став женой, женщина остается женщиной. Я не забывал, как мне казалось. Хотя и увлекался тогда, в дни нашей молодости, всеми этими в лихорадочно-яркой гамме маскарадами и упивался самым изысканным удовольствием, доступным не каждому. Я имею в виду дружбу, суть которой в соприкосновении, почти слиянии с самым стержнем того, чье сердце бьется в ритме твоего, и чья магия излучает те же флюиды. Но я уже был не так юн, как мой Север, который придал зловещему спектаклю особое очарование – пляски смерти с тонкой по-мальчишески безоглядной улыбкой на губах. Итак, слияние… Мы исполняли свой танец, виртуозно уворачиваясь от языков пламени, освещавшего наши самонадеянные физиономии. В битве мне не приходилось искать его глазами. Я и так знал, что он где-то рядом, что мы неуязвимы, когда выходим вместе. Попробуй справиться с чудовищем о двух головах и четырех руках, каждая из которых в полном согласии жонглирует сложнейшими заклинаниями. Я не показывал, что слова Артура меня задели, но Северус уже чувствовал, что удар попал в цель. Возможно, он это осознал даже раньше меня. Но что-то стало уходить из моей жизни и действий. Смысл? Нет, его уже давно не было. Померкли краски, азарт от опасной игры какое-то время, вспыхивая, дымился, но угас и он. Все больше времени я проводил с Нарси и физически, и мысленно - присутствуя напыщенной, выстреливающей меткими угодными Лорду репликами оболочкой на собраниях. Но все оказывалось напрасным. В марте 1979 года я молча расплачивался с акушеркой, принявшей очередные неудачные роды. Дом затих, я ласково поцеловал жену, уплывавшую в страну бесчувствия на утлом суденышке забвения. Северус гостил те дни у нас, потому что все тяжелее переживал встречи с матерью. Я спустился в холл и равнодушно присел на диван. Мне казалось, что я ничего не чувствую и не стал прятаться у себя в кабинете от того, чья нехарактерная заботливость после подобных, увы, участившихся инцидентов не осталась мною незамечена. Свет из окна запутался в сетке цветных витражей и казался зловещей смесью выпущенных в меня проклятий. Но я был спокоен. Я решил, что не стану искать злые знаки рока там, где их нет. Я был абсолютно спокоен. С достоинством принимающий приготовленный мне судьбой яд. Чей-то взгляд вырвал меня из транса. Он шел снизу, разгоняющий разноцветную мглу, в которую я медленно погружался, не делая и попытки к сопротивлению. Я увидел Северуса – светлый лик в ореоле черноты. Его глаза были направлены на меня и излучали лишь понимание без едкой нотки сочувствия. Я вдруг понял, что меня трясет, и облизнул губы, преодолевая желание вскочить и слепо бежать, потому что с ясностью осознал, что от его ожидаемой теплоты банально пущу слезу. Но я продолжал сидеть, словно заклинившая механическая кукла, сотрясающаяся в глупых судорогах из-за поломки. - Я помогу тебе, - твердо произнес бледный лик. Я рассмеялся, тяжело роняя голову на руки. Последнее время он вообще повадился мне помогать, но я и предположить не мог, что он вызовется посодействовать мне в таком деле. Он обнимал меня за плечи и гладил по волосам, милосердно позволив скрыть, что искаженное от истерического смеха лицо мокро от слез. С того дня у нас появилось дело поважнее кровавых вылазок. Мы хорошо потрудились. Я над Цисси, балуя ее, едва ли не нося беспрестанно на руках. Он над зельем, благодаря которому на свет появился Драко, оповестив об этом нас троих – меня, Нарциссу и Северуса – громогласным воплем истинного Малфоя. Битвы с аврорами интересовали меня с тех пор не больше затянувшейся агонии престарелого, страдающего маниакально-депрессивным характером предка, на чье наследство рассчитываешь, поэтому, если и ищешь способ избавиться, то незаметно для постылой обузы. Северуса интересовало что-то еще. Но я тогда не знал – что.
Иришка: Брунгильда Продолжение!!! А я уже и отчаялась его ждать! Муррр, как здорово... Спасибо!
Брунгильда: Иришка Вам спасибо! Мне приятно, что фик еще читается ) (Тем более истинными Снейпоманами))
Брунгильда: Глава 17 Северус стал очень странно себя вести, постепенно превращаясь в нелюдимое угрюмое существо, каким я его помнил в детские годы, когда он еще не освоился в школе. Но тогда я помог ему почувствовать себя желанным членом семьи и, Вы будете удивлены, Поттер, но в узком кругу друзей он прославился любовью к розыгрышам. В этом он напоминал Вашего отца, наверное. Только наш Северус умел придать шутке смысл, понятный не каждому. Он великолепно владел невербальными заклинаниями и частенько использовал рассеянных приятелей в качестве мишени для невинных шуточек. Начинал без предупреждения и от души забавлялся недоумевающей физиономией жертвы, у которой из-под носа ускользает любимый кисет, к примеру. В юности изобрел «Левикорпус», и помню как-то на Рождественском балу в Мэнор мне прибавилось забот - пришлось спускать вниз болтавшихся под потолком верещавших проклятия магов, которые показались ему слишком заносчивыми. Как-то ввел в моду высоченные каблуки, каждый раз умудрялся появиться в свете на все более высоких, а потом мы с Малсибером и Розье тихонько забавлялись над передвигающимися на ходулях особенно рьяными приверженцами новых веяний. Мрачный цвет и летящий за спиной черной тенью плащ также стали популярны благодаря Северусу, который казался неподражаемо загадочным и опасным в этом образе. Им даже заинтересовалась Бэлл, разглядевшая наконец какие прекрасные у нашего юного новобранца глаза и как изысканно выточен его мужественный нос… **** 0**** - Ты подкрашиваешь глаза, Снейп? Мы сидели в гостиной. Летний свет, долгий и томительно теплый, угасал, бросая на прощание последние золотые лучики, как блестящие монетки, заставляя тысячью иголочек сиять тонкие стекла. Малсибер и Розье играли в шахматы, расположившись у окна, воротнички их белых рубашек все еще были расстегнуты, напоминая о минувшей жаре. Они явно наслаждались ласковым ветерком, трепавшим волосы и холодившим кожу. Долохов нервно прохаживался по ковру, останавливаясь время от времени и поглаживая в задумчивости подбородок. Северус меланхолично перебирал на гитаре струны, извлекая печальные мелодии. Вопрос Бэллы был странен и нелеп, как галоша на подносе. Впрочем, не для меня – я заметил, что у старшей Блэк какой-то пунктик насчет Северуса. Я объяснял это тем, что она привыкла привлекать внимание, и как любая женщина чувствовала, когда нравится, даже если воздыхатель упрямо избегает смотреть в глаза, ограничиваясь страстными взглядами в ее сторону. Северус же будто не замечал Бэлл, кроме случаев, когда она к нему цеплялась. И вот, хлебнув бордо, она решила его растормошить, как кошка прикинувшуюся мертвой мышь. Он удивленно поднял голову и воззрился на Бэллатрикс таким взглядом, будто она экземпляр очень крупного насекомого, давно высушенного и удачно пришпиленного к бархатной ткани коробочки. И вот оно вдруг жужжит… - Что? Я не понял? – спросил он холодно, продолжая наигрывать что-то мелодичное, но без конца срывающееся, как пойманная в полете птица. - У тебя такие неестественно густые для мужчины ресницы. Губы – алые, глаза блестят… Я пытаюсь понять – ты подхватил вампиризм, слоняясь по подвалам и подземельям, поэтому избегаешь общества или это все-таки тайная страсть не дает тебе покоя… Тогда кто же этот близорукий счастливчик, которого ты пытаешься соблазнить столь мрачным макияжем? - Я не пользуюсь макияжем, - прошипел Северус. – Что за нелепая идея? - Во-первых, я прекрасно помню, что пользуешься. Забыл наш концерт? Тогда ты даже разукрасил Люца. А во-вторых… Ты не темнее меня. Брюнетки не так зависят от всяких глупых чар, как несчастные блондинки. И все же без хорошего опыта в косметических заклинаниях ни одна не добьется такого тонкого сочетания бледно-белого с пронзительно черным. Если тут кроется какая-то тайна, Северус, ты можешь оставить ее себе. Только скажи мне – ты действительно не вампир? Она капризно скривила губки, словно утомленный ребенок, которому не удается вскрыть коробочку конфет. - Тебе не следует много пить, Бэлла, - равнодушно откликнулся Северус, снова легко пробегаясь пальцами по струнам, чтобы оборваться на взлете. - Скоро придет Темный Лорд и будет неприятно поражен, что его самая верная, как ты себя называешь, сторонница, пьяна, как жалкий лавочник. - Это не ответ. Вот, интересно, если я намекну Темному Лорду о своих подозрениях? Он не любит нечисть и быстро выведет тебя на чистую воду. - Он посмеется над тобой и только, - ответил Северус, но нахмурился. При всей бредовости предположений Бэллы да и ситуации в целом наш повелитель стал в те месяцы нервным и неадекватным до крайности. Долохов перестал ходить и начал внимательно рассматривать раскрасневшиеся от смущения и злости щеки Северуса, а также его действительно слишком ярко горевшие глаза. Бэлла, какой бы дурой она порой себя ни выставляла, отлично знала, что и длинные ресницы и действительно ставшая молочно-белой от долговременной жизни в имении кожа – природное свойство нашего юного приятеля. Она просто хотела вывести его из себя, с целью вырвать признание. В чем? Я не знал. Предполагал, что она желала услышать наконец из его уст оправдания в холодности по отношению к ней – такой прекрасной. Как бы там ни было, дело приобретало неожиданно серьезный оборот. Помимо намека на вампиризм явно читался еще один, не менее ужасный – а вдруг в наши ряды защитников чистокровной морали затесался извращенец, предпочитающий мальчиков? Темному Лорду это бы тоже не понравилось. Говоря очень мягко… Малсибер и Розье оставили шахматы, переглянулись и воззрились на Северуса встревоженными глазами. - Наш Сев весьма не дурен собой, Бэлл. Вино помогает тебе это заметить, а твоя гордость не дает признать, что его привлекательность не зависит от всяких там глупых чар, дорогая. Просто признайся ему в любви, не мучайся. Мы даже оставим вас наедине, - шутливо предложил я. - В любви? К кому?? – взвилась Бэлла, даже слега трезвея. - Да он же не знает с чем это едят! Он как на ржавые котлы смотрит на красивейших из женщин! Временами он задерживает взгляд на тебе. Может это нам не прерывать вашу идиллию и не являться раньше времени, до прихода Повелителя? Я же говорю: он или вампир, или голубой или… - Или что? – спросил я, ловя себя на мысли, что мне действительно становится интересно. Северус молча испепелял Блэк взглядом. - Он в кого-то влюблен. Кого-то скрывает от нас! – У Бэллы заплетался язык, с каждым словом все сильнее и заметнее – явно не без помощи магии Сева. - Тебе виднее, кого ты впустил в дом! Он же сам не свой стал, когда начали выяснять, кого из ныне беременных следует уничтожить! А эта его интересная бледность впервые обозначилась при упоминании о Поттерах! - Она совсем пьяна… - обеспокоено пробормотал Долохов, подходя к нам ближе. Его глаза при этом азартно блестели, контрастируя с постной физиономией. - Ее лучше отвести в спальню, Люц. Как неприятно снова разочаровывать Повелителя. Я согласился с разумностью его предложения и в мертвой тишине отвел Бэллу наверх. Она едва передвигала ноги от дозы для нее пустячной – подумаешь какая-то бутылка бордо... Спустившись вниз, я обнаружил милую сцену: наш крошечный Драко тоненько хихикал, подпрыгивая на коленях у Тони. Цисси, улыбаясь, стояла рядом. А Северус смотрел на моего сына так, будто он видел перед собой огнедышащего дракона о трех головах, а не невинное дитя двух месяцев от роду. Потом он перевел взгляд на мою жену, и его лицо исказилось от боли. - Сев? – Я попытался положить ему руку на плечо, но он вывернулся и выскочил в холл. - Люциус, прилетела сова. Темного Лорда сегодня не будет. Он вышел на след, - улыбаясь, сказала Цисси. - Хорошо, - рассеянно кивнул я и зашагал вслед за Северусом. Как я и предполагал, он обнаружился в отведенной ему гостиной – самой маленькой в доме, но по его упрямым словам самой уютной. Он метался по ней, как птица по клетке. Несколько раз врезался в стол, опрокинул графин и стряхнул краем плаща газеты с пуфа. Мне надоело наблюдать за бессмысленным разрушением, и я успел ухватить его за руку, когда он черным вихрем проносился мимо меня. Он качнулся и уставился мне в лицо. К моему удивлению глаза его не были безумными, они только лихорадочно блестели в окружении густых ресниц. Я подумал, что Бэлла в чем-то права – из-за теней под глазами действительно казалось, что он размалеван, как на том нашем глупом концерте. - Уже все списки проверены? – спросил он задыхаясь. - Почти. Осталось две семьи. - Кто?? - Поттеры и Лонгботтомы. Он высвободил руку и снова забегал, теперь уже не так стремительно, причитая под нос: «на исходе июля, на исходе июля…» - Это должно быть Лонгботтомы, - убежденно заявил он вдруг, резко останавливаясь и неприятно улыбаясь. - Что? Что ты так на меня смотришь? У тебя другое мнение?? Где Темный Лорд? - Сегодня его не будет. Он вышел на след. - Это точно Лонгботтомы, - тупо повторил Северус. Он зашагал, выплевывая злорадным шепотом: - Я видел ее – раздулась как гиппопотам, гриффиндорская толстуха… В июле родит она! Вот-вот родит! - Кого ты видел? - Эту… Как ее… Миссис Лонгботтом, - он говорил, будто пьяный, а злые глаза убежденно буравили меня. - Это тоже семья, Северус, - не выдержал я. Впервые я испытывал к этому человеку отвращение. И тот взгляд, который он бросил на Драко. Цисс… - Нет!!! – взревел он, подлетая ко мне и хватая за грудки. Я очень жестко стиснул его руки, сажая синяки. Он тут же упал передо мной на колени и разрыдался, как ребенок, которого больно ударили. Никогда прежде я не видел его в такой истерике. Я его ни о чем не спрашивал. Только ждал. Объяснять тут было нечего. Все итак было предельно ясно… Когда ушел Долохов с ребятами, мы спустились вниз. Бэлла была пьяна, но уже передвигалась и не придумала ничего лучшего, как «передвинуться» к нам. Она села на диван рядом со стремительно хмелевшим Северусом, избегавшим смотреть на меня, погладила его обтянутое в шелк бедро. Он развернулся к ней и к немалому моему изумлению тяжело повалил на диван. Бэлл расхохоталась, провела ноготками по бледной влажной щеке, расцарапав ему кожу до крови. Северус застонал, потянулся к вороту ее платья - из черного плена ткани вывалились полные прекрасные груди. Она торопливо цеплялась за его ремень… Мне показалось, что они сейчас разорвут друг друга в клочья. Их руки, белые полосы кожи и черные тряпки мелькали, голова моя шла кругом. Цисси, которая тихонько стояла у моего плеча, мягко покачивая на руках уснувшего Драко, потянула меня за рукав. - Оставь их. Пусть выпустят пар. - Я найду ему кого-нибудь помоложе… - пробормотал я почему-то в сильнейшем смущении. - Не стоит, - негромко рассмеялась Нарцисса. - Не будь таким зверем. Бэлла ему в самый раз. Пошли. Мы ушли к себе. Мне казалось, что будто светлое облако окутывало нас троих, спускаясь к нам теплым покрывалом, пока мы шли под лампами… а из комнаты еще долго слышались стоны больше всего похожие на отчаянные рыдания и сумасшедший хохот Бэллы, которая, надо отдать ей справедливость, своего добилась. Глава 18 Надеюсь, я не слишком Вас шокировал, Поттер? Ну да Вы уже взрослый мальчик и должны многое понимать. После той истории я стал замечать, что Северус действительно часто где-то пропадает. Раньше я объяснял это его попытками получить должность преподавателя зельеварения... Но шло время. Его беспокойству следовало уменьшиться, когда он выполнил, и с блеском, поручение Темного Лорда. Однако его нервозность приобретала все более нездоровые формы. Это было странно… Реальная угроза жизни, угроза положению среди нас – отступила. Темный Лорд открыто выказывал свое благоволение к нему, лишь изредка нарушаемое круциатусами, которыми нас кормили так часто в те последние роковые недели, что мы уже заранее осматривали пол помещения, где предстоял разговор с Повелителем: прикидывали, сколько еще зелий придется извести на реставрацию внешнего облика. Впрочем… Вы знаете, Поттер, но мне кажется… он был все же бережнее с нами, чем после перевоплощения. Ну да мы отвлеклись. У Северуса появлялись девушки, исчезая из его жизни со стремительностью выгорающих бенгальских огней. И в бреду его теперь невозможно было упрекнуть в подозрительном равнодушии к женскому полу. Но только с Беллатрикс Северус встречался довольно стабильно. И в этом тоже было что-то странное. Не только он, очевидно, ее не любил, но и она продолжала относиться к нему пренебрежительно. Я как-то застал ее у зеркала, накладывающую маскировочное заклинание и успел заметить приличный подтек под глазом. Увидев меня, она насмешливо скривилась и отвернулась, увлекшись припудриванием носа, а я решил навестить Северуса, шокированный его обращением с дамой. Я перестал узнавать моего мальчика, упрямого – да, иногда злого – да, но всегда восторгавшего меня до слез поисками мифической справедливости. Ночь они провели вместе, в комнате попросторней, чем та, что была изначально отведена Северусу. Апартаменты славятся великолепной кроватью – при желании в ней можно уложить спать небольшой отряд. Вот в той самой кровати, под балдахином из дамасского шелка, я и нашел Северуса. Я замер перед ним. Он лежал на смятых бледно-оливковых простынях, тощий, обнаженный. В воздухе смешались запахи, самым густым из которых был аромат дорогого парфюма Бэллы. В дымчатом полумраке выделялось его тощее белое тело, как льдинка, таявшая в просторных водах, а кровь, струившаяся по его длинным, угловатым членам казалась неуместно яркой, сияющей, как лава, вышедшая на тусклую поверхность из клокочущих глубин. - Чем вы тут занимались? – спросил я, чтобы привлечь к себе внимание. Мой голос зазвенел, как святотатственное дребезжание у алтаря язычников. Северус громко, прерывисто засмеялся, сотрясаясь всем телом. Он был омерзителен и странно привлекателен, упивающийся собственным… падением? Пожалуй, да. В их с Бэлл случае я иногда путал, кого следует считать слабым полом, и кого мне придется в итоге утешать на своем плече из-за циничной распутности партнера. Я в раздражении накинул на него покрывало. - Бэлла прелесть, ты не находишь? – спросил он, отсмеявшись. Он оперся о локоть и уставился на меня сумасшедшими глазами. - Рад, что вы нашли друг в друге взаимопонимание и нежность, - хмуро ответил я, брезгливо скинув заклинанием наручники с кровати и усаживаясь на край. Они мягко упали на ковер, бесстыдно клацнув. Северус осклабился. - Ты мазохист, мой мальчик? – фальшиво ласково поинтересовался я, медленно скользя взглядом по глубоким ранам на его плечах, запястьях, каких-то кровавых потертостях на шее. Он протяжно вздохнул и уселся, притянув к подбородку колени. Покрывало съехало, но он и не думал меня стесняться. Ненормальное выражение лица сменилось бесконечно тоскливым, как у древнего призрака, вызванного глупыми старшекурсниками, дабы поразвлечься, а вместо клоуна пред ними предстал вяло шевелящийся труп. - У Бэллы будет фингал. Так вот, это она сама меня вынудила. Ей было интересно увидеть меня разъяренным. Надеюсь, я доставил ей удовольствие. Жаль, что герой ее мечты расходуют свой впечатляющий потенциал на охоту за младенцами. - Думаешь, там остался какой-то потенциал? Северус слабо улыбнулся: - И кто из нас мазохист, Люци? О таких вещах не рекомендуется даже думать. Стукнуть тебя чем-нибудь, чтобы прочистить мозги? - Спасибо, но не надо. Бэлл окончательно сойдет с ума от ревности, увидев, что я украл ее привилегию – ходить изувеченным тобой. Спускайся вниз. Скоро обещался Лорд. Мне кажется, у него что-то новенькое. Видимо, сам того не заметив, я произнес какое-то заклинание: труп ожил. Глаза Северуса заблестели, он заметил, что голый, в крови и поту. Охнув, вскочил и заметался в поисках одежды. ****()**** Знаете, Поттер, теперь мне кажется, что мы заранее предвидели, что это конец. Что вот-вот нам предстоит стать участниками глобальной катастрофы, что мы будем сметены, как сухие листья, сожжены и рассеяны по ветру. Но вопреки самым мрачным предчувствиям, от которых падало сердце, в каждом из нас билась надежда, прорывалась сквозь корку сковывающей неизвестности, рвалась из плена нараставшего ужаса, как росток чего-то нового, мощного, как сама жизнь. Как наша прожженная углями войны молодость… Первым к нам заявился Лестрендж. Должен был подойти еще Долохов, но от него пришло известие, что, мол, не ждите: важное поручение. Бэлла сидела в кресле качалке и царственно раскачивалась в нем, как королева - если бы прогуливалась верхом на смирной лошади. Забавно, но с замазанным фингалом она стала еще краше. Лестрендж влюблено смотрел на нее, купая в сиропе нежности, не замечая, что его богиня только-только ликвидировала следы недавней драки, которую сама же и навязала. Надо сказать, о любовной интрижке между Бэлл и Северусом Лестрендж знал, но безропотно принимал и это испытание – может, подсознательно понимал, что покорить ее можно только такой, доведенной до абсурда верностью? Как бы там ни было, ухаживавший за ней уже четыре года, он и с новым «ухажером» нашел общий язык. Они даже были любезны друг с другом и мило смотрелись, играя в вист. Северус ни разу не присел и кружился по комнате, как небольшой смерч. Мы привыкли к его неусидчивости и не обращали внимания. Время от времени он подходил к Драко, ласково – действительно ласково, почти мечтательно – улыбался и приносил игрушку. То зайца, то гиппогрифа, то рыцаря с оловянной шпагой – все, что Драко тут же кидал на пол, норовя отбросить подальше, едва только получал вещь обратно. Я бы свихнулся или бы придумал сыну занятие погуманней, но Северу игра как раз подходила – если уж ему так необходимо бегать. Мне снова показалось тогда, что он с кем-то ассоциирует Драко. Теперь я понимаю, что он ни с кем конкретным ни мою жену, ни сына не сравнивал. Они были для него воплощением чего-то… Если я скажу, что священного, то вряд ли преувеличу. - Из тебя бы вышел хороший отец, Северус. Я хочу, чтобы ты подумал над этим, - тонкий высокий голос прозвучал тихо, но, незаметно ворвавшись в наш мирок, как игла в мягкую плоть, он сжал нас вокруг себя кричащим импульсом боли. Северус, расслабленно стоявший на коленях перед Цисси, чтобы позволить Драко перебирать свои длинные блестящие пряди, вскрикнул – волосы прилипли к мягкой коже ребенка и частично остались в пухлых пальчиках. Мгновенно оказавшись на ногах, он склонил голову, чтобы со словами «Мой Лорд» поцеловать костлявую руку. Нарцисса тихонько поднялась, внезапно приобретя сходство с высохшей фиалкой. Она попросила позволения удалиться, а, получив его, буквально растворилась в воздухе. Бэлла перестала раскачиваться, исхитрившись в долю секунды оказаться рядом с Повелителем, и едва не опередила Северуса в целовании руки. Я, также исполнив сей ритуал, когда-то казавшийся мне унизительным – до того, как я не познакомился с настоящим унижением поближе, - как хороший хозяин предложил Темному Лорду лучшее место: спиной к камину. Тут же организовал угощение, вызвав вымуштрованных эльфов. Темный Лорд смаковал кофе – он не любил вина, женщин и все то, что нормальному человеку как минимум нравится. Иногда мне кажется, что самые опасные люди – целомудренны и безупречны: от застоя жизненных сил в них накапливается гной. Он пил кофе, молчал, а мы ждали, сидя вокруг него, как кролики. Самыми громкими звуками были потрескивание хвороста в камине и сдерживаемое дыхание Северуса. - Так как насчет женитьбы, Северус? Насколько я слышал, ты все же нашел себе достойную кандидатуру, - Темный Лорд подмигнул Бэлле, если, конечно зловеще медленное смыкание век сойдет за непринужденную гримасу. Наша прекрасная дама только услужливо заулыбалась, Северус же взволнованным, пресекающимся голосом заговорил: - Но, мой Лорд, я вам говорил… Я надеюсь на вашу благосклонность… - В чем? - Дать мне возможность обладать той женщиной, которую я давно выбрал для себя, - произнес он вдруг звучно, уверенно и с надеждой заглянул в бледные глаза. - Она не подходит тебе по крови, Северус, - равнодушно ответствовал Темный Лорд, отпивая кофе. Мне показалось, что Северус хлопнется в обморок – он стал совсем зеленый и производил впечатление человека, у которого почва ускользает из-под ног. - Но, конечно же, в качестве награды за твои труды я дам тебе попользоваться ею, - решил смягчить удар Повелитель. Северус вслушивался в его слова, будто глотал их вместо воздуха. - Тем не менее, я желаю видеть тебя достойным членом магического сообщества – для твоего же блага. Конечно, за тобой остается право выбора, моя дорогая Беллатрикс. Тут Темный Лорд обратил внимание на Бэллу. - Я подумаю, мой Лорд. Если позволите. - Что ж, позволю. Теперь о деле… Северус, тебе следует сию же секунду отправляться в Хогвартс. Под предлогом… Гмм… К примеру, провести отпуск в стенах родной школы, так как жаркая Франция тебе не приглянулась. Главное, не спускай глаз с Дамблдора. О малейшей перемене в его настроении сообщишь Люциусу. - Но… Мой Лорд… Совы… - Тебе не потребуются. С этими словами Темный Лорд достал из кармана два зеркальца: вы знаете такие, Поттер. С их помощью можно общаться. Однако нас ждал сюрприз. - Странно… Я вижу только себя, - заметил Северус, настороженно вглядываясь Темному Лорду в лицо, будто чувствовал какой-то подвох. Или искал возможность выведать нечто жизненно важное для него. На него было больно смотреть, и я предпочел заглянуть в зеркало, где увидел… его же бледную физиономию с лихорадочно горевшими глазами. - Я тоже тебя вижу, - прокомментировал я. - Это нормально, - объяснил Темный Лорд. - Связь односторонняя. Люциус всегда сможет разыскать для меня Северуса, увидеть, где он, если возникнет в том необходимость. Северус всегда сможет передать Люциусу сообщение, если посмотрится в зеркальце. Итак, Северус, я желаю тебе всего наилучшего. Оставь нас. Северус встал, переспросил хрипло, недоверчиво, как старик, которого вышвырнули из дома, не дав и корки хлеба на прощанье: - Но… мой лорд, новости… - Обязательно будут. И ты их сообщишь нам, как только появятся, - осклабился Повелитель. Они смотрели друг на друга томительную минуту, а потом Северус ушел, поняв, что бессмысленно ждать желанной определенности. Что было дальше, я думаю, Вы догадываетесь, Поттер. Мне было велено оставаться в имении – ждать никому не нужных новостей от Северуса. Я получил от него несколько бессвязных посланий, совершенно не вяжущихся с его характером, не идущих ему. Я уже знал, что он страстно любит Лили и не переставал любить ее годы, но чтобы превратиться при этом из интересного, острого на язык парня, прекрасного товарища, как для битв, так и для застолий – в свихнувшуюся стенающую развалину… Что должно было случиться с ним? Что горело в глубине его души, когда он молчал, выставлял защитные чары, разил врага или отвечал на остроты? Что сгорело без следа, когда Вы, Поттер, сами того не ведая, поставили точку?
Иришка: Северус... Мерлин, ну зачем ему было суждено повстречать на своем жизненном пути эту Лили, измучившую, разрушившую, сгубившую его... Сколько ему пришлось вынести и выстрадать из-за неё... И как же больно наблюдать за его агонией... Брунгильда, кусочек великолепный, хотя, конечно, психологически очень и очень тяжелый.
Брунгильда: Иришка Да, тяжелый. Я пыталась показать момент перед его плачем у Дамблдора. Тот самый момент, который многим не понравился )) Не знаю, насколько верны мои предположения насчет Бэлл... Но я в любом случае не представляю гармоничных любовных отношений у Снейпа с кем бы то ни было из-за его любви к Лили.
Брунгильда: Глава 19 Что было дальше, Гарри знал. Он помял в пальцах растрепанные листы и посмотрел на часы – прошло минут двадцать, как ушел Альбус, повода для беспокойства не было. Странно, ему казалось, что прошли не одни сутки. Рядом послышались мягкие тяжелые шаги - к столику подошел официант, такой же уютный и толстый, как чайник в облаке пара на его уставленном кудрявыми пирамидками салатов подносе. - Ваш кофе, мистер Поттер. – он бережно опустил на стол чашку. - Отбивные будут готовы с минуты на минуту. - Да… Конечно, - рассеянно кивнул Гарри. Неловко улыбнулся, зачем-то пытаясь завернуть край листов в трубочку. Мужчина бросил равнодушный взгляд на пергамент, стремительно приобретающий сходство со слоеным пирожным, и неторопливо удалился. Гарри вздохнул, разгладил листы, вновь погружаясь в прошлое. ****()**** - Артур, скажи, не здесь хранятся свидетельства о первых допросах Малфоя? - Допросах? Громко сказано. Я бы назвал это дешевыми спектаклями. - Можно ознакомиться с архивами? - Конечно. Мистер Уизли осторожно воткнул самопишущее перо в ноздрю медного дракона-подставки, сердито выпустившего ароматизированную струйку белого дыма, снял нарукавники и сделал рукой приглашающий жест. Они направились к бесконечно длинным стеллажам, заполненным пергаментными свитками, как соты медом. Полки пестрели говорящими табличками с буквами: если прикоснуться к ним палочкой и произнести «Лого» - они начинали неторопливо перечислять фамилии преступников. Артура назначили на должность архивариуса при отделе «Неразглашаемых судебных заседаний» в Министерстве, но временно. Уизли не любил новую работу, предпочитая спускаться к себе, чтобы давать ценные указания молодым сотрудникам – изучению каких маггловских изобретений следует отдать предпочтение. - Вот, - брезгливо произнес Артур, остановившись у полки с литерой «М». К мощной папке с документами прилагалась еще прозрачная пробирка, в которой клубился голубой завиток, похожий на язычок пламени. «Мистер Малфой был доставлен в Азкабан 1-ого августа 1981 года в сопровождении старшего аврора Уильяма Брауна и командующего авроратом Аластора Моуди. Держался вызывающе непринужденно. На замечание господина Брауна: «ну, что, скользкий ублюдок, теперь ты ответишь за свои злодеяния, за искалеченную жизнь моей семьи!» - изобразил удивление. За оскорбление подсудимого – слова «скользкий ублюдок» - аврору был сделан выговор, согласно распоряжению Министерства Магии № 24466. Мистер Малфой был доставлен в госпиталь при Азкабане, на четвертый этаж, в палату семнадцать, так как, внезапно впав в ярость, стал бросаться на стены, задел палочку мистера Голберга – начальника охраны пятого отделения - и поразил себя сильнейшим круциатусом, извергнувшимся вследствие неосторожного обращения с магическими предметами…» - Можно я возьму это себе? – спросил Гарри. - Да. Конечно, - немного сконфужено согласился Уизли, который успел пробежаться взглядом по четко выведенным строчкам. Пристально посмотрев на молодого человека, он отцепил заклинанием пробирку с голубым завитком – она железными зажимами крепилась к перекладине рядом с папкой. С глубоким вздохом произнес: - Можешь, взглянуть на эту жалкую личность. Уверен, на новом заседании он будет изображать из себя обесчещенную сиротку. Гарри улыбнулся, принимая ценные, пропахшие пылью предметы. Далее в документальных свидетельствах сообщалось, что в госпитале неосторожный мистер Малфой провалялся неделю, после чего был доставлен в камеру. Посетители к нему не допускались. При очередном обыске нашли записку, заколдованную под запонку. «Мне необходимо то, что было на завтрак после посещения нами театра». Записку отобрали и принялись расшифровывать. Информация просочилась в газеты под заголовком «Чем завтракают аристократы в стенах Азкабана». Было отмечено, что мистер Малфой снова впал в буйство, и к нему в больничную палату все же была допущена жена, успевшая дать Рите Скитер интервью, где в душераздирающих подробностях поведала о том, как Тот-Кого-Нельзя-Называть заколдовал ее мужа, вынудив прожить под Имерио их лучшие годы, включая медовый месяц... Неожиданно мистер Малфой пошел на поправку и предстал перед судом. Присутствовали: Аластор Моуди, Уильям Браун, Руфус Скримджер, Корнелиус Освальд Фадж и другие почтенные представители магической общественности. Из протокола допроса: - Мистер Малфой, свидетели утверждают, что видели вас на холме Тор. Там было сожжено несколько магглов. Мы нашли две оторванные головы с вырванными глазными яблоками, а так же расчлененный труп юноши. Возглавляли бесчеловечную акцию вы. - Я не припоминаю… Холм Тор, говорите? - Да, именно он. - Это, должно быть, милое местечко. - Вам виднее. Теперь подробно опишите, что конкретно вы делали в этом «милом местечке». - Я там никогда не был. - Прекратите, мистер Малфой! Свидетели утверждают, что девушку сожгли именно вы, сотворив из малютки заклинанием факел. И это были вы, кто велел обезглавить, предварительно запылав до извержения внутренностей, двух несчастных магглов. - Что за мерзкие вещи вы говорите, господин Браун. Какие зверские идеи, однако, гнездятся в головах наших чиновников! Где я? С этого момента Гарри отложил сухие документальные свидетельства и обратился к омуту памяти. Зал суда он узнал сразу. И сразу окунулся в знобящую атмосферу аутодафе, когда кому-то одному приходится служить трепещущей мишенью для сдерживаемой жестокости многих. В случае с Малфоем большинство судей имели право испытывать самые недобрые чувства к подсудимому. На одной из заполненных незнакомыми людьми скамье Гарри заметил молодого Артура с уже обозначившейся сединой, пестро голубеющей в свете ламп, освещавших помещение холодным пронизывающим светом. Люциус сидел в громоздком кресле, стянутый цепями. Его одежда оказалась изодранной, но не грязной. И весь он был белый, чистый, как артист, исполняющий роль мученика, облаченный в соответствующее одеяние, но из брезгливости и кокетства не позабывший пропустить через крепкие очищающие заклинания театральный реквизит. Впрочем… Приглядевшись Гарри разглядел, что стройный, будто руками мастера рельефно вылепленный торс покрыт сетью розовых и белых рубцов. Сквозь тонкую ткань и дыры беззащитно и бесстыдно выглядывали соски, один из которых припух. Щеки молодого преступника обросли аккуратной очень идущей Люциусу бородкой, но и сквозь бархат светлых волосков заметны были ссадины, некоторые запеклись бурыми черточками. Под глазами обозначились серые тени, а изящные губы индевели под корочкой испарины. - Вы в зале суда. И прекратите паясничать. Иначе нам придется пойти на крайние меры! – сердито крикнул Скримджер, тряхнув густой гривой тусклых волос. С этого момента допрос вел он, сделав жест Брауну занять место на первой скамье. - Салазар… Те меры, о которых вы только что рассказали мне? Я слышал, что в Азкабане пытают преступников, меня самого подвергли избиению и применили ко мне… - Молчать! В этих стенах и волоска не падает с голов преступников, по которым плачут дементоры! Увечья вы нанесли себе сами! - Сам? – Люциус намеренно медленно осмотрел свои блекло сиявшие в голубоватом свете раны. – Понимаю. А потом отправился расчленять магглов, в палате, где, не приходя в сознание, провел трое суток. – Фантазии ваших судей, мистер Скримджер, позавидует любой бульварный бумагомаратель. Какие еще нелепые обвинения есть против меня? - Угостите мистера Малфоя сывороткой правды, - холодно высказался Моуди, не выпускавший Люциуса из плена презрительного внимания.. Длинный плечистый аврор подступил к креслу, бесцеремонно сжал Люциусу щеки, как собаке. Узкий нос сжался, будто в приступе удушья, а на белой коже: щеках, шее, груди - расцвели пунцовые неровные пятна взбурлившей в жилах крови. Однако сыворотку правды Люциус выпил без сопротивления, даже торопливо, словно спешил освободиться от унизительного прикосновения бесцеремонных рук. - Итак, мистер Малфой. Начнем сначала. Где и когда вы познакомились с Лордом Волдемортом? - Волдемортом? – странно смягчившимся, нечетким на стыке согласных голосом заговорил Люциус. - Имя мне не знакомо... Если вы опишите этого господина, возможно, я вспомню. - Мужчина, на вид лет пятидесяти. Все еще хорош собой, брюнет. Особая примета: красные глаза. Люциус слушал с подчеркнутым вниманием, но его насмешливо приподнятые брови хорошо давали понять, что он думает об умственных способностях допросчика. - Что вы пьете, мистер Скримджер? – светским, ласковым тоном осведомился преступник. Руфуса заметно затрясло. - Я ничего не пью, а вот ты у меня сейчас захлебнешься в собственной крови! - У вас повышенное артериальное давление, - не обратив внимания на угрозу, благосклонно заговорил Люциус. Шевельнул рукой, будто хотел убрать прядь, постоянно падавшую на серые, нездорово блестевшие глаза, но лишь досадливо дернул скованной кистью. - Не удивительно, что по утрам вас пугают красные глаза. Переходите с виски на старое доброе бургундское. У меня в поместье… - Которого тебе больше не видать, как собственных ушей! Допрос формален, вас многие видели, мистер Уизли, например. Нам осталась самая малость! - Заставить меня признаться, что на меня в коридоре набросились стены, избив меня? Что за мной гнались потерявшие хозяев палочки, которые сами собой выпускают круциатосы? Что я общаюсь с законченными алкоголиками? – насмешливо спросил Малфой. Но неожиданно его лицо потемнело, а глаза затуманились. - Нет. Нет… Только не это. Не может быть! - Прекрати ломать комедию, приятель, - вмешался Моуди. - Жена, видать, успела попотчевать тебя антидотом. Хотелось бы мне знать, кто изобретатель. Ты же скажешь нам? - Я не понимаю, о чем идет речь, - голос Люциуса казался больным, усталым. - Все-таки где я? Неужели моя бедная жена была вынуждена отправить меня в святого Мунго? Хорошо, я признаюсь вам… По залу прошла волна, как дрожь по спине хищного зверька, приготовившегося к прыжку. Все взгляды впились в молодое красивое лицо, которому глубокие тени под глазами и ссадины прибавили драматического шарма. - Последнее время, господа, у меня были чудовищные провалы памяти, - застенчиво признался Люциус, нарушив напряженную тишину, и тревожными глазами пробежался по лицам. Моуди издал нечленораздельный вопль, сорвался с места и, подбежав к Малфою, схватил того за ворот рубашки. Ткань жалобно затрещала. - Вы снова будете пытать меня, Аластор? – печально спросил Люциус, вглядываясь в налитую кровью безобразную физиономию над ним. - Да. Буду, – оскалив желтые зубы, заявил Моуди. - И можете записать это в протокол! Твои дешевые фокусы не сработают, Люциус. Артур собственными глазами видел, как от твоей руки погибли наши парни. В твоем случае и одного свидетеля достаточно, чтобы замуровать тебя здесь до конца твоих дней! - Артур? – Люциус оживился, а, заметив Уизли – хмуро взиравшего на него со скамьи в правом ряду, приветливо улыбнулся. - Как у вас дела с Молли? Она снова на сносях? Ты не знаешь, о каком холме он толкует? - Ты, ублюдок! – выкрикнул Артур с болью. - Ты искалечил Герберта, который умер у меня на руках! Ты и твой мерзкий приятель, Снейп! - Северус вне подозрений, - сухо отрезал Аластор. – Дамблод утверждает, что он всегда был на нашей стороне. Но, может, мистер Малфой, именно вы поможете докопаться до истины? Кто запустил в Герберта режущим заклинанием? Я знаю, что тебе слабо изобрести такое. Ты способен только кривляться, как фигляр, и пудрить мозги юным леди. Имя? Аластор схватил Люциуса за подбородок, видимо, очень резко, потому что его жертва зашипела, струйка пота покатилась по обросшей светлой щетиной щеке, как слеза. - Чье, Аластор? – еле слышно выдавил подсудимый. - Автора, автора блестящего заклинания! Сектумсемпра, называется. Кто же этот гений? - Все это какое-то недоразумение… - зашептал Люциус, пытаясь высвободиться из железной хватки. - Я не знаком с господином Сектумсемпой! Я прошу, я умоляю, пусть моя дорогая жена заберет меня отсюда! Я не вынесу больше двигающихся стен, я… Аластор с исказившимся от омерзения лицом отшатнулся от него. - Склизская тварь! Я заставлю тебя прекратить валять дурака! Обращаясь к судьям, он веско произнес: - Господа, мы прервемся. Я хочу поговорить с подсудимым с глазу на глаз. Настоящий ужас впервые промелькнул в серых глазах. - Не уходите! – вскричал Люциус звонко. - Пожалуйста, господа! Останьтесь! Не оставляйте меня с ним!!! Я вспомнил! - Итак, мистер Малфой, что вы вспомнили? - Мне снился один человек последнее время. Он заставлял меня делать разные вещи. Во сне… Я ничего не помню точно, но потом я просыпался искалеченным. – С этими словами Люциус вновь демонстративно оглядел грубые рубцы на белоснежных плечах. - Он и сейчас где-то здесь! Я… Чувствую его жгучий взгляд! - Оставьте нас господа, - Моуди махнул рукой. Скримджер поднялся, обвел зал холодным взором, зашагал к выходу. За ним неровной цепочкой засеменили остальные. Люциус прижался затылком к железной спинке. Закрыл глаза, словно желая спрятаться от Моуди. Он был очень бледен, но странно спокоен, будто не кричал только что в панике. Гарри заметил, что мужчину слегка трясет, а на крупных влажных кистях, которыми он стиснул подлокотники, вздулись вены. Гарри не удивился, выяснив, что следующего допроса не было еще около недели. Потом, к счастью для Люциуса, его выписали, но уже из Мунго по ходатайству Дамблдора, к которому уехал погостить его старый друг, Моуди - так утверждали газеты. Там же говорилось о резком ухудшении здоровья старого аврора. Глава 20 «Я не вижу необходимости рассказывать Вам о том, что мне и моим товарищам пришлось пережить после войны. Уверен, Вы уже просмотрели архивы. Пользуясь моментом, выражаю признательность за Ваше участие в последнем процессе. Жаль, мои руки были скованы цепями, не вышло поаплодировать…» Гарри невесело улыбнулся, вспоминая «последний» процесс. Милорд был спокойнее, чем в такой же ситуации в давно минувшие молодые годы, но в его сдержанности сквозила усталость. Выступал Люциус так же убедительно, артистично, как когда-то. Но Артур оказался не прав – «обесчещенной сиротки» не было. Мистер Малфой, глядя судьям в глаза, спокойно созерцая волновавшегося за него Гарри, равнодушным бесцветным голосом плел о том, что действовал по поручению Дамблдора, и его задача заключалась в поддержке Северуса Снейпа, посмертно героя войны. Самые саркастические замечания выслушивал со смертельной скукой во взоре. Он никого и ничего больше не боялся, - так объяснил для себя его поведение Гарри. Мимолетное беспокойство отражалось в глазах Люциуса только, когда затрагивалась тема об участии в войне его жены и сына, но многие, очень многие считали Нарциссу и Драко жертвами. Миссис Малфой – потому что женщина, связавшая свою судьбу с мерзавцем, вроде Люциуса, уже была достойна сочувствия, не важно, что сама вела себя с коробившей и самых толстокожих заносчивостью. Теперь по-любому для нее миновали денечки, когда можно было ходить с задранным носом – Малфои, как выяснилось, были разорены широкомасштабными предприятиями, затеянными Темным Лордом. Один подкуп великанов, гоблинов, а также взятки министерским работникам стоили им поместья, оставленного, впрочем, семье на благотворительных началах и на условии выкупа в дальнейшем. Что же касается Драко, то его вообще мало кто воспринял всерьез – несчастное дитя, запутавшихся в паутине собственных интриг родителей, бедный мальчик, каждое действие которого оправдывалось страхом за жизни близких. При всей неприязни к семейству Малфоев ни у кого не повернулся язык предъявить ему обвинения. Плох ли, хорош ли Драко, но в его шкуре пришлось побывать половине жителей магического Лондона… - Что вы скажете, мистер Поттер на эту очевидную ложь, - брезгливо кривя губы, спросил Кингсли, когда от истории - и возмутительно достоверной, и бессовестно лживой - у судей иссякли контраргументы, погрустнели глаза, а желудки заныли, требуя заесть выслушанное сытным ужином с пинтой-другой крепкого эля. От слова Гарри зависела судьба человека сидевшего в кресле с видом актера, готовящегося уйти на пенсию, настолько уставшего играть, что даже прощальные речи коллег и восторженный рев зрителей уже не способны были бы заставить с прежней горячностью забиться охладевшее сердце. Люциус медленно повернул голову, заглянул Гарри в глаза. В самой глубине серых льдинок мерцали искорки отчаянного веселья, в котором наперекор и вопреки всему купалась и тешилась только с виду холодная душа, такая неугомонная под обманчивой маской неприступности. - Все, что сказал лорд Люциус Абрахас Малфой – правда. - Вы уверены в этом? Уважаемый мистер Поттер… Гарри! Ты поклялся! Дал слово! - Да, я поклялся. И я никогда не лгу – меня давно отучили от этого. И сейчас я говорю правду – все в истории мистера Малфоя соответствует действительности, от первого до последнего слова. Гарри надолго запомнил взгляд Люциуса, но не привычно надменный, равнодушный или разъяренный – он уловил щекочущий самолюбие посыл признания. То, чем когда-то Люциус, наверное, и покорил Северуса Снейпа. Потому что в зале на какой-то миг их осталось только двое: Гарри и Люциус. И наедине с собой Гарри не раскаялся в произнесенных на суде словах. А все было просто… Люциус и в самом деле говорил правду. Только понять такую горькую, выстраданную правду дано не каждому. Потому что эта та сторона медали, о которой в обществе принято умалчивать. И кто же после этого лжец? «Между нами залегла пропасть… Я не видел его годы. Выкрутившись из неприятностей без его помощи, я начал заново обустраивать свою жизнь. Он тоже не терял времени даром – из газет я узнавал об его успехах: его назначили деканом Слизеринского факультета, самым молодым деканом за всю историю школы, он издал пару брошюр по зельям, был приглашен во Францию на международную конференцию, посвященную проблеме усовершенствования Ликантропного зелья, имевшего на тот момент серьезные побочные эффекты. Там Северус получил признание и степень – именно его зельем пользовались такие изгои, как Люпин, без риска умереть от передозировки. Читая о нем, я испытывал беспокойство, заставлявшее меня чаще спускаться в винный погреб… Говоря по правде, Поттер, мне бывало горько. Но судите сами: что может быть больнее равнодушия со стороны человека, подпустившего тебя так близко, что начинаешь видеть по каким орбитам вращаются его мысли, каждый жест, каждый взгляд, простой поворот головы которого воспринимаешь, как естественное продолжение собственного бытия? Я чувствовал себя солнцем, потерявшим самый достойный спутник… Я был опустошен, но жив и полон сил. Я начал продвижение по карьерной лестнице и добился успехов. Я заставил себя приглушить тоску простыми семейными радостями и невинными развлечениями. А потом… все прошло. Я вошел в ритм новой успешной жизни и не травил себя воспоминаниями, не способными дать мне ничего, кроме терпкого привкуса неизбежности потерь. И вот, когда минуло уже лет пять, с тех пор, как я имел счастье созерцать его носатую физиономию, к нам пожаловала гостья. «Эйлин Принс, просит аудиенции», - доложил эльф, кличку которого я предпочитаю не упоминать. Я ни разу не имел чести, как следует рассмотреть ее до этого. Она оказалась весьма не дурна собой, вопреки тому, что о ней привыкли думать по промелькнувшим в прессе колдографиям. Сколько ей было лет, я бы не смог определить, но чувствовал – в бедненьком муслиновом платье, старомодной шляпке, украшенной выцветшим шелком, передо мной стояла настоящая леди. Спокойная, холодная, прямо и гордо державшая спину. Я пригласил ее в кабинет. - У меня к вам необычное дело, мистер Малфой. - Да, я слушаю и заранее обещаю помочь, чем смогу. - Спасибо, милорд. А дело вот в чем… Вы давно не виделись с Северусом? - Да… Уже несколько лет. С тех пор как… - я намеренно запнулся, не желая затрагивать тему болезненную для нас обоих. - Понимаю, - кивнула она. - Видите ли, он стал очень замкнутым. Даже мне с трудом удается его расшевелить в те очень редкие дни, когда он все же навещает меня. У меня сжалось сердце – я видел разъедающую, не знающую пощады и отдыха боль, которую достойная женщина силилась скрыть, но ее муки читались в черных глазах, спокойных, но ярко блестевших невыплаканными слезами. - И вот полгода назад он начал писать диссертацию, но закончить ее не может. Видите ли… Для уточнения некоторых расчетов необходимо провести эксперимент. Для этого нам нужны гриндиллоу редкого вида. Они водятся только на юге Калифорнии. Дамблдор категорически отказался отпустить туда Северуса, но не имеет ничего против того, чтобы он снарядил экспедицию. Всю необходимую сумму на покрытие расходов школа дать не может… Но директор выплачивает Северусу повышенное жалование, однако, я вижу, что сын вновь стал впадать в отчаяние и теряет интерес и к этому, наконец увлекшему его делу. Нам нужен кто-нибудь, кто бы заинтересовался исследованиями и заплатил сразу, а со временем мы отдадим деньги. - Понимаю. Вы позволите мне ознакомиться с рукописью? - с готовностью отозвался я. Меня кольнуло, что она заметно расслабилась, услышав ответ. Неужели, бедная женщина могла предположить, что я откажу? Расстались мы лучшими друзьями, оба обеспокоенные одним – как преподнести Северусу сюрприз? Она оставила у меня на столе толстую пачку листов, исписанных его стремительным почерком. Вернуть пестревшую столбиками пометок рукопись я должен был через неделю. И вот, вооружившись магическими приспособлениями: сеткой для ловли агрессивных тварей, фляжкой с гелем-приманкой, светящимся в темноте и усовершенствованными доксивозками, с аккуратно перевязанной рукописью в кармане - я направил свои стопы на Спиннерс Энд, где уже бывал как-то с Нарси. Я предупредил, что приду к восьми, но меня подвели старинные часы: изъеденный временем механизм забарахлил и частенько сбоил при аппарации. Но, как и моя трость, они добавляли моему облику индивидуальности, я же не имел сил отказать себе в маленькой слабости. Уверенный, что не буду нежеланным гостем – кажется, я сумел разыскать все, что могло потребоваться Северусу, чтобы до зубов вооружить экспедицию – я поленился свериться с часами в гостиной. Видит Мерлин, каких усилий мне стоило разобрать его почерк! Чтобы не мучить себя понапрасну, я прочитал по диагонали начало диссертации и ее окончание, вместе с заключительными речами и талантливыми описаниями иллюстраций, потом с максимальным тщанием углубился в середину, где подробно рассматривался эксперимент. Суть я уловил. Я ее всегда улавливаю… Так мне говаривал как-то сам Северус, еще первокурсник, когда я на «Превосходно» сдал зелья, снабженный его пространными шпаргалками, зачарованными под манжеты. Вы тоже пользовались чем-то в этом роде, Поттер? Все же он был талантливым преподавателем. Немного внимательности и собранности – и даже ославивший ваш факультет Лонгботтом смог бы стать отличником. И все же я волновался: все ли я правильно понял, не потребуется ли что-нибудь заменить или добавить новое? Впрочем, вы понимаете, что больше всего я беспокоился, как пройдет наша встреча, если я застану его дома, что не входило на тот момент в мои планы. Мы с его матерью решили представить дело так: дальние родственники пригласили почтенную леди провести выходные в их дружной компании – а у нее хватало родственников, которым давно следовало бы это сделать, - и вот некто, гость, пожелавший остаться неизвестным, углубился в чтение подвернувшейся под руку рукописи и предложил материальную поддержку, заинтересовавшись непосредственно экспериментом. Все выглядело вполне правдоподобно. Оставалось придумать, как скрыть от Северуса имя благотворителя. Мы решили выставить его этаким хитрым дельцом, пожелавшим помочь только при условии подписания с согласия автора патента на практическую часть работы. В конечном счете, я мог бы попросить сыграть нелицеприятную роль кого-нибудь из бездельничавших французских знакомых. Поискав глазами шнурок звонка и не обнаружив ничего подобного, сделав вид, что не замечаю над чем-то хихикающих маленьких магглов, гонявших неподалеку мяч, я коснулся двери, чтобы постучать, но деревянное полотно подалось вперед и я чуть не упал, вваливаясь внутрь. В некотором замешательстве я потоптался в темной гостиной, привыкая к тьме, показавшейся мне кромешной. Надо было как-то дать знать хозяйке, что у нее гость. Однако хозяева дали знать о себе сами. Я увидел их прямо перед собой: Эйлин, сидевшую за маленьким круглым столиком, безжизненную и бледную, как восковая кукла в блекло-желтом свете люстры. И длинную тощую фигуру в черном одеянии. Он стоял, точнее, раскачивался ссутулившейся спиной ко мне. Невозможно было не узнать эти особые жесты, эти движения, грациозные, потому что он постоянно будто готовился к бегу и тут же сдерживал себя, заставляя остановиться, завораживающе дрейфуя на полуоборотах. Я услышал его голос, возмущенно сотрясавший маленькое помещение, и ее – негромкий, но внушительный. - Мама, ну почему ты пытаешься все решать за меня? Мы попадем в зависимость от негодяя, даже имени которого ты не знаешь! В нашем положении нам не хватало только этого! Мне не нужна диссертация! Спокойно обойдусь без нее! - Я вижу, как ты спокойно без всего обходишься. Посмотри на себя: ты стал похож на старика! Слыханное ли дело, чтобы юноша твоих лет ходил в одной мантии уже третий год кряду, латая ее штопающими заклинаниями. У тебя такие прекрасные волосы, Северус, но ты, похоже, забыл, что они требуют ухода. Я же просила тебя делать хотя бы стрижку! - Я уже делал стрижку, мама. Они отрастают так быстро, что я не успеваю забыть противное клацанье ножниц цирюльника. И, умоляю, при чем здесь мои волосы? - Значит, надо наложить на них чары, смиряющие рост или какие-нибудь еще, которые помогут тебе не выглядеть искупавшейся в луже вороной! Вот мистер Малфой… - Что мистер Малфой? – очень подчеркнуто спросил он и замер, будто желая взглядом пригвоздить бедную женщину к колченогому стулу. - Я видела его колдографию во вчерашней газете. Как прекрасно он выглядит! И заметь, при любом движении его прическа держит форму. - О Салазар!! Я должен забивать свою голову подобными глупостями?? Мистер Малфой, которого ты мне упоминаешь при каждом случае, и который вряд ли помнит, как меня зовут, может себе позволить днями перебирать в скудном мозгу, какую ему надеть к обеду рубашку! Мы же с тобой… Это было уже слишком. Я сделал шаг вперед, сетка у меня в руках возмущенно зашуршала. - Люциус! – вскричал он, отшатываясь от меня, как от призрака. - Ах, простите. Я не вовремя, - холодно произнес я, складывая магические вещи на потертый серый диванчик. - Спешу удалиться, чтобы своими скудными мозгами не нанести ущерба пристанищу интеллектуала-отшельника. Северус в прострации уставился на сетку, фляжку со светящимся гелем и уменьшенные заклинанием укрепленные доксивозки. - Что это? Так благотворитель ты?! – выкрикнул он придушенно. - Ничего мне не сказал? Очередной красивый жест, чтобы потрясти дам, заседающих в министерстве? Подачка, чтобы… - Я никогда не думал, - перебил я Северуса, который, надо отметить, и сам уже поторопился заткнуться, - что ночуя в моем доме, не задумываясь, принимая от меня знаки дружеского участия… Внимания… Никогда не требуя платы, лишь рассчитывая на внимание взамен… Ты воспринимал все это, как благотворительность. Как подачки! - Люциус! – вскрикнул он уже не так самонадеянно и шагнул ко мне, я же резко развернулся, загасив несколько свечек взметнувшимся плащом, и выскочил на воздух, на улицу, где уже не бегали мальчишки, отчего окрестности напоминали кладбище сгнивших в тоске маггловских семейств. - Люциус!!! – но я быстро шагал, почти бежал, не останавливаясь и не оглядываясь. Но, конечно же, он догнал меня. С размаху обнял за плечи, сжав в объятьях, как в тисках. Мне показалось, что я сейчас рассыплюсь, словно хрустальная статуэтка. Я холодно заглянул ему в лицо. Все, что произошло, наверное, стоило того, чтобы увидеть его снова, моего Сева из воспоминаний... Он преданно заглядывал мне в глаза, нелепая маска занудного старикашки растаяла, как рыхлая сажа под ливнем. Его губы приоткрывались, будто он силился что-то сказать, но не решался, или у него закончился воздух, и он ловил его, чтобы не задохнуться. Он напоминал мрачную глубоководную рыбу, извлеченную наверх, под сияние солнца, сообразившую в предсмертной муке, что пугающе грозная она лишь пока не попадется на крючок к знающему ее повадки рыбаку. - Люциус... Все так неожиданно… Прости, - прошептал он, не выпуская меня из болезненных объятий. Говоря откровенно, я бы мог предложить ему целовать мне колени за возможность услышать мой голос. Он бы исполнил все – это читалось в его умоляющем взоре. Эйлин была не права – Северус как был мальчишкой, так и остался. Только стал еще более неухоженным и достойным хорошей порк ...
Брунгильда: ... и. - За что? – как мог беззаботно переспросил я. - За то, что ты всегда был и остаешься неблагодарной сволочью? Он нервно улыбнулся, одной рукой сжимая меня – видимо намереваясь сломать позвоночник, а другой нежно, так нежно, словно я был первым весенним цветком, расцветшим на этой помойке, провел по моему подбородку, убирая волосы, которым следовало при любых обстоятельствах «держать форму». - За это, - согласился Северус покорным тоном. - И еще за то, что… Я так скучал по тебе! Я действительно думал, что ты обо мне забыл! Ты был мне так нужен! - Правда? Интересно. Я, из-за скудного умишки, всегда считал, что если люди нуждаются друг в друге, они дают об этом знать. Хотя бы открыткой из двух слов на день рождение. - Люц… - наконец он перестал меня душить. - Спасибо тебе за сетку и все эти великолепные вещи, которые ты раздобыл для меня. Это именно то, что нужно. Его глаза мерцали, будто он по частям собирал для меня сокровища своей мрачной темной души, чтобы осыпать меня дарами с головы до ног. - Ты гений, если сумел сообразить, что мне… нам потребуется, - заявил он в итоге с чувством. - Пусть и ознакомился с моим творением по диагонали, как обычно. Я не собирался так быстро выходить из-под тешившего мое самолюбие водопада обожания и преданности, поэтому выслушал его холодно и сделал движение, будто собираюсь идти. Он схватил меня за руку, мягко, но настойчиво разворачивая к себе. - Люциус… Я… Страшно скучал, поэтому наговорил ерунды. Я… Я всецело твой. Как прежде. Что ж… Это стоило моей благосклонной усмешки. - О… Какие перспективы, - протянул я злодейским полушепотом. - Тогда начнем с твоей прически. Наш совершенно идиотский смех, я полагаю, был слышен за милю. Звенящее от хохота чудом уцелевших убийц кладбище простых человеческих надежд соединило нас вместе. Надолго. И это были самые счастливые, самые спокойные годы.
полная версия страницы