Форум » ФЕСТОВЫЕ ФИКИ » "Последний Сочельник" ЛМ/АД, ЛМ/СС PG-13 невинно » Ответить
"Последний Сочельник" ЛМ/АД, ЛМ/СС PG-13 невинно
УПС: Заявка № 8 (прошу прощения, что не получилось юмора и события не после войны, а во время... хотя намек на то, что будет после тоже есть).. Название: Последний сочельник Автор: УПС Жанр: трагедия, эпизод, который не мог войти в книгу и не должен был Пейринг: в принципе почти никакого, но ЛМ/АД (не Альбус Дамблдор!!!) и намек на прошлый ЛМ/СС Рейтинг: Пдж-13 Саммари: Написано по заказу
Ответов - 7
УПС: Плохих среди них не было. Были жестокие, были беспринципные, жадные до власти, гениальные безумцы, стервы и человеконенавистники… Вот только плохих и никчемных, слабовольных неудачников не было. Такие здесь не выживали – или погибали в первом же бою, так как никто и не думал их спасать, или получали, как особую милость Аваду от старших товарищей. Были случаи, когда новообращенного просто надо было подтолкнуть, в первом бою многие впадают в ступор. Сам Вольдеморт повелел оставить в живых мальчишку, который в стычке с Аврорами растерялся, зато глядя на приближающегося с намерением его прикончить Гойла, шарахнул по нему так, что того отпаивали три дня восстанавливающими зельями. Малфой дернул уголком рта в гримасе – полуулыбке. Все веселое, что он теперь мог вспоминать, связано с кровью и болью. Рука, чертившая непонятные узоры на стекле остановилась – кто-то постучал в комнату, впрочем подушечки пальцев все равно потеряли чувствительность и пора было остановиться. «Входите» - хрипло каркнул он, удивляясь, что кто-то здесь еще пытается сохранить хотя бы деланное уважение к бывшему хозяину Поместья. Аааа, впрочем, можно было и догадаться, что это Антонин. У странного мага со славянскими корнями, еще более странные понятия о чести, верности и этикете. Один из самых старых соратников Вольдеморта, непонятно, что его вообще притянуло сюда - таким надо быть мракоборцами – искоренять зло, не жалея жизни, служить высшей благородной цели*. «Добрый вечер, Лорд» - несмотря на всю двусмысленность обращения, Долохов упорно продолжал звать его так. «Я извиняюсь за неудобства, но мы должны уехать. Немедленно». Люциус поднял бровь – кто-то еще перед ним за что-то извиняется? Ах да, старомодная вежливость. Руки сами сжались в поисках палочки, но ее не было. Значит, сборы будут еще более недолгими. «Я готов». «Даже не спросите, куда?». «Мне все равно, пусть даже в Азкабан» (только бы не дрогнул голос, чтобы не стало понятно, что даже Азкабан покажется раем, по сравнению с родным домом, где хозяйничает мерзкое чудовище). Долохов поклонился, щелкнув по-гусарски каблуками, будто приглашая на тур мазурки. «Прошу проследовать за мной. Лорд просил (тут он несколько замялся, видимо подбирая не обидное для уха слово и не найдя в английском языке подобного, постарался замять неловкость) быть с вами рядом, но эти дни я привык проводить на Родине. К тому же (снова раздумье), возможно, это в последний раз, так что Вам придется навестить одно не такое роскошное место, как это, со мной». Уж кем-кем, а тупым, пропускающим мимо ушей важные вещи полукровкой, Малфой не был. Если Антонин (и именно Антонин*2, а не как иначе ) Долохов говорит про «последний раз», значит затевается что-то серьезное, и пусть ему не доверяют, но какие-то драгоценные крупицы информации он еще в силах вымывать из обедневших золотоносных жил разговоров с бывшими соратниками. Там холодно, только успел подумать он, как Долохов уже накинул ему на плечи свой ментик, подбитый мерлушкой. Хотелось рассмеяться, щегольская вещь не спасет от сурового мороза. Впрочем, шли они лишь до границы аппарации. «Нарцисса будет беспокоиться…» - успел подумать он, «Впрочем – это даже к лучшему, ей нужно привыкать быть одной». Рывок – и снег доходивший раньше, там в Англии лишь до лодыжек, уже холодит колени. Прибыли. Невдалеке виднелся огонек деревянного сарайчика. Впрочем тут Малфой оборвал себя, русские как-то по-другому это называют и на сарай или амбар могут обидеться, нехорошо, когда твой дом с насмешкой принимают. Холодно не было, мороз был такой, что первые мгновения после аппарации казалось даже жарко, Долохов не сильно, но подтолкнул в спину, конечно, он-то стоит в одной рубашке. Торопит, видимо охота пропустить стаканчик другой с мороза. Тяжелая деревянная дверь с первого раза не поддалась, открылась только когда Долохов погладил как-то по- особому железную ручку-дракона. Внутри тепло, просто адово пекло какое-то. Их ждет уже накрытый стол. И да, конечно же серебряные рюмки с дымком. Не вдыхая, опрокинуть внутрь, как слишком горячий чай. Вот теперь можно отдать должное молочному поросенку. И главное не переедать, русская кухня с ее незамысловатыми блюдами, по желудку бьет, как булыжник. «А как?» Долохов галантен и здесь, как настоящий аристократ и легилимент предваряет неудобный вопрос и отвечает - на поляне, а ведро воды и умывальник - там в углу. «Почему на столе третий прибор?». «Польская традиция – оставлять место для нежданного гостя. В такую особую ночь он обязательно появится». Люциус дергает плечом, никогда не понимал этих странных замашек соблюдать непонятные ритуалы. Сам он очень избирательно относился к подобному семейному наследию. Долохов улыбается в усы, мысли читает, гад. Расплылся еще больше, видимо и последнее замечание, его порадовало. Хорошо, все же, что сегодня «дежурный по бывшему хозяину Мэнора» именно Долохов. Его бесило, когда молоденькие УПСы пытались показать свою прыть, пытались унизить, или наоборот вымученно сочувствовали. Да засунуть бы Вам это сочувствие в глотку. Какая там по счету рюмка? Ой нет, charka! Третья? Вполне достаточно, дальше сами – без меня. Долохов тоже не допив со стуком ставит на стол свою - старинную с изысканной чеканкой с золотыми пластинами-картушами и вкладной непонятной надписью. Прислушивается к чему-то, крутит и кусает ус. Через несколько мгновений дверь громыхает, Антонин подходит и резко распахивает ее. Люциус весь сжимается, слишком рано расслабился, решил, что сможет пережить этот день, что это не смерть, а только смена места заключения. Но дальше приходится распахнуть не только глаза, еле удержался, чтобы не выдать некрасивое «аааа» и раззявить рот, как малолетний простец перед магической игрушкой. Северус Снейп с сосульками на мантии и волосах, Долохов буквально насильно тащит его к столу, наливает некую явно придуманную прямо сейчас традиционную «shtrafnyiy», от которой Снейп также традиционно пытается отказаться. В своем репертуаре, поклевал что-то, как птица, на которую похож, выпил одну не чокаясь с Долоховым и завел с ним одними глазами ментальный разговор. Малфой изо всех сил изображал, что ему страсть как интересна ужасная кислая капуста и печеный лук. Впрочем он недооценил вежливость Антонина. «Проблемы в Хогвартсе, и ты решил его оставить? Смело, не боишься?». Малфой чуть не выронил вилку, пальцы непроизвольно начали дрожать. Разговор так и шел – Снейп явно не считал нужным говорить вслух, а Антонин пытался хотя бы сохранять видимость вежливой беседы, в которой участвует и несчастный отщепенец. «Попрощаться?» - с неподдельной тревогой спросил Антонин, в ответ заработав прожигающий взгляд Снейпа (видимо эту реплику надо было не произносить вслух). Схватив откуда – то с лавки что-то страшное, меховое и очень мохнатое Долохов просто-напросто спешно ретировался, громко хлопнув дверью. Сидеть за одним столом со Снейпом и молчать было просто невыносимо. Вот уж поистине, нежданный и уж тем более незваный гость, который хуже… хуже мантикоры. Но видимо Снейпу было вполне комфортно, он сидел, облокотившись локтями на стол, подпирая сцепленными пальцами подбородок, точно также, как по рассказам Драко делал на экзаменах. И Малфой почувствовал себя ничего не знающим мальчишкой, неловкость все нарастала. Но они же все решили, еще тогда, в молодости? Люциус отложил приборы, откинулся на спинку неудобного сколоченного из не пойми чего стула, хочет молчать и смотреть – пусть. Мы тоже так можем. Снейп встал, пошел к выходу, обернулся, как – будто хотел чего-то но передумал, подошел (если попробует обнять – оттолкну), больно сжал плечо. Что это дружеское участие? Если да, то можно было его как-то помягче, что ли выразить. Дальше только скрип двери и маленький сквознячок, приятный, как глоток воды, в этой жаркой пустыне. Практически сразу же вернулся Долохов. Посидел, помолчал. Что это с ними, я им что – портрет предка, чтобы меня рассматривать? Отрезал два ломтя хлеба, накрыл ими свою рюмку и ту, из которой пил Снейп, вздохнул. Ох уж эти славянские непонятные традиции, и ведь не объяснит же, как не пытай. «Еще раз извиняюсь, что потащил тебя в эту глушь. Запомни место. После (не уточнил когда), выберешь время, аппарируешь сюда, избушка тебя впустит, оставишь здесь мое тело. Так нужно*». Улыбнуться на «аппарируешь» Малфой не посмел, когда волхв говорит что будет так, значит так оно и будет. «Ложись спать, мне еще дров надо подкинуть, чтобы ночью не замерзли». Люциус хотел возразить, что здесь скорее свариться можно, но не стал. Хорошо хоть его послали спать не на печь, а на грубо сколоченные доски, впрочем туда была навалена какая-то куча матрацев, а под овечьей шкурой было мягко и почему-то не жарко. Спать не хотелось и правильно – рано еще. В красноватых бликах от углей, ходил Долохов. Должно быть радуется, что скоро исполнит семейное пророчество. Вот пытается устроиться на лавке, но та ему коротка. Что, идет сюда? Вот тебе и понятие высшей чести и доблести. Впрочем, дальше пришлось даже обидеться, никакие красоты опального Лорда, старого вояку не волновали, он просто занял край этого убогого ложа, и попытался как можно большую часть тела поместить под ментиком, натянув ворот прямо на ухо. Малфой пожалел несчастного, подвинулся сам, притянул под огромную овечью шкуру, укрыл краем (такое ощущение, что на это необъятное одеяло ушло целое стадо. Люциус просто не знал, что это была просто недокроенная бурка деда Антонина). Долохов ломаться не стал. Повернулся, свернул верхнюю одежду вместо подушки под голову. Крепко обнял Люциуса. Возможно, будь бывший хозяин Малфой Мэнора в более игривом настроении, ему бы не составило труда проверить, сохранилось ли хоть что-то от его сиятельных чар. Но какой смысл? Да и Долохов, не тот, с кем можно играть и за чей счет восстанавливать уязвленное самолюбие. «Если тебе это важно, то - да, согласился бы»- даже без света было понятно по интонации, что Долохов опять грустно улыбается в усы. «Но не нужно, так что, успокойся и спи». И опять это дружеское похлопывание по плечу обнимающей его руки. И почему-то эти, в общем-то достаточно обидные слова успокоили Люциуса. И эта жара показалась домашней и даже в чем-то приятной, после насквозь промерзших стен родного Поместья. И Темного Лорда здесь нет, а зная Долохова можно предположить, что тот даже при желании не найдет это место. И впереди – целая спокойная ночь, без ужасающих сновидений. Прекрасный подарок измученному пораженцу, впрочем у них принято дарить какие-то подарки в Sochelnik*. И, похоже, Долохов не один все это устроил. Уже засыпая Люциус подумал, что должен был кто-то отвлечь на это время Лорда и он не так глуп, чтобы думать, будто Антонин рискуя благорасположением хозяина, будет таскать его на эмоциональное восстановление в колдовской глуши. В этот раз рука вместо уже надоевшего похлопывания мягко погладила заострившийся в Азкабане локоть Люциуса. Значит, он прав. А решив загадку, можно спокойно заснуть, аппарировать придется рано, предупреждал Долохов. У него вроде бы по расписанию купание в ледяной проруби. Бррр, от одной мысли Люциуса передернуло, как от холода, и чья-то чужая рука явно на автомате успокаивающе подоткнула ему под плечо одеяло. … 1* Однажды, когда Долохов был изрядно подшофе, Люциус отважился спросить, а зачем ему все это? В ответ заработал недоуменный взгляд – «Я – вояка, если нет войны, то я ищу ее. Это проклятье нашей семьи, все мужчины рода должны умирать на войне. Если они не ищут сраженья, то оно само найдет их. Так пусть, по крайней мере я умру в той сваре, которую заварил сам». «А в собственной стране не судьба?» - « Ну с кем в России сражаться, спрашивается? За годы революций и мировых войн, вся нечисть повывелась, колдуний убивали еще чаще, чем за все годы царствования Романовых. Есть даже такой термин – Волшебная эмиграция, все кто могли, бежали в Париж или за океан. А колдуны - те потом шли биться с фашистами, потому что одно дело, когда ты сам кровь девственницы в ритуале используешь и совсем другое, когда в твоем селе всех молодух фрицы испортили. Мой дед даже орден от Советов за Курскую дугу получил, погиб в Чехии уже, под конец войны, когда пробивал для танков дорогу через немецкие заклятья. Ты же знаешь, что неспроста, будь его не ладен, фюрер увлекался магией, война ведь шла и на людском и на магическом фронте, как обычно». Люциус тогда взял себе на заметку, что возможно все не так просто и сам Антонин слишком хорошо пересказывает события того времени, и возможно это просто была первая война, на которой он не погиб. 2*Первое время над странным магом с русскими корнями было принято немного подтрунивать, правда быстро выяснилось, что делать этого не стоит. Так как он был непримирим в спорах, то Лестрейндж, как-то предложил называть его АнтониМ, за то, что тот не переставал спорить, если считал себя правым. Так вот после этого, из-за заковыристого заклятья, он целый месяц не мог выговаривать букву «М»…особенно неудобно получалось перед ВольдеНортом и почти родственницей Нарциссой Налфой 3*еще до христианских традиций погребения колдунов хоронили прямо в их избушках, или в специально построенных – небольших «домовинах» (избушки чуть выше над землей, на пеньках, чтобы тело не съели звери, от этого кстати и пошло «избушка на курьих ножках» - дурное место) , или оставляли труп на настилах на ветвях деревьев. Потом домовинами стали называть гроб или могилу, а сперва это был как раз – домик… 4* Сочельник бывает и рождественский и крещенский…
how: Браво!!! впрочем, как всегда И как щемяще грустно...
Брунгильда: Все хорошо. Вот только по какой именно заявке? Теперь вижу. Спасибо за тонкий, немного печальный, но очень теплый фанфик.
MaryAnn: Сколько вкусностей и заковыристостей! Люблю такие тексты. Пиршество натуральное! Спасибо!
Иришка: Такая хорошая вещь. Теплая и уютная... Такое ощущение, будто сама в той избушке побывала.)
Натэль: мне кажется, очень драматическая вещь. Небольшой по размеру текст, а ощущается драма сразу трёх людей, впечатлило
monteray: Очень зацепило! И очень хочу присоединится к сказанному до меня - у меня фик вызвал похожие чувства и ощущения. Спасибо за доставленное удовольствие!!!!
полная версия страницы