Форум » Фики с другими пейрингами » "Любви все возрасты…", АД/ЛМ, ЛМ/СС NC-21 » Ответить

"Любви все возрасты…", АД/ЛМ, ЛМ/СС NC-21

MaryAnn: Название: Любви все возрасты… Автор: MaryAnn Бета: пис_aka Пейринг: АД/ЛМ, ЛМ/СС Жанр: драма Дисклеймер: ни на что не претендую, кроме критики в свой адрес Рейтинг: NC-21, слеш Achtung!!! Nota bene!!! Любителям директора просьба отойти от мониторов Примечание 1: Ещё одно прочтение событий канона Примечание 2: Была попытка написать на “Противостояние” по теме “Школьные годы…”

Ответов - 12

MaryAnn: 1964 год Малфой Мэнор, большая гостиная - Абрахас! - Для вас - мистер Малфой,– достаточно сухо осадил собеседника хозяин Малфой Мэнора. Их взгляды скрестились, казалось, еще чуть-чуть и воздух между ними заискрится. “Вот ведь старый… упрямец”, – подумал Дамблдор почти устало. Он и сам уж был не рад, что притащился за много миль от ставшего ему родным Хогвартса в помпезный замок-дворец, и ради чего? Теперь вот ведёт явно бессмысленный разговор. Ясно было практически с самого начала, что этот напыщенный индюк, Малфой, ему не поможет. Хотя оставались ещё воспоминания о том коротком времечке в их жизни, когда они были… нет, не друзьями, конечно, но приятелями уж точно. - Итак, нет? – ещё раз переспросил директор спокойно, уже практически ни на что не надеясь. - Нет, Дамблдор. Нет, – голос лорда Малфоя не был ни жёстким, ни раздражённым. Так отказывают по необходимости, а не из-за пустого упрямства. Брови Дамблдора нахмурились. Ситуация сложилась патовая. Здесь он был бессилен. Не накладывать же на упрямца Imperio, в самом деле. От вяло текущих мыслей директора отвлёк быстрый топот ног, и в следующий момент в залу, где у камина стояли собеседники, попивая хороший коллекционный коньяк из обширных родовых запасов Малфоев, влетел мальчик. Вернее, первым Дамблдор увидел, как потеплел надменно-холодный взгляд Абрахаса, а уже затем появилось очаровательное белокурое создание, завёрнутое в тёмно-синюю домашнюю мантию. Ребёнку было не более десяти лет. На прекрасном, как у ангела, личике сияли огромные бледно-голубые глаза в обрамлении золотых пушистых ресниц. Длинные волосы, гораздо длиннее, чем это было модно сейчас и среди магглов, и среди магов, золотистой волной спадали на плечи. Не стрижёт их отец, не стрижёт. Впрочем, и у Дамблдора не поднялась бы рука на такое великолепие. Очаровательное создание тем временем подлетело к родителю и, поднявшись на носки, чмокнуло того в щёку. Только после этого ребёнок заметил гостя и мило зарделся от смущения. - Люциус, веди себя прилично. У меня гости. Мальчик (Мерлин великий, мальчик! Хотя ребенок был бы так же хорош, окажись он девочкой) почтительно отошёл в сторону и склонил в приветствии голову. А потом порывисто поднял её, всколыхнув струящиеся локоны, и уставился широко распахнутыми глазами на Дамблдора. У того неожиданно перехватило дыхание. Мальчик пугающе напомнил ему его молодость. Напомнил Геллерта. Правда, Геллерт был старше, когда они впервые встретились, и всё же у Дамблдора возникло неосознанное желание подойти к этому чуду, протянуть руку, положить её на затылок, так, чтобы пальцы запутались в золотистых прядях, и большим очертить манящий контур приоткрытых розовых губ. Он почти забыл это ощущение. Ещё бы! Почти двадцать лет Геллерт прозябает в Нуменгарде, и с того времени сердце Дамблдора успело зачерстветь. Но это неземное создание в одно мгновение разбило все те ледяные корки, которые успели нарасти на его чувствах. Такой нежный, такой хрупкий. Дамблдор почти наяву представил свою руку на лице мальчика и, крепко зажмурившись, слегка тряхнул головой, отгоняя видение. Когда он приоткрыл веки, ребёнок уже исчез. Дамблдору лишь оставалось облизнуть пересохшие губы и порадоваться просторности своего одеяния. - Мой сын и наследник Люциус, – между тем проговорил Малфой-старший, казалось, не обратив внимания на минутный ступор своего собеседника. - Да-да… Скоро в школу? - На будущий год… Но я надеюсь, мой отказ не повлечёт за собой… - Абрахас неопределенно взмахнул рукой. Дамблдор с секунду смотрел на него непонимающим взглядом. Этот маленький златокудрый ангел заставил позабыть его даже о цели визита. - О нет! – опомнился директор. – Ни в коем случае. А то ещё хватит ума этому упрямцу запихать наследника в Дурмстранг. 1970 год Хогсмит, меблированные комнаты в “Трёх мётлах” Дамблдор отпил большой глоток и вновь наполнил стакан из графина до краёв. Руки слегка тряслись. Такое буйство и в его-то годы! Но этот фантастический мальчик даже мёртвого заставит проказничать. Директор обернулся, лаская взглядом юное тело, распростертое на дешевых гостиничных простынях … “Тебе бы не здесь лежать, а где-нибудь на царском ложе”, – подумал Дамблдор. Но что поделать, их общество - сплошные условности. Он прикрыл глаза, почувствовав, что снова начал возбуждаться. Долго ли он выдержит такую пытку? Поначалу казалось, что ему хватит и раза в месяц, но Альбус не выдержал и недели. Ноги сами принесли его в спальню Слизерина. Заглушающие чары и безумие… бескрайнее, сплошное, сладкое безумие. Где был его рассудок? О чём он думал? Ну, допустим, Мордред с ними, со студентами, а если бы в комнату случайно заглянул Гораций? На него Obliviate просто так не наложишь. Бред, сумасшествие. И ведь мальчику едва исполнилось шестнадцать. Но Дамблдор итак еле-еле дождался его конца пятого курса. Он прекрасно помнил, как на трансфигурации два года назад, заменяя МакГонагалл, чуть не сорвался. А всего-то невинное поглаживание по голове. Как будто бы выпил пинты две приворотного. И не отпускает. «Спи, мой ангел. Спи. Проснёшься – ничего помнить не будешь. Уж я-то тебе обещаю…» Дамблдор с самого начала понимал, что просто не в состоянии внушить этому ангелоподобному существу хоть каплю любви. Чувство благодарности, уважение – да, но не любовь. И как прикажете быть? Конечно, ему пришлось нелегко. Первый раз это было на совесть сваренное приворотное, но нельзя же каждый раз опаивать ребёнка такой гадостью. Тем более что это не проходит без последствий для здоровья. Ему же не нужен в постели импотент! Пришлось повозиться с заклятиями. Зато теперь он видел в затуманенных магией глазах влажный отблеск страсти, на долгие минуты забывая, что было причиной этих искусственных чувств. Но как красив... Как чудно сложён... И со временем эта красота будет только расти. Мерлин великий! За что ему это испытание? Дамблдор, не удержавшись, снова приблизился к своему молодому шестнадцатилетнему любовнику. Страсть взяла верх над рассудком. Тихо, чтобы не потревожить, он положил руку на бедро юноши, в который раз с горечью отмечая, как уродливо его морщинистая, в пигментных пятнах рука смотрится на матовой нежной коже. Но какое счастье ощущать под пальцами эту шелковистую плоть! Вдыхать запах, пробовать на вкус. Спящий беспокойно зашевелился, его веки затрепетали. Дамблдор поднялся с колен, на которые успел опуститься, в исступлении целуя тело своего любовника, и, быстро оправив мантию, выскользнул за дверь. 1978 год Хогвартс, гостиная Слизерина - Сев, а я опять к тебе. – Люциус выглядел уставшим. Печальный взгляд, в глубине которого затаилась какая-то безысходность. Даже про зарвавшихся грифов рассказывать расхотелось. Куда уж ему ещё и это! - Ты уверен, что с тобой всё в порядке? - Не беспокойся. Пересидел за бумагами, вот и всё. После отца осталась куча не разобранных дел. Если бы мы знали, то, наверное, подготовились бы. Передача дел в семье Малфоев - это всегда ритуал. И отнюдь не праздный. Да теперь уж что… - Ты меня беспокоишь. Нельзя пить столько зелий. Покажись хоть в Мунго. – Северус подсел поближе, беря друга за руку. Пульс с перебоями. Под глазами залегли тени. - Сев, ты же знаешь, там сплошные профаны. Я до сих пор сомневаюсь в диагнозе отца. Ну, скажи, откуда посередь Мэнора может взяться драконья оспа? Отец же последние годы практически не покидал поместья. И здоровья был отменного. Его наверняка отравили. - Не доверяешь нашим – поезжай в Европу… - безапелляционно ответил Северус, надавливая большим пальцем на колено и отмечая слабую реакцию на этот раздражитель. Вялость, апатия, пониженные рефлексы. - Сев, не паникуй. Всё пройдёт. – Люциус опять улыбнулся, накрыв руку Северуса своей. Улыбка вышла горькой. - Как Нарси? - Вроде тебя. Тоже в панике. Да в порядке всё со мной. Вот разберусь с делами… Кстати, ты не знаешь, Дамблдор у себя? - А тебе-то зачем? - Ну, как... Я теперь председатель попечительского совета. – Люциус вымученно улыбнулся. – Знаешь, очень не хочется ходить к этому старому зануде. - Так не ходи! У тебя всегда прекрасно работала интуиция. - Да ну. Просто устал. Вот и капризничаю, как девица. Навалилась всё это, знаешь. Женитьба, отец, дела бесконечные… - Люциус устало уронил голову на плечо севшего рядом Северуса, уткнувшись лбом в грубую чёрную ткань мантии. - Даже женитьба? Ты вроде бы любишь Нарциссу…– пытаясь унять так некстати ускорившееся сердцебиение, спросил Северус. - Не без того… Но… Впрочем, это не важно. Мне пора. – Аристократ тяжело поднялся, слегка при этом качнувшись. Северус проводил взглядом уходящего Люциуса. На сердце залёг увесистый камень. Что-то с его другом было не в порядке. И уже давно. Северус наморщил лоб. Придурки гриффы отступили на второй план. Пусть ему всего семнадцать, но сообразить, что у друга неприятности, он в состоянии. Северус устремился в библиотеку. Из всей перелопаченной литературы выходило, что Люциус может находиться под Imperio, но это было бы более заметно. Тут же всё выглядело гораздо сложнее. Он должен помочь Люциусу. Должен, потому что… Потому что Люциус единственный, ради кого он вообще хочет что- либо делать в этой жизни. Ему вспомнились усталый взгляд и вымученная улыбка друга. О нет! Это нельзя было так оставлять. 1978 год Хогвартс, кабинет директора - А, мистер Малфой! – поприветствовал Дамблдор появившегося в кабинете визитёра. - Директор, я хотел бы поговорить с вами… - фраза Люциуса повисла в воздухе. Тяжёлый взгляд Дамблдора упёрся прямо в глаза, а губы неслышно что-то зашептали. На секунду взгляд блондина помутнел, и Люциус слегка качнулся, едва не упав со стула, но быстро подоспевший Дамблдор подхватил его тело, удержав в вертикальном положении. - С тобой всё в порядке? – глухим от внутреннего напряжения голосом спросил директор. Каждый раз на долю секунды его посещала мысль, что в какой-нибудь момент хитрое заклинание перестанет действовать, и вместо затуманенного страстью взгляда он увидит всегдашнюю малфоевскую презрительную усмешку. Но нет, всё было как обычно. Розовые манящие губы растягиваются в блаженной улыбке, рот слегка приоткрывается, приглашая к поцелую. Дамблдор притягивает Люциуса к себе. Подумать только, когда-то мальчик был ниже его ростом. Теперь, чтобы насладиться губами любовника, ему приходилось подниматься на цыпочки. Быстро трансфигурировав из рабочего стола приличное ложе, директор начал неторопливо освобождать свою добычу от одежды. Не лучшее место для любовных игр, и стол скоро придётся менять - от частых трансфигураций он уже пошёл трещинами. Но постоянно встречаться в “Трёх Мётлах” было невозможно. Тем более сейчас, когда Люциус вот уже шесть лет как закончил школу. Тогда, на вручении аттестатов и большой медали лучшего ученика, Дамблдор был мрачнее тучи. Все это приписывали тому, что в этом году лучшим учеником стал слизеринец, но директор думал о другом. Его Люциус уходит. Уже нельзя будет, как прежде, в любой момент пробраться тайным ходом в спальню Слизерина и, наложив заглушающие чары, насладиться столь желанным телом. Он не злоупотреблял случайными визитами, но иногда просто не мог противостоять своим желаниям. Припасть губами к коже, вдохнуть аромат волос… Восемь лет! Кто бы мог подумать. Восемь лет, а он всё не в состоянии насытиться им. Дамблдор в нетерпении скинул с себя одежду, бросив случайный взгляд на своё отражение в зеркале. Еиналеж он велел убрать подальше, заменив на обычное. Иначе стало бы абсолютно невозможно работать - в магическом зеркале всегда отражалось примерно то, что должно было отразиться в поверхности этого простого полированного куска стекла через какие-то минуты. Зрелище своего обнажённого тела, как всегда, навело Дамблдора на невесёлые мысли. Возраст не скроешь. Как-никак скоро сто лет! И сколь бы могучим волшебником ты ни был, тело дряхлеет. Медленнее, чем у прочих, но гораздо быстрее, чем хочется. Одно время директор даже не снимал мантии, но так хотелось ощутить каждой клеточкой трепет молодого тела, прижаться к нему, почувствовать объятья стройных рук и ног, оплетающих дряхлеющий остов. Отвернувшись от своего отражения, он обратил взор на молодого любовника. Уже не мальчик. Молодой мужчина. Но всё так же привлекателен. Пожалуй, с годами он стал даже лучше. Длинные ноги, безупречные узкие ступни, руки закинуты за голову… В глазах директора начало темнеть от страсти. Вот он лежит - такой податливый, такой готовый для него. - Ты меня любишь? – вопрос бессмысленный, и Дамблдор знает ответ. Вернее знает, что ответит сейчас Люциус. - Да… - Ты хочешь, чтобы я взял тебя? - Да…- глаза полуоткрыты, губа закушена, тело вытянуто в струну. Он не может больше сдерживаться. Почти шесть лет случайных встреч урывками. Был период, когда Дамблдор не видел своего белокурого бога полгода, целых шесть долгих месяцев, показавшихся бесконечностью, потому что Абрахас услал того в Европу. Тогда почётный кавалер ордена Мерлина сильно сдал: потерял сон и аппетит, стал не в меру раздражительным и рассеянным, и даже МакГонагалл посоветовала ему обратиться в Мунго. Может, и к лучшему, что он в тот раз сорвался и, как сумасшедший, трансгрессировал в Малфой Мэнор, как только узнал о возвращении молодого Малфоя. И что с того, что Абрахас раскрыл тогда его маленький секрет? Совесть не особенно мучила Дамблдора. Зато теперь, после смерти отца, его сын, как председатель попечительского совета, просто обязан бывать в Хогвартсе. Сколько труда стоило ему убедить ретроградов из министерства утвердить на эту должность двадцатитрёхлетнего юношу. Дамблдор наваливается на свою добычу. Мнёт и тискает тело. И боггарт с ними, с синяками. Ерунда. Зато Люциус под ним начинает прогибаться навстречу, прижимаясь всё теснее и теснее. Его мягкие, как шёлк, волосы щекочут плечи, руки прижимают крепче, хаотично блуждая по спине. А, Мордред бы побрал эту треклятую бороду! Он закидывает стройные ноги себе на плечи и без подготовки входит в сладкую тесноту. Лицо любовника слегка морщится. Больно… “Ничего, потерпи, я просто не могу больше сдерживаться. Сам виноват! Нельзя быть таким желанным, таким манящим… Сейчас будет лучше…” Светлые глаза затуманиваются слезами. Но Дамблдор уже не видит их, размашистыми движениями выходя почти целиком и снова насаживая на себя податливое тело. Как там узко, как… О Мерлин! Он кончает со звериным рыком. Быстро, очень быстро. Этот мальчишка опять выпил из него все соки. Полежав немного на всхлипывающем любовнике, Дамблдор откатывается в сторону. Обмякший член выскальзывает из растянутого отверстия вместе с розовой струйкой. Дементор побери! Опять поспешил. Он переворачивает на всё согласного любовника на живот и, подогнув тому колени, слегка раздвигает ягодицы. Растянутое отверстие так и манит. Только что бывший вялым, член Дамблдора опять начинает подрагивать. Не сдержавшись, он легко погружает в соблазнительный проход свой мизинец, подмечая, как плотно охватывают его мышцы, втягивая внутрь. Вторая рука тянется к яичкам. Кожаный мешочек, их вмещающий, стал почти каменным. Его любовник на пределе. Люциус прогибает спину, стараясь прижаться всё ещё возбуждённым членом к простыне, одновременно насаживаясь на мизинец директора. Дамблдор вынимает палец и, опять не устояв перед искушением, страстно целует любовника в отверстие, втягивая в рот кожицу вокруг него. Люциус протяжно стонет. Директор с сожалением отпускает любовника. Его рука тянется к волшебной палочке. Под её лёгким касанием манящее отверстие стягивается опять в тесный вход, и Дамблдор переворачивает любовника обратно. У того на лице слёзы. Возбуждённый член сочится влагой. Дамблдор протягивает к нему свою морщинистую руку. Палец аккуратно пробегает по голубым жилкам. Люциус со стоном выгибается. Совершенное орудие. Красивое, пропорциональное. Лучше он в своей жизни не видел. А уж он-то членов на своём веку повидал, дай Мерлин каждому! Ровный, правильной формы ствол венчает рубиновая головка в окружение тонкой кожи крайней плоти. Рука Дамблдора тянет подвижную кожицу вниз, освобождая головку целиком, вызывая новый стон у любовника. На секунду директор замирает, любуясь этим зрелищем. Дамблдор тянется губами к подрагивающему члену. Проклятая борода! Его губы охватывают член. Вкус Люциуса, запах Люциуса, ощущение Люциуса. Всё это способно свести с ума. В иступлённом экстазе любовники начинают двигаться. Люциус, не сдерживаясь, уже не стонет - кричит в голос. На границе сознания Дамблдор вспоминает, что забыл наложить звукоизолирующие чары. Ну и дементор с ними, он уже не в состоянии оторваться от этого тела. Люциус кончает бурно, наполняя рот Дамблдора собой. Директор шумно сглатывает. Такой вожделенный вкус. Всё до капли. Он просто высасывает своего любовника до конца, не давая даже частице драгоценности попасть мимо. И тут его самого накрывает волна оргазма. Такое с ним может творить только эта белокурая бестия! Вот что значит месяц воздержания! Люциус блаженно вытягивается на трансфигурированном столе. Дамблдор присоединяется к нему. - Тебе было хорошо, мой милый? – спрашивает Дамблдор, уже зная ответ. В ответ розовые влажные губы тянуться к бороде, где среди седых лохм скрывается рот любовника. Они так и лежат, легко лаская друг друга. Дразня, а не целуя. И Дамблдор. прижимая к себе молодое тело, понимает, что это отнюдь не последний раунд за сегодняшний день. Только бы не забыть наложить звукоизолирующие чары, убрать синяки с бёдер и запястий любовника, да сделать нормальными до одури зацелованные, припухшие губы… 1981 год Малфой Мэнор, кабинет хозяина - Значит, ты хочешь попросить у Дамблдора место преподавателя? - Да. Не могу же я всю жизнь перебиваться случайными заработками. - Я бы мог… - Нет, Люц. Я не вправе рассчитывать на твою щедрость, тем более… - Тем более, что? - Тем более, что это могут понять не совсем правильно! - А как это, Мордред побери, могут понять? Ты мой друг, и я… - Друзей не содержат… - Ох, Сев! Вечно ты всё усложняешь! – Люциус положил свою мягкую руку на запястье зельевара, заставив того в смущении потупить взгляд. - Люц, ты ведь не… - Северус запнулся на полуслове, поймав своими глазами многозначительный взгляд аристократа. Их лица разделяли считанные сантиметры. Ноздри зельевара улавливали терпко-возбуждающий запах друга. Внутри всколыхнулись чувства, которые он так усиленно в себе подавлял практически с первой их встречи. - Люц? Ты же… - мягкая ладонь аккуратно прикрыла его рот. В ту же минуту на её смену пришли губы. Северус был готов умереть на месте. От избытка чувств, от неверия в происходящее и, наконец, от тех фантастических ощущений, которые оказались в сто, нет, в тысячу раз приятнее, чем он себе представлял. - Люциус… - взмолился Северус, не узнав свой голос, ставший мгновенно звенящим, - только скажи мне, что это не шутка. Зачем ты…? - Не знаю… - прозрачные глаза устало смотрели на зельевара. – Просто мне показалось, что ты будешь не против. И знаешь, мне понравилось. Как-нибудь продолжим? - Но… - Не сейчас, Сев. Не сейчас. Я просто мордредовски устал. Эти дела меня погубят! И как только отец со всем справлялся? И, знаешь, у меня, кажется, начались провалы в памяти… Лицо Северуса возвратило серьёзное выражение. - И давно? - Сам не знаю. Только, понимаешь, временами ощущение времени мне просто изменяет. И эти изнуряющие мигрени. Боггарт знает, что творится! 1981 год Хогсмит, меблированные комнаты в “Кабаньей голове” Люциус, как всегда, был фантастичен. И что толку, что они виделись всего-то три дня назад. Даже обещанной себе недели директор Хогвартса не продержался. И плевать, что здесь, практически на это же время у него назначены встречи с соискателями на преподавательскую должность. Он всё успеет. Но так жить невозможно. С болью в сердце и страданием в теле. Зная, что то, чем ты так безоглядно пользуешься вот уже почти двенадцать лет, никогда не будет принадлежать тебе на законных основаниях! Равно как и по добровольному согласию. - Это не может продолжаться вечно, - уже вслух произнёс Дамблдор, окидывая своего задремавшего любовника (он всегда засыпает после – побочное действие заклинания) вожделенным взором. На него нельзя было смотреть по-другому. Божество его желаний. Тёмных, как столетнее вино. Дамблдор даже ухмыльнулся своему каламбуру. Трёх капель должно хватить. Точно отмеренная порция бесследно растворилась в бокале. Ему не будет больно. Уснёт – и не заметит. Навечно. На секунду острый коготок неприятно царапнул где-то внутри. Такой молодой! Всего-то двадцать семь – мальчишка! Можно было выпить яд самому, но он нужен магическому обществу. Итак с этой необузданной страстью почти позабыл про Тома, а тот сложа руки не сидит. Вон уж пол-Слизерина завербовал. Даже у этого полубога на предплечье его метка! Ну, да что поделаешь? Что с меткой, что без неё, его Люциус бесподобен. От этой мысли по всему телу побежали возбуждающие волны. Дамблдор присел рядом со спящим, нежно провёл кончиками пальцев по лицу, слегка касаясь нежных губ. И ведь бреется давно, вон ребёнка, говорят, настругал, а всё такой же мягкий, такой же сладкий и манящий. Мизинец непроизвольно скользнул в приоткрытые губы. Спящий блондин, сладко потянувшись, втянул его кончик себе в рот. По телу Дамблдора опять прошла дрожь, не думая о последствиях, он отставил бокал и наклонился к своему любовнику. Успеется. *** - Великий Мерлин! Что здесь… - голос Северуса сорвался на хрип и пропал. Картина, представшая перед ним, была до ужаса невероятна. Седовласый, с всклокоченной бородой и безумным взглядом старик, в котором с трудом можно было узнать его будущего работодателя, с хриплыми стонами врезался в податливое тело, распростёртое на простынях. И в этом теле, к стыду и ужасу, Северус узнал Люциуса. Его обожаемого Люциуса. “Как он мог? Будто вчера мы не…”, – промелькнуло в голове у Северуса. Рот мгновенно наполнился горечью. Сделав последний толчок, Дамблдор с недовольным ворчанием откатился с любовника, на ходу бросив тому: - Успокойся! При этом тело Люциуса мгновенно обмякло в неестественно неудобной позе. Глаза мгновенно закатились. Северус понял всё. Это было как озарение. Вот откуда провалы в памяти, непонятная усталость и практически не проходящая головная боль. Этот похотливый козёл просто медленно убивал его друга. Дамблдор нехорошо улыбнулся, лениво направляя на Северуса свою бузинную палочку. - Не советую, – жестко проговорил Снейп, - у меня устойчивый иммунитет к Obliviate и Imperio. Иногда очень полезно быть неплохим зельеваром. Только Avada. - Мистер Снейп, как вы не вовремя! Вас вообще кто-нибудь учил стучать в дверь, перед тем как войти? – Дамблдор успел подняться с постели и нацепить на нос свои знаменитые очки-половинки, однако палочку убирать не торопился. Северус не стал перебивать директора и уточнять, что он стучался в эту долбанную дверь минут десять или больше, пока, отчаявшись, на свою беду не запустил в неё Alohomora. - И неужели вы полагаете, что я в подобных обстоятельствах побрезгую Avada?– устало процедил Дамблдор, заворачивая своё морщинистое старческое тело в мантию. - Вы меня убьёте? – на лице Северуса при этом не дрогнул ни единый мускул. Одному Мерлину было ведомо, чего это ему стоило. - Соблазн, конечно, есть. А что вы мне предлагаете? - Прежде всего, оставьте Люциуса в покое. Вы его убиваете. Неужели не понятно? - Это ещё кто кого… - недовольно проворчал Дамблдор. – И что же, я должен просто так оступиться от Малфоя? А что я получу взамен, Северус? - Всё, что угодно… - Северус опустил голову. - Всё, что угодно? – Дамблдор поджал губы, окидывая оценивающим взглядом стоявшего перед ним молодого человека. Нет – этот точно не вариант! – Перед вами тут была очень занятная особа. Если бы вы пришли к условленному часу, а не опоздали, то, возможно, вам бы удалось услышать кое-что интересное… - И что же? - Одно пророчество. Про мальчика, который в состоянии противостоять Тёмному Лорду… - и Дамблдор коротко изложил ему всё то, что сообщила Сибилла Трелони. Ну, почти всё. Северус непонимающе смотрел на директора Хогвартса. - Если бы нашёлся такой человек, который передаст эти слова Тёмному Лорду. И не просто передаст, но и убедит его в их достоверности… - Но ведь это… Вы подставляете ребёнка и всю его семью. Они могут погибнуть, – Северус в ужасе попятился к двери. В его голове мгновенно промелькнули отрывочные образы. Вот Нарцисса, воркующая над Драко. Вот Лили со своим отпрыском (он случайно встретил их в парке на прогулке)… Чудовище! Этот сумасшедший старик – натуральное чудовище! - Не будьте слюнтяем. Если этого не сделать, Тёмный Лорд погубит тысячи и тысячи других. - Но зачем? Зачем сообщать ему это? Зачем подвергать будущего спасителя опасности? - А вы предлагаете поместить его под хрустальный купол и кормить одним мармеладом? Что из него тогда вырастет? – губы Дамблдора скривились в презрительной усмешке. - Волдеморт должен сам выбрать ребёнка. Если он не узнает о пророчестве, мы не получим нашего спасителя. Вы же слышали, что я вам говорил. Я считал вас умнее, Северус. - Но у меня даже нет метки… Я вовсе не хочу служить Волдеморту… - А придётся. Если желаете получить своё сокровище, – и Дамблдор кивнул в сторону лежащего без памяти Люциуса. - Но как вы… - Ты хочешь спросить, как я без него? – без церемоний перешёл на “ты” Дамблдор.- Ну что ж, с моей стороны это тоже жертва. И не такая маленькая, как ты думаешь. Всем нам придётся чем-то пожертвовать. Таковы уж времена. Но, в конце концов, мне вчера исполнилось сто лет. Неплохой возраст, чтобы уйти из большого секса, коллега? – и Дамблдор подмигнул оторопевшему Северусу. – Между прочим, моё предложение должности профессора Зелий и декана Слизерина остаётся в силе. Конец

mort: я прочитал это произведение раньше других... в общем-то уже высказывал, что такая трактовка образа АД меня немного покоробила, но то, КАК это сделано, мне понравилось.. Лит. исполнение - клаас

Натэль: Спасибо, понравилось. Мне кажется, все персонажи ООС, но, если бы не убийство и некоторые другие детали, в такого Дамблдора могла бы, наверное, поверить. Кто его знает, какой он манипулятор на самом деле? Может, правда, вспоминал Гриндевальда и не мог дождаться, пока Люциусу исполнится 15.


MaryAnn: mort Натэль Спасибо за отзывы! По поводу “хорошего” Дамблдора очень замечательно рассказала сама мама Ро. Фраза “А что я получу взамен, Северус?” – взята целиком из 7 книги. (Извините, цитата из РОСМЭН – и перевод на совести издательства) Эпизод, когда Сев просит директора спасти Лили. И что же наш добрый директор? Вместо того чтобы сказать парню “спасибо” что предупредил об опасности грозящей семье члена Ордена Феникса, этот негодяй торгуется! А подготовка Гарри Поттера на заклание? Методично приручать ребёнка, затем подростка для того чтобы его потом принести в жертву – пусть и ради светлых идеалов и блага человечества! (Сразу вспоминается Фёдор Михайлович и его слеза ребёнка!) Очень добрый дедушка! Так что таким нарисовала его сама г-жа Автор. А уж по поводу – Дамблдор любил Гриндевальда так и вообще её никто за язык не тянул.

Стелла: Каким похотливым старичком оказался Дамблдор! Он никогда мне не был симпатичен,а теперь вообще даже пративен.Бедный Люциус...утешает лишь то,что он ничего не помнил,а то рассудок явно помутился бы! Но в целом понравилось! Спасибо!

Иришка: MaryAnn Честно, жутковатые ощущения остаются от этой вещи... Даже при моей нелюбви к Дамблдору, как к злостному манипулятору... Тут он уж слишком жесток... MaryAnn пишет: Дамблдор любил Гриндевальда так и вообще её никто за язык не тянул. Кстати, да! Зачем она вообще это сказала? Делать нечего было, что ли, или развлекается она так?

MaryAnn: Стелла Иришка Спасибо за отзывы! Стелла Рада что Вам понравилось. Иришка Честно, жутковатые ощущения остаются от этой вещи... Я и сама не знаю, как у меня гадость написалась! Я честно долго думала перед тем как выкладывать, но из песни слова не выкинешь.

Натэль: MaryAnn пишет: По поводу “хорошего” Дамблдора очень замечательно рассказала сама мама Ро. Согласна. Ещё меня убивает воспитание Гарри у Дурслей. Отдать ребёнка таким «воспитателям», при том, что он, например, мог безопасно жить в Хоге, а, может, и ещё где-нибудь. Имхо, этому нет разумного объяснения, если считать директора стопроцентно положительным персонажем. Хотя в моём понимании он всё-таки, в каком то смысле «гуманист», что-то вроде иезуита, который способен на самые отвратительные поступки, но при этом глобально верит в идеалы добра и божественной любви. Поверила бы в Дамблдора, которому стыдно, он борется с собой, но Люциус так ему напоминает Гриндевальда, что это сильнее его. Даже не считала бы его ООСным – идея имхо очень хорошая, она бы объясняла, почему Люциус ненавидит Дамблдора, почему хотел отдать Драко в другую школу (правда, при таком раскладе он бы его точно в Хогвартс не отдал, но тут можно придумать какие-то причины для уверенности, что директор этого не повторит, и какие-то недостатки Дурмстранга ) и, отчасти, – почему его занесло в Упсы.

MaryAnn: Натэль Поверила бы в Дамблдора, которому стыдно, он борется с собой, но Люциус так ему напоминает Гриндевальда, что это сильнее его. Так он и борется! Ещё как! (Вон аж до пятого лютикового курса) По крайней мере, мне очень жаль такого Дамблдора. Он здесь глубоко несчастный человек. Не дай Мерлин никому получать взаимность таким образом! Это борьба с самим с собой, которую он проигрывает вчистую. Да и кто бы устоял перед таким искушением как наш блистательный блондин?!

Натэль: По крайней мере, мне очень жаль такого Дамблдора. Он здесь глубоко несчастный человек. Не дай Мерлин никому получать взаимность таким образом! Это борьба с самим с собой, которую он проигрывает вчистую. Несчастный, конечно…

Morlie: MaryAnn, я под таким впечатлением, что слов нет! Признаться, пропустила мимо ушей предупреждение, что это не стеб, и как-то подсознательно ждала чего-то... ненастоящего, что ли. Жестко, да. И жутковато. Но действительно очень реалистично. Как это ни странно, понравилось)) и теперь я буду знать, насколько ты "монстр")))

Гость благодарный: MaryAnn, великолепно. Правда возникает жутковатое ощущение безысходности. Не понимаю одного, почему Сев не убьет директора, а так тихо смиряется. Он может его отравить, например, любое зелье или маггловскими способами. Если поставить цель, то непременно возможно. Второе, он должен был рассказать Люциусу. Люц должен знать, чтобы суметь защититься, чтобы иметь представление о мотивах Дамблдора, иметь реалистичный взгляд на окружающие события. Очень полезно знать о своих слабых местах, может быть Томми тоже увлекается этим. Да и в такого Дамблдора верю! На мой взгляд он весь курс Слизерин (включая Драко) списал со счетов, раз они дети УПСов - сами станут УПСами, им нет места в будущем поттеровско-уизлевском мире. Я считаю, что одной из задач Дамблдора было уничтожение "чистокровных" по максимуму. После войны они должны составлять меньшинство. Магические и человеческие ценности формируют "грязнокровки". Магия упрощается, становится более бытовой (прикладной). В общем, Мерлины может быть и рождаются, но стать им не могут. Учителей нет, побудительных причин нет. Ой ой ой , что-то меня понесло......в другую степь. Прошу прощения. Рассказ замечательный.



полная версия страницы