Форум » Фики с пейрингом Северус/Люциус (джен, гет) » "Огонь и пепел" (End) » Ответить
"Огонь и пепел" (End)
Брунгильда: Автор: Брунгильда Название: Огонь и пепел Бета: отсутствует (со всеми вытекающими...) Пейринг: традиционный Рейтинг: R Жанр: Драма Саммари: После войны Гарри предлагает Люциусу написать «эссе» о старом друге. Примечание: На основании дискуссии в теме "А был ли мальчик" По-хорошему это не джен, а UST
Ответов - 9
Meister Faust: Эх, как хочется, чтобы было уже все написано. И лучше в печатном виде, в твердой обложке. Затягивает, интригует, очаровывает и пугает )
Брунгильда: Глава 21 Гарри вздохнул. "Счастливые годы" Люциус любовно расписал на двух с лишком сотнях листах пергамента. Их балы, их неторопливые беседы и споры у камина, небольшие мужские секреты - как бы улизнуть из-под носа боготворимой обоими женщины, чтобы не обидеть и не расстроить ее. Воспитание Драко в шесть глаз и шесть рук... Благодаря заметкам, гриффиндорец так часто переносился в те времена, что совсем перестал воспринимать профессора Снейпа мрачным несправедливым учителем, загадочной тенью, хранящей отталкивающего содержания тайны. Гарри видел полных сил и энергии людей, один из которых теперь уже был его ровесником. Но, как и он сам, молодой хогвартский профессор чувствовал себя неуютно в мирные будни, будто бабочка, встретившая рассвет новой жизни в теплой квартире, пригретая искусственным светом лампы, инстинктивно понимающая, что там, за красивым узором стекол, – зима и смерть. "Временами мне казалось, что он меня не слушает, все мои речи воспринимает вроде как мурлыканье кота. И приходит ко мне за домашним уютом, как пьяница за чаркой сладкого грога. Я дарил ему внимание, пытался развлечь, но с каждым годом все сложнее становилось отвлечь его от гибельной, съедавшей изнутри печали. Случалось, он приходил ко мне, светясь тихой смиренной грустью, и сам предлагал пойти в оперу, даже находил удачные постановки, ориентируясь на мой вкус. Но все чаще он избегал меня и бессовестно лгал через Филча, что его нет в Хогвартсе, он, видите ли, уехал по делам. Но никаких дел у него не было. Диссертация как-то заглохла, он не любил даже вспоминать о ней. Он все время думал и думал о чем-то. И как-то накануне всего этого кошмара (я имею в виду ваше явление в Хогвартсе, Поттер) он сидел у меня унылый и тихий, меланхолично созерцая огонь в камине. Мы пили абсент из маленьких серебряных рюмочек изысканной гоблинской работы. Я покачивался в кресле-качалке, ворчливо поскрипывавшем под моим весом. В противоположность Северусу я не видел причин для печали, мои дела шли хорошо, росло влияние, множились полезные знакомства и связи, тщательно налаживаемые год за годом. Я лениво прикидывал, сколько нужно дать Фаджу галеонов, чтобы он утвердил закон о недопущении в школу магглорожденных. Меня все еще волновали подобнее глупости. Тогда я видел причину падения нравов в наводнивших школу грязнокровках, не понимая, что я только песчинка, засиявшая в лучах солнца для того лишь, чтобы быть поднятой новой бурей. Как никогда мне казалось, что весь мир у меня на ладони. Не более чем магическая доска с магически перемещающимися фигурками, каждая из них в моей власти. Вот только обхватить ее пальцами за хрупкую талию… Эти мысли очень забавны в возрасте от тридцати до сорока – до тех пор, пока не поймешь, не прочувствуешь, что это не от идей тебя лихорадит, а чья-то незримая длань уже немилосердно распростерлась над тобой, прикидывая, для какой ты больше годишься топки. - Чему ты улыбаешься, Люц, - услышал я голос, некстати вырвавший меня из приятных грез: мне виделось наполненное магией будущее. О, каких бы мы достигли высот, представлялось мне, шагнули бы вперед, свободно перемещаясь и по миру магглов. Не было бы убийств и пыток. Пара фокусов и магглы заняли бы свое место – покорных приветливых подданных. Ни один из них даже не заикнулся бы о магической школе. Я неторопливо вышагивал по серебристой дорожке в нескольких футах от земли. Мне смотрели вслед, меня провожали благодарные взгляды. Я же, очистивший общество от скверны, смотрел на букашками копошившиеся под моими туфлями металлические машины, орден Мерлина сиял в лучах изумрудного рассвета новой эры… - Неужели ты думаешь, что это то, что тебе действительно нужно для счастья? – вкрадчиво спросил Северус. – Ах, Люци, как ты заблуждаешься. Я вздрогнул, неприятно пораженный: неужели я разучился закрывать мысли – привычка, глубоко въевшаяся в обожженные круциатусами нервы. Но больше всего меня возмутило, что он воспользовался моей слабостью и рылся в моей голове, как в своих заваленных хламом сундуках. - А что, интересно, тебе нужно для счастья, мистер зануда?! - резко качнувшись и вскочив на ноги, прошипел я. Облокотившись руками о подлокотники, я с бешенством вглядывался в его глаза. Я не хотел этого, как-то случайно вышло, но впервые за многие и многие годы я вломился в его сознание. Моему взору предстало зеленое полотно кого-то холма, мутно-коричневая лента извилистой реки, омерзительные следы пребывания магглов в виде клочков грязной бумаги, раскиданной тут и там. Чьи-то весьма аппетитные ножки в блекло-синих джинсах. Одна длинная нога в кокетливом тряпичном ботиночке закинута на другую, слышится тихое пение, желтые лепестки сорных цветов падают на ткань, цепляясь за нее неровными краями. Девушка плетет венок. Наверное, красивая девушка. Простите, Поттер, я за версту чувствую магглов, мне сложно оценивать их внешние данные. Скажу только, что волосы у вашей матери были дивного медового оттенка и даже в пасмурный день, вроде того, в который меня угораздило провалиться, в них играло солнце, такое же теплое, нежное, каким оно бывает перед тем, как укрыться на ночь. Конечно же, рядом с ней сидел тощий паренек. Стоит ли описывать его внешний вид? Еще более линялые, чем у его подружки, джинсы и страшную протертую на локтях едва ли не до дыр рубашку? На мой взгляд, он был не так и плох, во всяком случае, в нем можно было узнать волшебника даже на маггловской помойке. Девушка плела и плела свой венок и что-то напевала себе под нос. Паренек быстро глянул на красотку острыми глазами. Решив, что она не видит, он стал осторожно целовать каждый цветочек в венке, который она уже сплела для него, дабы украсить его бедовую голову. Мой Северус, растрепанный, с беззащитно белевшей в ветхом вороте тощей грудной клеткой, храбро встречавшей ветер, так увлекся, что не заметил, что она внимательно смотрит на него. Сначала она была удивлена, потом стала кусать губы и наконец рассмеялась. - Северус, что ты делаешь? Он замер, уткнувшись длинным носом и губами в венок, потом хладнокровно посмотрел на нее, спокойно улыбнулся и объяснил: - Я нюхаю цветы. Как ты думаешь, что еще я могу делать? У них забавный аромат: мне кажется, они пахнут нефтью. Не замечала? - Нет, - сердито ответила она и отвернулась, надув губки. - Становится холодно. Давай я провожу тебя домой. - Не надо меня провожать! Я достаточно храбрая, чтобы дойти одна. И достаточно смелая, чтобы сказать тебе об этом! Она ушла, а он, смущенный и растерянный, остался сидеть на траве, теребя в руке венок. Я был поражен. Вся эта история с его нелепой влюбленностью и без нечаянно подсмотренной сценки представлялась мне недоразумением. Ресницы Северуса затрепетали, пряча затравленный взгляд. Мне захотелось его придушить. - Грязнокровка Лили Эванс! Ах вот, о чем мы мечтаем холодными вечерами в одинокой Хогвартской келье… Гриффиндорка. Жена аврора. Браво. Он не ударил меня, Поттер, если вы возомнили себе нечто в этом духе. Не стал он и оправдываться. Подавленный он сидел в своем кресле, вновь уставившись в камин глазами, которые казались живыми только потому, что в них, отражаясь, плясало пламя. - Почему, Север, почему? – спрашивал я тоскливо. – Ты же говорил, что забыл ее. Давно уже. - Я лгал тебе, - произнес он тусклым голосом, не отрывая взгляда от огня. - Она мертва. А ты жив. Пойми, мне плевать, что она грязнокровка… Мне не было «плевать». И не только потому, что кровь Лили Эванс представлялась мне недостаточно чистой. Я не такой сноб, Поттер. Но именно она, с ее привычками, наклонностями, вкусами - олицетворяла тот мир, который бесцеремонно вторгся в наш, необратимо изменив, исказив и разрушив его. Потому что иногда некоторым ингредиентам лучше не смешиваться. Кроме зла – не только для нас, но и для них же самих, ничего не может выйти из подобных коктейлей. Пусть тигры величественно шествуют по саванне, а домашние кошки греются у теплого камелька. Простите, Поттер, я увлекся и, конечно же, сейчас мои взгляды во многом отличаются от моих же взглядов до второго пришествия повелителя. - Но она отвергла тебя! – продолжал я. – Она вышла за Поттера, родила ему сына. Почему же, как безумие, память о ней гнездится в твоей голове?? Что она там делает? Почему ты не выкинул ее, как заблуждение? Не вырвал ее из своего сердца?!! - Потому, Люциус, что пришлось бы жить без сердца. А это вряд ли возможно. Как ты думаешь? - Прекрасно возможно! – бездумно выкрикнул я. От отчаяния и ярости у меня все плыло перед глазами. Он рассмеялся, тихонько встал и подкрался ко мне. Встав за спинкой кресла-качалки, куда я обессилено рухнул, он обнял меня за плечи, как когда-то в детстве. Я слегка смутился, но не предпринял и попытался высвободиться. - Ты так говоришь, Люциус, потому что уверен – никто не тронет твоего сердца. Оно полно, оно закрыто для посторонних. Никому лишнему ты не позволишь прикоснуться к себе, - промурлыкал он мне в ухо. – Ты так избалован теплом и светом. Мечтай же об ордене Мерлина, но позволь мне сберечь мою скромную маленькую свечку. Мне надо идти. Я понял, что не в силах подняться с места, чтобы проводить его. Свечка. Его любовь к Лили Эванс – одинокая свечка среди бурь его утопающей во тьме души. Как можно так жить? Глава 22 К столику неторопливо подошел официант. - А вот и ваша похлебка и отбивные… - ароматный пар ударил в ноздри, вырывая Гарри из тревожных грез. - Уже готово? – удивленно и чрезвычайно громко выкрикнул он Толстяк расплылся в сладчайшей улыбке, похожий на ангела в белом облаке. - Ну конечно же, мистер Поттер! И все, как следует проварено и прожарено. У нас всегда готовят хорошо и быстро. - Спасибо, я в этом и не сомневался, - рассеянно заметил гриффиндорец. Альбуса все еще не было, и Гарри всерьез начал беспокоиться. Он бросил встревоженный взгляд на улицу, сквозь идеально вымытое окно. Прохожие с тоскливой неторопливостью сновали туда и сюда. Официант, внимательно изучавший его затылок, умиротворяюще произнес: - Вы из-за мальчика встревожились? Не стоит. Его видели в книжном магазине. Он как раз расплачивался за солидную книжку с картинками. - Да? Кто-то видел? - Мой сынишка. - И он… ваш сын уже здесь? – Гарри показалось, что обыденные скучно–спокойные предметы, окружавшие его, стремительно приобретают зловещий вид. Постная мина официанта раздалась вширь и поплыла вбок. - Да, вот только пришел, - невинно говорил толстяк. - Но почему Альбуса еще нет? – недоверчиво переспросил Гарри, вглядываясь в масляные глаза. - Потому, я думаю, что мистеру Малфою спешить некуда. А ваш мальчик, должно быть, уважает старость. - Мистер Малфой? При чем здесь мистер Малфой?! - Не волнуйтесь так. Не волк же милорд, в самом деле. Джейк – это мой сынишка, говорил, что господин Малфой был обрадован выбором вашего сына, - тот, кажется, решил приобрести его книгу. И вот они остановились у витрины, оживленно о чем-то беседуя. Чудом избежав Азкабана, старый лис вряд ли сам полезет в капкан. Милорд приведет вашего сына с минуты на минуту. Я уверен в этом. Гарри сел обратно на круглый высокий табурет, с которого он вскакивал минуту назад, теряя самообладание. Его мучили самые противоречивые эмоции. Удивление, раздражение – что Люциусу потребовалось от Альбуса? Почему он всюду сует свой нос? С другой стороны, трактирщик, конечно же, прав. Люциус будет сдувать пылинки с хрупких плечиков сына Гарри Поттера. И книжку свою он, наверное, подарил, не позволив купить. Надо подождать, успокоиться. Гарри уставился в темнеющее окно, настороженно всматриваясь в узкий поворот за углом. Оттуда должен был показаться угловатый профиль его сына. Он не желал думать ни о чем другом, кроме как о серьезном разговоре с Люциусом. Надо как-то сказать ему, достаточно убедительно, чтобы он оставил мальчика в покое. Достаточно уже одной искалеченной судьбы. Но, помимо воли, сливаясь с медлительно протекавшими секундами, в его памяти всплывали обрывки не ему принадлежавших воспоминаний. «Я очень не хочу писать вам дальше. Я не знаю, зачем я это делаю . Что хочу поймать, отследить? Вы итак многое знаете. О Северусе – что на первом курсе он пытался спасти вам жизнь. Он явился ко мне довольный, с загоревшимися глазами, живой и лоснящийся, как сытый кот. Дамблдор дал ему Поручение. Насколько я знаю, они давно уже обговорили обязанности Северуса. Его не отправляют в Азкабан за то, что, когда-то, в будущем, он будет присматривать за знаменитым Гарри Поттером. Поручение ему предстояло нелепейшее, Северус пытался преподнести его с юмором, но я не смог изобразить и вежливой улыбки. - И ты думаешь, ты действительно очень пригодишься? Так этот Гарри Поттер настолько необходим магическому сообществу? Северус скривился, но заставил себя выдавить: - Если он пошел в отца – то навряд ли. Поймав мой взгляд, он с вызовом продолжил: - А вот если в мать – то допускаю. Она встала на пути Повелителя, защищая сына. - Нормальный инстинкт, - спокойно заметил я, стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком холодно. Но Северус все равно мрачно глянул на меня. Тогда я продолжил, примиряюще: – Что ж, ты лучше владеешь ситуацией, мне лишь остается довериться твоему чутью. И что оно подсказывает? Кто этот Гарри Поттер? Наш новый повелитель? Избавитель магического сообщества от хаоса? - Я бы не стал мешать одно с другим, Люциус, - осторожно заметил Северус. – Я точно знаю только, что ему грозит опасность. - Со стороны кого? Северус потупился и попытался отвести взгляд. - Так с чьей же стороны? – переспросил я настойчиво. - Со стороны Темного Лорда. - Итак, Поттер, не Темный Лорд? - Нет. - Какая тогда от него польза? Что задумал Альбус? - Я не знаю. Но думаю, что… Он окончательно уничтожит то зло, которое возродило Повелителя. - Что еще за чушь? Какое зло? Повелитель по мере сил боролся, истребляя магглов. Да и, если уж на то пошло, и сам Альбус не безгрешен. Все мы знаем, что эти существа несовершенны, все мы пытаемся сохранить им жизнь. Но проблема в том, что они возомнили, что единолично могут решать проблемы вселенского масштаба. Дошло до того, что все мы теперь можем взлететь на воздух! Но никто не желает отслеживать их примитивную, разрушительную магию. И вот, появляется лидер, который говорит правду: мы в опасности! И тут же его стремятся уничтожить! - Люц, Люц, ты забыл его методы? Вспомни хотя бы собственную боль и ужас! Вспомни Цисси, когда она встречала тебя после рейдов, - он почти шептал каким-то странным сдавленным шепотом, но я не хотел его слушать. - Я все заслужил! Надо было действовать оперативнее, быстрее! У меня не было опыта, я был слишком молод. Ах, Север, неужели ты не замечаешь, что происходит? Мы превратили себя в тараканов, копошащихся за стеной. Нас, время от времени, со страха и от отвращения травят, но магглам и в голову не приходит, что прежде, чем очередной раз уродовать мир, им нужно посоветоваться с нами. Они не чувствуют природы, вследствие чего не осознают гибельных последствий своих действий. Северус отошел от меня, усевшись на каменную кладку окна, древнего, как тема нашей беседы - мы были на четвертом этаже моего имения, еще не благоустроенном. Где-то далеко внизу проплывали нелепые дымчатые фигурки, сотканные из серых дождевых облаков. Картина казалась успокоительной, привычной с детских лет. - Понимаешь… - бормотал Северус, освещенный заходящим солнцем. Его резкий профиль казался и мальчишеским, и старческим одновременно. - Мы что-то упустили. Чтобы с ними сражаться, надо сначала понять их. Ты же ничего о них не знаешь, даже, что такое, к примеру, электричество. Вот скажи мне – что это? Он настойчиво уставился на меня. - Не знаю, и знать не хочу! – выкрикнул я. Северус горько рассмеялся. - То есть сначала уничтожим, а потом разберемся? А вдруг тебе эта штуковина понравится? Я имею в виду электричество? У кого будем спрашивать, как работает? Профессора маггловедения вряд ли тебе помогут. - Есть люмос. Я спокойно обойдусь без твоего электричества. - Каждое заклинание требует энергии, Люциус. А электричество ее сберегло бы для более важных целей. А их музыка! Как много она выражает! Наш концерт… Какая магия может вызвать такие чувства? Стать одним целым… Они что-то знают, чего не знаем мы. И то, что тебе не нравится… Это загадочное явление – магглорожденны ведьмы. Они часто сильнее, талантливее тех, кто родился среди нас. Я устало сел рядом. Что-то было еще, чего он не упоминал в своих рассуждениях. Ах, да… Избранность. Как без нее? Как определить, кому сиять и устанавливать законы мироздания, а кому… скажем, подготавливать для этого почву? Почему мы должны считаться с теми, кто потратил века, чтобы научиться извлекать огонь? Кто совершенно беспомощен без специальных приспособлений, в которых, зачастую, сам же ничего не смыслит? А Северус все бормотал себе под нос: «как знать, может, они наше знамя?" И тогда я решил проверить, чье над нами реет знамя. Был у меня один старый дневник.
Брунгильда: Глава 23 Дневник мне дал на сохранение Темный Лорд. Объяснил: - Вещь эта очень ценная, Люциус. Ты должен хранить ее как зеницу ока. Возможно, настанут тяжелые времена, все решат, что я ушел, но я не могу погибнуть, как жалкий маггл. Ты же понимаешь, это, Люциус? - Да, Мой Лорд. Вы бессмертны. - Но ты ведь не очень-то веришь в это? Я вижу, как за страхом в твоих лживых глазах сверкает усмешка. Так ведь, Люциус? - Помилуйте, Мой Лорд. Только восхищение и уважение может мелькать в моих глазах, когда им выпадает честь смотреть на вас. Я произнес это почтительно, не отводя взгляда от его уже тогда безобразного лица. Внезапно он грубо схватил меня за подбородок, притянул мое лицо к своему, окунаясь в мой разум, как акула в морские глубины. Я закрывал сознание, как шлюзы, лопавшиеся под тяжестью нахлынувшей воды. Вскоре мне показалось, что я барахтаюсь под мутными волнами и не вижу, не помню ничего, кроме белой ряби, маячившей где-то перед моим угасавшим взором... - Ты насмешничаешь, мой скользкий слуга. Я вижу это в глубине твоих серых глаз. Слишком лукавых, чтобы я мог тебе довериться... Мне стоит найти кого-то понадежнее. Меньше думающего о блеске и внешнем лоске. Ах, Люциус, боюсь, ты слишком занят собой, чтобы поручать тебе что-нибудь действительно серьезное. - Мой Лорд, неужели я не доказал вам на деле, что в моем лице вы имеете дело с преданнейшим из ваших слуг? - Да, пожалуй… И то верно, что от жалких уродов вроде Петтигрю меня мутит. С тобой же так приятно иметь дело. Он улыбнулся, безобразно растянув губы, так что мне показалось, что на меня скалится змея. Потом отпихнул мою голову. - Когда придет время – дай эту вещь в руки какому-нибудь из самых бестолковых созданий. И я вернусь к вам. Я отблагодарю тебя, Люциус, моя гордость, достойнейший из чистокровных магов. Как я уже говорил, с вашим приходом начался кошмар. В школе происходили странные вещи, причем источником всеобщего приступообразного безумия всегда были вы, Поттер. Северус же окончательно превратился в наседку - приходил ко мне и все кудахтал: «Ах, этот мальчишка вечно лезет в неприятности. Шляется в компании разгильдяев, вроде него самого. А ты бы слышал их разговоры! Самоуверенность, глупость и амбиции – все первого сорта и вселенского масштаба!» - Так ты и их разговоры подслушиваешь? – ласково протянул я. Северус смутился. - Так, пару раз. И представь только! Они опоздали на поезд, а потом явились в школу на старой машине этого раздолбая Уизли! - Ты их наказал, конечно же? Надеюсь, Поттер теперь не вылезает с отработок, аккурат под твоим бдительным носом. Северус насупился, с размаху садясь на диван: - Явилась МакГонагалл и забрала их к себе. Поттеру, как обычно, все сошло с рук. Это у них семейное. И Дамблдор с ним носится, совсем избалует мальчишку… Северус заговорил вдруг очень тихо, будто самому себе: - Только… какой-то он обносившийся. Знать бы, что у него дома творится. Я не видел у него приличных вещей. Я приобнял его за плечи. - Тут мы ничем помочь не можем. С Драко он отказался дружить. Так бы мы все о нем знали. Он невыносимый гордец, как я посмотрю, твой Поттер. Кого-то сильно мне этим напоминает. - Не меня, - отмахнулся Северус. - Я был осторожнее. А если бы я знал, хотя бы предполагал, что за мной охотится такой маг, как Темный Лорд, я бы вовремя являлся в школу. И на поезде, а не болтаясь между небом и землей в ржавом куске железа. - Так ты уверен, что Темный Лорд вот-вот объявится? Дело времени? - Да. - Ах вот как. Он стал очень внимательно меня рассматривать, а я делал вид, что не замечаю. Честно говоря… Я действительно был растерян. Уизли, этот комбайн по производству младенцев, с каким-то нездоровым азартом взялся за меня. Какое-то время мне удавалось отбиваться от его атак, но вскоре ему удалось убедить министерство, что меня необходимо обыскать. Я едва успевал распродавать оставшиеся у меня на хранении всякие вещички. Да, среди них до некоторого времени болтался и дневник… Я любил крутить его в руках вечерами, прикидывая, что мне с ним делать. Чего я, на самом деле, хочу? Артур устраивал обыски в самое неудобное для меня время. Когда у меня, например, назначена важная встреча в министерстве. Я, как мог, отвлекал внимание общественности от своей персоны, но поползли ненужные слухи. Заполонившим же имение аврорам нравилось расхаживать по моим комнатам и пачкать светлый паркет грязью с поношенных ботинок. Им доставляло удовольствие врываться в шикарную гостиную, скатывать ковры. Видеть, как моя изящная жена дрожащими руками собирает осколки китайской вазы. Допустим, сам Артур, был бережен, как неловкий любовник со своей первой возлюбленной, но его отряд разве только не бил ногами французские стекла антикварных шкафчиков. Все это нервировало. Мое налаженное мирное бытие давало очевидные трещины. Что-то происходило. Причем почему-то мне отводилась роль стороннего наблюдателя. Я рванул к Альбусу. Доложил ему об обысках. - Меня в чем-то подозревают? Вы считаете, что я прячу у себя Темного Лорда? - Успокойся, Люциус. Ты же не будешь отрицать, что был связан с Волдемортом? Обыскивают каждого из вас. Это необходимо. Ты, как лидер движения… - Вы же знаете, что я действовал под «Империо»! И почему именно сейчас стали проводится обыски? - Если ты действовал под «Империо», то тем более очень удобно, если тебя освободят от ненужных вещей врага. Ты можешь подзабыть, что за артефакты у тебя прячутся среди прочих сокровищ. А отряд Артура достаточно опытен и не допустит извлечения безобидных предметов. Почему сейчас? Но когда-то надо определиться, на чьей ты стороне, Люциус. Ты можешь добровольно сдать вещи, которые считаешь подозрительными. Нападки Артура прекратятся. - Сдать вещи? Я уже все сдал, что считал нужным! Я ушел, разъяренный, оскорбленный. За кого меня держит Альбус? Я не хотел возрождения Темного Лорда. Поверьте, Поттер, мне так недурно жилось без него. Но если вопрос с его возвращением уже решен…. Если так и так меня подозревают в преступлениях, о которых я не успел даже как следует задуматься… И что если они правы и все только «дело времени»? Что я скажу Повелителю, когда он приблизит свои глаза к моим: «Где ты был, Люциус? Что предпринял, чтобы помочь мне?» «Я ждал вас, Мой Лорд», - скажу ему я. Потому что пришла пора прекращать играть в жмурки. Никто не смеет делать Малфоев крайними. Я помогу Темному Лорду воскреснуть. Или… упокою его навеки. Пришло время выяснить, что из себя представляет некий знаменитый Гарри Поттер. Подбрасывая в лавке дневник вашей ныне супруге, я рассуждал следующим образом: Если повелителю суждено возродиться, и я не могу этого предотвратить, то мне следует этому поспособствовать. Если Артур Уизли не желает оставить меня в покое по-хорошему, ему придется отвлечься на решение семейных проблем. Если Альбус считает, что будет указывать мне, как нашкодившему школьнику, что мне следует делать со своими вещами, ему придется поплатиться за наглость. Если Гарри Поттер - избавитель магического сообщества от Темного Лорда – знамя ему в руки! Я первый, кто поаплодирует и облегченно вздохнет, когда Повелитель будет повержен. «Я сделал все, что в моих силах, Мой Лорд. Я вовремя вручил в руки судьбы ваш козырь. И не моя вина, если она сочла, что карты ваши биты». Я ждал, кто победит. Темный Лорд? Альбус? Гарри Поттер? То, что я проиграл, проиграл необратимо, самым чудовищным образом, я понял, когда вы вернули мне проклятый дневник. А ведь все было так изящно задумано, одно ловко цепляло за собой другое. Одним махом избавиться от навязчивого внимания Артура, дискредитировать Альбуса, выяснить, верны ли подозрения насчет возвращения Повелителя, прощупать силы противника, чтобы в нужный момент оказаться в безопасности… Согласитесь, Поттер, мой план стоил того, чтобы сожалеть о неудаче. Задуманное помогло мне только в одном: я понял, что Повелитель воскреснет, и никогда не простит мне, что гениальная комбинация обернулась неловкой оплошностью. Я заметался…
Брунгильда: Глава 24 Холодный ветер лез за шиворот, заставляя поднимать воротник. Промозглый туман залепил Кингс-Кросс и, казалось, что я иду в невесомости. Нет ни неба, ни земли, ни почвы под моими ногами. Северус стал пропадать. На мою гениальную идею с дневником он отреагировал мрачным молчанием. И я чувствовал себя покинутым, едва ли не наказанным. Мы поменялись ролями? Очень походило на это. Как никогда я нуждался в нем, слушать его голос, пусть даже осторожно высмеивающий меня: "Это все твоя страсть к ярким эффектам... Скучаешь, Люци?.. Скоро будет весело... Драко - талантливый мальчик, но, к сожалению, лучше всего он перенял твой знаменитый апломб. Я бы поставил ему "Превосходно", если бы это сочеталось с облагораживающими внешний блеск способностями. Увы, Люц, боюсь, этот блеск уйдет вместе с тобой, никто не умеет быть настолько очаровательно нахальным, чтобы с беззаботным видом садиться на ежа, пытаться того раздавить, а потом всем жаловаться, что поцарапал изнеженную аристократическую задницу". Его уколы становились все болезненнее, а я слишком дорожил им, чтобы заткнуть грубым выпадом. Я всегда был сильнее физически и, поверьте, в некоторых аспектах, магически. К тому же мне мешало поставить его на место тревожное ощущение: он прав, что-то пытается донести до меня и действует, как лучший друг, пытающийся пощечинами отрезвить зарвавшегося себе на беду приятеля. Драко, которого он частенько упоминал в наших ставших редкими беседах, крутился тут же. Он подрос и здорово напоминал меня самого, каким я был в юности. Но чего-то в нем не хватало, с горечью замечал я. Изначально в нем угадывалась какая-то слабина, надломленность. То, чего никогда не было у меня и то, что помогало мне шагать по жизни, как по воде, лишь скользя по поверхности, не утруждая себя разглядыванием мутных глубин. Я их прекрасно видел. Но не желал разглядывать. Это и спасало меня. Даже моя дружба с полукровкой Севером не была нарушением правил. Я только хотел научить скользить по воде и его. Так я чувствовал себя еще сильнее, а мой блеск отражался от него, как сияние бриллиантов от черного бархата. Может, я ошибся еще тогда? Надвигавшаяся неизбежность меньше тревожила бы меня, останься я до конца один? Я бы спокойнее ожидал Повелителя? Мне бы и в голову не пришло сомневаться в его методах? Перед глазами не всплывало бы юное изможденное лицо, искаженное страданиями? Нелепые вопросы: "За что? Почему?» и «Я не хотел". И самое бессмысленное во вселенной занятие - поиски истины и справедливости. Я вытащил его на свет, под лучи равнодушного, одаривающего всех бессмысленным сиянием солнца, чтобы заразиться некой темной глубоководной болезнью - способностью сопереживать, потерей умения не смотреть на тех, над чьими головами скользишь. Это не раскаяние, Поттер, простите за лишние рассуждения, и я не отниму у вас дальше много времени. Моя тоскливая повесть подходит к концу. Драко что-то бормотал, оживленно гримасничая, готовясь залезть в вагон - я его провожал с выходных в школу. - Отец, - говорил он, - представь, Поттер боится дементоров! А я ни капельки их не боюсь! Как ты думаешь, почему это? Он ожидал от меня похвалы, это было очевидно, но мое ссутулившееся от холода тело сотряс озноб. Я подбирал слова, достаточно нейтральные, чтобы он не слеп от превосходства над вами, Поттер. Тем более... Я сомневался, что это превосходство имело место быть. И тут знакомый язвительный голос решил проблему за меня: - Это наследственное, Драко, - почти пел Северус, лучась ехидством. - Твой отец, - поклон в мою сторону, на который я не ответил, прожигая его глазами. - Твой отец тоже совершенно не боится дементоров. Ему они нипочем. Он уже готовится устрашать их жалкое племя в Азкабане. - Какими судьбами, Сев? - спросил я невозмутимо, приподняв брови. - Какая благодать снизошла на нас с Драко, что крестный соблаговолил заметить нас, пусть и для того, чтобы нести всякую чушь. Драко стоял, хмуро глядя на нас и совершенно по-детски приоткрыв рот. Поймав мой недовольный взгляд, он взял себя в руки, скроил вполне в семейном духе гримасу: надменную, приветливую и насмешливую одновременно. Мол, что бы Северус тут не вещал, Малфои-то знают, как на самом деле обстоят дела. Я отстраненно подумал, что все не так и плохо, из Драко выйдет хороший наследник, нужно только хорошенько взяться за него. В следующие выходные я снова заберу его домой и промою ему мозги. Раздался свисток. - Драко, ты опоздаешь, мальчик мой. Поторопись, избавь своего декана от необходимости назначать тебе отработку. - А сам-то декан вовремя в школу явится? Он все время где-то бродит, шпионя за Поттером, ругаясь с Дамблдором и... примеряя шляпки бабушки Лонгботтома! Последнее Драко выкрикнул, вскакивая на подножку уже отъезжающего поезда. Северус резко обернулся, сердито глянул на Драко, но тот лишь победно усмехнулся и помахал нам на прощание. Вскоре его развеселившаяся рожица окончательно скрылась в клубах дыма и тумана. Неожиданно Северус рассмеялся. - И все же он похож на тебя, Люци, - с прежней теплотой пробормотал он. - Но ты избаловал сына, - поспешил он добавить. - Вся эта нелепая история с гиппогриффом выглядит еще недостойнее из-за того, что Драко ноет от своей якобы травмы, как неуравновешенная девчонка. Это никуда не годится, я плохо представляю, чтобы... наш староста позволил себе устраивать подобные дешевые спектакли. Он посмотрел на меня в упор, так строго, что я вынужден был охладить его ледяным взглядом в ответ. - А ты видел меня в возрасте Драко? Впрочем, согласен, - некоторая склонность к театральщине у него есть, но это влияние Цисси. И почему это тебе кажется нелепой история с гиппогриффом? - Потому, Люциус, что ты снова решил действовать против Дамблдора. Я понимаю твои оскорбленные чувства - не удалась авантюра с дневником. Сомнительная, на мой взгляд... Я хотел возразить, но он спокойно поднял руку, останавливая мои возражения. - Я понимаю, ты считаешь, что план был безупречным, но надо рассчитывать силы. Ты привык действовать по наитию, ориентируясь на свое чутье, но оно подводит тебя, Люциус. Пора включать мозги, отбросить неуместные амбиции в сторону. - Я продумал каждую деталь, если ты заговорил о мозгах! - прошипел я, теперь уже действительно сдерживая свой гнев только потому что время от времени из тумана выплывали фигурки знакомых, шарахаясь от нас: никому не хотелось проводить этот промозглый денек в компании двух бывших пожирателей смерти, неважно, насколько убедительно когда-то оправданных. - Ты знаешь не хуже меня, что у меня не было выбора. Ты заявил, что... Он вот-вот появится снова. Как ты думаешь, зачем он отдал мне на хранение эту вещь, если не для того, чтобы я действовал, подгадав момент? - Но ведь ты не хотел ему помогать, разве нет? Ты хотел определиться с расстановкой сил. Урок оказался слишком... Ммм... мягким? - Я увидел только, что Альбус никудышный директор. Ему потребовался год, чтобы прекратить безобразия в школе. А теперь он назначает полувеликана преподавателем, нанимает на работу весьма подозрительных личностей. Я догадываюсь, что из себя представляет Люпин, и не надо так смотреть на меня. Я тоже умею хранить секреты или приберегать их для подходящего случая. Ты выбрал не ту сторону, Северус, если терпишь от Альбуса любое издевательство. Драко говорил, что ты готовишь некое лекарство для так называемого профессора Защиты от темных искусств. А из сторон, которые ты бы мог мне предложить... Я выбираю свою. Нашу. Да, поодиночке мы не справимся с престарелыми маразматиками, каждый из которых на свой лад желает править миром. Но вдвоем.... Я сделаю тебя директором Хогвартса, Северус. Объединившись, мы явим такую силу... Но на это Северус безудержно рассмеялся, отворачивая лицо, потом, повернувшись ко мне, сердито его рассматривавшему, вытер костяшками худых пальцев глаза. - Ах вот, оказывается, в чем заключается твой новый план, Люциус, - сказал он отсмеявшись. - Осталось определиться, куда мы денем Альбуса? Запрем у тебя в подвале и лишим сладкого? - По нему давно плачет Азкабан, - холодно ответил я. Но Северус стал очень серьезен и печально заглянул мне в лицо. - Понимаешь, Люциус... Я сомневаюсь, что с Дамблдором мы справимся и объединившись. Это, во-первых. А во-вторых... Скоро их будет двое, и они раздавят тех, кто, не примкнув к одному из них, пытается стать третьей силой. - Я не пытаюсь. Но знаю, что сильнейшие и считаются только с силой. Мы станем пешками в чужой игре, если не ослабим сейчас Дамблдора. Если не вынудим Сам-Знаешь-Кого считаться с нами. - В этой игре, Люциус, речь идет не о силе, а об идее. Ты не чувствуешь этого? Тогда не вмешивайся. Если тебе угодно, проведи какую-нибудь показательную акцию накануне - я постараюсь дать тебе знак. Но лучше бы было, если бы ты примкнул… К Дамблдору. Он силен, как никогда, и защитит тебя и твою семью. - Такого никогда не будет. - В тебе говорит уязвленное самолюбие. Встань над ним. Ты больше выиграешь, чем проиграешь. - О! У меня появился советчик по части уязвленных самолюбий? Как мило... Скажи, Северус, это было задумкой Дамблдора на уроках Защиты обсуждать со студентами оборотней? И ты напрасно ругаешь Драко - перед каждым полнолунием он теперь успокоено отправляется спать, только проследив, что ты отправился к… гммм… коллеге с дымящимся некой жидкостью кубком. Северус скривился. - Хорошо. Тогда послушай, что я тебе скажу: не лезь на рожон, не ссорься с Дамблдором открыто, оставь его, как возможность к отступлению. И не потому, что ты не так силен, как прежде. Я оценил твой план, твои расчеты. Но теперь все не так, как было. У тебя нет другой заботы, кроме, как сохранить семью. Потому что теперь это твоя единственная цель. И чем меньше ты позволишь себе выходок, а-ля Люциус Малфой образца семьдесят пятого года, тем лучше. Слишком большой груз давит на твои плечи. Он утянет тебя вниз, и тебе не удастся отделаться так легко, как раньше. Подошел следующий поезд. В выходные они ползут один за другим, влезая в туман, как иглы в толстое серое полотно. Северус посмотрел на чернеющий вагон, торопясь слиться с черной нитью состава воедино, чтобы вылезти где-то на другой стороне, вновь надолго оставляя меня в неизвестности. Я думал о том, что он прав, но он напрасно считает меня непригодным для игры. И ради какой цели действует он? Если не просто, чтобы покрасоваться, как прежде, виртуозно исполняя магический танец в свете своей единственной свечи. - Подумай о перемене ветра! Еще не поздно! – крикнул он мне, напоследок взмахнув рукой. Но по гибельному блеску в глазах каждого из нас мы оба понимали, что паруса наших уже раз потерпевших кораблекрушение кораблей подняты, и не нам спокойно плыть, слепо повинуясь прибрежным ветрам.
Брунгильда: Глава 25 - Все, Люци, началось, - сказал мне Северус, явившись ко мне без предупреждения, как в старые времена. Было это в начале лета 1994 года. Нарциссы не было дома: она с Драко отправилась во Францию к родственникам, проживающим в провинции Лимузен на свежем воздухе. Жена утверждала, что Драко нуждается в отдыхе. Я был не против – Драко неплохо закончил год, делал успехи в квиддиче (ведь вы признаете, что он не уступал вам, как Ловец, не правда ли Поттер?). Кроме того, мне нужно было подумать, оглядеться. История с гиппогриффом, как и предсказывал Сев, действительно оказалась нелепой. Поверьте, Поттер, я ничего против злобной пташки не имею, но согласитесь – в школе ей не место. Но птичка вырвалась на волю. Признаться, я был в бешенстве. Пока ко мне не заявился Уолден Макнейр. Он размахивал кулаками, бегал по гостиной, так что тряслись хрустальные подвески люстры, а после третьей стопки огневиски зашмыгал носом и пытался выплакаться у меня на плече. Я осторожно выставил его в камин. Думаю, он куда-то не туда попал, так как впоследствии предъявлял мне смехотворные претензии. Вместо приятелей я стал копить недоброжелателей. От кого я заразился такой напастью? Я бродил по комнатам, бесцельно ныряя из холла в холл, как лунатик. Я чувствовал себя мечущимся узником, замыслившим побег из тюрьмы на неприступной скале. Вокруг плескались воды неизвестности, и я впервые за всю жизнь не был уверен в собственных силах. Вторая неудача подряд наводила меня на нехорошие мысли. С атласных гобеленовых стен в парадной зале, мерцая белыми лицами и жабо, на меня с сочувствием смотрели предки, наряженные в смешные костюмы с пузатыми рукавами. Я решил, что не будет ничего худого, если я открою еще бутылочку огневиски – для себя. Не одному же Макнейру расслабляться. Вот тогда-то и явился Север. Он был встревожен, грязные волосы разметались по сальным плечам мантии, но я обрадовался ему без памяти (не злоупотребляйте огневиски, Поттер). Он бухнулся на диван, схватил бутылку, криво поставленную на мраморный столик Макнейром и, допив то, что там чудом осталось, затараторил такое, что мои недавние проблемы показались мне несерьезными. Из его речи, нехарактерно для него бессвязной, прерываемой бешенной жестикуляцией и сердито ищущими сочувствия взглядами, я усвоил многое… Первое: час «Х» настал и даже если я пожелаю остаться не у дел, меня все равно вскорости швырнет в самое пекло. Второе: Блэк всегда был собакой и сволочью, даже Азкабан отрыгнул его, как блевательную конфету из заведения Зонко. Прошу заметить, это было мнение Северуса… Третье: Северус в гробу видел орден Мерлина, вместе с ушлыми старикашками и их каверзными интригами - всех в белых тапочках. Тут я поаплодировал. А вот четвертое… - Люц, Петтигрю жив, оказывается. Он сбежал. Ты хоть понимаешь, что это означает? - «Хоть» понимаю, - немного оскорблено сказал я. – Эта крыса быстро найдет покровителя. Я тоскливо глянул в окно… Как в насмешку выглянуло солнце, приветливое к вечеру. Густые веточки розмарина плавно колыхались под неторопливым ветром, как ласковые волны. Я уже вполуха слушал Северуса, и постепенно погружался в бездумное успокоение, здорово напоминавшее транс. Чтобы успокоить и своего измученного приятеля, я откупорил третью бутылку огневиски. Постепенно он обмяк, расслабленно развалившись на шелковых подушках, мирный вечер и приятное головокружение возымело свое действие и на него. Резкие черты разгладились, он вновь напоминал мне хогвартского студента, юного, полного идей и надежд, разгадывающего тайны Изумрудной скрижали. После четвертой бутылки мы уже не сомневались, что скоро, очень скоро мы наведем в спятившем мире порядок, угомоним всех безумцев, которые попадутся на нашем пути. Я не помню, после которой стопки волшебного напитка нам пришло в голову составить план. Он был подробным, этот план наших совместных действий, и так нам нравился, что мы азартно чокались и победоносно усмехались друг другу. Он ушел, покачиваясь, но полный сумбурных надежд…. Утром у меня трещала голова. Из нашего «плана» я не помнил ни одной сколько-нибудь связной мысли… Кроме того, что я не должен причинить вам вред, Поттер. Ни волоса не должно было упасть с вашей головы от моей руки. Я помнил, что дал клятву, не Нерушимую, нет. Но клятву дружбы. Что, согласитесь, важнее, если речь идет о таких спаянных совместными преступлениями, попойками и трагедиями приятелях, как мы. Я нашел свое обещание весьма недальновидным, не сулящим мне никаких выгод, только еще более связывавшим меня по рукам. Но я помнил надежное тепло его ладони в своей, помнил полные доверия, слегка мутные глаза. Кляня себя, я решил, что этому пункту я буду следовать по мере сил. Я исполнил клятву. Упрекните меня, если я лгу. Наша непредвиденная вечеринка была лишь чем-то вроде… Бочки горячительного перед омутом ледяного ужаса, куда судьба не замедлила нас вскорости окунуть. Но я не терял времени даром: укреплял связи в министерстве, не скупясь на расходы. У меня появлялось все больше «поклонников», уходивших из кабинета со звенящими галеонами в карманах. Северус опять пропал, но на мои письма отзывался без промедления. Разумеется, мы немногое могли доверить ненадежным лапам безмозглых сов, но меня несколько подбадривала наладившаяся с ним связь. Иногда мы назначали встречи. Они были короткими, но полезными для нас обоих. О пьяных клятвах мы не упоминали, но мне казалось, что он знает: я усвоил главный пункт, насчет вас, Поттер. Северус докладывал новости маленьким порциями, стремясь подготовить меня к неизбежному. Спокойно, даже одобрительно реагировал на то, что я начинаю собирать уцелевших Пожирателей Смерти, налаживаю с ними контакты. - Устройте акцию устрашения накануне. Но не зарывайтесь! Ты должен остаться вне подозрений. Выбирай тех, у кого и так рыльце в пушку. - Ну, разумеется. Мне начало казаться, что все, как и прежде, под моим контролем, пока я не увидел в небе над квиддичным полем скалящийся череп. Никто из моих сторонников не был способен на такую дерзость. Даже я сам… Мои приятели, включая тугодума Крэбба и хитрого лиса Гойла, схватились за метки, с ужасом и уважением уставившись на меня. Я холодно рассмеялся под маской: - Что, отвыкли? То ли еще будет! Запястье жгло. Я отделался от них так быстро, как мог. Дома меня дожидался оживленный Драко, которому было велено к финалу возвращаться с матерью домой. Сын тоже был уверен, что это я запустил в мирные небеса омерзительный знак… Он хотел поговорить со мной, все упоминал вас. У меня гудело в ушах, хотелось запереться в кабинете, чтобы… Чтобы… Я не знал для чего. Возможно, припомнить какую-нибудь молитву… Что еще положено делать внезапно приговоренным к мучительной казни? На сына я глянул строго: - Что Поттер? С Поттером все в порядке. Я не думаю, что тебя обрадует, если ваше соперничество разрешится его уничтожением. Не тобой. А противником, чьей силы ты даже вообразить не в состоянии. Его лицо побелело, дернулись губы: - Я не хочу его смерти, - пробормотал он растерянно, с таким удивленным лицом, будто понял это только секунду назад. Я молча потрепал его по волосам, подумав, что с ним следует быть нежнее, неизвестно, что еще нам предстоит, а уроки морали не уместны из моих уст и не ко времени. Драко дернулся, отстраняясь, пробормотал с тоскливым ужасом: «Отец, у тебя дрожат руки», - и убежал в комнату. И вот, Гарри Поттер, спустя некоторое время, которое для меня промелькнуло одним мучительным мигом, а для вас вобрало в себя целую эпоху захватывающих приключений и подвигов, мы встретились с вами на кладбище. Если я скажу вам, что мне не доставило никакого удовольствие видеть ваши муки, вы поверите мне? Теперь, ознакомившись с моей рукописью? Почти уверен, вы не спешите с ответом. Я по-прежнему монстр в ваших глазах. Быть может, вы правы… Как это определить? Я не знаю и сам, но убежден, что у каждого есть свои пределы. Они и определяют сущность мага. Кстати, о пределах… Как-то после рейда, еще когда мы с Северусом были очень молоды, обессиленные, мы ввалились ко мне в имение, с целью немного промочить горло. Обычно, мы старались не расстраивать Цисси, да и в этот раз решили «по чуть-чуть». Я на цыпочках прокрался к ее комнате, убедился по мерному дыханию, что моя прекрасная женушка спит, и спустился к Севу в холл, с заговорческим видом неся дивный херес в запотевшем графине. Кое-что не давало мне покоя… На рейде присутствовал Темный Лорд и хотя, как мне представлялось, я был безупречен, он как-то странно приглядывался ко мне. Но в моих руках было хорошее средство против неуместных сомнений. Мы выпили по рюмочке, завели неторопливый разговор, я уже прикидывал, что скоро отправлюсь спать… комната Сева не проверена, но должна быть готова для него, а если он утром мне пожалуется на неудобства, то я оттаскаю за уши Добби… И вот, когда мы уже желали друг другу приятных снов, готовясь разойтись на ночь, прямо напротив меня в огромном неудобном кресле, который я держал в качестве антикварного пугала, материализовался Темный Лорд. - Я наблюдал за тобой, Люциус, - заявил он холодным тоном. Мы, опешившие, мгновенно пробудившиеся от томной усталости, рухнули обратно на свои места, даже забыв о дежурном «Мой Лорд» и целовании его костяных рук. Но Повелителя это, похоже, не трогало. Глядя прямо на меня, будто Северуса в комнате не было, он раздумчиво продолжил: - Я всегда считал, что заклятие «Круциатус» связано с ненавистью, доходящей до сладострастья. Что, накладывая его, маг получает сильнейшее удовольствие. Но ты, я вижу, занятное исключение из правил. Именно ты, и никто другой. - Но… Мой Лорд, я применил заклятие раз сорок за вечер. Никто из моих жертв, - я позволил себе намек на улыбку, - не жаловался на качество моей работы. Он беззлобно рассмеялся. - Я не о качестве, Люциус. Почти все, что ты делаешь, превосходно. Круциатус не исключение, но он у тебя уникален. Ты пытаешь хладнокровно. Не могу сказать, что без страсти, но не теряя головы. Это редкий дар… Ты останавливаешься вовремя, дождавшись характерного крика жертвы, давая ей покричать, но не позволяя забыться. Я доволен тобой, однако мне интересно, что помогает тебе остановиться? Неужели страсть может быть настолько хладнокровной? Я почувствовал, как холодные капли пота потекли по моим вискам. Что еще ему нужно от меня, когда я расслаблен, когда от усталости у меня рябит в глазах, а там, на втором этаже спит моя дорогая беременная Цисси? Опыт подсказывал мне, что только ради того, чтобы сделать мне комплимент, Темный Лорд не нанес бы мне визита. Северуса я не слышал. Возможно, он перестал дышать. Но надо было объясняться, иначе ситуация только усугубится. Голова противно кружилась… - Я польщен, Мой Лорд, что вы оценили мой метод…ммм…меня по заслугам, - Повелитель поморщился, нетерпеливо ожидая продолжения. - Но мой секрет прост: применяя «Круциатус», я не испытываю ненависти к жертве, мне наплевать на жалких магглов и еще более жалких авроров… Я испытываю азарт, мною движет интерес: какой предел у моих жертв. У всех он разный. Темный Лорд с изумлением продолжал смотреть на меня. Я понимал, что он хочет подробностей. - Это то же, что срывать покровы с чужой души, Мой Лорд. Кто-то закован в панцирь, кто-то в жалкие отрепья, а у некоторых столько защитных оболочек, что пробиваться через них одно удовольствие. Повелитель удовлетворенно кивнул. В его глазах зажегся хищный огонек. Я чуть не взвыл от отчаяния. - Свой предел… Это великолепное, гениальное объяснение! Я не даром возвысил тебя над остальными. Ты стоишь десятерых, исключая, разве что… Тут он задумчиво воззрился на Северуса. Тот стоял неподвижный, как статуя. Я всегда поражался, как этот импульсивный, горячечный человек умеет в критический момент выключать все эмоции. - Ну… его пределы мы знаем, - насмешливо заметил Темный Лорд. Я мысленно пообещал поставить своему святому свечку, так как начал догадываться, что за мысль разжигает огонь в пронзительных глазах Повелителя. Да, и Севера тоже надо заставить. Какой у него святой? Мои мысли безобразно расползались, а сердце, странным образом ставшее моим единственным мыслительным органом, выбивало мучительное: «Но что он задумал? Что? Что? Что?» - Скажи, Люциус, а ты хотел бы узнать мои пределы? – спросил вдруг Лорд, вкрадчиво. Я услышал шорох – статуя, изображаемая Севером, тяжело облокотилась на спинку дивана, в зловещей тишине громоподобно шелестя об обивку рукавом мантии. Сам же я остолбенело смотрел в лицо напротив. - Ну-с? – угрожающе переспросил Темный Лорд. В тот миг я понял, что у меня нет выбора. Мой жалкий лепет, вроде: «я не посмею поднять на вас руки, мой господин, лучше пытайте меня…» и прочее – разозлит его. Увидев, что я так откровенно жалок, он перестанет меня уважать, чему могут быть самые чудовищные последствия. Его губы, подтверждая худшие мои предположения, уже начали растягиваться в презрительной гримасе, но я встал, обретя неведомо откуда снизошедшее на меня спокойствие. **********
Брунгильда: Глава 26 Он встал напротив меня с усмешкой, похожей на сухую черно-красную щель. "В преисподнюю..." - нелепо мелькнуло у меня в голове, но я оставался по-прежнему спокоен, как будто под заклятием онемения, только рука моя, словно по собственной воле, решительно взлетела вверх. ...Узнать его пределы... Вонзиться в душу, проткнуть, разорвать бесчувственные покровы и зацепить струны его души... Услышать крик боли, поражения… Того, кто так часто делал это с нами, безжалостно разбивая последние остатки надежд и невинных заблуждений юности. Моей, Сева… И многих-многих других, кто уже тогда лежал в могиле, не успев отпраздновать и двадцатилетия. Едва выкрикнув "Круцио", я уже опьянел от власти над ним, им же так неосмотрительно дарованной. Я погружался в его сознание, как раскаленная игла, слившись с заклятием. Азарт, восторг, стреноженные благоразумным страхом, вели меня в самую глубь, но вскоре, с трепетом, я понял, что не ощущаю противодействия, похожего на упругое сопротивление плоти, когда разрываешь ее, желая причинить боль. Я с трудом продирался сквозь трухлявую пустоту и вяз в чем-то мертвенно склизком, как клейстер. Испытывая отвращение, из последних сил я направлял энергию заклинания, как ослепительный луч, должный высветить что-то ценное, единственное, что здесь осталось способного чувствовать, заставлявшего эту машину убийств не забывать о том, что живому существу необходимо делать хотя бы вдох и выдох. Но не было ничего, никакого ответа, и я, подобно мухе в паутине, заметался, желая прекратить пытку, ставшую не его, а моей… И вдруг, наугад перенаправив и изменив напор потока, я ощутил знакомый трепет, едва уловимый, как осторожный шорох докси за ветхой обивкой старого дома. Уже ни о чем не думая, я шепотом повторил заклинание, точно устремив его в цель. Перед моим внутренним взором возник слабый образ: очертания обнаженного, донельзя уродливого младенца, на которого я и обрушил всю мощь своей ненависти, бессознательно желая уничтожить безобразную претензию на человеческое начало. Темный Лорд вскрикнул. Тихо, пискляво, как мышь, на которую наступили сапогом. Звук был до бесстыдства уязвимым. И даже не столько я, сколько мои выдрессированные хождением над пропастью инстинкты заставили меня мгновенно прекратить пытку. - Что же ты остановился? – спросил Повелитель, буравя меня красными глазами, выражение которых я пытливо разгадывал, чтобы подготовиться к худшему. «Но что может быть худшее? Нарси… Она спит… Кого дьявола я сейчас думаю о Нарси?» Краем глаза я видел Северуса, который сидел на диване и с болью смотрел на меня: маска беспричастности растаяла. Темный Лорд дико улыбнулся. - Что же ты молчишь, Люциус? Ждешь поздравлений? Теперь ты знаешь мои пределы. Мне казалось, что каждое его слово высасывает из меня энергию, я чувствовал бесконечную слабость и чуть не высказал вслух то, что мучительно билось в мозгу: «Да уберешься ты, наконец?!» - А я знаю свои, - помедлив, задумчиво продолжал Лорд. – И все же меня, Люциус, не перестает тревожить одна мысль: о своих пределах ты не знаешь. - О чем вы говорите, Мой Лорд? – почти жалобно пробормотал я, злясь на Сева, щеки которого почему-то вспыхнули. – Я… Вы давно удостоили меня чести обнаружить мои пределы… для меня. У меня нет заблуждений, и я… - Да, Люциус? - Я восхищен вами, Мой Лорд. Никому еще не удавалось выдержать мой Круциатус. - А я выдержал? – Повелитель удивленно приподнял тонкие дуги жидких седых бровей. - Да, конечно. – Я изобразил глуповатое удивление, стараясь не переигрывать. Темный Лорд быстро взглянул на Северуса. Тот произнес механическим тоном: - Это удивительно, Мой Лорд. Но наш мучитель недоверчиво поморщился. А потом уставился на меня долгим взором, который показался мне бесконечным. - Когда я говорил о твоих пределах, я имел в виду не боль, а твою лживость, Люциус. Твою покорность, насквозь фальшивую. Хочешь, я покажу тебе, как прозрачны, как доступны твои пределы? Достаточно лишь одного слова, чтобы развеять чары, которыми ты, по-видимому, гордишься. Он медленно наклонился ко мне, придвинув лицо почти вплотную. Я был уже так измотан, что едва сдерживался, чтобы не закричать. Но догадка, какое он приготовился произнести слово, привела меня в ужас, сдержавший ослабшие нервы. - Ци… - очень медленно прошипел он мне в лицо, - Ци-ссси-и-и. Я услышал легкие шаги на лестнице, ведущей вниз, к нам, и неожиданно для самого себя закричал, как безумный: - Не-е-ет! В тот миг я понял, что еще новичок в искусстве пытать. Я плохо помню, как именно развивались события дальше. Кажется, Темный Лорд расхохотался и исчез также внезапно, как появился. Напоследок он произнес что-то вроде: «теперь ты знаешь свои пределы, Люциус», но может, мне показалось. Северус нервно и болезненно прижимал меня к себе, зачем-то дул мне в волосы и бормотал: «Тссс, все хорошо, все хорошо», - будто я маленький ребенок, разбивший коленку. Все плыло у меня перед глазами. Лицо Нарциссы тревожно раскачивалось перед моим замутненным взором, а Сев нес уже какую-то откровенную ерунду: «Я просил его не пить после огневиски херес, но он где-то прочитал, что это отрезвляет. Ты знаешь, вечно вобьет себе в голову какую-нибудь блажь…» Поверьте, Поттер: я не испытал ни малейшего удовольствия там, на кладбище. И признаю, что Вы с честью выдержали испытание. Тогда я подумал, что Северус не так и не прав насчет Вас… Недаром он вникал в тайны Изумрудной Скрижали. Все происходившее, начиная с той знаменательной встречи среди могил, было… чем-то вроде в правильном порядке добавляемых ингредиентов в котел судьбы. *** Я помню все, о чем Вы спрашивали, что хотели услышать о Северусе. Увидеть своими глазами через мои. И как бы мне ни хотелось уже прекратить мою длинную повесть, я исполню свой долг. Что действует на меня? Как Вы думаете, Поттер? Последствия магии Вашего загадочного пера? Желание рассказать все, чтобы освободиться, как от бремени? Горький привкус обманувших надежд? Ни то и ни другое, ни третье. Я почти уверен, что мы с Вами всего лишь перемалываем, как послушные студенты еще один ингредиент, который наш славный Северус оставил нам напоследок в качестве отработки после уроков, когда те, кто ему неинтересен, беспечно занимаются своими делами. Это вполне в его духе. Итак, когда Вы неожиданно и весьма оригинально покинули кладбище, оставив Темного Лорда выть от злости и сверкать на нас кровящими глазами, спустя немного времени перед нами предстал Северус. Да, мы уже переместились в некий заброшенный домик, оставшийся ему в качестве отцовского наследства. Большинство из нас Повелитель хмуро отпустил. Могу с горькой гордостью уточнить, что я никогда не относился к "большинству". Увы, мне пришлось сидеть напротив притихшего в злобном оцепенении старого мага и слушать тихое поскуливание Петтигрю, качавшего свою серебряную руку, как младенца. Недавний азарт испарился без следа. Мне было предельно ясно, что новый виток спирали преодолеть будет тяжелее: из головы не шли мысли о Драко - я не желал ему своей судьбы, а все могло закончиться именно этим. О Северусе я позабыл, пораженный вертящимися, кроме беспокойства за сына, мыслями. Я думал о том, что за какой-то час уже смертельно устал, хочу сидеть у камина, и чтобы Цисси подала мне собственноручно приготовленный аппетитный Крок с томатами и сыром. И вот, когда мои муки стали невыносимы, а все происходящее воспринималось, как неудачная и злая шутка, раздался хлопок аппарации. Посередине комнаты вырос черный длинный силуэт. Пришелец был в маске, как будто в этом была необходимость. - Северуссс, - прошипел Повелитель, в тошнотворной улыбке растягивая кожную складку, которая теперь заменяла ему губы. Все это было так знакомо, так давно нами отыграно, что мне захотелось встать и сказать: "Господа, я предлагаю Круцио отложить на после ужина, мы все взрослые мужчины, пора вернуться в наши семьи. А лучше давайте соберемся, скажем, в пятницу". Не знаю, какие эмоции одолевали моего друга. Он долго молчал и томительно бесконечно смотрел на Темного Лорда, а тот, не мигая, на него. Потом Северус снял маску и не без театральной грации упал перед Лордом на колени. Мое веселье испарилось - я почувствовал почти злость: он что, всерьез решил ломать здесь эту набившую оскомину комедию? - Ты опоздал, Северус. И, конечно, приготовил для меня оправдания, которым я смогу поверить? - ласково спросил Повелитель. Со своего места я заметил, что лицо Северуса дернулось, как судорожно сжавшаяся поверхность спокойного озера, если туда бросить камень. Но он быстро овладел собой и заговорил - спокойно, размеренно... Вы знаете всю эту историю - он остался в школе, чтобы сохранить роль шпиона и прочий бред, которому не поверит и двенадцатилетний ребенок. Он говорил монотонно, не поднимаясь с колен, а Темный Лорд так сверлил его глазами, будто собирался взглядом, как лазерным лучом распилить Севу на две половинки череп. Слова его мало интересовали, Северус только без запинки декламировал заранее выученный текст, как хороший ученик нудные стихи. Темного Лорда больше волновало, что у опоздавшего слуги на уме. Все было тихо и мирно, Поттер. Без крови и криков. После того, как Северус произнес свое последнее оправдательное слово, Темный Лорд равнодушно прикрыл глаза. И в ту же секунду мой приятель кулем рухнул на пыльный деревянный пол. - Забери его куда-нибудь, Люциус. Мне нужно подумать, - прохладно заметил Лорд, не открывая глаз. Петтигрю, который молчал во время допроса, снова тихонько захныкал. И только тогда, как ножом по сердцу, меня пронзила мысль: все это на самом деле, мне не мерещится и не снится. Я опять с головой барахтаюсь в кровавом абсурде, из которого больше не будет выхода, а мой Северус, возможно, мертв?! Очнувшись от странного оцепенения, навеянного сомнительной радостью вновь очутиться в рядах Пожирателей Смерти, я бросился к Севу, приподнял легкое тело... Дежавю глумливо пощекотало измученную память: не сосчитать, сколько раз я вот так поднимал его с пола, реже - он меня. Ко мне вернулись силы и хладнокровие. С размеренностью клерка, занимающегося каждодневной рутиной, я левитировал Северуса на плечо. Действие заклинания тут же иссякло, но моя ноша не набрала, как выяснилось, ни грамма лишнего жира за последние лет тринадцать. Глухо попрощавшись с Лордом и зная, что он меня не слышит, я вышел из дому, чтобы аппарировать в имение. Глава 27 - …Все проще – его нужно ловить на живца. У мальчишки есть родственнички, которых не охраняет Дамблдор? – вопрошала как-то Беллатрикс, лихорадочно заглядывая Темному Лорду в глаза. Я старался на нее не смотреть: из буйной черноглазой красавицы, которую хотелось поцеловать в упрямые губы, она превратилась почти в старуху, сохранив, впрочем, неуемный темперамент. - Хорошая идея, Бэлла. Но вот в чем трудность – их всех охраняет Дамблдор… Впрочем… - Темный Лорд замолчал, задумчиво откидываясь на спинку деревянного стула – разговор происходил в его пропахшем плесенью убежище. Северус, молчаливо сидевший в тени, заметно побледнел, слушая Повелителя. - Но если есть кто-то из родственников – его надо поймать и привести к нам. Только как мальчишка поймет, что ему угрожает опасность? – спрашивал Рудольфус. - Поймет, - спокойно заметил Лорд. - Правда, Северус? Как там ваши уроки окклюменции? - Прекрасно, Мой Лорд. Поттер – бездарь. Они дают эффект, противоположный тому, которого добивается Дамблдор. - Старик по-прежнему тебе доверяет? - Да, абсолютно. - Хорошо... Продолжайте заниматься. Ты, я думаю, перенапрягаешься, устаешь. Можешь оставить нас. Так повторялось каждый раз перед тем, как Повелитель желал высказать еще какие-нибудь соображения, а, главное, выслушать нас и раздать новые указания. Северус уходил всегда безропотно. Зато при каждой нашей встрече не давал мне покоя. Как-то весной он заглянул в мэнор. Мы решили прогуляться верхом по широкой песочной дороге, обрамленной густым кружевом блестящих коричневых ветвей. Мягкой рысцой наши кони бежали бок о бок вперед, туда, где дорога ныряла во влажно-серые, готовые пролиться дождем, небеса. - Что задумал Темный Лорд? – спросил он меня, когда наше молчание затянулось, а я почти забыл о его присутствии. - Ты же все слышал. Буквально вчера собирались. - Не все. Мне последнее время вежливо указывают на дверь ровно посередине разговора. - И мне с твоим уходом становится так тоскливо и одиноко, что я не запоминаю ни слова, - насмешливо отозвался я. - Люц. Я вздохнул – этим строгим, коротким «Люц» он явно намекал, что мне следует преисполниться серьезности, как во время прослушивания какого-нибудь гимна. - Пока не было ничего такого, что я бы мог рассказать тебе и даже потом не запустить в себя авадой. - Возглавлять операцию будешь ты? - Да. Хочешь поменяться? - Нравится играть роль фаворита? Я молчал, глядя вперед. Небо начинало меркнуть, а звезды не торопились взбираться на небосклон, но темно еще не было – утонувшее в серых сумерках солнце продолжало освещать дорогу, будто сбросило мерцающее серебристыми блестками покрывало. Лес дышал свежестью, и каждый мой вдох наполнял меня жизнью и надеждами. Постепенно я привык к постоянным встречам с Темным Лордом, к опасности, которая исходила от него. Я снова чувствовал себя полным сил. Это не было азартом, как в самом начале, не было мрачноватой бравадой, как позже. Это было последним походом перед тем, как уйти на покой, но я ожидал, что в этот раз мой выход будет не напрасным. Я стремительно набирал вес, в Министерстве на меня смотрели с трепетом и благоговением, и даже самые гордые магглолюбцы вымучено улыбались мне при встрече или хотя бы давили из себя слова приветствия. Даже Уизли притих. Опасался, видимо, скорой мести. Повелитель реже, чем прежде устраивал показательные порки, меня же почти не трогал. И пусть его тон стал пренебрежительнее и насмешливее, чем раньше, заставляя холодный пот катиться по моей спине, я уговаривал себя, что мне это только кажется, да и Драко он не обижал, хотя у сына он и вызывал настоящий ужас. Я все же рассчитывал, что обойдется без метки, не желая вспоминать, что был его всего двумя годами старше, когда это случилось со мной. Мне казалось, что осталось преодолеть последний подъем на пути к благополучию, а Темный Лорд временами производил впечатление вполне вменяемого господина. - Представляешь себя Министром? Правой рукой нового Повелителя всего магического сообщества? Или какие он планирует изобрести должности? - Почему бы и нет? Тебя я сделаю директором Хогвартса. Или… Чего бы ты хотел? Выбирай, пока я добрый. - Я бы хотел, чтобы расположение Темного Лорда не туманило тебе мозги. Ты же знаешь – он изменчив, как Лондонская погода. И он никогда не простит тебе историю с дневником. - Не простит, если… Проиграет. Но если победит, то старое представится в ином свете. Кстати, о мозгах. Может, это тебе следует переменить сторону, пока не поздно? - У меня нет сторон, ты знаешь. И мы договаривались действовать заодно. - Это когда? Ах да, помню: я зарекся пить огневиски из винных бокалов. Твоя была идея. Он не ответил и отвернулся. - Север, я буду с тобой «заодно», но при условии, если пойму, чего ты добиваешься. Победы Дамблдора? По мне любая власть порочна и действует по одинаковым принципам, какими бы ни прикрывалась лозунгами. Потому что принцип один на все времена – лучше быть наверху, чем внизу. Ты жаждешь мести? Полно, тебе не двадцать лет. Пора охладить кровь и действительно начать рассуждать головой, а… не знаю, чем ты вообще думаешь. Но, извини, твоей логики я не улавливаю. Если речь идет о служении мертвецам – то не жди ни моего сочувствия, ни моей поддержки. - Есть кое-что поважнее простого распределения сил. Что-то настолько важное, что за этим сам поползешь вниз, вместо того, чтобы по головам других карабкаться наверх. - Что же это? Ах! Любовь? Да, мне дорога Цисси, пусть с возрастом она и стала несколько ворчлива. Я люблю Драко, пусть он и бывает несносен. Но я не пойму, о чем говоришь ты. Карабкаясь, как ты изволил выразиться, по головам, наверх, я и их тяну за собой. Ты же действуешь с точностью до наоборот: ты лезешь в трясину, потому что туда тебя тянет покойница. И еще желаешь, чтобы я тебя поддерживал! Он ударил коня по бокам пятками и умчался вперед. Я его нашел у маленького озерца, спешившись у поворота дороги и углубившись в сердито шумевший на ветру лес. Обнаружить его местоположение не представляло труда – меня привел Цезарь, расстроенный мимолетной разлукой со своим белой масти товарищем. - Какого черта у тебя и здесь невозможно аппарировать?! – это было первое, что он прошипел, когда понял, что ему не удалось удрать. - Сев, - я коснулся его плеча, но он дернулся и зло посмотрел на меня. - Ты безумец. Я не знаю, чем могу тебе помочь. Темный Лорд тобой недоволен, подозревает тебя. Мне велено за тобой наблюдать. - Передай ему, что он кусок дерьма и ничего больше. - Спасибо, но это ты как-нибудь сам. Он даже не улыбнулся. - Чего ты хочешь от меня? Чем я могу облегчить твои страдания, уж, прости, не пойму во имя чего? - Не тронь Поттера. Возьми пророчество и дай ему уйти. - Я его не трону – он принадлежит Темному Лорду. Но дать ему уйти… Напои меня тогда тем зельем, которое ты, судя по всему, давно употребляешь. Он хмуро молчал. - Пошли, - позвал я снова – становилось холодно, а серебристые сумерки погасли. Но он не двинулся с места. Тогда я присел рядом. Мой вороной Цезарь, довольный возможностью свободно прогуляться, направился к приятелю, белым облаком мерцавшему в темноте. Озерцо жадно ловило малейшие отблески света от неуверенно вспыхивавших над нашими головами звезд и таинственно колыхалось перед нами. Я вытащил палочку и, направив в черное небо, выпустил струйку фейерверка. Он просыпался желтым дождем, глянцевая поверхность задрожала и разбилась на тысячу сверкающих осколков, став похожей на залу, усыпанную хрусталем. Стало теплее. Безвредная часть магии, редко нами используемая часть. - Делай что хочешь, Люциус, - печально произнес Северус, - только в случае провала… - Что в случае провала? - Ты вспомнишь, о чем я тебя предупреждал, угрюмо закончил он, вставая, и шагнул в холодную мглу. Вскоре, сухо попрощавшись, он ушел, а я остался грезить о том, что провала не будет. Я ошибся. Зачем Вы не отдали мне пророчество, Поттер? Зачем надо было поднимать такой шум? Я бы взял его и отпустил Вас с миром. Всего и забот-то – оглушить вовремя Бэллу… Каким был бы мир сейчас, если бы Вы меня послушались, Поттер! Он мог бы быть совсем другим. И Северус бы не погиб, Уизли не потеряли бы сына. Никто бы не тронул вашу подружку Гермиону – к чему? Достаточно было бы вернуть ее родственникам. Сколько магических жизней можно было бы сохранить! Впрочем, на этом блестящем полотне есть одно портящее всю картину пятно – погибли бы Вы. Кому-то из Вас следовало это сделать. О нет, я не жалею. Вполне естественно, что Вас больше устраивает свершившийся вариант. Тот мир, который представился мне за миг до того, как я отправился в свой личный ад – лишь иллюзия, опасная и зыбкая мечта. Когда мираж рассеялся, я увидел лишь серые камни Азкабана, а спустя мучительный год – еще и окончательно обезумевшего Повелителя. То, каким он стал, не оставляло и проблеска надежды на светлое будущее пригрезившееся мне перед падением. С тех пор я боюсь пустых иллюзий. У меня осталась лишь одна, но о ней позже. Глава 28 Его прохладные жесткие пальцы касались моего лба, щек, подбородка, когда смазанный в душистом настое тампон стирал с лица бесконечно лившийся пот. Я вспомнил, что у Северуса всегда были холодные руки. На его первом курсе у меня была теория - это от недоедания. Я пытался его раскормить - мне казалось забавным наблюдать, как розовеют и округляются неестественно худые щеки малыша... Иногда влажная ткань задевала ссадины, но я едва чувствовал это, потому что боль циркулировала по всему телу, и я привык к ней, как и к дыханию, тонкими невидимыми иголками раздиравшему внутренности. От его прикосновений, просто от того, что он рядом и молчит, мне стало так хорошо и спокойно, будто душа моя отделилась от тела и с ленивым любопытством смотрит на нас откуда-то сверху. Он осторожно взял меня за руку, разглядывая распухшее запястье. - Похоже на перелом, - пробормотал он тихонько и нахмурился. Я подумал, что сейчас он мне скажет. Все скажет. И тогда я улыбнулся, наверное, сделавшись похожим на безумца. - Ах вот как! Тебе весело? Я хотел ответить, но не вышло, только облизнул губы. По его лицу пробежала судорога - я не мог сообразить, что бы это могла значить? Сочувствие? Гнев? Мы давно испытывали друг к другу только комбинированные эмоции. Иногда я его ненавидел. Иногда мне хотелось взять его за руку и одним потоком выговориться, высказать все, что накопилось на душе. И слушать его. И утешать так же как в детстве, покровительственно похлопывая по острым плечикам. Все это пустая слабость. В тот момент мне было просто хорошо, что он рядом и даже неизбежные упреки я ожидал с покорной готовностью, как влажный тампон на горячий лоб, потому что потом он уйдет, и я вряд ли его когда-нибудь еще увижу. Его, а не тень, временами попадавшуюся мне на глаза. Тень Темного Лорда, его правая рука... Он легко бы мог оказаться на моем месте и даже хуже, скажи я хоть половину того, что знал о нем. Я все ждал и ждал, а упреков не было. И тогда с удивлением я услышал свой дрожащий голос, от которого меня не вывернуло только потому, что разбитому телу не по силам оказалось даже конвульсивное движение. - Ты на меня не сердишься? Забавно, этим же вопросом он часто донимал меня в детстве. Наговорит глупостей со страху, когда я умчу его высоко-высоко к небесам на своей новенькой метле, а потом разомкну руки и велю выруливать. Зачем я спросил? Такой ненужный, беспомощный вопрос. Я не жду ответа и закрываю глаза. Конечно, упреков не будет. Что взять с такой жалкой немочи, как я? И снова его прохладные пальцы, почему-то влажные... Ах да, у меня по щекам катятся слезы. Я труп. Труп Люциуса Малфоя, к несчастью еще не иссохший и пачкающий простыни. - То, что Поттер убежал - закономерно, - вдруг мягко произносит Северус. Он оставляет мое лицо в покое, за что я ему очень благодарен. Ума не приложу, какой еще фокус может выкинуть мое искалеченное тело. - Во всем, что произошло, происходит и будет происходить - четко прослеживается закономерность. Я уже говорил тебе, предупреждал - удача отвернулась от тебя, будь осторожнее. Впрочем, я тебя не виню - ты делал то, что мог, то, что считал нужным. Как положено умалишенным, моя тошнотворная кротость сменилась яростью. Я сверкнул на Северуса глазами: своими пустыми пророчествами и лжемудрыми изречениями, загадками, тайнами, недоговорками - он давно уже доводил меня до белого каления. Я пытался сказать ему это, но переполнявшие эмоции вырвались бессвязным рыком раненого зверя. "Ну?! И что же будет дальше? Что? Будь ты трижды проклят со своими пророчествами!!!" - кричала моя душа. Но он смотрел в мои мутные глаза почти сочувственно. - Я не могу предугадать, что нас ждет, но точно знаю, что за самым темным периодом - бывает свет. Ослепительный свет новой жизни. - Не для нас, - вымучил я наконец. Вышло обиженно, тоскливо. Северус улыбнулся. Загадочно пробормотал: "Как знать?" А потом он спросил, со мной ли зеркальце Лорда, то самое, которое было дано нам когда-то - со связью в один конец. - Все же обращайся ко мне, если что. Следующей оплошности тебе не пережить. "А когда настанет светлый момент?!" - отчаянно выкрикнул я про себя, когда он, напоив меня костеростом и еще какой-то гадостью, собрался уходить. - Скоро, очень скоро. Подожди немного. Сначала совсем померкнет свет и уйдет надежда. Он оказался прав, как всегда. И мы были вместе, когда ушла надежда, но он был один, когда померкнул свет. Когда я увидел его в последний раз, я сказал ему немного. Только: «Умоляю, Северус, ты не знаешь, где Драко?» И: «тебя вызывает Лорд». Он не смог ответить на первый вопрос, как-то равнодушно пожав плечами, и я рванул от него прочь, из темноты узкого коридорчика, ведущего в его кабинет, выбегая в освещенный разноцветными вспышками лабиринт коридоров, где вскоре нашел Нарциссу. Вы, кажется, видели нас, Поттер? Я Вас не разглядел. Мы икали Драко, цепляясь друг за друга, чтобы не упасть – стены, пол, - весь мир ходил ходуном. Странно, но нас никто не тронул. Даже случайно выпущенные заклинания, камни, с грохотом срывавшиеся вниз с высоких резных балок – все пролетало мимо, не удостоив нас и царапиной. «Все, что происходит – закономерно…» Я не помню, что выражало его лицо, когда приглашал его в объятия смерти. Сейчас мне припоминается, что он был странен. Он всегда был таким. Лед и пламя, огонь, бушующий под обманчиво холодным слоем серого пепла. Когда я его увидел – огня больше не было. Он был жив, но уже не видел света. Или видел его слишком ясно? Кто-то упал рядом со мной, когда я отвернулся от него. Долговязый старшекурсник, в гриффиндорской форме, сраженный оглушающим заклинанием. Смутно мелькнуло его восторженно-азартное лицо, замершее на грязном полу, взгляд юных серых глаз уперся в потолок. На кого-то он охотился из нас двоих… Зленный луч пролетел рядом с моим плечом. Северус спас мне жизнь? Это так часто повторялось между нами двумя, что воспринималось уже, как небрежно-вежливый жест, не более. Я знаю, благодаря Вам, как он погиб. В последний момент он не хотел прыгать в котел судьбы. Мне так кажется… Но малодушие длилось недолго, как последняя змейка огня, пробежавшая по сгоревшим дотла поленьям. Пока я искал сына, я многое понял. Например, то, что все, к чему я стремился всю свою жизнь не стоит и фальшивого сикля. В том аду, освещенном смертоносными вспышками, все становилось предельно ясно. Мне ничего не нужно. Только видеть живыми Цисси, Драко… И был еще один человек, оказавшимся третьем ингредиентом моего рецепта счастья. Но это открытие я сделал, когда узнал, что он погиб. Из ваших уст, Поттер. И историю его любви, так нелепо звучавшей для посторонних ему людей, которые всегда его терпеть не могли и никогда не понимали. Сокровенное, сокровище его души… брошенное к их ногам, озвученное для их жадных ушей. Поймите же наконец, Поттер, все, что касается его – закономерно. Он маг, дьявол Вас побери! Я бы протянул ему руку, даже если бы он был магглорожденным, потому что у меня чутье на некоторые вещи. Вот и все. Моя история на этом заканчивается. Для Вас, но не для меня. Надеюсь, я удовлетворил Ваше любопытство? Не разочаровал? Как бы там ни было, я не прощаюсь. У меня есть резон с Вами встретиться. Глава 29 Кроличьи отбивные давно остыли, похлебка выглядела не более аппетитно, чем свернувшееся в котле зелье, которое следовало мешать по часовой стрелке, а не против. Гарри все время путался, занятый мыслями о том, что ему предстоит сразиться с Вольдемортом. Но все давно кончилось, и оказалось, что он вспоминает вкрадчивый голос не только без отвращения, но и с печальной улыбкой. Однако сейчас Гарри не улыбался, а напряженно смотрел в дверной проем, будто желая силой взгляда притянуть сына. И того, кто его, скорее всего, сопровождает. Ему показалось, что после разговора с официантом прошла вечность, но часы утверждали, что минут пять. И вот наконец в трактир вошли его Альбус и Люциус Малфой, сжимавший в руке неизменную трость. Люциус почти не изменился с их последней встречи: все та же подтянутая фигура, тот же колючий, насмешливый взгляд, легкая улыбка тонкой змейкой притаилась на бледных губах. И все же точеные черты стали резче, заострился нос, а под глазами обозначились голубоватые мешочки, перечеркнутые мелкой сеточкой морщин. - Добрый вечер, - Гарри поздоровался первым. - Рад видеть вас в добром здравии, Поттер, - змейка ожила на губах и сделала мимолетный рывок вверх, придав худому лицу лукавое, даже опасное выражение. Гарри никогда не боялся Малфоев – он не сомневался в этом ни секунды, но инстинктивно напрягся, приготовившись хладнокровно отразить какой-нибудь коварный выпад. - Папа, я книгу купил, - сообщил Альбус немного смущенно и протянул Гарри толстенную книгу с двигающейся иллюстрацией на обложке: огромный ехидный дракон разинул пасть, куда добровольно залезали крошечные человечки, не понимающие, что попадают в западню. Зубы дракону заменяли красиво сверкающие в огне, идущем из нутра, сталактиты, а бархатный, как роскошный ковер, язык усыпали золотые монетки. - Ты разве эту хотел? – искренне удивился Гарри. - О! А у нас трапеза? – как ни в чем ни бывало, перебил его Люциус. – Джейк! Официант, который как теперь выяснил Гарри, звался Д ...
Брунгильда: ... жейк, рысью примчался к столику. На Малфоя он смотрел с достоинством, но очень внимательно, явно желая не ударить в грязь лицом перед хорошим клиентом. - Унеси все это. Видишь, остыло. Принеси нам лучше горячих отбивных из мяса новорожденного дракона… Да, коктейль «Веселый Пивз», - при этих словах глаза Альбуса заблестели – лакомство редко было по карману Гарри и еще реже фигурировало в меню, - и по маленькой рюмочке огневиски. Северус, ты не возражаешь, если мы с твоим отцом пригубим немного вина? - Огневиски – не вино, - строго заметил Альбус, но по тону было понятно, что после Пивза – любимого детворой коктейля, который взрывался на языке жгуче-сладким соком, он согласен на все. - Правильно. Поэтому мы и заказали по рюмочке, - улыбнувшись, пояснил Люциус. Потом он прошествовал к столику, прислонил к стулу трость, левитировал более скромный, чем в прежние времена, но элегантный плащ на вешалку. Гарри ничего не оставалось, как присоединиться. Альбус жадно смотрел вслед исчезнувшему в клубах пара Джейку, а Гарри, в свою очередь, смотрел на Люциуса. Такого теплого выражения в бледно-серых глазах Малфоя он не мог припомнить, и до этой минуты считал это явление маловероятным, если не сказать больше. Но, странно, Люциусу шла нежность, смягчившая заострившиеся черты. - Это Вы ему купили книгу? – тихо спросил Гарри. – Он хотел Алхимический справочник для седьмого курса Райвенкло. - Он купил и то, и то. - Вы купили? - Это будет нашей маленькой тайной. Правда, Северус? - Меня зовут Альбус, - неуверенно заметил ребенок, оборачиваясь. С тревожным неудовольствием Гарри заметил, что, несмотря на строгий тон, его сын буквально светится, встречаясь глазами с задорно блестевшими глазам Малфоя. - Нет. На самом деле тебя зовут Северус. Не веришь? Ал смущенно пожал плечами. - Хочешь, я тебе докажу? – заговорческим тоном продолжал Малфой. Альбус кивнул, позабыв на минуту о шипучем коктейле и прижимая к себе книги, которых действительно оказалось две. С сильно бьющимся сердцем Гарри наблюдал эту сцену. Люциус сунул в карман серого пиджака руку и извлек… Зеркальце. От еще не оформившейся догадки у Гарри закружилась голова. Ему хотелось прекратить все это, но что-то останавливало, не давало издать ни звука протеста. Возможно это было сильнейшее волнение, которое выказывал Люциус: его щеки порозовели, а в глазах появилось еще одно непонятное выражение… Также слишком непривычное для этих глаз, чтобы его идентифицировать. И вдруг Гарри понял – это надежда. - Вот, посмотри сюда, - протягивая Альбусу маленькое зеркальце, предложил Люциус. Альбус неуверенно взял тускло блеснувший кругляшок, взглянул на отца, ища одобрения. Осознавая, что дрожит с головы до ног, Гарри вымучил улыбку и бодро скомандовал: - Давай! Мальчик посмотрелся в зеркальце, а потом странно взглянул на взрослых, не понимая, что с ними происходит. - Что ты там видишь? – тихо спросил Люциус. - Себя. А кого, по-вашему, я должен там видеть? Люциус необычайно шумно для своей лисьей, осторожной манеры двигаться откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Гарри вопросительно смотрел на него, хотя уже знал ответ. - Ну? – не выдержал гриффиндорец. - В этом зеркальце, - медленно заговорил Малфой, растягивая слова, будто нарочно желая помучить Гарри, - В этом зеркальце… никто не отражается уже двадцать два года, Поттер. - Вот ваши отбивные! – явился официант, как раз вовремя, потому что Гарри едва не вскрикнул, запутавшись в нахлынувших эмоциях и не зная, как – с ужасом, удивлением или восторгом - ему следует отнестись к открытию Люциуса Малфоя. А Джейк отошел от столика недовольный – никто не оценил его расторопности: в этот раз заказ пришлось ждать не больше семи минут. А ведь новорожденных драконов, равно, как и «Веселого Пивза» в его меню сегодня не значилось. End.
Иришка: Брунгильда , Спасибо Вам огромное, что Вы не забросили эту вещь, потому что мне она очень- очень нравится и я с нетерпением ждала каждой новой главы. Ну вот и финал... Жалко, что всё закончилось, но (как я не устаю себе повторять))) хорошо, что этот фик есть. Он заставил меня немного иначе посмотреть на отношения Северуса и Люциуса. Так что еще раз спасибо за доставленное удовольствие и лишний повод поразмышлять на любимую тему! З.Ы.: Нашла блошки: Брунгильда пишет: - Я наблюдал за тобой, Люциус, - завил он холодным тоном. Брунгильда пишет: Кстати, о мозгах. Может, это тебе следует переменить сторону, пока не поздно?
Брунгильда: Иришка Мне очень приятно, что, несмотря на несколько замедленное написание вещи, Вы нашли время прочитать ее. Спасибо Блошек там много… Я знаю. Спасибо за те, которые нашли. Их исправлю.
полная версия страницы