Форум » Фики с другими пейрингами » "Не в своей тарелке", джен, ангст. Герои - сами увидите. » Ответить
"Не в своей тарелке", джен, ангст. Герои - сами увидите.
Enyd: "Не в своей тарелке" (Грустная рождественская сказочка) Рейтинг детский, но печальный. Герои - сами увидите. Дисклеймер: герои не мои, Роулингс над ними сама поиздевалась, а я только описываю.
Ответов - 4
Enyd: *** В этом году снег выпал рано. Сперва робко прикрыл пожелтевшую траву, потом, осмелев, принялся за крыши и подоконники, а к Рождеству даже дороги замело так, что до земли было не протоптаться. Впрочем, он и не пытался – на снегу не так мерзли лапы, Мерлин их разберет почему... В Хогсмиде вовсю праздновали Рождество: на дверях переливались волшебными огоньками венки, из окон смотрели куклы в пышных нарядах и теплые отсветы каминов покрывали дорогу ровными оранжевыми прямоугольниками. Жаль только, этот свет не грел, а когда он в последний раз нежился у огня, Сириус и вовсе не помнил. Знал, что где-то там, в прошлой жизни, это наверняка бывало, но вспомнить не мог. Мимо пробежала компания школьников, обдав его беззаботным хохотом и слабым духом сливочного пива. На сидящего у крыльца серого дома пса никто не обратил внимания, как он и надеялся. Отправляться в Хогсмид в самый разгар Рождественских каникул, накануне самого праздника, когда по улицам сновали толпы волшебников и весь Хогвартс, казалось, временно переехал в волшебную деревню, было не самым разумным поступком в его и без того бестолковой жизни, но не мог же он не повидать Гарри хоть так. Хоть бы издали глянуть, на кого стал похож сын Джеймса и Лили... Но это так, отговорки. Попробуй найти одного мальчика в толпе из сотен и сотен человек. При том, что в холодную погоду эти мальчики предпочитают прятаться где-нибудь в тепле магазинов или у Розмерты под крылышком. И только один глупый старый пес сидит и ждет их волшебного появления на углу именно этих двух улиц, поджимая под себя покрывшийся маленькими ледышками хвост. Разумеется, никто не приходит и даже не проходит мимо, но Сириус радуется даже заново обретаемым приметам Рождества: хор на соседней площади, легкомысленные бубенчики на шляпах респектабельных колдунов и еловые веточки на шалях молодых ведьмочек, и, ах, этот усладэль! Какой-то прохожий с большой кружкой случайно выплескивает пол глотка себе под ноги, ругается и переступает пятно, а Сириус, выждав минуту, тыкается мордой в снег, пытаясь выгрызть себе хоть кусочек вкуса. С его теперешней популярностью в бар не зайдешь и бутылочку не закажешь, увы. День так и проходит, темнеет рано – а значит, и холодает - а у черного пса нету ни меховых сапожек, ни кожаной куртки, ни перчаток. И, вздохнув, Сириус решает вернуться « домой » - в дырявую полуразвалившуюся хижину посреди пустого поля. И даже там не превращается, потому что собакой как-то немного теплее, особенно если зарыться в ветхие и пыльные тряпки, когда-то давно считавшиеся кроватью... Но так хочется разжечь камин и долго-долго смотреть на веселый живой огонь, и греться, и попивать какое-нибудь хорошее винцо из старых запасов. Пес вздыхает. За возможность провести это Рождество в нормальном теплом доме, у огня, человеком, он бы даже со Снейпом телами поменялся! Чертов Сопливус, ему-то сейчас хорошо, можно поспорить! *** В подземельях сыро, но тихо. А от вечно плачущих стен спасает растопленный камин. От чего бы другого спасал лучше! Северус сидит в кресле у огня, с бокалом хорошо выдержанного коньяка в ладони, воплощая мечты самой сумасбродной части своих учеников и прекрасно это осознавая. Знали бы вы, мои маленькие, как же я на самом деле вас презираю... То, что Северус позволяет себе в классе – малая доля того, что он чувствует на самом деле. Но физические наказания, как справедливо сетует мистер Филч, уже запрещены, а словами весь яд не выцедить. Сегодня был очередной выгул молодого стада в Хогсмид, и часть дня профессор Зелий мог наслаждаться тишиной и безысходным одиночеством, становившимся особо острым в те моменты, когда от старых стен замка не отражалось эхо голосов и топот ног... В этом была особая прелесть школы, которую мало кто умел рассмотреть. Своим одиночеством Северус упивался, как хорошим вином, изредка разбавляя его долями непризнанности и недружелюбия. И опасность, конечно, куда же без нее? Регулярные встречи с бывшими друзьями-сообщниками давно уже не радовали адреналиновыми всплесками, но все еще подбрасывали пищу для ума. Хотя в последнее время даже разные неприятности, милостиво подбрасываемые милордом Малфоем, стали мельчать... Или это просто очередной приступ зимней тоски? Ведь в том, что касается доставления неприятностей, уважаемый директор мог дать фору любому слизеринцу. И едва ли не худшая из них – это редкие проявления внимания, едва только Северус в очередной раз успевал убедиться в собственной ненужности и бесполезности, рушащие возведенные на самобичеваниях и иронии стены. Обидно. Даже босяку Люпину сейчас лучше, чем ему, респектабельному и уважаемому профессору Зельеведения. И дело не в отнятой в который раз должности, о нет. Иногда Северусу кажется, что он бы и сам не отказался поменять свою человеческую сущность на возможность раз в месяц забыть обо всем и просто бездумно побегать по лесу, вдыхая морозный воздух и подвывая полной луне. Как тот сейчас. Как ему, Северусу, нельзя. *** Ночью погода портится, ветер подхлестывает тяжелые снежные тучи, и луна уходит рано, торопясь скрыться от холода. Поэтому измотанный оборотень возвращается к себе еще затемно и тяжело валится на кровать. Чертова луна, чертов организм, чертово зелье... Тянуться за шоколадом нет сил, да и не хочется ему этого шоколада. Хочется, чтобы не нужно было прятаться; чтобы люди не шарахались, как от прокаженного; чтобы работа была не на один год, как предупредил Альбус; чтобы зелье, в конце концов, перестало быть таким горьким! И Рождество хочется не в лесу встречать, а в замке, и чтобы накрытые столы вокруг, и улыбки друзей, и танцы, и какая-нибудь симпатичная леди напротив... Мечты-мечты. Он и в молодые-то годы не пользовался популярностью у девушек, что уж говорить о том поизносившемся раннем старике, в которого он превратился сейчас? Хотя, может, и не раннем – сравнивать-то не с кем. Эх, друзья-товарищи, на кого же вы меня оставили? И кого ты, Сохатый, оставил на меня? Ремус переворачивается на спину и смотрит в окно, на благословенные тучи и начинающее светлеть небо. Странные узоры, переливающиеся формы завораживают, и долгое время он просто бездумно любуется ими, приходя в себя и набираясь сил для стандартного ритуала: сесть, вызвать эльфа – в Хогвартсе есть хотя бы это удобство, заказать горячего чаю с медом (сладкое полезно, хотя и не лечит ликантропию, как он верил в детстве), дотянуться, наконец, до плитки... Допив свой чай, Ремус поднимается задернуть шторы. Снаружи день, но ему просто необходимо выспаться, и как удачно, что этот приступ (болезнь, это всего лишь болезнь) пришелся на каникулы. Облака в который раз успели изменить очертания и теперь дразнят силуэтом рогатой вытянутой морды. Оборотень в который раз вздыхает. Хорошо тебе там, да, Сохатый? Всю жизнь был всеобщим кумиром, получил в жены лучшую девушку курса, родил замечательного сына, успел совершить кучу проказ и немного подвигов и навечно остался для всех молодым героем. И по лесу ты мог бегать, дыша полной грудью и ничего не забывая. И от тебя не шарахались ни белки, ни люди. Если бы можно было с тобой поменяться, знаешь, я бы не отказался. Даже предвидя исход. *** Светлело. Призрачный олень промчался по сонному Запретному лесу, забежал в Хогсмид, сунув любопытный нос в витрины всех пустующих лавок по очереди и надолго притормозив перед той, где в окне красовалась невиданной красоты и скорости метла, поскакал к одинокой хижине, не оставляя на заснеженном поле следов. Просочившись сквозь стенку на несколько секунд замер у тряпичного ложа, разглядывая мирно сопевшего черного лохматого пса и стукнул копытом. Разумеется, никто его не услышал. Тыканья носом и, в конце концов, рогами тоже не помогли. Рождественское утро, конечно, чудеса упрощает, но не до того, чтобы делать их совсем уж реальными. Ну, Блэк, ну же, я знаю, это ты. Просыпайся! Расскажи, как ты, как другие, видел ли ты Гарри, ну Блэк? Сопит, с-собака! И вот так каждый год. Хотя теперь он хоть из того странного места выбрался, уже неплохо. Обстановку не нарушают дружелюбные оскалы дементоров и можно попробовать попинать этого еще раз. Не помогает. И что толку быть всем известным и всеми оплакиваемым (ну, допустим, далеко не всеми, но я же хвастаюсь) молодым аврором, погибшим при исполнении, если ты даже до собственных друзей на Рождество докричаться не можешь? Про мелочи вроде того, чтобы ополоснуть горло пивом, или там воздуха глотнуть, или первым оставить на свежем снегу свои следы я уже молчу. Но хочется же, Мерлин, как же хочется хоть на минутку снова стать живым. А лучше бы на час, и успеть добраться до каждого и сказать все то, что не успел, и часа не хватит, так что лучше сутки, а еще лучше, Блэк, скотина, поменялся бы ты со мной шкурами на недельку! Ну, или бы хотя бы соизволил проснуться, когда тебя бодают! Ну, Блэ-э-эк!
Лунатик: Хотя в последнее время даже мелкие неприятности, милостиво подбрасываемые милордом Малфоем, стали мельчать... Может, стоит заменить одно из слов? А в общем - понравилось. Милая, нежная сказка. Красивая, снежная и немного грустная. Жалко мне их всех что-то, всех пятерых... Э-эххх.
Enyd: Лунатик Пропустила, исправила, спасибо. А пятый-то кто? Откройте секрет!
Лунатик: Enyd Ну как, Блэк, Снейп, Люпин, Джеймс... Ой!!!! Извините, обсчитался
полная версия страницы